Женщина в озере

Глава 13

Было около одиннадцати вечера, когда я въехал в Сан-Бернардино и поставил свою машину в одной из боковых улочек, рядом с отелем «Преско». Я взял чемодан из багажника, но не успел сделать и трех шагов в направлении к отелю, как на моем пути вырос посыльный в брюках с золотыми лампасами, белой рубашке с черным бантиком и буквально вырвал чемодан у меня из рук.

Дежурный ночной портье, с голой, словно яйцо, головой, не обнаружил интереса ни ко мне, ни к чему-нибудь еще. Позевывая, он пододвинул ко мне книгу для записи постояльцев — и при этом смотрел вдаль. Видимо, именно в данный момент его более всего занимали воспоминания о собственном детстве.

Посыльный поднялся со мной в лифте на третий этаж и повел меня по сумрачному коридору. Чем дальше мы шли, тем жарче становился воздух. Потом он отпер дверь крошечного номера, размером с детскую комнату, с окном, выходившим в вентиляционную шахту. Вентилятор, укрепленный на потолке, был с дамский носовой платок. Шелковая ленточка, прикрепленная к лопасти вентилятора, еле шевелилась. Только так и можно было определить, что там вообще что-то двигалось.

Посыльный был длинный, худой, желтый, немолодой и равнодушный, как кусок угря в уксусе. Языком он передвинул жевательную резинку от одной щеки к другой, поставил чемодан на стул, посмотрел на решетку вентиляционной шахты, потом на меня. У него были глаза цвета питьевой воды.

— Наверное, мне надо было взять долларовый номер, — сказал я. — Этот что-то уж больно узковат…

— Будьте довольны, что хоть какой-то получили. Город набит приезжими так, что вот-вот лопнет по швам.

— Ну что ж, тогда принесите-ка нам тоник со льдом.

— Вы сказали — нам?

— Разумеется, если вы только случайно не трезвенник.

— Да нет, стаканчик в эту пору не повредит.

Он исчез. Я содрал с себя пиджак, галстук, рубашку и майку и начал шагать в теплом потоке воздуха, вытекавшем из открытой двери. Воздух имел запах горячего железа. Я пошел в ванную, если это вообще можно было назвать ванной комнатой, и вымылся теплой водой.

Когда появился худой посыльный с подносом в руках, мне уже стало немного легче дышать. Он закрыл за собой дверь. Я вытащил из чемодана бутылку виски, намешал два коктейля, и мы выпили, улыбаясь друг другу привычными неискренними улыбками. Пот тек у меня с затылка по позвоночнику, и прежде чем я поставил на столик свой стакан, этот поток был уже на полпути к носкам. И все-таки сейчас я чувствовал себя уже получше. Усевшись на кровать, я посмотрел на посыльного.

— У вас есть время?

— Время? Для чего?

— Чтобы освежить свою память.

— С этим у меня обстоит неважно.

— У меня много денег, и мне необходимо хотя бы от части избавиться, — сказал я. Вытащив из заднего кармана бумажник, я бросил на кровать несколько смятых долларовых бумажек.

— Извините, — сказал посыльный, — я предполагаю, вы вроде как сыщик?

— Не будьте дураком, — сказал я. — Где это вы видели сыщика, который раскладывает пасьянс из собственных денег? Лучше считайте меня исследователем.

— Гм, это могло бы меня заинтересовать. Вообще, виски очень освежает память.

Я дал ему один доллар.

— Давайте попробуем. Если не ошибаюсь, вы техасец?

— Нет, я из Амарилло. Но это не так важно. А вам нравится мой настоящий техасский акцент? Меня самого мутит от него, но это окупается.

— Тогда спокойно оставьте его при себе. Если он может принести лишний доллар чаевых.

Он ухмыльнулся, аккуратно сложил купюру и спрятал ее в карманчик для часов.

— Что вы делали в пятницу, 12 июня? — спросил я. — После полудня или вечером. Во всяком случае, это была пятница.

Он пригубил из стакана и задумался, круговым движением гоняя лед по поверхности жидкости. При этом он не вынимал изо рта своей жевательной резинки.

— Я был здесь, работал с шести и до полуночи.

— Речь идет о женщине. Стройная блондинка. Остановилась здесь и пробыла до ночного поезда на Эль-Пасо. Я предполагаю, что она уехала в Эль-Пасо ночным поездом, так как утром в воскресенье ее уже видели там. Эта женщина приехала в спортивном «паккарде», зарегистрированном на имя Кристель Кингсли из Лос-Анджелеса. Возможно, она записалась под этим именем, а может и под другим. Ее машина все еще стоит в гараже вашего отеля. Охотно побеседовал бы с кем-нибудь, кто видел, как она приехала и уехала. Это будет стоить мне еще доллар — просто надо напрячь память.

Я взял с одеяла еще один доллар и он исчез в его кармане с шумом уползающей гусеницы.

— Будет сделано, — сказал он спокойно.

Он поставил стакан и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Я допил свой виски и налил еще. Потом снова пошел в ванную и облился до пояса водой.

В это время у меня в номере зазвонил телефон. Я снял трубку. Голос с техасским акцентом произнес:

— В тот день работал Сонни. Он сегодня выходной. А провожал ее другой посыльный, которого мы зовем Лес. Он сейчас здесь.

— Хорошо. Пришлите его сюда, ладно?

Я занимался своим вторым виски и уже подумывал о третьем, когда в дверь постучали. Я открыл. Появился рыжий, тонкогубый подросток, похожий на крысу.

Войдя танцующим шагом, он остался стоять близ двери, разглядывая меня с наглой ухмылкой.

— Виски? — спросил я.

— Ясно! — ответил он независимым тоном. Он сам себе налил, немного разбавил, выпил одним глотком и сунул в рот сигарету. Выдохнув дым, он продолжал на меня смотреть. Краешком глаза он увидел деньги на кровати, но голову туда не повернул.

— Тебя зовут Лес?

— Нет. — Он сделал паузу. — Мы здесь не любим сыщиков. У нас в отеле своего сыщика нет, а чужих мы и подавно в грош не ставим.

— Тогда спасибо, — сказал я. — Это все.

— Как? — Его слишком маленькие губы подрагивали.

— Все! Вон отсюда!

— Я думал, вы хотите со мной поговорить?

— Ты здесь старший посыльный?

— Так точно. Можете спросить.

— Я хотел угостить тебя рюмкой виски. И долларом. На! — я протянул ему деньги. — Спасибо, что зашел.

Взяв доллар, он спрятал его без единого слова благодарности. Он все еще стоял, как приклеенный к двери, пуская дым через нос. Глазки у него были прищуренные и — подлые.

— Я могу сказать правду.

— Если с тобой будут разговаривать, — ответил я. — А это — вряд ли. Получил виски и чаевые? А теперь убирайся! Живо!

Он пожал плечами и быстро выскользнул из двери.

Прошло минуты четыре, в дверь постучали снова, на этот раз тихо. Вошел длинный ухмыляясь. Я отошел от двери и сел на кровать.

— Я вижу, гость вам не понравился?

— Не очень. Он что, обиделся?

— Вероятно. Вы же знаете, какова эта публика. Вечно старается поживиться. Может, вы лучше у меня спросите, мистер Марлоу?

— Вы ее записывали в книгу?

— Нет, она вообще отказалась записываться. Но я помню ее «паккард». Она дала мне доллар, велела отвести машину в гараж и присмотреть за багажом до поезда. Эта дама обедала в нашем ресторане. За доллар в нашем городе кого хочешь вспомнишь. К тому же у нас было много разговоров из-за оставленной машины.

— Как она выглядела?

— На ней был бело-черный костюм, больше белого, чем черного, и панама с черно-белой полосатой лентой. Красивая небольшая блондинка, точно как вы сказали. На вокзал она поехала в такси. Я положил ее багаж в машину. На чемоданах была какая-то монограмма. Мне очень жаль, но я не запомнил какая.

— И прекрасно, что не запомнили. Иначе это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вот вам еще виски. Сколько ей было лет?

Он сполоснул под раковиной стакан и налил себе.

— В наше время чертовски трудно определить возраст женщины, — сказал он. — Я думаю, приблизительно тридцать. Может, немного больше или меньше.

Я достал из пиджака фотографию Кристель и Лэвери на пляже и протянул ему. Он посмотрел на нее, приблизил к глазам, потом подержал поодаль.

— Вы же не под присягой показываете! — сказал я.

— Этого мне и не хотелось бы, — возразил он. — Все эти маленькие блондинки сделаны по одному шаблону. Чуть изменить освещение либо платье или намазаться иначе — и не узнаешь. — Он медлил, не выпуская фотографию из рук.

— Ну, в чем дело? Выкладывайте!

— Я смотрю на мужчину. Он как-то связан с этим делом?

— Да выкладывайте же спокойно!

— Мне кажется, он подходил к ней в холле, а потом вместе с ней обедал. Высокий, красивый бабник, такой… средневес. И в такси он тоже сел вместе с ней.

— Вы уверены?

Он посмотрел на деньги, разложенные на кровати.

— Ну, ладно, сколько это стоит? — спросил я с досадой.

Он холодно посмотрел на меня, потом положил фотографию, вытащил из кармана обе сложенные бумажки и бросил их на кровать.

— Большое спасибо за виски, — сказал он. — И шли бы вы… — С этими словами он повернулся к двери.

— Ах, сядьте и не будьте таким обидчивым! — проворчал я.

Не меняя выражения лица, он все-таки сел.

— И не изображайте из себя эдакого гордого сына Юга. Я достаточно имел дела со служащими гостиниц. И если мне наконец повезло познакомиться с одним бескорыстным, то это прекрасно. Но вы не должны от меня требовать, чтобы я ожидал встретить такого, который не продажен!

Он медленно ухмыльнулся и кивнул. Потом снова взял карточку в руку и посмотрел на меня через ее край.

— Этот мистер хорошо вышел на фотографии. Гораздо лучше, чем дама. Но я вспомнил о нем вот из-за чего. Видите ли, мне показалось, что этой даме было очень неприятно, когда он подошел к ней в холле.

Я задумался над его словами и пришел к выводу, что это ничего не значит. Может быть, тот просто опоздал, и поэтому она была недовольна. Я сказал:

— На это, видимо, были какие-то причины. Вы не заметили, какие на ней были украшения? Кольца, серьги — что-нибудь бросающееся в глаза?

Он сказал, что не обратил внимания.

— А прическа? Длинные волосы или короткие? Гладкие или завитые? Или курчавые! Натуральная блондинка или крашеная?

Он засмеялся.

— Ну, на ваш последний вопрос ни один человек не мог бы ответить. В наше время, если женщина от природы блондинка, так она красится, чтобы стать светлее! Что же до остального, то, насколько я помню, волосы были довольно Длинные, как сейчас носят, почти гладкие, а внизу закрученные. Но я могу и ошибаться. — Он снова посмотрел на фотографию.

— Это правильно, — сказал я. — И я только потому спросил вас, чтобы убедиться, не фантазер ли вы. Люди, которые запоминают все мелочи, — такие же ненадежные свидетели, как и те, которые ничего не помнят. Золотая середина — всегда самое лучшее. Вы все очень хорошо запомнили, с учетом обстоятельств.

Еще раз большое спасибо.

Я вернул ему оба доллара и добавил к ним еще пять, чтобы тем не было скучно. Он поблагодарил, допил свой стакан и тихо вышел. Я тоже допил, еще раз помылся и решил, что лучше поехать домой, чем спать в этой дыре.

Одевшись, я взял чемодан и пошел вниз по лестнице.

В холле была только рыжая крыса. Я дошел со своим чемоданом до стойки, он и пальцем не шевельнул, чтобы мне помочь. Лысый портье выглянул из двери и, не глядя на меня, потребовал два доллара.

— Что? Два доллара за одну ночь в этой дыре? — спросил я. — Когда я могу бесплатно переночевать в любом проветриваемом мусорном бачке?

Портье зевнул, с некоторым запозданием улыбнулся и сказал дружелюбно:

— О, с трех часов здесь делается довольно прохладно. С трех до восьми или даже до девяти очень приятно.

Я вытер пот с шеи и побрел к своей машине. Даже сидения были горячими, и это в полночь-то!