Женитьба порочного герцога

Глава 10

Официальная лондонская резиденция Гриффина располагалась в белом каменном доме на Бедфорд-сквер, где его отец останавливался порой на лето. Дверь в георгианском стиле открывалась на мраморный проход, украшенный с обеих сторон колоннадой под самый потолок. Колонны стояли, словно застывшие стражи древних времен. Небольшой сад зарос сорняками и похвастать мог разве что причудливой часовней, которую облюбовали голуби.

Гриффин бы ни за что не согласился жить в этом заброшенном неприветливом доме. Камчатные, дырявые шторы, местами, покрытые плесенью, висели нетронутые со смерти его матери, которая почила с миром двадцать лет назад. Его брату нравился готический стиль, который по большей части выражался во фронтонах с урнами и составных кариатидах на каждом углу. Единственной, светлой комнатой в доме была библиотека, и Гриффин обосновался там. С тех пор как он приехал в Лондон, его все время тянуло к теплу.

Только когда Харриет прошла на цыпочках в открытые двери, он заметил, что веерообразное окно над дверью пропускало лунный свет, в котором глаза Харриет горели, словно у кошки.

— Я сказала племяннику, что пока нет смысла тратить деньги на ремонт, — произнесла леди Паулис, снимая мантилью. — Не раньше, чем будущая герцогиня скажет свое веское слово по этому поводу. Ее вкусы непременно будут разниться с моими. Герцогу-то, я подозреваю, все равно, что так, что этак. Он вообще никогда не любил этот дом. Мне и самой он не особенно нравится. Как, впрочем, и моей золовке.

Харриет подняла глаза на зияющую чернотой лестницу.

— Но ведь никому не повредит, если раздвинуть шторы на нескольких окнах, правда?

Она повернулась и непроизвольно вскрикнула, когда из-за колонны возник сутулый седовласый дворецкий, чтобы взять у нее плащ. Гриффин усмехнулся. Он не смог вспомнить, как зовут старика, но тот появлялся из ниоткуда и пугал людей всегда, сколько Гриффин его помнил.

Герцог посмотрел на Харриет и спросил:

— Ну, что вы думаете?

— Здесь тоскливо. — Она немного поежилась. — Неудивительно, что леди Паулис нужен кто-нибудь в компанию.

Он наклонился к ней.

— Вы об этом пожалеете, — прошептал он.

— Пожалею?

Он посмотрел на губы Харриет и прошептал еще тише:

— Вы понятия не имеете, во что влезли.

— Перестань нашептывать моей компаньонке на ухо — сказала тетя с лестницы. — У нее сложится впечатление, что ты и впрямь такой распущенный, как о тебе рассказывают.

— Неужели вы полагаете, — начал Гриффин совсем уж тихим голосом, — что я и она сможем делить вас?

Он протянул, было к ней руку, но, поймав себя на опасных мыслях, опустил ее. Что бы он стал делать, если бы схватил ее? Тетушка, сама того не осознавая, поставила его в сложное положение постоянного искушения. Впрочем, он не жаловался на Примроуз, ибо присутствие Харриет было ему приятно. Ему самому вовсе не улыбалось развлекать пожилую даму каждый вечер.

А с искушениями он по мере сил будет бороться.

— Харриет! — крикнула тетушка сверху. — Этот бандит все еще держит вас внизу, впотьмах?

Харриет задержалась на лестнице только для того, чтобы бросить на Гриффина ветреный взгляд из-под опущенных ресниц, и испарилась. Он смотрел ей вслед с улыбкой на губах. Что ж, он и есть бандит. Если бы не вмешательство старой дамы, он бы наслаждался обществом молодой леди так долго, как только смог.

Но тут он понял, что остался один в темноте.

Точнее говоря, он стоял посреди пустого холла, а из веерообразного окна над дверью на него лился лунный свет.

И он мог поклясться, что лунная дорожка поднималась наверх вослед Харриет.

Харриет всегда чувствовала, когда судьба улыбается ей. Отныне она не будет больше спать в мансарде или в подвале, как обычная прислуга. Леди Паулис выделила ей «комнаты для гостей», ни больше, ни меньше.

И это были самые странные апартаменты, в которых доводилось жить Харриет. Здесь запросто можно было попасть прямо в руки герцогу.

— Ну, — сказала леди Паулис, закусив губу от удовольствия, когда Харриет зажгла свечу на прикроватном столике. — Что вы думаете на этот счет? Моя сестра, Глиннис, сделала здесь ремонт несколько лет назад, когда вернулась из поездки по Нилу.

Харриет, не мигая, осматривала главную комнату. Кровать своим видом напоминала египетскую баржу. Четыре золоченых столба с выгравированными иероглифами и змеями по углам ее первыми бросятся в глаза, когда тот, кто спит на этой кровати, проснется поутру. На задней стенке кровати выше подушек посередине доски красовался крылатый пышногрудый сфинкс, который с подозрением следил за Харриет, как ей показалось. Все это было до крайности необычно.

Леди Паулис затащила ее в гардеробную.

— Погодите, вы еще не видели размеров сундука для одежды.

Харриет ахнула. О Боги, какой ужас!

— Так вот что за саркофаг… Но здесь вовсе не пахнет затхлостью, хотя и стоит какой-то странный аромат. Только не говорите, что умерший муж вашей сестры спит в этой штуке. Потому что, должна честно сказать вам, даже у меня определенные правила.

Леди Паулис распахнула набрякшие веки и фыркнула.

— С настоящим саркофагом тут и сравнивать нечего. Представьте себе гроб, в котором много дней разлагается чья-то плоть.

Харриет сглотнула.

— Интересно, что там происходит с одеждой?

— Ну, чуть лаванды и камфорного масла исправят дело.

Харриет ретировалась обратно в главную комнату.

— Надеюсь, вы не обиделись, что я про усопшего мужа вашей сестры так сказала?

Леди Паулис вздохнула и задумчиво улыбнулась:

— Как-нибудь на днях мы съездим навестить и моего последнего мужа.

— Прошу прощения?

— Как это странно, Харриет, что мы обсуждаем его с вами, — сказала она, погрузившись в раздумья. — В эту пятницу исполняется ровно десять лет с тех пор, как он упокоился в семейном склепе. Когда мы вернемся в замок, я представлю вас ему.

— Вернемся… но его светлость привезет домой жену. Я не думала, что мы… что вы и я… что нам стоит уезжать из Лондона. — Одно дело покинуть стены академии, совсем другое — шататься по всему миру, такого Харриет даже представить себе не могла. А герцог тоже будет ездить с ними?

— Как знать, — сказала леди Паулис, словно прочтя ее мысли. — Быть может, мы вместе съездим в путешествие по Египту, и это будет настоящим приключением. Глиннис будет нашим проводником. Разве не чудесная мысль?

— Звучит пугающе, — раздался низкий голос от дверей. Гриффин заглянул к ним. — Вы же не собираетесь засунуть Харриет в эту гробницу, как предыдущую компаньонку?

— Некоторые женщины считают, что сон в саркофаге продлевает молодость, — сказала леди Паулис, закрывая дверь в гардеробную.

Гриффин прислонился к дверному косяку и покачал головой:

— Более странной комнаты я в жизни не видел. Харриет села на стул, покрытый шкурой леопарда, вместо ножек у стула снизу торчали золоченые когтистые лапы.

— Знаете, я, пожалуй, предпочту жить в комнате на чердаке. Там теплее, кроме того, мне и не нужно так много места. Комнату таких размеров лучше держать для большой компании.

— Но тогда вас не будет рядом, дорогуша, — напомнила ей леди Паулис. — А мне нужно, чтобы вы всегда были под рукой.

Гриффин оставил Харриет на тетушку с ее комнатой ужасов. С той минуты, как девушка переступила порог этого дома, правила, как он их понимал, изменились. Он неожиданно для себя оказался в роли покровителя. Не того, кто заявляет права, диктуемые потребностями молодого организма, а того, чьи действия подчинены древнему кодексу.

Он сел на край своей кровати, изучая носки туфель.

Его физиология отказывалась признавать законы рыцарства. Его естество всегда шло вразрез с правилами и дисциплиной, на поводу у инстинктов. Оно жаждало и получало то, что хотело. Его хищническая натура самым непотребным образом требовала удовлетворения.

Это соглашение полная ерунда. Это несправедливо по отношению к нему, но в первую очередь это несправедливо по отношению к Харриет.

Он пришел к выводу, что его тетушка — это дьявол во плоти, во плоти тщедушной, обрамленной копной седых волос. Иначе, зачем ей расставлять силки соблазнов на его охотничьей тропе?

Ведь если разобраться, когда еще он подвергался таким соблазнам?

Он не был таким сорвиголовой, как его старший брат.

И если уж быть до конца честным с самим собой, герцог из него тоже не ахти какой.

Он был одинок и не понимал, чего хочет от жизни и чем ему заниматься.

Гриффин уже искал повод для встречи с новоявленной компаньонкой своей тетушки.

Может, стоит напомнить ей, что саркофаг штука опасная? Услышит ли кто-нибудь ее крик о помощи, если она свалится в этот ящик и не сможет выбраться? Почему слуги не замечают, что в этой части дома по ночам особенно сыро? И почему ему так легко разговаривать с ней?

Он поднял взгляд от туфель на дверь.

Гриффину вдруг захотелось позвать слугу, чтобы велеть ему прочистить камин в комнате Харриет и разжечь его. А пока слуга будет возиться с камином, он предупредит девушку, что ковер на верхних ступенях лестницы плохо закреплен. Сам Гриффин заметил это только сегодня. Нелишне напомнить ей, что он будет недалеко, и если Харриет что-нибудь понадобится посреди ночи или она не сможет сомкнуть глаз из-за мыслей о страшных мумиях в ее бельевом сундуке, то она может не стесняться и обращаться за помощью.

Он встал. Ответственность за то, чтобы каждому, кто живет под его крышей, было по возможности комфортно, лежала на его плечах.

Едва ли она уже легла спать. Возможно, она чувствует себя неловко из-за непривычного окружения и вовсе не может уснуть.

Гриффин постучал в дверь Харриет. Это был не едва различимый стук, но и не такой сильный, чтобы Примроуз услышала его и захотела узнать, что происходит.

Харриет открыла дверь и замерла в нерешительности, природа которой была ему вполне понятна. Она была одета, ни единой пуговицы не было расстегнуто на ее платье. Комнату освещал слабый свет. Он понятия не имел, как ей это удалось.

В руках Харриет держала книгу. Ее светлые волосы с бронзовым отливом густой копной спадали на спину.

— Прошу прощения, — сказал он неожиданно севшим голосом. — Я только хотел убедиться, что вы не замерзаете.

Она моргнула.

— Его светлость, должно быть, шутить изволят. Здесь как в духовке.

— Вы ведь не станете спать в той гробнице?

— Нет. — Она как-то странно на него посмотрела. — Но я, пожалуй, буду там хранить зонтики и всякий хлам, когда прибудут, мои вещи. Или, еще лучше, я сделаю вид, что ее там вообще нет.

— Это будет ох как непросто сделать, учитывая ее размеры. — Его глаза блуждали по лицу Харриет. Она никак не была похожа на расстроенную дамочку. — Я знаю, что порой говорю невпопад, но все же позвольте мне еще раз задать один вопрос… Вы уверены, что сделали правильный выбор?

— Нет, — призналась она с блеском в глазах. — Я еще никогда не жила в таком спокойном месте.

— Завтра оно не покажется вам таким спокойным, смею вас уверить. — Все оправдания его пребыванию здесь давно вышли. Ее мягкий рот изогнулся в понимающей улыбке. Но он не станет целовать ее, и не важно, какой бы чувственной ни представлялась она ему, лежа на кровати, видневшейся позади нее, и не важно, как сильно ему хотелось посидеть с ней возле камина. Он даже думать не хотел о том, как приятно ему было вчера танцевать с ней. Гриффин также не собирался рассказывать ей, что одним своим присутствием Харриет сделала этот неуютный дом светлее. И он точно не станет вышагивать из угла в угол по своей комнате, напрягая слух, чтобы поймать любой звук, который Харриет может издать.

Она кашлянула.

— Больше вы ничего не хотели?

Его взгляд упал на книгу, которую она держала в руках. Он резко втянул носом воздух, чтобы совладать с бушевавшими в нем эмоциями.

— Вы уже работаете на мою тетушку?

Вопрос слегка обескуражил ее. Должно быть, ей показалось, что он просто старается выиграть время. Неужели он пытается под таким дьявольским предлогом пройти в ее комнату?

— Эта книга моя, — сказала она, проведя пальчиками по корешку фолианта. — Она о монстре, созданном из разных частей мертвецов. Он впадает в ярость из-за того, что доктор, который создал его, отказывается сделать ему жену.

— Еще одна женщина, потонувшая в мракобесии. — Гриффин изумленно покачал головой. — Примроуз непременно понравилась бы эта история. Вам следует почитать ей этот роман. Нет, не надо. Это даст новые идеи, вдохновит ее.

Харриет взялась рукой за дверь.

— Ваша тетушка настоящая леди, преданная своей семье. Вам должно быть стыдно за то, что вы все время потешаетесь над ней.

Гриффин вздохнул, его поймали с поличным. Что ж, поделом ему.

— Она говорит мне то же самое. Главное, помните — она вовсе не божий одуванчик, каким кажется.

Харриет улыбнулась:

— Я знаю, кого здесь стоит опасаться. Но спасибо за совет.