Железный волк

ОДИНАДЦАТЬ

Десятки огромных пусковых установок «Искандер-М» и Р-500, командирских машин и машин технического обслуживания медленно с грохотом продвигались по ухабистым лесным грунтовым дорогам и просекам в девяноста километрах к востоку от Калининграда, двигаясь бампер к бамперу под руководством сильно вооруженной российской военной полиции. По мере того, как конвой катился через густой сосновый лес, штабные офицеры периодически давали отдельным группам машин указания отходить на позиции, уже укрытые камуфляжной сеткой. Бригада «Искандеров» включала в себя двенадцать сорокатонных пусковых установок, способных быстро выпустить две ракеты. Одна за другой каждая из них, сопровождаемая транспортно-заряжающими машинами с запасными ракетами, штабными машинами и машинами снабжения закатывалась на точно рассчитанные позиции и останавливалась.

Еще больше машин снабжения, пусковых установок и командных машин, составлявших дивизионы зенитно-ракетных комплексов большой дальности С-300 и С-400, уже были развернуты широким кольцом вокруг этих новых тактических ракетных комплексов. Непосредственное прикрытие осуществлялась подразделением ЗРК «Тор-М1», оснащенных 30-мм пушками и зенитными ракетами[51].

Еще одна колонна тяжело бронированных грузовиков, на это раз охраняемая бойцами спецназа с мрачными лицами, следовала за бригадой «Искандеров». Эти грузовики свернули на боковую дорогу и направились глубоко в сердце свежих позиций ракетной бригады. Там, на еще одной замаскированной позиции, группы специалистов ждали прибытия тактических ядерных боеголовок, чтобы загрузить их в новый бункер глубоко под российской землей.

Геннадий Грызлов просчитывал все варианты. Если его обычные вооруженные силы не смогут нанести поражение полякам, он по-прежнему будет иметь способность превратить Польшу в разоренную радиоактивную пустошь жестоким молниеносным ударом тактических баллистических и крылатых ракет.

Двадцать истребителей-бомбардировщиков Су-34 летели над полями и лесами восточной Белоруссии над самыми верхушками деревьев и линиями электропередач. На центральной подфюзеляжной и подкрыльевых узлах подвески каждого самолета видели три большие бомбы КАБ-1500Л с лазерным наведением. Две из них на каждом самолете были бетонобойными бомбами, предназначенными для того, чтобы пробить до двух метров железобетона, а потом взорваться с сокрушительной силой. Третья была крайне смертоносной термобарической. В ней находились два небольших заряда взрывчатого вещества и контейнер с высокотоксичной взрывоопасной жидкостью. После сброса, первый заряд подрывался на заданной высоте, обеспечивая разбрызгивание жидкости. Как только облако аэрозоля опускалось вниз, срабатывал второй заряд, вызывая взрыв огромной мощности. Термобарическая боевая часть КАБ-1500 создавала шар огня радиусом сто пятьдесят метров, порождавший также мощную, взрывающую легкие ударную волну, убивавшую все живое в радиусе пятисот метров от места взрыва.

В общей сложности, две эскадрильи Су-34 несли достаточно высокоточных боеприпасов, чтобы превратить большую часть исторического центра Варшавы в пылающие руины. Дополняли эти бомбы две противорадиолокационные ракеты Х-31 и пара ракет «воздух-воздух» дальнего радиуса действия с радиолокационным наведением Р-77Е на внешних узлах подвески.

Пристегнутый к креслу в кабине одного из ведущих истребителей-бомбардировщиков, майор Виктор Зелин твердо держал Су-34 на курсе, несмотря на турбулентные потоки, порождаемые столкновением холодного и горячего воздуха. Он моргал от капель пота, текших из-под шлема. Без данных по рельефу, обычно обеспечиваемых фазированным радаром Ленинец Б-004, лететь на такой малой высоте было безумием. Но им было приказано лететь с выключенными радарами, пока они не окажутся прямо над своими целями*.

* Су-34 оснащен системой полета с автоматическим огибанием рельефа на основе эталонной цифровой карты — как и описанное в романе чудо техники XF-111 «Суперварк».

Было сказано, что полет с выключенными радарами поможет обеспечить внезапность. Может быть и так, мрачно подумал он. Но опять же, генералы и политики, заказавшие подобный номер, остались распивать водку в теплых комнатах в Воронеже и Москве. Им не придется расплачиваться за любые неприятные неожиданности.

Внезапно Зелин дернул на себя ручку управления, набирая достаточную высоту, чтобы уйти от столкновения с луковицеобразным куполом небольшой деревенской церкви, внезапно появившимся перед ними.

— Eto piz`dets! — Проворчал он. — Воронеж хочет, чтобы мы шли практически вслепую. И это притом, что мы даже не несем достаточно ракет, чтобы отпугнуть один польский F-16, не говоря уже о том, чтобы ввязываться в воздушный бой со всеми их проклятыми ВВС!

Сидевший рядом с ним штурман-оператор вооружения Николай Стариков широко улыбнулся. Майор был превосходным пилотом, но никогда не мог пройти мимо возможности обматерить кого-нибудь.

— Что до ввязывания в воздушный бой, это задача Су-25, идущих перед нами, — спокойно сказал он. — А ребята на «Беериеве-100» держат глаза открытыми. Они предупредят нас, если что-то появиться у нас на пути.

— Уже лучше, — мрачно сказал Зелин.

Двадцать истребителей Су-35 летели примерно в двадцати километрах впереди них, готовые выдвинуться вперед, чтобы перехватить любые польские самолеты, если те попытаются контратаковать. Технически, Россия могла бы отправить на эту операцию намного больше самолетов, но ценой значительного снижения способности эффективно управлять операцией. Большой четырехдвигательный самолет дальнего радиолокационного обнаружения и наведения Бериев А-100, держащийся на средней высоте, был огромным прогрессом по сравнению со старым А-50 «Мэйнстей», способным управлять всего десятью-двенадцатью истребителями и ударными самолетами. Но и он был ограничен численностью экипажа в составе пятнадцать операторов на своем борту.

Расчет строился на том, что поляки окажутся неспособны поднять в воздух более чем горстку своих лучших истребителей прежде, чем российская ударная группа повернет домой — оставив Варшаву в огне. Но даже если они отреагируют быстрее, чем прогнозировалось, их F-16 и еще более старые МиГ-29 не смогут противостоять российским Су-35, по крайней мере, за пределами дальности ближнего воздушного боя.

— Бериев пока не видит каких-либо воздушных целей, — сказал Стариков, слушая сообщение по рации от диспетчера на борту самолета ДРЛО. Он посмотрел на цифровую карту на МФД. Их позиция определялась по инерциальной системе навигации и данным от GPS.

— Тридцать минут до захода.

— Внимание, радар АФАР, L-диапазон, поисковый режим, определен как «Бериев-100». Направление одиннадцать часов, дальность сто пятнадцать километров от «Вендетты-два» и сокращается, — услышал Брэд Маклэнэхэн сообщение от системы предупреждения от облучении XF-111. Хотя его XF-111 все еще находился в закрытом ангаре в Повидзе, он принимал данные от некоторых других новейших игрушек «Скай Мастерс» — а именно серии экспериментальных беспилотных самолетов, переданных «Скайон» в лизинг для испытаний в реальных боевых условиях.

Эти конкретные аппараты, названные инженерной группой Хантера Ноубла RQ-20 «Вендетта» были настолько просты, дешевы и малозаметны, насколько только можно было представить. Разработанные практически как несущий корпус легкого двигателя «Пратт-Уитни 610F», «Вендетты» были оснащены только основной авионикой, обеспечивавшей полет и системами, необходимыми для дистанционного управления, а также средствами предупреждения об облучении. Вместо того, чтобы использовать собственный радар для обнаружения других самолетов, «Вендетты» «слушали» сигналы, испускаемые другими самолетами. Теоретически, сеть из нескольких «Вендетт», державшихся на удалении от собственных баз, могла использовать принцип триангуляции для достаточно точного определения направления, скорости и типа самолета — даже при использовании теми радаров с переменной частотой, таких, как радар с АФАР, используемый самолетом ДРЛО «Бериев-100».

Сегодня эскадрилье «Железный волк» предстояло проверить эту теорию на практике.

Брэд проверил карту, отображаемую на его мониторе. «Вендетта-два» находился над небольшим городком под названием Кулики в центральной Белоруссии. Это означало, что российский самолет ДРЛО находился ста пятидесяти километрах к востоку от Минска — слишком близко к границе для оборонительных целей. Если маневр был направлен не на то, чтобы проверить время реакции и способ действий польской ПВО, «Бериев-100» обеспечивал радиолокационный обзор и управление приближающейся российской ударной группе.

Он кратко обдумал ситуацию. Как и все хорошие шахматисты, русские могли быть искусны, если ощущали необходимость. Затем он отбросил эту мысль. Хотя разрушения в Конотопе и Барановичах должны были быть неприятным шоком, Грызлов и его командиры, вероятно, по-прежнему были уверены, что их истребители и бомбардировщики смогут прорваться с боем через гораздо меньшие военно-воздушные силы Польши и ее относительно слабую ПВО. Как они полагали, подумал он, искусность следовало проявлять только против кого-то, уступавшего и числом и огневой мощью.

Нет, подумал Брэд, излучение радара этого «Бериева-100» говорило о том, что русские на этот раз действовали всерьез. Он набрал несколько команд, передавая данные со своей системы дистанционного управления на другие, а также ряду польских авиабаз и подразделений ПВО. Затем он поднял трубку телефона защищенной связи.

— «Железный волк» тридцать второй авиабазе. Мне нужен полковник Касперек, немедленно!

— Он в своем самолете, сэр. Готов к взлету. Я перенаправлю вас, — быстро ответил начальник оперативного отдела базы. Переброска большей части F-16 из Познани в западной Польше на находящуюся ближе к центру страны, в Ляске, 32-ю авиабазу стала одной из первых ответных мер президента Валька на российский ультиматум.

После невероятно короткой задержки в трубке раздалось.

— Касперек слушает.

Брэд усмехнулся. Павел Касперек был на высоте. Полковник польских ВВС, должно быть, ждал того вызова с момента совещания по конференции с президентом Вильком ранее этим днем.

— Это оно, Павел, — сказал Брэд. — Видим «Бериев-100» к востоку от Минска и направляющийся в нашу сторону.

— А другие бандиты? — Спросил Касперек.

— Пока нет, — ответил Брэд. — Но я считаю, что их ударные самолеты следуют немного позади АВАКСА на бреющем полете. А впереди истребители. — Он нажал несколько клавиш, выводя предполагаемые позиции и курсы российских ударных самолетов и истребителей сопровождения. — Мы полагаем, что они идут в темную.

— Согласен, — сказал полковник польских ВВС, очевидно, изучив данные, переданные ему телекодом. — И какой план вы рекомендуете?

На мгновение Брэда поразила дикая несуразность этой ситуации. Ему, даже не окончившему колледж, но все же зарекомендовавшему себя хорошо подготовленным и опытным командиром эскадрильи, предстояло руководить действиями лучших самолетов и пилотов Польши, ожидавших от него указаний. Опять же, со стороны могло показаться странным, что больше, вероятно, знал о возможностях беспилотников «Скайон», пожалуй, только сам Хантер Ноубл. Большую часть своей неоконченной стажировки в «Скай Мастерс» он провел за изучением различных способов их боевого применения.

Быстро обдумав ситуацию, он запросил координаты «Койота-четыре». MQ-55 находился на патрулировании над районом, где сходились границы Украины, Польши и Белоруссии. Учитывая нынешние курс и скорость «Бериева», на перехват уйдет примерно двадцать минут. Быстрая прикидка в уме привела к тому, что он отверг несколько вариантов, подготовленных ранее членами эскадрильи и сотрудниками Касперека. Ни один из предлагаемых планов не был идеален, но, учитывая положение и сроки, один отвечал ситуации в наибольшей мере.

— Я рекомендую CIOS Z MAŃKI CHARLIE — «Запрещенный прием «Чарли».

— Очень хорошо, — сказал полковник. — Но только сроки очень жесткие.

— Верно, — согласился Брэд. — Но, тем не менее, это лучшее решение.

— Согласен, — ответил Касперек. Все еще держа телефон в одной руке, он отдал приказ по-польски в микрофон летного шлема. Через несколько секунд в трубке раздался гул нескольких реактивных двигателей.

— Дежурное звено идет на взлет.

— Pomyślnych łowów! — Доброй охоты! — сказал ему Брэд одну из выученных польских фраз и нажал еще одну кнопку, переключая связь на пилотов «Железного волка», дежуривших в оперативном центре.

— Говорит Маклэнэхэн. Это не учения! Немедленно начать «Запрещенный прием «Чарли»!

В гарнитуре немедленно раздались рапорты от Марка Дэрроу, Билла Зиверта и Карен Танабе. Они, очевидно, ждали в готовности, как только поступили первые сообщения от «Вендетт».

— Поднимайте машины немедленно и запускайте, как только наберете высоту, — приказал Брэд. — Билл и Джордж, вы будете обеспечивать целеуказание для «Койотов» два и три согласно плану. «Койот-четыре» на мне лично.

— Понял, — сказал Зиверт. — Уж я и Гладкий повеселимся этой ночью.

— Только без фанатизма, старина, — ухмыльнулся Брэд.

— Так точно, мистер Маклэнэхэн! Все будет зашибись.

Через несколько минут три дистанционно-пилотируемых XF-111 вырулили на взлетно-посадочную полосу в Повидзе, выстроились на полосе и с ревом поднялись в небо на форсаже, набирая высоту полторы тысячи метров в считанные секунды. На высоте три тысячи, «Суперварки» выровнялись, и довернули на восток, в сторону Варшавы.

Сидевший в правом кресле в кабине управления Джордж «Гладкий» Херрес сказал:

— MALD в режим «Фокстрот один-шесть». — Он знал, что операторы вооружения самолетов Дэрроу и Танабе отдали ту же команду своим системам.

— MALD настроены, — ответила система управления.

— Установить навигационный маршрут Сьерра-Папа-Чарли.

— Маршрут Сьерра-Папа-Чарли установлен, — ответила система.

— Время до запуска? — Спросил Херрес. После того, как ударная группа вышла на позицию, SPEAR начала взаимодействовать с другими системами, определяя наилучшее время для запуска MALD.

— Сорок секунд, — ответила система. За этим последовало: — MALD запущены.

Четыре ложные авиационные цели ADM-160B вылетели из-под крыльев их XF-111, пополнив стаю из еще восьми, запущенных двумя другими самолетами. Небольшие крылья MALD развернулись после старта. Приводимые в движение сверхлегкими реактивными двигателями, двенадцать крошечных ложных целей направились прямо к Варшаве на скорости четыреста восемьдесят километров в час. Непосредственно за ними следовал «Суперварк», управляемый Зивертом и Херресом. Два других XF-111 направились обратно в Повидз.

В это же время более чем в ста десяти километрах к юго-востоку от базы «Железного волка» поднялся в воздух последний из двенадцати истребителей F-16, направившихся на предельно малой высоте по маршруту, который приведет их к югу от Варшавы, а затем обратно на северо-восток в запланированную точку к северу от Люблина. Наземные экипажи и пилоты начали лихорадочно готовить оставшиеся самолеты.

А в самом Повидзе два беспилотника MQ-55 «Койот» поднялись в воздух и направились на восток-северо-восток на скорости девятьсот тридцать километров в час, направляясь к точке к северу от Варшавы. «Койоты» два и три вышли на охоту. А в четырехстах восьмидесяти километрах к востоку, находящийся глубоко в воздушном пространстве Белоруссии и направляемый по данным от маленьких RQ-20 «Вендетта», «Койот-четыре» выдвинулся вперед, неуклонно сокращая дистанцию с приближающимся российским «Бериевым-100».

Все это представляло собой невероятно сложный воздушный балет с участием более тридцати самолетов «Железного волка» и ВВС Польши, беспилотных летательных аппаратов и ложных воздушных целей, группами и поодиночке движущимися на позиции, изложенные в плане «Запрещенный прием «Чарли».

Через двенадцать минут после запуска, стая из двенадцати AGM-160 MALD достигла Варшавы. Следуя заложенным программам, они включились, начав выдавать радиоэлектронные сигнатуры истребителей F-16, барражируя над польской столицей. Дистанционно пилотируемый Зивертом и Херресом XF-111 летел с ними.

— Внимание, радар, L-диапазон, «Бериев-100», направление одиннадцать, дальность триста двадцать, — сообщила SPEAR.

— Что скажешь, Гладкий? — Спросил Зиверт.

— О да, ребята на «Бериеве» сейчас должны увидеть кучу целей на экранах прямо сейчас, — ответил Херрес. Он передал информацию в другую кабину управления, в которой Брэд, сгорбившись над эконом, джойстиком и клавиатурой тщательно направлял «Койот-четыре» в сторону российского самолета ДРЛО.

— Крутимся над Варшавой, босс.

— Понял тебя, Гладкий, — ответил Брэд. Судя по данным от беспилотников пассивного обнаружения «Вендетта», XF-111 над Варшавой его собственной оценке, MQ-55 находился в ста десяти километрах от «Бериева». Он глубоко вздохнул. Время пришло.

— Зажигай, ребята!

— Включить радар AN/APG-81, - скомандовал Херрес систмам XF-111.

— APG-81 включен, — ответила система.

Дисплей Херреса наполнился воздушными целями, в основном, их же ложными «польскими F-16». Но еще одна крупная цель появилась примерно в трехстах семидесяти километрах к востоку. Система определила ее как «Бериев-100». Оставшейся части российской ударной группы еще не было видно. Даже такой мощный радар как APG-81 не мог обнаружить Су-35 или Су-34 дальше ста пятидесяти — ста шестидесяти километров.

— Определить «Бериев» как цель и выдать целеуказание «Койоту-четыре», скомандовал он.

— Цель определена. Данные переданы, — ответила система.

— Российский самолет ДРЛО твой, Брэд, — сказал Херрес.

— Понял, — ответил Брэд, глядя, как система наведения загружает данные в шесть из десяти ракет «Воздух-воздух» AIM-12 °C в отсеке вооружения. Он услышал сигнал об открытии отсека и увидел, как на экране замигали шесть индикаторов «AMRAAM».

— Атаковать.

Одна за другой, шесть передовых ракет средней дальности выпали из отсека и включили двигатели, набрав скорость Мах-4, и помчались по ночному небу к далекому российскому «Бериеву-100». Их собственные радиолокационные станции пока не работали, готовые включиться, когда ракеты подойдут к цели на малое расстояние.

Створки отсека вооружения «Койота» закрылись.

В семи тысячах метров над темной белорусской сельской местностью, четырехдвигательный Ил-476 летел курсом на запад на скорости шестьсот пятьдесят километров в час. В большом обтекателе на двух стояках над фюзеляжем был установлен радар с активной фазированной антенной решеткой «Вега-Премьер». Антенна поворачивалась каждые пять секунд, обеспечивая высокую эффективность обнаружения быстро движущихся целей. Два истребителя Су-27 лениво нарезали круги вокруг большого самолета ДРЛО, готовые вмешаться в случае попытки вражеской атаки[52].

Пристально глядя на экран радара, старший контроллер полковник Виталий Самсонов вышел на связь.

— Группы Groza и Okhotnik, это ударный контроллер-Один. Тринадцать бандитов над Варшавой. Двенадцать F-16. Один более крупный, тип не определен. Ни у одного не работает радар.

— Гроза-ведущий вас понял, — раздался голос пилота ведущего истребителя-бомбардировщика Су-34.

— Охотник-ведущий вас понял, — сказал командир группы Су-35. — Продолжаю полет, жду указаний.

Самсонов молча кивнул сам себе. Теперь, когда они обнаружили сильное истребительное прикрытие над Варшавой, почти что пришло время отправить истребители вперед, чтобы те сбили F-16 прежде, чем бомбардировщики окажутся в пределах их досягаемости.

— Радар, режим поиска! — вдруг сказал один из младших офицеров. — Источник тот большой самолет над Варшавой, сигнал сильный. Не могу определить, полковник, частота слишком быстро меняется! Мы в захвате!

Нахмурившись, Самсонов переключил дисплей на отображение информации с поста младшего офицера. Он всмотрелся. Что это, черт его возьми, был за радар? Он должен был иметь активную фазированную антенную решетку, а поляки не располагали подобными системами. Он быстро прогнал данные через другую программу, ища соответствия. Он пристально смотрел, как компьютеры «Бериева» сверяют сигнал с множеством известных сигнатур различных авиационных АФАР-радаров.

— Сэр? — Неуверенно сказал другой диспетчер. — Небольшая засветка в переднем левом квадранте. Дальность около девяноста. Но затем она исчезла. Появилась на секунду или две.

— Тогда проверьте лучше, капитан Янаев, — прорычал Самсонов, все еще сосредоточенный на собственном компьютере. — И убедитесь, что это не просто еще один чертов глюк! — Поступивший на вооружение менее года назад, «Бериев-100» был все еще новым самолетом, с новой РЛС и новым, невероятно сложным программным обеспечением. Случайные ошибки и ложные засветки были нормой жизни.

Поскольку система накапливала все больше данных по неизвестному радару, возможный перечень постоянно сужался — и, внезапно, источник был опознан — AN/APG-81. На секунду, Самсонов смотрел на светящийся текст в полном шоке. Этим радаром был оснащен новый американский F-35 «Лайтнинг-II». Что, черт побери, новейший американский малозаметный истребитель делал над Варшавой?

Малозаметный истребитель! Внезапно он вспомнил о докладе Янаева о засветке. Она появилась и исчезла. Он повернулся в кресле, глядя на переполненный отсек. — Янаев! Найди…

Вдруг завыла сирена, и огромный самолет резко наклонился вправо, почти на бок. Незакрепленные руководства, кофейные чашки, блокноты и прочее полетело по всему отсеку, ударяясь в приборы, членов экипажа, компьютерные экраны и лампы.

— Ракетная атака! — Услышал Самсонов крик пилота по внутренней связи. — Мы под ракетной…

Три ракеты AIM-12 °C прошли мимо — подавленные или обманутые автоматизированной системой защиты «Бериева-100». Одна врезалась в правое крыло и взорвалась. Другая пробила огромную дыру в фюзеляже. Третья разорвала хвост самолета. Потерявший управление и быстро разваливающийся «Бериев-100» рухнул на землю, объятый пламенем.

Возглавлявший две эскадрильи Су-35, разошедшиеся парами на фронте двадцать километров, полковник Алексей Филиппов в ужасе выслушал доклад с одного из двух Су-27, сопровождавших самолет ДРЛО.

— Туева хуча ракет появилась из неоткуда, охотник-ведущий, — отрезал пилот ведущего Су-27. — Они разорвали «Бериева» в чертовой матери. И у нас на радарах ничего. Абсолютно ничего.

Заставив себя говорить с большим спокойствием, чем он испытывал, Филиппов сказал.

— Вас понял, Пес-один. Можете дать вектор той атаки?

— Мы полагаем, с юго-запада, — ответил второй пилот, не сдерживая эмоций. — Но это только предположение! Все было так чертовски быстро!

— Головы в эту сторону, — приказал Филиппов. — Может, сможете что-либо заметить. — Он нахмурился. Без управления с «Бериева» бомбардировщики и истребители сопровождения остались сами за себя. Это означало, что старшим остался он. Следовало ли прервать операцию? Было очевидно, что поляки знали о них. В противном случае, они не могли бы организовать эту засаду на самолет ДРЛО так эффективно.

Нет, холодно подумал полковник. Уйти сейчас будет проявлением трусости. Даже без «Бериева» его Су-35 имели значительное превосходство над вражескими F-16. У них были лучшие радары и ракеты большей дальности. И Москва не поблагодарит его за обеспечение полякам пропагандистского эффекта. Он переключился на частоту группы истребителей.

— Всем охотникам, я охотник-ведущий. Включить радары и выйти на полную бесфорсажную! Набираем пять тысяч, чтобы лучше вдеть то, что впереди. И начинаем валить поляков!

— Внимание, множественные сигналы, Х-диапазон, Су-35 на двенадцать часов, дальность двести пятьдесят и сокращается, скорость тысяча триста, — сообщила система предупреждения XF-111 на станции управления в Повидзе.

— Похоже, мы привлекли их внимание, Гладкий, — пробормотал Зиверт. Он немного довернул «Суперварк» вправо, продолжая описывать круги над польской столицей на высоте полутора тысяч метров.

Херрес кивнул.

— О да, это точно. — Он изучил показания дисплеев. — Мы должны получить четкую картинку по ним через примерно пять минут.

Зиверт подмигнул ему.

— Черт, это так ужасно долго. Может, стоит рвануть и дать раски возможность войти с нами с ближний бой?

— Эй, ребята, — услышали они оба голос Брэда в гарнитурах. — Придерживаемся плана, ладно?

— Шутим, просто шутим, мистер Маклэнэхэн, — посмеиваясь, сказал Зиверт. — Надо же время занять.

Сидевший рядом с ним Херрес закатил глаза. Он выключил связь на достаточное время, чтобы сказать:

— Бедный мальчик даже не видел «Доктора Стрейнджлава».

— Эх, ну и молодежь пошла, — с усмешкой согласился Зиверт. — Не знают такой классики. Это безобразие, Гладкий, полнейшее безобразие.

На карте замигали две маленькие зеленые точки. В ста семидесяти километрах к северо-востоку, «Волки» два и три вышли на заданную позицию и теперь держались на малой высоте над польской деревней Гродзек Дюжи. Две машины, оставлявший левый фланг плана «Запрещенный прием», каждый с десятью AMRAAM, были готовы. Пару минут спустя, примерно в ста тридцати километрах к юго-востоку от Варшавы дал знать о себе левый фланг — двенадцать F-16 полковника Касперека, которые так же вышли на позицию и, соблюдая радиомолчание, держались к северу от Люблина.

Полковник Алексей Филиппов взглянул на многофункциональный дисплей, на который выводились собранные радаром Су-35 данные. Бред какой-то, подумал он. На основании мощности и параметров вражеского радара, компьютер утверждал, что целью был новейший американский малозаметный истребитель-бомбардировщик F-35. Но, очевидно, он был не настолько малозаметен, как утверждали американцы, учитывая, что он обнаружил его на таком удалении. Какой-то другой самолет с радаром от F-35? Что, черт возьми, подумал он, было впереди?

— Охотник-два, — вызвал он ведомого. — Видишь это? Большая и жирная цель с радаром APG-81?

— Da, полковник, — ответил ведомый. — И, судя по силе сигнала, он уже должен обнаружить нас.

— Возможно, — согласился Филиппов. — К счастью, мы вне пределов его досягаемости. — Затем, все еще качая головой в недоумении, он вышел на связь с остальной группой. — Всем «охотникам», я «охотник-ведущий». Беру того большого козла с максимальной дальности. Остальным атаковать те польские F-16, как только сможете надежно взять их в захват. — Сообщения о подтверждении приема приказа заполонили его гарнитуру.

Филиппов выбрал цель для первого залпа четырьмя ракетами с радиолокационным наведением Р-77Е. Его большой палец завис над кнопкой пуска, но не нажал на нее. Цели находились на пятьдесят километров дальше максимальной дальности этих ракет. Стрелять сейчас означало попусту тратить ракеты[53].

БИП! БИП! БИП!

Господи, в ужасе подумал он. Ракетная атака! С северо-западного направления. Но как? Оттуда не было сигналов радара, никаких сообщений о вражеских самолетах![54]

Филиппов инстинктивно рванул ручку управления влево, уходя от атаки маневром с высокой перегрузкой. Преодолевая возросшую в девять раз силу тяжести, он нажал кнопку, активируя защитные системы Су-35. Облака диполей и ложных тепловых целей расписали небо за резко маневрировавшим российским истребителем. Крыльевые контейнеры радиоэлектронной борьбы начали забивать потоками энергии частоты наведения радаров, пытаясь сорвать наведение любых ракет, летящих к самолету.

За фонарем что-то вспыхнуло и исчезло в ночи. Неподалеку что-то ослепительно вспыхнуло. Облако дыма и обломков ознаменовало попадание ракеты в Су-35.

Матерясь себе под нос, Филиппов выполнил полубочку и ушел на снижение, надеясь запутать оставшиеся ракеты, оказавшись на фоне земли. Уши разрывала какофония отчаянных голосов — другие пилоты кричали отчаянные предупреждения или приказы. Российский полковник мрачно вышел из снижения на высоте тысяча метров и попытался сделать какие-либо выводы из бурного потока сообщений, заполонивших эфир. Он должен был восстановить управление своими эскадрильями.

Спустя секунду картина немного прояснилась. Шесть из двадцати истребителей были сбиты — разнесены вдребезги ракетами, которые были опознаны системой как американские AIM-120. Два пилота успешно катапультировались. Теперь они дрейфовали по ветру на землю и в плен. Но остальные четверо были, несомненно, мертвы. Остальные Су-35 рассеялись, что было неизбежно в водовороте маневров, выполняемых каждым пилотом.

Филиппов быстро обдумал ситуацию. Малозаметный самолет находился где-то к северу от Варшавы. Очень хорошо, значит, они направятся к местности южнее польской столицы, а затем резко довернут прямо на город. Кто бы там не прятался, ему придется атаковать Су-35 в лоб или уйти, бросив гражданское население, которое попадет под массированный удар группы Су-34, следующих в нескольких минутах за ними.

Он установил контрольную точку на цифровой карте и передал ее остальным бортам по каналу передачи данных.

— Собираемся здесь, — скомандовал он. — А затем возвращаемся в бой!

Описывая круги на высоте всего двухсот метров над землей, полковник Павел Касперек пристально следил за информацией, передаваемой «Железным волком» Зиверта, находящимся над Варшавой. Российские истребители довернули на юг. Они шли прямо на него. Он пожал плечами. Часть его надеялась, что российский командир окажется настолько глуп, чтобы начать преследование после того, как необнаруженные беспилотники «Железного волка» только что проредили его формирование. Это позволило бы Каспереку атаковать их сзади.

Вместо этого, все пошло хуже. Российские радары «Ирбис-Е» были лучше, чем AN/APG-68, которыми были оснащены его машины. При прочих равных, Су-35 обнаружат его F-16 раньше и атакуют первыми.

Касперек холодно улыбнулся. К счастью, благодаря данным, получаемым от их товарищей из эскадрильи «Железный волк», сейчас не будет этих самых «прочих равных». Он переключил микрофон.

— «Коготь-ведущий» всем «Когтям». Приготовиться к бою. — Он быстро выполнил целераспределение для каждого из своих F-16. На дисплее появились отметки, когда они подтвердили цели.

Он довернул на север и вывел двигатель на полную бесфорсажную тягу, набирая высоту две тысячи метров. Его действия повторили все остальные польские истребители. Светящиеся отметки на ИЛС показывали дальность до идущих навстречу Су-35. Две группы самолетов сближались с невероятной скоростью, более 2 600 километров в час. Расчет доложен быть идеален, подумал полковник.

Дальность сократилась до ста шестидесяти километров. Пронзительный сигнал звучал в гарнитуре. Российские радары засекли их.

— «Коготь-ведущий» всем «когтям», включить радары, — скомандовал Касперек, включая собственный радар. Хотя они все еще не могли сами «видеть» Су-35, то, что они шли абсолютно вслепую, вызвало бы у русских подозрение.

Сто тридцать километров. Их собственные радары все еще не засекли Су-35. Но это не имело значения. Данные предоставлялись XF-111 над Варшавой. Они будут в пределах досягаемости российских ракет Р-77 менее чем через тридцать секунд. Достаточно близко, решил польский полковник.

— Всем «Когтям», огонь! Затем немедленно отход!

Касперек положил палец на кнопку пуска на ручке управления.

— Фокс-три! — Рявкнул он. Ему почти одновременно вторили остальные одиннадцать пилотов. Двадцать четыре AMRAAM, по две с каждого польского истребителя понеслись на север, в сторону быстро приближающихся Су-35. Как только их ракеты ушли, польские пилоты резко, на полном форсаже ушли влево с сильной перегрузкой, отрываясь от русских.

— Они бегут! — Закричал один из российских пилотов. — Поляки бегут!

Полковник Филиппов нахмурился, глядя на экран радара. F-16 определенно отворачивали и набирали скорость. Они ушли за несколько секунд до попадания в зону пуска, когда было бы уже слишком поздно. И у его истребителей не было никакой возможности поймать их — не тратя топлива, которое они не могли спокойно тратить, находясь так далеко от базы.

Он недоуменно покачал головой. Это был полный бардак. Как поляки могли поднять так много своих лучших истребителей в воздух и поджидать их? Первая группа из двенадцати F-16 все еще держалась над Варшавой. А теперь эта эскадрилья с юга? Двадцать четыре F-16 составляли половину их гребаных военно-воздушных сил! И где, черт побери, поляки добыли малозаметные истребители и оружие? Согласно вводным перед вылетом, американцы воздержались от участия в конфликте. Было ли это не так?

Но если американцы вмешались, то почему вторая группа польских F-16 вдруг поджала хвосты и убежала — как раз перед тем, как их радары могли бы заметить его Су-35? Должно быть, их предупредил тот странный крупный самолет, барражировавший над Варшавой, вдруг понял он. Его мощный радар APG-81 все еще сопровождал их и мог передавать данные по защищенному каналу любому самолету в пределах досягаемости.

По спине пробежал холодок. Вот черт. Эти F-16 знали, что делали. Они не просто бежали. Они уже отстрелялись!

— Всем «Охотникам», уход влево! Немедленно! — Крикнул он. — Ракетная атака!

Не дожидаясь подтверждения, Филиппов завалил Су-35 в маневр с высокой перегрузкой. Остальные российские истребители, предупрежденные ревом своего командира, сделали то же самое. Облака ложных целей осветили ночь, а станции РЭБ начали наполнять частоты наведения вражеских ракет ложными засветками и статическими помехами.

Предупреждение поступило почти вовремя. Почти.

Двадцать четыре ракеты AIM-12 °C ударили по плотной группе российских самолетов. Большинство AMRAAM ушли за ложными целями, были ослеплены помехами или не смогли попасть по отчаянно маневрировавшим целям. Но тех, что преодолели помехи, казалось достаточно, чтобы превратить еще пять Су-35 в облака огня, дыма и обломков.

Девять оставшихся ушли на предельно малую высоту и пошли на восток так быстро, как только было возможно, направлялась в Россию и безопасную зону.

Полковника Алексея Филиппова среди них не было.

Двадцати российским бомбардировщикам Су-34, находящимся еще более чем в ста километрах, также было приказано прервать операцию и вернуться на базу. Без истребительного прикрытия и «Бериева-100» атаковать центр готовой к бою польской ПВО было безумием — особенно учитывая, что она, похоже, просто ощетинилась американскими малозаметными истребителями и передовым вооружением.

Геннадий Грызлов вслушивался в доклады своего штаба и командиров. Они все еще проводили анализ отрывочных записей радаров и других данных, полученных в ходе неудачного налета на Варшаву, но определенные выводы были очевидны. И болезненны.

— Поляки получили в свое распоряжение высокотехнологичные малозаметные самолеты и вооружение, — мрачно сказал генерал-полковник Валентин Максимов. — Именно эти новые технологи позволили им успешно организовать засаду на нашу ударную группу.

— Теперь, когда вы это знаем, мы можем атаковать Варшаву снова, более мощным ударом? — Спросил министр обороны Соколов. Его лицо было бледным. Предположение, что Россия имела над Польшей абсолютное превосходство в воздухе, было ключевым фактором во всем плане военных действий. — Если мы сосредоточим больше самолетов, с двумя или тремя «Бериевыми» для обеспечения и управления, мы же, безусловно, смогли бы сокрушить поляков, даже с их новыми малозаметными самолетами?

— Не той ценой, которую мы можем себе позволить, — сказал Максимов. Его голос звучал исчерпано. — Этот неудавшийся рейд стоил нам потери трети самых передовых истребителей на западном направлении без единой потери у противника. И мы не знаем, какие еще улучшения, возможно, касающиеся наземной ПВО, сделали поляки. Без получения новых разведданных, бросить больше самолетов на Польшу означает слишком большой риск со слишком малым шансом что-либо изменить.

— Но… — Запротестовал Соколов.

Внезапно, терпение Грызлова лопнуло.

— Заткнись, Грегор! И вы все тоже! — Он обвел взглядом стол. — Прекратите ходить вокруг проблемы, — прорычал он. Он набрал команду, выводя некоторые данные, полученных с Су-35 полковника Филиппова прежде, чем он был сбит. — Посмотрите на это! Американский самолет, использующий радар похожий на тот, что установлен на новый малозаметный истребитель F-35! Вы что, думаете, что поляки купили их где-то в базарный день?!

Командующий ВВС России угрюмо покачал головой.

— Нет, господин президент.

— Конечно, нет! — Сказал Грызлов. Он нахмурился, взглянув через стол на Соколова и Казянова. Оба сникли. Грызлов отвернулся от них с отвращением, лихорадочно размышляя. Мгновение спустя он сказал:

— Постойте! Американские самолеты, которые были обнаружены в западном средиземноморье…

— Наши корабли засекли работу радара в Х-диапазоне через несколько минут после первого контакта, — сказал Соколок. — Теперь мы знаем, что американцы тайно летели над Атлантикой пару ночей назад, так? — Он ткнул пальцем в экран. — Эти драные F-111 некие гибриды! И только сам бог знает, что еще!

Президент России обратил яростный взор на Ивана Уланова, его личного секретаря. Молодой человек судорожно сглотнул.

— Дайте эту суку Барбо по горячей линии! — Потребовал Грызлов. — Она должна будет сказать мне всю правду. Я больше не потерплю никакой лжи!

— Так, больше никакой херомантии! — Холодно сказал Стейси Энн Барбо. — Больше никаких «мы понятия не имеем», под соусом «анализ еще не завершен, госпожа президент». Все меня поняли?

Собравшиеся в Оперативном центре медленно кивнули. Хотя было далеко за полночь, она собрала в полном составе весь Совет национальной безопасности вместе с помощниками. Как и вице-президент и министры обороны и энергетики, большинство из них были преданными ничтожествами, политиканами, назначенными на свои должности, чтобы хороши выглядеть и молча сидеть, пока она и ее аппарат Белого дома занимались руководством страной. Теперь, однако, президент хотела, чтобы они присутствовали в качестве буфера между ней и теми, кто, как председатель Объединенного комитета начальников штабов и директор ЦРУ, проявляли разрушительную и потенциально опасную самостоятельность мышления.

— Сейчас вы можете видеть распечатку моего разговора по горячей линии с президентом Грызловым, — продолжила Барбо. — Кризис, который, как мы надеялись, ограничиться Польшей, перерастает во что-то намного хуже. Русские обвиняют нас в тайной военной помощи Варшаве. Они требуют немедленного вывода наших сил. И если мы этого не сделаем, этот контуженный Грызлов вполне может объявить нам войну!

— Но ведь мы не помогаем полякам, — запротестовала госсекретарь Карен Грейсон. — Как мы можем прекратить поддержку, которой не оказываем?

— Благодарю вас за столь тонкое понимание сути проблемы, Карен, — язвительно сказала Барбо. — Это действительно важно. — Были моменты, когда она задавалась вопросом, как эта женщина закончила свой монтанский сельскохозяйственный техникум, не говоря уж о выборах сенатором. Это был как раз один из таких. Она с раздражением повернулась от смутившейся госсекретаря к Томасу Торри и другим главам разведывательного сообщества. — Что приводит к вам, господа. Мне нужна надежная информация о том, что на самом деле происходит в Польше. И прямо сейчас!

— К счастью, информация, которую мы собирали, начала обретать четкие контуры, госпожа президент, — сказал адмирал Колдуэлл, директор Агентства Национальной безопасности, выводя на экран несколько таблиц. — Вот с чего можно начать.

Барбо всмотрелась в это море цифр, больших чисел и аббревиатур в три-четыре буквы. Наборы цифр и букв связывали цветные стрелки. Странным образом это напомнило ей сюрреалистические иллюстрации к финансовым разделам в «Wall Street Journal» или «Нью-Йорк Таймс». Она озадаченно подняла бровь.

— Продолжайте, адмирал.

— После того, как мы поняли, что поляки закупили отремонтированные F-111 у «Скай Мастерс», мои аналитики начали разбираться в данных и тайно собирать финансовую информацию из американских и европейских сетей, — сказал директор АНБ.

— Вы отслеживали деньги, — поняла Барбо. — Которыми поляки оплатили их самолеты и другое купленное оборудование.

— Да, госпожа президент, согласился Колдуэлл. — Но мы нашили нечто интересное… Нечто большее. — Он указал на несколько таблиц. — Судя по всему, значительная сумма была инвестировала из специальных фондов экономического стимулирования польского правительства в больше количество небольших польских фирм и компаний.

— И?

— Что интересно, акции, выкупленные польским правительством, были немедленно переданы, — сказал Колдуэлл

— «Скай Мастерс»?

— Нет, мэм, — сказал адмирал. — Ряду компаний, большинство из которых зарегистрированы в Европе, Южной Америке и Азии.

— То есть, тупик, — сказала Барбо, не скрывая разочарования.

— Нет, госпожа президент, — тихо сказал Томас Торри. Директор ЦРУ посмотрел ей прямо в глаза. — Когда АНБ поделилось с нами своими выводами, мои аналитики увидели иную картину. Мы в достаточной степени уверены, что по крайней мере некоторые из этих компаний являются подставными лицами американской частной военной компании «Скайон».

— Кевин Мартиндейл! — С отвращением сказала Барбо. — «Скайон» принадлежит этому крышенышу!

— Наша информация позволяет предположить, что бывший президент Мартиндейл имеет значительную долю в этой компании, — согласился Торри с некоторой осторожностью. — Это подводит нас к следующей картине. В данном случае, это именно картина, вернее серия картинок.

Барбо нетерпеливо дала ему знак продолжать. Ее же ум быстро закрутился. Мартиндейл был тонким финансистом и опасным политическим оппонентом. В чем именно заключалась его игра в Польше? Зачем он скупал акции в этих отраслях? Особенно сейчас, когда русские намеревались устроить в Восточной Европе черт знает что?

— У нас не было спутниковых снимков первой польской атаки на российскую авиабазу в Конотопе, — сказал директор ЦРУ. — Но мы смогли получить серию инфракрасных снимков во время нападения на Барановичи, — Он вывел на монитор короткий ролик, показывающий крупным планом горящие российские самолеты, бронемашины и ангары.

Барбо пристально посмотрела на экран. Что-то… размытое… двигалось с удивительной скоростью и стреляло с невероятной точностью. Но глаза не могли четко рассмотреть что бы то ни было. Просто жуткое нагромождение случайных пятен.

— Сначала, специалисты из Национального агентства графических и картографических работ из Форт Белвор не смогли что-либо понять по этим снимкам, — сказал Торри. — Они смогли определить только «горячие» и «холодные» следы без каких-либо четких образов. Но затем кому-то пришла в голову идея совместить пятна с различных снимков, чтобы увидеть, как бы они могли выглядеть. И вот что получилось…

Серия снимков слилась воедино, явив изображение огромного человекоподобного робота, оснащенного огромным арсеналом.

Стейси Энн Барбо в ужасе уставилась на экран. Ее лицо застыло.

— Боже мой, — пробормотала она. — Это же одно из тех чертовых КПУ, одна из машин, которые Маклэнэхэн… — Она с усилием заставила себя замолчать. Обстоятельства ее последней встречи с Кибернетическими пехотными устройствами и генералом Маклэнэхэном определенно были не тем, что она хотела бы сделать достоянием общественности.

— Да, госпожа президент, — согласился Торри. — Наши выводы аналогичны. Поляки располагают боевыми роботами, изначально разработанными для Армии США.

— Это не просто поляки, — вдруг осознала Барбо. — Это сукин сын Мартиндейл, начавший свою личную войну с русскими. — Ее лицо ужесточилось. — И теперь он собирается втащить в нее нас… — Она повернулась к Люку Коэну.

— Мне нужно поговорить с Петром Вильком, пока не стало слишком поздно!

Петр Вильк слушая американского президента, ощущая потрясение. Как американский народ мог избрать кого-то, кто был так поглощен собой и совершенно не заботился об исторической роли своей страны как лидера свободного мира? Сжав телефонную трубку, он старался столь же сильно удержать под контролем нарастающую ярость.

— Война, которую вы начали, должна быть остановлена, Вильк! — Раздраженно сказала Стейси Энн Барбо. — Меня не волнует вся так хрень, которую Мартиндейл и его наемные убийцы вам продали. Благодаря фактору внезапности, они, возможно, смогли выиграть пару бессмысленных стычек, но теперь все кончено. Русские больше не поведутся на это. И чем больше вы будете вредить им, тем сильнее получите в ответ. Это касается не только Польши! Это касается Европы и всего мира!

— То есть вы предлагаете мне просто отдать свою страну Москве, чтобы не создавать вам проблемы, защищая нашу свободу? — Саркастически спросил Вильк.

— Не, господи! — Отрезала Барбо. — Это не игра, черт побери! Я прошу вас не предпринимать наступательных действий против русских, пока мы не попытаемся найти политическое решение ситуации. Но что вам точно следует сделать, это избавиться от мартиндейловского «Скайона» и их машин. Грызлов никогда не пойдет на мир, пока они будут там!

Все, хватит, подумал Вильк.

— Я постараюсь быть предельно четок, госпожа президент, дабы между нами не осталось какого-либо дальнейшего недопонимания. Даже если ваши заявления о причастности этой компании к этой войне верны, я категорически против любого сомнения в праве Польши на оборону. Как против России, так и против любой другой страны, включая Соединенные Штаты Америки. Если вы хотите разговаривать со мной в качестве союзника, как лидер нации, готовой выполнить данные в прошлом торжественные обещания, я будут говорить. А пока что, до свидания.

Затем, не дожидаясь ответа, он оборвал связь и посмотрел через стол на Кевина Мартиндейла.

— Похоже, наем моей страной «Скайон» более не является тайной.

Американец кивнул.

— Было лишь вопросом времени, когда люди из нашей разведки поймут это. Но, по крайней мере, мы смогли продержаться достаточно долго, чтобы поймать Грызлова и его командиров со спущенными штанами. И это действительно важно.

Вильк с иронией посмотрел на него.

— То есть, вы не боитесь гнева своего президента?

— Я не многое могу сказать о способностях Стейси Энн Барбо как стратега в области национальной безопасности, — с усмешкой ответил Мартиндейл. — Но играть с ней от обороны я не намерен. Если мы выиграем, она не станет тратить время на поиск способа наказать нас за победу. Мы оба будем ее дорогими друзьями и союзниками — по крайней мере, перед телевизионными камерами.

— А если мы проиграем?

Мартиндейл пожал плечами.

— Тогда у президента Барбо станет на одну проблему меньше.

Уже во второй раз Стейси Энн Барбо смотрела на твердый, красивый образ своего российского коллеги на экране линии защищенной связи. Однако, на этот раз, она была взбешена не меньше, чем он. Как этот идиот Петр Вильк посмел оборвать ее настолько бесцеремонно? Он реально верил в то, что его задрипанная страна могла выстоять против московской военной мощи? Или Мартиндейл действительно смог убедить польского лидера в том, что его пилоты и наемники позволят ему втянуть Соединенные Штаты в конфликт на стороне Польши? Вопреки ее четко выраженной воле и жизненным интересам Соединенных Штатов?

Мартиндейл, подумала она, страдал всеми худшими проявлениями мании величия и не был склонен к добродетели ни в какой форме. По крайней мере, Патрик Маклэнэхэн, его верный подельник по многим идиотским геополитическим и военным начинаниям, наконец, сделал милость и сдох, пойдя на слишком больший риск. Кевин Мартиндейл, с другой стороны, явно специализировался на том, чтобы доводить до смерти других, а затем уходить с довольным видом. Ну, на этот раз так не выйдет, решила она. Так или иначе, она проследить, чтобы эта заноза в заднице получила то, чего заслуживала.

С усилием она успокоилась.

— Спасибо, что согласились поговорить со мной, господин президент, — сказала она с тончайшим намеком на заискивание в голосе. Перед разговором она незаметна расстегнула верхнюю пуговицу на блузке. Ходили слухи, что Геннадий Грызлов был падок на зрелых женщин с пышными формами — например, собственную министра иностранных дел. Что же, подумала она, стоило немного сыграть на этом. В конце концов, для нее было не впервой использовать данное природой для достижения успеха.

Грызлов тонко улыбнулся. Его ледяные бледно-голубые глаза пристально смотрели на нее.

— Ваше сообщение обещало мне ответы, госпожа президента. Ответы на вопрос, почему Соединенные Штаты тайно пошли на союз с террористическим режимом Вилька. И, как миролюбивый человек, я согласен дать вам возможность объяснить этот безумный поступок. И, пожалуй, то, что вы можете мне предложить, дабы искупить эту огромную ошибку.

— Вот именно, господин президент, — быстро ответила Барбо. — Вас ввели в заблуждение. Мое правительство никоим образом не поддерживает поляков. Эти передовые самолеты и другая высокотехнологичная военная техника, с которой столкнулись ваши силы, не являются нашими. Они принадлежат банде наемников, выдающей себя за частную военную компанию!

Русский скептически поднял бровь.

— Наемники? С такой силой в руках? В наши дни и нашу эпоху? Вы держите меня за полного идиота?

— Вовсе нет, — заверила она его, торопливо отправляя данные, собранные АНБ и ЦРУ по связям «Скайон» и Мартиндейла с поляками и Петром Вильком в частности.

Грызлов, ознакомившись со всем этим, только фыркнул.

— Вы серьезно считаете, что я поверю, что эта так называемая частная военная компания — зарегистрированная в Америке и принадлежащая бывшему президенту США — действует без вашего ведома или согласия?

— Именно это я и хочу сказать, господин президент, — сказала Барбо. — Это правда.

— Правда в том, что это не имеет никакого значения. Не сейчас. Не после того, как столько храбрых русских были убиты! — Отрезал Грызлов. Он пожал плечами, даже не пытаясь скрыть презрение. — Являются правдой ваши абсурдные заявления или нет, госпожа президент, это не имеет значения. Я говорю вам прямо: я считаю, что вы и ваша страна несете прямую ответственность за этот кризис. Таким образом, или вы начнете сотрудничать, чтобы прекратить эти нападения на вооруженные силы моей страны, или же я буду вынужден предположить, что Соединенные Штаты и Россия находятся в состоянии войны.

Закончив разговаривать с Геннадием Грызловым, Барбо ощутила, что у нее дрожали руки. У нее был бледный вид. Черт возьми, зло подумала она. Как он смел угрожать ей подобным образом? Но, к сожалению, этот хладнокровный русский сукин сын был прав насчет реакции других мировых лидеров. Ни одна страна не поверит, что американская частная военная компания могла начать полноценную войну без, как минимум, одобрительного кивка ее администрации. Много лет назад, когда «Скайон» в последний раз поднял бучу — в том бардаке между Турцией и Ираком — потребовались месяцы напряженных переговоров и много тайных выплат, чтобы убрать реальные факты под ковер.

На этот раз, назревал еще больший бардак.

НАТО висела на тонкой ниточке. Только вера в то, что Польша действительно просчиталась и заслуживала какого-то наказания со стороны русских, удерживала Берлин, Лондон, Париж, Рим и остальных в связке. Если немцы, англичане, и все остальные узнают, что она тайно поддерживала Вилька военной техникой и инструкторами, американское влияние в Европе растает, как снеговик в Сахаре.

Нет, не в ее смену, мрачно подумала она.

Потянувшись к столу, Стейси Энн Барбо взяла бланк с государственной печатью. Она взяла ручку, быстро написала несколько строк и поставила свою размашистую подпись. Затем взяла телефон.

— Люк? Зайди ко мне, срочно.

Люк Кохен появился в дверном проеме мгновение спустя. Долговязый Нью-Йоркец на ходу поправлял галстук.

— Да, госпожа президент?

— Слушай меня внимательно, Люк. Как только я закончу, ты направишься прямо на Эндрюс. Там тебя будет ждать самолет. Полетишь в Тампу, на авиабазу МакДилл. Понятно?

— Не вполне, — сказал он.

— Тогда заткнись и слушай, — отрезала Барбо. Затем она вздохнула, закрыла глаза, беря себя в руки, и снова открыла их, хитро улыбнувшись с одновременным выражением извинения.

— Извини, Люк. Я не хотела затыкать тебя подобным образом. Просто все становиться несколько хреново.

Она протянула ему записку.

— Во-первых, передашь эту письменную директиву лично генералу Стивенсу, главе командования специальных операций.

Кохен взглянул на записку. Его глаза расширились.

— По моему приказу и во имя блага Соединенных Штатов Америки, ваши силы должны выполнить особо важную задачу. Подробности вам передаст в устной форме мой представитель, начальник штаба Белого дома. В целях обеспечения полной секретности, вы можете обсуждать ее только с командирами, непосредственно участвующими в операции. Вы должны убедиться в отсутствии упоминания любых деталей операции в ваших документах или компьютерных файлах. Любые подробности этой операции вы можете обсуждать только с назначенными мной представителями. — Он поднял глаза. Боже, это…

— Твоя задача, Люк, — прямо сказала Барбо. Она положила свою теплую руку на его узкое плечо. — Ты хотел поиграть в высшей лиге? Это оно.

Тяжело сглотнув, он кивнул.

— Да. Да, я понял. — Он внимательно посмотрел на нее. — Итак, я должен передать SOCOM приказ от вашего имени. Какой именно?

Без лишних слов, она начала рассказывать. Когда она договорила, начальник штаба имел бледный вид и у него дрожали руки.

Новейшее и самое высотное офисное здание, украшавшее панораму Киева, вздымалось в небо на тридцать пять этажей сверкающим обелиском из стали и синего тонированного стекла, памятником оптимизму или глупости, в зависимости от взгляда на долгосрочные перспективы Украины. Благодаря недавним событиям, большая часть помещений все еще пустовала. Но немногие офисы на верхних этажах, предлагавшее наилучшие виды на город и его окрестности, были заняты.

Гравированная табличка на двери одного из офисов на тридцать четвертом этаже гласила, что обитателем кабинета являлся Цинь Хэнг, директор регионального отделения китайского «Торгового банка «Шеньчен». Это делало его ответственным за контроль над суммами эквивалентом в сотни миллионов долларов, инвестированными Китаем в украинские компании и государственные ценные бумаги. Фактическая аннексия Россией восточной Украины привела финансовые рынки Киева в панику. Финансовый кризис усугублялся движением московских армий к Польше. Чтобы продолжать работу далеко за полночь, Циню нужна была действительно веская причина.

И, по правде говоря, таковая у него была, так как большая часть его ночной работы заключалась в работе по его основной специальности — старшего разведчика китайского Министерства Государственной безопасности. Пока военные операции России стоили Торговому Банку миллионов потерянных доходов и снижения котировок, основному работодателю Циня они обеспечивали кладезь информации о российской военной технике и тактике. И, учитывая удивительные события двух последних дней, они были неожиданно слабыми. Кто бы мог подумать, что спецназ и военно-воздушные силы Польши окажутся настолько смелыми и боеспособными?

Все эти сведения, думал жилистый, среднего возраста сотрудник «Шенчен», должны будут помочь его хозяевам в Пекине склонить чашу весов в ту или иную сторону. Пока Китай не имел необходимости противостоять Москве в военном или политическом отношении. В настоящее время они имели общий интерес в дальнейшем ослаблении США и Запада в целом. Но через пять, десять, возможно, двадцать лет придет день, когда нужно будет решать, какая страна — Россия или Китайская Народная республика — являются доминирующей мировой державой.

Цинь открыл один из шифрованных файлов на своем ноутбуке, и начал просматривать набор цифровых фотографий, недавно предоставленных ему платными украинскими информаторами. Они были сделаны под Конотопом, прежде, чем прибыли российские подкрепления, чтобы взять под контроль разрушенную базу. На снимках были запечатлены разбитые самолеты и бронемашины. Дальнейший анализ и новые сведения должны были дать Министерству подсказки о типе оружия, использованного поляками. Он прикрепил фотографии к своему последнему докладу и начал набирать краткий обзор.

Дверь кабинета внезапно распахнулась — слетев с петель от удара тараном. В дверной проем влетели вооруженные люди в милицейской форме.

— Руки на голову! Руки на голову! Сейчас же! — Закричал кто-то из них.

Цинь едва успел закрыть и заблокировать файл перед тем, как полицейские добрались до него. Его грубо вытащили из-за стола и швырнули об ближайшую стену.

— Что это значит? — Возмутился он. — Как вы смеете вторгаться в мой…

— Закрой хлебало, косоглазый! — Прорычал один из них, направив на него ствол пистолета-пулемета. — Молчать!

— Полегче, Юрий, — раздался спокойный, почти интеллигентный голос. — Не надо столько злобы.

Стиснув зубы от боли в спине и плечах, Цинь поднял глаза. На него смотрел высокий человек с короткими седыми волосами и квадратной челюстью. Он был одет в полицейскую форму с тремя звездами полковника на погонах. На рукаве у него виднелся шеврон Службы Безопасности Украины.

— Прошу прощения, майор Цинь, — мягко сказал украинец. — Но у меня приказ.

Цинь ощутил холод. Украинский контрразведчик знал его звание. Это означало, что он был полностью раскрыт.

Еще один человек, в джинсах и черной коричневой куртке, наклонился к ноутбуку Циня. Быстро все осмотрев, он развернул его и вставил небольшой накопитель в один из USB-портов. На мгновение раздалось жужжание, а затем на флэшке загорелся крошечный зеленый индикатор. Сотрудник вынул ее и повернулся к украинскому полковнику.

— Готово. Проблем нет.

Цинь недоверчиво посмотрел на это.

— Вы не можете просто забрать информацию с моего компьютера! Не без постановления суда!

— Забрать? — Сказал полковник, сделав вид, что он шокирован. Он покачал головой. — Дорогой майор, никакого воровства. — Он кивнул на человека в коричневой кожанке. — Мой коллега просто добавил на ваш компьютер несколько файлов. Ничего значительно для вас лично. Просто кое-какие платежные свидетельства на необычные услуги и оборудование, приобретенные здесь и в Варшаве. Их просмотр выведет кого угодно на украинских террористов, которые были обучены и финансируются вашей страной.

— Что? — Выдавил из себя Цинь. — Моя страна не делала ничего подобного!

— Верно, — легко согласился другой человек. — Но мой клиент из Москвы хочет, чтобы в этом деле появился китайский след. Ваши отпечатки пальцев, дорогой майор Цинь.

Цинь ощутил себя больным.

— Как украинский разведчик может работать на Россию?

Полковник улыбнулся.

— Боюсь, вы так и не поняли. — Он провел рукой по пиджаку Циня. — Все это не по-настоящему. Я не сотрудник украинских спецслужб.

Его взгляд стал холодным. Он кивнул своим людям, державшим Циня. — Избавьтесь от него.

Цинь все еще кричал, когда его выбросили в окно собственного кабинета.

Генерал Тимоти Спеллинг посмотрел через стол на своего старшего помощника, бригадного генерал Корпуса Морской пехоты Роуланда Холла.

— Русские перебросили тактические ракеты к границе? Это надежные данные?

— Достаточно надежные, — ответил Холл. — У нас есть четкие спутниковые изображения пусковых установок типа «Искандер», направляющихся в леса к востоку от Калининграда.

— Сколько?

— Вот это уже сложнее, — признал тот. — Но мы насчитали, как минимум, одну бригаду. Наверное, больше. — Он нахмурился. — Русские проделал очень хорошую работу, чтобы скрыть установки среди деревьев. Мой персонал говорит о том, что мы ищем, как минимум десяток пусковых установок на площади в тысячу шестьсот-две тысячи квадратных километров, плюс транспортно-заряжающие машины[55]. Одно можно сказать наверняка: они проделал туеву хучу работы, чтобы прикрыть этот район эшелонированной ПВО. Я не думаю, что прямо сейчас во всей России есть место, более защищенное, за исключением самой Москвы. Но это еще не самые плохие новости, я опасаюсь. АНБ сообщает, что перехватило четкие свидетельства того, что русские перебросили в этот район тактические ядерные боеголовки с базы хранения в Жуковке.

- Господи, — пробормотал Спеллинг. — Грызлов вконец долбанулся.

— Мне оповестить штаб-квартиру НАТО? — Спросил помощник.

— Нет, — ответил Спеллинг.

— Сэр?

— Президент Барбо приказала нам прекратить все контакты по военной и разведывательной линиям с поляками до окончания этого кризиса, — ответил Спеллинг. — А поскольку Польша все еще является членом НАТО, любые данные, которые мы отправим в Брюссель, попадут прямо в Варшаву, что будет прямым нарушением приказа президента. Таким образом, мы должны оповещать об этих новостях только собственных подчиненных. Вам ясно?

— Господи… — Пробормотал Холл. — Барбо вконец е… — Он с усилием закрыл рот, прежде, чем выдал что-то совсем недопустимое в адрес верховного главнокомандующего.

— Значит так, Роу, твоя задача — немедленно подготовить предельно подробную сводку для всех командований США в Европе и на Ближнем Востоке, — сказал председатель Объединенного комитета начальников штабов. — Включая местоположение, оценочную численность и данные по противовоздушной обороне, а также то, что русские, возможно, планируют оснащение ракетных частей тактическими ядерными боеголовками.

— Так точно, сэр, — поколебался Холл. — Но АНБ так и не выяснило, как «Скайон», или поляки или кто бы то ни было, взломали наши системы. Они, вероятно, получили доступ к нашим базам данных и почте.

— Генерал Холл, — терпеливо сказал Спеллинг без малейшего намека на улыбку на лице, приобретшим суровое выражение. — Вы же не полагаете, что я не доведу до сведения наших собственных сил критически важную информацию только потому, что некто может получить эту же сводку нелегально?

На этот раз до бригадного генерала дошло. Он улыбнулся, встал и отдал честь.

— Вас понял, сэр. Издам сводку немедленно!