Жестокий спаситель

Глава 13

В этом мире я ни разу не измерял собственный рост. Предпочитал даже пропускать мимо ушей слова портных, когда те делали замеры. Знал только, что между 150ю и 160ю сантиметрами. Обидно, конечно, быть таким маленьким, что бы холодный разум не твердил о том, что из-за моей юркости и маленькости я до сих пор живой. Разве это жизнь?

Есть что-то в нашей мужской натуре, требующее подавлять и пугать. Ты можешь быть сколь угодно красивым, потрясающе сильным, офигеть каким страшным и даже член иметь внушительных для орка габаритов, но… если ты коротышка, то постоянно будешь ощущать себя не тем, кем являешься. И это дискомфортно. Особенно когда ты сидишь на стуле, а рядом сидит на жопе, то есть на полу, двухметровый эльф, который макушкой почти равен с тобой. И то, что он рыдает как мелкая сучка, уткнувшись своей гнусной рожей тебе в ребра, совсем не утешает.

Вот вообще. Особенно потому, что длится это уже четвертый час, ты устал, тебе хочется голую зеленокожую и красноволосую девушку, а напротив два гениальных идиота убеждают себя и окружающих в том, что смысл нашего существования потерял львиную долю ценности. То есть — мы летели ловить радужных единорогов, обитающих где-то там. По непроверенным слухам.

— Горный монастырь, серьезно? — вопрошал мир и всё сущее Крюгер, рядом с котором мрачно сидел капитан огромного воздушного цеппелина, демонстрирующий плохое настроение и согласие с лысым, — Вот… серьезно?

— Ты разбираешься в конструкции кригстанских дирижаблей? — по-еврейски реагировал на него слегка меланхоличный Агарин, — Или же, неплохо знаком с баллистикой и развесовкой артиллерийских снарядов?

— Сам знаешь, что нет. Как будто у вас в княжестве досье на меня не было.

— Было. Итак, в таком случае, вопрос — чем нам еще сейчас заниматься? Спуститься на землю и начать отстреливать ловчие команды?

— Мы можем курсировать между крупными городами! С нашим передатчиком…

— Это будет потерей времени. Разумные у радиовышек быстрее всех остальных понимают, что помощи ждать неоткуда.

— Но горный…

— По слухам, это очень специфический постоялый двор. Для Должников. И он в горах. В крайне труднодоступной местности, куда простой смертный почти не имеет шансов дойти.

— Но…

— Хватит уже вам пререкаться, — зевнул я, — Летим и летим. Вы что, корову проигрываете?

Все, кто был в кают-кампании, за исключением моего слегка поехавшего крышей кота, подавились воздухом. Какие нежные, ты посмотри.

— Да? — хрипло каркнул мой лысый приятель, — А ты сам над чем с таким умным видом думаешь?!

— Над названием оставшегося на ходу дирижабля, — абсолютно серьезно ответил я, — А то вот, летаем на нем, как эти… В общем, его будут звать «Неаврора». Ладно, думайте дальше, а я ушел лечить кота.

И да, я ушёл. Под звонкое щелканье встающих на место челюстей.

Как показала практика — наши усилия почти не приносят никакого эффекта. Лиза, окончательно убедившись в том, что её с подругой матки (для производства потомства с генами кидов) теперь не нужны Кригстану и даром, прониклась к гномам этого государства искренней и чистой любовью, проводя время где-то на «Славе» в попытках протолкнуть язык поглубже Церху и его команде так, чтобы они приютили обеих инвалидок и помогли устроиться на земле. Для наших целей, а мы планировали именно штурмовой универсальный отряд Должников, Лиза не подходила никак. Должница была похожа на рысь — непревзойденный мастер скрытной засадной атаки, но… только в тандеме с Матильдой, которая продолжала оставаться в коме. Причем, Агарин лично мне шепнул, что шансов для этой киды прийти в себя — очень немного.

— М-м-м-маг…

— О, отлично, — обрадовался я, продолжая трясти Волди как грушу, — Сейчас ты у меня еще сто грамм выпьешь! А потом я тебя снова током шарахну!

— Ма-ма-ма-ма…!

Терапия продвигалась пусть и не спеша, но уверенно. Ничего не понимая в психологии драконов, магическим образом связанных с клонами, я действовал наобум, но решительно. Если моя рожа заставила Аволдиуса вцепиться остатками мозгов в тело эльфа путем выработки слонячьих доз окситоцина, то теперь нужно эту щенячью преданность из глаз друга убрать, заменив простой человеческой обидой на издевательства. Тем более, что «зацепился» Волди всей душой.

Чуть более суток у меня ушло, чтобы убедить нехило пострадавшего психикой друга, что всё уже кончено, что он снова в теле эльфа. Пришлось его несколько раз напоить, несколько раз встряхнуть, затем усыпить с помощью снотворного, самому тоже взяв передышку. Внятно разговаривать он начал лишь на третьи сутки, когда мы уже приближались к некоему горному монастырю, который Агарин неуверенно называл «постоялым двором для Должников».

Аволдиус выжил как личность только за счет того, что его основное тело, куда его выкинула воля Бога-из-Машины, представляло из себя настоящий океан физической боли. Сородичи, достав давным-давно потерянного собрата из той дыры, в которой он провел множество лет, провели над ним множество операций, выпрямляя и удаляя деформированные кости, сдирая неправильно наросшую чешую, удаляя всё погнутое и искаженное. Сознания у пациента не было, оно было в клоне, так что операции и заживление шли без наркоза.

Когда Волди вернулся в своё тело, он оказался буквально поглощен двумя стихиями — своим полным разумом и Болью. Последняя и помогла ему сохранить себя, стала якорем, за который он зацепился, изо всех сил сохраняя свое существующее «я», атакуемое памятью гигантского ящера. Его постоянно бомбардировали воспоминания, разум судорожно пытался расшириться, но… он как кот, нашедший посреди шторма в океане бочку, вцепился в Боль всеми когтями и не отпускал, пока не смог выдержать весь напор своих старых воспоминаний. А затем он их не принял, а… научился игнорировать, получив возможность начать искать путь к своему клону. Это заняло много времени…

…и окончилось неудачей.

Чем больше он привыкал к боли, тем сильнее на него давил ставший чуждым разум дракона, желающий растворить небольшой умишко бывшего кота в себе. Я мог сколько угодно называть этих ящериц ленивыми дегенератами и быть при этом совершенно правым, но столетия и тысячелетия жизни оставляли их с очень большим багажом знаний и памяти. Аволдиус знал, что не сможет вынести этого багажа, что просто сойдет с ума, может быть, даже умрёт, поэтому был вынужден замкнуться в себе. Он мог решиться лишь на робкие попытки нащупать связь с клоном, но сил у него на это почти не оставалось.

А затем наш архивраг траванул всех остальных драконов, запулив в каждого по ведру яда. Кроме Волди, разумеется.

Что тогда произошло? Истерика. Отравленные, удирающие, испуганные, драконы во всю мочь и по всем каналам трубили «спасите, помогите, грабят, убивают, насилуют!» … так громко, что бомбардируемый этими лихорадочными воплями Аволдиус смог отрешиться от гнета собственного разума!

…и выбраться с нашей небольшой помощью. Вот такая вот почти счастливая история, если не считать того, что он нахватался кучи обрывочных знаний, был сейчас под серьезнейшим гнетом от продолжающих магически истерить драконов, лежащих без сил по разным укрытиям, получил по мозгам от моей харизмы, из-за чего у него теперь на меня вставало (но мы с этим боролись, боремся и будем) … ну а такие мелочи как электрический шок и опьянение можно не учитывать.

— В общем, ты молодец, — похвалил я слегка пришедшего в себя эльфа, — Если бы ты даже смог стать хозяином собственного разума, то инстинкты заставили бы тебя забиться в самую глубокую нору этого мира. Скорее всего, сдох бы при этом, если с телом всё так плохо, как рассказываешь.

— Не очень там плохо…, — пробурчал бывший кот, обхватывая руками свои колени от физического дискомфорта и смущения из-за стояка, — Я… тело, оно почти здорово. Только, Магнус… Понимаешь, это как гора. Невыносимая гора. Я как жучок, песчинка, пылинка. Если сольюсь с ним, то подохну как…

— Как Волди, — понимающе кивнул я, — Ну и не сливайся. Оно, как понимаю, спрятано надежно. Это тело у тебя всем смертным на зависть. В чем вопрос? Раньше у тебя не было даже надежды, ты был заперт в теле гребаного кота. Пинком убить можно. Сейчас-то всё хорошо.

— Я хотел бы помочь. По-настоящему, а не как там.

— Очень благородно, дружище, — поморщился я, — но тупо. Ты говоришь, тебе до сих пор компостируют мозги орущие от ужаса ящерицы? Ну так вот они, могучие и волшебные, лежат готовыми к употреблению тушами, ждут, пока боженька им вставит по самое небалуйся. Ну и что?

— Воплощение…, — шепот Аволдиуса заставил меня напрячься. Это было крайне неожиданно. Но думать на эту тему не хотелось.

— Без шансов! — отрезал я, — Чтобы запустить эту вашу тумбу-юмбу, ты должен стать полноценным мальчиком, насколько я понимаю. А став им, станешь и зассыхой, который драпанёт куда подальше, не взвидя белого света! У вас трусость в инстинктах, я правильно понимаю?

— Нет, не трусость. Здравый смысл. Понимание мира.

— Тогда закрыли тему. Мир может быть на краю гибели, мы можем рисковать своими жизнями, но есть надежда на будущее… даже если обосремся. У всех. У тебя, у меня, у Стеллы и у моих девчонок. Этот мир нам обоим еще ничем не доказал, что достоин жить.

Я кривил душой, разумеется. Всё дерьмо, что началось на Кендре, было, есть и будет из-за драконов. По всем канонам и правилам дать Волди рискнуть жизнью и разумом, чтобы прекратить вот это вот всё… было бы правильно. Если он не помнит, что был межмировым паразитом, так это не значит, что не должен нести ответственность. Только мне насрать на справедливость, он часть моей семьи.

Отвернувшись, я ушёл к себе спать, оставляя Волди в его каюте наедине с мыслями и баночкой снотворного. Мы оба знали, что этот разговор не закончен.

Когда-то довольно давно, лет с полсотни назад, Должники, чувствуя всё ухудшающееся и ухудшающееся отношение со стороны простых смертных, попробовали самоорганизоваться. Создать нечто вроде гильдии, профсоюза, клуба по интересам, способного защитить их настоящее и будущее. Но не смогли. Некоторые силы, оставшиеся неизвестными, мешали встречам, на которых должно было это обсуждаться. Раз, другой, третий. Ихорники кончались, киды вынуждены были разбегаться всё дальше и дальше, общаться получалось все реже и реже. Немногие из тех, кто выплатил Долг, кто реально мог помочь Должникам стать организацией, уходили в жизнь, полную роскоши и богатства, что им предлагали за службу.

Кроме пары-тройки смутных личностей, которые по смутным слухам как-то смутно найдя вот этот смутный монастырь, созданный из конкретных таких каменных блоков в квадратно-гнездовом стиле, смутно тут поселились. И, по обрывкам легенд и преданий, даже не убивали других Должников, которые в эту жопу мира добирались передохнуть и пожить.

Очень интригующе, конечно.

— Мне холодно даже когда просто смотрю на всё это дело, — поёжился Крюгер, разглядывая врезанные в чуть ли не вершину горы квадратные строения из грубых блоков, к которым мы спускались на «Неавроре», — Сколько там? Минус тридцать и ветер? Мы сдохнем.

— Приблизительно минус двадцать по Цельсию снаружи и столько же внутри, но с плюсом, — задумчиво отозвался Агарин, а затем расщедрился на пояснения, увидев наши квадратные глаза, — Гора частично полая, к ней проходят геотермальные источники. Место подобрано с умом. И да, я обладаю способностью анализировать температурные перепады на расстоянии.

— Вечно вы торопите события, — укоризненно заявил я обоим, вцепляясь покрепче в держатель под очередную матерную тираду Стеллы, — Нам бы сначала не разбиться, а потом только температуру мерять!

Ветры тут были лютыми, цеппелин мотало как собачку на поводке за отъезжающим автобусом, но Заграхорн совсем не зря себя уже зарекомендовала универсальным пилотом высшего класса, найдя чуть ниже крохотного плато, на котором располагался «монастырь», точку безветрия. Нам, мне, Агарину и Крюгеру, пришлось прыгать буквально на отвесную скалу, но это было сущей ерундой по сравнению с маневрами огромного дирижабля, два часа подряд сражавшегося с местной погодой. Что я за это время успел надумать про светлые головы, в которые пришла мысль проверить это место…

«Монастырь» больше напоминал огромный склеп, если не сказать еще проще — склад. Огромная каменная коробка высовывалась из скалы, демонстрируя капитальные каменные же двери, которые местные строители решили сделать небольшими — на одного карликового худого слона. Эта эпичная, хоть и неизящная ни разу конструкция самым пошлым образом торчала из всех потенциальных щелей потертой шкурой, дополнительно изолирующей от сквозняков, намекая, что на эстетику в этом месте смачно плюнули, остановив свой порыв на этих самых дверях. Окон, что характерно, в этой каменной коробке не было.

Удивительно.

Сарказм у меня был злобным, потому что я был одиноким открывателем этих самых дверей в то время, как оба моих спутника малодушно жались поблизости. Расстроенный ростовым превосходством дверного приема над собой, я первую минуту предвкушал, как закрою за собой створки, оставив этих острословов на морозе, а потом уже просто ругался, так как камень поддавался моим усилиями еле-еле. Серьезным усилиям!

Просто и надежно. Никто кроме Должника не зайдет.

Внутри было тепло, сыро и… пусто. Миновав предбанник, в котором можно было бы разместить пару отъевшихся слонов, мы зашли в большое помещение, залитое бледно-зеленым светом от неравномерно расползшейся по потолку плесени. Было почти жарко, нос улавливал сложный запах грибов и сырости, с оттенками минеральных испарений. А еще…

— Так вот почему это иногда называют «таверной» …, — озадаченно проговорил Агарин, оглядываясь по сторонам.

— Ну откуда здесь дерево? — хмыкнул Крюгер, — Строили из того, что есть под рукой.

Я просто промолчал, разглядывая огромный зал, действительно напоминающий питейное заведение. Чувство объёма и здравый смысл говорили мне, что это декорация, сделанная кем-то очень скучающим, что там дальше и глубже целый лабиринт помещений, некоторые из которых имеют бассейны, а некоторые изобилуют от растений, но… действительно, вырезанные из каменного массива скамьи и столы различных размеров, капитальная стойка, даже выточенные в стене барельефы бочек…

Очень похоже. А заодно и на то, что я когда-то давным-давно уже видел — крепость на входе в Незервилль. Там тоже было всё из камня. Интересно, что появилось первым — курица или яйцо? Или же это просто очередные шутки этого мира?

— Что чуем? — Крюгер был напряжен и испуган.

— Ничего, — мы с Агариным ответили почти хором.

Пусто. В «монастыре» не было никого. Кто бы тут ранее не жил, он был бы обречен следить за плесенью, в том числе и светящейся, а она вся разрослась, демонстрируя, что раньше её держали в узде. Кроме этого, было множество других факторов, обнаруженных по мере того, как мы исследовали этот горный комплекс — слизь на камне пола, затруднявшая передвижение, отчетливый запах гнили, следуя которому мы нашли несколько мешков круп, которые…

— Видимо, он начал испытывать большие трудности с передвижением, — заметил Петр, разглядывая лежащий около каменного стула труп Должника, — Старость, скорее всего. Точнее болезнь.

Стул и стол, располагающиеся возле стекающей по специальному желобу струйки воды. Рядом с ними на полу валялись наполовину мумифицированные останки кида, а вокруг, так, чтобы было удобно дотянуться со стула, стояли два мешка с чем-то, что раньше было крупами и корнеплодами. Экскрементов почти не было, из чего можно было сделать вывод, что силы оставили Должника довольно быстро.

— И чего он себе мозги не вышиб? — озадачил воздух вопросом Крюгер, выволакивая из поясной кобуры у трупа шикарный длинноствольный револьвер, всем своим видом умоляющий о срочном и глубоком обиходе. Осмотрев добычу, лысый кид хрипло добавил, — Эта пушка стоит как половина… Эсхата!

— Он был чем-то занят, — Агарин, не обращая ни малейшего внимания на «реликвию» лысого, тщательно анализировал стол, на котором было разложено множество мелочей, не поддающихся анализу сходу.

— Магнус, наколдуй свет, пожалуйста.

— Может, просто свалим? — хмыкнул наш фанат Кригстана, продолжая любоваться револьвером, — Если здесь нет живых, то что нам ловить?

— Наследия, — Петр посмотрел на лысого как на придурка, — Мы все хотим оставить своё наследие. Не думаешь же, что это револьвер? Посмотри на стол — то, что на нем сейчас, совсем недавно было принадлежностями для письма. Импровизированными, но очень продуманными. А что это значит? Продумывают обычно то, чем собираются много пользоваться. Или пользуются.

— Эти записи не восстановить, — ставит диагноз Умник, — Но тут должна быть библиотека. Обязана быть.

— В такой влажности?

Мы синхронно поворачиваемся к Крюгеру.

— Слышь, дай-ка мне… нет, не надо. Аккуратно положи этот ствол на стол, — говорю я.

— Почему?! — удивляется приятель.

— Он из тебя делает идиота.

На самом деле нет, бедное оружие ни причём, но уши Должника вспыхивают от стыда. Говорить вслух, что мы идём искать кувшины, либо какие-то иные ёмкости для хранения листов, уже нет смысла — лысый включается в работу.

Идём по темным затхлым туннелям. Комплекс относительно невелик, тот, кто его вырезал в этой горе, рассчитывал на проживание не более чем пяти десятков разумных, уделив особое внимание лишь огромной купальне, наполненной горячей минеральной водой, да грибным фермам, выглядящим как длинные комнаты без дверей. Здесь, возле ферм, мы обнаружили еще и туалеты с выносными ведрами, которые явно использовались для удобрения грибов. Практично, злобно, выживательски.

— И нахрена он что-то писал, если встать не мог? — высказался я, пытаясь закурить сопротивляющуюся моим потугам сигариллу. Сырость в воздухе стояла обалденная, особенно возле купальни.

— Видимо, это не пистолет, а что-то в воздухе, — выдал заключение Агарин, искоса посмотрев на меня, а затем ошеломив вопросом, — А что ему еще оставалось здесь делать?

Действительно.

Первым делом мы откопали арсенал — комнату с нишами в стене. Каждая из них была заткнута намертво плитой, заботливо обмазанной смолой или чем-то наподобие. Внутри было оружие, холодное и огнестрельное, заботливо завернутое в мешковину, пропитанную жиром. Его было не так уж и много, порядка десятка разных экземпляров, но сразу было понятно, что оно принадлежало кидам, выплатившим Долг. Мертвым кидам — все ограничения «личного» оружия были сняты, привязывать можно было заново. Решено было забрать его с собой, на всякий пожарный.

Библиотеку мы обнаружили чуть дальше, в самой глухой части горного комплекса. Точнее, это скорее был архив — темный, с вытравленной внутри плесенью, без воздуховодов, с чрезвычайно плотно закрывающейся дверью. Внутри стояли каменные кувшины, чьи крышки были плотно залиты смолой и жиром.

— Да будет свет! — сказал я, магией освещая помещение и позволяя Агарину хищным ястребом вкогтиться в первый из «кувшинов».

Не успели мы выкурить по сигарете, решая, где тут погулять, как дверь архива распахнулась. Агарин блестел глазами, краснел щеками и тихо матерился губами. В руках у него был рулон примитивной ткани, которая, как оказалось, тут вместо бумаги.

— Мы забираем всё! — каркнул Умник, — Немедленно!

— И пушки! — вякнул Крюгер, заставляя меня шлепнуть ладонью по маске.

Работа закипела. Увесистые тубы свитков из кувшинов весили немало, а их нужно было не только вынести наружу и спустить по отвесной скале до «Неавроры», так еще и переправить тяжеленные рюкзаки на дирижабль, освободить их там под возмущенные вопли пилота, которой сильно не нравился этот затхлый запах, а затем… вернуться за новой партией. Но вкалывали мы, точнее, большей степенью я, как проклятые — наследие живших тут Должников способно было не просто перевернуть Кендру, а заставить её вращаться юлой.

Описание земных технологий, обрывистые и подробные? Этого добра и так хватало на планете. Часть разработок, порой весьма странная и неожиданная, находила в этом мире применение, часть из них оказывалась положенной под сукно просто по причине непонимания местными какой-либо актуальности теплых сортиров, полноценной канализации или водяного отопления, для которого бы пришлось кардинально достраивать инфраструктуру, а остальное вполне могло упереться в отсутствие нужных материалов. Всё-таки законы физики и химии в двух мирах слегка отличались, поэтому даже предельно ясно расписанный пример вполне мог быть для Кендры путем, который следовало пройти заново.

Те, кто скрывались от мирских хлопот в этом «монастыре», не только записали свои воспоминания. Похоже, тут была парочка Умников, которые решили разработать то, к чему даже в Хайкорте подобрались лишь очень условно — к техномагии. Вырезанные в металле или камне круги заклинаний, помогающие удержать большие объёмы магии? Классика, уже известная и использующаяся лучшими и умнейшими из колдунов. А вот заклинания, работающие с помощью материальных объектов, либо магия, лишь отчасти участвующая в процессе создания эффекта — делом были совсем иного характера.

То, что буквально сразу попалось в руки нашему Пете, было проектом рунической пушки Гаусса, использующей магию только для толкания физического объекта типа «пуля». Мелочей, вроде проекта действующего лазерного оружия, опять-таки применяющего магию только для генерации и доставки поражающего элемента, можно было не упоминать. Проще говоря, мы нашли самую настоящую вязанку концов света!

…и это вызвало у всех троих прилив надежды.

— Это срочно надо доставить в Кригстан, понимаете?!! — истерил Крюгер, пока я устало сидел возле кипы свитков, притащенных мной последними, — Стелла, золотко, поднимайся быстрее! Магнус, радируй на «Славу», чтобы они разогревали движки!! Волди… отойди, что ты встал! Бумагу неси! Петр, делай выкладки, ты же умный! Мы вот прямо сейчас, своими руками… Стелла… Стелла?! Ты чего застыла?!

— Шериф Криггс, — стоящая надо мной красноголовая полугоблинша имела спокойное, даже сонное выражение лица, а тон её голоса мне был очень хорошо знаком. Правда, раньше сама Заграхорн его призывала по моей просьбе, но сейчас он явился сам.

— Ахиол? — откликнулся я, напрягаясь, — Что-то случилось?

— Да, случилось. Нас атакуют. Нужна ваша помощь, шериф.