Жена дитя

Глава LXXIII Покупка паспорта

Должно было пройти двадцать четыре часа, прежде чем Кошут и его спутник – вернее, капитан Мейнард со своим слугой – смогли выступить в опасную экспедицию.

Было совершенно необходимо получить паспорт – у консульского агента Франции или в британском Форейн Оффис; а для этого необходим дневной свет – иными словами, до следующего дня ничего нельзя было сделать.

Кошут раздражался из-за задержки; его новый хозяин – тоже; впервые проклинал он всю систему паспортов.

Они не думали, что это задержка окажется для них благоденствием; возможно, именно ей они обязаны сохранением жизни!

Мейнард предпочитал получить паспорт у французского консула. Это легче и быстрее, чем в английском Форейн Оффис, где царствует настоящая бюрократия. Несколько дней проходит, прежде чем Джон Булль, отправляющийся за море, может уговорить своего посла выдать ему клочок бумаги, необходимый для защиты!

Вначале за него должен поручиться банкир, священник или какой-нибудь другой известный в стране человек! Хозяева Джона не поощряют бродяжничество.

Французский агент гораздо доступней. Скудное жалование заставляет его доброжелательно смотреть на оплату наличными. Именно поэтому он бывает всегда готов к услугам.

Однако Мейнарду документ достался с некоторым трудом. Возник вопрос о слуге, который должен был быть вписан в паспорт.

Лакей должен явиться сам, чтобы его точное описание было внесено в паспорт.

Так холодно и вежливо заявил французский чиновник. Его тон, казалось, говорил о бесполезности попыток его уговорить.

Хотя Мейнард знал, что к этомй моменту благородный венгр уже пожертвовал своей великолепной бородой, его красивое лицо слишком известно в Лондоне, чтобы его не узнавали на улицах. Особенно опасно ему показваться в районе французского консульства, на Кинг Уильям стрит. Его узнают либо сам агент, либо с полдесятка шпионов с глазами рыси, которые всегда слоняются поблизости.

Кошута никогда не удастся выдать за лакея!

Но Мейнард придумал способ обойти это затруднение. Выход подсказали потрепанный костюм и голодный вид француза.

– Для меня это очень неудобно, – сказал он. – Я живу в Вест-Энде, туда целых пять миль. Очень далеко, и все лишь для того, чтобы привести сюда слугу. Я бы заплатил несколько соверенов, чтобы избавиться от этих хлопот.

– Прошу прощения, – ответил агент, сразу становясь предельно вежливым по отношению к человеку, который так спокойно расстается с несколькими соверенами. – Таковы правила, как знает мсье. Однако… если мсье…

Он помолчал, чтобы смысл этого «однако» был понят.

– Вы окажете мне большое одолжение, избавив от хлопот…

– Мсье может точно описать слугу?

– С головы до ног.

– Tres bien! Пожалуй, этого достаточно.

И без дальнейших переговоров словесное описание экс-диктатора Венгрии было занесено на листок с печатями.

Это был подробный портрет, с указанием роста, возраста, цвета волос, цвета кожи и должности, в которой находится слуга.

Судя по описанию, получился образцовый слуга (Это действительный факт. Паспорт до сих пор находится у меня. – Элизабет Рид).

– Чрезвыйчайно обязан, мсье! – сказал Мейнард, принимая паспорт у агента и одновременно вкладывая ему в руку несколько сверкающих соверенов. Потом добавил: – Ваша любезность избавила меня от множества хлопот, – и побыстрее вышел из конторы, оставив француза в состоянии приятного удивления. На лице агента было выражение, доступное только истинным сыновьям гальской нации.

В тот же день хозяин и слуга были готовы к отъезду.

Чемоданы упакованы, все необходимо взято, заказаны билеты на ночной почтовый пароход из Дувра в Кале.

Ждали только часа отъезда из Лондона.

Удивительное собрание состоялось в доме Кошута в Сент Джонз Вуде.

Присутствовали восемь человек; каждый владел титулом или воинским званием, титулы и звания либо наследственные, либо полученные за заслуги.

Все люди известные и почитаемые. Среди них два венгерских графа благороднейшего происхождения, один барон того же королевства; три старших офицера, каждый из которых командовал армейским корпусом.

Седьмой, самый низкий по званию, простой капитан – сам Мейнард.

Но восьмой – кто был восьмой?

Мужчина в костюме лакея, со шляпой с кокардой в руке, словно готовый в любую минуту выйти.

Любопытно было наблюдать за этими людьми, собравшимися вокруг лакея; графы бароны и генералы тоже сняли шляпы, но не потому что собирались уезжать. Они сделали это из уважения!

Говорили они не подобострастно, но все же тоном, каким говорят со старшими; а ответы принимались с почтительностью, говорившей о высокой оценке!

Если и есть доказательства подлинного величия, то это уважение союзников в час несчастья.

Именно таков был этот случай. Вряд ли стоить уточнять, что одетый лакеем человек был сам Кошут.

Даже в ужасные часы изгнания, когда дело его казалось безнадежным, когда холодный мир презрительно отвернулся от него, его окружали не алчные подхалимы, а самые благородные люди Венгрии, все полные почтения, со шляпами в руке; они относились к нему так же, как в дни, когда судьба любимой страны и их собственная участь определялись его волей!

Автор был свидетелем этой сцены и считает ее величайшим торжеством сознания над материей и правды над шарлатанством.

Все собравшиеся знали тайный замысел Кошута. Они слышали о восстании в Милане. Именно об этом они говорили; и большинство, подобно самому Кошуту, готовилось принять в нем участие.

Как и Кошут, они считали восстание неразумным шагом со стороны Мадзини – потому что начал его именно Мадзини. Некоторые называли это безумием!

Ночь темная и благоприятствует отъезду. Темнота необходима: все знали о шпионах напротив.

Но Мейнард предпринял дополнительные меры предосторожности, чтобы сбить со следа этих цепных псов деспотизма.

Он придумал уловку, которая обязательно должна была удаться. Приготовили два набора чемоданов. Пустые должны были быть вынесены из дома Кошута и погружены в кэб. Капитан со своим слугой в этом кэбе доедут до северного конца Берлингтонской Аркады и пойдут в фешенебельные магазины, словно собрались что-то покупать. Кэб будет их ждать.

Но в другом конце, на Пикадилли, будет ждать другой кэб, с настоящим багажом путников, который еще накануне был перевезен в квартиру писателя-солдата.

Нужны очень проницательные детективы, чтобы разгадать эту уловку.

Но как ни была остроумна эта хитрость, она так и осталась неосуществленной. И слава Богу!

По тому, что стало известно впоследствии, Кошуту и капитану Мейнарду следовало возблагодарить небо. Если бы им удалось обмануть английских шпионов, это было бы временное и недолговечное торжество. Через двадцать часов оба были бы во французской тюрьме; Кошута отправили бы в гораздо более опасную для него австрийскую тюрьму; а его хозяин, вероятно, долго томился бы в камере, прежде чем в его защиту снова развернули флаг его страны.

Но попытка не осуществилась; они даже не сели в кэб, ожидавший у ворот. В доме появился человек, который предотвратил ее.