Жесткий отказ

1

НОЙ

— Срань господня, Базз, иди и посмотри на это. Кто-то продаёт карточку Хэнка Арчера 1928 года выпуска.

Мой товарищ по команде, Базз Уоллес, бросает на меня взгляд со своего места на диване, крича через плечо «Это подделка!», прежде чем вернуться к какой-то ерунде, которую смотрит по моему телевизору, пока мы ждём прибытия других моих гостей.

— Зачем ты покупаешь всякое дерьмо? Ребята будут здесь примерно через двадцать минут!

Да, все скоро прибудут, но это не помешало Уоллесу прийти сюда слишком рано и воспользоваться сауной, чтобы снять боль в мышцах, а затем растянуться на моём диване. Прямо сейчас он смотрит какое-то реалити-шоу о парах, которые встречаются вслепую, а затем женятся. Или нет.

— Просто подойди и посмотри на это.

— Это такая же фальшивка, как сиськи Бет, — хихикает он, не отрывая взгляда от телевизора.

Господи, парень такой засранец. Уоллес — отличный товарищ по команде, но он из тех парней, которые любят посплетничать и поделиться личным дерьмом. Например, тем фактом, что его бывшая подружка сделала операцию по увеличению груди, — за которую тот заплатил — а так же тем, как они чувствовались или какими большими были.

Парень не знает, когда нужно заткнуться, и не понимает, что всё это дерьмо — не моё собачье дело.

Возвращаю взгляд к экрану компьютера и пролистываю фотографии карточки Арчера, увеличивая масштаб, чтобы лучше её разглядеть. Всего есть двенадцать фотографий — максимальное количество, которое можно загрузить, — и я внимательно изучаю каждую из них.

Она в отличном состоянии.

Мой член немного покалывает при виде неё, если честно. У меня текут слюнки от этой бейсбольной карточки с тех пор, как я купил свою первую в одиннадцать лет, потратив все свои карманные деньги на целую колоду, добавив Арчера в свой список желаний. Я хотел иметь такую с тех пор, как взял в руки биту и полюбил эту игру. Но их осталось не так много, потому что в те времена никто не знал, что они будут чего-то стоить. Мамы, убиравшие комнаты своих детей-подростков, выбрасывали или раздавали их. Не говоря уже о том, что в 20-х годах карточки не производили массово. Бейсбол, возможно, и был главным развлечением Америки, но это была не та денежная машина, какой он является сегодня.

Это моя страсть.

Моя карьера.

Никому не говорите, но я знаменит.

Чёрт, это прозвучало пафосно, а это не входило в мои намерения — я просто констатирую факты. Я бы никогда не стал хвастаться чем-то подобным. Это не в моём стиле. Никогда таким не был. Неважно, сколько денег зарабатываю, играя в мяч, или как долго нахожусь в лиге, но я никогда не буду вести себя по этому поводу как конченный урод. Хотя на самом деле, когда был подростком, скауты бейсбольного колледжа стояли на трибунах во время моих игр и наблюдали за мной. Когда я был второкурсником, пятнадцать университетов хотели подписать со мной контракт как можно раньше. ПЯТНАДЦАТЬ.

Я не был готов взять на себя обязательства, поэтому ждал. Поступил в низшую школу 1-го дивизиона. Не так много студентов и отличная программа на Восточном побережье недалеко от дома. Я мог выбирать из лучших, потому что все хотели меня.

Это было ошеломляюще.

Всё, чего я хотел — это играть в бейсбол, а не быть ребёнком с плаката для спортсменов-придурков.

Поэтому пошёл туда, где всё казалось знакомым, крепко держал перчатку и мяч в руке, и, когда в дверь постучались представители высшей лиги, я откликнулся на их зов.

Не без колебаний, конечно.

А кто бы не согласился? Я живу ради бейсбола. Для меня не существует ничего другого, если не считать моих родителей.

Не обращая внимания ни на что кроме игры, я стал знаменитым, а позже прославился ещё и тем, что был затворником. Я выхожу на поле, чтобы выполнять работу, не интересуясь тем, что с ней связано: фанатами, женщинами-охотницами, папарацци.

Даже зарплатой.

Это просто приятный бонус.

Один из тех, которым я готов поделиться, чтобы завладеть этой карточкой Арчера.

Смотрю на экран компьютера, воспоминания из моего детства встают комом в горле. Во мне просыпается желание, нужда и решимость, которые я сглатываю, пролистывая фотографии.

То, как меня заметили скауты, когда я был старшеклассником, а затем позвали в профессионалы, когда был на последнем курсе в колледже, сделало меня похожим на трофей — все хотят заполучить частичку меня. Я же просто хочу кусочек истории.

— Не собираешься пойти посмотреть на это? — кричу я снова, прежде чем нажать кнопку «Связаться с продавцом», расположенную внизу страницы.

— Не могу. Чешу яйца.

Похоже на правду.

Я щелкаю костяшками пальцев и смотрю в пространство, думая о словах, которые хочу использовать в своем сообщении. Затем, больше не колеблясь, открываю текстовое поле на своем ноутбуке, ввожу номер телефона и…

На номер 555-4439: Привет. Меня интересует бейсбольная карточка Хэнка Арчера. Она всё ещё продаётся?

Сердце бешено колотится в груди. Что, если её уже продали?

Я жду.

Встаю и иду к раковине, мою руки, хотя они и негрязные. Прохаживаюсь от кладовой к окнам, глядя на свой огромный задний двор. Любуюсь бассейном, его каскадным водопадом, искусственными валунами и горкой из формованного бетона.

Этот тропический оазис посреди Среднего Запада обошёлся мне в небольшое состояние. Возмутительно большой дом для мужчины без жены, без детей и без семьи.

Родители редко навещают, и у меня нет ни братьев, ни сестер.

Отвожу взгляд, в горле всё ещё стоит комок, на этот раз от одиночества.

Ничто не заставляет меня чувствовать себя более жалким, чем одиночество в этом дурацком доме — том, который мама помогла мне выбрать, убеждённая, что я скоро поселюсь в нём с хорошей девушкой.

Уоллес не в счёт, потому что он прилипала и худшая гребаная компания, и приходит ко мне домой только для того, чтобы поесть из холодильника на халяву, несмотря на то, что его зарплата почти такая же, как у меня.

Восемьдесят миллионов долларов за три года.

Не так уж плохо для двадцатичетырехлетнего парня.

Вздохнув, я оглядываюсь на него. Красавчик Базз Уоллес, самая блестящая новая игрушка в «Чикаго Стим». Женщины любят его, бросаются ему на шею. Новая подружка каждый чертов месяц, и каждая безумно влюбляется в него, когда он рыгает на неё через обеденный стол.

Гребаный пещерный человек.

Никакого воспитания.

Я? Я же своего рода маменькин сынок: вежливый, воспитанный, любящий, трудолюбивый и целеустремлённый, с фантастической карьерой, большими льготами и пенсионным планом, а также ответственный домовладелец.

Список можно продолжать до бесконечности, но ирония в том, что милые девушки не хотят встречаться с парнем с лицом, как у меня.

«Точно нет».

Так сказала последняя девушка, с которой я переспал, когда та впервые увидела меня трезвым взглядом. Она рассмеялась, вышла из моего дома, и я больше никогда её не видел. Неважно, что я богатый профессиональный спортсмен; важна моя внешность.

Некоторые утверждают, что внутренняя красота важнее, но я знаю лучше.

— Чувак уже ответил тебе? — спрашивает Уоллес после того, как я слишком долго игнорировал его.

— Пока нет. — Я не знаю наверняка, мужчина ли продаёт карточку. Имя Рэнди через «э», и я почти уверен, что мужчина не написал бы его так. С другой стороны, я никогда не встречал женщину по имени Рэнди, так что, кто знает. Чёрт, это, вероятно, какая-нибудь пожилая леди, продающая ценную коллекцию своего покойного мужа, что объясняет, почему карточка не такая дорогая, какой могла бы быть. Должна бы быть.

Я легко могу себе её позволить за двадцать пять тысяч.

Для меня это очень дёшево. Смешные деньги.

Я упоминал о том факте, что я богат?

Мой телефон и компьютер уведомляют о новом сообщении.

Небрежно направляюсь к столу, заставляя себя замедлить шаг, хотя моё сердце бьётся так же бешено, как когда я нахожусь на поле и отбивающий собирается нанести свой первый удар. Неуверенность и предвкушение разливаются по моим венам, как приливная волна.

555-4439: Привет, да, карточка всё ещё продаётся. Я не буду её отправлять — ты местный, чтобы забрать её лично?

Я: Круто, рад, что она ещё продаётся — это отличная новость для меня. Думаю, местный ли я, зависит от того, где ты живёшь?

555-4439: Я в округе Дью-Пейдж. Что насчет тебя?

Я: Не очень-то конкретно — Дью-Пейдж огромен. Я в Чикаго, в пригороде.

555-4439: На самом деле в Чикаго? Или ты один из тех, кто ГОВОРИТ, что живет в Чикаго, а на самом деле в часе езды к северу и просто любит похвастаться, что живет в городе?

Что ж, хорошо. Это ни в коем случае не пожилая леди — уж слишком дерзкая. Если только имя Рэнди в объявлении не было опечаткой, и на самом деле его зовут Рэндалл. Или Рэй. Или…

Я: Я живу в двенадцати километрах от центра города, в часе езды, если движение ужасное. В Баррингтон-Хайтс. Знаешь, где это?

555-4439: Да. На самом деле я живу недалеко оттуда, но точный адрес не скажу. Мне не нужно, чтобы на меня напали или убили из-за бейсбольной карточки.

Да, определенно молодая женщина. Мужчины не беспокоятся о том, что на них нападут и убьют, когда продают всякую хрень в интернете. Хотя большинство из них должны, но не делают этого.

Я: Понимаю. Я готов встретиться с тобой на нейтральной территории, например, в библиотеке или на заправке.

555-4439: Заправочная станция? Эм, нет. Тоже сомнительно. Ты же знаешь, что цена на эту карточку неизменная, верно?

Я: Да, мэм. Ну, или сэр.

Рэнди игнорирует мою попытку получить больше информации о человеке, с которым я переписываюсь.

555-4439: Как собираешься оплачивать? Думаю, можно использовать CashPal или QuickPay.

Я: Наличные подойдут?

555-4439: Ну… да. Ты серьёзно? Собираешься платить наличными? Разве это разумно? Что, если я ограблю тебя и оставлю карточку себе?

Я смеюсь, и Уоллес хмуро смотрит на меня.

— О, извини, я прерываю твоё шоу? В моей гостиной… в моём доме… пока пьёшь моё пиво на моём диване?

— Ага, — подтверждает тупица. — Да, ты мне мешаешь. Хватит хихикать — это странно.

Я не хихикал, но без разницы.

Я: Знаешь, как говорят: наличка превыше всего, детка.

555-4439: Верно, но что, если я нападу на тебя?

Я: Слишком драматично. Кроме того, я смогу убежать.

555-4439: Пффф, откуда ты знаешь?

Я: Поверь мне. Я смогу убежать от тебя.

Он — или она — понятия не имеет, что разговаривает с парнем, который может пробежать все базы на поле, от домашней площадки и обратно, менее чем за семнадцать секунд.

555-4439: Говоришь довольно уверенно для человека, который меня ни разу не видел. Вдруг я олимпийский чемпион по спринту?

Я: Это правда?

555-4439: Нет.

555-4439: Вот зачем тебе понадобилось спрашивать об этом? Ты выбил у меня почву из-под ног.

Я сопротивляюсь желанию подшутить в ответ — это заманчиво, очень-очень заманчиво, — но мне нужно вернуться в нужное русло, то есть обсудить карточку.

Я: Где хранилась карточка и откуда она у тебя?

555-4439: Она всегда была в футляре из оргстекла. И никогда не вынималась оттуда, даже чтобы почистить.

Почистить её! Чёрт возьми, нет. Плохая идея.

Я: Не делай этого. Никогда не чисти бейсбольную карточку.

555-4439: Карточка принадлежала моему дедушке. Вся его коллекция хранится в сейфе.

Сейф? Кто вообще ими теперь пользуется?

Никто, вот кто.

Я: Что будешь делать с другими карточками? Сколько их?

Мне интересно, какие ещё игроки у нее есть и сколько она хочет за них, прежде чем выложит их в чёртовом интернете.

555-4439: Много легенд. Может быть, всего дюжина, которые чего-то стоят, остальные — это игроки, до которых никому нет дела.

Это мне судить — мне есть дело до каждого из них. Я даже готов выкупить коллекцию целиком, если она согласится продать её.

Я понимаю, почему она продаёт их по одной — в наше время никто не захотел бы отдать ей столько, сколько, вероятно, стоит коллекция. Минимум шестизначная цифра.

У меня есть лишние деньги, и мне не терпится потратить их на историю. Если остальные карточки в таком же отличном состоянии, как карточка Хэнка Арчера, я хочу их увидеть. Лично.

Я: Сколько хочешь за всю коллекцию?

555-4439: Не будь смешным — ты не можешь себе этого позволить.

Мне нравится её дерзость и уверенность. Неужели она искренне верит, что человек, который может спокойно выложить двадцать пять тысяч долларов за кусочек картона в прозрачной коробке, не может позволить себе заплатить больше?

Я могу заплатить больше.

Могу заплатить намного больше.

Однако искусство ведения переговоров научило меня не раскрывать свои карты (извините меня за каламбур). Но, несмотря на то, что торгуюсь без своего агента, я чувствую себя способным.

Я: Мне очень интересно узнать, какие ещё игроки есть у тебя в коллекции, прежде чем ты будешь продавать их по отдельности.

555-4439: Мне нужно проверить. Их оценили — как и написано в объявлении, — но я не помню весь список. Думаю, что…

Сообщение приходит, предложение не закончено, и я смотрю на экран, ожидая.

555-4439: Не знаю, не критикуй меня по этому поводу, но, кажется, есть Дуайт Паверс?

Пауэрс. П-А-У-Э-Р-С.

Дуайт Пауэрс — она неправильно написала его имя.

Моё сердце бешено колотится в груди.

555-4439: И Тоби Дженкинс? Или Ленни? Точно не помню.

Я: Лерой Дженкинс?

555-4439: Да! Точно.

Срань господня! Это начинает звучать так, будто у неё на руках вся команда-победитель Мировой серии 1928 года.

На лбу выступают капельки пота, и я вытираю их тыльной стороной ладони.

Я: Круто. С удовольствием бы на них посмотрел. Могу я выслать тебе залог, чтобы ты их придержала?

555-4439: Ты всё ещё покупаешь Хэнка Арчера?

Я: Да.

555-4439: Какой день тебе подходит? Ты, наверняка, хочешь сначала посмотреть его и всё такое, я прекрасно понимаю. Я свободна со среды по пятницу после двух. Затем в воскресенье в девять.

В среду? Чёрт, это только через два дня.

Мне не терпится подержать эту карточку в руках.

Я: В среду. Я могу встретиться с тобой около четырех, если ты не против. Какое место тебя устроит?

555-4439: ЛОЛ, как насчёт…

555-4439: Парковка полицейского участка на 54-й улице?

Отлично. Они подумают, что мы торгуем наркотиками на их парковке. Или кто-нибудь увидит меня, и начнётся настоящий ад, а последнее, чего я хочу, это быть сфотографированным фанатами на парковке полицейского участка. Мне не нужно, чтобы моя уродливая рожа красовалась во всех таблоидах, на телевидении или в социальных сетях.

Я против публичности, но мой приятель нет.

— Уоллес, что ты делаешь в среду после тренировки?

— Мастурбирую. А что?

— Мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу.

Мой товарищ по команде тяжело вздыхает, обременённый задачей, в которую он еще даже не посвящен.

— Ладно.

Я: Договорились.

555-4439: Как тебя зовут, чтобы знать, кого искать?

Я бросаю взгляд на Базза.

Я: Друзья зовут меня Базз. Я буду на раздражающе чистом чёрном Бумере с жутко тонированными стёклами и надену бейсболку «Чикаго Стим».

555-4439: ЛОЛ, ты серьёзно? Это жутко. Тонированные стёкла? Бумер, он же сутенерская машина?

Я: В принципе, да.

555-4439: О господи, мне лучше сообщить своим друзьям, что я собираюсь в одиночку встретиться со случайным мужчиной на случайной парковке.

Я: Это же полицейский участок — с тобой всё будет в порядке.

И вы точно не будете одни — отнюдь, — как только копы хоть раз взглянут на кэтчера профессиональной бейсбольной команды их родного города.

555-4439: Кстати, меня зовут Миранда. Можешь называть меня Рэнди, если хочешь.

Я: Рэнди?

Думаю, что буду придерживаться её настоящего имени и называть Мирандой. Я создаю новый контакт в своем телефоне, чтобы не запутаться в следующий раз, когда она напишет мне, и чтобы было легче найти её, когда будем вести переговоры.

Контактное лицо: Миранда бейсбольные карточки.

Удовлетворенный, нажимаю «Сохранить», затем открываю ее входящее сообщение.

Миранда бейсбольные карточки: Хочешь, чтобы я принесла другие карточки, когда мы встретимся?

Я: Нет, нет. Сначала мы должны проработать детали. Можешь провести дополнительные исследования и сказать мне, сколько за них хочешь. Не хочу, чтобы ты чувствовала, что тебя торопят или используют в своих интересах. Назови цифру, и мы поговорим.

Не говоря уже о том, что для неё небезопасно встречаться с чуваками на парковках с ценным товаром. Конечно, мы говорим обо мне, но она не знает, что я не подонок. Не знает, что я бы никогда не воспользовался ею или кем-либо ещё, если уж на то пошло.

Я законопослушный гражданин. Тот счастливый сукин сын, который молится каждый день и благодарит Господа за то, что Он благословил меня.

Чёрт, похоже, я становлюсь сентиментальным.

В чём, чёрт возьми, моя проблема?

Уоллес закинул ноги на мой кофейный столик и запихивает в рот мясо и сыр, которые принёс с собой. Конечно, он бездельник, но иногда не забывает внести свой вклад, как сегодня с закусками.

Сегодня нет тренировки, потому что завтра у нас весенние сборы, так что мы расслабляемся. Остальные наши товарищи по команде прибудут только через некоторое время.

План состоит в том, чтобы посмотреть игру другой команды — команды, с которой мы играем в начале сезона, — и изучить её. Понаблюдать за питчером, шорт-стопом, за тем, как они двигаются и общаются с тренером и кэтчером.

Дерьмо вроде этого.

Кроме того, мы выпьем.

Не в стельку, конечно. Но Андерсон Стивенс принесёт бочонок, так что ни один мужчина не уйдет отсюда с жаждой. А ещё его жена только что родила третьего ребёнка, так что мы отпразднуем, что-то вроде мальчишника, но по поводу ребёнка.

Бейби шауэр?

Нет, не то. Ведь она уже родила.

Хотя без разницы.

— Какого хрена ты все ещё там делаешь, Бетти Крокер?

— Ха-ха.

Поставщики провизии доставили несколько тарелок с закусками, так что мне нечем заняться, кроме как лениво слоняться у стойки.

— Переписываюсь с владельцем карточки Арчера.

Базз хмыкает, и я вижу, как тот засовывает руку за пояс своих серых спортивных штанов и оставляет ее там. Господи, у этого парня нет манер — он как будто забывает, что находится в чужом доме.

Миранда бейсбольные карточки: Ты прав. Хорошо. Так и сделаю, я выясню, сколько хочу за всю коллекцию. Всего двадцать четыре карточки, двенадцать из которых значимые игроки.

Я: Отлично.

Миранда бейсбольные карточки: Ты говоришь так уверенно, ЛОЛ. Я даже не сказала, кто эти игроки.

Она рассказала мне достаточно.

Хэнк Арчер. Дуайт Пауэрс. Лерой Дженкинс.

Я бы отдал все деньги за то, чтобы попытаться завладеть только этими тремя карточками. Шестизначная сумма не повлияет на мою зарплату; я дам ей любую цену, какую она захочет.

Тем не менее, я надеваю свое игровое лицо и напрягаю свои пресловутые навыки торговца.

Я: Точно. Пришлёшь мне несколько фотографий, когда появится возможность?

Миранда бейсбольные карточки: Хорошо. Сделаю это в ближайшее время. На самом деле, чем скорее, тем лучше. Я думала, что мне потребуется больше времени, чтобы найти покупателя, но если ты заинтересован во всех карточках, то я бы с удовольствием продала их тебе.

Это вызывает у меня интерес.

Я: К чему такая спешка?

Проходит некоторое время, прежде чем Миранда отвечает, и я представляю, как она размышляет о том, сколько информации мне раскрыть. Для неё я совершенно незнакомый человек.

Я смотрю на часы, чтобы узнать, сколько у меня времени до прибытия кавалерии.

Миранда бейсбольные карточки: Я использую деньги, которые заработаю на продаже карточек, для финансирования нового бизнеса.

Я выпрямляюсь. Новый бизнес? Это забавное развитие событий, и я включаюсь в разговор, законно заинтригованный этой девушкой, которой никогда не встречал и, вероятно, никогда не встречу.

Я: О? Твой первый?

Миранда бейсбольные карточки: Да, я…

Ещё одна долгая пауза, пока она решает, чем хочет поделиться.

Миранда бейсбольные карточки: Да, в общем, я недавно закончила колледж и не могу представить себя работающей ни на кого, кроме себя. Открыть дизайн-студию всегда было моей мечтой. Я люблю проектировать и украшать помещения.

Она только что окончила колледж.

Это означает, что девушка примерно моего возраста или достаточно близка к нему. Сколько ей? Примерно двадцать два года?

В мои двадцать четыре года чувствую себя на несколько лет старше её, но я ожидал, что Миранде будет, по крайней мере, за сорок. Не знаю, почему так решил, просто решил и всё.

Я: Дизайн, типа дизайн интерьера? Или ты архитектор?

Миранда бейсбольные карточки: Немного того и другого, но у меня нет диплома архитектора. Бизнес с акцентом на дизайн интерьера. Я хочу нанять одного или двух человек и не могу сделать это без первоначального капитала. Вот почему продаю эти карточки. Не хочу брать кредит.

Двадцатидвухлетняя выпускница колледжа, открывающая свой собственный бизнес?

Я заинтригован.

Внезапно мне становится любопытно узнать другие детали, например, как она выглядит. В какую школу ходила? Какого она роста? Как звучит её голос? Кроме моих приятелей и товарищей по команде, некоторым из которых тоже чуть за двадцать, я не знаю ни одного недавнего выпускника колледжа с такими же амбициями или напористостью. Единственные женщины, которых я встречаю в этом возрасте, это золотоискательницы, чья единственная цель в жизни — стать трофейной женой.

Эта версия девушки мне неизвестна.

Даже жена Андерсона бросила учебу, переехала к нему, когда его позвали в профи, и начала рожать детей ещё до того, как парень сделал ей предложение. Как вам такой пенсионный план?

Андерсон так и не получил памятку о девушках, проделывающих дырки в презервативах.

Я не осуждаю Кили. Я говорю лишь, что она сама выбрала себе обручальное кольцо, машину, которую он подарил ей в качестве подарка на помолвку, и другие подарки для всех трех своих беременностей. Кроме того, её едва можно узнать после всех перенесённых операций на теле и лице.

Эта женщина обходится Андерсону в сотни тысяч долларов в год, и я не собираюсь покупать себе свою собственную Кили Стивенс.

Я: Это потрясающе!

Это правда, но теперь я не знаю, что еще сказать.

Миранда бейсбольные карточки: От одной мысли о таком гигантском риске меня тошнит, понимаешь? Но если я этого не сделаю, то возненавижу себя. Из меня получился бы ХУДШИЙ сотрудник!

Я помню, как впервые вышел на бейсбольное поле стадиона «Филд-Парк», окружённый сиденьями, трибунами и ложами. Огни. Табло. Это не было похоже ни на что, что я когда-либо видел, и меня вырвало у домашней базы перед моим новым тренером и владельцем команды.

«Хорошая работа, малыш», — сказал тренер, хлопнув меня по спине, и ушел. Он оставил меня наедине с собой, затем пришел сторож, чтобы убрать за мной беспорядок… и попросил автограф.

Я знаю все о нервах и страхе. Потому что живу этим каждый раз, когда выхожу на поле. И ощущение пребывания на нём никогда не устаревает, играю ли я или тренируюсь.

Я: Как так?

Миранда бейсбольные карточки: Меня определённо уволили бы за неподчинение и несоблюдение правил к концу первого дня. Или на третий день, если бы мне повезло, ха-ха.

Я: Придётся поверить тебе на слово.

— Эй, придурок, у тебя там секс по телефону или как? Гримм только что написал. Они с Декстером уже в пути.

Я: Мы еще поговорим на этой неделе о карточках и планах на среду?

Миранда бейсбольные карточки: Звучит здорово. Ещё раз спасибо. Тебе понравится эта карточка, она действительно в ОТЛИЧНОМ состоянии. Мой дедушка никогда не вынимал её из футляра.

Они редко это делали.

Что для меня хорошая новость.

Я: Клёво.

Откладываю телефон, игнорируя его, когда он снова тренькает, оповещая о новом входящем сообщении, зная, что оно от Миранды. Если не перестану писать ей, Уоллес надерёт мне задницу, потому что он не получает достаточно внимания.

Этот чувак словно шлюха, жаждущая внимания и славы.

Думаю, это одна из причин, по которой ему нравится тусоваться со мной. Я позволяю ему быть в центре внимания, когда мы на публике, переводя его от себя, когда могу. Хотя то, что мы гуляем вдвоём, создает больше нежелательного внимания. Господи, неужели парень не может просто поужинать, не превращая всё в большое грёбаное шоу?

Я могу проскочить незамеченным, если иду один: низко надвинутая бейсболка, солнцезащитные очки, мешковатые спортивные штаны и многослойная одежда.

Но когда я с ним…

Господи, парень как ходячий говорящий рекламный щит для придурков, который нельзя игнорировать. Для всех подряд. Папарацци, фанаты. Женщины, мужчины. Подростки, которые являются поклонниками спорта или команды. Чувак не может насытиться.

Хотя он прав, наши друзья начинают прибывать, заполняя мою кухню и гостиную, плюхаясь на мебель. Ноги вверх. Разливают пиво.

Некоторые из них стоят со мной у кухонной стойки, болтают о своих детях и семьях, женщинах, с которыми они встречаются или спят. Вернее трахаются, и это больше действий, чем вижу я уже долгое время.

— Уоллес сказал, что у тебя стояк из-за какой-то бейсбольной карточки, — замечает Курт Кляйнман, разламывая пополам палочку сельдерея и макая ее в укропный соус. — Чья она?

— Хэнк Арчер, — отвечаю я, отправляя в рот несколько кусочков овощей. — Она как новенькая.

— Ты же её не видел. Откуда, чёрт возьми, ты знаешь, что как новенькая?

Кляйнман родом с Глубокого Юга, и его грамматика иногда сводит меня с ума.

— Я видел фотографии.

— Ты серьёзно? Парень, ты что, не слышал о фотошопе? Чёрт, половина женщин, которых я встречаю, совсем не похожи на свои фотографии в интернете. Это всё фальшивка.

Точно также сказал и Уоллес.

Я с трудом сглатываю, пожимая плечами.

— Полагаю, узнаю в среду.

Вернее, Уоллес выяснит это, когда встретится с Мирандой и купит карточку для меня. Он просто ещё этого не знает. Убедить его будет нетрудно — парень редко нуждается в особых уговорах, когда есть шанс познакомиться с цыпочкой.

— Кто продаёт тебе эту карточку, какой-то старый пердун, которому нужна доплата к пенсии?

— Нет. Какая-то молодая предпринимательница. Она унаследовала их от своего дедушки, когда тот умер.

Кляйнман фыркает.

— Видишь, это полный провал — люди готовы на всё ради быстрого заработка. Она разве не слышала о семейных реликвиях? Или наследии?

Старые добрые парни гораздо более сентиментальны, чем я мог себе представить.

— Что девушке делать с коробкой, полной старых бейсбольных карточек? Они не приносят ей никакой пользы в шкафу.

— А что, если они понадобятся её сыну? А она их продала.

Сомневаюсь, что у Миранды есть сын, которому она могла бы их передать, а если появится в будущем, кто вообще даст гарантии, что ребенку будет не всё равно.

— Тогда, наверное, я оставлю их для своего сына. Или дочери. — Я пожимаю плечами, не желая вступать в бессмысленный спор. — Не моё дело, почему она продаёт карточки, пока она продаёт их мне.

Я ожидаю, что Кляйнман продолжит спорить, но он удивляет меня кивком.

— Когда ты встречаешься с ней для сделки?

Закатываю глаза. Из его уст это звучит так, будто я занимаюсь незаконной торговлей наркотиками в неправильном конце города.

— В среду.

— Хочешь, я пойду с тобой? На всякий случай? Я смотрел шоу «Поймать хищника» и знаю, как происходит это дерьмо.

— Прежде всего… — Я вздыхаю. — Ни один из нас не ребёнок. Во-вторых, сомневаюсь, что она попытается наброситься на меня.

— Ты даже не знаешь наверняка, что это девушка. Это может быть какой-нибудь старый чувак, притворяющийся девушкой. Следующее, что ты видишь — бац, и тебе уже угрожает ножом на захудалой парковке какой-то мелкий урод.

Имейте в виду: во мне метр девяносто, и я вешу девяносто килограмм. У меня такой взгляд, который заставил бы собаку со свалки бежать в противоположном направлении так быстро, как я бегу от дома до первой базы.

— Мы встречаемся у полицейского участка. — Идиот.

— Тебе могут угрожать ножом и на полицейской стоянке.

О чем вообще он говорит?

— Я не волнуюсь. — Пододвигаю к нему немного сыра и колбасы, а также блюдо с фруктами. Чем больше еды у него во рту, тем меньше придирок с его стороны. — Кроме того, пойду не я.

Ребята обдумывают эту новую информацию, и Донахью — наш бейсмен — наклоняет голову.

— Пошлёшь Руди?

Руди — мой менеджер-тире-ассистент в тех редких случаях, когда мне нужна помощь. В основном он просто планирует мероприятия, когда я должен их проводить, и моим временем, когда бейсбольный сезон в разгаре.

— Нет, я пошлю Уоллеса. Ему скучно, и он ищет, чем бы заняться.

Парень бросает на меня взгляд со своего места на диване. Показывает жест двумя поднятыми пальцами в виде буквы «V», чтобы дать понять, что он согласен на всё.

Несколько моих друзей смеются.

— Не боишься, что он уведет эту девушку из-под тебя?

Уведет из-под меня?

— Из-под меня? А когда я был на ней?

Они снова смеются.

— И когда Уоллес не гонялся за кем-нибудь? Девушка могла бы быть с мешком на голове, он всё равно нашел бы её привлекательной.

Браунбаггер — однажды меня так назвала девушка, с которой я ходил на свидание вслепую. Она напилась до чёртиков, а потом невнятно оскорбила меня, когда в конце вечера я посадил её в такси и отправил домой. Одну.

Я заставляю себя улыбнуться, чувствуя, как улыбка самым неестественным образом натягивает мои щеки.

— Эй, осторожно, или твоё лицо треснет, — шутит Андерсон, толкая меня локтем в рёбра и отталкивая в сторону, чтобы получить лучший доступ к сыру и крекерам. — Давайте уже начнем, а? Кили хочет, чтобы я был дома через час.

Час? Мы ни хрена не успеем за час, а тот факт, что его жена не позволяет ему остаться — это за гранью моего понимания.

— Подкаблучник, — говорит Лэндон Джонсон, качая головой. — Ладно, ребята, вы его слышали — давайте начнём. Уоллес? Включай игру, сынок. Давайте посмотрим, с кем мы столкнемся в этом сезоне.