Жених для няни

Глава 33

На моих глазах разворачивалась битва. Молчаливая, но оттого не менее будоражащая кровь. Битва взглядов, битва характеров. Напряжение в воздухе висело нешуточное, вот-вот во все стороны разойдутся электрические разряды. Даже ребёнок забеспокоился, что уж говорить обо мне.

— Папочка, а вы с дяденькой драться не будете, нет? Драться нехорошо.

— Конечно не будем, доча. Я младших не бью, им сначала подрасти нужно, — прошёлся Глеб по больному. И ведь угадал, по чём ударить, для Зарецкого вопрос возраста очень актуален.

У этих двоих лет десять разницы, поэтому мужчина явно чувствовал своё превосходство, ощущал себя более опытным, сильным, состоявшимся. Очень зря, потому что я знаю: мой Дима хоть и младше, но не то что ничем не хуже, а в разы лучше! Да и настроен решительно. «Нет, очень решительно!» — поняла я, когда вновь скользнула по шефу взглядом.

Зарецкий неуловимо менялся, пока не стал таким, каким я впервые увидела его в кабинете после возвращения из Америки. Глотку перегрызёт — и не подавится. С него спал внешний лоск, оголились инстинкты. У меня озноб по телу прошёл. Он будто волк, который обнажает клыки и может броситься в любой момент. И Глеб это тоже увидел, стиснул челюсти, поубавил в глазах самоуверенность. Не ожидал, что мальчишка окажется достойным соперником? Просчитался. Но теперь Коновальского одолела едва сдерживаемая ярость. Видимо, привык, что всё всегда идёт так, как он хочет.

— Пап, а пусть дяденька уйдёт. Он злой, — почти захныкала Анфиса.

Во как, ребёнка зверский вид Димы не на шутку перепугал.

— Дяденька не более злой, чем твой папа, — ответил начальник сквозь зубы. — А Ангелина уже сделала правильный выбор, и уйду я отсюда только с ней. Извини, малышка, но она больше не сможет с тобой играть… У Ангелины скоро будут свои маленькие мальчики и девочки.

Так, а это Дима загнул. Тут уже не ревнульки, а целые ревнулищи. Я, между прочим, не вещь, чтобы меня как канат перетягивать. Причём моего мнения относительно маленьких мальчиков и девочек никто даже не спрашивал! Хотя я прекрасно понимала, что Зарецкий делает это для того, чтобы меня защитить и уберечь. И раз он сейчас так отчаянно за меня борется, я просто обязана его поддержать и подыграть! Тем более Глеб, судя по всему, отступать не желает.

— Да, Анфиса, красивый дядя прав, — я взяла Диму за руку и ощутила его пожатие. — Ты очень хорошая девочка, но, прости, я больше не смогу с тобой играть. Буду очень занята работой. и не только. Однако я уверена, что у вас с папой всё будет хорошо!

— Ты правда больше не сможешь со мной играть? — малышка чуть ли не плакала.

— А разве этот дяденька не слишком юн и неопытен, чтобы делать маленьких мальчиков и девочек? — почти оскалился Коновальский и приобнял дочь. — Ему бы самому для начала перестать быть мальчишкой, рядящимся под взрослого.

Это был сигнал к бою, определённо. Дима стиснул мою руку, но не повёлся. Молодец, держись, не дай себя спровоцировать на драку! Глеб юрист, может устроить проблемы и судебные проволочки за нападение, свидетелей вокруг хватит. Даже невооружённым взглядом видно, что между мужчинами искрит, и нехило так. Только бы не взорвалось, только бы.

— Ангелина, доченька, а что тут такое происходит? — к подъезду подошла мама, которая как раз возвращалась с работы.

Господи, родная, как же ты вовремя! Я от облегчения едва не села прямо на землю.

Глеб тут же поменялся в лице и стал сама любезность. Кажется, хочет заработать у моей мамы дополнительные баллы. Не уж, не выйдет!

— Ой, мамуль, у тебя сумка тяжёлая, дай помогу, — я хотела слинять как можно скорее.

— Давайте лучше я! — Зарецкий галантно перехватил груз и слегка поклонился моей маме. — Помните меня? Я Дмитрий.

— Конечно помню. Но такие перемены. — пробормотала она, оглядывая его.

— Да, я очень изменился и основательно повзрослел, — это было сказано не столько для мамы, сколько для Глеба.

Тот метнул в Диму ещё один пронзительный взгляд, взял похныкивающую дочь на руки и пошёл к детской площадке. Это только временная передышка, и я, и шеф это понимали. Продолжение следует, не иначе.

Зарецкий донёс вещи до самой двери квартиры, но заходить отказался, сославшись на то, что нужно готовиться к завтрашней поездке. Зато он отозвал меня на лестничную клетку для небольшого приватного разговора.

— Ангелина, пока меня не будет, не выходи без особой надобности, — попросил босс. — Берегись этого мужика, слышишь? Что-то мне неспокойно… Как я уеду, когда тут этот ошивается по соседству?! А ехать надо…

Я бы могла отмахнуться, что не маленькая, чтобы так меня опекать, жила же как-то всё это время. Но на самом деле была очень рада заботе и беспокойству, которые сквозили в каждом Димином слове.

— Хорошо, Дим, езжай спокойно. И, кстати, тоже будь осторожен! — напутствовала я. — А то поблизости всякие Александры зубами так и щёлкают.

— Пусть щёлкают, всё равно мимо, — подмигнул Зарецкий.

На том мы и простились.

Утро субботы прошло лениво. Я отсыпалась после рабочей недели, но мысли-предательницы всё равно проникали в мой сон. Мне снилась рыжеволосая соблазнительница, которая обнимает темноволосого мужчину, лица которого я разглядеть не могла, но почему-то была уверена, что это Дмитрий. А он не сопротивлялся, но и не обнимал её в ответ, просто стоял. Я хотела дотянуться до них, оторвать эту женщину от моего шефа. и не могла, будто какая-то неведомая сила мешала мне приблизиться. Постепенно образ пары стал таять, а я всё пыталась что-то сделать, чувствуя, что сейчас у меня воруют что-то важное. Проснувшись, я резко села на кровати с отчаянно колотящимся сердцем.

— Дима.

Настроение ушло с минус, выходной был не в радость. Я помогала маме собираться на день рождения подруги, советовала, что лучше надеть, но мыслями была далеко. Что же там сейчас происходит на этой сходке сильных мира сего? Был ли у меня сон в руку? Или же я просто себя накручиваю? Нет, я верю Зарецкому, верю, что он не поведётся на Рижскую, но. Всегда есть это пресловутое «но». А вдруг его вынудят? Вдруг ловушку какую подстроят? Или просто надавит семья? Он сказал, что родители не против меня, однако это не значит, что они проигнорируют перспективную Александру и те выгоды, что принесёт союз с её семейством.

— Ангелина, что с тобой происходит? — от мамы не укрылось моё беспокойство. — Может, я никуда не пойду, мы поговорим.

— Нет, мамочка, конечно же иди! — спохватилась я. Не хватало, чтобы из-за меня она лишила себя приятного вечера. У мамы и так в этой жизни мало радостей. — У меня просто была напряжённая неделя, а предстоит ещё более сложная.

— Ну хорошо, — сдалась она. — Но если вдруг что. Ты мне звони, доченька.

— Договорились, мамуль. Ты, главное, как следует проведи этот день, давно ведь никуда не выбиралась.

Проводив родительницу до порога, я затеяла генеральную уборку. Мне нужно было чем-то себя занять, чтобы сбежать от неприятных мыслей, то и дело лезущих в голову. Когда я, уставшая и взмокшая, рухнула на кровать, глядя на сверкающее зеркало, которое натирала минут пятнадцать, зазвонил телефон.

— Ангелина, надо поговорить… — голос Егора в трубке был требовательным. — Хочу сделать это в спокойной обстановке. Или предпочитаешь, чтобы мы выясняли отношения на съёмочной площадке?!

Только этого не хватало!

Киреев, конечно, нашёл время. Дима вернётся только завтра к вечеру, я с утра и так вся на нервах, не могу не думать о том, как пройдёт этот чёртов пикник и не случится ли там чего — то непоправимого, а тут ещё Егорка! Куда-то ехать не было ни малейшего желания, мой адрес однокурсник знал (провожал до дома, и не единожды), поэтому я просто сказала:

— Приезжай. Когда ждать?

— Через час.

— Поговорим на улице. Прости, в дом приглашать не буду.

— Окей, — Егорушка явно был доволен. Ну-ну.

Хоть Зарецкий и просил не выходить без крайней надобности, но тут особый случай и как раз эта самая «надобность». Нам предстоят съёмки ролика, и я не хочу, чтобы Киреев обеспечил проблемы на рабочем месте. Зная его, не сомневаюсь, что этот проныра может устроить что-нибудь эдакое. Лучше всё сейчас выяснить и в дальнейшем придерживаться сугубо рабочих отношений.

Я поплелась в душ, пытаясь угадать, чего ожидать от нашей модели. Оделась скромно, чтобы даже внешним видом не давать мужчине надежду, и после эсэмэски Киреева, что он подъехал, вышла на улицу. Угу, и столкнулась с тремя парами глаз. У подъезда топтался Егор, а с ближайшей детской площадки меня сканировали взглядами папуля с дочкой.

— Ангелина, хорошее платье, — сделал комплимент сокурсник, хотя ничего особенного в моём наряде не было, так, серо-чёрный сарафан на широких бретелях.

— Пойдём прогуляемся, — я не могла продолжать разговор под прицелом семейства Коновальских.

Угу, так нам и позволили. В руках у Анфисы было две куклы, и девочка, будто по команде «фас», данной отцом, бросилась ко мне со всех ног, чтобы познакомить с очередной порцией принцесс.

— Ангелина, смотри, у меня новые подружки! — радостно заявила она. — Ты же познакомишься с ними, правда?

М-да, кажется, этот ребёнок не знает слова «нет». Впрочем, как и её родитель, который тоже поспешил подойти к нам. Взгляды мужчин скрестились.

Я сдержанно улыбнулась и «познакомилась» с куклами, но потом сообщила ребёнку, что занята и у меня важный разговор. Предложила продолжить прогулку с папой.

— А я хочу не только с папой, но и с тобой! — выдало дитё.

— Прости, Анфиса, но у меня сейчас очень-очень важные дела по работе, — сказала мягко, но без сюсюканья. — А твой папа… — начала я, глянув на Глеба, но замолчала. Взгляд мужчины пробрал до костей.

— Не ожидал, Ангелина, — поприветствовал меня Коновальский. — Вы сегодня с новым другом. Мне казалось, что вчерашний кавалер присвоил вас себе. Неужели ошибся?

— Что за вчерашний кавалер? — обернулся ко мне Егор.

Ну вот, началось.

— Знаете, Глеб, я не вещь, чтобы кто-то меня присваивал. Только мне решать, с кем общаться, а кого обходить по дуге. Вам с дочерью нужно научиться понимать слово «нет»,

— сказала я куда резче, чем намеревалась. Но мне уже надоел весь этот фарс. Не хотела быть грубой, однако если люди не понимают по-хорошему, приходится объяснять по-плохому.

— А ты, Егор, не вправе требовать у меня каких-либо объяснений, — посмотрела я на закипающего однокурсника. — Если пришёл поговорить — вперёд, если передумал — я возвращаюсь домой.

Эх, как же я не люблю конфликты при народе в хороводе, но Коновальские просто открыли на меня сезон охоты! Причём Глеб не особо-то и прёт напролом, он действует хитрее, как пробивную торпеду пускает вперёд дочь, а сам подгребает уже после удачного «залпа» и парой контрольных фраз-выстрелов пытается окончательно разрушить остатки чужих убеждений. Умная тактика, ну кто откажет ребёнку?! А уж если малышка решит показать слёзки.

Оглядевшись по сторонам, приметила, что свидетелем нашего разговора стала тётя Нюра, местная дворничиха, которая поливала цветы под окнами дома и без стеснения «грела уши». Увидев, что я её засекла, она примостила шланг у маленького заборчика, окружавшего палисадник, и демонстративно отошла вытряхивать мусор из мусорок возле подъезда, мол, «и ничего я не подслушиваю».

— Ладно, Ангелина, пойдём отсюда, нам есть что обсудить, — Егор, тоже заметивший повышенное внимание к нашему квартету, попытался ухватить меня за запястье, но я отдёрнула ладонь.

— Без рук! — сказала строго, совсем как училка в школе. И правильно, эти два мужика очень нуждаются в хорошем воспитании. — Приятного вам вечера, Глеб, — напоследок проявила вежливость и собиралась откланяться, но Анфиса перегородила нам с Киреевым дорогу. Неужели опять?!

— Дяденька, а ты куда мою Ангелину хочешь забрать? — возмутилась она. — Мы с ней ещё не поиграли.

— Слушай, дитятко, может, не будешь мешать взрослым разговаривать и пойдёшь играть с папой? — в голосе однокурсника послышалось раздражение, а взгляд, брошенный на Глеба, был напряжённым. Только бы эти двое тут не сцепились! — Я Ангелину знаю уже очень давно, и она скорее моя, чем твоя.

Егор не отличался деликатностью по отношению к детям. У него не было младших братьев и сестёр, и он, в отличие от Димы, не старался смягчить резкость и категоричность высказывания.

— Ты плохой дяденька! — провозгласила Анфиса обиженно и растерянно огляделась.

Ребёнку явно хотелось выместить на обидчике злость. Мы ещё толком не успели сообразить, что она задумала, а девочка сунула отцу кукол, схватила лежащий без присмотра шланг и окатила растерявшегося Киреева водой. Мужчина отшатнулся и, прикрывшись рукой, инстинктивно отвернулся, так что теперь его намочили и со спины. В общем, лицо, волосы, рубашка, брюки и даже обувь нашей модели были безнадёжно мокрыми.

Справившись с первым потрясением, я ринулась к Анфисе и попыталась отобрать у неё шланг. Она в процессе решила покапризничать и ненароком окатила водой и меня, хотя и не в таких катастрофичных масштабах, как Егора. Потом к нам подоспела охающая и ахающая дворничиха, которая гаркнула сначала на ребёнка, который «развёл грязь», потом на его отца, а затем и на всех нас, мол, «нашли где выяснять отношения». Боже, какое позорище! Сколько лет знаю тётю Нюру, но никогда не попадала к ней на язык, и на тебе!

Как поступить в такой ситуации?! Отругать ребёнка? Погрозить пальцем? Сделано было нарочно, от злости. По большому счёту, именно отец должен организовать дочери внушение, но он вообще не спешил вмешиваться и стоял в сторонке, глядя на бедлам, устроенный малышкой, с какой-то жуткой полуулыбкой. А я окончательно уверилась, что мне с этой семейкой не по пути.

Егор потряс головой, стряхивая воду с волос, и, вздрогнув, повёл плечами. Мокрая одежда наверняка холодила, а поднявшийся ветерок, пусть тёплый и майский, не добавлял позитива. Однокурсник смотрел на Коновальских с таким видом, словно готов растерзать на месте обоих, но не знает, с кого начать. Мне и самой стало прохладно (платье основательно промокло), и с желанием растерзать обидчиков я была полностью солидарна.

— Анфиса, ты поступила очень плохо! — сказала я сердито. — Когда попросишь прощения, я, возможно, с тобой и поиграю, но не раньше.

Девочка, ясное дело, пустилась в слёзы и ринулась в объятия отца, а ведь это именно она тут набедокурила и испортила Кирееву дорогую дизайнерскую обувь. Если Анфиса таким глупым поступком хотела помочь отцу избавиться от соперника, то просчиталась, всё вышло наоборот. Я повела Егора прямиком к себе домой, сушиться и переодеваться. Пусть он и на машине, не отпущу же я человека мокрым как хлющ, ещё салон испортит, а там кожа… Да и ведь из-за меня всё это произошло. А Глеб пускай лучше контролирует своё чадо и не зыркает мне вслед так, будто я его предала. Хотя, возможно, я зазвала Киреева к себе в чём-то даже назло папаше с дочкой (которых ни разу не приглашала в гости), но пожалела об этом сразу же, как мы поднялись в квартиру.