Жених для няни

Глава 43

Дима снова был в рубашке, поэтому меня не отвлекал вид его шикарного тела. Кипя от праведного гнева, я тем не менее старалась не повышать голос.

— Зарецкий, это что сейчас такое было?! — выплеснула на Зарецкого своё негодование.

— Эм. репетиция?

— Да нет, не репетиция. Это был шантаж! — возмутилась я. — Так хотелось женского тепла? Слишком долго не давала, да? Дорвался, наконец?

— Ангелина, зачем ты так? — Димка выглядел обиженным.

Но даже если так, моя обида была в миллион раз сильнее.

— Да ты попросту выставил меня напоказ почти голой перед оравой посторонних мужиков! И не просто выставил, а ещё и облапал, ни в чём себе не отказывая и отойдя от сценария настолько далеко, насколько только можно было. — я продолжала закипать.

— Прости, я поспешил. и воспользовался своим положением. — повинился шеф, нервно закусывая губы. — Обещал, что не стану торопить события и буду ждать, пока у нас всё наладится, а сам. Но я не мог допустить, чтобы Киреев прикасался к тебе ТАК! — он резким движением сорвал головку ни в чём не повинного цветочка и кровожадно сжал в кулаке, как бы демонстрируя, что хотел бы раздавить Егора так же, как эти нежные лепестки.

— Ты ведь здесь главный, мог просто отринуть саму идею моего участия и ждать возвращения модели. Никто бы тебе и слова не сказал. Но нет, ты ввязался в это противостояние, — обвинительно ткнула указательным пальцем в его сторону, — перетянул меня у Егора, указал ему его место (вот за это респект, он заслужил) и в итоге устроил «показательное выступление», лишь бы утереть Кирееву нос. Да ещё и проигранное мной желание сюда приплёл. Именно поэтому я готова сейчас тебя ударить! Ты хоть подумал, как я себя чувствовала, лёжа под прицелом похотливых взглядов толпы мужиков?! — боюсь, ещё секунда — и начну дымиться. — Или ты вообще ни о чём в тот момент не думал?! Совсем с катушек слетел? Ревность взыграла по самое не могу?

— Взыграла! — рыкнул Зарецкий. — Если честно, мне хотелось выкинуть твоего знакомца прочь пинком под одно место, — он взмахнул рукой — и многострадальный цветочек отлетел прочь, — еле с собой совладал. Но, наверное, ты права, я просто воспользовался поводом, чтобы стать ближе к тебе. И да, чтобы проучить этого зазнавшегося павлина, который рискнул заявить на тебя права. Если так хочешь, можешь меня ударить, — Дима подставил лицо.

И я ударила. Потому что то, что он со мной делал, нельзя выставлять на обозрение посторонних. Потому что они не должны были видеть меня такой. Я не модель, не привыкла сдерживать эмоции и «работать», не умею притворяться. С моей стороны всё было искренне, и такую меня должен видеть только любимый человек наедине в спальне и больше никто!

Не люблю публичность и не понимаю людей, которые целуются взасос на станции метро у всех на глазах. Каждый решает для себя сам, но я считаю, что чувства не стоит выставлять напоказ. Счастье любит тишину. Взяться за ручки, обняться, чмокнуть друг друга в щёку — да, почему бы и нет?! Но что-то более серьёзное — увольте. И дело не в том, что я бывшая училка или снобка, просто есть моральные нормы, которые стремительно стираются в нашем всё больше забывающем о морали обществе.

— Заслужил, — вздохнул Зарецкий и потёр покрасневшую щёку.

А я разминала отбитую ладонь. Кажется, переборщила.

— Если я тебе хоть сколько-нибудь дорога, ты должен меня оберегать, не давать чужим мужчинам видеть меня раздетой, не позволять им пялиться на интимные вещи, которыми мы занимаемся, — у меня к глазам подступили слёзы, но я мужественно их сдерживала. — Не ожидала, что ты можешь вот так мной бахвалиться, словно я просто красивая вещь. Может, вообще предадимся любви посреди улицы, как было в одном фильме?! А что, так ты всем продемонстрируешь, что я твоя. Чего стесняться?!

— Ангелин, ну что ты такое говоришь?! — возмутился он. — Я… Да попросту дурак, что поддался эмоциям, прости, что обидел и всё получилось так…

— Дима, не моя вина, что от нас сбежала модель. И не моя обязанность решать сложившуюся ситуацию. Если бы мы понесли убытки, понесли бы все в равной степени. Неправильно было давить на меня этим и требовать содействия в уплату желания. Но я понимаю, почему ты это сделал, правда понимаю. И хочу прояснить ситуацию, — сказала я несколько спокойнее. То, что босс не отпирался и чувствовал, что переборщил, постепенно охлаждало мой гнев. — Не важно, сколько Кирееву лет, мне всё равно, что он тебя старше и, возможно, чувствует из-за этого преимущество. Даже если бы ты не вмешался, я бы отказалась и не позволила Егору прикасаться ко мне подобным образом. И никому другому тоже. Хочу, чтобы ты это знал. Только тебе позволила.

— Почему? — спросил начальник с самым серьёзным видом.

— Потому что это ты! — ответила ему почти то же, что и Егору. — Ты, глупый мальчишка, всегда (ВСЕГДА, слышишь?) будешь для меня особенным. Я не знаю, в каком именно качестве, мне пока сложно всё это принять и окончательно определиться, но тебя мне никто и никогда не заменит. Понимаешь ты это? — я нервно прохаживалась вдоль цветочной изгороди, то сжимая, то потирая руки. — Дим, я не обнимаюсь с каждым встречным-поперечным, тем более так интимно. Не позволяю целовать мой живот. Не разрешаю себя гладить. Всё это должно было произойти в своё время и наедине, чтобы были только ты и я, а не на глазах у стольких людей… Ты действительно повёл себя как незрелый и неуверенный в себе дурак, который хотел самоутвердиться за мой счёт! А ещё оказался слишком хорошим манипулятором. Для бизнеса это, конечно, хорошо, но на мне-то использовать зачем?!

— Ангелин.

— Отдай мне карту памяти! — я требовательно протянула руку.

Он нахмурил брови и с явной неохотой вложил маленький чёрный четырёхугольничек в мою ладонь.

— Может, хотя бы вместе посмотрим? — предложил с надеждой.

— Обойдётесь, господин начальник! — я надёжно спрятала ценный накопитель в бюстгальтер, потому что сумочка осталась в другом конце ресторана. Потом нужно будет переложить. — Вы сегодня и так отличились. А теперь предлагаю вернуться к остальным и с успехом завершить съёмки. Мы ведь профессионалы своего дела, правда? Не завалим первый проект, даже если главная мужская модель нарывается на хорошую головомойку?

— Не завалим, Ангелина Павловна. Я хочу, чтобы вы как можно дольше работали под моим крылом.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, Дмитрий Андреевич, — откликнулась я и вернулась к остальным, а через некоторое время к нам присоединился и шеф.

Что касается Егора, то он выполнил обещание. Сначала как следует извинился перед Степанидой (при этом, когда они вдвоём беседовали, девушка почему-то вдруг посмотрела на меня, и лицо её смягчилось). А мне безумно захотелось узнать, что он ей такое сказал. Потом начались съёмки и Киреев выложился на полную. У меня даже дух захватило, так красиво вышло, особенно последняя сцена. Да, эти ребята нечто, не только отличные модели, но и актёры хоть куда. Обязательно сохраню себе этот ролик и буду пересматривать. Странно, но моё отношение к однокурснику удивительным образом изменилось. Ушло раздражение, осталась лишь светлая грусть и непонятные сожаления.

А вот на дражайшего шефа я всё ещё сердилась. Внешне мы не подавали вида, работали сообща, но он не мог не чувствовать моей отстранённости. Между Димой и Егором также ощущалась прохладца, но на результате это никак не отразилось, съёмки прошли как по маслу. Осталось смонтировать всё, что наснимали вчера и сегодня, обработать видео, добавить эффекты и кадры с рекламной продукцией, сделать озвучку — и проект будет успешно завершён. Но этим начнём заниматься только завтра, на сегодня работа закончена. Ух, ещё немного — и у нас в кармане окажутся целых три ролика на любой вкус, заказчик наверняка останется доволен. А если будет доволен он, то и Зарецкий-старший тоже. Наш отдел достойно заявит о себе, и тогда нас наверняка ждёт успех!

Когда около половины шестого последний раз за вечер прозвучало «Снято!», все заметно воодушевились. Ещё бы, народ предвкушал заслуженные посиделки.

— Ресторан зарезервирован до восьми, так что наслаждайтесь отдыхом! — дал отмашку Зарецкий — и ребята с энтузиазмом принялись исполнять его волю.

На чистый алкоголь сильно не налегали, но в коктейлях себе не отказывали, закуски тоже радовали глаз. Кое-кто совмещал приятное с полезным: плавал в бассейне в обнимку с бокалом или сидел за барной стойкой на подводных стульях. Модели не стали крутить носом и сетовать, что у них диета, присоединились к общему веселью, хоть и трапезничали куда скромнее, чем остальные. А уж плавали и вовсе в своё удовольствие.

Около семи часов самые активные попросили включить музыку, так что тем нескольким девушкам, которые разбавляли собой мужское царство (в том числе и мне), пришлось облагодетельствовать своим вниманием особо страждущих и соскучившихся по женской компании. Ритмичная музыка позволяла просто танцевать в одной тусовке, не слишком подпуская к себе слегка захмелевших коллег, а вот медляки (их на удивление оказалось всего два) я подарила Диме и… да-да, Егору.

На Димку я всё ещё была обижена, но у меня даже сомнений не возникло, кому из мужчин отдать предпочтение. И пусть мы весь танец молчали, но рядом с ним мне было куда спокойнее, чем с кем бы то ни было ещё. А вот Киреев… Мне хотелось завершить нашу совместную работу на позитивной ноте, поэтому я приняла его предложение и не стала отмалчиваться, когда он сказал:

— Ты, я, медляк. Как в старые добрые времена.

Последний раз мы с ним танцевали на вечеринке по поводу получения дипломов.

— Да, как в старые добрые, — согласилась я. — И мне бы очень хотелось, чтобы ты снова стал таким, как раньше. Пусть ты и был очень настойчивым, но не опускался до подлостей. У меня есть шанс снова встретить прежнего Егора? Который (да, теперь я отчётливо это понимаю) скрашивал мне годы, проведённые в универе. И был тем, кто очень меня поддержал, когда перешла на заочное.

— Поняла, наконец. — улыбнулся он до ужаса обречённой улыбкой. — Каким бы ветреным ты меня ни считала, но по отношению к тебе я всегда был серьёзен. Все шесть лет нашей совместной учёбы. И сейчас тоже.

Я пыталась подобрать подходящие слова, чтобы поблагодарить его за прошедшие годы, но пристальный Димкин взгляд, которым он сверлил нашу пару, мешал сосредоточиться. Зарецкий, кстати, не стал мне «мстить» и танцевать с кем — то из девушек, так и сидел за барной стойкой, попивая коктейль и наблюдая за нами. В итоге я сказала однокурснику просто «Спасибо!» и с очередной волной накатившей грусти простилась с ним, когда они с агентом покидали сабантуй раньше срока. Вслед за ними уехала и Степанида, у которой на завтра была назначена фотосессия.

Ближе к восьми все неохотно стали собираться, и я в том числе. Честно говоря, на банкете я почти ничего не ела и не пила, настроение было совсем никудышным. А ещё старалась держаться перед коллегами и не слишком демонстрировать, что хочу быть в любом другом месте, но только не здесь, где всё рождает слишком волнующие воспоминания, слишком горячие, слишком.

— Ангелина Павловна, нам ещё нужно уладить ряд формальностей с персоналом ресторана, так что задержитесь, пожалуйста, — остановил меня Дмитрий, когда я собралась уезжать.

Раз начальник просит, придётся остаться. Хотя я думала, что босс уладил всё ещё днём. Так что все, кроме нас, разъехались по домам, а я заторопилась:

— Давай поскорее с этим закончим.

— Поскорее? — переспросил шеф. — Разве мы куда-то спешим?

— Ты же сказал, что ресторан зарезервирован до восьми.

— Так и есть. Но это для всех. А для нас с тобой куда дольше… — улыбка Димки напоминала оскал Чешира. — Я задумал это с самого начала, но после дневных событий просто обязан вымолить у тебя прощение. У меня есть шанс?

Шанс у него определённо есть, а вот у меня слов точно нет. Ну жучарище, всё продумал, совсем как раньше. И как мне теперь на него злиться, скажите, как?!

— Ну-у, не зна-а-аю… — протянула я. — Попробуй. Посмотрим, что у тебя в итоге получится.

Хотя и говорю так, прекрасно знаю, что получится. Дима наверняка изобретёт что-то такое, отчего моё сердце дрогнет. И такая уверенность в нём особенно грела.

— Тогда давай прогуляемся по саду, — он указал на цветочную арку, ведущую в закрытый садик. — Г оворят, там царят дивные ароматы.

И мы отправились бороздить милейшие аллейки, раскинувшиеся среди цветущих клумб. Некоторое время сидели на скамейке, глядя на алый диск заходящего солнца. Мы не говорили ни слова, просто молчали в унисон. И это совместное молчание вызывало во мне такое умиротворение, которого, наверное, не добиться даже лучшими словами.

— Ты почти ничего не ела, — вдруг нарушил тишину шеф.

— Ты заметил?

— Конечно. Я замечаю всё, что касается тебя, — просто ответил он.

— Тогда покормите меня, господин начальник, — не стала отпираться я и позволила ему отвести меня обратно к бассейну, чтобы в конце пути восторженно замереть.

Не знаю, как Зарецкий успел это провернуть, но вода была покрыта цветами! Розы самых разных расцветок плавали на поверхности, превратив бассейн в подобие цветущего сада. В свете вечерних огней всё это выглядело совершенно волшебно.

— Прости меня, госпожа учительница, — мою ладошку сжали сильные пальцы. — Я был плохим мальчиком и непослушным учеником. Готов искупить, только скажи как. Быть может, желаешь принять цветочную ванну?

Да, я когда-то подумывала принять цветочную ванну, даже бродила по цветочным магазинчикам, приглядываясь и прицениваясь, но в итоге это оказалось для меня слишком дорогим удовольствием. И вот теперь у меня во временном пользовании целый цветочный бассейн…

— Димка, когда я последний раз говорила, что ты удивительный?

— Я готов слышать от тебя это хоть каждый день, — расплылся в очередной улыбке он.

— Тогда просто дай мне повод, Дим, дай мне повод.

И мы, отдав должное местной кухне и временно отпустив официантов, погрузились в ароматную воду и плавали среди цветов под успокаивающими взглядами множества звёзд. Вода за день достаточно прогрелась (или же тут была специальная система подогрева), но в ней было очень комфортно.

— Ангелин, — окликнул меня Зарецкий, лёжа на воде и глядя на мерцающее мириадами огоньков небо.

— М? — я тоже лежала на воде в позе морской звезды.

— Предложение по поводу воскресенья остаётся в силе, — тёплая ладонь Димы пленила мою, наши пальцы переплелись в интимном жесте. — Что скажешь?

— Скажу, что в воскресенье тебе предоставится очередной шанс меня удивить.

И только звёзды сейчас были свидетелями наших разговоров. Они в эту ночь сияли как-то по-особому ласково, словно благословляя нас двоих.