Жениться по завещанию

Глава 3

Кэролайн изумленно разглядывала строение, к которому вела усыпанная гравием подъездная аллея. Назвать его обыкновенным постоялым двором просто язык не поворачивался. Сложенное из белого камня, в два этажа высотой, сравнимое по длине с городским кварталом, здание скорее походило на замок. Солнце уже клонилось к закату, и его лучи придавали стенам мягкий персиковый оттенок. А сколько здесь было цветов!.. За всю жизнь Кэролайн не видела ничего прекраснее, чем эти цветники, что тянулись вдоль дороги, и это буйство красок, которое выплескивалось из резных каменных вазонов по обеим сторонам широких ступеней, поднимающихся к массивным дубовым дверям.

Ну, если замок Райленд, куда они направляются, обладает хотя бы половиной этого великолепия, то, может быть, стоит примириться с присутствием там его нового хозяина?

– А вот та компания здесь совсем не смотрится, – произнесла Симона, разглядывая окрестности по другую сторону дороги.

Наклонившись к ней, Кэролайн глянула в противоположное окно.

У дальнего конца гостиницы, в тени старого дерева, стоила разбитая телега, в которую была впряжена серая лошадь, уныло свесившая голову и выглядевшая не моложе упомянутого дерева. А рядом с телегой…

Если бы эти люди были одеты чуть лучше, они вполне могли бы сойти за бродячих циркачей. Мужчина, женщина, три шумных пса и целая орава скачущей темноволосой ребятни, которая производила не меньше шума, чем собаки. И только одно маленькое светловолосое существо, облаченное во что-то похожее на мешок из-под муки, неподвижно стояло между двумя взрослыми.

– О Боже! – прошептала Кэролайн, понимая, что эта девочка и есть та самая, кого они должны забрать с собой.

– Наверное, именно нашу Фиону они и держат на поводке, – проговорила Симона.

На поводке? Кэролайн пригляделась.

И действительно – вокруг талии девочки была обвязана веревка, свободный конец которой удерживал мужчина.

– Бедняжка…

Карета между тем остановилась.

– Вы обе остаетесь здесь, – распорядился Маккензи, прежде чем выбраться из экипажа. – Позвольте мне без помех завершить начатое дело.

Как только он прикрыл за собой дверцу, Кэролайн тотчас же пересела на противоположное сиденье и прильнула к окошку.

– Он всегда так командует? – спросила Симона.

– По-видимому, для него это наиболее удобная и давно укоренившаяся манера общения.

Из окна было видно, как девочка при приближении Маккензи попятилась, однако мужчина, укоротив веревку, вернул ее на место.

– Я не люблю, когда на меня тявкают, – сообщила Симона.

– Кому это понравится… – рассеянно отозвалась Кэролайн, продолжая наблюдать за Фионой. Та стояла ссутулившись и низко опустив голову, отчего ее грязные спутанные волосы полностью закрыли лицо. – Но он, похоже, и впредь намерен вести себя так же.

– Забавно будет посмотреть, как вы станете друг с другом бодаться.

– Вряд ли слово «забавно» подойдет для описания наших возможных столкновений, – возразила Кэролайн. Лорд Райленд между тем снял шляпу, учтиво поклонился женщине и обменялся рукопожатием с мужчиной. – Боюсь, как бы обстановка в доме не стала слишком взрывоопасной. Он уже показал, что способен на немалое коварство ради достижения поставленных целей.

– Слушай, у тебя язык не устает выговаривать все эти мудреные слова?

– Ничуть, – отозвалась Кэролайн, продолжая смотреть в окно.

Как странно… Фиона определенно чувствовала себя не в своей тарелке оттого, что на ней было сосредоточено внимание незнакомого мужчины, однако она не искала ободрения или поддержки ни у тети, ни у дяди. Создавалось впечатление, что вместо этого она стремится стать как можно менее заметной.

– А он красавчик, верно?

Пару раз моргнув, Кэролайн оторвала взгляд от окна; Симона расплылась в широкой улыбке.

– Внешне он очень даже привлекателен, – согласилась Кэролайн. – Однако его снобизм и высокомерие сводят это качество на нет.

– Он женат?

– Понятия не имею. О наличии жены он не упоминал, а я, разумеется, не спрашивала.

– Наверное, он хочет жениться на тебе.

Кэролайн округлила глаза.

– В этом я сильно сомневаюсь, – проговорила она и вернулась к созерцанию происходящего снаружи.

– Но ему нравится на тебя смотреть. Разве ты не заметила?

Ему нравится на нее смотреть? Хм! Вот это уж вряд ли. И если Симоне кажется, будто дело обстоит иначе, то ей нужны хорошие очки.

– Симона, он ведь герцог. И даже если не женат, го будет выбирать невесту из самых лучших аристократических семейств. Какой ему смысл брать в жены незаконнорожденную модистку вместо истинной леди с титулом и значительным приданым?

Симона засмеялась грубоватым гортанным смехом, который скорее мог бы исходить от уже взрослой женщины. Этот смех предполагал куда более глубокие знания о мужчинах и взаимоотношениях с ними, чем те, которыми обладала сама Кэролайн. Похоже, Симона ничуть не сомневалась в том, что видела и осознавала, и это-обстоятельство было весьма обескураживающим.

Да, Дрейтон Маккензи, или же герцог Райленд, был привлекательным мужчиной. Даже чертовски привлекательным. И в то же время он вызывал немалое раздражение, когда начинал заноситься. Но если он станет держаться просто, вот как сейчас, сидя на корточках перед Фионой, то тогда… оказаться в его постели станет не самым ужасным, что может случиться с женщиной.

Прикрыв глаза, Кэролайн вздохнула.

Вообще нужно не забывать, что Симона вышла из той среды, где взаимоотношения между мужчинами и женщинами сводятся лишь к мимолетным физиологическим контактам, и эти отношения не усложняются устоявшимися за сотни лет правилами поведения и соображениями о титулах и приданом. Тот же мир, в котором она и ее сестры скоро окажутся, был совсем другим, и им необходимо научиться в нем существовать.

Да, Симоне нужно очень многое усвоить. Так же, впрочем, как и ей самой. И если она сохранит голову на плечах и будет четко воспринимать реалии, это дастся гораздо легче. А самая главная реалия, которую необходимо осознать, – это то, что Дрейтон Маккензи является ее опекуном и таковым пребудет впредь.

– Здравствуй, Фиона, – доброжелательно произнес Дрейтон. Он видел, как часто вздымается и опускается детская грудка. – Меня зовут Дрейтон Маккензи. Твой отец поручил найти тебя и взять жить к себе.

Девочка не шелохнулась и не издала ни единого звука.

– В той карете находятся твои сестры, и они тоже едут ко мне.

– Мы уже объясняли, ваша светлость: говорить с ней – все равно что с камнем, – подал голос дядя Фионы. – Не стоит тратить усилий.

Дрейтон поднялся на ноги.

– Спасибо, что не сочли за труд привезти ее сюда. – Он достал из кармана кожаный мешочек с монетами. – Поэтому позвольте отблагодарить вас не только за сегодняшние хлопоты и потраченное время, но и за то, что вы столько лет заботились о ней.

– Вы очень добры, но мы не можем взять денег, – замотал головой мужчина.

Однако жена тотчас же опровергла его слова, буквально выхватив у Дрейтона мешочек.

– Деньги делают сделку законной, Генри, – сказала ока. – Фиона теперь в его полном распоряжении. Отдай веревку и поехали домой, пока не стемнело. – Повернувшись, женщина прикрикнула на мальчишек; – А ну давайте в телегу! Живо!

Пожав плечами, Генри протянул конец истрепанной веревки. Дрейтон посмотрел на девочку, обдумывая все то, что услышал от ее дяди и тети. Он не знал, что в их словах правда, а что – следствие досады и раздражения, однако был абсолютно уверен, что не хочет браться за веревку и тем самым продолжать унижать ребенка.

– Думаю, эта бечевка еще пригодится вам в хозяйстве, – сказал Дрейтон и протянул Фионе руку: – Ну что, пойдем знакомиться с сестрами? А потом все вместе отправимся обедать.

Девочка медленно подняла голову, и сквозь засаленные пряди светлых волос на него настороженно глянула пара изумительных зеленых глаз.

– Ты сможешь съесть все, что захочешь, – пообещал он, по-прежнему протягивая руку. – И так будет всегда.

– Сэр, а можно, и мы пойдем с вами?

Услышав мальчишеский голос, Фиона тотчас же вновь уткнулась в землю.

– Фиона, пожалуйста, пойдем со мной, – тихо проговорил он. – Пойдем, тебе надо поесть.

– Возьмите нас, мистер! – крикнул чуть ли не под самым ухом другой мальчишка. – Мы тоже хотим есть!

Нет, дальше так продолжаться не может. Родители, как видно, не могут держать свой выводок под контролем, потому что не предпринимают ни малейшей попытки их приструнить. И поскольку эта неуправляемая шайка подтягивается все ближе, то сейчас не время рассусоливать. Он попытается расположить к себе Фиону потом, когда для этого будет достаточно тихая и спокойная обстановка.

Со вздохом Дрейтон протянул руку к предложенной веревке. Но едва его пальцы коснулись ее, один из мальчишек, самый крупный из всех, втиснулся между ним и Фионой и, схватив девочку за плечи, сильно встряхнул.

– Что ты молчишь, дура?! – прокричал он ей в лицо и толкнул в грудь.

От толчка Фиону повело назад, и она шлепнулась на землю. Веревка при этом выскользнула из пальцев Дрейтона. Мальчишки запрыгали вокруг и радостно загалдели.

– Эй, вы, а ну прекратите!

Кажется, голос принадлежал Симоне, но Дрейтону некогда было оборачиваться, чтобы в этом удостовериться, – поднимаясь на ноги. Фиона отчаянно крутила головой, как видно, решая, в какую сторону броситься бежать, поэтому он подался вперед, чтобы не дать ей такой возможности.

Однако как раз в этот момент другой мальчишка попытался Фиону пнуть, но, промахнувшись, угодил по голени своей матери, отчего оба взвыли от боли и, завертевшись на месте, преградили Дрейтону путь.

А вот зачинщику всей этой суматохи, никто не мешал, и он, подскочив к Фионе, схватил девочку обеими руками за волосы и грязный балахон. У нее тотчас же пресеклось дыхание, и она буквально застыла на месте.

– Ах ты сучонок!

Да, это была Симона.

Она с лету набросилась на задиру и, сбив его с ног, повалилась на землю следом за ним. Фиона же тем временем сорвалась с места и, сверкая грязными пятками, помчалась куда-то за угол гостиницы.

Дрейтон еще не успел вполне осознать происходящее, когда мимо него пронеслась коричневая тень, устремившаяся вслед за девочкой.

Кэролайн, мысленно отметил он и почему-то сразу же успокоился.

Кстати, туго затянутая женщина вряд ли смогла бы так бежать, и это давало ответ на его недавние размышления по поводу корсета.

А лодыжки у Кэролайн были просто изумительные… Впрочем, как и икры.

Жалобные вскрики вновь привлекли внимание Дрейтона к тому, что творилось непосредственно перед ним.

Симона безжалостно лупила обидчика Фионы, удар следовал за ударом: джебы в корпус, хуки в голову, апперкоты в челюсть. Мальчишка опять упал, а Симона, насев на него сверху, продолжила работать кулаками. Избиваемый тщетно пытался заслониться.

Поскольку его родители, загонявшие в телегу других детей, были слишком заняты, чтобы прийти на выручку, Дрейтон; счел нужным вмешаться.

– Ну ладно, хватит! – потребовал он и, обхватив Симону за талию, оттащил ее от несчастной жертвы.

Пытаясь высвободиться, Симона принялась брыкаться, мальчишка же тем временем не замедлил воспользоваться моментом. Он метнулся к уже тронувшейся телеге и, запрыгнув в нее, повалился на сено меж своих братьев.

Вслед Симона выкрикнула несколько угроз, пообещав причинить ему невосполнимые анатомические повреждения и вообще истребить всю его семью, если они только окажутся на ее пути. Дрейтону совсем не хотелось улыбаться, но удержаться от этого было трудно. Да, ситуация просто ужасная: дочь герцога устроила потасовку на постоялом дворе, и ведь наверняка кто-то из прислуги и постояльцев наблюдал за всем этим в окна.

Но если даже и так – чему, в конце концов, они стали свидетелями? Симона проявила отвагу и обостренное чувство справедливости, то есть именно те качества, которые любой отец был бы рад видеть в своем сыне. Кроме того, она обладала неплохой сноровкой в кулачном бою.

Тихо посмеиваясь, Дрейтон поставил Симону на ноги. Вог обще-то ему хотелось похвалить ее, однако делать этого не следовало.

– С-с-сучонок! – прошипела она, уже почти успокоившись. – Мало ему досталось.

Дрейтон согласно кивнул.

– Фиона куда-то сбежала. Нужно ее найти.

Не сказав ни слова. Симона развернулась и пошагала за угол гостиницы. Дрейтон последовал за ней.

Да, можно только посочувствовать тому мужчине, который пойдет с этой девицей к алтарю. А что касается его самого…

Вздохнув, Дрейтон покачал головой. Ведь он никогда не относился к типу людей, мечтающих о жизни у семейного очага, и вот теперь он вдруг ощутил нечто вроде отцовского чувства к четырнадцатилетней девочке, которую принял под свое крыло не более трех часов назад. Дрейтон был поражен и даже испытал некоторое недовольство собой.

Однако, завернув за угол, он тут же решил, что лучше уж проявлять отеческую заботу, чем быть охваченным теми чувствами, которые практически мгновенно разжег в нем вид ягодиц Кэролайн.

Боже милостивый: Имеет ли она хотя бы малейшее представление о том, что проносится в голове у мужчины, когда он видит женщину в такой позе?

– Все хорошо, моя милая, – говорила она, стоя на четвереньках и заглядывая под местную коптильню. – Вылезай, не бойся.

Симона присела на деревянные ступеньки и, посмотрев на Дрейтона, перевела взгляд на свою коленопреклоненную сестру.

– О Господи… – пробормотала она и, опершись локтем о колено, положила подбородок на ладонь. – Цирк, да столько.

– Кэролайн, – вымолвил Дрейтон и, сделав паузу, откашлялся. – Мне нужно с вами поговорить.

Она не встала, что было бы проявлением милосердия, а лишь повернула голову и устремила на него взгляд. Ее чопорная шляпка куда-то исчезла, но ему было абсолютно наплевать, что с ней сталось. Раскрасневшееся лицо, выбившиеся пряди золотистых волос, упавшие на лоб и плечи, – все это казалось просто верхом совершенства. Дрейтон едва сдерживал стон – настолько провоцирующими были фантазии. А вот воспрепятствовать жаркому приливу крови к нижней части тела он, естественно, уже не мог.

Осторожно переступив с ноги на ногу, Дрейтон протянул руку и напряженным голосом произнес:

– Позвольте помочь вам подняться.

Кэролайн вложила руку в перчатке в его ладонь, и будто молния пронзила Дрейтона от кончиков пальцев до самых пяток. Сглотнув, он поспешил нацепить на лицо учтивую улыбку. Опираясь на его руку, Кэролайн поднялась на ноги. Когда она оказалась в вертикальном положении, ему стало значительно легче. Во всяком случае, теперь он мог ощущать что-то еще, кроме животных инстинктов.

– Ее тетя сказала, – тихо начал Дрейтон, не желая, чтобы забившаяся под коптильню девочка услышала, как ее обсуждают, – что Фиона немного… – Он покрутил пальцем у виска.

– Чокнутая, – тотчас же перевела его жест Симона. – Думаю, что это все же была лошадь… И с ногой у нее не в порядке, она хромает, вы видели?

Дрейтон ничего такого не заметил. Кэролайн же подтверждающе кивнула.

– Они говорили, что у нее было какое-то повреждение при рождении, но в подробности не вдавались, – сообщил Дрейтон. И подумал, что вряд ли оно серьезное, если девочка способна бегать. – Она прекрасно слышит и умеет говорить, однако по большей части отмалчивается и вообще предпочитает компанию животных общению с людьми. И еще они утверждают, что если ее не привязать, она тут же убежит в лес и по собственной воле уже не вернется.

– Наверное, она из лесных эльфов, – усмехнулась Симона.

Кэролайн взглянула на сестру:

– Надеюсь, ты не веришь в сказки про эльфов?

– Не верила, пока не увидела ее.

– Симона, перестань, ты ведь уже большая и умная. Несчастный ребенок нуждается в любви и заботе, и мы должны постараться ей это дать. Одному! Богу известно, что ей довелось испытать. Возможно, ее еще ни разу в жизни никто не приласкал.

– Скорее всего так и есть. – согласился Дрейтон. – Однако если мы будем просто стоять здесь и ворковать, это вряд ли выманит ее наружу.

Симона оживилась и убрала ладонь из-под подбородка.

– Если хотите, я ее вытащу.

– Нет, – возразил Дрейтон и стал расстегивать сюртук. – Я сделаю это сам.

Прикосновение Кэролайн было легким, но не менее будоражащим. чем до этого. Оцепенев, он опустил взгляд на ладонь, которая легла ему на предплечье, затем посмотрел в ее бездонные голубые глаза.

– Она буквально сжалась от страха, увидев, как вы вышли из кареты, – сказала Кэролайн, убирая руку. – И пока вы разговаривали с ее родственниками, стояла совершенно поникшая. По-моему, это свидетельствует о том, что она никогда не видела хорошего обращения со стороны противоположного пола. Я думаю, вам обоим сейчас лучше пойти в гостиницу – взглянуть на наши комнаты, распорядиться насчет ужина, – а я пока попытаюсь выманить из норки нашего напуганного ежонка. Ну а если у меня ничего не получится, тогда я позову кого-нибудь из вас.

Что ж, возможно, она права. Он также заметил испуг девочки при его приближении.

– Даю вам четверть часа, и ни минутой больше.

Кивнув. Кэролайн повернулась к сестре, по-прежнему сидящей на ступенях:

– Симона, принеси, пожалуйста, из кареты мой плед. Он в саквояже.

Симона встала.

– Ты собираешься накинуть его ей на голову? Чтобы не кусалась?

– Ни в коем случае. Я намерена подойти к ней с лаской и сочувствием.

Округлив глаза, Симона хмыкнула, но побежала к экипажу. Кэролайн же принялась изящно опускаться на колени.

Дрейтон тотчас же отвернулся и, стараясь держаться как можно непринужденнее, отошел в сторону. А чтобы еще больше отвлечься от горячих фантазий он прокашлялся и проговорил:

– Вы испачкаете свое платье, если полезете туда.

– Его можно будет постирать, – отозвалась Кэролайн. – И даже заштопать, если понадобится. Благополучие ребенка для меня важнее сохранности одежды.

Черт! Он сморозил полнейшую глупость. Чего доброго она подумает, что его душа такая же мелкая, как лужица после дождя… И что он способен на сострадание не больше, чем гранитная глыба.

Между тем вернулась Симона, избавив от необходимости подыскивать слова, способные его реабилитировать. Она пронеслась мимо с пледом в руках, и Дрейтон машинально повернулся. Но, сделав это, тотчас же забыл как о Симоне так и о обо всем. Единственное, что он испытывал, было быстро увеличивающееся напряжение в паху.

– Спасибо, – поблагодарила Кэролайн, принимая плед. После чего накинула его на себя, нагнулась, на этот раз опершись только, на один локоть, и опять заглянула под коптильню. – Теперь уходите, чтобы я могла спокойно поговорить с Фионой.

Едва не застонав, Дрейтон сунул руки в карманы, брюк и поспешил прочь.

– Похоже, не только Фиона здесь чокнутая, – заметила Симона, шагая рядом с ним. – У Кэрри, как говорится, весла тоже выскочили из уключин. Вполне возможно, они вместе удерут в лес к эльфам, и мы их больше не увидим.

– Я думаю, леди Кэролайн в полной мере контролирует свое душевное и умственное состояние, – сухо возразил Дрейтон.

– Чего?

– С головой у нее все в порядке, – уже проще пояснил он. – И кроме того, она обладает непоколебимой волей.

– Чего?

– Я, кажется, уже говорил, в какой форме следует излагать просьбу объяснить что-то непонятное.

– А я уже говорила, что никогда ничего не прошу, – бойко парировала Симона. – А что значит «непоколебимая»?

– Ну, то есть ее не так-то легко подчинить себе и заставить повиноваться.

– А ты вроде бы разбираешься в людях… От твоего цепкого глаза мало что может укрыться.

– Совершенно верно.

– Я тоже очень наблюдательная.

– Это я уже давно понял.

– Слушай, а как мне тебя называть? Папа? Дядя?

– Меня зовут Дрейтон. Так можешь и обращаться.

– Ясно… Слушай, Дрейтон, а чего ты все время так пыжишься? Отчего такой заносчивый?

Он резко остановился. И когда Симона, сделав по инерции еще пару шагов, повернулась к нему, холодно произнес:

– Прошу прощения, что ты хотела сказать?

Чумазое лицо Симоны расплылось в улыбке.

– А я думала, что ты, как и я, не из тех, кто чего-нибудь просит. Я хотела спросить: зачем ты стараешься казаться не тем, кто ты есть на самом деле?

Можно было бы, конечно, сделать вид, будто он по-прежнему не понимает, о чем речь. Однако Дрейтон решил, что притворяться бесполезно и что будет лучше, если откровенный разговор у Симоны состоится именно с ним, нежели со старшей сестрой.

– Потому что от человека моего положения ожидают определенного поведения, которого я и должен придерживаться.

– Зачем?

– Вопрос тут в деньгах… Которые мне очень нужны.

Симона понимающе кивнула:

– Да, весь мир помешался на деньгах… А ты и вправду герцог?

– Да… К моему великому удивлению. – Дрейтон вздохнул и, обернувшись, глянул в сторону коптильни. Кэролайн, слава Богу, уже исчезла под настилом. – Поэтому осваивать новое придется не только тебе и твоим сестрам.

– Я так и думала.

Неужели это заметно? И что подумает Кэролайн, когда узнает правду? Способна ли Симона держать язык за зубами? А может, уже поздно и Кэролайн сама догадалась, что он в некотором роде обманщик?

– Да ты не бойся, я ей ничего не скажу, – заверила Симона, сумев, как видно, прочитать его мысли. – Она и сама тебя раскусит. Когда разглядит что-то еще, кроме твоих широких плеч и длинных ног. Хотя, быть может, она заметит лишь то, как ты пускаешь по ней слюнки, и тогда потеряет голову и не будет заморачиваться ни над чем, кроме того, что у нее станет горячо и мокро в одном месте.

О Господи! Эта Симона себя еще покажет.

– Так сколько ж тебе лет, девочка? – спросил Дрейтон, двинувшись дальше.

– Четырнадцать или около того, – пожала плечами Симона. – Точно никто никогда не подсчитывал.

– Однако ты обладаешь знанием жизни, несвойственным для столь юных лет.

– Потому что за свои годы я много чего видела. Слушай, ты умеешь сражаться на шпагах?

– А почему ты спрашиваешь?

– Да я подумала, что могла бы держать при себе свое знание жизни, несвойственное возрасту… в том случае, если ты научишь меня драться на шпагах.

Похоже, Господь проявляет к нему милосердие.

– Это что, шантаж? – поинтересовался Дрейтон, решив, что не следует слишком поспешно принимать предложенные условия.

– Лучше назвать это подкупом… моего пытливого ума… А вообще мне наплевать, как что называется, главное – добиться своего.

– Безжалостное дитя.

Симона обнажила, зубы в улыбке:

– Как думаешь, из меня получится хорошая фехтовальщица?

– Несомненно, – кивнул Дрейтон.

Да, жаль, что его отца уже нет в живых… Потому что Роберт Маккензи, обожавший, старинное: оружие и прежние методы ведения боя, часто сокрушался, что современная молодежь совершенно не ценит искусство умерщвления и нанесения увечий при помощи клинка. Старик был бы рад познакомиться с Симоной.

– Я люблю побеждать, – продолжала между тем его юная подопечная. – И Кэрри, кстати, тоже, если тебе интересно знать. Но она, конечно же, дерется как девчонка.

– Скорее она способна сражаться как женщина, – поправил Дрейтон. – Это существенная разница.

Симона засмеялась.

– Слушай, Дрейтон, а ты женат? – поинтересовалась она, когда они, обогнув здание гостиницы, подошли к ступеням парадного входа.

– Нет, – коротко ответил он.

Черт! Каким, же будет следующий вопрос?

– А почему?

Данная тема была совсем непростой, и он не собирался обсуждать ее со своей подопечной. Ни сегодня, ни завтра.

– Тебя это не касается.

Несколько секунд Симона молчала, а когда поднялась на первую ступеньку, заявила:

– Наверное, ты подумал и решил, что нет смысла заводить собственную корову, если есть возможность сосать молоко на дармовщинку.

Черт! Можно сказать, попала в самую точку. Но признавать это, конечно, не следует. И вообще, это совсем не та беседа, какую подобает вести с дамой любого возраста.

Дрейтон грозно посмотрел на Симону:

– Ты хотя бы иногда думаешь, прежде чем что-то сказать?

– Иногда думаю. – Она опять расплылась в улыбке. – Вот как раз сейчас я подумала, что на сегодня сказано достаточно и будет лучше, если я умолкну.

– У тебя отличный инстинкт самосохранения, – заметил он, подходя к открывшимся передними дверям.

– Еще бы.

– Шагай вперед, – скомандовал Дрейтон, пропуская Симону первой.

Интересно, сколько у него есть времени, прежде чем она споется с Кэролайн? Наверное, немного, подумал он, видя, как к ним направляется хозяин гостиницы. А значит, нужно как можно скорее все обдумать и определиться насчет Кэролайн самому.