Женщина во мне

39

До консервации мой друг и агент Кейд звонил мне и говорил, что мы должны отправиться в путешествие, и я оказывалась в машине раньше, чем он говорил мне, куда мы едем. Если бы я хотела увеличить громкость на одном из моих выступлений, я бы вежливо убедилась, что звукорежиссер сделал ее погромче. Если бы ты меня разозлил, все бы об этом узнали. Я была немного задирой. Но в Вегасе я просто улыбалась, кивала и делала одно и то же шоу снова и снова, как заводная кукла.

Единственное, что поддерживало меня, - это знание, что у меня будет два отпуска с детьми, как я делала каждый год. Но в тот год, когда вышла “Glory”, мне пришлось отправиться в турне, а это означало, что мне не разрешили поехать в отпуск; мне пришлось взять детей с собой в турне, что никому не понравилось. Так что в следующем году мне очень нужны были эти каникулы. Однажды вечером в зоне быстрой смены перед шоу пришла моя команда, и я обратила их внимание: “Эй, - сказала я, - я просто хотела предупредить вас. Мне очень нужны эти каникулы в этом году”.

Традиции так важны для меня. Мы с детьми любим ездить на Мауи, брать лодку и просто уходить в океан. Это для моего душевного здоровья, честно говоря.

“Если будет большая сумма денег, - сказала моя команда, - мы поедем и проведем, например, два турне, а потом ты сможешь вернуться и отдохнуть все лето”.

“Отлично!” - сказала я. “Мы на одной волне”.

Прошло несколько месяцев. Наконец, в декабре 2017 года Вегас подошел к концу. Я почувствовала огромное облегчение. Я провела сотни шоу.

Когда я находилась в гримерке, переодеваясь между выступлениями, кто-то из моей команды сказал: “Эй, да, значит, ты отправишься в тур в этом году после окончания Вегаса. Мы не можем просто закончить в Вегасе. Мы должны закончить тур этим летом”.

“Мы так не договаривались”, - сказала я. “Я же говорила, что везу детей на Мауи”.

Разговор быстро обострился, как это обычно происходило, когда я пыталась вести переговоры. Наконец член моей команды сказал: “Если ты не поедешь в тур, то окажешься в суде, потому что у тебя есть контракт”. Я поняла: они угрожали мне. И они знали, как сильно меня задело упоминание суда.

После этого я успокоилась. Я начала думать, что если это всего лишь несколько недель, то все не так уж плохо. Тогда я смогу вернуться и провести что-то вроде лета. Мы могли бы просто поехать на Мауи чуть позже.

Это оказалось слишком оптимистично. Тур был адским. Я знаю, что танцоры тоже это чувствовали. Мы были более чем когда-либо ограничены условиями, которые поставил мой отец. Чтобы выйти из зала, мы должны были предупредить охрану за два часа.

Вдобавок ко всему, я все еще была подавлена творчески, все еще делала одно и то же. Они по-прежнему не давали мне свободы переделывать свои песни и менять шоу. Мы могли бы изменить шоу и сделать что-то хорошее, что-то новое, что показалось бы свежим и зрителям, и мне, и танцорам. Это единственная уступка, о которой я просила, и снова, как всегда, они сказали “нет”. Потому что если бы я действительно взяла контроль над своим шоу в свои руки, это могло бы пробудить в людях понимание того, что мне, возможно, не нужен мой отец в качестве моего опекуна. Мне кажется, что ему втайне нравилось, когда я чувствовала себя “меньше, чем”. Это давало ему власть.

Когда я наконец вернулась домой, я расплакалась, увидев своих собак, - так сильно я по ним скучала. Я начала планировать поездку с мальчиками, чтобы наверстать упущенное время. Моя команда сказала: “Мы дадим тебе три недели отпуска, а потом нам нужно будет начать репетировать новое шоу в Вегасе”.

“Три недели?” - сказала я. “У меня должно было быть все лето!”

Я ненавидела турне.

Это было похоже на то, как если бы мне сказали, что выходные никогда не наступят.