«Знание тьмы в себе — лучший способ борьбы с тьмой в других людях»
Федир Кравченко пригнулся в укрытии, изучая противоположный берег Днепра в бинокулярный прибор ночного видения. В нескольких километрах южнее естественное течение реки перекрывалось огромной плотиной Канивской гидроэлектростанции, образуя огромное водохранилище, имеющее в этом месте ширину почти в два километра.
В какой-то степени, это делало это место более опасным в качестве переправы, так как любые плавательные средства будут находиться на воде значительно дольше. С другой, плотный лес Трахтемировского заповедники спускался до самого края воды. Полог леса давал его сторонникам возможность лучше укрывать моторизированные надувные лодки и снаряжение от российских разведывательных беспилотников и самолетов. Дополнительным плюсом было то, что восточный берег также был покрыт лесом, давая переправившимся прибежище и укрытие сразу после пересечения реки. Через лес также шли несколько троп и грунтовых дорог, давая его людям возможность быстро направиться дальше, в безопасные укрытия и тайные лагеря дальше на востоке.
Кравченко знал, что на войне любое решение несет в себе риск. Приходилось взвешивать различные варианты и выбирать те, которые, как вам казалось, предлагали наибольший успех при наименьшем риске. Правильный выбор всегда был в какой-то степени авантюрой.
К несчастью, иногда авантюры оканчивались провалом.
Как в этот раз.
Пах-пах-пах!
В бинокль он мог видеть, как три зеленые искры взлетели в небо по другую сторону реки. Они взлетели прямо над двумя лодками, мчащимися по водохранилищу в восточном направлении. Даже на таком расстоянии он мог видеть, как четыре человека на каждой лодке замерли в ужасе.
— Черт подери…
Кравченко опустил бинокль как раз перед тем, как искры взорвались, осветив весь Днепр. Злобно шипя, они медленно начали опускаться, освещая все на мотни метров вокруг.
Среди деревьев на дальнем берегу реки замелькали новые вспышки, отбрасывая жуткие тени на окружающие ветви и листья. Вокруг лодок замелькали белые фонтанчики. Командир украинских партизан сжал зубы, глядя, как пули российских тяжелых пулеметов хлещут по воде.
Он отправил восемь человек прямо в засаду.
Рация, закрепленная на бронежилете Кравченко, разразилась криками и мольбами о помощи:
— Нужно прикрытие огнем! Нам нужно прикрытие огнем! — Кричал кто-то. — Нас сейчас изрешетят!
Стиснув зубы так, что у него заболела челюсть, украинец отвернулся. Вражеские пулеметы были слишком далеко, за пределами дальности стрельбы из автоматов его людей на этом берегу реки. Открыв огонь, они только выдадут русским свою позицию и предложат им сочную цель для артиллерии и минометов.
Нет, подумал он мрачно, плен будет для партизан на лодках смертью. Русские либо будут поливать из огнем, пока не уничтожат, либо отправят свои лодки, чтобы захватить их в плен. После того, как они пытками и сыворотками правды вытянут из пленных каждый кусочек информации, они просто убьют их.
Сейчас он мог сделать только одно.
Кравченко повернулся к Павло Литвину.
— Код «Омега».
— Правильно, майор, — согласился тот, не пытаясь скрыть сожаления и гнева. Он осторожно переключил частоту на своей рации и нажал кнопку. Затем он сменил частоту и нажал кнопку во второй раз.
Сработали подрывные заряды на обеих лодках. Два огромных взрыва сотрясли поверхность Днепра. Когда дым и брызги улягутся, не останется ничего, что можно будет опознать — не людей, ни снаряжения.
Несколько мгновений Кравченко смотрел на широкую реку, ощущая горечь поражения. Пока он не мог понять, как переправить на восток больше людей и оружия, не понеся неприемлемых потерь.
— КПУ-два, готовность к заправке в полевых условиях. «Железный Волк один-пять» на подходе, расчетное время две минуты.
— Второй понял, «Волк один-пять». К заправке готов.
Капитан Надя Розек стояла у летной полосы 33-й авиабазы, внимательно вслушиваясь в четкие, уверенные переговоры за треском помех в рации. Она была одним из нескольких офицеров польских сил специального назначения, приданных эскадрилье «Железный волк». Большинству ее товарищей предстояло быть переводчиками на случай необходимости связи между подразделением «Скайон» и более привычными польскими военно-воздушными и наземными подразделениями.
У нее были другие задачи. Во-первых, она была выбрана для прохождения подготовки на пилота одного из двух «Кибернетических пехотных устройств», тех самых «Железных волков», которые дали эскадрилье новое название. Во-вторых, что было еще важнее, она была здесь в качестве глаз и ушей президента Петра Вилька для наблюдения за планами и действиями эскадрильи.
«Вы будете не шпионом, капитан, — с улыбкой сказал ей Вильк. «Но я хочу, чтобы вы помогали мне в качестве штатного элемента цепочки командования, если возникнет такая необходимость. Из того, что мы видели, следует, что силы «Железного волка» используют подходы, далеко выходящие за пределы обычной военной подготовки. Для меня очень важно получать информацию из рук офицера, который способен понять и оценить, на что способны в бою люди Мартиндейла».
Хотя шпионом она в какой-то степени все же была, подумала Надя, она была шпионом и не особо тайным и не враждебным. Никто в эскадрилье «Железный волк» не удивился бы узнав, что их новый работодатель планирует внимательно следить за тем, на что пошли его 500 миллионов долларов.
По крайней мере, новое назначение вернуло ее к родным пенатам. Эта авиабаза, расположенная на полпути между Познанью и Варшавой, была местом дислокации польского 7-го эскадрона специального назначения. Она провела здесь год, летая на вертолетах Ми-17, отрабатывая бреющий полет и другие опасные маневры, необходимые для доставки групп специального назначения в тыл врага и их эвакуации в боевых условиях. Существующая инфраструктура сделала Повидз логичным местом для размещения здесь нового подразделения. 33-я авиабаза была окружена плотным защитным периметром, а местные жители уже привыкли к необычным самолетам, летающим с нерегулярными интервалами.
Надя услышала в наушниках другой голос, исходящий с самолета «Железного волка», приближавшего к 33-й авиабазе.
— КПУ-два, я «Железный волк один-пять». Вижу полосу, тридцать секунд, конец связи.
— Ожидаю, — лаконично сказал пилот КПУ.
Она озадаченно обернулась, вглядываясь в горизонт во всех направлениях. Ничего не было видно. Ни вертолета, ни самолета, ни даже огромного боевого человекоподобного робота. Американцы что, ее разыгрывали?
Внезапно с юга показался большой двухвигательный самолет, покрытый темно-зелеными, светло-зелеными и серыми пятнами камуфляжа. Он с ревом шел над самыми верхушками деревьев. Пролетев над полем, он резко накренился и круто развернулся, замедляясь резко, почти невозможно быстро.
Глаза Нади расширились. Огромные пропеллеры на обоих крыльях повернулись вверх, превратившись в вертолетные винты. Конечно, подумала она. Этот непонятный аппарат был конвертопланом, способным взлетать и садиться как вертолет и летать на большие расстояния, как винтовой самолет. Он был очень похож на уже виденные ей V-22 «Оспри» ВВС и корпуса морской пехоты США, но был несколько меньше и выглядел намного легче, чем «Оспри».
Она поняла, что это должен быть еще один из экспериментальных аппаратов, построенных «Скай Мастерс». Аэрокосмические инженеры, работавшие в этой американской компании, казалось, имели почти безграничные возможности в способности расширять и дополнять конструкции самолетов.
Двухдвигательный аппарат опустился на траву на быстро вращающихся винтах. Как только он остановился, опустилась хвостовая аппарель, и на траву с ревом выкатилась четырехколесная машина. Обогнув все еще вращающий винтами конвертоплан, она на высокой скорости понеслась прочь. В ней сидело три человека — двое на передних видениях и стрелок за турельным 12,7-мм пулеметом позади их.
Надя заставила себя стоять неподвижно, когда машина пронеслась совсем рядом с ней на скорости в как минимум шестьдесят километров в час. Стрелок, облаченный в шлем, бронежилет и очки, весело помахал ей.
Вдруг водитель ударил по тормозам и резко пошел юзом, остановившись всего за несколько метров, взрывая колесами гравий и траву. Водитель и человек, сидящий рядом с ним отстегнули ремни безопасности. Стрелок остался на месте, водя стволом пулемета по сторонам, следя за окружающим лесом.
Краем глаза Надя уловила движение, а затем выдохнула, когда одно из огромных «Кибернетических пехотных устройств» пронеслось мимо нее и остановилось у подъехавшей машины. Робот заработал руками, выкладывая оружие и боеприпасы в кузов небольшой машины. Выложив старое вооружение, КПУ начал забирать из джипа новое. Тем временем водитель и его товарищ открыли ячейки на ногах и туловище огромного робота, снимая разряженные литий-ионные аккумуляторы и водородные топливные элементы и заменяя их новыми. Их поразительная скорость и четкость действий напомнила Наде работу технической команды Формулы один.
Работа была закончена менее чем за две минуты.
— Заправка и прием боекомплекта завершены, — услышала Надя объявление пилота КПУ.
Оба техника захлопнули отсеки на туловище робота и запрыгнули в свой джип. Как только они пристегнулись, водитель помчал машину по взлетной полосе в направлении ожидавшего их конвертоплана. Затормозив перед рампой, он заехал прямо на нее.
За несколько секунд аппарель поднялась, и конвертоплан набрал высоту, чтобы перейти в горизонтальный полет. Несколько мгновений спустя он понесся прочь над самыми верхушками деревьев.
— Я «Железный волк один-пять», — услышала Надя сообщение пилота конвертоплана. — Заправка в полевых условиях завершена, оценочное время — пять минут.
КПУ тем временем подошел к Наде и присел, преклонив колени и опираясь на опущенные руки. На спине рядом с плечами распахнулся люк, и из него появился светловолосый молодой человек в черном комбинезоне. На нашивке над левым нагрудным карманом было написано «БРЭД МАКЛЭНЭХЭН». Он легко спрыгнул на землю и подошел к ней.
— И что вы об этом думаете, капитан Розек, — спросил он с озорной улыбкой. — Впечатляет?
Надя внимательно присмотрелась к нему. Американец приятно улыбался, в улыбке сквозило некоторое дерзкое чванство, так свойственное молодым летчикам… совсем как у нее после летного училища, призналась в себе Надя Розек. Что же, были способы обламывать таких ей были известны.
— Операция по заправке? — Спросила она. — Это ваша рутинная процедура?
— Ага, — кивнул Брэд. — Мы можем задействовать конвертоплан XV-40 «Сперроухоук»[32], разработанный «Скай Мастерс», который вы сейчас видели, или сильно модифицированный «Чинук», похожий на МН-47G, используемый 166-м авиаполком специального назначения Армии США. И тот и тот способны взять на борт джип с боеприпасами, орудием, аккумуляторами и топливными элементами. И кстати, наш джип — это модификация «переходного быстрого ударного транспортного средства», используемого нашими ребятами из разведки Морской пехоты — которое есть свежеиспеченный «Мерседес-Бенц «Волк-290GDT».
— «Волк 4х4»? — Спросила Надя, подняв от удивления брови. — В самом деле?
Его улыбка сделалась еще шире.
— Ага, да. Я думаю, что наше новое название — Железный волк — пришлось очень кстати по целому ряду причин.
— Да, я поняла, — холодно сказала она, искренне надеясь, что успеет сбить спесь с обладателя столь дерзкого характера прежде, чем ему придет в голову завыть на луну или сделать еще что-либо столь же умное.
— Вы один из тех, кто будет управлять этими «Железными волками»? — Спросила она, кивнув в сторону КПУ.
К ее облегчению, он словно немного смутился.
— Я? Нет, наверное, нет. — Он пожал плечами. — Я просто немного умею управлять ими. Но моя настоящая страсть — небо, так что я член авиационной группы. Мы будем управлять беспилотниками и дистанционно-управляемыми XF-111 «Суперварк», когда их доставят сюда.
— Подождите, Маклэнэхэн… Вы не родственник генерала Маклэнэхэна? — Спросила Надя, внезапно осознав, почему фамилия этого молодого человека показалась ей знакомой. Среди ее сверстников в военно-воздушных силах Польши операции Маклэнэхэна и его людей стали поистине легендарными.
— Он мой… в смысле, он был моим отцом, — тихо сказал Брэд.
— Мне очень жаль, — сказала Надя, немного напрягшись, чтобы вспомнить правильную фразу на английском. — Он был замечательным человеком. Примите мои соболезнования.
Она внимательнее присмотрелась к Маклэнэхэну. Теперь, когда ее память заработала на полную мощность, она вспомнила, что этот мальчишка участвовал в безбашенно лихой операции, в которой погиб его отец. А чуть позже он побывал в космосе в рамках трагически закончившегося проекта «Звездный огонь». Она слегка покраснела, внезапно осознав, что разговаривала покровительственным тоном с человеком, чей реальный жизненный опыт превышал ее собственный как минимум раз в десять.
К счастью, подумала Надя, увидев столь же смущенное выражение на его лице, он, похоже, этого не понял.
— Спасибо, капитан Розек, — сказал Брэд, прочищая горло. — Я ценю ваше внимание, — он посмотрел на свои ноги, а затем решительно поднял глаза на нее. — Я надеюсь, вы не подумали, что я просто хвастаюсь или что-то типа того. Президент Мартиндейл и Макомбер предложили мне попрактиковаться, чтобы сохранить навыки пилотирования КПУ. На всякий случай, так сказать.
Поддавшись, она улыбнулась.
— Раз уж мы собираемся летать и воевать вместе, мистер Брэд Маклэнэхэн, можете называть меня Надя.
— В самом деле? Это здорово, капитан… То есть, я хотел сказать, Надя, — ответил, повеселев, Брэд. Он выпрямился и расправил плечи. — Как насчет того, чтобы начать ознакомление с этим чугунатором?
— Чугунатором? — Снова смутившись, спросила Надя. Затем она поняла. — О, только не это. Опять этот ваш американский юмор!
— Так точно, мэм, — лихо ответил Брэд. Затем он немного смутился, выглядя немного сокрушенным. — Извините, Надя. Но это просто висело в воздухе, так что я просто не смог удержаться.
Она рассмеялась почти против воли.
— Хорошо, я вас прощаю. — Она подняла палец. — На этот раз. Но впредь вы не будете поддаваться искушениям, понятно?
— Или что? — Заинтригованно спросил он.
— Или все, — ответила Надя с удовлетворением.
Телефон на столе президента Геннадия Грызлова запищал в самый неподходящий момент.
— Sukin syn! — Пробормотал он, пытаясь игнорировать звук. Но бесполезно. Концентрация была нарушена. Продолжая вполголоса ругаться, он нащупал телефон. — ДА! Какого черта?! Я же сказал, не звонить!
— Прибыл министр государственной безопасности Казянов, господин президент, — извиняющимся тоном сказал его личный секретарь. — Он прямо здесь, в приемной и просить немедленно вас видеть. Он сказал, что это срочно.
— Лучше бы, черт его побери, так и было, Уланов! — Отрезал Грызлов. — У меня здесь в разгаре серьезный вопрос по внешней политике, ты же знаешь!
— Да, господин президент.
Грызлов вздохнул.
— Хорошо. Дайте мне пару минут. — Он швырнул трубку и повернулся к привлекательной, с пышной фигурой женщине, которая все еще стояла, нагнувшись над столом.
— Одевайтесь, Дарья. Похоже, мне нужно решать другой вопрос.
Министр иностранных дел Дарья Титенева посмотрела на него через обнаженное плечо с провокационной улыбкой.
— Какая незадача, господин президент.
— Да уж, — хмуро согласился он, застегнув ширинку и сев в кресло. Когда она натянула блузку, пиджак и юбку, он поднял трубку. — Я готов принять Казянова, — он посмотрел на Титеневу. — Не стоит ждать меня. Если бедняга Виктор на самом деле нашел в себе смелость придти сюда лично, у него должно быть что-то действительно важное.
Она просто кивнула и вышла через боковую дверь.
Казянов влетел в кабинет мгновением спустя, сжимая в руках папку. Как обычно, глава разведывательных служб нервничал, пот покрывал его высокий лоб.
— Итак, — рявкнул Грызлов. — К чему такая срочность, черт подери?
— Пропали двое офицеров ГРУ высочайшей категории, — быстро сказал Казянов. — Они не вышли на установленную явку вчера, и мы не можем установить с ними связь до сих пор.
— И что? — Пренебрежительно сказал Грызлов. — Оперативники часто не выходят на связь по множеству причин, как хорошим, так и нет. Вы же знаете, ваши шпионы могут просто взять сами себе отгул и расслабляться в бассейне. Или, возможно, они чем-то напуганы и просто временно затаились.
Казянов покачал головой.
— При всем уважении, господин президент, не эти двое. Полковник Лермонтов и майор Родченко — чрезвычайно надежные, компетентные и опытные оперативники-полевики. Они не могли просто так забыть о поставленной им задаче.
— Ладно, — сказал Грызлов, пожимая плечами. — Я проникся. И где же находились ваши героические разведчики?
— В Польше.
— Продолжайте, — сказал российский президент, начав испытывать заинтересованность.
— В своем последнем докладе он сообщали, что намеревались проникнуть на польский полигон Дравско-Поморске в западной Польше, — сказал Казянов, доставая из папки карту и протягивая ее Грызлову. — Они решили проверить слухи о внезапных и внеплановых учениях, проходящих там.
— Да неужели? — Нахмурился президент. Это было необычно. Во избежание недоразумений и непреднамеренной эскалации, как для стран НАТО, так и для России было правилом сообщать о важных военных учениях заранее. — Это были некие маневры в рамках НАТО?
— Нет, сэр, — ответил Казянов. — Перед исчезновение, Лермонтов и Родченко сообщили, что по собранным ими слухам, эти тайные учения должны были быть строго польскими.
— Но вы не поверили этим слухам? — Спросил Грызлов, услышав неуверенность в голосе Казянова.
— Есть… Странности, — признал Казянов. — Когда мы не смогли установить связь с нашими оперативниками, я поручил своим лучшим аналитикам изучить последние снимки полигона Дравско-Поморске со спутника «Персона». — Он протянул президенту несколько фотографий из папки. — Эти снимки были получены во время пролета спутника три дня назад. Как вы можете видеть, на них видно значительное количество военной техники, рассеянной по полигону — транспортные машины, орудия, танки, даже несколько истребителей.
Грызлов просмотрел фотографии. Его губы сжались.
— Здесь одни старые американские самолеты и танки. Смотрите, F-4 «Фантом»! Его нет на вооружении в Польше! Черт, да их почти уже нигде нет на вооружении!
— Да, сэр, — подтвердил Казянов. — Мои аналитики говорят, что все это старая, списанная техника. Что объясняет то, что мы увидели после прохождения спутника двадцать четыре часа назад. — Он протянул президенту еще несколько фотографий.
Президент России молча просмотрел их. На каждом были видно множество сгоревших машин и разбитых самолетов. Он посмотрел на министра государственной безопасности. — Впечатляет.
Казянов кивнул.
— Судя по всему, все это было уничтожено в ходе учений. Все без исключения.
— Какое польское подразделение это сделало? — Спросил Грызлов, все еще глядя на фотографии. — Нам, возможно, придется пересмотреть их боевую эффективность.
— Это одна из упомянутых несообразностей, — аккуратно сказал Казянов. — По нашим данным, польский мотострелковый батальон занимался охраной полигона, но сам не участвовал в учениях. На самом деле, мы не получили никаких доказательств того, что какое-либо польское подразделение участвовало в этих учениях.
— Что? — Уставился на него Грызлов.
— Каждая толика информации, которую мы смогли собрать — данные радиоперехвата, агентурной разведки, спутниковые фотографии — показывают, что все части польской армии, в том числе спецподразделения, оставались в пунктах постоянно дислокации, — сказал Казянов.
— Господи, Виктор, — сказал Грызлов, продолжая напряженно рассматривать фотографии. — Ты понимаешь, что это значит?
— Сэр?
— Вы, возможно, только что нашли доказательства того, что мы так долго искали! — Резко сказал Грызлов, раздраженный неспособностью Казянов понять то, что должно было быть очевидным для имеющего хотя бы крупицу хотя бы среднего ума. — Вы что, слепой?
— Господин президент, боюсь, я не могу понять…
— Террористы, идиот! — Взволнованно отрезал Грызлов. — Террористы, которые атаковали нас! Кого поляки еще могли готовить с подобной секретностью?
Федир Кравченко рассматривал выцветшие надписи на зданиях, мимо которых они проезжали. Эта часть западного Киева была застроена серыми советскими многоэтажками, задрипанными магазинами и старыми складами. Автомобили, стоявшие вдоль улиц, были, в основном, старых моделей. Некоторые были настолько покрыты ржавчиной и граффити, что было ясно, что они стояли без движения уже много лет. По крайней мере, вдоль улиц было высажено достаточно деревьев, чтобы немного скрасить это унылое сочетание.
Он заметил красно-бело-синий табачный киоск, о котором ему было сказано, и похлопал Павло Литвина по плечу.
— Пристройся здесь и жди меня.
С явным недовольством крупный человек подчинился. Он нашел место, чтобы припарковать малолитражную ЗАЗ «Форза», на которой они ехали.
— Мне это не нравиться, майор, — проворчал Литвин, сгорбившись над рулем. — Я не доверяю этому prykhyl'nyk. Если он действительно наш союзник, зачем он прячется от нас и работает только через безликих посредников?
Кравченко пожал плечами.
— Мы действуем вне закона, друг мой. Так что не стоит удивляться, что наш меценат хочет держаться от нас подальше. — Он вздохнул. — Но у нас нет выбора. Нам нужны его деньги и связи, чтобы доставать оружие и снаряжение.
Он открыл дверцу и выбрался на тротуар.
— Мне все равно это не нравиться, — упрямо сказал Литвин, подавшись в окно машины. — Все, что мы о нем знаем, это то, что он может быть боссом в мафии и точно преступник. Мы, быть может, ведем войну на грязные деньги — возможно даже полученные от продажи наркотиков.
— Все деньги грязны, Павло, — сказал Кравченко. — Как и война, если уж на то пошло. — Кроме того, разве у нас есть выбор? — Он с отвращением сплюнул. — Пойти с протянутой рукой просить милостыню? Трусы из Киева отказали нам годы назад, а теперь ползают перед русскими на коленях, умоляя просто оставить их в покое.
Он покачал головой.
— Ты можешь быть прав насчет нашего покровителя. Он может быть преступником. Но я полагаю, более вероятно, что он один из олигархов, миллиардеров, которые создали и оснастили наш добровольческий батальон во время войны 2014 года. Почему бы еще какому-либо патриоту не поддержать нас сейчас?
— Олигарх. Криминальный босс. Какая разница? — Нахмурился Литвин.
Кравченко криво усмехнулся.
— Орудие и взрывчатка для нас, а не кокаин и героин для него.
Литвин недоверчиво посмотрел на него.
— А я говорю, что идти на эту встречу слишком рискованно. Почему они запрещают вам придти со своими людьми? Это что-то новое и оно воняет. Это может быть ловушка.
Кравченко посмотрел Литвину в глаза.
— Да, это может быть ловушка. Но если это так, что они могут сделать?
— Они могут убить вас, — ответил Литвин.
— Убить меня? — Мягко проговорил Кравченко. Затем его изувеченное лицо исказилось в страшной кривой улыбке, от которой по спине Литвина пробежал холод. — Нет, не могут. Павло, мы оба знаем, что я умер вместе с остальной частью нашего батальона три года назад, на той проклятой дороге между деревьями. — Он отвернулся. — Жди меня здесь.
— А если я прав и это ловушка? — Предупредил его Литвин.
— Тогда отомстите за меня, — сказал Кравченко через плечо, направившись к складу, назначенному для встречи. Он свернул с улицы в переулок, заваленный мусором и неубранными старыми ящиками. Заколоченные или выбитые окна смотрели на него с обеих сторон переулка.
На ржавой металлической рольной двери висела грязная табличка с надписью белыми буквами — URVAD TSENTR POTACHANNYA 20 — Правительственный склад снабжения?20. Он нахмурился. Вероятно, это было одно из мест, где боссы в старую советскую эпоху копили свежие продукты и предметы роскоши для nomenklatura, правящей элиты. Сейчас здесь было только запустение.
Он набрал номер на мобильном телефоне. Ответили после первого же гудка.
— Я здесь, — коротко сказал он и выключил связь.
Дверь с визгом и грохотом начала убираться вверх.
Как только Кравченко вошел на заброшенный склад, дверь скатилась обратно, ударив по покрытому выбоинами и трещинами бетонному полу. Включился свет, осветив большой черный седан «Мерседес», стоявший в центре пустого помещения.
За спиной украинца возник человек в джинсах и коричневой кожаной куртке. Он, судя по всему, стоял в тени у двери.
— Ваш телефон, — холодно сказал он. — Вы получите его обратно, когда мы уйдем отсюда.
Пожав плечами, Кравченко протянул ему мобильный телефон, а затем поднял руки, терпеливо ожидая, пока охранник обыщет его на предмет оружия или скрытых записывающих устройств.
Убедившись, что Кравченко был чист, он отошел назад и указал на машину.
— Идите.
Когда он оказался в нескольких метрах от «Мерседеса», задняя дверь открылась, и из нее появился другой человек, на этот раз в хорошо сидящем деловом костюме и черных очках, и встал перед Кравченко. Он был выше украинского партизана, с седыми коротко постриженными волосами и квадратной челюстью. Деловой костюм сидел на нем идеально, но, похоже, он не хуже бы смотрелся и военной форме.
— Мой работодатель… недоволен, майор, — тихо сказал он.
— Я тоже, — ответил Кравченко.
— Вам обеспечили значительные ресурсы для достижения конкретной цели — освобождения находящихся под российским контролем регионов нашей родины. Вы уверили моего работодателя, что чтобы добиться этого, следует вовлечь Москву в прямое столкновение с Соединенными Штатами, Польшей и другими державами НАТО. Вместо этого, русских уже контролируют половину нашей страны, в том числе ключевые источники энергии и большую часть тяжелой промышленности!
— Запад оказался трусливее, чем я думал, — признал Кравченко.
— Ваш недостаток воображения дорого нам стоил, — усмехнулся человек в солнечных очках.
— Все мои планы были одобрены на каждом этапе, — холодно напомнил Кравченко. — Ваш босс не увидел ничего невероятного в предположении, что наши атаки спровоцируют российское руководство на «ответный» удар по Польше, который спровоцирует прямое вмешательство НАТО и нашу конечную выгоду. Если проблема в недостатке воображения у меня, то его недостает и вашему работодателю.
— В ваших же интересах не оскорблять его, — предупредил второй. Его губы сжались в линию. — Этот человек не склонен прощать оскорбления — или неудачи.
— Мне плевать на личную безопасность, — прямо сказал Кравченко. — Я беспокоюсь только о победе. И о том, чтобы убить столько русских, сколько возможно. — Он уставился на человека в темных очках. — И вот мой вопрос: может ли ваш босс сказать то же самое? Или он готов все бросить, как только запахло жареным? Или он «летний солдат»? Который патриот, только пока светит солнце?[33]
— Мой работодатель не меньше заинтересован в победе, — ответил человек. — Он сомневается только в вашей способности ее добиться.
— Тогда ваш босс должен немного набраться терпения, — решительно сказал Кравченко. Он с отвращением покачал головой. — Ради бога, мы проиграли сражение, но не всю чертову войну! И даже в проигрыше, мы, прошу заметить, добились решающего понимания поведения российского лидера, Грызлова.
— Теперь вы начинаете искать выгоды в поражении? — Скептически спросил человек.
— Русские отреагировали на убийство Воронова именно так, как мы надеялись, рванувшись на польскую территорию, словно бешеный бык, — отметил Кравченко. — Наша ошибка заключалась в предположении, что Грызлов и его генералы отреагируют так же на нашу следующую атаку. Но это оказалось для них слишком тонко.
— Тонко?! — Человека в очках, казалось, это немного позабавило. Есть много слов, которые я мог бы использовать, чтобы описать ту резню на базе сепаратистов. Слова «тонко» среди них точно не было.
— Подумайте, — не дрогнул Кравченко. — Единственным отличием между двумя нашими атаками было расстояние до польской границы.
Человек фыркнул.
— Может быть, это и так, но, успешно заняв всю нашу страну до Днепра, Москва больше не будет отправлять солдат и генералов, чтобы мы могли отстреливать их далеко от их территории. Нет, вторжение на остальную часть Украины, это абсолютно не то, чего мы хотим.
— Верно, — сказал Кравченко. — Но позвольте мне закончить. Если гора не идет к Магомету, то Магомет должен идти к горе. Если наши русские цели не отважатся приближаться к Польше, то… — Он начал набрасывать свой новый план, намного более безжалостный, чем все, что он предлагал ранее.
Когда он закончил, человек в очках молчал несколько долгих мгновений, переваривая то, что услышал. Наконец, он ответил.
— В том, что вы предлагаете, майор, есть определенная жестокая элегантность. Но вы просите от моего работодателя много — времени, денег, и других, не столько легко возобновляемых ресурсов.
— Да, — согласился Кравченко. — Это так.
— Хорошо, — сказал человек. — Я представлю ему ваш план и даже порекомендую принять его.
— Спасибо.
— Но вы должны понять кое-что очень важное, майор, — предупредил человек в очках. — Мой работодатель не потерпит очередного провала. Если ваш план не сработает, последствия для вас будут самыми серьезными. Даже фатальными.
— Если это будет провал, мне будет незачем жить, — просто ответил Кравченко.
Когда лидер украинских партизан ушел, мужчина в солнечных очках скользнул на заднее сидение «Мерседеса». Он достал телефон и начал набирать короткое текстовое сообщение для своего настоящего работодателя, Игоря Трузнева. «Встреча с дятлом[34] прошла успешно. Предложение о новых продажах принято. Нужна плотная кооперация с Варшавским филиалом. Перспективы хорошие».
Ведущий XF-111 «Суперварк», принадлежащий «Скайон», заходил на посадку, летя над седыми волнами Северной Атлантики. Выведя крылья на минимальный уровень стреловидности, он пересек скалистую береговую линию и наклонился к югу, опустившись на асфальтовую взлетно-посадочную полосу, бежавшую вдоль широкого песчаного пляжа Каррикфинн-Бич и остановился. В нескольких минутах за ним следовал второй самолет.
Один за другим, два истребителя-бомбардировщика вырулили к заправочной станции у небольшого здания терминала с синей крышей. В поле зрения не было никаких других самолетов. Это был тихий региональный аэропорт, использовавшийся, в основном, небольшими турбовинтовыми самолетами, совершавшими рейсы в Дублин или Глазго, а также вертолетами нефтяной компании, ведущей разработку недавно открытого морского газового месторождения Корриб.
Для XF-111 это был просто пункт для дозаправки — второй с тех пор, как они покинули побережье Северной Америки. Первая посадка была в Гренландии два с половиной часа назад. По экспортным документам, оба самолета якобы были проданы польской компании как «летно-демонстрационные образцы». Соответственно, они не могли быть переданы с подвесными топливными баками или работающими системами дозаправки в воздухе, что ограничивало дальность полета примерно тремя с половиной тысячами километров.
Сидевший в левом кресле ведущего самолета Марк Дэрроу снял летный шлем и протер глаза.
— Джек, не попросишь стюардессу принести нам кофе? — Спросил англичанин. — Черный и без сахара.
Джек Холленбек, американец, исполнявший роль второго пилота и оператора вооружения, усмехнулся. Он с грохотом потряс пустым термосом.
— Извините, босс. Пустой бак. Могу сбегать на терминал и взять бутылку ирландского виски.
— Нет, господи, нет! — Сказал Дэрроу. — Только если ты не хочешь посмотреть, как наш зверюга будет садиться в Повидзе на дистанционном управлении. Один хороший глоток «Бушмилса», и у меня точно будет небо в алмазах.
— Думаю, такого издевательства я не вынесу, — сказал Холленбек, тягучий техасский выговор которого стал несколько нервным. — Если бы бог создал человека для того, чтобы летать удаленно, он бы дал ему встроенный видеомонитор и высокоскоростную систему передачи данных, а не глаза.
Усмехнувшись, Дэрроу посмотрел на маленькое здание терминала и напрягся.
— Глянь-ка, Джек. У нас компания.
Холленбек подался вперед, чтобы лучше рассмотреть. За зданием терминала стояли двое в пальто и шляпах. Оба фотографировали стоявшие XF-111.
— Авиалюбители? — Удивился он. — Многие любят собирать фотографии большого старого летающего военного барахла.
— Так рано? — Дэрроу покачал головой. — Не думаю, хрен их побери. Он закусил нижнюю губу. — Включим системы и сами сделаем пару фоток? А потом загрузим в программу поиска, которой эти технари из «Скайон» так любят хвастаться.
— Счас, — Холленбек несколько минут колдовал над аппаратурой «Суперварка», напевая что-то себе под нос. Он вырезал сделанные крупным планом лица двоих, следивших за ними из-за терминала, а затем отправил их по системе спутниковой связи на мощный сервер «Скайон» в Соединенных Штатах.
К их общему удивлению, программа смогла опознать обоих.
— Ой бляха, — пробормотал он.
— Что? — Спросил Дэрроу.
— Толстый слева опознан как помощник торгового атташе в посольстве США в Лондоне, — сказал Холленбек.
— Что значит, что он из ЦРУ, — с отвращением сказал Дэрроу.
— Ага.
— А тонкий справа?
— Олег Азаров, якобы сотрудник компании по торговле парфюмерией Novaya Zarya в Москве, — покачал головой Холленбек. — Но система говорит, что на самом деле он капитан ГРУ. — Он снова потянулся к клавиатуре. — Лучше я передам это, и пусть мистер Мартиндейл знает, что нас заметили.
Сергей Тарзаров пристально изучал спутниковые фотографии, перекладывая одну за другой аккуратно и тщательно. Он был уверен, что его лицо не выражало ничего, кроме досужего интереса. Годы, проведенные на должности начальника штаба Геннадия Грызлова, научили его тому, что было опасно давать бурным эмоциям президента преждевременный повод для срабатывания. Активное противодействие могло вызвать у президента России всесокрушающую ярость, но и поспешное согласие с некоторыми из его поспешных интуитивных озарений могло забросить Грызлова в приступ ослепляющей самоуверенности. Психологические улучшения, о которых он тайно рассказал бывшему президенту Игорю Трузневу, в самом деле имели место быть, но пустили пока слишком тонкие корни. Нет, подумал Тарзаров, внутри Грызлова все еще сидел настоящий дикарь. И его незавидной работой было держать этого зверя в цепях логики, доказательств и настоящих национальных интересов России.
Он поднял глаза.
— Эти фотографии действительно наводят на размышления, — господин президент, — сказал он, задумчиво потерев подбородок. — Они, безусловно, доказывают, что поляки в тайне развивают некие военные силы. К сожалению, это все, что эти снимки скажут другим членам международного сообщества.
— Вы не согласны, что поляки занимаются подготовкой террористов? — Спросил Грызлов. Его голос был опасно спокоен.
— Поляки могли очень хорошо вооружить тех, кто напал на нас, — возразил Тарзаров. — Но, чисто технически, будет не достаточно этих снимков, чтобы убедить другие державы — США, Китай, остальные страны Европы. Если бы они были сделаны до того, как мы подверглись нападению, это было бы совсем другое дело. Но теперь поляки смогут представить эти секретные военные учения ответом на наш ответный удар после убийства генерала Воронова.
— Вы предлагает игнорировать эти свидетельства, Сергей? Порвать эти фотографии на клочки и весело пойти дальше, словно дети-идиоты? — Сказал Грызлов еще более холодно, чем раньше.
— Напротив, — терпеливо сказал Тарзаров. — Мы должны использовать эти сведения, но сделать это эффективно. — Он сложил снимки вместе и передал их президенту через стол. — Министр иностранных дел Титенева встречается с американским госсекретарем в Женеве в ближайшее время, не так ли?
Грызлов кивнул. Его глаза сузились.
— Вы считаете, что Дарье следует предоставить эти сведения американцам?
— Да, господин президент, — согласился Тарзаров. — Если американцы узнают о поляках больше, чем они сказали нам, то им придется рассказать об этом и нам, чтобы унять наши подозрения. А если Варшава сохранила все, что происходило на полигоне Дравско-Поморске в тайне от американцев…
— То мы подорвем доверие к полякам из сильнейшего союзника, — понял Грызлов. Он широко улыбнулся, просто светясь энтузиазмом. — Отлично, Сергей! Ход истинного гроссмейстера. Без поддержки Вашингтона Варшава останется практически голой.
Генерал ВВС Тимоти Спеллинг, председатель Объединенного комитета начальников штабов, встал из-за стола, приветствуя своего посетителя, директора ЦУР Томаса Торри. — Рад видеть вас, Том.
Он подвел его к маленькому столу у окна с видом на Потомак и пригласил сесть.
— Я полагаю, это не просто визит вежливости, — Спросил Спеллинг. Для Торри было необычно наведываться в Пентагон лично. Как правило, координация между верхним эшелоном ЦРУ и министерством обороны осуществлялась по защищенной системе электронной почти или конференц-связи.
— Верное предположение, — признал Торри. Он раскрыл ноутбук и включил его. — Я хотел бы поговорить о завтрашнем выступлении президента. Мне нужна ваша помощь в оценке некоторых разведданных и том, как предоставить их президенту Барбо.
Спеллинг удивленно поднял бровь. Вся совокупность американских разведывательных служб — Разведывательное управление министерства обороны, отдел разведки и изысканий Госдепартамента, АНБ, ФБР и множество других помогали координировать подготовку окончательных докладов, сводя воедино сведения от различных источников, но за конечный продукт несло ответственность ЦРУ. И это управление ревностно боролось за сохранение своей прерогативы, особенно в эти дни урезанных бюджетов. То, что Торри просил его о помощи в сфере разведки, выглядело все равно, как если бы Папа Римский обратился к буддийскому монаху по запутанному богословскому вопросу.
— Вот, что сбило меня с толку, — директор ЦРУ выбрал нужную папку и открыл серию изображений. Он развернул ноутбук к Спеллингу.
Председатель Объединенного комитета начальников штабов пристально изучил их.
— Два F-111? — Он поднял глаза на Торри. — Где были сделаны эти снимки? И когда?
— В Ирландии, пару дней назад.
— Кто сделал эти снимки? — Спросил Спеллинг. — Если, конечно, не возражаете. — Как и все хорошие разведчики, глава ЦРУ испытывал практически естественное нежелание рассказывать слишком много о своих источниках и методах.
— Один из моих младших сотрудников в Лондоне, — сказал Торри. — Начальник резидентуры узнал, что «Скай Мастерс» планирует втихаря сесть в небольшом аэропорту в Донеголе для дозаправки.
Спеллинг откинулся в кресле, устремив взгляд куда-то вдаль.
— «Скай Мастерс»? Ну, тогда это имеет смысл. Наши последние F-111 сняты с вооружения почти двадцать лет назад. Эти два должны быть из числа старых самолетов, которые «Скай Мастерс» забрали на Кладбище и отремонтировали пару лет назад. Они планировались как второй этап переходной программы ХВ-1 «Эскалибур», которую Патрик Маклэнэхэн предложил президенту Фениксу и вице-президенту Пейдж перед тем, как китайцы атаковали Гуам.
— И это была первая же программа МО, отмененная президентом Барбо, — напомнил директор ЦРУ.
— Да. — В голосе Спеллинга не прозвучало никаких эмоций, но это было результатом долгого обучения и практики. Самым простым способом отделаться от сенаторов и прочих представителей, пытавшихся сделать себя имя путем показательного опускания военных во время слушаний в Конгрессе, было говорить с ними настолько скучно и сухо, насколько вообще было возможно. — Хелена Каддири и ее люди собирались после этого продать оставшиеся самолеты за рубеж. Но Управление по военному сотрудничеству министерства обороны наложила столько ограничений на любое их использование, что я думал, что компания отказалась это этих планов. Похоже, что я ошибался.
— Похоже, я тоже, — согласился Торри.
— Твои ребята получили какие-либо сведения, куда направились это два восстановленных F-111? — Спросил Спеллинг.
— В Польшу.
— Не скажу, что удивлен до глубины души, — сказал Спеллинг. — Я знал Петра Вилька до того, как он ушел в политику. Он всегда был любителем авиации и считал, что одним из недостатков польских военно-воздушных сил является отсутствие специализированных дальних ударных самолетов.
— Могут ли эти самолеты что-либо изменить? — Серьезно спросил Торри.
— Против русских? Две машины? — Удивился Спеллинг. Он решительно покачал головой. — Ни черта. Маклэнэхэн много говорил о том, что том, насколько эффективнее стали эти F-111 со всеми улучшениями и модернизациями, которые провели его люди. Но две старые машины, каким бы улучшениям они не были подвергнуты, не могут склонить стратегический баланс сил в пользу Польши.
— А что, если поляки получат их в большем количестве? — Спросил директор ЦРУ.
— У вас есть сведения об этом?
Торри покачал головой.
— Нет. Пока только догадки.
— Что же, думаю, ваши догадки будут верны, — серьезно сказал Спеллинг. — Вильк не идиот. Он должен понимать, что ему нужно до черта больше этих самолетов, чтобы что-либо изменить.
— А если он их получит?
Председатель Объединенного комитета начальников штабов снова покачал головой.
— Это все еще не имеет значение. Нельзя просто купить эффективное бомбардировочное подразделение. Без подготовленных экипажей и техников, самые лучшие самолеты в мире всего лишь дорогие игрушки. Даже если поляки как-то смогли позволить себе купить у «Скай Мастерс» пару тридцати-сорокалетних машин, им потребуются годы, чтобы сделать из них достойную силу.
— Тогда зачем они это делают?
— Вильк и его люди должны пребывать в полном отчаянии, — мрачно сказал Спеллинг. — Черт возьми, Том, я бы тоже был таким на их месте. Они рассчитывали на нашу поддержку на случай, если русские решат на них наехать, а теперь поняли, что они по большому счету, остались сами за себя.
— Возникает вопрос, следует ли включать эти сведения в доклад для президента, — медленно сказал Торри.
Генерал ВВС не пытался скрыть удивления.
— Не понял?
— Как ты думаешь, как госпожа президент отреагирует на то, что Польша пытается создать дальнюю бомбардировочную авиацию? — Спросил Торри.
— Плохо, — медленно сказал Спеллинг, обдумывая это. Он поморщился. — Если она не поймет, что этого недостаточно для создания дееспособной бомбардировочной авиации, это будет для нее еще одним поводом понять, что поляки больше не нуждаются в нашей помощи.
— А если Барбо не поймет, что сами по себе эти самолеты бесполезны? Без экипажей и инфраструктуры?
Председатель Объединенного комитета начальников штабов показался еще более обеспокоенным.
— Тогда ее разозли то, что Варшава, по ее мнению, провоцирует русских без надлежащей причины.
— Ты понял, о чем я беспокоился, — сказал Торри.
— Да, я понял. — Спеллинг снова посмотрел на заправляющиеся F-111. — Русские знают, что поляки покупают эти самолеты?
Директор ЦРУ кивнул.
— Мой человек сказал, что обнаружил там типа из ГРУ, делавшего свои снимки.
— Тогда это нужно включить в доклад для президента, — твердо сказал Спеллинг, еще больше нахмурившись. — Можете держать пари, что Грызлов на стену полезет, как только узнает, что частная американская компания продала Варшаве модернизированные F-111. Если он наорет на Барбо, а ты ее не предупредишь заранее, твоя голова окажется на плахе раньше, чем она положит трубку.
— Да, и я подозреваю, что в Белом Доме многие уже подобрали топор по размеру моей шеи, — сухо сказал Торри.
— Может и так, — согласился Спеллинг. — И можешь быть уверен, что я следующий на очереди. Тем не менее, зачем облегчать уродам работу? Каждый день в Лэнгли, что у тебя есть, ты можешь использовать, чтобы попытаться вложить немного здравого смысла в Барбо и толпу ее подхалимов.
Директор ЦРУ фыркнул.
— Не уверен, что смогу долго сражаться с ветряными мельницами. И Дон Кихот плохо кончил, как ты можешь помнить. — Он закрыл ноутбук. — Нет, ты прав. Нет смысла не включать их в доклад. — Он устало покачал головой. — Но помоги господи полякам, когда Стейси Энн Барбо узнает о том, чем они занимаются. Потому что больше им уже никто не поможет.
Брэд Маклэнэхэн открыл дверь в большое здание и отступил в сторону, пропуская Надю Розек вперед.
— Добро пожаловать в ЦДУ, — резко сказал он. — То есть Центр дистанционного управления и контроля — нервный центр эскадрильи «Железный волк».
Она вошла внутрь и остановилась, завороженная и немного напуганная.
Менее недели назад эта часть авиабазы в Повидзе была просто пустой поляной в лесу за диспетчерской вышкой. Затем прибыла инженерная группа «Скайон» на грузовом самолете с секциями быстросборного модульного сооружения. Чуть более чем за сутки они собрали основным элементы, собрав стены и накрыв их крышей. Затем другая команда занялась внутренними работами, собрав систему труб и элеткропроводки, а затем проложила оптоволоконные кабели для компьютеров и других систем. Новые самолеты доставили в центр чистые и надежные источники энергии и расположили их в соседнем подсобном помещении. Плоскую крышу заняло переплетение антенн и спутниковых «тарелок».
Надя в замешательстве обвела помещение взглядом. Это было похоже на то, что некий колдун взмахнул волшебной палочкой и призвал армию волшебных существ, выстроивших ему дворец за одну ночь. Везде было чисто, прохладно, по-современному ярко освещено, никакого обычного беспорядка и нагромождения оборудования, которых она могла бы ожидать он военной структуре, возведенной так быстро. Широкие коридоры, ведшие к различным помещениям здания, были хорошо продуманы с целью обеспечить быстрое и эффективное передвижение. Приглушенные мягкие тона окраски помещений позволяли быстро и легко определить назначение каждой части здания.
— Давайте я проведу экскурсию, почти бесплатно, — ухмыльнулся Брэд.
Она последовала за ним, все больше и больше впечатляясь организационными и материально-техническими возможностями «Скайон». Инструктажная комната уже была полностью подготовлена, в ней были удобные кресла для членов экипажей и большой встроенный монитор для планирования. Небольшая столовая предлагала большой выбор закусок для находящихся на дежурстве. Склад был заполнен запасом компьютеров и запчастей, также там находился рабочей стол и инструменты.
Однако больше всего впечатляло помещение с дюжиной станций дистанционного управления. Установленная каждая в собственном звукоизолированном отсеке, каждая походила на кабину самолета — места пилота и штурмана, экраны, передававшие в режиме реального времени изображения с беспилотников или дистанционного управляемых самолетов, ручки управления самолетом и двигателями, многофункциональные дисплеи и другие средства вывода информации.
— Мы, конечно, не можем обеспечить пилотам все ощущения, которые они испытывали бы на настоящем XF-111 или на полноценном тренажере, — пояснил Брэд. — Но мы компенсируем это как можем, убеждаясь, что оформление каждой станции повторяет реальную кабину настолько, насколько это возможно.
— То есть с каждого терминала модно пилотировать только определенный тип самолета или беспилотника? — Спросила Надя.
Брэд покачал головой.
— Нет, конечно. Все это в основном, модульное, так сказать, подключи и играй. На форсаже, мы можем переоборудовать станцию под новый самолет или беспилотником примерно за тридцать-сорок минут. В крайнем случае, мы можем просто поменять программы и управлять, например, MQ-55 «Койот» из кабины, моделирующей XF-111. Однако проще и безопаснее, если все элементы управления будут такими, какие экипажи ожидают увидеть.
— Просто невероятно, — сказала Надя, все еще словно пьяная от впечатлений.
— Да техника еще так, уверен, — согласился Брэд. По его лицу мелькнула тень, так быстро, что она ее почти не заметила.
— И когда вы собираетесь провести здесь первые испытания? — Спросила он, задавшись вопросом, что беспокоило молодого американца.
Он посмотрел на часы.
— Примерно через час. Мы собираемся провести первую имитацию операции с прорывом ПВО к гипотетической российской цели.
— На тех первых XF-111, что вы уже получили? — Спросила Надя.
— С реальными самолетами? — Брэд покачал головой. — Не в этот раз. Это будет сугубо компьютерное моделирование. — Он посмотрел на нее. — Не желаете поучаствовать? Сторонним наблюдателем, конечно же. Сам я буду на станции контроля, чтобы иметь обзор на все происходящее.
Надя охотно кивнула.
— Безусловно. — Она указала на ближайшую станцию управления. — С нетерпением жду встречи с вашими пилотами, чтобы посмотреть, что они могут против русских, пускай даже и нарисованных. Я уверена, что это будет впечатляюще.
В глазах Брэда снова промелькнула эта тень. Затем он заставил себя улыбнуться, на этот раз криво.
— Впечатляюще? Ну, может быть. По крайней мере, я на это надеюсь. — Его улыбка стала немного более искренней. — Но точно можно сказать, что познавательной она будет по самое не могу.
Час спустя Брэд вошел в инструктажную, и занял свое место у монитора. Бросив быстрый взгляд на подключенный к монитору ноутбук, он убедился, что слайды, подготовленные для инструктажа, были выведены и готовы к показу. Так или иначе, хотя он и не слишком смущался, он не хотел выделываться больше, чем нужно.
Другие пилоты XF-111 небрежно развалились на своих местах рядом с назначенными им штурманами-операторами вооружения. Пара человек сидела прямо, по крайней мере, стараясь выражать заинтересованность тем, что он собирался им сказать. Но большинство выглядело так, словно пришли сюда просто посидеть, откровенно скучая. Все были в чем попало — в джинсах, камуфляжных штатах, рубашках-поло, обычных рубашках, даже на имевшихся на некоторых кожаных летных куртках были нашиты опознавательные знаки их старых эскадрилий.
Брэд примерно в тысячный раз задумался, знал ли его отец что делал, когда закинул его прямо в это сборище. Другие летчики «Железного волка» могли уважать его за то, что слышали о его опыте в воздухе и на околоземной орбите, но нельзя было скрыть тот факт, что он выглядел по крайней мере на десять лет моложе и на несколько сотен часов менее опытным по сравнению с остальными. С подростково-кадетских времен, начавшихся в Гражданском воздушном патруле[35], он знал достаточно о системе взаимоотношений в эскадрилье, чтобы понимать, что он был для них все еще СЗ — то есть Салагой Зеленым.
Надя Розек постучала в открытую дверь. Она была в камуфляжной форме с темно-зеленым спецназовским беретом, засунутым под погон.
— Могу я войти? — Спросила она. — Надеюсь, я не опоздала?
— Вовсе нет, — сказал Брэд, в душе сожалея, что не предложил ей пройти сразу к центру контроля симуляции. Вероятно, ей может стать неловко от того, что она сейчас увидит. Он обвел взглядом комнату.
— Я полагаю, большинство вас знают капитана Надю Розек, одного из польских офицеров связи при эскадрилье?
Все кивнули головами, большинство пробормотало нечто в знак приветствия, когда она подошла к креслу в первом ряду. Несколько человек бросили на нее заинтересованные взгляды, даже некоторые женщины. Вдруг Брэд понял, что не стройная, спортивная фигура Нади вызвала у них интерес, сколь бы восхитительной она не была. Нет, внимание, даже завистливые взгляды привлекла ее военная форма.
Интересно. Он решил запомнить это на будущее.
Однако сейчас было лучше начать инструктаж, пока личный состав эскадрильи не потерял интерес еще больше, чем можно было подумать, глядя на них.
— Цель для сегодняшних учений была выбрана со всей тщательностью, — сказал Брэд и начал кнопку, выводя на экран первый слайд.
Раздался смех.
Он посмотрел на дисплей и усмехнулся сам. На слайде была изображена бутылка «Талискера», солодового шотландского виски.
— Прошу прощения. Я случайно вставил сюда то, что Марк попросил заказать ему на Рождество.
Дэрроу улыбнулся. Способность бывшего пилота КВВС к употреблению большого количества крепкого спиртного без видимых последствий уже снилась в кошмарных снах тем, кто имел глупость состязаться с ним на перепой.
— Итак, вот наша учебная цель, — сказал Брэд. Он вывел на экран спутниковое изображение, на котором были показаны два близкорасположенных комплекса взлетно-посадочных полос. — Липецкая авиабаза, примерно в девяноста километрах к северу от Воронежа. Это российский эквивалент авиабазы Неллис в Штатах. В Липецке располагаются больше эскадрилий истребителей и бомбардировщиков, чем на любой другой российской базе. Это также штаб-квартира Четвертого центра боевого применения и переучивания фронтовой авиации — российской школы ВВС «Тор Ган». На базе имеются несколько основных целей, в первую очередь, командный центр, топливохранилище и радарный комплекс.
Пилоты «Железного волка» зашумели.
— Господи, малыш становится немного амбиционным, да? — Спросил Билл Зиверт, вспыльчивый бывший пилот истребителя F-15Е «Страйк Игл», стоявший в верхней части списка «не испытывающие особого пиетета от любимого сыночка генерала Маклэнэхэна». — Черт побери, а почему не что-нибудь более реальное, например… суперсекретный ракетный комплекс раски, укрытый дофигаллионом метров железобетона в Восточном Хрензнаетгдестане?
Это вызвало еще больше смеха.
Брэд подождал, пока все отсмеются, и покачал головой.
— Извините, Билл. Но если шар действительно взлетит, цели будет выбирать польское верховное командование — хотим мы или нет. Это часть процесса, который мы будем отрабатывать сегодня.
— Охренеть, — прорычал Зиверт. Он с ворчанием откинулся на спинку кресла.
— Не отрицаю, что это серьезная цель, — продолжил Брэд, начав в уме отсчет. Тридцать. Двадцать девять. Двадцать восемь. — Но, при правильном выборе боекомплекта и конкретных задачах операции, я полагаю, что наша группа XF-111 способна вывести командный центр и истребители в Липецке из строя при разумных потерях сбитыми и поврежденными самолетами.
Двадцать. Девятнадцать. Восемнадцать.
Он указал на другой слайд. На нем были изображены девять XF-111 в передней проекции. Самолеты были разбиты на три звена под названиями «Железный вой», «Железный коготь» и «Железный клык». На каждом самолете каждого звена обозначалось подвешенное вооружение. Три «Суперварка» звена «Вой» несли, в основном, средства противодействия и беспилотные ложные цели, предназначенные для того, чтобы ослепить или затруднить работу вражеских радаров и вывести из строя средства связи, включая мобильные телефоны. Три XF-111 звена «Коготь» были тяжело нагружены противорадарными ракетами и ракетами «воздух-воздух» средней дальности AIM-120. И три последние самолет звена «Клык» были оснащены, в основном, управляемыми ракетами «воздух-земля» AGM-158.
— Несмотря на большую боевую нагрузку «Суперварка», он не сможет нести достаточно вооружения, — продолжил Брэд. — Поэтому мы формируем три ударные группы по три самолета, каждый с ударным, оборонительным и и противорадарным вооружением. Вы будете идти по разным маршрутам, но сойдетесь непосредственно перед атакой.
Десять. Девять. Восемь.
— Это какая-то хренотень, Маклэнэхэн, — взорвался Зиверт. — Три самолета собирается вместе? А что, если тот, что с бомбами, будет сбит? Что делать двум оставшимся? А если сбит самолет с MALD? Остальная «группа» не сможет сделать ни черта!
— Почему вы не просили нас помочь в планировании, Брэд? — Спросил Марк Дэрроу. — Мы могли бы дать вам пару хороших советов и сделать за тебя много работы.
— Это просто учебная операция, — ответил Брэд. — Я хочу, в первую очередь, увидеть, насколько вы, ребята, можете летать на «Суперварках» и пользоваться его системами. Изначально я хотел позволить каждому экипажу самостоятельно выбрать вооружение и дать советы по тактике. Однако…
— О, ради бога, — взорвался Зиверт. — Выключите этого жеманного бойскаута и участника «Гражданского патруля». Вы учите здесь всех, как нужно сражаться. Вы слышали что-нибудь о таком, Маклэнэхэн? Каждый самолет должен нести комбинацию оборонительного и ударного вооружения. Зачем нам нужны AMRAAM? Нам будут противостоять МиГ-29, Су-35, возможно, даже Су-50. Нам что, вести с ними воздушный бой? Если что, нам придется идти низко, быстро, и молиться, чтобы SPEAR работали, как надо.
— «Суперварк» имеет потенциал «воздух-воздух», и мы должны его использовать, — сказал Брэд. — А что касается ближнего боя, то для этого нужно оказаться достаточно…
— А, так вы эксперт еще и по истребителям? — Сказал Зиверт. — Маклэнэхэн, насколько я понял, ваша работа — поставить нам задачу, которую мы должны выполнить. Вы ставите задачу — мы летим и даем всем под зад. Мы займемся липецкой авиабазой, но давайте вы не будете радовать нас своими высокими замыслами, ладно? Каждый в этой комнате знает, что такое удар по сильно защищенной цели. Вы сказали, «симулированные» поляки хотят, чтобы мы атаковали «симулированный» российский аэродром с сильно защищенными укрытиями для самолетов? Замечательно. Все, что от вас требуется, это обеспечить нам вводные и матчасть, указать направление и убраться к чертовой матери! Мы сами все сделаем.
Брэд с трудом удержался от того, чтобы проявить на лице гнев. Это было то, чего он ждал. И, пожалуй, оно произошло в нужное время, в нужном месте, и повело события в нужном направлении. Он окинул остальных пилотов «Железного волка» взглядом.
— Кто-нибудь еще согласен с Биллом?
Большинство пилотов и штурманов кивнули, хотя и не такое большинство, как он ожидал и боялся. К его удивлению, Марка Дэрроу среди них не было. Бывший пилот КВВС просто сидел с задумчивым видом.
— Ладно, — просто сказал Брэд, пожимая плечами. — Давайте посмотрим, что будет. Можете самостоятельно выбрать боекомплекты и планы полета.
— И вы не думаете покопаться в симуляторе? — Подозрительно спросил Зиверт. — Чтобы мы там облажались по полной программе?
— Ни к коей мере, — доброжелательно сказал Брэд, борясь с искушением дать бойскаутский салют. — В системы уже загружено все, что нам известно о российской обороне и их времени реакции. Капитан Розек останется со мной на протяжении всей операции и удостоверится, что с моей стороны не будет обмана. Вас это устраивает, Билл? — Зиверт не ответил, продолжая молча смотреть на него.
— Значит хорошо, — сказал Брэд. — По машинам. У вас тридцать минут на то, чтобы выбрать боекомплекты и составить свои планы полета. С этого момента действуйте по собственному усмотрению. — Он недобро улыбнулся. — И удачи нам всем.
Теперь Дэрроу показался более задумчивым.
Когда пилоты разошлись, к нему подошла Надя. Она выглядело взволнованно.
— Я не думала, что эти люди будут настолько niezdyscyplinowani — недисциплинированны. Ты уверен, что это хорошая идея, Брэд?
— Очень надеюсь, Надя, — ответил Брэд. Он снова тонко улыбнулся, вспомнив, что читал о российской обороне в районе Липецка. — Некоторые люди учатся легко. Но большинство из них, судя по всему, способны учиться только на горьком опыте. И, к сожалению, похоже, что «Железный волк» полон именно такими.
Ее лицо осветилось от осознания.
— А, так вот, что ты имел в виду, когда поговорил о том, что это кого-то чему-то научит…
— Этот парень тратит мое время, — ворчал Билл Зиверт. Он сидел в кресле пилота в одной из кабин дистанционного управления XF-111. Системы были переключены из режима дистанционного управления в режим симуляции. Рядом с ним сидел оператор вооружения Джордж «Гладкий» Херрес, бывший оператор вооружения В-1В «Лансер» из Кентукки. Он был на несколько лет старше Зиверта, но все еще довольно резок в оценке всех и каждого. — Интересно, как этот обалдуй получил эту должность? На кого он пытается произвести впечатление, давая нам это черт знает что, по недоразумению названное им планом атаки?
— Обычная ошибка новичка, — сказал Херрес. — Он может быть, неплохой летун — так я, по крайней мере, слышал. Но о планировании он нифига не знает.
— Принцип БПД — будь проще, дурень, — сказал Зиверт. — Кто же этого не знает? Ладно, покажем этому обалдую, как работают настоящие профессионалы.
План, придуманный им и Херресом был действительно прост: выдавая себя за гражданский бизнес-джет, они пройдут над Польшей на большой высоте и скорости 670 км/ч, войдут в украинское воздушное пространство в районе Львова, пройдут по гражданским трассам до Киева под радарным контролем и планом полета в аэропорт Харькова на востоке Украины. После подхода к Харькову, они просто снизят высоту до шестидесяти метров, включат цифровую систему полета в огибанием рельефа и увеличат скорость для атаки. Они планировали выйти южнее и восточнее Липецка и атаковать с юго-восточного направления. От Харькова до Липецка было менее трехсот двадцати километров, так что при скорости 1 000 км/ч полет займет двадцать две минуты. Отход займет еще меньше, так как они уйдут на юг от Белгорода и вернуться в воздушное пространство Украины в районе города Маркивка. После того, как они уйдут из России и от оккупированных Россией Луганской и Донецкой областей, они вернуться на большую высоту, выдадут очередной план полета и направятся домой.
Проблема: воздушное пространство в пределах восьмисот километров от Москвы всегда было одним из наиболее защищенных в мире, а в связи с конфликтом на Украине было усилено вдвое на направлении границы. Российские процедуры контроля воздушного движения требовали, чтобы все самолеты с Украины проверяли Белгородским центром контроля воздушного движения за восемьдесят километров до границы под угрозой уничтожения истребителями или зенитными ракетами. Российские диспетчеры присваивали им код транспондера и внимательно следили за полетом — любое нарушение или необычное поведение означало тревогу по ПВО. Местность не могла помочь избежать преследования — за исключением моренных возвышенностей, это была плоская ровная и невыразительная земля, тянувшаяся до самых Уральских гор.
Решение: лететь на предельно малой высоте и большой скорости — сверхзвуковой при необходимости при поддержке невероятной системы радиоэлектронной самозащиты ALQ-293 SPEAR. Это было больше, чем просто система предупреждения и радиоэлектронного подавления, это было «сетецентрическое» устройство, позволявшее загружать вредоносные программы прямо в цифровые системы вражеских радаров, чтобы создавать ложные цели, загружать ложные данные по целям в системы целеуказания, или даже отдавая системам управления команду выключиться или перезагрузиться. Оба члена экипажа проходили инструктаж и смотрели видеоролики, и оба были согласны, что SPEAR стоило в десять раз больше, чем все контейнеры радиоэлектронной борьбы и противорадарные ракеты, оставшиеся на базе.
Поэтому загрузка самолетов была проста: дополнительный топливный бак в бомбовом отсеке, обеспечивавший им дополнительные 1 400 литров топлива; две AGM-154D JSOW на внутренних подвесках; и две подвески с двумя ADM-160 MALD — «Малогабаритная авиационная ложная цель» — каждая под каждым крылом. JSOW представляли собой планирующие бомбы с инерциальной системой управления с коррекцией по GPS и инфракрасной системой наведения. Они были оснащены проникающей боевой частью для разрушения зданий. Это было старое оружие, разработанное в 1990-х годах. Херрес предпочел бы более дальнобойные и мощные AGM-158 JASSM, однако Польша располагала очень ограниченным запасом этих ракет, предназначенным для собственных ударных самолетов F-16, так что от их применения решили отказаться даже на симуляторе, исходя из предположения, что они не будут доступны для эскадрильи «Железный волк» в дальнейшем. MALD представляли собой небольшие ракеты с системами радиоэлектронной борьбы, которые могли выдать крошечную ракету за стратегический бомбардировщик В-52 «Стратофортресс».
Они знали, что дома, у «Скай Мастерс» осталась куча замечательных игрушек, которые мог применять «Суперварк», но пока им следовало играть с тем, что есть.
Зиверт и Херрес, следуя указаниями симулированного авиадиспетчера, преодолели Польшу, вошли в воздушное пространство Украины и направились к Киеву. Полет шел спокойно и без осложнений… Пока, будучи примерно в ста шестидесяти километрах к востоку от Киева они не услышали:
— «Дайнемикс один-один семь альфа», свяжитесь с Белгород-контролем на частоте три два ноль точка семь два.
— Что? — Удивился Херрес. — Нам еще двести двадцать километров до Харькова. Что случилось?
— Наверное, какая-нибудь Маклэнэхэновская ерунда, — сказал Зиверт. — Не важно. Играем в свою игру — размажем ему это по роже. — Он переключился на «рацию». — «Киев-контроль», я «Дайнемикс один-один семь альфа», подтвердите, что нам нужно связываться с Белгородом прямо сейчас?
— Подтверждаю, один-семь альфа, — ответил голос. — Вы уходите с моей частоты. Доброй ночи.
— Я один семь альфа, вас понял, — Зиверт раздраженно покачал головой и сменил частоту. — «Белгород-контроль», я «Дайнемикс один-один семь альфа», иду на эшелоне два девять ноль, направляюсь в Харьков. Будем запрашивать глиссаду на полосу один-два до полной остановки.
— «Дайнемикс один-один семь альфа», я Белгород контроль, вас понял, — ответил новый синтезированный голос. — Назовите тип самолета.
— Он в нашем плане полета, — сказал Херрес. — Я думаю, русские его получили. А возможно, и нет.
— Это все Маклэнэхэновские игры, чтобы нас отвлечь, — сказал Зиверт. — Я «Дайнемикс один-один семь альфа», тип «Гольфстрим ноль наклон Лима». — Гольфстрим-4» был очень похорж на XF-111А по летным характеристикам и будет таковым выглядеть на радарах диспетчеров… пока не они не вступят в бой и не покажут, почему «Суперварку» сам черт был не брат. «Наклон Лима» означал, что самолет имел позднейшую модификацию — GPS-систему управления снижением, которая могла выдавать им достаточно данных, чтобы отделять этот самолет от всех других, вне зависимости от показаний наземных радаров.
— Вас понял, — ответил компьютер. — Назовите число людей на борту и остаток топлива.
Новые фокусы. Зиверт окинул кабину взглядом, ища любые признаки заложенных Маклэнэхэном неисправностей, которые ему нужно заблаговременно выявить… Но все выглядело замечательно. Он не очень на это надеялся, но пока что слишком вредных приколов не было.
— На борту двое, — ответил Зиверт. — Остаток топлива на три часа.
— Вас понял, — ответил голос. — Держите курс один пять ноль еще шестьдесят секунд, а затем доворачивайте прямо на Харьков.
— Я «Дайнемикс один-один семь альфа», Курс один пять ноль еще шестьдесят секунд, затем на Харьков, вас понял, — ответил Зиверт. Это был типичный разговор с диспетчером, хотя и несколько необычный с учетом радиолокационного контакта, транспондера с полным набором кодов и планом полета в системе.
— Этот козел меня уже порядочно задрал, — сказал он по ВПУ. — Он просто хочет…
— Внимание, неопознанный радар, L-диапазон, — объявила система предупреждения об облучении.
— Идентифицировать! — Скомандовал Херрес.
— Идентификация невозможна, — ответила SPEAR. — Вероятно фазированный сигнал. Ожидаю.
— Какого хрена, Гладкий? — взорвался Зиверт. — Что это?
— Фазированный сигнал в L-диапазоне, вероятно, русский самолет ДРЛО, — сказал Херрес. — У раски самолет ДРЛО с радаром с АФАР над восточной Украиной. — Российские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения и наведения несли радар с АФАР, или активной фазированной антенной решеткой, который посылал импульсы посредством множества эмиттеров и мог менять частоты L-диапазона несколько раз в секунду. Датчики SPEAR могли обнаружить излучение, но, так как его частота менялась несколько раз в секунду, невозможно было определить дальность, местоположение или даже точный тип радара. — Они не захватили нас, но и мы не может захватить их.
— Херня! — Горячо воскликнул Зиверт. — Русские не могут обнаружить нас так далеко над Украиной. — В симуляторе накручено черт знает чего. Это…
— Внимание, сигнал радара, поисковый режим, Х-диапазон, МиГ-29, на два часа, выше, дальность семьдесят один километр, скорость тысяча сто десять, — выдал компьютер.
— Начать противодействие, — скомандовал Херрес.
— Противодействие начато, — ответил компьютер. — Внимание, два МиГ-29, дальность шестьдесят три километра и сокращается…. Внимание, МиГ-29 не обнаружены.
— Не обнаружены?! — Воскликнул Зиверт. — Запустить MALD!
— MALD запущена, — ответил компьютер.
— Включить DTF, высота шесьдесят метров!
— Внимание, система перегружена.
— Перегружена? Чем?
— Она дает MALD время уйти от самолета, — ответил Херрес. — Нужно подождать несколько секунд.
Через несколько секунд система ответила:
— DTF включена, высота шестьдесят предельно малая, — объявил компьютер «Суперварка» начавшего крутой спуск со скоростью четыре тысячи метров в минуту. DTF, или цифровая система полета с автоматическим огибанием рельефа использовала глобальную базу данных по рельефу местности и препятствиям, при помощи которой система управления могла вести самолет так низко к земле, как только возможно без включения радиовысотомера, который был не так точен и мог выдать самолет. Зиверт вывел крылья на максимальную стреловидность в семьдесят два градуса, увеличивая скорость снижения.
— Что по МиГ-ам? — Гремел Зиверт. — Как SPEAR могла потерять контакт? Какого черта…
— Атака по ИК-системе, — ответил Херрес. — Если русский радарный самолет захватил нас, они могут стрелять по целеуказанию с ИК-систем!
— Черт! — Выругался Зиверт. — SPEAR может задавить самолет ДРЛО?
— Не похоже, — сказал Херрес. — Все системы противодействия…
— Внимание, ракетная атака, — внезапно сообщил компьютер все тем же раздражающе спокойным тоном, просто ставя перед фактом.
— Черт! — Выругался Зиверт. Он завалил XF-111 в жесткий вираж на девяносто градусов вправо. SPEAR автоматически начала отстрел ложных тепловых целей и дипольных отражателей из контейнеров левого борта.
— Радар, обзорный режим, L-диапазон, российский «Бериев-100», десять часов, дальность сто двадцать четыре, — объявила система предупреждения.
— Атаковать «Бериев-100» — скомандовал Херрес. Но он понял, что SPEAR уже начала выдачу ложного сигнала российскому самолету ДРЛО, не заглушая сигнал его радара, а как бы смещая отраженный сигнал, заставляя российский истребитель полагать, что он по прежнему удерживает цель в захвате.
— SPEAR активна. SPEAR… — В этот же миг он заметил яркую вспышку слева от носа самолета. — Хорошо пошла! — Сказал он.
— Внимание, радар, обзорный режим, Х-диапазон, МиГ-29, на девять часов, дальность семьдесят семь, нет захвата, — объявила система предупреждения об облучении.
— Переходим на три тысячи метров, — сказал Херрес. Он проверил цифровую диаграмму на левом многофункциональном дисплее. На левой стороне экрана в поразительной детализации отображалась местность впереди, с «указателями» городов, аэродромов и высоких сооружений.
— Высота местности примерно двести, — сказал он. На правом многофункциональном дисплее Херреса отображалось их вооружение, возможные угрозы и то, как SPEAR реагировала на них. Российский истребитель был намного выше их и продолжал уходить на запад, быстро уходя прочь от них. — SPEAR не атакует МиГ. Он перемещается на семь часов.
Зиверт потянул ручку управления двигателями назад, когда «Суперварк» начал быстрое снижение.
— Я думаю, что топлива нам хватит даже при снижении, — сказал он. — Но лучше два раза проверить, а то выясниться…
— Внимание, радар, обзорный режим, диапазон «Индия», С-300, на двенадцать часов, дальность сто тридцать два, захвата нет, — сообщила система предупреждения об облучении. — Внимание, радар, обзорный режим, диапазон «Лима», Бериев-100, дальность шестьдесят девять километров… Внимание, режим узкого луча, диапазон «Лима», есть захват… Внимание, режим узкого луча, диапазон «Индия»…
— Скорость тысяча сто десять, — сказал Зиверт. — Прямо на цель.
— Идем прямо на цель, — сказал Херрес. — Местность слева немного выше, справа большой город. Дай мне вооружение.
— Зиверт, вооружение разрешаю, — сказал он.
— Зиверт, снятие блокировки подтверждаю, — ответил компьютер.
— Есть вооружение!
— Херрес, вооружение разрешаю.
— Херрес, снятие блокировки подтверждаю. Внимание, вооружение готово.
— Тут горячо, — сказал Зиверт. — Давай убираться…
— Внимание, инфракрасный сигнал на три часа. — Внимание, радар, режим сопровождения, диапазон «Индия-Джулия» на девять часов, дальность сорок восемь километров… Внимание, радар, прицельный режим, диапазон «Индия-Джулия»… Внимание, второй инфракрасный сигнал на три часа… Внимание, третий инфракрасный сигнал на девять часов!
— MALD! MALD! — Закричал Херрес. — Мы прямо между двумя ЗРК!
— MALD запущены.
— Ухожу влево, — сказал Зиверт. Он бросил «Суперварк» в крутой вираж влево. Местность в том направлении была выше, но незначительно. SPEAR начала отстрел ложных тепловых целей и дипольных отражателей из установок правого борта.
— Внимание, — произнес компьютер все тем же монотонным, даже размеренным женским голосом, как будто во всем мире вообще ничего не происходило. — Внимание…, - предупреждения пошли почти непрерывным потоком. Закладывая такой же крутой вираж вправо, Зиверт подумал, что ему очень хочется встретить женщину, делавшую эти записи…
… И выбить ей все зубы в ее поганом рту.
Четыре часа спустя, последние члены экипажей XF-111 уныло забрели в инструктажную комнату, присоединяясь к тем, кто уже с подавленным видом сидел на своих местах. Но этот раз не звучало ни подколок, ни похабных шуток, ни добродушных насмешек. Просто тишина, тяжелое и неловкое молчание.
Брэд подождал, пока пилоты и штурманы «Железного волка» усядутся, прежде, чем снова выйти вперед. Он простоял несколько мгновений, глядя на них вблизи. Очень немногие из них оказались способны перенести его холодный ироничный взгляд. Большинство сосредоточенно изучало полк, потолок, или свои руки. Теперь они, конечно, очень отличались от той дерзкой и самоуверенной своры, полной решимости расколошматить компьютерную модель Липецкой авиабазы.
— Ну что же, это было… Интересно, — сказал Брэд, тщательно подобрав наиболее нейтральное слово, которое смог придумать. Зыбучий гребаный трындец было бы более точным описанием, но зачем делать этот разбор полетов еще жестче? — Прежде, чем я начну послеполетный разбор, нужно просто подвести итоги. Кто-либо желает высказаться?
Никто не вызвался.
— Хорошо, начнем, — сказал Брэд. — Будем краткими. Но, боюсь, это будет неприятно услышать. Всего из девяти XF-111 «Суперварк», вылетевших из Повидза, над российской территорией были сбиты шесть. Еще один совершил аварийную посадку в Белоруссии и годится только на списание. Вернулось в Польшу два. Всего два. Притом оба получили значительные повреждения. — Он позволил этой ужасной статистике немного кисло повисеть в воздухе и продолжил. — Общий ущерб составлять более миллиарда долларов бездарно потерянными передовыми самолетами. Что еще хуже, общее количество бомб, упавших на цели в Липецке равняется нулю. Ноль. Ни одной. Ничего.
Как и следовало ожидать, первым начал отстреливаться Билл Зиверт. Бывший пилот F-15Е «Страйк Игл» был среди тех, кто был сбит на пути к цели.
— Конечно, нас по стенке размазали, — прорычал Зиверт. — И нечего сейчас здесь всех козлить! Конечно, пояс ЗРК, приведенных в готовность, туева хуча МиГ-ов, уже поднятых в воздух и ищущих нас — над Украиной, черт ее побери! И на закуску полная жопа ЗРК вокруг этого драного аэродрома! У нас не было ни шанса! Чертова цель была совершенно нереальна! Как я и говорил в самом начале.
— Не верно, — ответил Брэд, больше не скрывая испытываемого им отвращения. Эти мужчины и женщины должны были быть очень способными и агрессивными летчиками, а не кучкой плаксивых девочек-институток. — Липецк был крепким орешком? Безусловно. Потеряли бы мы некоторые XF-111 вне зависимости от того, что мы делали? Возможно. Была ли задача невыполнима? Точно нет. Невыполнимой, как минимум наполовину, ее сделал то, что вы все предпочли сидеть на жопе ровно, вместо выполнения поставленной задачи!
— Быть может, вам лучше объяснить немного более подробно, Брэд, — сказал, выпрямившись, Марк Дэрроу. На лице англичанина витал легкий намек на улыбку. — Для тех из нас, кто, как, например, я, просто немного медленно соображает.
— С радостью, — согласился Брэд. Он вывел данные, снятые во время моделирования операции. Первый слайд изображал схему нагрузки, выбранную каждым экипажем. — Кто-либо видит проблему?
Несколько пилотов и штурманов «Железного волка» медленно и неуверенно кивнули.
— Мы облажалась с боекомплектом, — пробормотала одна из них, Карен Танабе. До прихода в «Скайон» она была пилотом В-52 ВВС США.
— Верно, — сказал Брэд. — Я выделил в боекомплект паре машин JASSM, и эта пара вернулась, но мы не можем рассчитывать на то, что поляки предоставят нам эти ракеты. Остальные загрузились JSOW и MALD. Пара, несшая AIM-120, достала несколько МиГ-ов и смогла уйти из России, но никто не достал «Бериев-100». Ни один борт не нес противорадарных ракет… Никто. Радар в Белгороде вы видели с тех пор, как вы прошли Киев, но никто не смог атаковать его. В конце концов, вы подлетели ближе, и он смог надежно взять вас в захват и, вместе с «Бериев-100» и С-300 обеспечить хорошее целеуказание. А почему вы сделали все эти ошибки? А потому, что все сосредоточились на том, чтобы взять главный приз — сбросить бомбы на Липецк — и никто не хотел думать о вторичных задачах.
Все еще хмурясь, он вывел следующий слайд, показывающий анимацию траектории полета каждой машины. Девять синих линий исходили из Повидза, затем различными кривыми шли к российской территории в различных точках и широко расходились на конечном участке.
Брэд молча просмотрел анимацию еще раз, а затем поставил ее на повторение, чтобы она прогонялась снова и снова, пока он говорил.
— Лучшее, что можно сказать о вашей общей неспособности координировать свои действия, это то, что эта вермишель на экране, по идее, должна была запутать операторов радаров российской ПВО. Возможно. Если бы они уже ничего не соображали. Конечно же, как потом выяснилось, вы просто дали их радарам раннего обнаружения максимально возможное предупреждение, приведшее к тому, что ваши самолеты открылись для нескольких дивизионов ЗРК.
Он вздохнул.
— Так. Я постараюсь донести до вас еще раз и медленно: XF-111 «Суперварк» — не «стелс». Все совершенствования «Скай Мастерс» позволили значительно уменьшить его эффективной площадь рассеивания, а ALQ-293 SPEAR обеспечила значительные возможности по подавлению широкого спектра вражеских радаров и постановке помех. Но суровая реальность состоит в том, что одиночный XF-111 не способен успешно выполнить операцию дальнего радиуса действия с прорывом ПВО — не при противодействии роя передовых российских радаров, зенитно-ракетных комплексов С-300 и С-400 и передовых самолетов-перехватчиков. Если вы, ребята, попробуете действовать сами за себя, изображая Одинокого Рейнджера, то изобразите Джорджа Армстронга Кастора при Литтл-Бигхорн[36]. То есть, именно то, что случилось сегодня.
На этот раз Брэд заметил, что все, кроме Марка Дэрроу задумались. Быть может, ему удалось, наконец, донести до них свою мысль — хотя он все еще испытывал некоторое неудобство, читая лекции остальным членам экипажей «Железного волка». Опять же, было очевидно, что все курсы и проведенные на тренажере в «Скай Мастерс» часы обеспечили ему преимущество над ними… По крайней мере, он знал, как должны были выглядеть боевые вылеты на XF-111.
— Итак, мы должны научиться летать и вести бой как подготовленная ударная группа, — сказал он. — Больше никакой ерунды а-ля «Я тут Бэтмен!».
— Сказал весь такой из себя Бэтмен, — прошептал Джек Холленбек на ухо Дэрроу, делая вид, что обижается. На этот раз, на смех прорвало всех, включая Брэда.
Когда смех утих, он продолжил более спокойным тоном.
— Итак, вы все должны разработать план операции, который позволит нам прорваться через российскую ПВО и вцепиться в горло любой цели, которую вам определят. Только на этот раз мы полетим как команда, а не куча волков-одиночек. — На несколько долгих мгновений опять воцарилась тишина.
Наконец, Билл Зиверт, от которого Брэд меньше всех ожидал конструктивного разговора, сказал.
— Ладно, Маклэнэхэн. Я понял. Мы тут все просто балду гоняли. Но вы действительно считаете, что план, который вы представили нам утром, предполагал правильный подход?
— Есть только один способ это выяснить, не так ли? — спокойно ответил Брэд. — Мы можем проиграть операцию еще раз, на этот раз по-моему. И если и я облажаюсь, то в этой комнате найдется более чем достаточно ума и опыта, чтобы сделать выводы и вывести новый подход.
Зиверт поднялся на ноги и посмотрел на своих товарищей по эскадрилье.
— Малыш прав. Надо попробовать этот чертов налет на Липецк снова.
— Я могу подготовить симуляцию на завтра, — сказал Брэд. — Но не ждите, что вражеская оборона будет ровно той же самой. Программа автоматически тасует случайные элементы в случайном порядке. Вы получаете вводные как бы из «реальных источников», но, как и в реальности, они могут быть устаревшими или неверными.
На этот раз заговорил Дэрроу.
— Мы должны провести это сегодня, Брэд, а не завтра, — серьезно сказал англичанин, обводя взглядом комнату. — Эти долбаные дураки в Москве могут толкнуть ситуацию через край в любой момент. Завтра может быть уже слишком поздно. — По группе пилотов «Железного волка» прокатился согласный ропот.
Брэд медленно кивнул, соглашаясь.
— Хорошо. Захватите пока чего-нибудь поесть, а я тем времени, подготовлю симуляцию. На этот раз я лично участвую в вылете. Капитан Розек пойдет моим вторым пилотом и штурманом. Это даст ей возможность оценить наши самолеты, а нам десятый борт в вылете. Встречаемся здесь в 15.30 для инструктажа.
Летчики и штурманы один за другим поднялись, направляясь в расположенную по соседству столовую. И Брэд заметил, что смотрит с завистью, почти с тоской на капитана Розек в ее аккуратной, подогнанной форме. Эх, подумал он, может, наконец-то, все же получилось свести их воедино? Боевой дух и слаженность были чем-то большим, чем просто общей задачей и профессиональным уважением. Как там говорил Наполеон, раздавая медали? «Побрякушки способны повести людей вперед»? Наполеон мог быть циничным сукиным сыном, но правда в его словах была. Кое к чему стоило прислушаться.
Он много узнал об этих мужчинах и женщинах за последние несколько недель — слушая их разговоры за обедом и совместной работой над развертыванием и обслуживанием ЦДУ. Никто из этих американцев, канадцев, британцев не покинул свои вооруженные силы по несоответствию. Если он уходили сами, то потому что ситуация менялась к худшему — сокращение летных часов, ведущее к падению навыков, скупое техническое обслуживание, отправка хороших самолетов на слом без приобретения новых. Эти летчики не были карьеристами. Они были преданными делу специалистами, которые не могли видеть, как эскадрильи, которые они любили, усыхали, превращаясь в собственную бледную тень. Быть может, пилотам «Железного волка» просто не хватало новой общей цели, внезапно подумал он.
Когда все разошлись, и они остались одни, Надя бросилась к нему и поцеловала в обе щеки.
— Это было fantastyczny, Брэд!
Он покраснел.
— В самом деле? — Он хмыкнул и немного смутился. — Я несколько боялся, что получиться резковато.
— О, так и было, — мягко рассмеялась она. — Но, похоже, именно «резковато» было и нужно. Это то, что они должны были услышать.
— Что же, спасибо, — криво усмехнулся Брэд.
— Не за что, с усмешкой ответила Надя.
— Что же, мое самомнение надулось так, что сейчас лопнет, — сказал он. — Я уверен, что теперь мне пригодиться ваша помощь.
— Просите о чем угодно, — сказала Надя, быстро приходя в себя. — Я в вашем распоряжении.
Брэд с огромным усилием подавил в себе вспыхнувшее желание попросить ее придти на ужин, и сосредоточился на том, что было нужно, а не на том, чего он хотел.
— Мне нужен телефон сверхбыстрой военной связи.