Жестокий роман. Книга 2

Глава 32

— Хлоя, дорогая, скажи мне, что случилось? Я не могу больше выносить такого напряжения и враждебности ко мне.

— У меня нет к тебе никакой враждебности, Людовик. Это просто дурное настроение.

— Это написано у тебя на лице. Вчера на вечеринке ты выглядела ужасно. Я вдруг понял, откуда твоя бледность.

— Людовик, я…

— Хлоя, послушай, я долго терпел, хотя это было очень трудно. Думаю, наконец настало время объясниться. Если мы этого не сделаем, то с каждым днем будет все хуже и хуже.

«Это правда», — подумала Хлоя.

— Ты слышишь меня?

— Конечно.

— Я хочу предъявить тебе ультиматум. Иначе мы будем спорить с тобой до скончания века. Если ты не поговоришь с Пирсом до конца недели, я приеду к вам и сделаю это сам.

— О Людовик, пожалуйста…

— Извини, дорогая, но у нас не просто роман, хотя иначе это не назовешь. Я люблю тебя, и ты нужна мне.

Я хочу решить эту проблему раз и навсегда. Хорошо?

— Хорошо, только не говори с Пирсом. Я сама это сделаю.

— Ну что ж, превосходно.

— Спасибо, что позвонил.

— А как насчет встречи?

— Нет, нет, не сейчас. Только после того, как я поговорю с Пирсом.

— Ну что ж, надеюсь, хоть это подстегнет тебя. А может, ты специально отложишь разговор, чтобы не встречаться со мной?

— О Людовик! Как ты мог подумать? Если бы ты только знал, как я…

— Да, дорогая, я знаю. Тебе нужно обязательно отдохнуть. Пойди к какой-нибудь подружке и поужинай с ней.

— Это мне не поможет, — ответила Хлоя, вдруг поняв, что ей опять хочется есть. Что делать, ребенка надо кормить! Господи, как хорошо, что Пирс целыми сутками занят своим «Отелло»! Он так занят, что не заметит, если она родит.

Чем меньше оставалось времени до премьеры, тем больше курил Пирс. Его кашель стал хроническим. Баннерман настоял на рентгеноскопии, а потом сказал Хлое, что у Пирса вот-вот начнутся бронхит и плеврит.

— Ему обязательно нужен отдых, — заявил он. — Хотя бы на несколько дней. Он должен полежать на солнце и поплескаться в море. Если Пирс этого не сделает, возможно, «Отелло» не состоится.

— Постараюсь уговорить его, — пообещала Хлоя.

— Постарайтесь, это очень серьезно.

После разговора с Баннерманом Хлоя набрала номер туристического агентства и заказала два билета на острова Антигуа и бунгало на берегу Джамби-Бей на две недели.

Затем позвонила в театр и сказала, что приедет за мужем.

Это был смелый шаг, но, как казалось Хлое, единственно возможный в данных обстоятельствах.

Приехав в театр, она тихо вошла в зал, села за колонной и стала смотреть репетицию. Зал был погружен во мрак, и лишь на сцене горел свет. В первом ряду сидели продюсер, режиссер, директор театра, художник и осветитель. Пирс, стоя посреди сцены, говорил:

— Знаю, знаю, но, по-моему, все будет хорошо. Я хочу попробовать. Пожалуйста!

— Ладно, валяй, но из этого ничего не получится, — ответили ему из первого ряда. — К тому же у нас нет Дездемоны. Она приедет только через десять минут, черт бы ее побрал. А времени осталось очень мало.

Пирс отошел в сторону, немного постоял там, а потом вернулся на середину сцены. Но это уже был не Пирс, ибо он совершенно преобразился за несколько минут. Когда он начал читать монолог, Хлоя замерла от изумления и восторга. Да, в такого Пирса она когда-то влюбилась. Он читал страстно и вдохновенно. Когда он воскликнул, подняв руки: «Моя жена! Моя жена! У меня нет больше жены!» — Хлоя не выдержала и заплакала.

Затем она встала и вышла из зала, опасаясь, как бы ее не заметили. Подождав в фойе, она пошла в костюмерную Пирса и, к своему удивлению, застала его там. Пирс был бледен и курил.

— Пирс, не надо, — начала Хлоя. — Тебе нельзя так много курить.

— О, Хлоя, ради Бога, оставь меня. Только тебя здесь не хватает! Мне не нужна опека.

— Я не опекаю тебя, Пирс, но Роджер Баннерман считает, что тебе нельзя курить и необходимо отдохнуть. Я уже заказала два билета на острова Антигуа. Пирс, он сказал, что если ты не отдохнешь, то «Отелло» не состоится. Понимаешь?

Пирс кивнул.

За два дня до их отъезда неожиданно заболел Нед. У него поднялась температура и начались боли в животе.

— Аппендицит, — заявил Баннерман, осмотрев мальчика, и тут же отправил его в больницу Святого Тома.

Аппендицит оказался запушенным, и Хлоя поняла; что от путешествия придется отказаться.

— Ну и черт с ним! — сказал Пирс с заметным облегчением.

— Напротив, вам необходимо поехать, — возразил Баннерман. — Вы можете отдохнуть там и без жены. А Хлоя приедет к вам через пару дней.

— Я не люблю путешествовать один.

— Тогда возьмите с собой Пандору, — посоветовал доктор. — Ей это очень понравится.

Подумав, Пирс согласился. Это действительно будет хорошо, подумал он.

Хлоя вернулась домой из больницы на третий день после отъезда Пирса. Все это время она провела с Недом, по сейчас ему стало лучше. Вскоре позвонил Пирс и весело рассказал ей, как они с Пандорой отдыхают, купаются и наслаждаются экзотическими пейзажами.

Не успела Хлоя положить трубку, как позвонил мистер Льюис, один из служащих банка.

— Я бы хотел поговорить с мистером Виндзором.

— Его сейчас нет, мистер Льюис. Он отдыхает.

— Очень жаль. В таком случае…

— Мистер Льюис, если у вас какие-то проблемы, вы можете сообщить о них мне.

— Нет, вероятно, лучше подождать. Дело в том, что мне предъявили чек, выписанный на скачках.

— Да, — подтвердила Хлоя. — Муж недавно купил новую лошадь. А что случилось?

— Боюсь, миссис Виндзор, что не смогу оплатить его. Во всяком случае, пока не получу деньги или заверение в том, что они будут внесены в ближайшее время.

— Что? Мистер Льюис, простите, но я не поняла вас.

— Видите ли, на счету мистера Виндзора уже давно ничего нет. Причем он задолжал нам довольно солидную сумму. Я всегда шел навстречу мистеру Виндзору, поскольку он самый знаменитый клиент нашего банка. но сейчас уже не имею па это права. Извините, миссис Виндзор, кажется, вы ничего не знали.

— Да, это так. Сколько же мы должны вам, мистер Льюис?

— Десять тысяч фунтов. Это на текущем счете. А еще немного — по кредитам.

— Сколько?

— Десять тысяч, миссис Виндзор.

Хлое казалось, будто ее ударили обухом по голове.

Она прислонилась к стене.

— Мистер Льюис, этого не может быть. Здесь какая-то ошибка. Я немедленно свяжусь с мужем, а потом позвоню вам. Спасибо, мистер Льюис.

Покрывшись холодным потом, она положила трубку.

Узнав обо всем. Пирс не слишком удивился.

— Ничего, дорогая, — спокойно сказал он. — Из Штатов скоро поступит большая сумма. Думаю, первые платежи придут на днях. Если нет, позвони, пожалуйста, Джиму Прендсргасту и попроси его ускорить это.

Джим Прендергаст, личный бухгалтер Пирса, подтвердил, что сегодня утром из Штатов пришел чек на двадцать тысяч долларов, и пообещал немедленно переправить его в банк.

— Спасибо, миссис Виндзор, — обрадовался Льюис. — Извините, что побеспокоил вас, но вы должны меня понять.

— Да, да, я все прекрасно понимаю, мистер Льюис.

— И еще одно.

— Да?

— Вам, надеюсь, известно, что мистер Виндзор ежемесячно выписывает чек в долларах па имя какой-то компании в Санта-Барбаре, штат Калифорния.

— Что? Ax да, конечно. Оплатите его.

— Но это очень большая сумма.

Черт возьми, подумала Хлоя, когда же Пирс перестанет делать пожертвования, которые выходят за рамки его финансовых возможностей?

— Вообще-то я не совсем в курсе…

— В таком случае я лучше подожду.

— Мистер Льюис, мужа нет дома. К тому же он неважно себя чувствует. Он поручил мне вести все его дела. Это чек на сто долларов? — спросила она наугад.

— Нет, миссис Виндзор.

— Сколько же?

— Миссис Виндзор, мне кажется…

— Послушайте, я имею доступ ко всем счетам мужа, мистер Льюис. У нас нет тайн друг от друга.

— Да, да, понимаю. Речь идет о довольно большой сумме. Примерно тысяча долларов каждый месяц.

— Ай да, конечно! — Хлоя сделала вид, будто все вспомнила. — Ну что ж, мистер Льюис, полагаю, следует оплатить этот чек. Кстати, как называется эта компания?

— Звери, миссис Виндзор.

— А, Звери, помню. Правильно, мистер Льюис, мистер Зверн из Санта-Барбары. Оплатите этот чек.

— Благодарю вас, миссис Виндзор.

С того момента как Магнус уехал с Розой на мотоцикле, Флер чувствовала себя ужасно. Они вернулись несколько часов спустя — веселые, довольные, возбужденные. Увидев сидящую возле бассейна Флер, Роза пригласила ее поужинать с ними.

— Нет, спасибо, мне что-то не по себе. — Вскоре Флер увидела, как Роза и Магнус исчезли за дверью.

Появившись, Магнус сообщил Флер, что собирается поехать в гостиницу переодеться, и пригласил ее в ресторан.

— Нет, нет, я плохо себя чувствую, а к тому же завтра я вылетаю в Нью-Йорк. Недавно сюда звонил мой шеф и просил меня вернуться.

— Ну что ж, — Магнус усмехнулся, — раз нужно, так нужно.

— Желаю приятного ужина, Магнус. Роза очень хороша, верно?

— Да, очень, — ответил он, пристально глядя на Флер. — Правда, кое в чем она разочаровала меня, но во всем остальном Роза великолепна.

— Магнус…

— Да, Флер?

— Я… Да нет, ничего. Не важно.

— Послушайте, — сказал он, — прежде чем вылететь в Англию, я заскочу в Нью-Йорк, Там и поговорим, хорошо?

— Когда это будет?

— Не знаю. Вероятно, через несколько дней.

— Вы всегда так легко сходитесь с теми, у кого берете интервью?

— Нет, крайне редко, — серьезно ответил Магнус. — Обычно я не приношу таких жертв.

Рано утром Флер заказала билет в Нью-Йорк. Ее настроение ничуть не улучшилось. Напротив, она поняла, что навсегда потеряла Розу, а от разгадки тайны отца была сейчас гораздо дальше, чем прежде.

Вернувшись домой, Флер включила автоответчик, но никаких сообщений там не было. Как говаривал Мик Димаггио, все еще пребывали в состоянии послерождественской комы. Господи, как же она соскучилась по Мику!

Быстро переодевшись. Флер пошла прогуляться в Центральный парк, надеясь избавиться от гнетущих мыслей. Но это ей не помогло. Вернувшись вечером, домой, она приняла снотворное, но так и не смогла уснуть.

На работу Флер приехала в семь утра, когда там никого еще не было. Она просмотрела почту, разобрала бумаги, навела порядок в ящиках стола. Что же случилось, подумала Флер. Раньше она работала целыми сутками, а теперь ей все опостылело. Неужели она превращается в посредственность? Флер всегда презирала посредственных людей. Лучше быть отличной секретаршей, чем посредственной актрисой, танцовщицей или манекенщицей.

Размышляя об этом, она подумала об отце. Все упорно твердили, что он был посредственным актером. Так считала даже Роза. Черт возьми, ведь Магнус напишет это в своей проклятой книге! Зря она с ним связалась.

Не следовало этого делать. Но теперь ничего не изменишь. Надо выпить кофе и приниматься за работу.

Флер направилась по коридору на кухню. Проходя мимо художественной студии, она услышала, что Рубен разговаривает по телефону. Флер хотела было зайти к нему, как вдруг он назвал ее имя.

— Флер в Лос-Анджелесе, Пеппи. Что? Не знаю.

Да, меня это тоже беспокоит. Она почему-то отдалилась от меня в последнее время. Я уже спрашивал ее.

Нет. О'кей. Возможно, нет, мы не будем обсуждать этот вопрос. Не знаю почему. Да, меня это тревожит.

Нет, ничего не могу изменить. Пока, Пеппи. Увидимся вечером.

У Флер что-то заныло внутри. Почему она так глупо вела себя с ним? Ведь это единственный человек, который по-настоящему любит ее. Если она не изменит отношение к нему, то навсегда потеряет его. Вернувшись в свой кабинет. Флер попыталась заняться делами, но мысли о Рубене не оставляли ее. Тогда она набрала его номер.

— Рубен? Это флер. Я вернулась. Да, здесь, в офисе. Я могу заскочить к тебе? Лос-Анджелес? Все нормально. Ничего особенного. Я потом расскажу тебе, Рубен. Во время нашей последней встречи ты что-то сказал насчет марта. Не объяснишь ли мне, что ты задумал?

Через час сияющий Сол Мортон торжественно объявил сотрудникам о том, что Флер Фитцпатрик и Рубен Блейк решили пожениться и двадцать четвертого июня приглашают всех на свадьбу. Открыв бутылку шампанского, он добавил, что будет посаженым отцом невесты и готов закатить такую свадьбу, о которой долго будут помнить на Парк-авеню.

Рубен отказался провести ночь у Флер, поскольку уже договорился пойти с Пеппи и ее мужем на концерт.

Флер с трудом добралась домой в тот вечер. Голова раскалывалась, а в душе поселилась тревога. Что же она натворила и зачем? Ничего, успокаивала она себя, все образуется. Надо думать только о том, что ей крупно повезло.

Флер выпила бутылку минеральной воды, села на диван и уставилась в окно. Господи, ну почему из головы не выходит этот проклятый Магнус Филипс, который укатил на мотоцикле с Розой Шаром?

Она была уже в постели, когда зазвонил телефон.

— Флер, это Магнус. Я в Нью-Йорке. Помните, я обещал позвонить вам?

— Нет, не помню.

— Вы в порядке. Флер? — озабоченно спросил он. — У вас какой-то странный голос.

— Все нормально. Даже лучше, чем обычно.

— Флер, еще не поздно. Мы можем встретиться?

Вы не очень заняты?

— У меня много работы.

— Флер, с вами действительно все в порядке?

Флер внезапно разрыдалась и бросила трубку.

Через полчаса снова зазвонил телефон. Флер обругала Магнуса самыми грубыми словами, на какие была способна.

— Нет-нет, так не пойдет, — спокойно заметил он. — Я должен вас повидать. К тому же у меня для вас подарок.

— Мне не нужны ваши подарки.

— Но этот вам понравится.

Флер тяжело вздохнула, согласилась открыть ему дверь и быстро натянула джинсы.

— Хотите выпить?

— Я хочу только одного…

— Знаю, поджаренного хлеба с апельсиновым джемом. Сейчас сделаю. А кофе?

— С удовольствием. Значит, ваша домоправительница успела запастись моим любимым джемом?

— Да. Я тоже попробовала этот джем. Он ужасен.

— У вас очень усталый вид.

— Я очень рано встала сегодня.

— По-прежнему страдаете от бессонницы?

— Нет, — солгала Флер, — но я действительно неважно себя чувствую. Как провели время?

— Еще немного потолковал с вашей подругой мисс Шарон.

— Моей подругой! По-моему, она стала вашей подругой, — заметила Флер.

— Кажется, это не слишком радует вас.

— А как, собственно, я должна выражать радость?

Поздравлять? Посылать цветы? — Флер почувствовала, что вот-вот снова разревется. — Черт побери, Магнус.

Лучше бы вам оставить меня в покое.

Магнус поднялся и вышел из кухни в гостиную. Там он уселся на диван.

— Садитесь и расскажите мне, что случилось.

— Ничего.

— Но что-то все же произошло. Рассказывайте. Вы же знаете, что я хорошо умею слушать.

— Я это заметила.

— Флер, это моя профессиональная особенность.

— Неужели? А кататься на мотоцикле с Розой Шарон, прижимаясь к ее заднице и расточая ей комплименты, — тоже профессиональная особенность?

— Да, и это тоже. Посмотрите, что я привез. Это от Розы.

— От Розы?

— Да, она очень любит вас и просила меня передать вот это.

Флер развернула небольшой пакет и увидела фотографию в рамке: она сидела с отцом на берегу океана, обнимала его и радостно улыбалась. Ей тогда было лет девять-десять, не больше.

— Как мило! — воскликнула она. — Я помню: этот снимок сделан в день рождения отца. Мы тогда прекрасно провели время, взяли с собой бабушку, и она устроила нам пикник, приготовив много вкусных вещей. А потом мы пели песни и поздравляли его. Отец построил на песке чудесный замок и сказал: «Придет день, Флер, когда мы все будем жить в таком замке». А вечером мы поехали на Кони-Айленд.

Магнус задумчиво посмотрел на Флер.

— Взгляните сюда. — Он вынул фотографию из рамки и повернул обратной стороной. Там было написано:

«Флер девять лет. Единственная безграничная любовь моей жизни. Брендон».

— Боже! — воскликнула Флер, вытирая глаза. Она долго смотрела на фотографию, не в силах произнести ни слова.

— Простите, — проговорил Магнус. — Мне очень жаль, Флер. — Он нежно обнял се, и Флер вдруг почувствовала, что ей стало легче. Даже боль в сердце прошла.

— Роза сделала мне чудесный подарок, — сказала она наконец. — Как мило с ее стороны.

— Да, она очень огорчилась, что вы так внезапно уехали.

— Надеюсь, вы утешили ее?

— Пытался, хотя и не так, как вы думаете. Признаться, она совсем не в моем вкусе.

— А кто же в вашем вкусе? — спросила Флер, кокетливо поправляя волосы. — По-моему, вы слишком привередливы.

— Уж это точно. — Магнус взял руку Флер, поднес к губам и поцеловал.

Флер замерла. Он теснее придвинулся к Флер и поцеловал ее в губы — нежно, осторожно и страстно. Флер закрыла глаза, поняв, что не в силах сдерживать себя.

Так прошло несколько минут. Вдруг Магнус отпрянул и с ужасом посмотрел на нее;

— Боже мой, что я делаю! Мне лучше уйти.

— Пожалуй, да, — совсем не желая этого, сказала Флер и последовала за ним к двери, с трудом передвигая ноги.

Он решительно открыл дверь и вышел.