Железо и серебро

1

Меньше всего Анне Греймур хотелось выходить из машины на стылый февральский ветер. И видеть то, что ей придётся увидеть.

Женщина. Около тридцати. Ножевое. Тело успело остыть.

Земля под ногами оказалась замёрзшей и седой от инея. Бледная трава льнула к ней, спасаясь от ветра. Щерились ветками кусты, желтели ленты ограждения.

Возле ленты переступала с ноги на ногу детектив Ноймар, рядом с ней маялся констебль. Второй патрульный сидел в машине, рядом с полицейским авто притулилась безликая легковушка детектива. Фургон криминалистов стоял чуть в стороне.

Анна плотнее запахнула пальто, забрала с заднего сиденья рабочий чемоданчик и пошла к полицейским.

Труди Ноймар, детектив из отдела по особо тяжким, уныло отсалютовала ей. Констебль Рон Нейсмит шмыгнул носом. В патрульной машине шипела рация, иногда прорывался голос диспетчера.

— Привет, док, — сказала Анне детектив Ноймар и приподняла ленту ограждения. — Эксперты скоро закончат, и она твоя. Найди мне там хоть что-то хорошее.

— Кто у тебя напарником сейчас? — спросила Анна. — Адамс?

— Он толковый, — Труди пожала плечами. — Хотя занудный хрен, конечно.

Констебль хмыкнул. Греймур пригнулась и шагнула под жёлтую ленту.

Парни из отдела криминалистики и идентификации действительно заканчивали. Один из них обернулся и махнул Анне рукой.

Там, где землю напитала кровь, она раскисла. Анна обошла по дуге тёмное пятно. Рядом отпечатался след от ботинка с рифлёной подошвой. Мужского, если судить по размеру.

Всё верно, вчера было теплее, и только ближе к утру заморозок снова схватил инистой коркой траву.

Анна глянула на ноги жертвы. Вскинула брови удивлённо. Босая, пятки испачканы. Рыжеватая земля налипла уродливыми струпьями на изящные ступни. И подол длинного белого платья тоже был испачкан.

Платье, кстати — отдельная странность. Слишком лёгкое, больше подошло бы для нежаркого лета или поздней весны, покрой какой-то незнакомый. Анне пришло в голову слово — архаичный.

— Я знала, что тебе понравится, — хмыкнула Труди Ноймар, внимательно следившая за действиями Анны. — Давай, док, приступай.

— Ножевое ранение в области шеи, — сказала та. — Перебита аорта, большая кровопотеря. Тело не переносили, нет никаких следов волочения, но тебе это уже должны были сказать и без меня.

Белая рука жертвы цеплялась за рукоять ножа, словно перед смертью женщина пыталась вытащить его. Рефлекторный жест, бессмысленный в своей обречённости. На тонком запястье темнели синяки.

— Время смерти? — деловито спросила Ноймар.

— Четыре-шесть часов назад, — Анна с трудом заставила себе отвести взгляд от застывшего лица и вернуться к работе. Даже у смерти не оказалось власти над строгой красотой убитой. — Если судить по степени окоченения и температуре. В морге скажу точнее. А может, и не скажу. Ночью подморозило. Если повезёт, эксперты найдут больше. Смотри, у неё на ногах замёрзшая грязь.

— Уже посмотрела, — детектив поморщилась. — Босая, в одном платье, ни документов, ни куртки, ни сумки, ни телефона, ничего.

— Может быть, привезли сюда машиной?

— Здесь только её следы. Оттуда, от реки. И его, заканчиваются у дороги.

— Собака нужна, — уныло сказал констебль Нейсмит.

Рядом с седаном Анны осторожно припарковалась труповозка. Греймур поёжилась от холода и начала фотографировать.

То ли у неё дрожали руки, то ли что-то было с самим фотоаппаратом, но размытыми получались четыре кадра из пяти. Анна чертыхнулась.

Работая, она невольно отметила, что не может вот так сходу определить возраст убитой. Если смотреть под одним углом, она казалась совсем юной девушкой, под другим — мимические морщины выдавали, что не так уж она и молода. Где-то между двадцатью пятью и сорока, решила Анна. Точнее она сможет определить уже на секционном столе, по строению костей.

Это было важно. Придется устанавливать личность убитой, а информации у Труди и её напарника — меньше, чем мало.

Словно читая её мысли, детектив Ноймар тяжело вздохнула. Шансов на то, что дело раскроют быстро, и оно не повиснет мёртвым грузом, практически не было. Разве что кто-нибудь сам начнёт разыскивать эту женщину.

Когда Анна закончила, тело подняли на носилки и унесли. Рон Нейсмит курил, отойдя в сторону. Труди топталась на месте и дышала на озябшие руки. С губ её срывались облачка пара. Криминалисты упаковывали свое оборудование в фургон.

— Я заеду домой, — сказа Анна детективу Ноймар. — Оставила кошелёк.

А ещё нужно было сказать Дэйву, что романтический уик-энд, на который они так надеялись, закончился, не успев даже начаться. Анна мрачно подумала, что иногда понимает своего бывшего мужа, пытавшегося уговорить её уволиться.

— Едь, — Ноймар махнула рукой. — Вали отсюда, пока Адамс не притащился. Странно, кстати, что ещё не… Может, в пробке застрял. Хотя откуда сейчас пробки, в такую рань?

Анна с удовольствием захлопнула за собой дверь машины, отгораживаясь от ветра и холода. Повернула ключ в замке зажигания. И попыталась хотя бы на ближайшие полчаса выбросить из головы убийцу, жертву, форму синяков и степень окоченения.

Потому что Дэйв стоил того, чтобы думать о нём, а не покойнице в труповозке.

Временами Анне казалось, что это происходит не с ней. Потому что такие парни, как Дэйв, не знакомятся в барах с усталыми женщинами за тридцать, а если даже и знакомятся и остаются на ночь, не возвращаются к ним потом.

Ей всё время казалось — она пытается удержать в руках что-то, совсем для её рук не предназначенное. Что-то слишком мимолётное. Но Дэйв возвращался. Приносил полевые ромашки среди зимы и спелые вишни, на вкус совсем непохожие на тепличные. А потом снова пропадал куда-то.

Или Анна сама пропадала на работе. Она хмыкнула и прибавила скорости. Машина выехала на дорогу. Мимо поплыли холмы Тары, по-зимнему бледные. Мелькнул на обочине указатель на Байль.

Старый тёткин дом прятался за голыми ветками неухоженного сада. Анна Греймур въехала сюда больше года назад, но у неё так и не дошли руки привести в порядок ни дом, ни сад.

Тётка умерла давно, дом стоял заброшенным. Анна жила в Йерке, её родители в Лоуде. Когда она заикнулась о продаже, мать устроила грандиозный скандал, обвиняя непутёвую дочь в неуважении к чужим светлым воспоминаниям.

Потом это оказалось огромной удачей. Наверное, самой большой в жизни Анны. Потому что когда она собрала вещи и села в машину, оставив Майкла орать на пороге их общего коттеджа, нового, ещё пахнущего свежей краской, ей было куда ехать.

Потом Анне Греймур повезло снова. В Байле была работа. Помог старый университетский приятель, Дэйв Митчелл, сам собирающийся сменить холмы и туманы на приморское побережье. Тоже Дэйв, кстати.

— Только ничему не удивляйся, — сказал ей Митчелл напоследок. — А если не лезет ни в какие ворота, звони в особый.

Особым называли отдел, который занимался всем, связанным с Границей. Листок с его телефонным номером был приколот у Анны на стене над рабочим компьютером. За год у неё не было ни единого повода позвонить.

Она припарковала машину перед воротами и вышла. Снова напомнила себе, что с остатками клумбы надо что-то сделать. Например, выкинуть к чёртовой матери.

В маленьком холле опять перегорела лампочка. С электропроводкой в старом доме творилось что-то неописуемое. Анна коротко ругнулась. И добавила ещё пару слов, когда увидела, что ботинки Дэйва, которые он вечером оставил рядом с её садовыми сапогами, пропали.

Наверное, понял, что субботу можно считать пропавшей, и ушёл. Греймур раздраженно бросила сумку на тумбочку. Сегодня была не её смена, но Пита Салливана угораздило заболеть удивительно некстати. Анна вздохнула и, не разуваясь, прошла через гостиную на кухню.

В мойке белели не вымытые тарелки. Укоряюще намекали остатки вина в бокалах, из которых они с Дэйвом пили вечером. Анна наспех соорудила себе сэндвич. Запила остатками вчерашнего кофе. Подумала немного и достала телефон.

Номер Дэйва был недоступен. Такое с ним бывало. Более того, Анна даже ждала, что однажды абонент окончательно не выйдет на связь, но сейчас что-то неприятно шевельнулось в груди, и это что-то подозрительно походило на обиду.

Решительно она допила кофе. Обижаться не было никакого смысла. Саму Анну ждала неизвестная покойница, и ей, скорее всего, придется уделить если не всю субботу, то изрядную её часть. А после сил на романтику уже не будет никаких.

Неизвестная покойница терпеливо лежала на железном столе в секционной. Возле стола неуверенно топтался техник, словно никак не мог сообразить, как снимать с неё платье. Мёртвая немигающе смотрела в потолок. Это было странно, Анна прекрасно помнила, как Труди Ноймар опустила её веки перед тем, как труп начали упаковывать в мешок для перевозки.

— Криминалисты затребовали все вещи, — сказал техник. Голос его звучал виновато. — Но я… Я не могу.

Анна нахмурилась. Дженсен работал в полицейском морге дольше, чем она. Гораздо дольше. Имел дело с женщинами, мужчинами, детьми и мёртвыми домашними животными

не первой свежести. Никакой робости за ним Греймур никогда не замечала.

— Я не понимаю, — проговорила она. Глянула ещё раз на тело на столе. И вздрогнула от неожиданности — мёртвая смотрела как будто прямо на неё.

— Мне кажется, мы не должны этого делать, — тихо пробормотал Дженсен. — Раздевать её, резать её.

Вообще-то, этого была его обязанность — подготовить тело и сделать разрез, чтобы Анна могла начать работу. Но мысль о том, что они будут вскрывать эту женщину, лежащую на столе в секционной, почему-то показалась сейчас Анне Греймур очень странной.

Она подошла ближе. Теперь мёртвая совершенно точно смотрела в потолок, но ощущение того, что спину сверлит внимательный взгляд, никуда не исчезло. Анна наклонилась и закрыла женщине глаза.

— Детектив Ноймар не смогла снять отпечатки, — продолжил Дженсен. — Сканер сломался.

— То есть — сломался? — Анна оперлась о пустой соседний стол и глянула на Дженсена в упор.

— Я не разбираюсь в этом, — техник дернул плечом. — Но то, что он сканировал, совсем не похоже на отпечатки пальцев. Она ушла за новым.

Анна вздохнула. Прикрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Тоскливо подумала о том, что сегодняшний день был бы совсем не таким, если бы эта женщина умудрилась не попасть под нож.

Волевым усилием Греймур призвала мысли к порядку. Нечего тут. Сейчас Труди Ноймар отыщет сканер. Потом позвонят криминалисты. После криминалистов — детектив Адамс, напарник Труди. И Адамс точно не станет слушать, что техник морга считает неподобающим раздевать и вскрывать тело.

— Нужно работать, — сказала Анна Дженсену. — Вначале поверхностный осмотр, потом попытаемся её раздеть. Потом дождёмся детектива Ноймар и начнём вскрытие.

Тот кивнул безо всякого энтузиазма.

— Джейн Доу. Неизвестная женщина. — Анна замялась, пытаясь определить возраст жертвы, потом сказала в диктофон решительно: — Возраст около тридцати пяти. Одета в белое платье, других личных вещей при себе нет.

Она коротко и максимально точно описала внешний вид ножевой раны. Отдельно остановилась на синяках на запястьях. Такие остаются от чужих пальцев, это Анна помнила по собственному опыту — бывший муж имел отвратительную привычку хватать её за руки. Что касается трупных пятен, их невозможно было толком рассмотреть и описать из-за платья.

— Платье придется снять, — сказала Греймур и сама удивилась звучанию собственного голоса.

И вскрытие тоже придётся провести. От мысли, что ей придется прикоснуться к мёртвой белой коже, Анну пробрала дрожь. Что-то было в этой женщине, какая-то неуловимая инаковость, какое-то странное величие, внушающее робость.

Пробормотав что-то насчет уборной, Дженсен поспешно ретировался из секционной. Ужасный непрофессионализм, но винить его Анна сейчас не могла. Она отложила диктофон и развернулась к столику с разложенными на нём инструментами.

Что-то едва ощутимое мазнуло между лопаток. Греймур вздрогнула и обернулась. Мёртвая лежала неподвижно, но её красивое лицо показалось Анне по-настоящему страшным. Она даже отступила на шаг в сторону холодильников. Вернулось ощущение пристального взгляда, буравящего спину.

— Ты слышишь меня? — скорее призрак голоса, чем голос, но Анна Греймур готова была поклясться, что ей не померещилось.

Она отступила ещё на шаг.

— Слышишь? — голос окреп. Волосы женщины на секционном столе шевельнулись, словно от ветра, хотя Анна не чувствовала ни малейшего дуновения, даже самого лёгкого сквозняка. Неоткуда ему было здесь взяться, неучтённому ветру, в помещении полицейского морга.

— Его руки в крови. Найди его.

Теперь Греймур могла чётко различить, что голос женский, и что акцент незнакомый. И что в воздухе висит какой-то холодный, свежий запах, перебивающий даже неизменную

вонь дезинфекции.

Ей потребовалось семь шагов, чтобы обогнуть металлический стол с телом и оказаться возле двери. И только закрыв её за собой, Анна позволила себе сползти по стенке и сесть на пол. Руки у неё дрожали.

Один из её давних бойфрендов любил эксперименты, в том числе и с веществами, всплыви информация о которых, работа в полиции стала бы для Анны недосягаема. Но таких ясных, отчётливых приходов у неё не было даже тогда. Сейчас она могла твёрдо поручиться, что в трезвом уме и здравой памяти. Она даже алкоголь в кабинете не держала, вопреки всем стереотипам о судебно-медицинских экспертах.

Греймур вспомнила о початой бутылке джина в сейфе Пита Салливана. Где он держит ключ, она примерно знала, и мысль эта оказалась удивительно соблазнительной.

— Все в порядке, мэм? — массивная фигура Дженсена заслонила свет. Он протянул Анне руку, и та ухватилась за крепкую ладонь. Вздёрнула себя на ноги.

— Да, — отозвалась она. Подумала и поправилась: — Нет. Я в кабинете, если меня будут

искать.

А искать будут. Вначале Труди, потом криминалисты, потом детектив Адамс, и хрен знает, кто ещё после него.