Жена на продажу, таверна на сдачу

Глава 14. Дверь, которую нельзя было открывать

Вернулись мы с Карлом возбужденные и воодушевленные.

Вопреки заявлениям муженька и Катарины, что эльфы всегда платят золотом, мы с Карлом умудрились найти заведения, где и на серебро с медью вполне можно неплохо поесть.

И попробовали то, что едят с одинаковым удовольствием и люди, и полукровки, и эльфы.

Это помогло нам составить представление о том, чем можно торговать в своей таверне.

— Ну, наших лесорубов этим не накормишь, — ответственно заявил Карл, утирая губы. Хотя кушанье, конечно, ему понравилось. — Без доброго куска мяса, да без жирной, наваристой похлебки много ли они наработают в лесу?

— Они ели и пустую чечевичную, — напомнила я Карлу.

— Ели, — согласился он. — Но делали это, скорее, жалея меня. Знали, что я пропаду без тех грошей, что они платят мне. Но зачем же заставлять людей давиться невкусным, когда можешь предложить им свежего хлеба и доброго вкусного супа?

Эльфы же тяжестей не тягали, валуны тяжелыми молотами не кололи. Поэтому и еда у них была намного легче. Нам даже удалось найти легкие салаты из овощей и из мяса птиц.

Ну, разумеется, и напитки.

Сладковатые легкие морсы, шипящие в бокале лимонады — всего этого у людей не встретишь!

— Сможем ли мы приготовить что-то похожее? — тревожно спросил Карл, с опаской пробуя не вкус шипящий напиток.

На вкус он был похож на ананасовый компот с нотками кокоса. Странное сочетание.

— В крайнем случае, — решила я, — просто будем продавать коньяк!

В общем, нам было что обсудить, когда мы вернулись в старую таверну.

А поутру, когда мы с Карлом, не выспавшиеся и взбудораженные, топили печь, пришел Бъёрн. И новости у него были престранные и даже пугающие.

— Девицы ваши, — сказал он, грея руки у огня и стряхивая дождевые капли с плеч, — из города бежать хотели. Видно, вы-то и не знали, что у старика был тайник. А они его точно нашли и вытащили все добро оттуда.

— Как знать, — неуверенно ответил Карл. — Что и сколько они нашли.

— Теперь-то мы точно ничего такого не узнаем, — согласно ответил Бъёрн, кивнув головой. — Потому что, верно, девицы все ж растрепали о своей удаче. Наверное, много там было денег, коль их подстерегли на дороге и убили.

— Убили! — ахнула я, всплеснув руками. — Вот же глупые гусыни!

— Не жалей, — сурово прервал мои причитания Бъёрн. — Не стоит тот жалости, кто обворовывает доброго хозяина. Поделом им.

— Но такие молодые, — пробормотала я. Вот оно, жестокое средневековье!

— А стали старше б, так и вовсе могли с ножом к горлу приставать, золото требовать, — резонно заметил Бъёрн.

— Золото? — удивился Карл.

— Ну, вроде как золотой нашли возле тел, — ответил Бъёрн. — Да, парень, здорово они тебе облегчили карман! Золото тебе очень пригодилось бы.

— И где же тот золотой? — спросил Карл.

— Да тоже, небось, в чьи-то жадные руки попало, — ругнулся Бъёрн. — Такие вот дела.

Девиц все же было жаль.

Но долго жалеть их было некогда. У нас были дела поважнее — придумать, как на новом месте таверну открыть.

— Для этого деньги нужны, — сказала я. — Мы должны заработать много денег здесь, чтобы вложить их в дело там. Нанять людей, чтобы они помогли нам привести там все в порядок. Купить новой утвари. Мебель.

— Значит, тут нужно будет работать больше и усерднее, — ответил Карл. — Но…

Тут он замолк.

— Что? — спросила я.

— Господин Феланор обещал, что обернется быстро, — с грустью сказал Карл. — А значит, и тебя заберет. И я один останусь. Нет, не подумай, я справлюсь! Но вместе дела вести было б веселее.

Тут я призадумалась.

Феланор заберет меня?

А я что, вещь?

Наверное, я и сама могу решать, где мне быть и что мне делать.

Феланор сказал нечто расплывчатое. О том, что мы могли бы жить вместе, и только. Но где и как? И на что?

Планировал ли он вернуться в Белый Город и стать там полноправным властителем? Или же жизнь простого охотника его устраивала?

И, самое интересное: а какую роль в его жизни буду играть я?

— Знаешь, Карл, — сказала я задумчиво, — я, пожалуй, останусь тут столько, сколько мне будет нужно. Феланор, конечно, благородный господин. Он не чета моему бывшему муженьку. Он никогда не поступит со мной так подло. Но жизнь разная; как знать, может, он передумает связывать свою жизнь с моей. Или я сама… вдруг почувствую, что нам надо расстаться. Мне как-то придется жить дальше. Так что я здесь и сейчас должна подумать о себе, о своем будущем.

— Ну да, — согласился Карл. — Знаешь… если уж так вышло, что у нас две таверны… пожалуй, когда ты передашь мне Дар, я передам тебе эту таверну. Сам уйду в дом матери и там буду жить и работать. Шкаф и волшебный Дар помогут мне продержаться на плаву. А ты сможешь или тут жить, или продать это все, — великодушно произнес Карл, хотя еще совсем недавно и подумать не мог о продаже. — И переехать туда, куда захочешь!

— Спасибо, Карл, — ответила я. — Ты настоящий друг! Но только продать кому-то и открыть всем желающим вход в Белый Город — это рискованная затея. Не находишь?

— Тогда мы просто могли б работать вместе! — обрадованный, произнес Карл. — Например, ты бы готовила что-то и продавала бы готовое мне. А я в Белом Городе покупал бы мед, молоко, орехи и продавал бы тебе. Понимаешь? Это очень удобно! Вряд ли кто-то в городе может похвастаться, что в его именинном пироге есть орехи из Белого Города! А ты сможешь.

— Это отличная идея, Карл. Правда. Ну, а пока этого не случилось, давай будем придумывать, на чем мы можем заработать побольше, да и неплохо было бы опробовать несколько новых блюд!

А что? Стать хозяйкой таверны — звучало заманчиво.

Я бы сразу-сразу тут все переделала.

Для начала позвала печника и попросила бы выложить мне еще одну печь, в которой можно было бы печь хлеб и, например, пироги с разными начинками.

Торты — местные люди не балованы сладким, они с удовольствием брали бы небольшие кусочки на пробу.

Ту же пиццу можно печь! Не знаю, как здесь, а эльфам тонкое тесто с небольшим количеством начинки пришлось бы по вкусу.

Людям можно готовить свиные ножки с капустой и сосиски; а эльфам жаркое из дичи…

Да и самим нам неплохо было бы начать готовить те же колбасы, окорока коптить. И запасы пополнить не из шкафа, а с местного рынка.

Шкаф, исполняющий желания — это ведь чудо. Зачем разменивать чудо на мясо, которое можно купить в любой лавке?

Нет уж; способности шкафа надо использовать для того, чтоб достать то, чего в этом мире нет.

Ну, или по крайней мере, нет в городе. Или достать очень трудно…

***

Денег с Карлом мы заработали прилично.

Полный сундучок папаши Якобса! И медяков, и серебра. И даже немного золота.

А брали оттуда очень редко, в основном полагаясь на шкаф.

— Но какой толк в деньгах, если их не тратить? — сказал Карл.

Помощницы нам были по-прежнему нужны. И, по рекомендации Бъёрна, мы взяли его жену, Тильду, помогать нам на кухне.

За нее и Бъёрн поручился, и сама она показалась нам женщиной надежной и приятной.

Прежде она вела хозяйство Бъёрна.

Конечно, дел у нее хватало. Но лишних денег в их семье не было, и она с радостью согласилась подработать.

Нарядное платье у Тильды было лишь одно. То самое в котором она приходила к нам на танцы. И для работы в таверне оно вряд ли годилось.

Да и жаль его было портить мыльной грязной водой и золой.

Потому было решено снова выехать на базар, прикупить ткани для платьев — и Тильде, и мне.

Тильду решено было приодеть в добротную красную юбку и в черный бархатный корсаж, расшитый красивыми разноцветными шнурами.

Еще взяли ей полотна на фартук и новый свежий чепец, да на рубашку. И башмаки новые, крепкие, чтоб ловчее было бегать и разносить заказы.

Мы с Карлом тоже хотели приодеться.

Пара платьев уже было у меня в шкафу, но хотелось что-нибудь особенное, нарядное. Все-таки, теперь я была дамой свободной и важной. А скоро стану еще важнее! И любой горожанин станет меня вежливо приветствовать.

Да и в таверну в городе эльфов полагалось одеваться иначе.

Мы же решили, что тут, в нашем родном городе, Карлу готовить и управляться с таверной будет помогать Тильда.

А я тайком буду наведываться в таверну в Белом Городе, прибирать там и готовить ее к открытию.

Так что мне надо было держать марку.

Карл тоже решил приодеться.

Увиденное у эльфов так его впечатлило, что теперь он хотел ходить только в светлых одеждах, красивых и простых одновременно.

Для работы сгодится и та куртка, что он купил первой!

А на праздники, да и просто в Белый Город, ему хотелось носить другое.

Да и хозяину заведения в городе эльфов не к лицу было быть похожим на сорванца из подворотни.

В общем, мы набрали тканей, полотна, шнуров и лент, и завалили местную портниху заказами.

В местной пивоварне мы договорились о поставках лучшего пива.

У мясника купили и колбас, и окороков, и свежего мяса, и тушки каплунов, жирных и нежных. И куриных потрошков не забыли.

— О, птица, — удивился Карл. — Зачем так много?

— Ну, ты же хотел попробовать новые блюда, — ответила я. — Вот сегодня и приготовим.

У волшебного шкафчика я хотела выпросить много коньяка. Изысканный напиток привлечет внимание состоятельных людей; а у богатых свои причуды.

— Им можно будет продавать салаты, — доверительно сообщила я Карлу.

— Это что такое? — удивился он.

— Это… смесь разных ингредиентов, — ответила я. — Легкое блюдо. Например, с птичьими потрошками, яйцами и грибами. Очень вкусно. Ну, и за работу будем брать подороже. Возни с ними много.

— У нас вряд ли найдутся охотники на такое, — с сомнением заметил Карл.

— Зато в Белом Городе точно хорошо пойдет, — заверила я. — Ты же видел, что они там едят? Легкую пищу, не очень жирную. Нужно только привести в порядок зал для начала. Готовить-то я могу и тут, а продавать можно там. Понемногу приманивать посетителей! Давай-ка купим еще посуды в ту таверну. Красивой, дорогой!

Мы зашли и к горшечнику и набрали и порционных горшков, чтоб в них тушить в печи овощи с мясом, и красивых глубоких мисок.

Там-то и застала нас Катарина.

Бог знает, зачем она пришла в эту лавку.

Вероятно, услышала, что мы с Карлом приехали в город тратить деньги, и примчалась посмотреть, на что.

Горшки ее не заинтересовали, а вот ткани, которые мы купили — очень.

Зависть и злоба кипели в ее душе.

Выглядела она еще хуже. Верно, ночевать ей приходилось в дешевых ночлежках, а то и просто у костра, в обществе нищих и бездомных.

И это не добавляло ей красоты.

— Для служанки в таверне не слишком ли жирно? — зашипела она со злостью, чуть ли не хватая руками кружева, лежащие в моей корзине поверх прочего. — Возиться в золе и в помоях сгодится и старая рванина!

— Не твое дело, — рыкнула я, силой вырывая из ее рук кружево, — в чем я буду мыть горшки и подметать золу! Свою рванину я могу тебе отдать, чтоб ты переоделась и выглядела поприличнее!

— Феланора в городе нет, — насмешливо шипела Катарина. — А ты наряжаться вздумала. Перед кем это ты собралась хвостом крутить?

— А он что, нанял тебя блюсти мою нравственность?!

Но она словно стервятник кружила, не уходила и не отставала. Так и высматривала, к чему прицепиться, как будто в самом деле имела на это право.

Кажется, история с ограбление таверны почему-то сильно ее взволновала.

— А это что такое?!

Она просто вцепилась в мою юбку, как орел когтями.

— Откуда у тебя эта вещица?! Что это?

Под фартуком и моей обычной темной юбкой предательски поблескивала серебристым шитьем нижняя, эльфийская.

Я как-то позабыла ее оставить в Белом Городе. Приняла ее как свою вещь, и не обратила внимания на то, что надела поутру.

— Где ты взяла это?!

— Феланор подарил! — выкрикнула я, отталкивая ее изо всех сил от себя. А сердце так и заколотилось от недоброго предчувствия.

— Феланор?! Да он несколько лет не был в Белом Городе! — шипела Катарина, наступая на меня. — Где ты взяла это?! Говори!

— Твое какое дело?! — вступился за меня Карл, заслонив меня собой. — За своим бельем следи!

Но вышло только хуже.

На его плечах тоже красовался эльфийский плащ!

Вещь не самая броская, но очень добротная и дорогая, если, конечно, кто-то знал в этом толк.

Катарина — знала.

По губам ее скользнула недобрая усмешка.

— Феланор подарил? — повторила она. — И это тоже? Так вот, значит, что за золото у вас украли! Проход в Белый Город открыли, распечатали! Вот откуда эти тряпки! Я знала, что где-то тут он есть! Иначе б Феланор не отирался рядом с этим городишкой!

Она ухватила плащ Карла и хотела сдернуть его с плеч мальчишки. Но тот перехватил ее руку и грубо, с неожиданной силой, сжал ее запястье.

— Не смей трогать меня руками, — произнес он. В его голосе проскользнула эльфийская высокомерная холодность.

— А то что, мальчишка? — процедила Катарина злобно. — Что ты мне сделаешь? Нацепил плащ эльфа, так не думай, что стал эльфом!

— Разделишь судьбу моего папаши, — ответил Карл уверенно. И откуда что взялось! — И приближаться к моей таверне не смей, женщина. Есть проход, нету, распечатали, не распечатали — тебя это не касается. Да и то это всего лишь твои догадки.

— Я могла бы заплатить за то, чтоб вы меня пустили туда, — выдохнула Катарина.

— Тебя там никто не ждет, — ответил Карл. — И плата твоя мне не нужна.

— Я весь город настрою против вас! — выдохнула Катарина яростно. — Раскрою всем тайну вашей таверны! Расскажу о проходе! О, много желающих найдется, чтобы пробраться по этой лазейке в Белый Город! Да без приглашения!

Признаться, тут я перепугалась.

Эльфийский всадник с копьем наперевес, ожидающий там нелегалов, живо нарисовался в моем воображении.

Вряд ли кто-то из них уйдет бдительной стражи. Их всех переловят и, может, бросят в тюрьму или вовсе убьют. А виноват останется кто? Правильно, мы с Карлом!

И поэтому с перепуга я брякнула первое, что пришло мне в голову.

— Не настроишь. Не посмеешь! Иначе я скажу, что именно ты убила и ограбила этих девиц! А может, это правда ты сделала?

От этого заявления Катарина даже отшатнулась.

— Замолчи, — выдохнула она зло. — Я имею право там быть, в отличие от вас, неумытые крестьянские рожи! Сам Феланор меня приглашал туда! Я жила с ним в его дворце! Меня там каждый знает! Я!..

— Так пусть еще раз пригласит, — дерзко ответила я. — А мне он говорил, что тебе там делать нечего. И что рады тебе там не будут!

Кто знает, сколько еще длилась бы наша перепалка. Только лавочник заметил Катарину и выскочил заступиться за нас.

— Опять эта рыжая ведьма явилась! —вскричал он, замахиваясь на Катарину. — А ну, прочь, побирушка! Не приставай к добрым людям! Прочь! Не то утащит еще что-нибудь…

***

Не очень-то приятно заниматься своими делами, когда эта Катарина дышит в спину!

Того и гляди, гадость какую устроит.

Поэтому мы с Карлом, как только вернулись, строго-настрого наказали Бъёрну рыжих на порог не пускать.

— Трется тут одна. Жди от нее беды, — сказала я ему.

— Ничего, — усмехнулся наш бравый вышибала. — Мимо меня не проберется! Уж я вас оберегу, будьте спокойны!

И он с обожанием глянул на свою ненаглядную Тильду в новой красной юбке.

Сегодня решили опробовать новые порционные горшки. Они были увесистые, вместительные и блестящие, как крепкие боровики.

В каждый из них, на донышко, я капнула золотого пахучего масла и как следуем смазала им горшок изнутри, чтобы ничего не пригорело и не пристало.

Каждый из них я наполнила кусками мяса примерно до половины. Для аромата добавила перца горошком, немного лаврового листа.

Нарезала крупными кольцами сочного лука, белого и фиолетового, блестящего глянцевой пленкой. Уложила поверх мяса, чуть присыпала крупной солью.

Нарезала крупными кусками сладкого разноцветного перца, уложила слоем поверх мяса с луком.

Карл с Тильдой начистили картофеля целый котел, хватило бы и на роту солдат. Впрочем, к нам и посетителей много ходит. Так что в самый раз!

Я нарезала картофель кубиками, подсолили его, поперчила, перемешала, и… тихонько, пока Тильда не видит, добавила майонеза. Снова перемешала и, поразмыслив, добавила весеннего свежего укропа.

Скажу, что это такой сметанный соус с травами и приправами. Хотя, наверное, нужно бы уже начать готовить домашний майонез. Ничего в этом сложного нет. Хотя, конечно, по вкусу он будет отличаться…

А пустое ведерко из-под соуса швырнула в огонь, в печь.

После картофель выложила в горшки, разровняла ложкой и накрыла крышками.

— В печь, — скомандовала я Карлу. — Хорошенько запомнил, что и как делается?

— Да вроде, — ответил он. — Ничего сложного-то тут и нет!

— Совершенно верно, — подбодрила его я. — Ну, а мне пора готовить салат.

— Ты уверена? — с сомнением спросил Карл. — Куриные потрошки могут в погребе долго пролежать… из них и похлебку наваристую можно сварить, и в кашу добавить.

— Боишься? — посмеиваясь, спросила я. Карл серьезно кивнул:

— Очень. А вдруг не понравится? А вдруг переведем зря продукты?

— Не думаю, — возразила я. — Будешь предлагать тем на пробу, кто заказывает вино. Совсем немного, по грошу. Понравится — накладывай больше, и плату повышай.

— А ты? — удивленно произнес Карл.

— А я сегодня отправлюсь отмывать тут таверну, — ответила я. — Ну и, если управлюсь быстро, то и салат там точно пригодится!

В общем, пока в печи пеклось мясо в порционных горшка в собственном соку, я поставила на огонь три кастрюли.

В них в подсоленной воде варились куриные сердца и яйца.

Белые крепкие грибы, замороженные с осени и купленные в таежной лавке, я тщательно перемыла, отрезала все ненужное, грязное, и тоже отправила в кастрюлю. Чуть подсолила и накрыла крышкой.

К салату приготовила еще лук, почистив и нарезав его мелко.

На пылающий огонь поставили самую большую сковороду, что только сумели найти. Карл плеснул в нее масла. И как только оно раскалилось, я ссыпала туда лук, обжариваться до золотистого цвета.

Кипели наши кастрюли, брызжа пеной на огонь, а я мешала и мешала кипящий в масле лук.

Первыми сняли яйца. Тильда могучими руками снесла кастрюлю, слила кипяток и окатила яйца холодной водой.

— Зачем так много? — удивилась она.

Яйца были все еще горячими, но она словно не замечала этого и ловко чистила их, дымящиеся, кроша скорлупу ловкими пальцами.

— Увидишь, — посмеиваясь, ответила я.

Бульон после куриных сердечек получился на загляденье прозрачным и наваристым. Желтые круги жира плавали на его поверхности.

— Можно добавить в наши порционные горшки, — скомандовала я. — Будет и сытнее, и порция больше.

— Лучше поутру похлебку сварить, — ворчала Тильда. — Расточительство какое…

— Накинуть цену на порцию, — парировала я. — И никакой расточительности!

Сердечек было много.

Просто нескончаемая лавина какая-то. И мы с Карлом принялись обрезать с них жилки, чтоб управиться.

Обрезав все лишнее, мы разрезали сердечки на несколько частей и отправляли их в чистую большую посудину. Туда же Тильда отправляла мелко нарубленные яйца.

Надо отметить, что она орудовала ножом ловко. Пожалуй, грубовато, но очень быстро. Что за чудо-помощница!

Да и с яйцами она управилась намного раньше, чем мы с мелкими сердечками.

— Тильда, займись грибами, — велела я ей. — Вынь их и тоже наруби мелко. И сюда же.

— Чудеса, — пробормотала Тильда, вытирая руки о старый фартук и заглядывая в котел, где лежало вперемешку мясо с яйцами. — Ну, чисто как поросятам…

Мы с Карлом так и покатились со смеху, хотя Карл и глянул тревожно на меня.

Но я и опасений не разделяла.

— Принеси-ка ведро майонеза, Карл! — скомандовала я, пока Тильда отвлеклась на грибы. — И добавь его в салат!

В общем, и тут получилось схитрить.

Когда мы, наконец, управились с сердцами, Тильда виртуозно покромсала грибы и покидала их в общий котел.

Я посолила ингредиенты, чуть поперчила и туда же отправила луковую золотистую зажарку. Она потекла огненной рекой на яйца и грибы под удивленными взглядами Карла и Тильды.

После я все перемешала как следует и протянула ложку Карлу.

— Пробуй, хозяин!

Карл попробовал новое блюдо с сомнением на лице. Но по мере того, как он распробовал его, улыбка появлялась на его губах.

— Выглядит непривычно, но очень вкусно! — сказал Карл и хотел было снова полезть этой ложкой в общий котел, но я остановила его.

— Но-но-но! Чистыми ложками, и только из своей тарелки! Тильда, отважишься?

— Пожалуй, — осторожно согласилась она. — Уж больно интересно, что вышло?

— Из хороших продуктов ничего дурного выйти не могло, — отрезала я. — Давайте миски, и за стол!

Пришло время и наши горшков с мясом.

Я вынула один, проверила на готовность картофель и мясо.

Картофель рассыпался, мясо было мягким. Овощи сварились и дали сок.

К этому бульону, которого было совсем немного, я долила чуток наваристого куриного, с потрошков.

На стол постелила самую новую, самую красивую скатерть.

Нарезала свежего хлеба большими белыми ломтями.

Каждому поставила по горшку мяса, и на тарелочку по чуть-чуть положила салата. На пробу.

Бъёрн тоже отнесся к салату с подозрением.

Он сначала выгреб все из горшка и съел, крякая и причмокивая. И весь бульон вычерпал и промокнул коркой хлеба.

Салат он придвинул к себе небрежно, раздумывая, есть его вообще или нет.

Но после первой же ложки его настроение изменилось.

— Однако, — глубокомысленно протянул он, жуя и задумчиво глядя в потолок.

— Вкусно? — с надеждой спросила я.

Он снова щедро черпанул ложкой и отправил порцию салата в рот, все так же задумчиво глядя в потолок.

После третьей ложки салат кончился, и Бъёрн с сожалением посмотрел в опустевшую тарелку.

— Неплохо, — подвел он итог. — А еще можно?

— Вот видишь! — воскликнула я, обращаясь к Карлу. — Этот вкус всем понравится!

— Было б неплохо, — ободренный, ответил Карл.

— Тогда вы управляйтесь здесь, а я пойду… и поработаю в другом месте, — сказала я. — Вернусь ночью, думаю.

— Хорошо, — ответил Карл. — Возьмешь с собой ужин? Вдруг проголодаешься?

Он более чем заботливо собрал для меня корзинку, поставив туда горшочек с тушеным мясом и миску с салатом, прикрыв ее ломтями хлеба.

Пока Тильда убирала посуду, а Бъёрн носил воду, я накинула плащ, взяла корзинку и проскользнула в комнату Карла.

Из тайника забрала золотую монету, крепко зажала ее в кулаке. Вступила в круг и только и успела, что вымолвить «Иду!», как меня перенесло в Белый Город.

Я оглянулась — это был все тот же покинутый пыльный тихий дом. Он так и стоял нетронутым; и, разумеется, в нем полно было работы, да и о посетителях говори было рано.

Но я знала, зачем рвалась сюда.

Я отела пораньше увидеть Феланора. Он ведь скоро прибудет в город!

И сердце мое замирало в предвкушении встречи.

***

В Белом Городе все было все так же празднично и шумно.

За стенами таверны слышны были музыка, смех. Горожане ждали своего правителя.

И я тоже.

Начать уборку я решила с зала. Комнаты, кухня — этого посетители не касались и не видели. А вот зал — это лицо заведения!

Здесь убираться было не в пример легче, чем в таверне Якобса.

Уж не знаю, чем он так умудрился ее заляпать, но даже в пустующем много лет доме не было такой грязи. Много пыли, да, паутины. Но не отвратительной зловонной жижи, не копоти и жира, которыми были заляпаны даже столы в таверне Якобса.

— Что ж ты за существо такое, Якобс, — пыхтела я, сметая веником мусор из углов. — Все испоганит одним своим присутствием!

Комнату под лестницей, подобие моей спальни, я привела в порядок первой.

Перетряхнула всю постель, выколотила одеяло, вымела полы.

Эта комнатка была такой крохотной, что я с ней провозилась всего час. А потом долго, долго сидела на постели, вдыхая запах чистоты и свежести, и аромат цветов, льющийся из раскрытого окна.

У меня было ощущение, что я вернулась домой.

Очень странное чувство, учитывая то, что в Белом Городе Адель, скорее всего, никогда не бывала…

Затем я приступила к уборке.

Воду я брала в колодце во дворе. Красивое место! Над колодцем росли цветущие деревья, и когда дул ветер, казалось, что идет снег из осыпающихся бело-розовых лепестков.

Столы я отмыла первыми. Поливала щелоком и скребла щеткой до скрипа, пока они не заблестели.

И оказалось, что они сделаны из благородного беленого дерева с черными и алыми прожилками. Очень красиво. По-эльфийски изысканно!

Стекла здесь были витражные, из светлых голубых, зеленоватых стекол.

Это я выяснила, когда смахнула пыль с окон.

Их отмыть было сложнее.

Ветер и дождь сделали окна снаружи серыми и шершавыми.

Я мыла их с величайшей осторожностью, чтоб не выдавить ни стёклышка.

Несколько раз меняла воду. Окатывала окно и принималась тереть его заново, пока стекла не стали прозрачными, а рисунок витража легким и светлым.

Влажной метлой прошлась по полу еще раз, сметя остатки мусора с потемневшей половой плитки.

Из темно-серой и шершавой она стала красно-коричневой, как обожжённый кирпич. До чистоты ее еще тереть и тереть, но в целом стало намного чище и свежее.

Растопила старую печь, кое-как справившись с высушенными до идеальной сухости дровами. Нужно было просушить помытый зал, мебель.

Я распахнула отмытые окна, чтоб проветрить душный зал. В ведре с чистой водой сполоснула руки и лицо. Привела в порядок волосы и платье, как могла.

И вышла на порог, заметенный бело-розовыми лепестками.

Ни раньше и ни позже.

Именно сейчас.

В тот самый миг, когда к таверне подходи Феланор.

— Здравствуй, эльфийский принц, — чуть улыбаясь, произнесла я, склонив голову к плечу и щуря глаза от оранжево-розового заката, облизнувшего небосвод. — Долго же ты шел домой. Я заждалась.

Феланор замер на пороге, потрясенный. Казалось, он очень хочет потереть свои эльфийские глаза. И сдерживается изо всех сил, чтобы не показаться смешным и нелепым.

— Адель?! Это ты? — не веря своим глазам, выдохнул он. — Что ты тут делаешь?! Как?! Или… ты только чудишься мне?

Он насмелился подойти и коснуться меня рукой.

Но я не распалась, не разлетелась розовыми лепестками.

Осталась стоять перед ним, уставшая, чуть улыбающаяся.

— Карл оказался полукровкой, полуэльфом, — весело сказала я, рассматривая его изумленное лицо. — Это старый дом его матери. И вот я здесь! Пришла встретить тебя.

— Но как ты догадалась, что я приду сюда?!

— Это ведь твой город. Ты наверняка видел этот дом раньше. И не мог не заметить его сходства с таверной. Я подумала, — тут моего сердца вдруг коснулась печаль, — что если ты заскучаешь обо мне… ты сюда придешь.

— Ты оказалась права, — тихо произнес Феланор, коснувшись моего лица ладонью. — Я очень скучал!

Он вдруг порывисто шагнул ко мне и обнял.

Крепко-крепко, прижав к своей груди и целуя мои волосы, лоб.

Наслаждаясь волшебным моментом и оставив на потом все вопросы.

— Адель, — прошептал он, едва дыша от счастья. — Я думал… я боялся, что для тебя моя любовь — это всего лишь страничка в твоей жизни. Люди живут и любят быстро. И так же быстро забывают. Я и не надеялся, что ты будешь настолько отчаянно смела, что пойдешь за мной.

— И очень зря, — рассмеялась я. — Я думала только о тебе. Запрещала себе тосковать, но все равно каждый день вставала с мыслями о тебе.

Он снова поцеловал меня. Целомудренно и вместе с тем чувственно.

Так выказывать чувства умеют только эльфы.

— Ты не сердишься, — робко спросила я, — что… проход сюда открыт?

Феланор нахмурился и вздохнул. Все-таки, он был очень сдержан, как и все эльфы.

— Ты же знал, что этот проход в таверне Якобса существует?

Феланор снова вздохнул. Будто что-то угнетало его.

Его молчание меня насторожило и заставило испугаться.

— Феланор! Что случилось? Не молчи!

— Пойдем в дом, — мягко произнес он, обняв меня за плечи и поцеловав еще раз. Словно ободряя и поддерживая. — Такие вещи не стоит обсуждать у всех на виду. По городу уже пронесся слух, что я прибыл. Но стража еще не донесла эту весть до наместников. А когда донесет… нам не дадут поговорить спокойно.

Мы зашли в таверну, и первым делом Феланор надежно запер двери.

— Так как это произошло, — спросил он, оборачиваясь ко мне.

— Может, присядешь и поужинаешь со мной? — спросила я робко. Моя радость от встречи что-то поугасла. — Ты с дороги наверняка устал…

Он улыбнулся мягко.

— Хорошо.

С тяжелым сердцем накрывала я на стол, усаживала своего дорого и первого гостя.

Феланор хоть и улыбался мне, хоть и обнимал, но в его глазах я видела тревогу.

Феланор был очень голоден. Казалось, налей я ему горелой чечевичной похлебки Карла — он с жадностью съел бы и не поморщился.

Но я предложила ему салат, пока грела в остывающей печи горшок с мясом и овощами.

— Очень вкусно, — похвалил меня Феланор, попробовав салата. Казалось, он даже забыл о мучающей его мысли, пока ел. — Невероятно вкусно! Это ты сама придумала?

— Да, — смущаясь, ответила я.

Почему-то я боялась подойти ближе к нему. Словно ждала, что он накричит, обвинит в чем-то…

— Эти деньги… вам они были очень нужны, поэтому вы их взяли? — произнес, наконец, Феланор. — Вы их потратили, или… или я могу надеяться, что вы просто забрали их себе?

— Что?! — не поняла я. — Какие деньги?

— Тайная Тропа, — терпеливо пояснил он, глядя мне прямо в глаза, — была запечатана золотом. Очень и очень давно. Мать Карла, думаю, вызвалась быть хранительницей и исполняла свою роль терпеливо и кротко. Это очень большая тропа. По ней может пройти любой, даже не имеющий такого таланта — ходить Тайными Тропами. Любой недобрый человек или тролль. Кто угодно. А если о ней узнают все…

Он тяжело замолчал.

А я живо представила, как через таверну вся нечистоплотная братия — муженек мой, его картежники-друзья, мошенники всех мастей, — ломятся в Белый Город…

Конечно, они не станут грабить тотчас же. Постараются затеряться.

Что стража?

Люди, подобные моему муженьку, похожи на крыс.

Разбегутся по таким же вот заброшенным домам. Будут таиться в подвалах.

Будут устраивать притоны.

Пока их всех переловят…

— А тут слишком много эльфийской магии, которой нехорошим людям нельзя касаться, — продолжил Феланор. — Не потому, что эльфы высокомерны, нет! Просто мы боимся, что наши знания, наши чудеса попадут в дурные руки. И тогда… из своего волшебного шкафа ты можешь доставать не только еду. Но и яды. Оружие. Все, что угодно. Будь ты хоть каплю хуже, ты бы уже раздобыла там нечто ужасное. Ядовитых змей, чтоб подкинуть в дом недругов. Красивое ожерелье, которое превращается в удавку с шипами, стоит надеть его на шею. Все, что угодно.

— О, Феланор! — в ужасе прошептала я, без сил опустившись на лавку. — Но это же ужасно…

— Да, —ответил он.

— Но мы с Карлом тут правда не причем! — горячо произнесла я. — Правда! Отчасти, конечно, мы виноваты! Мы послали работниц отмыть комнату папаши Якобса! И они там нашли тайник и обокрали нас! Не думай о нас плохо. Мы бы не отважились взять столько золота, не узнав, откуда оно и кому принадлежит!

Феланор улыбнулся.

— Не переживай. Я не виню тебя ни в чем. Мне надо было предупредить вас, но…

— Но ты побоялся людской жадности? — с печалью произнесла я.

— Да, — честно ответил он. — Соблазн был бы очень велик. И перед меньшим количеством богатств люди не могли устоять.

— Там было так много? — ужаснулась я.

— Больше, чем ты могла б вообразить, — серьезно ответил он.

Я с сожалением оглядела таверну. Ее прекрасные стены, безделушки, которые мне только предстояло отмыть, окна.

— Но можно же что-то сделать, — неуверенно произнесла я. — Закрыть Тропу снова. Положить золота… Я всегда кладу твой золотой в это место, когда ухожу по делам.

Феланор грустно улыбнулся.

Его лицо посветлело, сурово сведенные брови разгладились, но…

— К сожалению, это не поможет, — ответил он. — Это необычная тропа. И запечатывали ее золотом из драконьего гнезда. Заговаривая каждую монету.

— О-о, — протянула я.

— И снова закрыть можно только им же. Если собрать каждую монету. Но где они теперь, кто знает. Расплатились ли ими, или спрятали в тайнике… нехорошо, что мы не знаем, в чьи руки попали эти деньги.

— Теперь это просто золото, — робко заикнулась я.

— Нет, — ответил Феланор. — Любая из этих монет теперь ключ к тропе.

— Что?! — воскликнула в ужасе.

— Не переживай, — утешил меня Феланор. — Ключ лишь для того, кто знает. Но для людей это просто монеты.

Он притянул меня к себе и снова поцеловал, вздохнув.

— Я соскучился, — почти застенчиво произнес он. — Я мечтал о тебе, Адель, с первого дня моего путешествия.

Я не стала сопротивляться и спорить.

На руках Феланор отнес меня в маленькую комнатку, точь-в-точь копию моей.

Уложил в постель и вдруг вспыхнул страстью, такой несвойственной для эльфов.

Его руки стали жадными и порывистыми.

Они гладили мое тело, повторяя изгибы.

Они торопливо расправлялись с застежками и шнурками дрожа от нетерпения.

Они добирались до горячей кожи, чтоб замереть на ней, пока вздох полного счастья рвался из губ эльфа.

— Я так тосковал по тебе, моя маленькая Адель…

Феланор пил и пил мое дыхание, поцелуями заглушая мои горячие вздохи.

Он целовал и целовал мою шею, часто вздымающуюся грудь, ловя губами острые вершинки.

Он обнимал, гладил мою извивающуюся спину, прижимался ко мне, ластясь, как кот.

Страстно и порывисто прижался животом к моему животу. Сжал мои запястья, удерживая руки закинутыми над головой, чтобы заглянуть в мои глаза и прочесть там желание и нежность.

— Я люблю тебя, Феланор…

Он овладел мной так же порывисто и нетерпеливо, как и в первый раз.

Он заставил меня вскрикнуть от его горячности и жадной страстности.

Он смотрел в мое лицо, пока я трепетала под ним, покоренная и принадлежащая ему.

И он утвердил свою власть надо мной, двинувшись вперед, пронзая мое тело вспышкой удовольствия — до легкой боли.

— Моя Адель…

Его тело было светло и горячо. Сверкало в вечернем свете, как раскаленный добела металл.

Луна только показалась на темнеющем небе. Но она уже придала Феланору таких сил, что он готов был любить меня всю ночь без остановки, безумно и жарко.

Я сгорала в его ласках, чувствуя его руки и губы на своем теле. Я кричала, изнемогая от его напора и желания, передавшегося и мне.

Я таяла от волн удовольствия, что захлестывали мой разум.

Я стонала, а мои ногти чертили алые полосы на его лунно-белой коже. И каждый мой всхлип он снимал поцелуем с моих губ.

Слившись воедино в любви, мы жили и дышала в едином поцелуе. Растворялись друг в друге и не желали разомкнуть наши объятья ни на миг.

Мы двигались в одном ритме, по первобытному бессовестные и жадные, разгоряченные и ненасытные.

И даже когда ослепительное наслаждение обрушилось на нас, мы не расплели сплетенных пальцев.

Наверное, в этот миг и смерть не разлучила бы нас…

Ничто в мире не разлучило б.