Жестокий роман. Книга 2

Глава 30

— Представьте, мистер Виндзор, что вы на исповеди, — убеждал Пирса Николае Маршалл. Обычно такой довод производил впечатление на нервных клиентов, но на этот раз он не помог.

— По-моему, — заметил Пирс, — не следует вдаваться в подробности.

— Но, мистер Виндзор, — возразил Маршалл, — .это очень сложное дело. Как я понимаю, книга идет к завершению. Вы очень обеспокоены тем, что она может нанести вам моральный ущерб, и хотите защитить себя. Разве не так? Я могу помочь вам лишь в том случае, если вы объясните мне, в чем дело. Почему вы считаете, что эта книга опасна для вас? Какими источниками располагает автор? Короче говоря, я должен знать, в чем сущность книги. Иначе мы потеряем много времени, а вы.., много денег, уверяю вас.

— Но.., но об этом очень трудно говорить, — неуверенно начал Пирс.

— Что именно Вам кажется трудным, мистер Виндзор? Да, вы крепкий орешек. — «Придется непременно обсудить это с Людовиком», — подумал Николае.

— Кое-что в этой книге может задеть, даже оскорбить меня, — пояснил Пирс. — Но я понятия не имею, что именно и в какой степени. — Он вдруг улыбнулся и смущенно опустил глаза.

Он очень плохо выглядит, подумал Николае. Бледен, истощен, худ.

— Так вы считаете невозможным сообщить мне об этом?

— Я бы не хотел этого делать, во всяком случае, пока. А что вы собираетесь предпринять? И что мне следует предпринять?

— Вот что, мистер Виндзор, — спокойно заметил адвокат. — Вы окружены слухами и сплетнями. Вам необходимо принять меры до того, как выйдет эта книга. В Америке, например, все иначе. Там вам пришлось бы собрать всевозможные доказательства, прежде чем подавать иск.

— Ну что ж, — улыбнулся Пирс. — Я располагаю кое-чем, что свидетельствует в мою пользу.

2. — Не сомневаюсь. Думаю, вам прежде всего нужно встретиться с автором и поговорить с ним прямо и откровенно. Как я знаю, он был вашим другом. На вашем месте я бы попытался убедить его отказаться от этой затеи. Или хотя бы узнать, что он собирается написать о вас. Это было бы неплохо для начала. Вряд ли стоит доказывать вам, что на него необходимо оказать давление. Правда, сомневаюсь, что он пойдет вам навстречу.

Кажется, Магнус получил солидный аванс. К тому же он упрям и намерен довести дело до конца.

— Несомненно, — согласился Пирс. — Э-э-э.., не могли бы вы пойти к нему со мной? Или вы полагаете, что лучше поговорить с ним без свидетелей?

— Думаю, вам следует пойти к нему без меня. Это ведь конфиденциальный разговор, поэтому присутствие адвоката ни к чему. В противном случае мистер Филипс пригласит своего адвоката, и откровенный разговор не состоится.

— Понятно. А что будет потом?

— Если исход вашей беседы будет неудовлетворительным, мы можем потребовать, чтобы он предоставил нам копию рукописи. Впрочем, он, конечно, откажется. Понимаете, мистер Виндзор, если издатель уверен, что все факты, приведенные в книге, правдивы, а все источники надежно проверены, никто не испугается наших угроз.

— Мы можем не прибегать к судебному иску, чтобы избежать публикации книги? Меня это устроило бы больше всего. — Пирс вытер пот со лба. Он еще больше побледнел.

Нет, что-то здесь не так, подумал Николае. Уж очень он напуган. Ему хотелось помочь Пирсу, но он не знал, как это сделать. Ясно было одно: Виндзор страшно боится этой книги, а это означает, что она правдива.

— Мистер Виндзор, суд может наложить запрет на издание книги, если она содержит ложные и клеветнические сведения.

Пирс растерянно посмотрел на него:

— Но если от этой книги пострадает моя репутация и даже, если хотите, жизнь? Если люди поверят ей, никакие деньги, ничто вообще не изменит их мнение обо мне. Это будет непоправимо.

— Мистер Виндзор, с точки зрения закона все выглядит иначе. Суд может запретить издание этой книги, если сочтет, что она бездоказательна.

— Боюсь, этого недостаточно, мистер Маршалл, — сказал Пирс, в отчаянии ломая пальцы. — Грязь, грубо говоря, воняет. Автор книги может выплатить мне огромную сумму за нанесение морального ущерба, но это ничего не исправит. Мы должны сделать все, чтобы эта книга не вышла. Любой ценой.

— Для этого, мистер Виндзор, нам необходимо доказать, что она лжива, а тем самым оскорбительна для вас.

Вот поэтому я и прошу вас рассказать мне всю правду.

Пирс долго смотрел на адвоката, а потом сказал:

— Пожалуй, я начну с визита к мистеру Филипсу. Я пойду к нему один, а потом сообщу вам о результатах нашей беседы.

— Очень хорошо, — согласился тот. — Желаю вам удачи.

— Спасибо, вы очень добры.

Николае Маршалл долго смотрел ему вслед, анализируя впечатление, которое произвел на него этот человек.

— Он в чем-то виноват, — заключил Маршалл.

Когда позвонил Пирс, Каролина была в конюшне в крайне дурном настроении. Ей надоел этот проклятый дождь, из-за которого пришлось отложить верховую прогулку. Мысли о Магнусе угнетали ее. Она соскучилась по Джо, Хлое и вообще по нормальному человеческому общению. Отношения с Хлоей внешне остались корректными, но Каролина понимала, что им пришел конец. Хлоя не могла простить матери, что та предала Джо.

— Я очень люблю его, — сказала Хлоя во время последнего телефонного разговора, — и мне очень больно, что ты так жестоко поступила с ним. — После этого она бросила трубку.

Каролине было стыдно, что она предала самого верного друга, который всегда хранил верность ей, хотя и не был ее мужем. Она пыталась поговорить об этом с Джеком, но тот лишь сокрушенно покачал головой.

— Мы все допускаем ошибки, Каролина, — сказал он с укором, — но жизнь обычно помогает исправить их.

Однако Каролина не знала, как исправить свои ошибки. Она написала Джо о том, что раскаивается, стыдится своего поступка, мучительно переживает и хочет, чтобы все было по-прежнему. Но Джо не ответил ей. Это повергло Каролину в отчаяние. Она чувствовала себя одинокой, брошенной и несчастной.

Увидев Джо на фотографии с Розой Шарон, она ощутила полный крах.

К телефону подошел Джек.

— Это мистер Виндзор, — сказал он Каролине.

— Спасибо, Джек. Скажи, что я возьму трубку в доме.

— Пирс? Что-то случилось?

— Нет, нет, все в порядке, — ответил тот. — Хлоя и дети чувствуют себя прекрасно. Я хотел попросить тебя об одолжении, Каролина.

— Конечно, Пирс. Готова помочь тебе чем могу.

— Спасибо. Не знаю, возможно ли это, но стоит попытаться. Речь идет о книге Магнуса. Надеюсь, ты не забыла его?

— Ax да, книга, — сказала Каролина, почувствовав вдруг симпатию к Магнусу. Каков наглец Пирс! Ведь он сам привел его в дом.

— Я.., мне.., мне очень хотелось бы знать, что он собирается написать про меня, — выдавил наконец Пирс.

— Надеюсь, ты не просишь меня выяснить это? — со злостью спросила Каролина. — Магнус мне ничего не скажет.

— Я просто подумал, не посоветуешь ли ты мне, что делать. Я возбуждаю против него судебный процесс.

Мне полезна любая информация.

— Возможно, Пирс, но я не в силах помочь тебе.

Мы давно уже не разговариваем с ним.

Каролина села на диван и задумалась. Ее охватило раскаяние. Ведь эта книга заденет не только Пирса, но и тех, кого она любит, всю ее семью. А Брендон? Неужели Магнус докопается и до него? Господи, что будет, если все окажется ужаснее, чем она предполагала?

Ведь Брендон был для нее героем! Погрузившись в воспоминания, она отчетливо услышала его голос, интонации, нежные слова, на которые он никогда не скупился. Да, необходимо остановить Магнуса! Надо бороться за Брендона и за Флер. Нельзя допустить, чтобы трепали его имя.

Ее мысли прервал неожиданный звонок Магнуса.

— Каролина! Как я рад слышать тебя!

Черт возьми, подумала она, какой же все-таки у него сексуальный голос! Каролина даже закрыла глаза, подумав о днях, проведенных с ним.

— Тебе передали, что я звонила? Надеюсь, ты догадался, почему я решилась на это?

— Думаю, да. Либо ты хочешь, чтобы я вернулся к тебе, либо тебя интересует книга. А может, и то и другое вместе.

— Первое предположение отпадает, — решительно заметила Каролина. — Я не изменила мнения о тебе.

— Какое мнение? Ах да, ты назвала меня негодяем.

Это слишком сильное выражение, леди Хантертон, для скромного искателя правды.

— Не надо, Магнус. Искателем правды тебя можно назвать с большой натяжкой, но уж скромность — твоя последняя добродетель.

— Дорогая, у тебя неплохо подвешен язык. Зря ты не пробуешь силы в журналистике.

— Спасибо, Магнус, но это меня не интересует.

Меня преследовали бы угрызения совести.

— О, Каролина, я уверен, что твоя бессмертная душа не пострадала бы от этого. Своими бесчисленными добродетелями ты уже искупила все грехи.

— Весьма любезно с твоей стороны.

— Значит, ты хочешь узнать, в чем суть моей книги? — спросил Магнус. — Сюжет выходит далеко за пределы твоей семьи, дорогая.

— Что это значит?

— В ней сотни персонажей, что соответствует лучшим традициям Голливуда. Никогда еще мне не приходилось иметь дело с таким волнующим и увлекательным сюжетом. Это будет панорама человеческой жизни. Ты удивишься, прочитав книгу. А что тебя, собственно, интересует больше всего?

Каролина задумалась.

— Ты же знаешь, дорогая, что я не могу рассказать тебе о книге. Я даже думать об этом не смею.

— Ты мог бы это сделать.

— Нет, Каролина, нет. Я допустил бы большую ошибку. Я пишу книгу потому, что все эти факты очень важны для меня. История, над которой я работаю, — образец искажения правды. Чем больше я узнаю, тем большее разочарование меня охватывает. Я хочу рассказать людям правду без прикрас. Это послужит предостережением для многих.

— Магнус, пожалуйста, не надо!

— Не надо что?

— Разрушать нашу жизнь!

— Каролина, — возразил Магнус, — я ничего не собираюсь разрушать. Обещаю тебе. Многие, с кем мне приходилось встречаться, считают, что ее нужно любой ценой опубликовать. Я не могу бросить начатое. К тому же это стало главным делом моей жизни. Слишком поздно, Каролина!

Она помолчала и положила трубку.

Магнус смотрел на телефон, неодобрительно покачивая головой. Затем надел очки и сел за пишущую машинку, чтобы закончить главу, посвященную школьным годам Пирса Виндзора.

— Магнус Филипс, — громко сказал он себе, — похоже, ты чертовски хороший писатель!

Часа через два он почувствовал тупую боль в голове. Надо немного прогуляться, подумал Магнус.

Он медленно шел по направлению к мосту, размышляя о Каролине. Все-таки она чертовски привлекательна. Пожалуй, у нее только один недостаток — она очень любит сельскую местность. Жаль, что все так закончилось. Неужели он и в самом деле такое дерьмо, каким его считают? Может, и впрямь бросить все и не наживать себе врагов?

Магнус остановился, обдумывая эту мысль. Затем. решительно пошел вперед. Нет, это от лукавого. А как же быть с правдой? Ведь кто-то должен защищать ее?

Да, правда часто неприятна, даже болезненна, но от этого не перестает быть правдой. Хирург делает операцию, не считаясь с болью, ради спасения пациента. Ничего страшного, подумал Магнус, немного успокоившись, переживут. Все они сильные и взрослые люди. Даже Хлоя. Почему даже? Хлоя прежде всего.

Магнус улыбнулся. Ему очень нравилась эта тихая и милая женщина. Ведь именно из-за нее он решил расследовать всю эту историю. Она очень… Магнус задумался, подбирая нужное слово. Очень добрая. Да, добрая.

Иначе и не скажешь. Господи, ну зачем она вышла замуж за этого Пирса? Он недостоин ее.

Вскоре он почувствовал себя лучше. Осталось лишь выпить пару глотков спиртного, и тогда все будет в полном порядке. Он зашел в ресторан «Ритц», выпил немного виски, а потом направился на бульвар, собираясь вернуться домой на метро. Пройдя несколько метров, Магнус увидел стройную женщину и почему-то снова вспомнил о Хлое. Да, жаль, что она связалась с этим стариком. Он сделал еще несколько шагов и остолбенел. Перед ним стояла Хлоя, пытаясь поймать такси.

«Не может быть! — подумал он. — Почему она здесь в такое позднее время? Где она была?» Ему помогла профессиональная наблюдательность. Ведь он видел, как эта женщина выходила из большого дома «Олбени», что рядом с рестораном.

«Так-так, — размышлял Магнус. — У кого же она была?» Тут Хлоя наконец остановила такси, быстро вскочила в него и поехала по направлению к дому.

Магнус смотрел вслед машине, лихорадочно припоминая всех своих знакомых. Через мгновение его осенило. Да, все ясно! Там живет давний поклонник Хлои, старый холостяк и первоклассный адвокат Людовик Ингрем. Магнус заметил, что Хлоя бросила на него из машины испуганный взгляд. Значит, она узнала его и ужаснулась оттого, что он стал невольным свидетелем ее падения.

— Я хочу срочно поговорить с тобой, — твердо и решительно сказал Пирс Магнусу.

— Ну, конечно, дружище, — осторожно ответил тот, удивившись столь неожиданному звонку.

— Как можно скорее. Лучше всего завтра утром.

— Ну что ж, буду рад видеть тебя. Хочешь позавтракать со мной?

— Нет, спасибо. У меня нет для этого времени.

— Ладно, тогда заходи ко мне домой часов в десять.

Договорились?

— Да. Ровно в десять буду у тебя.

«Черт возьми, — подумал Магнус, — почему этот негодяй говорил со мной таким уверенным тоном?» Он налил себе немного виски и взял в руки газету. Его внимание привлекла фотография в «Ивнинг ньюс»: группа голливудских звезд, окруживших президента Никсона и губернатора Калифорнии Рональда Рейгана, который сам когда-то был не очень яркой, но все же звездой Голливуда. Рядом с ним стояла его жена Нэнси, тоже бывшая кинозвезда.

Магнус покачал головой: Рейган уже никогда не получит роль в новом фильме.

Пирс приехал к нему ровно в десять. Магнус сразу заметил, что тот похудел, но одет по-прежнему безупречно. Этот парень серьезно относится к своей одежде, подумал Магнус. Придется поговорить с его портным.

Не исключено, что тот расскажет ему немало интересного, если, конечно, захочет. Захочет, куда он денется.

Несколько пятифунтовых купюр решат все проблемы.

— Заходи, Пирс.

Пирс сел на стул и долго смотрел на Магнуса, не зная, с чего начать. Магнус с удивлением понял, что чувствует себя несколько неловко от этого взгляда. Неужели он что-то знает?

— Ну ладно, — решительно начал Пирс. — Перейду к, существу дела. Мои адвокаты посоветовали мне срочно связаться с тобой и попробовать убедить тебя в нецелесообразности издания твоей книги.

— Ты серьезно? — с наигранным удивлением спросил Магнус.

— Да, вполне. По крайней мере ты должен рассказать мне о том, что именно собираешься написать обо мне.

— Почему же я должен это делать?

— Я знаю, что ты не сделаешь ни того, ни другого.

— Ты очень догадлив. Пирс.

— Я так и думал, но мне посоветовали все же попытаться.

— Увы, Пирс, я не могу этого сделать. Слишком поздно. Издание книги уже невозможно остановить. Что же касается ее содержания, то я никому не рассказываю о нем. Это не в моих правилах.

— Я знаю. Еще один вопрос. Могу ли я надеяться, что твои материалы тщательно проверены и точны?

— Все всяких сомнений, Пирс. Я опросил десятки людей, записал на пленку все беседы, проверил факты.

Честно говоря, во мне открылись недюжинные способности сыщика.

— Восхитительно! — Пирс едва заметно улыбнулся. — Твоим издателям крупно повезло, — Надеюсь, что так.

— Ну ладно, Магнус, — сказал Пирс, — вообще-то я пришел предупредить тебя о возможных последствиях.

— Интересно! — Магнус ощутил легкое беспокойство.

— Надеюсь, ты знаешь пьесу «Венецианский купец»?

— Да, хотя и не так хорошо, как ты.

— Ничего. Хочу напомнить тебе слова из монолога Порции. Они весьма поучительны. — Пирс подошел к окну, потом повернулся и сказал:

— Признав наконец, что Шейлок имеет право на свой фунт мяса, она сказала: «Но если ты отрежешь хоть на волос мяса больше или меньше фунта и весы покажут это, ты умрешь, а все твои товары будут конфискованы».

Он произнес это так артистично, что Магнусу показалось, будто перед ним юная и прекрасная дама.

— Надеюсь, ты понял, что я имею в виду, — промолвил Пирс, пристально глядя на Магнуса. — Твоя книга как тот фунт мяса. Ты имеешь право издать ее, но если она окажется лживой хоть на волос, то все твои книги будут конфискованы. И не забывай, что правда — понятие растяжимое. В ней много составляющих. Не упусти ничего, иначе она превратится в ложь. Вот, пожалуй, и все. Мне пора. Всего доброго, Магнус.

Даже через полчаса Магнус не мог приняться за работу, охваченный смутной тревогой.