Жемчужный король

Глава 15

Роман больше всего любил работать в своем черно-белом кабинете. Разъезжать по другим офисам, предприятиям и деловым встречам ему не особо нравилось. Работал он усердно и старался не отвлекаться, может только пообедать выходил в ресторанчик напротив офиса. Так что тот факт, что среди рабочего дня он отправился в свой шикарный особняк, был почти удивительным.

Роман поднимался на второй этаж, почти в каждой комнате его встречали горничные или кухарки, которые любезнейшим образом приветствовали его. Разумеется, Роман знал, что его жена должна была вернуться еще вчера. Вероятность того, что она находилась в доме, была высокой. Все же столкнуться с ней в холле возле своего кабина он не ожидал.

Вика стояла возле белоснежной колоны в белоснежной комнате, где только розоватые диваны с золотыми ножками выбивались из белоснежной гаммы. Вика приняла вполне грациозную позу, выставив одну ногу вперед и скрестив руки ниже груди. На ней были темные укороченные брюки, голубая шелковая рубашка, напоминающая обрезанный халат и беспристрастный взгляд синих глаз. Ледяные глаза ничем не отличались от ее сережек: огромных темно-синих сапфиров в окружении бриллиантового ободка.

— Привет, мой любимый муж, — сказала она и ничего в ее замерзшем лице не изменилось.

— Как съездила в Милан? Выбросила на ветер все, что было возможно?

Вика не отвечала, только немного склонила голову, так, чтобы ее светлые волосы упали на плечо. Роман считал, что они мило поговорили, и пора уходить, только Вика считала иначе.

— Рома, я, конечно, все понимаю, но ты мог бы не таскать своих шлюх в наш дом? Развлекайся в других местах, я, между прочим, еще жива и живу под этой же крышей.

Она сказала это так, невзначай, чем хорошо ущипнула Романа.

— Следи за языком, — рявкнул он.

— А что я сказала не так? У тебя появилась очередная шлюшка, которой ты…

— Закрой рот, — оборвал ее Роман. — Не смей так говорить о ней. Вообще никак говорить.

— Все так серьезно? Все равно это не продлиться больше месяца, как будто я тебя не знаю! Что в ней такого? Скажи, мне?! Она тебе дороже, чем я? Какая-то девица, с которой ты развлекаешься, тебе дороже, чем жена?

— Вика, тебя это никаким боком не касается.

— Меня это как раз касается! Ты уже настолько спятил, что притащил ее в наш дом! Раньше ты не позволял себе такого, я все понимаю, но это… Что в ней такого особенного, что ты не приходишь ночевать домой уже столько дней? Чем она лучше меня?

— Всем.

— Да? — надменно засмеялась она. — Еще скажи, что ты любишь ее всей душой!

— Я люблю ее, ты довольна?

Брови Вики стали в страшную позу, губы приоткрылись, она злилась по-настоящему. Хоть в чем-то она была не полностью искусственной.

— А меня ты никогда не любил? Хорошо, если у тебя прям такая любовь необычайная, то женись на ней! Брось меня, и приведи себе новую жену! Что ты молчишь?!

Роману хотелось крикнуть ей, что он бы с радостью это сделал, но он промолчал. Ничего бы не изменилось от его слов. Вика не хотела этого знать, ей нужно было другое. Она получила ответ в его молчании.

— Ага! Видишь, такая любовь, но не женишься ты на ней, конечно! Может ты меня и не любил никогда, все равно, ты знаешь, что я подхожу тебе в качестве жены лучше любой девушки! А это все так, интрижка, очередная интрижка, которая скоро кончится, и не за чем говорить все эти гадости.

Роман старался держать себя в руках, он не хотел орать на весь дом, хотя Вика умела его довести. Теперь она почувствовала превосходство и вернулась ее высокомерность в каждом жесте.

— Рома, ее не должно быть в нашем доме, никогда. Я и так на многое закрываю глаза, я все это терплю, но это уже слишком.

— Да? Ты решила, что можешь указывать, что мне делать? Если бы ты была верной и заботливой женой, это хотя бы выглядело бы не так смешно! Думаешь я не знаю, сколько у тебя было любовников? Дорогая моя, я знаю имя каждого и хватит устраивать мне сцены обиженной жены. Если я захочу, то подниму все твои случайные связи во время нашего брака, и после развода ты не получишь ни копейки!

— Я не говорю, что идеальная жена, но я хотя бы не позволяла себе приводить их в наш дом, — это сказала Вика немного замявшись, видимо, только-только осознав, что призналась в своих грехах.

— Наш дом? Это мой дом, здесь все сделано на мои деньги! Вообще, как ты смеешь закатывать мне скандал из-за моей неверности, когда сама переспала с десятком мужиков? Кто ты такая, чтобы указывать, что я должен делать?

— Я — твоя жена, если ты не забыл.

— А ты, я смотрю, забыла, откуда я тебя вытащил. Забыла, как твой отец почти разорился и тебе с твоей мамашей уже нужно было самим идти спины гнуть? Ты же согласилась выйти за меня, только потому что боялась нищеты! И вот все, как ты хотела. Я помог твоему папаше, ты купаешься в таком богатстве, о котором и не мечтала, ты за мой счет стала королевой светского общества, а теперь высказываешь претензии? Ты должна радоваться, что живешь так, а не баловать себя мыслями, что твои упреки что-то значат для меня!

— Если ты хотел меня унизить, у тебя это получилось. Ты приравнял меня к земле этими словами. Рома, ты понимаешь, насколько мне больно это слышать?

Вика опустила плечи и часто заморгала, только это не вызывало у Романа ничего, кроме смеха.

— Унизить? Не драматизируй. Таких людей, как ты, унизить не так уж и просто. Твое желание купаться в деньгах настолько сильное, что от гордости осталась лишь мятая обертка. Тебя не унижает то, что я сплю с другими женщинами и то, что я попрекаю тебя твоим прошлым. Куда большую травму ты бы получила, если бы я отобрал у тебя машинку.

— Ты бессердечен, в тебе нет ничего человеческого! — хныкнула Вика и пошла к лестнице. — Рома, такие слова не прощают! — добавила она, когда ее уже не было видно.

Скорее всего, ссора с Викой взбудоражила его, поэтому Роман взял не те документы. Он даже не пересмотрел их, просто решил уехать, чтобы ненароком не столкнуться с женой в одной из комнат и не стать единственным зрителем ее спектакля. Наблюдать за тем, как она ревет или швыряется посудой, ему не очень хотелось.

Роман не испытывал к своей жене ничего, кроме презрения, иногда добавлялась жалость. Она часто выглядела жалкой в попытках управлять им или во всяких скандалах, которые она устраивала, и сама же первая бежала мириться. Характер у Вики был не простой, она вспыхивала, как спичка, да и обычно остывала долго. Многие настрадались от ее переменчивого настроения: и прислуга, и друзья. Только со своим мужем она не могла так обходиться, он бы за бесконечные психи вышвырнул ее на улицу, поэтому Вика научилась справляться со своей злостью. Первые шаги навстречу Роману она делала отменные. Вика любила ругаться, но деньги любила больше.

Через два дня Роману пришлось вернуться в свой дом после работы. Он надеялся справиться быстро и поехать к Марине. Только отчетов, которые он искал, не было нигде в кабинете. Он спросил у горничной, которая убирала этот этаж, она ответила, что еще некоторые документы находятся в их с хозяйкой спальне. Роман крайне не хотел туда идти, но завтра у него должна была состояться встреча, где эти документы были необходимы.

Роман открыл дверь и вошел в свою шикарнейшую спальню. Все в сером и приглушенно-золотом цветах. Здесь было много текстиля, дорогой изящной мебели и стекла, вроде статуэток, ваз и светильников настолько тонкой работы, что казалось свет просачивался из этих стекляшек. И конечно, на кровати сидела Вика в нежно-розовом коротком халатике и расчесывала волосы.

— Не волнуйся, я заберу документы и не буду тревожить твой покой.

— Да ничего, можешь и потревожить, — Вика улыбнулась и поспешила встать. — Все документы в шкафу, посмотри там.

Роман подошел к книжному шкафу и открыл одну створку. Да, все, что ему было нужно, находилось здесь, он присел на кровать, чтобы еще раз убедиться в этом.

— Ром, мы так не хорошо поговорили в прошлый раз. Я очень переживала… Но это же просто ссора, какие часто случаются в семьях, нам надо все забыть, правда?

Роман не слушал, что она говорила и не сильно переживал, что не знал, чего она сейчас ждала от него. Вика, видимо, поняла это и сразу протянула ему стакан с коричневой жидкостью.

— Это твой любимый коньяк, — промурлыкала она и села рядом.

Не хотел Роман этот коньяк, но сделал пару глотков, чтобы она успокоилась. Всучив ей стакан, он уже складывал документы в одну стопку. Вика, как заботливая жена, убирала стакан на стол, Роман хотел встать, но не получилось. Она села еще ближе, так, чтобы, когда она дышала, ее грудь дотрагивалась его руки.

— Рома, — томно прошептала она.

Роман нетерпеливо повернулся к ней и чуть было не врезался в ее лицо. Вика выбрала такую позу, чтобы ему было видно, что ее шелковый халат одет на голое тело, и голову она закидывала так, чтобы ему ничего не оставалось, как уставиться на ее грудь.

— Рома, нам нужно помириться. Нельзя же постоянно злиться друг на друга. Да, мы погорячились, на все можно закрыть глаза, нам же хорошо вместе.

Последние слова Вика сказала ему на ухо и дальше принялась целовать его и в мочку уха, и в шею.

— Вика, — Роман взял ее под руку, чтобы оттянуть от себя.

Вика оказалась проворнее и уже целовала его в губы, так, как она делала всегда. Ее поцелуи были необычайно крепкими и влажными. Ее ладонь, которая прекрасно устроилась на его ноге, поднималась все выше, и в итоге Роман отпустил ее руку, тем самым отказавшись отпихнуть.

Он лежал в роскошных шелковых простынях и смотрел в серую стену с узорами из лилий и завитушек. Роман не до конца понимал, как это произошло, и странное чувство давило ему на горло. Он чуть не вздрогнул от неожиданного касания к его ступне. Нога Вики пошло терлась о его, и в этот момент кольнуло резкое отвращение.

— Ром, — звала его Вика.

— Что?

Роман повернул к ней голову и заметил, как на него уставились ее синие прищуренные глаза.

— Нам же хорошо вместе, правда?

Роман не отвечал на этот бред и даже освободил ногу от ее дурацких покушений.

— Слушай, — продолжала Вика, — я такую машинку недавно увидела, тебе бы тоже очень понравилась…

— Вика, я подарил тебе отличную машину на день рождения всего три месяца назад, она уже тебя не устраивает?

— Устраивает, но если бы у меня еще была и та, было бы вообще супер.

— Хорошо, я подумаю над этим.

Вика чмокнула его в щеку и преспокойно повернулась набок, чтобы спать. Светильник на ее тумбочке погас, и комната оказалась окутана мраком. Роман все смотрел в темноту и думал о том, как это все неправильно. Он должен был быть в другой кровати, не в этом доме, не с этой женщиной. Больше всего на свете ему хотелось сбежать отсюда и поехать туда, где Марина ждала его. Но он не мог этого сделать, не сегодня.

Роман не собирался спать со своей женой, все сложилось совсем не так, как должно было быть, и сейчас он искренне жалел об этом. Совершенно новое чувство родилось в душе Романа. Это было крайне неприятное чувство с привкусом горечи на языке, с зудящим животом и ужасом, который давил на голову со всех сторон. Раньше, когда он спал с любовницами, ни разу не испытал угрызения совести или вину перед женой. Теперь он понял, что это такое. Он ненавидел себя, ненавидел ту слабость, которой легко и непринуждённо воспользовалась Вика, ненавидел глупость, которая позволила ему переспать с этой бесчувственной женщиной. В его жизни должна была быть Марина, теперь только она, ведь он любил ее, почему тогда переспал с Викой?

Роман чувствовал себя предателем, худшим человеком на свете. Странно, но он чувствовал, что изменил Марине, хотя все было наоборот: он изменял своей жене с Мариной, Марина любила говорить, что она его любовница. Уехал он, когда Вика еще спала, даже кофе выпил в офисе, настолько не хотел разговаривать с ней утром. Весь день он чувствовал себя подавленным и объяснял это недосыпом, хотя на самом деле причина была в другом. За что бы Роман не взялся, все валилось из рук, он не мог анализировать программы финансирования или решать деловые споры. Ему хотелось уйти в тихое место и остаться там навсегда. Роман так долго думал обо всем, что произошло за последнее время, что и не заметил, как прошел рабочий день.

Как посмотреть Марине в глаза? Он чувствовал страх, какой появлялся у нормальных людей, когда они возвращаются домой после того, как ночевали в другом месте. Роман купил чудесный букет из роз самых разных бежевых и золотых оттенков, купил лучших пирожных и поехал к Марине.

Он увидел ее, поглощенную рисованием. Она сидела на диванчике и рисовала белоснежный букет, который Роман подарил ей, когда они поссорились. Марина ничего не сказала про вчера, не спросила, где он, был, и вообще в ее поведении ничего не изменилось. Она была все той же живой и уверенной девушкой, которая радовалась всего лишь тому, что Роман пришел.

Когда Роман высоко оценил ее рисунок, они уселись пить чай с пирожными, Марина измазала все губы, и Роман собирал крем пальцами с ее губ и съедал его. Она уселась с чашкой чая совсем рядом и смеялась, потому что ей казалось забавным то, что Роман так пристально следил вымажется ли ее рот после нового куска. Из гостиной они перебрались в спальню и просто валялись в кровати, сначала обнимаясь, а потом лежа на противоположных боках, вглядывались в глаза друг друга. Марина стала необычно серьезной и через некоторое время сказала:

— Что у тебя случилось?

— С чего ты взяла, что что-то случилось? — Роман попытался выдавить улыбку.

— Я же не слепая и прекрасно вижу, что ты сегодня странно напряжен. Рома, ты или расскажи, как есть, или вообще ничего не говори. Только не ври, ладно?

— Милая, понимаешь… Вчера я сделал вещь, о которой очень жалею. Я могу тебе рассказать, хоть и отдал бы многое, чтобы забыть это навсегда.

Роман хотел покаяться, пусть это и было бы сложно. Только он замялся, когда посмотрел в глаза Марины. Нет, ее взгляд не говорил: «я догадалась», нет, в ее глазах было совсем другое. От этого: «я знаю» он вздрогнул.

— Тогда не рассказывай, я не хочу знать о том, что тебе неприятно вспоминать, — с легкой улыбкой на губах сказала Марина. — О таком лучше вообще забыть.

— Если бы это было так просто…

— Сам подумай, какая разница, что было вчера? Это уже не изменить, значит и думать об этом бессмысленно. Вчера осталось в прошлом, а значение имеет только сегодня, только сейчас. Главное, что сейчас мы здесь, вместе, а все остальное… Все остальное просто глупости.

Она знала, что прошлой ночью он был с другой женщиной, знала это, и сама успокаивала его. Роман не видел в ее глазах никакого презрения или обиды, Марина действительно верила в то, что говорила. Сложно было представить, что за ее нежным юным личиком скрывалась такая внутренняя сила, такая ослепительная решительность. В тот момент Роман понял, что смотрел в глаза лучшей девушке на свете, она была совершенной, и только абсолютный дурак мог променять свет этих глаз на бездушные сапфиры.

Они не возвращались к этой теме, вообще ни о чем не говорили, и тишина хорошо вписывалась в эту ночь. Роман иногда гладил ее темные волосы, которые расползались сразу по двум подушкам или дотрагивался ее плеча кончиками пальцев. Он даже подумал, что Марина заснула, но она повернулась к нему и посмотрела прямо в его лицо вполне ясными глазами. Роману было спокойно с ней, действительно все, что было вчера резко обесценилось. И вот опять приторное чувство любви смешивалось с терпким страхом, страхом, что не получится лежать так вечно.

— Марина, — Роман провел тыльной стороной ладони по ее шеи, — я понимаю, что старше тебя больше, чем на десять лет, а это немало. Когда мне было двадцать два, я и сам не думал ни о чем серьезном, ни о какой женитьбе и четких планах на будущее. Но мне тридцать пять, и в этом возрасте начинаешь задумываться о важных вещах. Я уже начинаю ощущать, что время не бесконечная материя, поэтому я хочу настоящую семью, детей и хоть какую-то уверенность в будущем. От отношений без обязательств я не чувствую той легкости и свободы, которая должна быть, я чувствую только страх. Мне мало просто секса, пусть и изумительного…

Роман приподнялся на локте и следил за выражением лица Марины. Она не прятала глаз, смотрела прямо на него, и в этих глазах было много чего. В них менялись чувства и так быстро, что Роман не мог поймать ни одного.

— Я знаю, что ты не готова, поэтому я готов ждать, я готов долго ждать, когда ты захочешь того же. Я не буду надоедать тебе с уговорами стать моей женой, мы могли бы хотя бы просто быть вместе, нормально, без встреч по вечерам в гостинице. Я хочу каждое утро просыпаться с тобой, хочу возвращаться в дом, где ты ждешь меня, хочу, чтобы мы могли быть вместе абсолютно везде и ничего не мешало этому. Я люблю тебя и больше всего на свете хочу проводить с тобой каждую секунду своей жизни.

Роман говорил все, что разрывало ему душу на части и ждал, покорно ждал приговора. В глазах Марины вместо обычной жизнерадостности появлялась странная болезненность, и она все росла, искривляя ее губы и брови.

— Рома…

— Не надо, — он покачал головой, пытаясь избавиться от слов, которые так и не были ей произнесены.

Марина обняла его и поцеловала куда-то между щекой и шеей. Роман тоже обнял ее, а сам думал о том, какова вероятность, что так она обнимает его в последний раз.