Жемчужный король

Глава 4

Роман и представить не мог, какое влияние на него оказали слова незнакомой девушки. По началу мужчина решил, что у нее проблемы с психикой и старался о ней не думать. Вот только, когда лег спать, в голове стали всплывать отдельные реплики и играть, как на повторе. Всю ночь Роман проворочался и никак не мог понять, чем сумасшедшая девчонка могла его так зацепить. Он не верил в то, что говорила она, совсем не верил. Тем не менее избавиться от ее слов не получалось.

Утром он, как обычно, выпил кофе и отправился в офис. Только теперь все было иначе. Роман не понимал, что именно в нем изменилось вчера. Он почему-то стал постоянно думать обо всем, что происходит вокруг него. Роман замечал вещи, которые раньше казались ему само собой разумеющимися. Все в этом чертовом офисе решали свои проблемы и хамили друг другу, но как только видели его, улыбались и здоровались с ненормальной приветливостью. Ему всегда были видны только эти улыбки, он и не думал о том, что они натянуты для него.

В кабинете все оказалось еще хуже. Пришлось принять пару человек, которые снова клянчили деньги, настолько ублажая Романа, что ему стало тошно, и он отменил встречи на весь день. Ему хотелось посидеть в тишине, чтобы никого не видеть, но приперся один приятель, который очень хотел выбить финансирование нового проекта. Роман обещал подумать, проект был не прибыльным, и он уже знал, что скажет нет. Позвонила жена и покаялась в том, что растратила все деньги на своей карточке, правда, обещала вечером сюрприз.

Роман так и не взялся за вчерашние отчеты. Он бросил офис, чтобы не заставлять сонных людей улыбаться и поехал в бар. Просто сегодня он увидел себя со стороны, и ему стало страшно, что его жизнь именно такая. Роман всегда считал, что у него есть все, и вроде бы так оно и было. Успешная компания, козырное местечко в обществе, деньги, машины, жена, которая безусловно подходит ему, красотка любовница, друзья… Но настоящее ли это все? Что будет, если он завтра разориться? Компании не будет, ему больше не будут кричать приторное: «доброе утро, Роман Аркадьевич!». В обществе его место станет равно нулю, жена разведется, она привыкла жить красиво, любовница найдет себе мужика побогаче, друзья перестанут получать финансирование от него и тоже исчезнут.

Получается хоть у него есть и все, но тем не менее нет ничего. А кто говорил это вчера? Роман внезапно почувствовал себя полным неудачником, словно он к своим тридцати пяти годам ничего и не добился. Он окружил себя подделками, и как мало нужно, чтобы все рассыпалось. Его выдуманный мир может рухнуть легче простого, если у него не будет чем за него платить.

Бармен только и успевал наполнять его стакан отменным виски. Уже был вечер. Жена оставила затею дозвониться до него, друг, который хотел поговорить насчет долга, тоже угомонился. Роман опрокидывал стакан за стаканом, осознавая, что человек в нем давно умер. Он превратился в дорогой костюм и только вчера одна единственная девушка говорила с ним, именно с ним, а не с его тенью.

Вчера в его жизни появился живой комок, хоть что-то настоящее и, по сравнению с ним, вся остальная мишура выглядела жалко. Впервые за долгое время Роман почувствовал себя живым, что разумеется, значит не только быть счастливым и полным энергии. Быть живым это еще и чувствовать боль и полное угнетение, требующее нового и нового стакана.

Давно он не стоял на старых лестничных клетках многоэтажек, где пахнет дешевыми сигаретами и плесенью. Может вообще никогда не стоял. Роман стянул с шеи галстук, онемевшей рукой и одновременно несколько пуговиц расстегнулись. Дышать было нечем. Он знал, что выпил лишнего, раньше не позволял себе пить до такой степени, но сегодня случай особый. Его не заботило сколько было времени, и он стал долбить кулаком в дверь.

И вот перед ним снова стоит она в обычных черных брюках и отвратительной старой рубашке цвета выцветших книжных страниц. Ее волосы замотаны в страшненький коричневый комок, но она не выглядит сонной. Черт побери, хоть какие-нибудь эмоции появились бы на этом лице! Знает вот она, как сложно ему было найти квартиру, которую она снимает? Неужели к ней часто приходят владельцы крупнейших ювелирных компаний после полуночи? Но лицо Марины не выражало и капли удивления или озадаченности.

Он пошатнулся, когда переступал порог, но удержал равновесие и бутылку виски, уже почти пустую.

— Добрый вечер, Марина. Извиняюсь за столь поздний визит.

— Привет, — ответила она, отойдя к стенке.

— Знаешь, что я хочу тебе сказать?

— Нет, но, видимо, сейчас узнаю.

Роман засмеялся напоказ и торжественно установил свою бутылку на пол.

— Хочу сказать, что я думаю о тебе. Ты похоже, что решила, что самая умная, такая вот просто мисс-совершенство. Ни черта подобного! Ты думаешь, что я идиот, да? Что я не знаю, как нужно жить, что я живу впустую, так и подохну полным болваном. Решила, что бросив свои никчемные копейки в реку, переиграла меня? — он снова засмеялся. — Это не так, скажу я тебе!

Марина скрестила руки на груди и изучающе смотрела на него.

— Сколько ты выпил? — тихо спросила она.

Она могла бы сказать что угодно, но это показалось Роману неуважительным до крайности.

— Это тебя не касается. Так вот, если ты решила, что разбираешься в жизни куда лучше и имеешь право поучать меня, ты глубоко ошибаешься! Да кто ты такая? Двадцатилетняя девчонка, которая в своей жизни ничего не добилась и никогда не добьешься. Все, что ты можешь, это красиво говорить о свободе и о бесполезности денег, о том, что ты такая особенная. На самом деле это все бред! Ты просто одна из тысячи неудачниц, у которой нет места в жизни, которая никогда не сможет выделиться из толпы. Ты никчемная, бездарная и всю жизнь просидишь в нищей квартире. У тебя нет никаких способностей и стремлений, ты просто завидуешь мне. Ты бы тоже хотела жить красиво, но не можешь, это и злит тебя!

Роман перевел дыхание:

— В тебе нет ничего особенного и никогда тебе не добиться большего. Ты — сплошное разочарование для своей семьи, так ведь? Ты знаешь, что все, что я говорю, правда. Знаешь!

Марина еще раз устало взглянула на то, как Роман стягивал пиджак и ушла куда-то вбок. Она стояла возле единственного дивана у стены и убирала оттуда какой-то толстый альбом.

— Можешь лечь тут, — как ничего не бывало сказала девушка.

— Что прости? Я не собираюсь валяться на твоих диванах!

— Здесь тебе будет куда удобнее говорить, какая же я сука, попробуй, — она кивнула на диван и отошла к окну.

— Я и без тебя знаю, что мне делать.

Марина не смотрела на него, но слышала, как скрипнули пружины на диване. По Роману было видно, что он выпил лишнего и все это время мечтал завалиться. Марина специально постояла у окна минут десять, чтобы вернуться и застать мужчину спящим. Как только Роман открыл глаза, в его лоб словно пронзили штык: настолько сильно раскалывалась голова. Во рту все пересохло, и, казалось, даже внутренности склеились и присохли друг к другу. Он не мог и представить, что сможет еще хоть раз в жизни даже слова сказать. Роман не успел и подумать, где он находится, как в его голову влетело пару слов.

— На тумбочке вода и таблетка.

Это был голос самого милостивого господа. Роман последовал указаниям и уже через пару секунд произошло чудо. Ему стало легче, да он был разбит и чувствовал себя поганей некуда, но все же он снова превращался в себя. Вздохнув хорошим таким перегаром, Роман смутно вспоминал вчерашний вечер, бар. Он осмотрелся. Находился он в комнатке со старыми выцветшими обоями в жалкую полосочку, здесь почти не было мебели, кроме дивана, где он сидел, когда-то зеленого кресла, шкафа, дверцу которого портила жирная трещина, да двух тумбочек с книжками и старинной настольной лампой.

Правда к этой комнате примыкала еще миниатюрная кухонька, которая как бы отделялась и не стеной, а обычным кухонным столом. Там, у плиты, и стояла она. И сегодня Роману показалась ее старая рубашка чертовски милой, а пучок из волос самой шикарной прической, потому что он придавал ее лицу живую легкость.

— Марина, я, — Роман прочистил горло и попробовал продолжить: — Не совсем помню, почему я здесь. Мне кажется, что я вчера наговорил лишнего, что именно я не могу вспомнить, как не стараюсь. В любом случае, мне ужасно стыдно, и я прошу прощения за все, что вчера было…

— Зачем же просить прощения за то, чего не помнишь? — к удивлению Романа, она сказала это почти радостно, даже с азартом.

— Потому что тебе пришлось видеть меня пьяным в стельку и уступить мне диван, — Роман огляделся и понял, что этой ночью забрал у Марины единственное спальное место. — А где же спала ты?

— Нигде. Я просидела на балконе, вообще я часто ночью сижу на балконе. В это время так тихо и спокойно, можно быть с мыслями наедине.

Роман поражался тому, что она так приветливо говорила с ним после всего, что было. Марине (что было действительно удивительно) сейчас с ним говорить было, кажется, куда приятнее, чем там, в ресторане.

— Мне очень жаль, что так вышло. Я… Я повел себя, как идиот. Я сейчас же уйду, чтобы не доставлять тебе еще больше неудобств. Прости меня, я больше никогда…

Роман встал и схватил пиджак с кресла. Он боялся даже представить, как плохо сейчас выглядит, но не решился бы сходить в душ Марины.

— Куда ты собрался? Я почти приготовила завтрак, — Марина стала копошиться на своей малюсенькой кухоньке и достала две глубокие тарелки.

Это ее замечание буквально приклеило Романа к прогнившим доскам пола. Почему она сегодня так добра к нему?

— Я не могу остаться, я и так доставил тебе слишком много проблем.

— Я знаю, это не изысканный завтрак, — игнорировала его Марина. — Просто овсянка, да еще и на воде, зато с сахаром. У меня больше ничего и нет. Я второй день ем одну овсянку, но это полезно.

— Почему ты не забрала деньги за эскизы?

— В реке абсолютно все мои деньги, у меня нет даже на автобус, а с окраины, где я живу, до твоего офиса идти часов пять.

Почему-то она улыбалась, а у Романа все сильнее давило в груди.

— Но это все неважно, садись, уже все готово. Я могу еще предложить кофе, но, конечно, тебе он покажется мусором. Это растворимый кофе, ты вряд ли привык пить такое.

— Спасибо, — все что смог выдавить Роман.

Он совершенно не мог понять, почему все происходило именно так. Почему он, жемчужный король, оказался в этой дешевой квартирке, ел кашу с сахаром и пил этот отвратительный напиток. Почему пред ним сидела странная девушка, выбросившая последние деньги в реку, уступившая ему свой единственный диван и приготовившая завтрак. Но впервые за долгое время ему казалось, что все так, как и должно быть, что наконец-то все правильно.

Они почти не говорили. Марина сказала что-то про ужасные пробки и что ночь была безоблачна, в принципе, все. Роман еще раз поблагодарил ее, Марина ответила, что ничего не сделала и пожелала ему хорошего дня. Роман ушел. Ушел с самым странным чувством на свете. Он чувствовал себя одновременно слабым и необычайно сильным. Он чувствовал, что о нем заботились, и это чувство оказалось опьяняющим.

Этим же вечером он снова стоял на дурнопахнущей лестничной клетке, только на этот раз даже слишком трезвый, в прекрасном костюме и с необъятным букетом роз кремового цвета. Не прошло и десяти секунд с момента, как он постучал, и дверь открылась. Она была такая же как и утром, только волосы слабыми волнами струились с плеч.

— Привет, я хочу попросить прощения за то, что было вчера. Я чувствую себя полным идиотом. Надеюсь, ты примешь этот букет в качестве извинения.

— Очень красивые цветы, проходи, — Марине крайне шли эти цветы, они подходили по цвету к ее темным волосам и нежному цвета лица, — правда, у меня нет ваз, но всегда можно что-то придумать.

Она впихнула дорогущий букет в двухлитровую банку и поставила на тумбочку у дивана. Эти цветы так вжились в атмосферу ее маленькой квартирки, что казались частью интерьера.

— У меня есть еще кое-что для тебя.

Роман протянул ей белый конверт.

— Что это? — спросила Марина.

— Твои честно заработанные семьсот долларов.

— Спасибо, — ответила Марина и оставила деньги под букетом цветов.

Роман стоял среди старой мебели и ужасно не хотел уходить. Сама по себе комната была неприятной и угнетающей, но что-то приносило в нее тепло и уют, и это были, конечно, не дорогие розы. Марина, словно солнце, освещала свое жилье и делала его особенным.

— У меня пустой холодильник, я не знаю, что тебе предложить, — подпрыгнули ее худые плечи под рубашкой.

— Мы можем заказать еду. Хотя бы пиццу, ты же ничего не ела целый день, да и я тоже.

— Было бы здорово, — улыбнулась Марина.

— Только плачу я, идет?

Она согласилась. Само собой получилось, что они сидели за кухонным столом и ели чертовски сырную пиццу. И было так хорошо на душе просто от дурманящего аромата черемухи, пробирающегося с вечером в окно, от ее мягкого голоса, обволакивающего, как теплое молоко, и от тишины, которую так редко заставал Роман поздними вечерами.

Его все больше пугало то, что было что-то родное в этом месте, в страшненькой кухоньке, в ее юном лице, в дурацких чашках с крадущимися по лесу лисицами, из которых они пили дешевый китайский чай. А потом она смеялась со своих же шуток, и весь страх пропадал, приходило ощущение, что он находился в правильном месте в правильное время.