Глава 9
Элиас
Прошло две недели с тех пор, как я зашел слишком далеко со своим маленьким питомцем. Боюсь, что то, что когда-то было четкой гранью между мучителем и жертвой, становится размытым и испорченным моими больными желаниями.
Лицо Натальи, когда я отвернулся, было выражением чистой душевной боли, и я ненавидел это. Я должен был радоваться ее страданиям, но это заставило меня снова почувствовать странное чувство вины. Сексуальный аспект размывает границы, и я понимаю, что если не справлюсь со своим желанием к ней, все может обернуться ужасно.
С тех пор я держу свой член в штанах, а руки при себе и унижаю ее лишь словесно, как обычно.
Наталья как никогда напряжена рядом со мной, и, без сомнения, находится в ожидании еще одного момента, подобного тому, в библиотеке. Независимо от того, как сильно я пытаюсь выкинуть случившееся из головы, я не могу. Половину времени это все, о чем я, блядь, могу думать, и хочу повторить это снова, что заставляет меня ненавидеть себя.
— Эй, Элиас, подожди! — кричит Риццо.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
— Привет, что случилось?
— Я схожу с ума, и мне нужно куда-нибудь выбраться на ночь. Ты готов сегодня выехать в город?
Я ухмыляюсь.
— Самое время, чтобы кто-нибудь предложил это. — Я хлопаю его по плечу. — Рассчитывай на меня. Я всё устрою.
— Круто, — говорит он, проводя рукой по волосам. — Это место может быть таким чертовски маленьким.
Я киваю.
— Расскажи мне об этом. Кого позовешь?
Он пожимает плечами.
— Обычную компанию, нормально?
— Да, я также позову Наталью ее подруг.
Его брови хмурятся.
— Что? Девушку, которую ты мучаешь каждый гребаный день?
— Ту самую.
Он выглядит растерянным, но не задает вопросов. После нашей потасовки на уроке Ниткина он научился уважать меня.
— Ну ладно. — Он смотрит на часы. — У меня сейчас физкультура с Дэниелсом. Что у тебя?
— Нет урока, — говорю я, пожимая плечами. — Думаю, пойду в библиотеку.
Его брови приподнимаются к линии роста волос.
— Ты не произвел на меня впечатления парня из библиотеки.
Я смеюсь.
— Нет, но Наталья всегда находится там в это время.
Он качает головой.
— У тебя нездоровая одержимость этой девушкой.
Я рычу и он поднимает руки.
— Извини, но это правда.
— Не заставляй меня делать тебе больно, Бьянки. — Полушутя бью его кулаком по ребрам.
Он ухмыляется и затем убегает по коридору.
— Тебе пришлось бы поймать меня, но тогда ты можешь упустить свою девушку.
Он исчезает за углом, а я делаю мысленную пометку заставить его заплатить за это, пока иду к библиотеке.
Сначала Наталья откажется от приглашения, но я дам понять, что у нее нет выбора.
Идея забрать мою маленькую зверушку с территории школы приводит меня в восторг, ведь это значит, что я буду иметь с ней полную свободу действий.
Я захожу в библиотеку, где в это время многолюдно. Так всегда бывает во время занятий, но когда мы с Натальей были здесь вместе, это было после обеда и в тишине.
Найти Гурин не составляет труда. Она сидит за своим обычным столом в углу и читает в одиночестве.
Я ухмыляюсь и подхожу к ней, выдвигая стул прежде чем она успевает меня заметить.
Когда сажусь, ее глаза расширяются, а спина становится прямой, как гребаный стержень.
— Что ты здесь делаешь?
Я наклоняю голову.
— Это школьная библиотека. Я могу быть здесь, когда захочу. — Медленно провожу кончиком языка по нижней губе. — У меня остались очень теплые воспоминания о тебе на антресолях в этой библиотеке.
Ее глаза сужаются.
— Ну, для меня это не самые приятные воспоминания.
— Нет? Если я правильно помню, тебе было слишком приятно. — Я наклоняюсь к ней ближе и понижаю голос. — Твоя девственная киска была такой чертовски мокрой.
Она поджимает губы, и я замечаю желание в ее глазах.
— Прекрати нести чушь. Чего ты хочешь?
Я качаю головой.
— Не так разговаривают с мужчиной, который владеет тобой, не так ли?
Её горло перехватывает, когда она тяжело сглатывает.
— Чего Вы хотите, сэр? — спрашивает она с ноткой сарказма в голосе, но я пропускаю это мимо ушей.
— Вот так-то лучше. — Я придвигаю свой стул ближе к ней, из-за чего она напрягается еще больше. — Ты и твои маленькие подружки прогуляетесь со мной и моими друзьями сегодня вечером.
Она хмурит брови.
— Что?
— Ты меня слышала. Я хочу, чтобы ты была там, и это не подлежит обсуждению.
— Как я должна объяснить это девочкам?
Я наклоняю голову.
— Это не моя вина, что ты лжешь им всем. Если бы вы были такими хорошими друзьями, ты бы сказала им правду.
Ее ноздри раздуваются, а щеки становятся темно-красными.
— Ты знаешь, я не могу этого сделать, независимо от того, насколько доверяю своим подругам. — Она качает головой. — Информация, которой ты располагаешь, слишком опасна.
Я барабаню пальцами по столу перед нами.
— Правда? Что ж, тебе придется убедить их прийти. — Я пожимаю плечами. — Это твоя проблема, а не моя.
Меня до сих пор возбуждает то, что я обладаю такой властью над ней. Кажется, я не могу контролировать это, и осознание того, что у нее нет другого выбора, кроме как соглашаться со мной, только делает чувство намного более пьянящим.
— Прекрасно, — говорит она.
Я ожидал, что она окажет чуть большее сопротивление.
— Если ты не возражаешь, мне нужно позаниматься. — Она указывает на книгу, лежащую перед ней, — какой-то учебник по праву.
Я усмехаюсь и придвигаю свой стул так близко, что наши сиденья соприкасаются.
— Мне тоже, — говорю я, кладу руку на ее обнаженное бедро и сжимаю. — Я собираюсь заняться изучением анатомии.
Ее щеки краснеют еще сильнее, когда она пытается отодвинуться от меня.
— Элиас, — шипит она, метая глазами из стороны в сторону. — Ты не можешь быть серьезным.
— Я смертельно серьезен, bonita.
Она мотает головой.
— Люди заметят.
Моя ухмылка становится шире.
— Если ты беспокоишься об этом, то лучше помолчи. — Я сдвигаю ее трусики в сторону, а затем скольжу пальцами внутрь и стону, когда чувствую, какая она влажная.
— Уже мокрая и готовая для меня, Гурин. Любой бы подумал, что ты просто сидишь и фантазируешь о том, как я трахал твое горло в этой библиотеке две недели назад.
— Ты такая свинья.
Я поднимаю бровь.
— Так не разговаривают с твоим хозяином, не так ли?
Она впивается зубами в нижнюю губу, и мой член твердеет у меня в штанах, пока я увеличиваю темп проникновения пальцев в ее киску.
— Правильно, держи свой прелестный ротик на замке и бери то, что я тебе даю, — бормочу, издавая стон, когда чувствую, как дрожат ее бедра. — Я так сильно на тебя влияю, Наталья?
Я не часто называю ее по имени, и в тот момент, когда делаю это, у меня внутри все сжимается. Это — девушка, которую я ненавижу с детства, потому что ее семья оторвала меня от всего, что я знал, и от единственного человека, которого я когда-либо любил. И все же я хочу ее так, как никогда никого не хотел. Я говорю себе, что это потому, что хочу уничтожить ее, погубить всеми возможными способами. Но не могу отрицать желание, которое охватывает меня, когда она вот так находится в моей власти.
Ее глаза расширяются, а я продолжаю входить и выходить из нее пальцами, заставляя ее дрожать рядом со мной.
— Думаешь, люди смотрят на нас и понимают, что я делаю с тобой? — Спрашиваю, прижимаясь губами к мочке ее уха. — Думаешь, они знают, какая ты грязная маленькая шлюшка?
Ее дыхание становится тяжелее и быстрее, когда я приближаю ее к кульминации, читая ее тело, как гребаную книгу. Я останавливаюсь и вытаскиваю пальцы только для того, чтобы потереть клитор.
Она тихо всхлипывает, глаза закатываются.
— Вот так, bonita, позволь мне сделать тебе приятно, — бормочу я, захваченный моментом.
Ее стоны такие чертовски сладкие. Я сильнее тру клитор, а затем снова ввожу пальцы в насквозь мокрую киску, и стону, чувствуя, как ее стенки цепляются за мои пальцы.
Член пульсирует, упираясь в штаны. Мысль о том, чтобы оказаться внутри нее, сводит меня с ума.
— Бьюсь об заклад, тебе хотелось бы, чтобы мой член был глубоко в этой киске, и трахал тебя жестко и грубо, пока ты стонала бы, как грязная девчонка, какой ты и являешься.
Я вылизываю дорожку сбоку от шеи, а затем кусаю мочку уха, заставляя ее прикрыть рот рукой, чтобы заглушить хныканье.
— Потому что глубоко внутри, под всей этой бравадой, ты хочешь меня и хотела в течение гребаных лет.
Она ничего не отрицает, наклоняясь ко мне, как будто хочет, чтобы я исправил это и трахнул ее прямо здесь, за столом в библиотеке. Наталья полностью отдалась своему желанию, и, похоже, забыла, где она находится и с кем. Темная часть меня хочет снова подвести ее к краю, а потом оставить там, но есть и другая часть, которая хочет увидеть как она разлетается на куски. Часть меня, которая хочет узнать, как Наталья кончает, чтобы представлять потом, как она делает это на моем члене, разбиваясь для меня.
Последнее побеждает, и я увеличиваю темп, лаская ее сильнее и быстрее. Ее стоны мягкие и тихие, но я их слышу. И мне чертовски нравится слышать то, что я делаю с ней. С девушкой, которую мучил годами, а теперь она словно пластилин в моих руках.
— Элиас, — выдыхает она.
Пальцы в киске замирают, и я наклоняюсь к ее уху.
— Не то слово, зверушка.
Ее горло подрагивает, когда она сглатывает и смотрит на меня, ее большие карие глаза полны желания и потребности.
— Хозяин, — она тихо стонет.
— Блядь, — бормочу себе под нос, когда предсемя просачивается на ткань брюк, и я продолжаю подводить ее к краю.
У меня вошло в привычку не надевать трусы на случай, если снова представится возможность с Натальей. Не говоря уже о том, что в последнее время я чертовски возбужден. Это помогает, когда мне нужно вытащить член в ванной и самому разобраться с проблемой.
Наталья не прерывает зрительный контакт, и я тоже. Я не могу отвести от нее гребаного взгляда и поражен ее красотой. У меня перехватывает дыхание, когда я подталкиваю ее к краю обрыва, зная, что как только заставлю ее кончить, это может все изменить, и все же не могу остановиться.
— Хозяин, — дышит она, хватаясь за край стола. — О, черт, — бормочет чуть громче.
— Вот и все, — шепчу я ей на ухо. — Заставь эту прелестную киску кончить для меня. Я хочу почувствовать, как ты обхватываешь мои пальцы, когда будешь распадаться на части.
— Черт, — повторяет она, ее ногти впиваются в дерево с такой силой, что оставляют отметины. Я наслаждаюсь мыслью о том, что её первый оргазм, вызванный мной, оставит неизгладимые следы на этом столе. И затем поток жидкости заливает мою руку, когда Наталья кончает, ее стоны становятся такими громкими, что мне приходится закрывать ей рот рукой, чтобы заглушить их.
— Хорошая девочка, ты кончаешь так чертовски красиво, — бормочу, мой член такой твердый, что кажется, я могу взорваться в штанах в любой момент.
Я вытаскиваю из нее пальцы, пока Наталья пытается прийти в себя, ее красные щечки так очаровательны, когда она разглаживает юбку. Она прочищает горло и притворяется, что читает, не в силах окинуть взглядом комнату, чтобы проверить, заметил ли кто-нибудь.
— Посмотри на меня, — приказываю я.
Она делает, как я говорю, и я засовываю пальцы один за другим в рот, обсасывая их дочиста.
— Ты на вкус как гребаный мед.
Она тихонько стонет, ее взгляд перемещается на выпуклость в моих штанах.
Я усмехаюсь.
— Боюсь, это было бы слишком очевидно, если только ты не хочешь, чтобы все в библиотеке увидели, какая ты членозависимая шлюха?
Ее взгляд вспыхивает, и гнев, к которому я уже привык, быстро возвращается.
— Я так и думал. — Я встаю и кладу руку на её шею. — Сегодня вечером, в восемь часов у черного входа. Автобус будет готов к отправлению. Если тебя там не будет, я не буду счастлив.
Она кивает, и в этот момент я замечаю, что в библиотеку входит Ева.
— Похоже, твоя маленькая подружка здесь. Увидимся позже.
С этими словами я ухожу и направляюсь к выходу через заднюю дверь, зная, что сегодняшний вечер обещает быть веселым.
Наталья Гурин быстро превращается в навязчивую идею, только еще более сбивающую с толку. Я все еще ненавижу ее и ее семью за то, что они сделали, но начинаю получать новое удовольствие от моей маленькой зверушки, и мне не терпится изучить её более основательно.