Жениться по завещанию

Глава 10

Допив кофе, Дрейтон поставил чашку на блюдце, отодвинул их в сторону и снова взялся за перо.

– Итак, – заговорил Хейвуд, принявшись расхаживать взад-вперед с заложенными за спину руками, – арендаторы утверждают, что в нынешнем году урожай будет несколько меньше прошлогоднего по причине несвоевременных дождей…

– Амбарщик же заявляет, – продолжил Обри, между тем как Дрейтон не прекращал писать, – что вряд ли он поместится в амбар…

– Хотя в прошлом году таких проблем не было.

– Возникает справедливый вопрос: куда делись прошлогодние излишки, не поместившиеся в амбар, и в чей карман попала выручка от их продажи?

Дрейтон даже не потрудился взглянуть на своих приятелей.

– Этот вопрос мы сформулировали еще вчера, а сегодня поднимаем снова, – сказал Хейвуд, – чтобы ты не забыл о нем, пока увлеченно сравниваешь столбцы цифр.

– Что там у тебя получается? – поинтересовался Обри, взяв со стола пустую чашку Дрейтона.

– Получается то, о чем мы думали изначально. – Отложив перо, Дрейтон откинулся на спинку стула. – Цифры в книгах Томпсона явно ниже тех, что стоят в расписках фермеров. Судя по всему, с каждой сделки он загребал себе в среднем от двадцати пяти до тридцати процентов.

– А цифры Радмена сходятся с цифрами Томпсона? – спросил Обри, ставя перед ним наполненную чашку.

– Не будьте наивными. Конечно, нет. – Дрейтон посмотрел на сделанные подсчеты. – Похоже, сначала Томпсон снимал пенку со всего, что поступало с полей, а уже потом Радмен с заднего хода амбара присваивал каждый пятый бушель от того, что завозилось с переднего.

– Потери должны быть немалые.

– От сорока до пятидесяти процентов, – навскидку определил Хейвуд.

– Но это еще не все, – продолжил Дрейтон. – У Томпсона цифры, касающиеся арендной платы, процентов на пятнадцать ниже тех, что стоят в фермерских расписках.

– Так он и тут поживился? – Обри склонился над столом, чтобы самому взглянуть на подсчеты. – Бог ты мой! Этот тип просто алчный ублюдок.

– Весьма состоятельный ублюдок.

– Ну что ж, – с нотками негодования произнес Хейвуд, – думаю, что управляющему и амбарщику придется дать объяснения.

– Ну, если у них есть мозги, то прошедшую ночь они должны были провести в дороге, – предположил Обри. – Удирая на материк.

Дрейтон пожал плечами:

– Если только они переговорили друг с другом и знают, что мы взяли книги с записями у обоих. – Он сделал глоток кофе, словно позволяя приятелям обдумать такую возможность, после чего добавил: – И если кто-то из фермеров за кружкой пива проболтался, что мы собрали у всех у них расписки, касающиеся последнего урожая.

– Я как-то не представляю Томпсона и Радмена поглощающими пиво в деревенском пабе, – заметил Обри. – А вы?

– Да, обычно там собирается всякий сброд, – подтвердил Хейвуд.

– Поэтому, – усмехнулся Обри, – скорее всего оба вора так и сидят на месте.

– Надеюсь, они также не сочли нужным припрятать наворованные за все эти годы деньги, – проговорил Дрейтон. – Хейвуд, ты вроде бы, насколько я помню, какое-то время пытался изучать юриспруденцию?

Тот прокашлялся и с некоторым смущением ответил:

– Это был краткий и совершенно ошибочный период моей жизни.

– Но ты успел хотя бы узнать, достаточно ли имеющихся у нас улик для получения ордера на арест?

– Если местный судья – честный человек, он наверняка будет впечатлен этими сведениями, – заверил Хейвуд. – Нам, правда, понадобится помощь местного адвоката, чтобы правильно составить заявление, но на это уйдет час-два, не больше.

Обри опять подошел к буфету и, взяв с подноса еще одну булочку, заметил:

– Полагаю, наибольшая трудность заключается в том, чтобы найти здесь юриста, не прикормленного Томпсоном или Радменом.

Хейвуд улыбнулся:

– Какая удача, что моя специализация – вынюхивание самой различной информации.

– Ну что ж, – произнес Дрейтон, поднявшись и начав собирать разложенные на столе листы. – Тогда ты этим и займись, – Он протянул приятелю кипу бумаг – Было бы неплохо взять наших воришек за жабры прямо сегодня.

– С величайшим удовольствием, ваша светлость.

Как только Хейвуд с бумагами и приходно-расходными книгами под мышкой исчез за дверью. Обри, прожевав и проглотив то, что было у него во рту, сказал:

– Если бы наш друг сумел сосредоточиться на чем-то одном хотя бы на пару дней, то с его способностями он смог бы завоевать весь мир.

Дрейтон с усмешкой кивнул.

– Что весьма порадовало бы его семейство.

– Думаю, Хейвуду нужна хорошая женщина, которая помогла бы ему остепениться и сконцентрировать свои усилия.

Обдумав данное утверждение, Дрейтон помотал головой:

– Дело в том, что у нас и у него абсолютно разные представления о том, какой должна быть хорошая женщина.

– Ну, не знаю, – засмеялся Обри. – Он весьма высоко оценивает достоинства леди Кэролайн.

Дрейтона эти слова ничуть не позабавили.

– Ему лучше даже не смотреть в ее сторону.

– Да нет, не в том смысле, совсем не так, как обычно, – поспешил заверить приятель. – На мой взгляд, он испытывает к ней глубочайшее почтение, даже благоговение.

– Он, случайно, не поручил тебе ходатайствовать от его имени?

– Пока нет, но, судя по всему, намерен.

– Пресеки это намерение в корне, иначе его чувства сильно пострадают.

– Сейчас ты говоришь как кто, как герцог, как опекун или же как мужчина?

В вопросе Обри прозвучал некоторый вызов, и Дрейтон понимал, что его честное признание вряд ли будет воспринято с одобрением. Солгать или уклониться от ответа было бы проще всего, однако сама мысль о том, чтобы изворачиваться…

– Как все трое сразу, – отозвался он, глядя в чашку.

– В таком случае вот тебе мой совет, – начал Обри в своей обычной раздражающей манере. – Леди Кэролайн, конечно, весьма привлекательная дама, однако в финансовом отношении герцог достигнет гораздо большего, если женится на девушке пусть менее красивой, но имеющей состоятельных и честолюбивых родителей.

– Герцог это отлично понимает.

– А опекун должен стремиться к тому, чтобы выдать леди Кэролайн за того, кто обладает объемистой мошной и кто сможет бросить к ее изящным ножкам наиболее высокий титул. Иными словами, опекун должен ставить во главу угла ее личные интересы.

– Опекун это знает, – отозвался Дрейтон – Пусть также и Хейвуд имеет это в виду!

Обри приподнял чашку с кофе – в знак того, что принял данное заявление к сведению, – и перешел к завершающей как надеялся Дрейтон, части своих нравоучений.

– Ну, а как мужчина… Тебе следует держаться от нее на расстоянии, чтобы не спровоцировать скандал, который может нарушить все ваши планы.

– И это, Обри, я прекрасно понимаю.

– Что ж, замечательно, – кивнул тот. – До сих пор ты вел себя в полном соответствии с принятыми в высшем обществе правилами и держался в рамках приличий.

– Но? – продолжил Дрейтон. – Я чувствую, что за этими словами должно непременно последовать «но».

– Но я боюсь, что твое недовольство существующим положением слишком сильно. А это. Дрейтон, очень опасно. Цена поражения в борьбе с искушением может быть весьма значительной. Поэтому не лучше ли тебе отправиться завтра со мной? Неделя, проведенная вдали, могла бы полностью остудить твои импульсы.

Хм! Побег ни в коей мере не остудит его импульсы. А вот раздражения только прибавится. Одна лишь мысль о том, что ему придется целую неделю выслушивать нравоучительные лекции не только Обри, но и его мамочки… А потом еще – о у Боже! – многие часы быть запертым с ними в одной карете… Да он скорее застрелится!

– Ваша светлость, прибыл мистер Коулмен.

Дрейтон повернул голову и, увидев стоящего в дверях дворецкого, облегченно вздохнул. Как раз вовремя!

– Спасибо, Уинфилд. Пожалуйста, сообщите о прибытии мистера Коулмена леди Кэролайн и ее сестрам.

Дворецкий поклонился и, отступив в сторону, чтобы дать дорогу приехавшему из Лондона адвокату, бесшумно удалился.

Дрейтон хотел уже было сорваться с места, чтобы подойти к гостю и пожать ему руку, однако тихое покашливание Обри напомнило, что обладателю герцогского титула полагается оставаться на месте и ожидать, когда посетитель сам к нему приблизится.

– Добро пожаловать в замок Райленд, мистер Коулмен, – поприветствовал Дрейтон, сделав все же шаг навстречу и протянув руку, а затем под глухое рычание Обри добавил: – Надеюсь, путешествие прошло благополучно?

– Вполне, ваша светлость. И я с нетерпением жду возможности заняться нашим делом.

После формального представления друг другу Обри и Коулмена Дрейтон спросил:

– Надеюсь, никаких дополнительных проблем с момента нашей последней встречи не возникло?

– Нет, ваша светлость. Все документы приведены в полный порядок. Могу я воспользоваться этим столом?

– Да, конечно. – Отступив в сторону, Дрейтон сделал приглашающий жест. – Быть может, вы выпьете кофе, пока мы будем ждать моих… – Он осекся, поскольку в комнату вошли три его подопечные.

И как только Кэролайн, держащей в руках стопку бумаг, удается выглядеть одновременно ангелоподобно и в то же время столь эротично в скромном, закрытом до горла зеленом шелковом платье? Господи, помоги устоять на ногах!

Дрейтон поспешил переключить внимание на девочек.

Симона в таком же простом платье из дымчато-голубого дамаста никоим образом не напоминала прежнюю лондонскую замарашку, а Фиона… Своим видом девочка проливала бальзам на его измученное сердце. Одетая в льняное платьице шалфейного цвета, который книзу переходил в более темный оттенок зеленого, с пояском на талии и лентой на голове, баюкающая на сгибе локтя дремлющего черно-белого котенка, она являла собой самое очаровательное и невинное создание, какое он когда-либо видел.

С умилением глядя на нее, Дрейтон вдруг заметил, что она совсем не хромает. А еще… Одному Богу известно, как это удалось, однако улыбка Фионы свидетельствовала о том, что усилиями Кэролайн окружающий мир стал для девочки куда более светлым и радостным.

– Должен сказать, милые дамы, – проговорил он, когда все трое остановились посреди комнаты, – что столь блистательное зрелище еще ни разу не озаряло стен этого помещения.

– Да брось ты, – пробормотала Симона, передернув плечами.

Кэролайн лишь вздохнула, а Дрейтон, сохраняя на лице, улыбку, шагнул вперед и, склонившись, провел пальцем по шее котенка.

– Фиона, кто это? – поинтересовался он.

– Это Бипс, – отозвалась девочка.

Боже, какой у нее милый, приятный голосок!

– Насколько я помню, его зовут мистер Вискерс, – возразила Симона, глядя на котенка.

Фиона слегка пожала плечами:

– А мне он сказал, что его зовут Бипс.

– Подходящее имя для такого глупого кота, как этот, – хмыкнула Симона.

– Нет, он очень умный, – заверила Фиона, взглянув на Дрейтона.

– Это сразу видно, – согласился тот, выпрямляясь. – Он проявил отличный вкус при выборе хозяйки.

Фиона бросила на Симону полный триумфа взгляд, и та, фыркнув, опять передернула плечами.

Снова посмотрев на Кэролайн, Дрейтон был поражен ее усталым видом. Она улыбнулась ему, но улыбка получилась довольно-таки вялой – казалось, все ее силы уходили на то, чтобы просто стоять здесь и удерживать в руках бумаги. Нужно было как можно скорее покончить с юридическими делами, а то как бы она, чего доброго, не рухнула в обморок.

– Доброе утро, леди Кэролайн, – поприветствовал Дрейтон.

– Доброе утро, ваша светлость, – тихо отозвалась она. И глянув за его спину, с легким кивком добавила: – Доброе утро, лорд Обри.

Дрейтон представил своим подопечным Коулмена и после того, как обмен полагающимися любезностями был завершен, протянул руки к Кэролайн:

– Вы позволите?

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он хочет забрать у нее бумаги.

Передавая Коулмену листы с подробными рисунками и пришпиленными к ним лоскутами тканей в качестве образцов, Дрейтон пояснил:

– Леди Кэролайн хотела бы, чтобы эти списки были переданы ее помощнице, мисс Джейн…

– Дурбин, – подсказала Кэрдаайм.

– Да… С тем чтобы она приобрела в Лондоне все, что здесь указано, и привезла сюда. Если вам не в тягость выполнить данное поручение, мы вам будем очень признательны.

– Я сделаю это с большим удовольствием, ваша светлость, – заверил адвокат. Он внимательно просмотрел первые несколько листов и добавил: – Должен заметить, леди Кэролайн, что вы весьма талантливая художница.

– Вы мне льстите, мистер Коулмен, – возразила та. – Я умею делать лишь наброски, не более того. Джейн вы сможете найти в моей мастерской в Блумсбери, на пересечении улиц Исткасл и Бреннерс.

Коулмен кивнул.

– Полагаю, что для выполнения вашего поручения мисс Дурбин потребуется определенная сумма, и я могу позаботиться о том, чтобы ей был выписан аккредитив. – Адвокат взглянул на Дрейтоиа: – Ваша светлость, вы уже определили размер затрат на предстоящие покупки?

Черт! Ведь он не имея ни малейшего представления о том, какими средствами располагает. Так же как и о том, во сколько обойдутся идеи Кэролайн, касающиеся изменения интерьера. Впрочем, на расходы ему наплевать. Ради того, чтобы доставить ей радость, он готов потратить столько, сколько нужно.

– Я думаю, мисс Дурбин стала помощницей леди Кэролайн именно потому, что сумела доказать свою надежность и полезность, – проговорил Дрейтон, – Так что выделите ей столько средств, сколько она сочтет необходимым. И сообщите, пожалуйста, мисс Дурбин, что к пятнице я пришлю за ней карету. Впрочем, по мере приобретения товара она может самостоятельно отправлять его сюда.

– Совершенно верно, ваша светлость, – поддержала Кэролайн. – Блестящее решение, как я сама об этом не подумала? Ведь чем скорее мы приступим к работе, тем больше у нас шансов достойно подготовиться к визиту леди Обри.

Дрейтону было очень приятно услышать из ее уст восхваление своих умственных способностей. Тем более здесь и сейчас. Однако собрались они здесь совсем по другому поводу. Дрейтон посмотрел на Коулмена и, приподняв брови, перевел взгляд на выложенные на стол документы.

– Ну, поскольку время – деньги, – начал молодой человек, поняв намек, – то давайте перейдем к нашим юридическим делам. – Он выбрал из стопки несколько листов и взял со стола перо, – Леди Кэролайн, если вас не затруднит, распишитесь, пожалуйста, вот здесь, где указано ваше имя.

Подойдя ближе, Кэролайн наклонилась над столом, расписалась в нужном месте и, вернув перо Коулмену, отошла в сторону.

– Благодарю вас, – учтиво кивнул адвокат. – Я же расписываюсь вот здесь. – Склонившись над бумагой, он поставил свой росчерк, – Удостоверяя тем самым, что у меня состоялась встреча с младшими дочерьми покойного герцога Райленда и что я полностью удовлетворен тем, как они содержатся и воспитываются на попечении и под присмотром нынешнего герцога Райленда. – Выпрямившись, Коулмен обмакнул перо в чернильницу и протянул его Дрейтону: – Теперь вы, ваша светлость.

Ставя свою подпись, Дрейтон вдруг подумал, что отныне он становится для Симоны и Фионы в какой-то степени отцом. И рыцарем-защитником для Кэролайн… Не столько странствующим, если быть честным с самим собой, сколько блуждающе-заблуждающимся. Он прекрасно понимал, что все это станет той ношей, для несения которой у него нет ни опыта, ни умения, и скорее всего первое время он будет из рук вон плохо справляться со своими обязанностями. На ближайшие годы на него возлагалась огромная ответственность, и он наверняка еще не раз задаст себе вопрос, отчего он не решился на все плюнуть и не сбежал куда-нибудь подальше: в Шотландию, в горы. Но тем не менее, возвращая Коулмену перо, Дрейтон не мог не испытать чувства удовлетворения от того, что с его подписью в их нынешнюю совместную жизнь внесена определенная упорядоченность.

– Благодарю вас, – кивнул Коулмен и снова обмакнул перо. – А теперь, лорд Обри, распишитесь, пожалуйста, вы. – Он протянул перо. – В качестве свидетеля всего свершившегося.

Обри поставил свою подпись, украсив ее изящным росчерком, после чего осталось лишь присыпать чернила и сложить лист.

– Ну а теперь, когда с этим делом покончено, – сказал Коулмен, убирая документы вместе со списком и рисунками Кэролайн в кожаную папку, – разрешите мне откланяться и отправиться обратно в Лондон. Для того, чтобы эти бумаги были надлежащим образом зарегистрированы и чтобы мисс Дурбин получила ваши инструкции.

Снова последовали учтивые поклоны и обмен любезностями, после чего Коулмен покинул комнату, чтобы усесться в свою коляску и двинуться в обратный путь.

– Ну что, мы можем идти? – спросила Симона, потянув Кэролайн за рукав.

– Да, конечно, – со вздохом ответила та. – Миссис Миллер вас уже ждет.

Как только девочки вышли, Дрейтон приблизился к Кэролайн и, приобняв за плечи, направил ее к креслу.

– Ради Бога, присядьте, а то, боюсь, вы можете упасть, – проговорил он. – Вы что, не спали этой ночью?

– Если и спала, – отозвалась Кэролайн, сдерживая зевок, – то совсем немного. Не могла же я допустить, чтобы девочки предстали перед мистером Коулменом в своих прежних лохмотьях.

– Мне следовало бы приобрести им одежду еще до того, как я их забрал. То, что вам пришлось так мучиться, – исключительно моя вина.

– Ну откуда вам было знать, какой размер им нужен?

Да… Что верно, то верно.

– Ну тогда я должен был позаботиться об этом сразу же после того, как мне их передали.

– Да нет, ваша светлость… Нельзя же просто заявиться в то или иное заведение, указать на приглянувшиеся наряды и сказать: «Заверните мне все это, чтобы я мог расплатиться и ехать дальше». Для того чтобы пошить одежду, требуется время.

– Так же как немалые усилия и самопожертвование, – добавил Дрейтон. – В общем, только благодаря вам у Коулмена не создалось обо мне представления как о безответственном, неотесанном скупердяе. Вы, кстати, уже завтракали?

– Нет пока. – Кэролайн приложила ладонь ко рту, прикрывая очередной зевок. – Не было времени. Мы как раз закончили подрубать швы, когда нам сообщили о прибывшем экипаже.

– Тогда позвольте мне подать вам кофе и выпечку.

Она что-то пробормотала в ответ, но он не расслышал ее слов. Обри, прислонившись к буфету, взирал на него чуть ли не с отвращением. Черт, он едва не забыл, что этот соглядатай тоже находится здесь!

– Если ты сию же минуту не прекратишь, – тихо произнес приятель, пока Дрейтон наполнял чашку, – меня может стошнить.

– Только выйди перед этим отсюда, – скупо улыбнувшись, отозвался Дрейтон. И, захватив блюдо с выпечкой, отошел от буфета.

Кэролайн сидела в кресле, сложив руки на коленях и прикрыв глаза.

– Кэролайн, – позвал он, ставя блюдо и чашку на край стола.

Отклика не последовало.

– Возможно, тебе повезет и твоя подопечная, очнувшись, не вспомнит о твоем заискивании перед ней.

– Я вовсе не заискиваю. Я просто ценю то, что она делает. – Дрейтон дотронулся до ее плеча. – Кэролайн?

– Боюсь, твои хлопоты напрасны, – засмеялся Обри.

Дрейтону, однако, было ничуть не смешно. С одной стороны, его одолевало желание заехать кулаком Обри прямо в нос, а с другой – хотелось, чтобы весь мир хотя бы ненадолго оставил его в покое. Склонившись, он подхватил Кэролайн на руки и, выпрямившись, прижал к своей груди.

– О Господи!.. – ужаснулся Обри. – Что ты делаешь?

– Я собираюсь отнести ее наверх, – объяснил Дрейтон. Кэролайн между тем сонно вздохнула и уткнулась лицом ему в шею. – И уложить в постель. – Он двинулся к двери.

– Ты хотя бы смутно припоминаешь, что я тебе говорил насчет светских скандалов? – продолжал возмущаться Обри, устремляясь за ним.

– Я намерен уложить Кэролайн в ее собственную постель и, вверив заботам горничной, тотчас же удалиться. Ты можешь проследовать за нами, чтобы удостовериться и в случае необходимости подтвердить, что элементарной заботливостью я никоим образом не скомпрометировал свою подопечную.

– Ты просто рехнулся, – бросил Обри, когда они уже стали подниматься по лестнице.

Дрейтон проигнорировал его слова, решив, что в интересах дальнейшей дружбы не стоит высказывать вслух свое собственное мнение о нем.

Открыв глаза, Кэролайн устремила взгляд в потолок. Либо дом; был охвачен огнем, либо… Она повернула голову и улыбнулась. Какая чудесная у нее началась жизнь! Мягкая теплая постель, камин с пляшущими в нем языками пламени, стоящая под рукой корзинка с едой… На тот случай, если, прогнувшись, она почувствует, что проголодалась. А ведь ей и в самом деле хотелось есть. Сев в постели, на что спина тотчас же выразила протест, Кэролайн откинула одеяло. И лишь спустив ноги на пол, ощутила себя полностью проснувшейся. Самое последнее, что припоминалось с достаточной ясностью, – это то, как она сидела в кабинете Дрейтона. А еще она отчетливо помнила, что на тот момент на ней было гораздо больше одежды, чем сейчас. Кэролайн окинула взглядом комнату и, не обнаружив где-либо своего платья и чулок, пришла к заключению, что вряд ли ее раздевал и укрывал одеялом сам Дрейтон. Скорее всего это сделала Дора. И только Дора могла положить в ногах кровати ее халат. Да, подобная предусмотрительность свойственна лишь женщинам.

Накинув халат и завязав пояс, Кэролайн босиком прошла к стоящему напротив камина стулу – посмотреть, что ей приготовили из съестного. В устланной льняным полотенцем корзинке было несколько булочек с хрустящей корочкой, горшочек с мягким сыром, пара яблок, изящный серебряный нож, чтобы резать все это, и укутанный еще одним полотенцем серебряный кофейник с… Она подняла крышку и втянула ноздрями струйку пара, О Боже, шоколад!

– Позволь мне съесть все это, – с улыбкой проговорила Кэролайн, устремив взгляд к потолку, – и можешь поразить меня молнией, я не скажу ни слова против.

Съев одну булочку и половину сыра, опустошив на добрых две трети кофейнике горячим шоколадом, она взяла яблоко и принялась перебрасывать его из руки в руку. Затем, засмеявшись, снова подняла глаза к потолку.

– Тот, кто принес это сюда… просто святой. Нет, правда, это заслуживает…

Раздался бой часов, стоящих на каминной полке, и Кэролайн приготовилась считать. Однако второго удара не последовало.

– Час? – не поверила она. И, вскочив со стула, приблизилась к камину, чтобы взглянуть на циферблат.

Да, действительно – час. Кэролайн посмотрела в окно, за которым царила кромешная тьма. Это ж сколько она проспала? Часов четырнадцать или даже пятнадцать? Тогда неудивительно, что она так проголодалась.

Чем же теперь заняться? Вообще-то у нее уже целую вечность не было времени на то, чтобы почитать что-нибудь другое, кроме журналов мод. Которые, следовало признать, по большей части давали лишь визуальную и чисто прикладную информацию, нежели настоящую пищу для ума. Где тут поблизости могут иметься книги? Ну разумеется, в гостиной… Кэролайн вспомнила, что видела там небольшой книжный шкаф.

Вытянув из метелки для камина прутик, она воспламенила его и поднесла к лампе, стоящей на прикроватной тумбочке.

В свете зажженной лампы крупные розы, изображенные на обоях, казалось, еще больше увеличились в размерах и словно заплясали в каком-то зловещем танце.

Бр-р-р! Передернув плечами, Кэролайн прошла в смежную комнату. Обои здесь были такими же, как и в спальне, однако по причине меньших размеров помещения розы на стенах не столько танцевали, сколько трепетали подобно неким сверхъестественным существам. Поставив лампу на секретер, Кэролайн подкрутила фитиль и приступила к изучению содержимого книжных полок.

Так, тут все сплошь ботаническое… Целых семь томов, и каждый из них полностью посвящен цветам. Бросив взгляд на обои, Кэролайн мысленно поклялась содрать их при первой же возможности.

– О-о, как это кстати! – произнесла она, вдруг кое-что заметив, и с улыбкой шагнула к дверному косяку.

Край обоев здесь, как видно, отклеился и легко отставал от стены. Кэролайн потянула их на себя.

Обои отделились от штукатурки, и старый засохший клейстер осыпался вниз, припорошив пол и ее босые ступни. Однако дальше, по направлению к потолку, бумага воспротивилась попыткам аккуратно ее отклеить и начала рваться. Кэролайн на минуту задумалась, после чего ее лицо вновь озарилось улыбкой. Ну конечно, необходимо просто изменить угол приложения силы. Для этого нужно пододвинуть сюда что-то из мебели и взобраться повыше. И тогда к рассвету на стенах не останется ни единого клочка этих обоев.

Дрейтон потер ладонями лицо и, слегка поморщившись, покрутил затекшей шеей. Да, прошли те дни, когда он мог вполне комфортно спать в кресле, будучи хоть пьяным, хоть трезвым.

В этот момент за стеной, прямо у его головы, раздался какой-то стук.

Что это? Крыса? Звук повторился.

Если и крыса, то размером никак не меньше пони. Дрейтон нахмурился. Исключив возможность существования подобной крысы, он встал, подошел к дверям, ведущим в гостиную Кэролайн, и распахнул их. Он вовсе не собирался ахать – этот звук вырвался непроизвольно, когда его сердце подскочило чуть ли не до горла.

– Привет, Дрейтон. Извини, я не хотела…

Составленная из мебели пирамида качнулась влево, прямо к окну, и, чтобы сохранить равновесие, Кэролайн подалась в противоположную сторону. При этом спинка стоящего наверху стула с гулким стуком ударилась о стену.

– Черт возьми, что ты придумала? – Дрейтон кинулся к Кэролайн через нагромождение мебели.

– Пытаюсь ободрать обои, – пояснила она и потянула дальше наполовину оторванную полосу, от чего опора под ее ногами снова покачнулась. – Самые ужаснейшие в мире… Но будить тебя я совсем не хотела.

– Боже мой, Кэролайн! Слезай немедленно, пока ты не вывалилась из окна!

– Я вовсе не собираюсь никуда вываливаться.

– Разумеется, ты не вывалишься, – согласился Дрейтон, поднимая руки и обхватывая Кэролайн за талию. – Потому что ты сейчас же слезешь, – и с этими словами он потянул ее вниз.

– Дрейтон, не надо! – вскрикнула она, между тем как полоса обоев неровно порвалась по всей длине. – Черт!

Дрейтон с облегчением принял Кэролайн в свои объятия, однако при этом он утратил равновесие и потому, извернувшись, рухнул вместе с ней в ближайшее кресло.

– Герцогские дочери не обдирают обои в своих апартаментах, – заметил он в ответ на недовольный взгляд Кэролайн, восседающей у него на коленях. – Они повелевают эти сделать другим, а сами тем временем отправляются на прогулку в роскошных каретах.

Она швырнула обрывок обоев на пол.

– Но это так скучно…

– Зато безопасно.

– Я и так была в полной безопасности, – возразила Кэролайн. Она соединила края пеньюара, чтобы прикрыть грудь, после чего, поправив полы, укрыла также и ноги.

Усмехнувшись, Дрейтон потянул атласную ткань вверх, пока его взору не открылись изящные ступни, припорошенные осыпавшимся клейстером.

– А бывало когда-нибудь такое, чтобы во время бодрствования ты не делала абсолютно ничего?

– Нет, не бывало.

– В таком случае тебе необходимо культивировать в себе привычку к безделью.

Испытывая некоторую стесненность дыхания, Кэролайн отвела взгляд от горящих глаз Дрейтона. Глубокая ночь, а она сидит… точнее, с комфортом устроилась у него на коленях. Да еще в полуодетом виде. И как ей теперь выйти из этого положения с достоинством?

– Раз уж мы заговорили о культивации, – начала она, стараясь держаться так, будто данная ситуация не представляла для нее ничего особенного, – скажи, установил мистер Генри вазоны вдоль лестницы главного входа?

– Да, установил, – кивнул Дрейтон, явно сдерживая улыбку. – Вазоны были на месте уже к прибытию Коулмена, и смотрятся они просто замечательно. То же самое можно сказать и про холл. Вообще, с того момента, как ты вошла в дом, в нем творятся настоящие чудеса.

– А что там с живой изгородью? – поинтересовалась Кэролайн, обдумывая, как бы ненароком соскользнуть на пол, но нет, наверное, не получится – он держит ее довольно крепко. – Они уже начали разметку?

– Генри с помощниками работал вплоть до захода солнца. Им понадобится еще день или два, но общие контуры уже проступают, и все это выглядит просто великолепно.

– А фонтан они еще не собрали?

– Фонтан?

– Ну да… Это будет очень красиво – пять зубчатых уступов посреди круглого бассейна. Мистер Генри понять не может, зачем его разобрали. Насколько он помнит, фонтан всегда был здесь. Мы планируем разбить вокруг него настоящий ирландский парк.

– Ты просто бесподобна.

Так же, как и один благородный: мужчина, мысленно заметила Кэролайн, который щедр, добр и ласков к маленьким девочкам с котятами на руках. А еще просто великолепен в постели и очень чуток к желаниям женщины…

– В сущности, я лишь позволила людям делать то, чего им хотелось многие годы. Мистер Генри едва не заплясал от радости, когда я поинтересовалась, нельзя ли каким-то образом улучшить фронтальный пейзаж. Именно тогда он и показал мне разобранный фонтан.

– В таком случае понятно, почему внизу на окнах не осталось ни одной портьеры.

– Так миссис Гладдер их уже сняла?

– Не только сняла, но и сожгла, – улыбнулся Дрейтон. – И должен добавить, что проделала она это с немалым энтузиазмом – Его улыбка стала еще шире. – Кстати, предупреждая твой возможный вопрос… Подъездная аллея снова усыпана ракушками. Это сделали уже во второй половине дня. И слой настолько толстый, что Обри даже подвернул лодыжку когда возвращался вечером из местного паба.

– Ты как будто даже рад, что с твоим другом случилась неприятность…

Дрейтон пожал плечами.

– Симона права: Обри – ханжа и зануда. Для меня вообще загадка, как он стал моим другом.

– Чем же он вызвал твою немилость?

Улыбка на лице Дрейтона несколько померкла, глаза потемнели. Его взор устремился к противоположной стене.

– Он настойчиво советует мне держаться от тебя подальше.

– Очень мудрый совет, – проговорила Кэролайн, спуская ноги на пол и выскальзывая из объятий Дрейтона. – И нам следует к нему прислушаться. На мой взгляд, Обри – настоящий друг.

– Настоящего друга в первую очередь заботило бы мое счастье.

Кэролайн между тем присела на скамеечку для ног.

– А чем занимались девочки, пока я спала?

Дрейтон приподнял брови:

– Ты так резко меняешь тему…

– Я делаю это вполне осознанно, – кивнула Кэролайн. – Так чем занимались девочки?

– Ну, утром у них были уроки… – Вытянув ноги и откинувшись назад, Дрейтон завел руки за голову. – Ты была права насчет миссис Миллер, она действительно похожа на добрую бабушку. Мне она понравилась. Ну а после обеда я вместе с Обри и Хейвудом вывел девочек на двор, чтобы миссис Миллер могла от них немного отдохнуть.

– И как ваша компания развлекалась?

– У Симоны состоялся первый урок фехтования. И дои жен сказать, у девочки есть способности.

– Меня это совсем не удивляет.

– Потом Фиона нашла на конюшне раненого бельчонка…

– О Боже! Надеюсь, для нее это не было слишком большим потрясением?

Дрейтон тихо засмеялся, его глаза заискрились.

– Она наложила ему на поврежденную лапку шину и заставила Хейвуда разыскать подходящую клетку. На тот случай, если у ее котенка вдруг обнаружатся дурные манеры и проснется охотничий инстинкт.

Кэролайн тоже засмеялась, но тут же остановилась.

– И этот бельчонок сейчас в доме?

– Да, в комнате Фионы, – беспечно ответил Дрейтон, как будто белки были самыми обычными домашними животными. – К твоему сведению, его зовут Скуттером.

– А вдруг он больной?

– Если не считать лапы, выглядит он вполне здоровым. По крайней мере аппетит у него отличный. Ты когда-нибудь наблюдала с близкого расстояния, как едят белки? Они перемалывают орехи как маленькие мельницы. Ты даже не представляешь, как это забавно.

Да, эту сцену она пропустила… Она не стояла рядом с Дрейтоном и не смеялась вместе с ним, глядя, как Скуттер грызет орешки. Кэролайн вдруг стало грустно. А еще она почувствовала острую боль оттого, что сейчас сидела в стороне от него, отчаянно желая вернуться к нему на колени.

– Кэролайн, что-то не так?

– Да нет, я просто задумалась. Судя по всему, ты замечательно провел день.

– Да… Все это было даже интереснее, чем забивать в пушку заряд.

– Ты, наверное, скучаешь по армейской жизни?

Несколько секунд Дрейтон молчал.

– Какая разница, где командовать? – проговорил он наконец. – Удовлетворение в чем-то иное, но во многом схожее. – Пожав плечами, он поднялся с кресла. – В общем, могу сказать, что к внезапно изменившимся обстоятельствам своей жизни я приспосабливаюсь значительно быстрее и безболезненнее, чем ожидал.

Кэролайн тоже встала, готовясь расстаться с Дрейтоном и очень надеясь, что при этом между ними не возникнет неловкости.

– На мой взгляд, сейчас ты выглядишь более счастливым, чем два дня назад, когда зашел в мою мастерскую.

– Три дня назад, – поправил Дрейтон.

– Возможно… Ну ты понимаешь, что я имею в виду.

Он кивнул и задержал на ней взгляд.

– Ты тоже выглядишь гораздо более счастливой.

Разумеется… Однако она не станет этого признавать, чтобы он, чего доброго, не возгордился.

– Я всегда была вполне довольна своей жизнью.

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

– Да, конечно.

Подняв руку, он медленно провел кончиком пальца по ее носу.

– Могу ли я пригласить вас в свою постель, дорогая леди Кэролайн?

– Нет, не можете, – почти прошептала она, меж тем как ее сердце отчаянно призывало согласиться.

– В таком случае между нами следует поскорее создать преграду из двух дверей, – произнес Дрейтон, опуская руку. – Пообещай мне, что после моего ухода не полезешь снова наверх.

– Хорошо, – согласилась Кэролайн. – Я продолжу работу внизу. Очень тихо, чтобы не помешать тебе спать.

С печальной улыбкой Дрейтон посмотрел на открытую дверь, ведущую в его гостиную.

– Ну а если тебе надоест твоя разрушительная деятельность… – тихо сказал он и, взяв Кэролайн за плечи, наклонил голову.

Прикосновение его губ было таким мягким, таким приятным… Она невольно подалась ему навстречу. Никогда… ни когда в жизни ее так не целовали. Так нежно, так сладостно, с такой глубинной страстью.

А уже через мгновение она осталась одна, слегка покачиваясь и пытаясь вспомнить, как нужно дышать, между тем как за Дрейтоном с легким щелчком закрылась дверь.

Опустившись в кресло, еще хранящее тепло его тела, она подтянула ноги, обхватила их руками и устремила взгляд на закрывшуюся дверь. И смотрела на нее до тех пор, пока та окончательно не исчезла за пеленой слез.