Жестоко и прекрасно

— Пожалуйста, — я умоляю обо всем и ни о чем одновременно.

Его горячий рот отпускает мою грудь, когда он медленно поворачивается ко мне лицом. Его губы — всего лишь шепот около моих.

— Что, Кейт? Чего ты хочешь от меня?

Я извиваюсь, пытаясь сомкнуть ноги достаточно плотно, чтобы создать давление между бедрами, которое я ищу. Его следующий шаг показывает, что он знает, чего я хочу. Его свободная рука обхватывает меня сквозь ткань штанов, а основание его ладони давит на мой клитор достаточно сильно, чтобы сделать меня еще более нуждающейся, но еще не удовлетворенной.

— Энди, — выдыхаю я.

Мгновенно его рука исчезает, и я стону от разочарования.

— Скажи мне, чего ты хочешь, милая Кейт.

— Я хочу тебя.

— Я знаю это, — уверенно говорит он. Его слова или, может быть, его голос усиливают мое желание к нему. — Будь точнее, Кейт.

— Займись со мной любовью.

Он приближается и засасывает мою нижнюю губу в рот. Он нежно кусает ее, прежде чем отпустить с тихим хлопком.

— Боюсь, я не смогу заняться с тобой любовью, Кейт.

Я опустошена, потому что он звучит серьезно. Его рука возвращается. На этот раз он большим пальцем обводит мой клитор, прежде чем сильно надавить на него. Я кричу, когда Луиза начинает стрелять на полную катушку. Как садист, он отступает перед окончанием обратного отсчета.

— Почему? — С досадой спрашиваю я.

От отвечает, когда его ловкие руки расстегивают мои штаны. Проходит секунда, прежде чем они переплетаются у моих лодыжек. Я чувствую себя в ловушке. Это должно меня напугать, но так же, как то, как он взял меня на балконе, возбудило меня, я готова и хочу быть в его власти. Тем не менее я отбрасываю штаны в сторону.

Он до сих пор не ответил мне, хотя мои тяжелые веки опустились, когда я безмолвно умоляла его. Его рука отведена назад, и я не уверена, стоит ли мне смущаться, когда его пальцы прижимают мои влажные трусики к моей горячей коже. У меня нет времени обдумывать это. Его умелые пальцы легко сдвигают тканевый барьер в сторону, когда он вводит два пальца внутрь меня.

— Ты мокрая для меня.

— Да всегда.

Я признаю это, надеясь на очки, чтобы он дал мне то, что я хочу.

Я двигаю бедрами синхронно с его точками, готовая на все, лишь бы он позволил мне кончить. Достижение моего оргазма теперь происходит быстрее, потому что я еще не перешла край. Я хочу проклясть его, когда он вытаскивает их прежде, чем я кончаю.

— Пожалуйста, — снова умоляю я.

Он стонет и прижимает меня к стене всем весом своего тела. Я чувствую, как его эрекция впивается в меня, но только один раз. Потом его тело замирает.

— Я не могу, Кейт. Я не могу заниматься с тобой любовью.

Сбитая с толку до раздражения, я ною.

— Я не понимаю. Почему ты не можешь?

Его бедра снова трутся о мои. Это сводит с ума, когда я знаю, что он хочет меня так же сильно, как я хочу его. Я пытаюсь вырваться из его сдерживающей руки на своем запястье, потому что знаю, что если прикоснусь к нему, то смогу изменить его мнение.

Он оставляет между нами некоторое пространство, и я выгибаю спину, пытаясь сохранить контакт с его нижней половиной. Только он прижимает меня к стене твердой рукой по центру, направляя мой зад к стене. Я стону, когда его прикосновение зажигает во мне огонь. Он снова убирает руку, но меня воодушевляет звук, когда он расстегивает ремень.

— Я не могу заняться с тобой любовью, Кейт, потому что сначала я должен трахнуть тебя.

У меня нет времени обдумывать его слова. Он отпускает мое запястье и поворачивает меня лицом к стене. Затем он становится так, чтобы потереться о расщелину моей задницы. Я опускаю руки, чтобы повернуться и коснуться его, но он хватает меня за запястье.

— Без прикосновений. Еще нет.

Он берет мое другое запястье и использует то, что на ощупь похоже на кожаный ремень, чтобы связать меня, когда моя щека прижимается к прохладной стене. Это ощущается грешным, и желание во мне усиливается. Я никогда раньше этого не делала, но с ним я чувствую себя в безопасности. Я знаю, что он не причинит мне вреда.

Он берет меня за плечи и поворачивает лицом к себе, прежде чем сделать шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой.

— Боже, Кейт, ты чертовски красива.

Он крепко целует меня, и я извиваюсь, ожидая, что он сделает следующий шаг.

— Ты не боишься?

Я качаю головой, не в силах подобрать слов.

— Хорошо, потому что я собираюсь трахнуть тебя сейчас.

Его большие пальцы скользят под резинку трусов-боксеров. Когда он тянет их вниз, его внушительная эрекция высвобождается, как волшебная палочка. Он делает шаг вперед и поднимает меня с удивительной силой, используя стену как опору. Я поднимаюсь, мои руки зажаты между мной и стеной. Когда я останавливаюсь, я чувствую его кончик у своего входа.

— Я хочу тебя без защиты, Кейт. Я никогда не был ни с кем другим, кожа к коже. Я не хочу, чтобы между нами были преграды.

— Да, пожалуйста. Я не была ни с кем другим после тебя.

Его улыбка совсем не сладкая. Это греховно. Затем он позволяет гравитации тянуть меня вниз на себя. Моя спина отстраняется от стены, а тело изгибается от контакта.

— Бля, — рычит он.

Я выражаю свое удовольствие мяуканьем и другими бессмысленными словами. Ему удается удержать меня одной рукой, а другой он хватает меня за голову и наклоняет для поцелуя. Его язык проникает в мой рот так же впечатляюще, как он безжалостно трахает меня у стены. Я уверена, что утром у меня будут синяки, и мне все равно.

Застигнув меня врасплох, он снимает меня и ставит на ноги только для того, чтобы развернуть. Прижав руку к моему плечу, он немного наклоняет меня, прежде чем снова войти в меня с ударной силой. Я бы ударилась головой о стену, если бы его рука не держала мои бедра. Я теряю равновесие, но удовольствие начинает затмевать все остальное, поскольку мой мозг затуманивается, и любые связанные мысли исчезают.

Он обвивает рукой мою талию и надавливает на клитор. Другой рукой он хватает меня за грудь и щиплет сосок. Изменение в его движении позволяет ему проникнуть глубже внутрь меня под другим углом. Он касается чего-то внутри, что заставляет меня выстрелить как бутылочную пробку. Я взрываюсь и кричу от удовольствия. Он безжалостен. Звука нашей плоти, бьющейся друг о друга, достаточно, чтобы начать еще один оргазм, нарастающий во мне вслед за последним.

— Кейт, детка, ты близко?

Я слышу его слова, но нахожусь в другом месте и могу только стонать в ответ.

Он сжимает мою грудь, прежде чем его рука касается моей задницы. Его палец обводит место, которое я считал запретным.

— Ой! Что ты делаешь?

— Тебе нравится это? — Он тычет пальцем в мой черный вход, а остальными пальцами проводит круговыми движениями по моему клитору. — Я хочу тебя там в конце концов. — Он продолжает гладить, подталкивать и всячески сотрясать мой мир, когда задает другой вопрос. — Ты все еще на таблетках?

Я отчаянно киваю, а он продолжает давить на мой клитор с каждым ударом.

— Хорошо, я кончаю.

Его слов достаточно, чтобы заставить меня снова взорваться, когда он врезается в меня. Мои пальцы ног подгибаются к половицам, когда я пытаюсь сохранить равновесие и не упасть. Еще несколько резких толчков, и он все еще внутри меня. Он прижимает голову к моей спине, прежде чем поставить нас обоих в положение стоя. Мои связанные руки мешают моей спине полностью коснуться его груди, но я не жалуюсь.

Мягкие губы скользят вверх по моей шее, пока он не шепчет мне на ухо:

— Ты меня не насытишь.

Рука, которая не сжимает мою грудь, умудряется расстегнуть ремень на моих запястий. Когда мои руки высвобождаются, он поворачивает меня лицом к себе, чтобы взять каждое мое запястье и нежно потереть их, пока кровь начинает циркулировать. Затем он целует каждое.

— Ты в порядке?

Я качаю головой один раз, не понимая, как мне удалось удержаться на ногах, пока ноги ощущаются резиновыми. Наконец, я начинаю падать на колени, готовая отказаться от борьбы с гравитацией. Он здесь, чтобы подхватить меня под ноги и поднять. Я томно обмякаю в его объятиях, сытая и довольная. Мне кажется, что я парю, когда он баюкает меня на руках. Он провожает меня до моей спальни, чтобы осторожно уложить на кровать.

Он целомудренно целует меня в лоб.

— Жди здесь.

Я хочу сказать ему, что не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела, но у меня не хватает сил, чтобы произнести это слово. Когда он возвращается, он вытирает меня влажной тряпкой. Мои глаза отяжелели от сна.

— Ты можешь немного отдохнуть. Но я не закончил с тобой.

Его теплые руки заключают меня в свои объятия, и я прижимаюсь к изгибу его тела, когда на меня накатывает сонливость. Я чувствую себя потрясающе, когда засыпаю. Через некоторое время я просыпаюсь, когда его член снова наполняет меня, когда мы лежим на боку. Мне немного больно, но я ничего не говорю, пока он медленно входит и выходит из меня в неторопливом ритме. Я почти уверена, что он не кончил, хотя у меня есть доказательство, когда он вытаскивает и поднимает мою ногу. Он спускается, чтобы положить свое лицо на мое бедро, когда его рот накрывает меня. Его язык ныряет в счастливую Луизу, когда я запускаю руку в его волосы, охваченная ощущениями, когда мои пальцы ног сгибаются. Он использует свой рот, чтобы трахнуть мою киску так же, как он целует, длинные поглаживания и сосет мои нижние губы и клитор, пока я не скользну по горизонту удовольствия, как падающая звезда.

Как только мой оргазм угасает, его член заменяет рот, и он снова движется внутри меня. На этот раз он занимается со мной любовью. Это не громко или безумно, как раньше. Мягкие стоны и охи наполняют комнату, мое сердце расширяется от нужды. Я понятия не имею, когда мы наконец засыпаем. Я только знаю, когда я просыпаюсь, я чувствую запах кофе.

Я открываю глаза и вскакиваю с кровати, когда вижу, что мой беззвучный будильник показывает семь.

— Черт, — кричу я. — Я опаздываю.

Я карабкаюсь в ванную и быстро принимаю душ. Я оплакиваю тот факт, что смываю с себя сексуальный аромат Энди. Это заставляет меня чувствовать себя заклейменной. Ощущение, которого у меня давно не было. Но я не могу войти в офис, пахнущая сексом. Вода теплая, и я ненавижу торопиться с душем, но если я не буду двигаться, я не успею в офис вовремя.

У меня нет времени сушить волосы феном, а это отстой, потому что температура на улице, вероятно, будет ниже нуля. Я зачесываю волосы назад и стягиваю их заколкой для конского хвоста. Я наношу немного макияжа после чистки зубов и отправляюсь в свою спальню.

Энди там, в одних штанах. Он держит две дымящиеся кружки и одну протягивает мне.

Я подхожу, чтобы взять ее.

— Ты — находка.

— Насчет этого не знаю, — говорит он, посмеиваясь.

Он чертовски красив, и от этой кривой улыбки мне хочется запрыгнуть на него.

Я наслаждаюсь вкусом доброй утренней чашки кофе, затем ставлю то, что осталось, на тумбочку и иду голой к комоду.

— Больно? — Спрашивает он.

Огорчена, что она заметила, что я иду немного странно, чувствую, как краснеют щеки.

— Немного, но в хорошем смысле.

Я вытаскиваю необходимое нижнее белье и стараюсь не корчиться под тяжестью его взгляда, когда надеваю его. Он заставляет меня чувствовать себя голой, и не только из-за отсутствия одежды. Я чувствую, что он может читать мою душу, когда наблюдает за мной.

— Ты должен снять видео, — поддразниваю я, пытаясь скрыть дискомфорт.

Его брови изгибаются.

— Не знал, что ты увлекаешься секс-видео.

— Ха-ха-ха.

Я прохожу мимо, чтобы открыть свой шкаф, чтобы найти что-нибудь надеть. Я хватаю первую вещь, которую вижу, кремовую блузку, темно-синие брюки и короткую куртку в тон. Это достаточно профессионально и стильно, чтобы появиться в офисе Теда.

Когда я надеваю блузку, Энди, все еще без рубашки, качает головой. Я отворачиваюсь, чтобы сесть, чтобы надеть штаны. Когда я снова встаю, он держит водолазку в моем направлении.

— Я думаю, что это лучше.

Я смеюсь, задаваясь вопросом, когда я в последний раз это надевала. Это то, что я должна была отдать давным-давно.

— Почему это?

Он подходит и кладет палец на верхнюю пуговицу блузки. Он приземляется прямо на ложбинку между моими грудями.

— Ты должна знать, что после прошлой ночи я не буду делить тебя ни с кем другим.

Я смотрю в бездонные голубые глаза.

— Я тоже не делюсь.

Я кладу указательный палец на его грудную клетку и провожу им по его соску.

Мы касаемся друг друга лишь кончиками пальцев, и я почти слышу, как между нами проходит потрескивание сексуальной энергии.

— Ничего не начинай. В противном случае тебе придется взять больничный сегодня.

Я беру водолазку из его рук и отбрасываю в сторону.

— Я бы хотела, но у меня сегодня встреча.

— Важная?

— Да. Я должна встретиться с Тедом. — Я не думаю о своих словах, пока его глаза не темнеют. Я быстро добавляю: — Я работаю над проектом для него, и мне нужно дать ему первый черновик.

Я усердно работала над учетной политикой и процедурами. Писать снова, хотя технически это своего рода руководство, а не редакционная статья, приятно.

Я наклоняюсь к нему и прижимаюсь губами к его.

— Тебе не о чем беспокоиться.

Он смотрит на меня с минуту.

— Я доверяю тебе. Это я ему не доверяю.

— Я тоже тебе доверяю и могу справиться с Тедом. Я вздыхаю. — Хотела бы я остаться.

— Позволь мне отвезти тебя на работу. Может быть, мне стоит нанести визит Теду и поздороваться.

Что-то в его словах звучит почти как угроза. Я не могу представить их двоих вместе. Я не думаю, что Тед все еще заинтересован во мне, но мужская гордость может заставить их пойти на это, просто, чтобы доказать свою точку зрения.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Я пытаюсь изобразить смех, натягивая куртку.

— Хорошо, но я хочу пригласить тебя на обед. Я буду сегодня в Вашингтоне и встречу тебя позже.

Я молюсь, чтобы он не столкнулся с Тедом, поскольку я согласна с его планами на обед.

По пути в офис я, кажется, не могу оторвать глаз от Энди, который управляет своей машиной в пробках округа Колумбия. Это напоминает мне о том, как он обращался с моим телом прошлой ночью, и меня охватывает теплый румянец.

— Что ты так притихла?

— Честно?

— Ага.

— Думаю о прошлой ночи и о том, как бы я сожалела, если бы ты ушел из моей жизни. Я хочу, чтобы это сработало.

Я тянусь к его руке, потому что мне нужно прикоснуться к нему. Опять же, я сама себе удивляюсь.

На его лице расплывается широкая ухмылка.

— Возможно, это лучшее, что я слышал за последнее время. Кроме твоих милых сексуальных стонов прошлой ночью. И я планирую убедиться, что буду слышать их на регулярной основе.

— Ты даешь мне обещание?

— О, ты можешь на это рассчитывать. У тебя кабинет с дверью?

Сексуальный взгляд его глаз заставляет меня скрестить ноги. Мои щеки горят при мысли об офисном сексе.

— У меня нет кабинета здесь, в этом месте. Я работаю в опен-спейс.

— Тогда нам придется проявить творческий подход.

Его рука скользит вверх по моему бедру. Я игриво шлепаю его.

— Мы не будем заниматься сексом в офисе Теда, — смеюсь я.

— Жаль, я уверен, что мы могли бы научить его кое-чему.

— Ты такой испорченный.

Я с нетерпением жду встречи с Энди за обедом сегодня, но я также надеюсь, что эти двое мужчин не встретятся.

Глава 19

Прошлое

ВТОРОЙ СЕМЕСТР ПРОЛЕТАЕТ. Я злюсь на себя, потому что пообещала Дженне, что поеду с ней в Ки-Уэст на весенние каникулы. Все, чего я хочу, это провести неделю с Дрю. Она не раз замечала, что я дуюсь.

— Если ты хочешь отказаться, все в порядке.

— Я не хочу отказываться.

— Послушай, Кейт, с каких пор мы с тобой дружим? С детского сада? Я знаю, когда ты не хочешь что-то делать. Если ты не хочешь идти, я не хочу, чтобы ты ходила. Не будет никакого удовольствия таскать тебя по клубам и всякой всячине, когда твоя нижняя губа свисает до земли.

— Я так себя не веду.

— Угу, верно.

Она права, и я это знаю. Я барабаню пальцами по столу, пока она смотрит на меня.

— Ты должна принять решение в ближайшее время, потому что, если ты не едешь, мне нужно найти замену.

— Я еду. — Это хорошо для меня. — Мне нужно немного времени Дженны/Кейт.

— Ты уверена в этом? Ты постоянно с Дрю со дня Благодарения. Иногда мне кажется, что ты его третья рука.

Еще раз, я не могу спорить с этим.

— Я знаю, но ничего не могу поделать. Когда я не с ним, как будто части меня здесь нет.

— Боже. Ты ведь шутишь, правда?

— Нет! Я нет. Хотела бы я шутить.

Я опускаю голову.

— Ну, черт возьми, девочка, не нужно расстраиваться из-за этого. Будь счастлива, что нашла своего единственного! Не многие люди могут этим похвастаться.

— Я знаю, но мне кажется, что это навсегда, пока я не выпущусь.

Она бьет меня по голове.

— Возьми себя в руки, засранка. Ради всего святого, ты же не в школе в Китае. Ты в часе езды от него. Из всех людей, которых я знаю, ты последняя, с кем я думала, что буду говорить об этом. Ты, Кейт Форбс, тоскуешь по своему парню. — Она качает головой. Напомни мне никогда не влюбляться. Ты выглядишь полной дурой.

Затем она корчит рожицу и высовывает язык, и я не могу не хихикать.

— Это нелепо. Я не могу спорить с тобой сейчас. Но однажды ты поймешь, о чем я говорю. Как будто что-то держит тебя и не отпускает.

Дженна бросает на меня еще один забавный взгляд и говорит:

— Девочка, ты знаешь, что это такое, не так ли? Это проклятое сексуальное заклинание. Твой ген шлюхи был активирован, и вы почувствовали вкус этой оргазмической ДНК. Вот и все.

— Ты веришь, что для тебя есть только один человек на этой земле?

— Что? Конечно нет!

— Дрю тоже нет, но он думает, что трудно найти единственного, который сделает тебя счастливым.

— Да, я согласна с этим. Но я думаю, что море наполнено тоннами рыбы. Просто нужно использовать правильную приманку.

Дженна и Дрю, наверное, правы, но в любом случае я рада, что мы с Дрю нашли друг друга.

— Значит, Ки-Уэст со мной?

— Ага.

— Нет угрюмой Кейт?

— Ага.

— Хорошо, но если ты нахмуришься, клянусь, я надеру тебе задницу.

И она почти заканчивает тем, что делает именно это. Первые пару дней все прекрасно, я наслаждаюсь теплом и пляжем, но после четвертого дня я устаю от этого места. Каждую день и ночь мы делаем одно и то же, и планы Дженны полностью отличаются от моих. Все, что я хочу сделать к этому времени, это вернуться домой. К Дрю. Я хочу уйти от всех вечеринок, потому что мне это совсем не нравится. Липкие полы, на которые все пролили свои сладкие напитки или того хуже, и липкие сиденья, на которых ты боишься сидеть, заставляют меня съеживаться при одной мысли об этом. И когда мне приходится отбиваться от пьяных и похотливых чуваков, которые немного грустны и жалки, и сильно раздражают тем, как они обливают меня своими напитками. Каждый вечер, когда мы возвращаемся домой, я сразу же прыгаю в душ, а Дженна быстро теряет сознание. К пятому дню я провожу в уме почасовой обратный отсчет, пока не смогу покинуть это ужасное место.

В субботу утром мне практически приходится бить Дженну, чтобы она проснулась. Конечно, она не ложилась спать до пяти утра. Наш рейс в десять, значит, в восемь нам нужно выезжать в аэропорт. После четырех попыток я, наконец, подняла ее. Когда мы приземляемся в Инди, Дрю уже ждет у стойки выдачи багажа, а Дженна выглядит измученной проституткой.

— Не спрашивай, — говорит она, проходя мимо него и садясь на первое попавшееся место.

— Она в порядке? — Спрашивает он.

— Похмелье. Мне пришлось избить ее, чтобы поднять с постели. Я так рада быть дома. Я больше никогда не покину тебя.

— Мне нравится, как это звучит, — говорит он.

— Нет, я серьезно. Это было ужасно. Я не должна была никуда уезжать. Это была совсем не мое.

Он поворачивается ко мне и проводит пальцем по моей щеке.

— Мне очень жаль. Я надеялся, что ты отлично отдохнешь.

Затем его руки обвивают меня, и я прячусь в его объятиях.

Багаж начинает появляться, и я неохотно отстраняюсь. Дрю забирает наши сумки и Дженну, и мы направляемся к его машине.

— Думаю, нам нужно остаться здесь на ночь. Дженна не в том состоянии, чтобы вести машину, ей нужно поспать, и мне тоже. С тобой.

— Это можно устроить.

Когда мы добираемся до Дрю, он ведет Дженну в дополнительную спальню, и она заползает в постель. Это последнее, что мы слышим от нее до поздней ночи. Дрю и я сидим в гостиной и некоторое время беседуем. Я рассказываю ему все о своей ужасной неделе, но вместо того, чтобы пожалеть меня, он смеется. Он считает забавным, что я ненавижу клубы и бары и ненавижу задерживаться допоздна с Дженной.

— Почему это так смешно?

— Эгоистично, потому что ты не искала других парней.

— Значит, ты рад, что я была несчастна?

— О, да.

И его улыбка говорит вместо миллиона слов. Дрю Макнайт, возможно, немного завидовал, прежде чем я поехала на Ки-Уэст. Но теперь он счастливый парень, зная, что я был несчастна там. И моя очередь улыбаться. Я наклоняюсь и целую его. Затем он добавляет:

— Кстати, я хотел подождать, пока ты вернешься, чтобы поделиться с тобой этой новостью.

Он почти потирает руки.

— Какой новостью?

— Меня назначили старшим ординатором на следующий год.

— Что? Это потрясающе! Поздравляю! — Теперь я действительно целую его. — Не могу поверить, что ты молчал об этом!

— Да, знаю. Это было тяжело. — Он так взволнован; он хватает меня и выдавливает из меня весь воздух.

— Дрю, — визжу я, — не могу дышать!

— О, — тут же отпускает он меня. — Извини.

Потом мы оба смеемся.

— Боже мой, я не могу в это поверить. Это так важно для тебя. Это означает, что ты практически сможешь возглавить свою группу, верно? Я имею в виду, разве у вождей нет большого влияния?

Никогда не хвастаясь, он скромно говорит:

— Довольно большое. Хотя я думаю, что хочу в Чарльстон. Как ты к этому относишься?

Он спрашивает меня, как будто я часть его будущего. Мы как бы намекали на такие вещи, но на этот раз это не намек.

— Ты спрашиваешь, потому что хочешь узнать мое мнение, или потому, что хочешь знать, хочу ли я поехать с тобой?

Его рука обхватывает мою щеку, и радость становится серьезной.

— Кейт, я спрашиваю, потому что хочу, чтобы ты была рядом со мной, куда бы я ни пошел. Я хочу, чтобы ты был довольна этим решением. Я больше не собираюсь выбирать только для себя.

Ух ты. Я опускаю голову и смотрю на свои колени. Это неожиданная тема. Не то чтобы я не хотела быть с ним. Я люблю Дрю и в какой-то момент я думала, что у нас будет этот разговор, но я не думала, что это произойдет сегодня.

— Я понял по твоей реакции, что мы пойдем разными дорогами.

Я быстро говорю:

— Нет, совсем нет! Я только подумала, что не ожидала, что буду говорить об этом сегодня. Я тоже хочу быть с тобой, Дрю. И чтобы ответить тебе, я хотела бы вернуться в Чарльстон, если мне не придется жить с родителями.

Его глаза темнеют и покрываются занавесом, когда он говорит:

— Ты не будешь жить ни с кем, кроме меня. И когда-нибудь с нашими детьми.

Я уверена, что мои брови взлетают до небес, когда он делает это заявление. Затем он добавляет:

— Это если ты хочешь детей. Я готов сделать все что угодно, Кейт.

— Я хочу детей. Но не больше трех. Это мой предел.

— Я согласен. Но мы не будем работать над этим еще несколько лет. Мы можем пока потренироваться.

— Мне нравится эта идея.

Вечером мы немного тренируемся, а на следующее утро мы с Дженной отправляемся обратно в Пердью. На этот раз я готова взяться за книги и закончить этот семестр.

***

Выходные, посвященные моему дню рождения, приходятся на апрель, и Дрю говорит, что у него запланировано кое-что особенное. В пятницу доставляют еще одну эффектную цветочную композицию. В ней собраны все особые цветы, которые он дарил мне раньше: розы, лилии, каллы, белые гвоздики, орхидеи и тюльпаны. На этот раз я знаю, что они все означают. Челюсть Дженны падает на пол, и я беру палец и поднимаю ее, чтобы закрыть ей рот.

— Бля, он тебя балует.

Это все, что она говорит.

— Да. Он ничего не говорил тебе об этих выходных, не так ли?

— Ни слова. Хочешь, я спрошу Бена?

— Спросишь?

Она берет свой телефон и звонит. Я слышу, как они болтают, но когда она вешает трубку, на ее лице появляется лукавое выражение.

— Не спрашивайте меня ни о чем. Я обещала Бену, что не скажу тебе.

— Это не честно. Ты мой лучший друг.

— Да, но я сестра Бена, а он лучший друг Дрю. И это невольно ставит меня между молотом и наковальней. Так что я облажаюсь в любом случае.

— Если я угадаю, ты мне скажешь?

— Нет. Мой рот на замке. Когда вы уезжаете?

— Как только я соберусь.

Дженна поджимает губы.

— Он сказал тебе, что паковать?

— Нет, почему?

— Я не знаю. Просто спрашиваю.

— Ах, ты отстой.

Она строит рожицу, бежит в свою комнату и захлопывает дверь. Я смотрю на цветы, нюхаю их и иду собираться. Я хочу взять цветы с собой.

— Эй, Дженна, как я могу взять их с собой, чтобы они не рассыпались по всему дому?

— Есть коробка? Положи их в коробку, — кричит она через дверь.

Оглядевшись, я ничего не вижу, пока она не бросает одну из своей комнаты.

— Вот.

Затем ее дверь снова захлопывается. Черт, она определенно избегает меня.

Когда я, наконец, собралась, я кричу через дверь, что я ухожу. Она выбегает и сжимает меня в крепких объятиях.

— Развлекайся, именинница, и увидимся в воскресенье.

Затем она мчится обратно в свою комнату, как будто не может видеть меня лицом к лицу. Странный. Покачав головой, я направляюсь к своей машине и выезжаю на дорогу.

Сексуальный Дрю ждет меня, когда я подъезжаю к его парковке. Это великолепный весенний день, и он одет в черную футболку и выцветшие джинсы. Он, как обычно, открывает дверцу моей машины и заключает меня в свои объятия.

— Поздравляю с днем рождения, красотка.

По какой-то причине я необычайно рада его видеть.

— Спасибо, — выдавливаю я.

Затем его теплые, влажные губы находят мои, и я погружаюсь в его объятия. Мои пальцы вплетаются в его густые спутанные волосы, и все, чего я хочу, это стоять здесь и целовать его. Но он слишком быстро заканчивает мое удовольствие.

— Давай возьмем твои вещи.

Я открываю багажник, и он удивляет меня, когда берет мои вещи и вместо того, чтобы нести их внутрь, кладет в свою машину. Потом он берет меня за руку и говорит:

— Пойдем.

— Я… где… цветы.

Его брови хмурятся в замешательстве.

— Я привезла великолепные цветы, которые ты прислал.

— Ах. — Он кивает.

Он подходит к пассажирскому месту и забирает их.

— Мы их тоже отвезем.

— Куда мы идем?

— Все увидишь.

Мы едем в центр, он подъезжает к отелю «Конрад Индианаполис», и камердинер открывает мне дверь. Я смотрю на Дрю, он выходит из машины, открывает мне дверь, берет меня за руку, и мы идем внутрь, чтобы зарегистрироваться. Очевидно, он забронировал номер на выходные. Он потерял рассудок.

Наклоняясь к нему, я шепчу:

— Ты с ума сошел? Это дорого!

Он предпочитает игнорировать меня. Клерк вручает ему ключи, и посыльный следует с нашим багажом на тележке. Поднявшись наверх, посыльный проводит нам краткую экскурсию по нашему люксу с одной спальней, а затем уходит. Когда он уходит, я говорю: — Это потрясающе, но Дрю, это уже слишком.

— С днем рождения, любовь всей моей жизни. Теперь, если ты не изменишь этот ход мыслей, ты убьешь мое удовольствие. Не убивай его для нас, Кейт.

Нас ждет бутылка ледяного шампанского с двумя бокалами, и Дрю направляется откупорить ее. Он держит свой стакан и говорит:

— За девушку, которая изменила мою жизнь. С днем рождения, Кейт.

После того как мы потягиваем наши вкусные напитки, он объявляет, что сегодня нам принесут еду в номер, а завтра у меня спа-день. Он записал меня на какие-то процедуры по уходу за телом, массаж, маникюр и педикюр.

— И, кстати, их обслуживание номеров должно быть превосходным.

Я ошеломлена. Я не знаю, что сказать. Я полагаю, что выгляжу как настоящая тупица, потому что я ничего не говорю. И потом я начинаю плакать. Не полный уродства, бу-у-у-у плач. Но подавляющий тип плача. Такой, когда вы чувствуете радость и любовь.

— Не плачь, детка. Это было развлечь тебя.

— Так и есть, — вою я и фыркаю. — Но я никогда раньше не делала таких вещей, и я так тронута — в хорошем смысле.

Он кладет руки мне на плечи и говорит:

— Кейт, посмотри на меня.

Я делаю, как он говорит.

— Это только начало всего, что я хочу сделать для тебя. Так что, милая красавица, тебе лучше привыкнуть к этому поскорее.

Он весь расплывается, когда я смотрю на него, и я улыбаюсь, хоть и водянисто и противно, но он прижимает меня к своей широкой груди. И это именно то место, где я хочу быть.

***

Утром я шлепаю Дрю по рукам, когда он меня будит.

— Ты не хочешь кофе и завтрак перед тем, как пойти в спа?

— Грр. Который сейчас час?

— Девять тридцать.

— Нет, это не так.

Я засовываю лицо обратно в подушку, убежденная, что он дразнит меня.

— Да, это так. На прикроватной тумбочке часы, если не веришь.

Подняв голову, я бросаю быстрый взгляд и потрясен, увидев, что он прав.

— Черт возьми! Почему я спала так долго?

— Хочешь, я тебе скажу?

Затем я вспоминаю прошлую ночь, и мое лицо становится теплее.

— Ах, она до сих пор краснеет при мысли о сексе со своим парнем.

Не знаю почему, но это так.

— Это был не секс. То, что мы сделали, должно быть незаконным.

Я думаю обо всех вещах, которые его рот делал со мной, и о том, куда ходили его пальцы, и я почти уверена, что мое лицо теперь красное как яблоко.

— Боже, как я люблю, когда твоя кожа так краснеет. — Его рот движется по моей шее и целует меня в точку пульса. — Если ты не пошевелишься, в конце концов ты отправишься в спа-салон, пахнущая, как только что трахнутая женщина. Я не против, но я не уверен, что ты не против.

Дерьмо! Я выскакиваю из постели и бегу в душ, слыша, как его смех преследует меня.

После быстрого душа и завтрака мы отправляемся в спа. Дрю только делают массаж, и он говорит, что мы встретимся в комнате, когда я закончу.

Остаток утра и ранний день меня балуют, отшелушивают, увлажняют, массируют, обрабатывают горячими камнями и делают уход за руками и ногами. Это удивительно расслабляет, и когда я возвращаюсь в комнату, я чувствую себя новой женщиной.

Дрю смотрит хоккей, когда я возвращаюсь. Он полностью поглощен, так как плей-офф должен начаться через пару недель. Но как только я вхожу в комнату, он выключает телевизор, и я становлюсь центром его мира.

— Не надо этого делать, — говорю я.

Он смотрит на меня так, словно я один из велоцирапторов из «Мира Юрского периода», и я только что сошла с экрана в гостиную.

— Это выходные, посвященные твоему дню рождения, и я планирую быть с тобой каждую минуту. Я могу смотреть хоккей в любой день недели. Как это было?

— О, Боже мой. Это было не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала раньше.

— Ладно, теперь ты наступаешь мне на пятки, детка. Я думал, что я твой лучший.

Он подмигивает.

Я смеюсь.

— Если ты понимаешь, о чем я.

— Значит, тебе понравилось?

— Боже, да!

— Позволь мне увидеть твои пальцы рук и ног.

Я протягиваю руки, скидывая туфли.

— Хорошо. Мне придется немного поиграть с этими пальцами ног.

— Не знала, что у тебя есть проблемы с ногами.

— У меня нет. Но мне нравится твои. Ты голодна?

— Изголодалась.

— Давай есть.

Во время обеда мы говорим о приземленных вещах, но потом я перевожу разговор в другое русло.

— Этим летом мне предложили пройти стажировку в финансовой фирме здесь, в городе. Это прекрасная возможность, и я хотела бы ею воспользоваться.

— Поздравляю, Кейт, это здорово! Когда это произошло?

— На прошлой неделе. Один из моих профессоров рассказал мне об этом и сказал, что шансов мало, поэтому я не думала об этом, пока они вчера не позвонили и не сделали мне предложение.

— Ты согласилась, я полагаю?

— Не совсем. Я сказала им, что дам им знать в понедельник.

— Почему?

— Потому что мне нужно жилье.

Он смеется.

— Что? Думала, я откажусь?

Я тереблю салфетку, прежде чем ответить.

— Нет. Просто целое лето намного длиннее, чем мы привыкли, и мои родители будут в ярости от мысли, что я буду жить с тобой.

— Хм. Я понимаю. Итак, ты готова отказаться от редкого шанса начать карьеру из-за пары мелких неприятностей.

У него есть способ заставить мои возражения звучать глупо.

— Думаю, это было бы чертовски глупо с моей стороны.

— Послушай, мы не будем действовать друг другу на нервы, если ты об этом беспокоишься. Я бы хотел, чтобы ты была со мной все лето. На самом деле, я дойду до того, что буду умолять тебя взяться за эту чертову работу. Пожалуйста, о, пожалуйста, Кейт.

Он заставляет меня смеяться к этому времени.

— А ты не говорила, что твой отец думает, что у тебя глупая специализация?

— Ага.

— Что ж, это твой шанс доказать, что он ошибается.

— Правда. Но им все равно не понравится, что мы живем вместе.

Он машет рукой в воздухе.

— О, черт, они с этим справятся, когда узнают, что у тебя нет арендной платы.

— О, нет. Я не могу этого сделать. Я оплачу часть.

Он пожимает плечами.

— Тогда что-нибудь придумаем. Но позвони в понедельник.

— Хорошо, я так и сделаю.

В тот вечер Дрю говорит мне одеваться только в то, что мне наиболее удобно. На нем джинсы и легкий свитер. Меня удивляет стук в нашу дверь, и он идет открывать с лукавой улыбкой на лице. В коридоре толпа, один точно повар. Его зовут Майкл, и он здесь, чтобы приготовить нам ужин. Я иду в спальню, чтобы быстро переодеться, и выхожу тоже в джинсах и свитере.

Шеф-повар что-то готовит, но Дрю мне не говорит, что. И другие люди исчезли. Когда я спрашиваю о них, Дрю только улыбается и пожимает плечами. Затем он ведет меня обратно в спальню на минуту.

— Это большой ужин-сюрприз в честь дня рождения, поэтому, если что-то пойдет не так, пожалуйста, не держи на меня зла.

— Почему я должна быть зла на тебя? Все, что ты сделал до сих пор, превзошло все, что я когда-либо испытывала, так что остановись. — Я обнимаю его. — Ты лучший, Дрю.

— Нет, ты. И ты украла мою фразу.

Он шлепает меня по заднице, а затем смотрит в своим горячим взглядом.

— Нет! Мы не можем. Майкл в комнате. И те другие люди.

— Не беспокойся о них.

Он начинает преследовать меня по спальне. Я не могу сдержать смех, потому что чувствую себя маленьким ребенком. В конце концов, я застреваю в углу, и он тянет меня за запястья и бросает на кровать, где щекочет меня, пока я почти не писаю.

— Все, что я когда-либо делал, все места, где я когда-либо был, и каждый человек, которого я когда-либо встречал, ничто не может сравниться с блеском в твоих глазах или любовью, которую я чувствую в своей душе, когда ты смотришь на меня, Кейт Форбс.

Его губы скользят по моим, дразня их, ощущая вкус, а его слова касаются места в моем сердце, о существовании которого я и не подозревала.

— Я тоже это чувствую, Дрю, когда ты смотришь на меня.

Это один из тех редких моментов между двумя людьми, которые любят друг друга, и я не хочу, чтобы он заканчивался. Но нас прерывает стук, и Дрю криво усмехается, когда встает, чтобы ответить. Я слышу, как они бормочут, но не знаю, что они говорят. Затем он возвращается и говорит мне, что ужин будет готов через сорок пять минут.

— Не хочешь ли немного вина? И мы можем посмотреть, как Майкл готовит.

— Это было бы чудесно.

В итоге, мы сидим за маленькой стойкой на кухне, пока Майкл занят приготовлением нашей еды, и вскоре я увлекаюсь наблюдением за ним. Он готовит запеченного в духовке лосося, обжаренные овощи и ризотто с пармезаном. Он также подаст приготовленный на гриле салат романо с грецкими орехами, сыром горгонзола и винегретом из вишни. Все выглядит и звучит аппетитно.

Когда все почти готово, повар кивает Дрю, и Дрю просит меня подождать в спальне. Я думаю, что это немного странно, но я ничего не говорю. Я вхожу и сажусь на кровать, терпеливо ожидая. Проходит около пяти минут, и Дрю приходит за мной.

— Хорошо, закрой для меня глаза, пожалуйста, и я пойду впереди.

— Мы идем куда-нибудь еще?

— Просто следуй за мной, Шерлок.

Закрыв глаза и держась за него, я следую за ним. Я делаю шаг за шагом, когда он мне говорит, и, наконец, слышу слова:

— Теперь ты можешь открыть глаза, Кейт.

Я ухмыляюсь, но затем задыхаюсь, и моя рука подлетает ко рту. Это один из тех моментов, в которые я не могу поверить. Я делаю пару пируэтов, и мои глаза становятся огромными. Одна вещь, на которую я не обратила внимания, это то, что за пределами нашей гостиной была терраса. Команда людей, которая приехала с Майклом, видимо, вышла сюда и украсила ее. Повсюду бумажные фонарики, лепестки роз, свечи и мерцающие огни. Для ужина накрыт небольшой столик, а внутри играет музыка. Официант готов обслужить нас, и это самая идеальная обстановка, которую я когда-либо видела.

Дрю отодвигает мне стул, и я сажусь. Наша еда доставлена, и она такая вкусная, что я продолжаю мычать.

— Продолжай в том же духе, ты уморишь себя до смерти.

— Возможно, но это действительно вкусно.

— Отель сказал, что я не буду разочарован, и они были правы. Майкл великолепен.

— Как ты это придумал?

— Я хотел чего-нибудь особенного на твой двадцать первый день рождения.

— Тебе это полностью удалось. Спасибо, если я еще не сказала. Ты продолжаешь повышать ставки.

— Не ставки. — Его добрые глаза серьезны и пристально смотрят на меня. — Я хочу доставить тебе удовольствие, Кейт.

Мне трудно сдержать волнение, и я чувствую головокружение.

— Ты сделал больше, чем это.

Мы заканчиваем есть, и мне стыдно признаться, что на моей тарелке не осталось ни кусочка. Затем снова появляется официант с маленьким тортом и свечами, а Дрю поет мне «С днем рождения».

— Спасибо, Дрю. Я бы ничего не изменила. Но, о боже, хорошо, что у тебя есть еще одна профессия, потому что ты разоришься как певец.

— Ага, жалко, не так ли?

— Как никогда, — говорю я, вызывая образ прошлой ночи, вспоминая, как он компенсирует отсутствие певческих навыков в других областях. — Но торт?

— Просто подожди.

Официант обслуживает нас, и это торт-мороженое с шоколадными коржами и мороженым Oreo.

— Официально. Самый лучший день рождения, — говорю я с огромным ртом сливочной вкуснятины.

Когда мы доедаем наш торт, а все подносы и Майкл ушли, я смотрю на Дрю и говорю:

— Сомневаюсь, что этот день рождения когда-нибудь можно будет превзойти.

— Ты уверена в этом?

— Черт, да. Это было потрясающе.

Тогда он лишает меня дара речи, когда встает со своего места, падает на колени и берет мои руки в свои.

— Кейт Форбс, в ту минуту, когда я увидел тебя, я знал, что однажды задам тебе этот вопрос. Ты открыла мое сердце и душу для любви, которую я не понимал, но теперь, когда я понимаю, я не хочу ее отпускать. — Он сглатывает, и я чувствую, как у меня на глаза наворачиваются слезы. — Ты скажешь «да» тому, чтобы быть моей лучшей половиной? Я обещаю быть рабом Луизы на всю жизнь. — Я открываю рот, чтобы произнести слово «да», но весь воздух покинул мои легкие. — Выходи за меня замуж, Кейт.

У него самое очаровательное выражение лица; все, что я могу сделать, это обнять его. Я так удивлена всем, что ему удалось сделать, но когда он лезет в карман и достает коробку с кольцом, он снова выглядит как тот игривый, возбужденный маленький мальчик. Он кладет его на ладонь и протягивает мне.

Наконец, слова вырвались из моего рта.

— Ты не хочешь надеть его на меня?

— Я хочу, чтобы ты посмотрела, понравится тебе оно или нет. Если тебе оно не понравится, мы купим все, что ты захочешь.

— Я уверена, что оно идеально, как и все остальное в сегодняшнем вечере.

Он просто держит коробку, чтобы я взяла ее.

— Это все твое, Кейт.

Я беру его, открываю и чувствую, как улыбаюсь от уха до уха. Я закрываю коробку и снова бросаюсь в его объятия.

— Я не могла выбрать ничего лучше.

Мое тело дрожит с головы до ног. Я никогда за миллион лет не могла себе представить, что получу кольцо с бриллиантом на свой день рождения.

— Ты так и не ответила мне.

— Хм?

— Ты выйдешь за меня?

— Да! Миллион раз «да»!

Он встает, крутит меня и издает громкий вопль!

— Когда? — Спрашиваю я.

— После того, как ты выпустишься, а я закончу ординатуру. В следующем году.

— О, это прекрасно. Может быть она будет маленькой?

— Меня не волнует, поженимся ли мы в часовне Элвиса в Вегасе. Я просто хочу быть мистером Кейт Форбс. — Он выхватывает у меня коробку и надевает кольцо на мой палец.

— Боже мой! — И мы оба начинаем смеяться. Потом я трезвею. — Мои родители!

— Они знают. Я позвонил твоему отцу, чтобы попросить твоей руки и его благословения.

Я кладу руку на сердце, думая, как это мило.

— Ты сделал это?

— Конечно! Я южный мальчик, ты же знаешь. Кроме того, моя мать убила бы меня, если бы я этого не сделал.

— А твои родители?

— Они тоже знают.

— И?

— Им не терпится узнать твой ответ. Моя мама помогла мне выбрать твое кольцо. Тебе нравится с одним камнем?

— Да! Это то, чего я всегда хотела. Просто единственный камень. Как ты узнал?

— Мама спросила, много ли ты носишь украшений, и я сказал, что нет. Это то, что она сказала купить для тебя.

— Напомни мне поблагодарить ее. Он такой большой.

— Нет, это не так. Два карата.

— Вау. Я буду бояться носить его.

— Не бойся. Он застрахован. Я тебя люблю. Ты, Кейт, для меня все.

— Я тоже тебя люблю, Дрю. Не могу дождаться, когда ты станешь Дрю Форбс. — Я успеваю сказать серьезно, прежде чем у меня вырывается смех.

Он улыбается. Затем он прикрывает глаза, и он говорит:

— Давай потанцуем.

— В чем дело? — Спрашиваю я, потому что его настроение изменилось.

— Ни в чем. Я просто чертовски счастлив, что ты согласилась сделать это официальным и быть моей навсегда.

Он заключает меня в свои объятия, и я хочу остаться здесь. На всю жизнь.

Глава 20

Настоящее

ПО РЯДУ ПРИЧИН, Я СТОЮ в лифте, глядя на свой безымянный палец. Я хочу сбежать, но пообещала Энди, что не буду. Мне дали второй шанс, и я готова им воспользоваться.

Двери раздвигаются, и Тед стоит и ждет. Я выхожу.

— Кейт, ты как раз та женщина, которую я ищу.

Я хмурюсь и говорю:

— Я?

Я кладу руку на ложбинку на горле.

— Да, я должен перенести наше десятичасовое совещание. Я надеюсь, мы могли бы вместо этого пообедать.

Я колеблюсь, потому что хочу увидеть Энди за обедом.

— На самом деле я уже опаздываю на встречу. Я должен бежать. Поговори с моим помощником, если сможешь подготовиться к обеду.

Он входит в лифт и исчезает прежде, чем я успеваю ответить. Я подхожу к месту, за которым работала. Джефф стоит и листает бумаги. Он поднимает взгляд, когда я приближаюсь.

— Почему печальное лицо?

Я качаю головой, не желая вступать с ним в дискуссию о Теде.

— Думаю, это мой последний день здесь.

— Нет, поработай на меня, — драматично умоляет Джефф.

Я улыбаюсь.

— Я буду скучать по всем вам.

— Мы должны поедать.

Я одариваю его натянутой улыбкой.

— На самом деле у меня есть планы. Однако мой офис не так уж и далеко. Мы можем запланировать обед в другой раз.

Он наклоняется для объятий.

— Я буду скучать по тебе. Мне нужно бежать на встречу, но обещай, что не станешь чужой.

Потом он уходит, а я сажусь за свой стол и загружаю компьютер. Пока я жду входа в систему, я набираю добавочный номер Теда из списка, вывешенного на стене. После короткого разговора я узнаю, что Тед занят на весь день и завтра уезжает из города. Его единственное доступное время, если не считать позднего вечера, — это обед. Срок сдачи проекта завтра. У меня нет другого выбора, кроме как пойти на встречу за ланчем.

Вздохнув, я звоню Энди, чтобы сообщить ему плохие новости.

— Эй, прости, но я должна отменить наше свидание за ланчем.

— Что-то случилось?

В его голосе слышна нерешительность. Я не могу злиться из-за того, что он звучит так, будто не совсем доверяет мне. Я убегала от него последние несколько недель.

— У меня встреча, которую перенесли на обед. Однако это означает, что я, вероятно, могу уйти пораньше. Почему бы мне не прийти к тебе домой и не принести обед, чтобы загладить свою вину?

— Ты уверена?

— Да, я хочу увидеть тебя снова.

Его голос более спокойный.

— Тогда это свидание. Увидимся позже.

— Я позвоню тебе, когда буду в пути.

Встреча с Тедом длится всего две минуты. В итоге я отправляю ему документы по электронной почте по его просьбе. Он говорит мне, что свяжется, если у него возникнут какие-либо вопросы, и приносит извинения за то, что закончил нашу встречу за ланчем. Наш разговор кажется почти бесполезным. Ясно, что он двигается дальше после моего отказа поехать с ним во Францию, что неплохо. Я благодарена, что мы можем оставаться друзьями без каких-либо отрицательных эмоций.

Тед компенсирует пропущенный обед, заплатив за то, чтобы я, Джефф и остальные сотрудники пошли гулять вместо него. К тому времени, когда я добираюсь до своего офиса в фирме, Мэнди следует за мной по пятам.

— Ты не звонишь. Ты не пишешь. Я думала, мы потеряли тебя из-за Теда.

Я поворачиваюсь и обнимаю ее.

— Я тоже скучала по тебе. Как дела?

Она кружится вихрем и садится на один из стульев перед моим столом.

— Как дела? Я расскажу тебе, как обстоят дела. Дэниел встречается с той рыжей девушкой внизу из адвокатской конторы — Тэмми. И она недостаточно хороша для него.

Я сажусь на край стола и смотрю на нее.

— Другими словами, она — не ты.

— Точно.

— Я не могу сказать, что виню его. Ты совсем взбесилась после того, как он провел ту ночь у тебя дома. Потом ты знакомила его с другими девушками.

— На чьей ты стороне?

— Твоей, но ты должна увидеть, какую роль ты сыграла в этом.

Я испытываю дежавю, когда говорю слова, которые были сказаны мне.

— Хорошо, — говорит Мэнди. — Мы соберемся в пятницу и найдем мне нового парня. И не говори нет. Я вижу это в твоих глазах. — Она поднимает палец. — Ты обещала.

Я вздыхаю.

— Отлично. Мы пойдем выпьем в пятницу.

Она стоит и ухмыляется.

— Я вижу, что кое-кто уже не в засухе.

Я открываю рот. Она качает головой.

— Не говори ни слова. Расскажешь мне в пятницу. Это даст нам тему для разговоров помимо Даниэля. В любом случае, я рада, что твое задание выполнено. Мы скучали по тебе.

Остаток утра я провожу убеждаясь, что оплачиваемые часы есть в системе, и сочиняю электронное письмо своему боссу о двухминутной встрече с Тедом. В настоящее время у меня нет никаких заданий, поэтому я могу уйти немного раньше.

Дома я быстро принимаю душ и одеваюсь. Когда подъезжает мое такси, я заканчиваю оформлять заказ на вынос, который должен быть доставлен к Энди. В тайском заведении, которое он рекомендовал, говорится, что это займет около сорока пяти минут. Ехать до него чуть больше тридцати.

Я стучу в его дверь, и он открывает ее с широкой улыбкой.

— Эй, красотка.

— Привет, — говорю я, прежде чем приподняться на цыпочках и быстро поцеловать его.

Когда он спрашивает меня: «Как работа?» это кажется таким домашним, как будто я приехала домой.

— Скучная. Я бы предпочла провести день с тобой. Что ты делал весь день?

Он берет мое пальто, и моя кожа наэлектризована везде, где он ко мне прикасается.

— Я сходил в спортзал, постирал, забрал вещи из химчистки, скукота. Я бы тоже предпочел быть с тобой.

Он целует меня, его руки скользят вниз и ложатся на мою поясницу. Он притягивает меня ближе, и я чувствую, как он счастлив меня видеть.

Я отстраняюсь достаточно далеко, чтобы сказать:

— Я заказала ужин по дороге. Он должен быть здесь минут через пятнадцать.

Он усмехается.

— Я много могу сделать за пятнадцать.

— Это вызов или подзадоривание?

Его глаза мерцают, и, прежде чем я успеваю это заметить, он становится передо мной на колени. Я провожу пальцами по его светлым волосам, наслаждаясь его голубыми глазами, смотрящими на меня.

Мы не говорим. Удерживая зрительный контакт со мной, он задирает мою юбку вверх по бедрам. Возможно, для меня было бы практичнее надеть джинсы, так как у нас не было планов выходить на улицу. Но я хотела надеть чулки, потому что они заставляют меня чувствовать себя сексуально.

Когда моя юбка собрана на талии, он немного дергает подвязки, которые держаться высоко на бедрах.

— Ты знаешь, что мне это нравится.

Я кусаю губы, потому что слишком хорошо помню.

Затем его рот на мне. Сначала через ткань, затем его дыхание согревает мою обнаженную кожу, прежде чем он пирует на мне. Он хорош, очень хорош и легко доводит меня до цели. Я испускаю неженственный крик за секунду до того, как раздается стук в дверь.

Я прикрываю рот ладонями, мои глаза расширяются. Мое лицо вспыхивает, когда Энди улыбается мне, все еще стоя на коленях. Я указываю на него, а затем на дверь.

Он смеется и встает на ноги. Моя слабая попытка изобразить сердитое лицо провалилась, потому что я пылаю от смущения.

— Минутку, — окликает он и направляется на кухню, чтобы вымыть руки. Он вытирает лицо полотенцем, и я ныряю в темный коридор.

Я не беспокоюсь о том, чтобы выйти из своего укрытия, потому что я уже заплатила кредитной картой по телефону. Энди нужно только дать парню чаевые. Когда дверь закрывается, его хохот заставляет меня прищуриться. Он ставит пакет на стол и выходит в коридор.

— Это не смешно, — пытаюсь я сказать твердо, но краснею.

— Нечего смущаться. Итак, тебе нравится секс. А кому нет?

— Я закричала, — говорю я, чувствуя себя немного глупо.

— Ну и что? Ты громко об этом говоришь. Мне нравится слышать, как ты кричишь, зная, что я могу сделать это с тобой.

Он подавляет дальнейший протест долгим поцелуем. Я чувствую себя на его языке, когда он прижимает меня к стене. Его твердый член трется об меня, и я стону, желая его внутри себя больше, чем восхитительных запахов еды.

Я тянусь сзади и расстегиваю юбку. Я позволяю ей бесцеремонно упасть на землю. Энди расстегивает пуговицу на джинсах, когда раздается стук в дверь.

Энди хмурится.

— Может быть, он дал мне не ту копию кредитной карты. Оставайся здесь.

Я киваю. Меня больше не смущает крик. Я возбуждена до такой степени, что мне все равно, кто меня увидит. У Энди есть способ сделать это со мной. Я засовываю палец в свои трусы, чтобы снять их, готовясь к тому, что будет дальше. Мимо Энди проносится мужчина.

— Дрю, мой мальчик. Я не слышал тебя больше недели. Эта женщина связала тебя в узлы. И вам нужно избавиться от этого страха. Я принес еды. — Он держит пакет. — И пиво. — В другой руке он держит шесть банок Yuengling. — Мы можем смотреть, как «Capitals» играют с «Blackhawks». Или у меня есть телефон близняшек, которые живут недалеко отсюда, если ты готов, наконец, переспать. Если мы поторопимся, я могу позвонить и вызвать их сюда.

Парень наконец поднимает голову, и хотя коридор окутан тьмой, видно, что на мне нет брюк. На мгновение я олень, а этот незнакомец охотник. Не знаю, кто больше удивлен.

— О, у тебя есть компания.

Все происходит так быстро; Энди уже двигается, чтобы заслонить меня от взгляда парня, пока он говорит. У меня смутное воспоминание о нем, пару раз я видела его мельком. Я почти уверена, что он один из друзей, с которыми Энди был в ту ночь, когда я была слишком напугана, чтобы вернуться на бал-маскарад и отправилась домой одна.

Я приседаю и надеваю юбку, а Энди ростом более шести футов немного скрывает меня. Я так огорчена, что знаю, что похожа на спелый помидор. Когда моя юбка застегнута, я подхожу к Энди сзади. Он оглядывается через плечо, прежде чем взять меня за руку и потянуть меня, чтобы я шагнула вперед рядом с ним.

— Это та самая? — спрашивает парень. — Она похожа на ту, с которой мы столкнулись дважды. Это она?

— Да. Митч, познакомься с Кейт. Кейт, это Митч, один из моих школьных друзей.

Митч немного ниже ростом, но шире Энди. Он приличный парень с глубокими ямочками на щеках. Однако стоит он так, как будто он оскорблен. Я не совсем уверена, есть ли у него проблемы или это часть его личности.

— Приятно познакомиться, — говорю я, протягивая ему руку.

Митч просто смотрит на нее. Я неловко опускаю руку обратно.

— Кейт, та, что оставила тебя в Чарльстоне. Кейт, девушка, из-за которой ты приехал в Балтимор, чтобы ее забыть. Кейт, девушка, с которой ты случайно столкнулся в Вашингтоне. Та самая Кейт?

Даже если бы он не сказал этих слов, то, как он смотрит на меня, говорит о том, что он не самый большой мой поклонник.

— Митч, не начинай.

Парень выглядит ошарашенным.

— Серьезно? Мы мало общались с тех пор, как окончили университет. Ты появляешься в Вашингтоне, тебе нужно место, остановиться на некоторое время. Мы с Дэйвом тебя хорошенько поим, и слушаем всю эту историю о девушке, которая встала и оставила тебя в нищете в Чарльстоне. Требуется время, чтобы вытащить голову из задницы и двигаться дальше, только чтобы снова столкнуться с этой девушкой.

Мне должно быть обидно, что он называет меня девушкой, но все, что он говорит обо мне, правда.

— Теперь она схватила тебя за яйца. Если у тебя дерьмовое настроение, я знаю, она играет с тобой в игры. Если ты в хорошем настроении, то я знаю, что она держит тебя за твой член.

— Достаточно, Митч. Что я решу делать с Кейт, это мое дело.

— Нет, он прав, Энди, — говорю я.

Брови Митча взлетают к линии роста волос.

— Энди? Что это за хуйня?

— Дрю, — говорю я вместо этого. — Может быть, мне стоит уйти.

— Стоит, — говорит Митч.

Энди перебивает.

— Нет, Митч, ты должен идти.

Я не хочу быть причиной проблем с его друзьями. Митч имеет право злиться.

— Нет, у меня утром работа. Я должна идти.

— К сожалению, никто никуда не уходит. Какой-то странный шторм, который должен был пропустить нас, обрушился на Вашингтон и направляется в Балтимор, чтобы протаранить нас в задницу. Мэриленд объявил чрезвычайное положение. Я уже свернул с шоссе, когда пошел снег. Я выключил Сириус, чтобы послушать местную радиостанцию, и понял, что мне пиздец. Ты застрял с нами обоими.

Я подхожу к окну и удивляюсь количеству снега на земле. Не прошло и получаса, как я здесь, а дороги уже запорошены. Под фонарями вдоль улицы видно, что падает так густо, что почти ничего не видно.

— В нескольких минутах ходьбы есть отель, — слышу я голос Энди, когда я завороженно наблюдаю за снегом.

— Так вот как обстоят дела сейчас. Я поселил тебя, когда ты впервые приехал в город, и ты отсылаешь меня в гостиницу.

— Я за это заплачу.

Я отворачиваюсь от окна.

— Нет, Митч должен остаться. Я пойду в отель.

— Ни за что, — рычит Энди.

Митч и я смотрим на Энди. Нечасто я видела его сердитым. Его упрямая челюсть не имеет ничего общего с узкими глазами, которые он смотрит на Митча.

— Слушай, — начинаю я. — Митч, ты прав. Я сделала неверный выбор с Дрю.

— Ты чертовски права.

Я выдыхаю и пропускаю комментарий Митча ради Энди.

— Я не хочу быть причиной разногласий между вами двумя. Друзья важнее любовников, — предлагаю я трубку мира.

— Братушки важнее потаскушки, ты имеешь в виду.

— К черту Митч, перестань быть мудаком. Кейт никуда не денется. Если ты хочешь остаться, ты будешь добр к ней. Тебе следует начать с извинений. Я большой мальчик. Если я хочу, чтобы Кейт держала мои яйца, то это моя вина.

Его слова могли бы быть комичными, если бы не напряжение, которое создало стену между Митчем и им.

— Я не ошибался, так за что мне извиняться? — Заявляет Митч.

— Ты прав. Мне жаль. Мне так жаль вас обоих.

Я направляюсь в ванную, потому что мне больше некуда идти, и я не заплачу перед Митчем. Я не доставлю ему этого удовольствия. И если я выйду из квартиры, я снова сбегу, а я обещала Энди, что не буду убегать. Я закрываю дверь и смотрю на себя в зеркало. Я хочу плакать, но не буду. Если я планирую быть с Энди, это будет не последний раз, когда мне придется иметь дело с обидами. Это только начало.

Я поправляю одежду, глядя на свое отражение. Я брызгаю водой на лицо, прежде чем чувствую себя достаточно сильной, чтобы столкнуться с музыкой. Когда я открываю дверь, Митч стоит там с кулаком, готовым постучать.

Он вздыхает.

— Кейт, я не хотел, чтобы ты плакала.

Я не плакала. Он ошибочно принимает мой румянец от ополаскивания лица за последствия слез, но я его не исправляю.

— Дрю плохо себя чувствовал после твоего ухода… В любом случае, ты не такая сука, как я думал. Вы могли бы назвать меня всеми видами мудаков там. Вместо этого ты приняла это. А для этого нужны яйца. Они могут принадлежать Дрю, чьи яйца ты держишь. — Он смеется над собственной шуткой. Я ничего не говорю. — Все, о чем я прошу, это чтобы ты действительно обдумала то, что делаешь. У парней тоже есть чувства. Он хороший. Он заслуживает хорошую женщину. Если это ты, что ж, все, о чем я прошу, это доказать это. — Он протягивает руку. — Согласна?

Я могла бы поступить как сука и проигнорировать его так же, как он сделал со мной раньше. Однако я хочу быть с Энди. Митч — его друг, и было бы лучше, если бы мы хотя бы поладили. Я беру его за руку.

— Согласна.

Ребята странные. После нашего разговора в ванной Митч садится на диван, как будто и не было последних пятнадцати минут. Очевидно, зная свое дело, он приготовил тарелку из китайской еды, которую принес, и тайской, которую заказала я. Я ничего не говорю и смотрю, как парни едят и пьют во время игры, после того как они спрашивают, не возражаю ли я. Как я мог сказать «нет» после того, как меня до этого поставили на место?

Энди кладет мои ноги себе на колени, так что мои ступни лежат посередине на подушке между ним и Митчем. Мои бедра становятся его тарелкой, когда он ест.

Пока я изо всех сил пытаюсь пережевывать теплую пищу, они смотрят, как хоккейный матч, показывающийся на экране. Энди и Митч шутят о хороших и плохих звонках, а я продолжаю заставлять себя глотать.

— Видишь это, Кейт? Мы собираемся вытащить победы из этого.

Все поведение Митча изменилось. Он сжимает мою лодыжку, как будто мы лучшие друзья, не сводя глаз с экрана. Он сжимает, прежде чем отпустить и вскочить на ноги, когда звучит зуммер.

Энди выглядит таким живым, его лицо безмятежным. Удовлетворение от того, что я и его друг помирились, ясно видно по его выражению лица. Мне нравится, что он так выглядит, поэтому я улыбаюсь, когда он смотрит на меня. Его глаза темнеют, и я чувствую, что он забыл об игре и хочет сосредоточиться на мне.

— Ты знаешь, где другая спальня, — говорит Энди, вставая со мной на руках. — У меня утром обход.

— Ты должен работать, — говорю я тупо. Конечно, он должен. Больницы никогда не закрываются.

Я уже получила сообщение от службы экстренной помощи офиса, в котором сообщается, что завтра офис будет закрыт.

Он смотрит на меня с широкой улыбкой на лице.

— Работа врача никогда не заканчивается. Почему бы нам не поиграть в доктора?

Митч хихикает.

— Держу пари, что все эти игры в доктора, в которые ты играл в детстве, повлияла на твой выбор профессии.

— У меня это хорошо получалось, — со смехом говорит Энди и несет меня в спальню.

Он ставит меня на ноги, и лицо у него серьезное.

— Мой офис, скорее всего, будет закрыт. Однако больница не будет. На самом деле, поскольку я живу ближе всех, меня могут вызвать.

— Как ты сказал, работа врача никогда не заканчивается. Но я не взяла с собой сменную одежду.

Его улыбка становится шире.

— Великолепно! Ты можешь спать голышом.

Он уже работает над пуговицами моей блузки.

— Митч здесь, — игриво говорю я, хлопая его по рукам.

— Я запер дверь, и он, вероятно, заснет на диване. У меня нет телевизора в другой спальне. Он останется там, наблюдая за каналом «Спортивный центр» большую часть ночи.

— Энди.

— Кейт, — говорит он, беря мою руку и кладя ее на твердую часть своего тела сквозь штаны.

— Не думаю, что смогу, зная, что он там.

Энди стонет и опускает голову на плечо.

Мысль о том, что я буду кричать, когда его друг в другой комнате, унизительна.

— У меня есть решение, — говорю я, вставая на колени и спуская его джинсы до щиколоток.

Я изо всех сил стараюсь сосать его до луны и обратно с впалыми щеками и гудящим звуком. Я знаю, что делаю хорошую работу, когда он начинает терять контроль. Он сжимает мои волосы в кулаках и начинает трахать мое лицо. Это так жарко, что я решаю использовать свободную руку, чтобы справиться с нарастающим во мне давлением.

— Кейт, детка, я кончаю.

Его выделение горячее и соленое, и я с удовольствием глотаю его, пока сдерживаю шум от собственного удовольствия. Он освобождается от моего рта и тянет меня встать.

— Ты только что кончила?

Его глаза жарко смотрят на меня. Я киваю.

— Этой рукой? — спрашивает он, беря меня за запястье.

Я снова киваю.

Он подносит мою руку ко рту и сосет мои пальцы.

— Черт, у тебя отличный вкус.

Затем он поднимает меня, и я визжу, не ожидая этого. Он бросает меня на кровать, и я хихикаю, когда приземляюсь, что так на меня не похоже. Он снимает с меня юбку и стринги, прежде чем широко раздвинуть ноги. Он прижимается там и получает меня еще два раза.

— Я не могу насытиться тобой, — говорит он, прежде чем ввести в меня свой твердый член. Он занимается со мной любовью долго и медленно, и я совсем забыла о Митче.

Мы лежим в постели, обняв друг друга, а его рука гладит меня по волосам. Я, наконец, поднимаю тему.

— Так тебе действительно было так плохо, когда я ушла?

Его рука неподвижна.

— Кейт, я думал, мы не будем говорить о прошлом.

— Я знаю, но… — не знаю, как это сказать. — Мне нужно понять.

Он делает глубокий вдох.

— Я знаю, когда все пошло не так. Я знаю свою роль в этом. Когда ты уехала, меня удивило, что ты навсегда покинула город. Никто не сказал мне, куда ты переехала и сменила номер телефона. Признаюсь, я был зол на короткое время. Я думал, что мы заслужили больше, чем то, что ты ушла таким образом. Но я понимаю. Я знаю, почему ты это сделала. Почему ты чувствовала, что должна это сделать.

Я слушаю звуки его сердцебиения несколько секунд до того, как заговорить.

— Я никогда не хотела причинить тебе такую боль.

Он молчит.

— Давай просто двигаться дальше. Ничто не решается зацикливанием на прошлом, которое мы не можем изменить. Ты здесь. Я здесь. Мы здесь вместе. В этом вместе.

— Мы вместе, и я невероятно счастлива.

Он целует меня в лоб.

— Для меня нет ничего важнее в этом мире, чем видеть тебя счастливой.

Утром меня будит запах кофе, когда открывается дверь спальни.

— Доброе утро, я принес тебе чашку.

Я визжу, потому что это говорит не Энди. Я хватаюсь за одеяло вокруг себя. Митч смеется.

— Ничего такого, чего я раньше не видел, кексик, и я не браконьерствую. Ты принадлежишь Дрю, и я это уважаю.

Он ставит кофе.

— Я готовлю завтрак, если тебе интересно.

И выходит из комнаты так же быстро, как и вошел. Только дверь не закрывает. Моя одежда в другом конце комнаты. Мне остается только гадать, в какую зону сумеречного света я попала. Мужчины сумасшедшие. Вместо того чтобы встать с кровати, я сажусь и беру кофе. На прикроватной тумбочке поверх какой-то одежды лежит записка.

Кейт,

У меня утренний обход, и я не хотел тебя будить. Ты выглядишь так красиво, когда спишь, когда бодрствуешь, где бы и что бы ты ни делала. Я оставил тебе футболку и боксеры. У Митча нет границ, когда дело доходит до личного пространства. Я ненадолго.

Вернусь до обеда. Оставайся.

Энди

Я улыбаюсь и быстро одеваюсь под одеялом, прежде чем отправиться в ванную, чтобы позаботиться о своей утренней гигиене. Я смотрю и вижу только одну зубную щетку. Мы столько раз обменялись слюной с Энди, что мне не нужно много времени, чтобы уговорить себя воспользоваться его зубной щеткой. Свежее дыхание побеждает, и я иду на кухню, чтобы наедине разобраться с другом Энди.

Глава 21

Прошлое

МОЯ РОЛЬ СТАЖЕРА в самом разгаре, и жизнь с Дрю складывается лучше, чем я ожидала. Он такой же спокойный каждый день, как и по выходным, когда мы были вместе. Он без сюрпризов, что я люблю в нем.

Мой босс, мистер Хендершот, великолепен. Он берет меня под свое крыло и кормит с ложечки той информацией, которую стажеры редко получают. Я получила блестящую работу. Помимо периодических аудиторских проверок клиентов, у которых есть финансовые проблемы, я работаю над написанием руководства по их политике в бухгалтерском отделе, что дает мне возможность использовать мою двойную специальность. Мистер Хендершот наполнен всевозможными знаниями, которые он раздает мне, как M&M’s, и я с радостью их поглощаю. В середине лета он спрашивает, каковы мои намерения относительно географического местоположения после выпуска.

— Мы с женихом возвращаемся в Чарльстон. Там он собирается получить стипендию в области онкологии.

— Ну, это досадно, Кейт, потому что я бы хотел, чтобы ты была с нами на борту. Но я определенно могу обещать тебе отличную рекомендацию. Знаешь, где бы ты ни приземлилась, ты будешь сиять.

Той ночью я прибегаю с работы, спеша поделиться своими новостями с Дрю. Ему нравится слушать о моей работе, и он всегда поддерживает все, что я делаю. Но его там нет, и я вижу записку от него на прилавке.

Напоминаю, детка, сегодня вечером у меня хоккейная тренировка.

Буду вовремя.

Этот парень любит тебя!

Широкая ухмылка расползается по моему лицу. Он всегда оставляет мне самые милые записки. Я прижимаю его к груди по пути в спальню, чтобы переодеться. Вернувшись на кухню, я открываю холодильник и решаю приготовить на ужин курицу по-гречески. Дрю она нравится, и он будет голоден, когда вернется домой.

Когда курица подготовлена, я ставлю противень в духовку. Затем режу салат. Пока она готовится, я решаю выпить пива и немного почитать. Чуть больше часа спустя в квартире божественно пахнет, и мой желудок урчит в ответ.

Когда я открываю дверцу духовки, курица выглядит восхитительно. Настолько, что у меня текут слюнки. Глянув на время, я вижу, что Дрю должен быть дома примерно через тридцать минут. Я выключаю духовку, неплотно накрываю противень фольгой и решаю подождать его. Вскоре после этого мой телефон вибрирует. Проверяя идентификатор вызывающего абонента, я вижу, что это Дрю.

— Привет, сладкий.

— Кейт, — хрипит он.

— В чем дело?

— Мне помяли ребра, и я думаю, что они сломаны. Я иду на рентген.

— Дерьмо. Хочешь, я приеду и заберу тебя?

— Нет. Я умею водить.

— Ты уверены? Ты плохо говоришь.

— Просто дышать больно. Я скоро буду дома.

— Будь осторожен.

— Договорились.

Теперь я беспокоюсь о том, что он ведет в таком состоянии. Сидеть и ждать хуже всего. Я хочу позвонить ему, но не хочу быть навязчивой. Проходит слишком много минут, и мой телефон наконец звонит.

— Нет перелома, но я в синяках. Я скоро буду дома.

— Это хорошие новости. Будь осторожен.

Я хожу взад-вперед, пока сквозь жалюзи не вижу свет его фар, и вылетаю в дверь.

— Это прекрасное приветствие. Мне нужно чаще получать травмы.

— Дрю Макнайт. Никогда не говори так. Я ужасно беспокоилась.

Я держу его за руку, пока он выходит, замечая, как он вздрагивает.

— Может принести лед?

— Не уверен, что это поможет, хотя и не повредит. У меня есть обезболивающие, но я не люблю их принимать».

— Прими их хотя бы сегодня вечером. Можешь сказать мне что случилось?

— Ежедневная проверка тела. Случается постоянно, но в этот раз, должно быть, мне досталось больше. Хотя это было странно, потому что я не чувствовал, что парень ударил меня настолько сильно. — Он пожимает плечами и говорит. — Думаю, он попал в мое больное место или что-то в этом роде.

— Знаешь, что я думаю?

— Что?

— Дедуля больше не выдержит.

Я криво ухмыляюсь.

— О, я думаю, так и есть.

Мы уже внутри, и я спрашиваю:

— Хочешь сесть или лечь?

— Сесть. Мне нужна еда с этими обезболивающими.

— Ну, повезло тебе. Ты попал в нужное место. Давай я наложу тебе тарелку.

Он мало ест, что говорит мне о том, какую сильную боль он испытывает. Дрю не из тех, кто жалуется, и сейчас не жалуется, но, кажется, он не может сделать глубокий вдох.

— Прости, Кейт, это превосходно, но я больше не могу есть.

— Все в порядке. Я предпочитаю, чтобы тебе было комфортно, чем заставлять себя есть. Позволь мне помочь тебе лечь спать.

— Мне нужен горячий душ.

— Нужна помощь?

— Справлюсь.

Ему больно. Обычно он никогда не отказался бы от такого предложения. Я помогаю ему пройти в спальню, где он медленно раздевается. На его боку уже есть следы кровоподтеков.

— Ага. Черное и синее уже проявляется, — говорю я.

— Хм.

Его пальцы ощупывают это место, и он вздрагивает.

— Прекрати это. Ты уже знаешь, что у тебя синяки. Тебе не нужно продолжать тыкать в себя. Он держится за один бок, когда, шатаясь, идет в ванную. Вскоре он выходит и мягко плюхается на кровать.

— Черт, я чувствую себя старым.

— Но ты выглядишь на миллион долларов.

Я подмигиваю.

— Поцелуй меня, Кейт.

Я наклоняюсь над ним и подношу к нему свои губы.

— Ты лучшая будущая жена, на которую только может рассчитывать мужчина.

— И я люблю тебя больше, чем мороженое, Дрю.

— Хм. Это сильно, не так ли?

— Ты знаешь, что это так. Теперь пусть эти болеутоляющие сделают свое дело, и ты поспишь немного.

На следующее утро он чувствует себя лучше. Во всяком случае, физически. Но что-то его беспокоит, только он не говорит что. Я пристаю к нему, но он говорит мне, что с ним все в порядке.

Примерно три недели спустя, когда Дрю занимается жимом лежа в спортзале, боль в поврежденной стороне вспыхивает. Это настолько серьезно, что ему приходится убирать штангу и звонить мне.

— Кейт, ты можешь прийти в спортзал?

Я забираю его и отвожу в травмпункт. Ему делают рентген и говорят, что у него плеврит, воспаление слизистой оболочки легких. Дрю допрашивает доктора, а я, как невежественный обыватель, понятия не имею, что происходит на самом деле. Они дают ему антибиотики, в которых Дрю настаивает, что они ему не нужны, и спорят с лечащим врачом, но в конце концов они убеждают его принять их.

По дороге домой Дрю ведет себя тихо, и когда я задаю ему вопросы, он отвечает односложно.

— Ты скажешь мне, что сейчас у тебя в голове?

— Разочарование, вот и все.

— Все в порядке. Ты примешь лекарство, и будешь в порядке.

Это не так. Боль не проходит. Он идет к одному из своих лечащих в больнице, и они предлагают дополнительные анализы. Он говорит мне об этом только несколько недель спустя.

***

Лето подходит к концу, и через неделю начнется мой последний год в Пердью. Я не могу в это поверить. Я готова начать это шоу, чтобы мы с Дрю могли жить дальше. Я возвращаюсь в Уэст-Лафайет через несколько дней, так как моя стажировка закончилась, и большая часть моих вещей собрана. Дрю и я проведем эти последние несколько дней вместе, потому что по какой-то причине ему не нужно работать.

Я только что пришла из магазина, а Дрю сидит на диване. Мои руки нагружены пакетами с продуктами, и обычно он вскакивал, чтобы помочь мне. На этот раз он просто сидит там.

— Эй, — говорю я.

— Кейт. Не могла бы ты сесть здесь со мной, пожалуйста?

— Дай мне минуту. Мои руки заняты.

Меня немного бесит, что он игнорирует мои усилия. Когда все убрано, я иду в гостиную и замечаю, какой он бледный. Его обычно загорелое лицо имеет слегка сероватый оттенок, и он выглядит… напряженным. Обычно счастливый Дрю отсутствует.

— В чем дело? — спрашиваю я, сажусь и беру его за руку.

Он чешет затылок и говорит:

— Я должен быть достаточно хорош в этом, но это не так. Так что я скажу тебе прямо и, пожалуйста, прости мою резкость.

— Дрю, ты меня пугаешь.

— Кейт, со мной все это происходит, мои ребра, плеврит. Это не то. У меня рак. Рак кости. Саркома Юинга, если быть точным.

Мои руки немеют, когда наступает шок.

— Ч-что? Что ты говоришь? Рак?

Мой живот скручивает, и я хочу лишиться всего, что съела сегодня. Рак! Дрю! Мой мозг отказывается принимать его слова.

— Да, рак. Меня не устроили их диагнозы, поэтому я все обсудил с одним из сопровождающих по моей программе, и он предложил сканирование костей. Вот что оно показало. Ну, это показало образование размером с ноготь большого пальца, а затем мне сделали биопсию иглы под контролем КТ и последующее сканирование ПЭТ.

— И ты мне ничего из этого не говорил?

Я даже не знала большую часть из того, что он сказал.

— Я не хотел беспокоить тебя, если ничего не выяснится.

— Дрю, — я обнимаю его. — Я бы хотела, чтобы ты сказал мне. Я была бы там с тобой.

— Думаю, сейчас это не имеет значения, — говорит он, обнимая меня в ответ.

— Боже мой. Как ты скрыл это от меня?

Он не отвечает, только качает головой.

— Ну что теперь?

— Думаю, мой выбор ординатуры был пророческим. Онколог сам заболевает раком.

— О, Дрю.

Я сжимаю его крепче.

— Полегче, Кейт.

— О, — говорю я, отпуская его.

— Не отпускай меня, только не так сильно. Мне нужны твои руки прямо сейчас. Я боюсь. Один из первых разов в жизни.

Теперь я знаю, что это по-настоящему. Я знаю, что не могу выпустить слезы, которые пытаются прорваться сквозь меня. Я должна быть сильной ради него.

— Поговори со мной, детка. Расскажи мне, каков план, — говорю я, прижавшись лицом к его шее. Пожалуйста, Боже, позволь мне быть сильной ради этого прекрасного мужчины.

— Химия. Потом операция. Вот что странно. У меня детский рак. Это редкость для взрослого человека. Но они могут немного изменить мою химиотерапию, так как я не пациент педиатра. Я встречаюсь с командой онкологов в понедельник. Сегодня у меня был телефонный разговор с одним из них. Сначала они могут захотеть сделать хирургическое иссечение. В пятницу у них комиссия по опухолям.

— Комиссия по опухолям?

— Да, это место, где группа онкологов собирается и обсуждает каждый случай. Я буду у них в эту пятницу. Затем мы встретимся в понедельник, чтобы назначить мой курс терапии.

— Ты хорошо разбираешься в этом? Нам нужно пойти куда-нибудь еще?

— Неа. Они связаны со всеми крупными центрами, поэтому протоколы лечения практически одинаковы».

— Твои родители? Они знают?

— Еще нет. Я позвоню им завтра.

— Дрю, посмотри на меня. — Печаль заставляет потускнеть его обычно ярко-голубые глаза. — Мы собираемся надрать этому раку задницу, детка. Ты меня слышишь? Я буду с тобой на каждом шагу, и мы выбьем из тебя эту штуку. Я хочу, чтобы ты понял это.

— Я знаю. Я с тобой, Катя. Мы выиграем эту войну. Это то, что я хочу делать со своей жизнью… с нашими жизнями.

Я хватаю его за лицо и целую.

— Поклянись, что мы сможем.

— Есть еще кое-что. С химиотерапией есть большая вероятность, что она уничтожит любую возможность иметь детей.

— Дрю, мне все равно…

— Дай мне закончить, Кейт. Я хочу заморозить свою сперму. В том случае, если это произойдет, и я действительно смогу победить это…

— Не если. Ты победишь это.

— Я знаю. Так что, когда придет время, и мы захотим детей, мы все равно сможем это сделать.

— Хорошо.

И я обнимаю его, потому что если будет выбор, я всегда выберу Дрю.

***

У Дрю запланирована встреча с его онкологической командой на понедельник, в этот же день начинаются занятия у меня. Я хочу пропустить, чтобы быть с ним. Он уверяет меня, что с ним все хорошо.

— Реально, детка, что ты можешь сделать? Со мной едет один из моих помощников, и мама с папой тоже будут здесь. Не то чтобы я не хотел, чтобы ты была там, но ты должна быть в классе. Это твой последний год.

— Я знаю, но это твоя жизнь. Я часть ее. Я хочу быть с тобой, держать тебя за руку.

— И ты будешь. Мысленно.

Я хожу по гостиной. Я задержала свой отъезд на два дня. У меня пока нет ни книг, ни чего-либо необходимого. Он прав, и я это знаю. Для меня этот семестр тоже будет тяжелым. Я жду удара по яйцам восемнадцать часов.

— Иди сюда. — Он зовет меня к дивану, где сидит. Затем он тянет меня к себе на колени. Я задерживаю дыхание и пытаюсь встать. — Я не хрупкий, Кейт. Не обращайся со мной так, как будто я такой. Теперь слушай. У нас обоих есть жизнь, и я хочу, чтобы мы были настолько нормальными, насколько это возможно. Рак отстой, как ни посмотри. Будут моменты, когда я буду отчаянно нуждаться в тебе. Прямо сейчас не один из них. У меня огромная команда поддержки, и ты мой номер один. Я знаю это. Как только закончу, позвоню. Но у тебя есть работа. Когда мы поженимся в июне, ты должна быть готова, с дипломом в руках, с дипломом с отличием за твоим именем. Ты не сможешь этого сделать, если будешь пропускать уроки.

— Я люблю тебя, Дрю.

— Хорошо. А теперь раздевайся, потому что пройдет несколько дней, прежде чем я снова увижу тебя.

На этот раз, когда мы занимаемся любовью, это происходит медленно и осторожно. Кажется, глаза Дрю не отрываются от моих. Как будто он запоминает обо мне все, что может. И насколько это красиво, настолько же и пугающе. Его яркость, то, насколько он полон жизни, заставляет меня поверить, что они, должно быть, совершили ошибку. Должно быть, они все неправильно поняли. Это была чужая биопсия, которую перепутали с его. Тогда правда затрагивает фантазии, и я знаю, что это реально. Необходимость захватывает меня, и я, кажется, не могу насытиться им. Я хочу впитать его, наполниться Дрю, пока я не смогу больше терпеть. Он чувствует это; Я знаю это. Я не умею скрывать свои эмоции. Его губы захватывают мои в жгучем поцелуе, и когда он отпускает меня, он говорит:

— Все будет хорошо. Мы справимся, Кейт. Я знаю. Я собираюсь победить это.

И я ему верю. Он такой убедительный и сильный. Как он не сможет?

***

Его химиотерапия начинается на следующей неделе. К счастью, они выбрали более агрессивный подход. Препараты, которые они будут использовать, токсичны. Я вздрагиваю, просто думая об этом. Кэролайн, жена Сэма, едет с ним на первую процедуру, а на следующий день я буду там, чтобы провести выходные. Этот семестр превращается в дерьмо. Все, о чем я думаю, это быть с ним.

Когда я прихожу в его квартиру, он уже в постели. Шторы задернуты, и он спит. Я не хочу его будить, поэтому стою в дверях и смотрю на него. Он красивый. Его полные губы и прямой нос прижаты к подушке, и мне хочется наклониться и поцеловать его, но я не двигаюсь с места. Простыня стягивается с его тела, обнажая торс, и я думаю о том, что скрывается под этой великолепной кожей. Как может что-то такое уродливое, такое гротескное расти внутри всего этого великолепия? Я прикрываю рот, чтобы ни один звук не вырвался наружу. Желание поцеловать его ребра почти заставляет мои ноги двигаться вперед. Я хочу быть той, кто заберет у него все это. Смешно, я знаю, но, тем не менее, я так чувствую. Думаю, можно сказать, что это мой защитный инстинкт. Если бы я могла дотронуться до каждой частички его тела прямо сейчас, не разбудив его, я бы это сделала. Хотел бы я впитать его, впитать в себя и сохранить его там навсегда. Я поворачиваюсь и быстро убегаю, пытаясь выбраться оттуда, чтобы не разбудить его своими рыданиями. Мне чертовски тяжело держать себя в руках, когда я рядом с ним.

Вибрация в кармане заставляет меня вытащить телефон. Это Дженна.

— Привет, — я сглатываю.

— Ты в порядке?

— Ага. Просто небольшой срыв. Он спит, а я его даже не разбудила.

— К чему тогда слезы?

— Потому что я смотрела на него, лежащего там, и…

Я снова в отчаянии, рыдаю.

— Ш-ш, все в порядке, — воркует она. — Все будет хорошо, Кейт.

Дрожащим шепотом я говорю:

— Я так не думаю, Дженна.

— Кейт, возьми себя в руки. На карту поставлено очень многое, особенно тот парень рядом. Соберись.

Я громко всхлипываю и тру глаза кулаком.

— Ты права. Ты права.

— Ему нужно твое счастливое лицо, а не какая-то плакса в его жизни прямо сейчас.

— Я знаю. Я плачу только рядом с тобой.

— Ты можешь плакать у меня на плече в любой день недели, но если ты когда-нибудь сделаешь это перед ним, я лично надеру тебе задницу.

Я снова потираю лицо.

— Хорошо. Ты можешь. Я могу даже помочь тебе.

— А теперь иди внутрь и заползай в постель с этим мужчиной.

— Но ему нужно поспать.

— Слушай меня, идиотка. Он нуждается в тебе! Ему нужно, чтобы ты обняла его, так что ложитесь в эту кровать, обхвати его руками и прижмитесь к нему всем телом. О, и сначала загляни в ванную, чтобы убедиться, что у тебя нет енотовидных глаз и неприятного запаха изо рта.

Это заставляет меня смеяться, и я даже фыркаю.

— Хорошо, босс.

— Иди уже.

Прокравшись в ванную, я мою глаза, убирая все следы енота, а затем чищу зубы.

Вернувшись в спальню, я не позволяю себе никаких болезненных, слезливых мыслей. Я раздеваюсь и забираюсь под одеяло, а затем обнимаю Дрю.

Он поднимает голову и улыбается.

— Привет, детка. Ты лучшее, что я видел за последние годы. Боже, ты ощущаешься так хорошо.

Его рука крепко прижимает меня к себе и прижимает мою голову к его груди.

— Как ты себя чувствуешь?

— Буквально уничтожен. А так в порядке.

— Да?

— Да. Они давали мне всевозможные препараты для противодействия побочным эффектам, и пока все хорошо, за исключением проклятой усталости.

— Тогда спи. Я здесь и достану тебе все, что тебе нужно.

— Единственное, что мне нужно, это ты. — Он целует меня в макушку. — Я скучал по тебе.

— Я скучала по тебе сильнее.

— Как твои занятия?

Он всегда так беспокоится обо мне и о том, как я со всем этим справляюсь.

— Мои профессора потрясающие. Я в порядке.

— Хм. Приятно слышать.

— Спи, детка. Я здесь, с тобой, если я тебе понадоблюсь.

— Люблю тебя.

— И я тебя.

Я прижимаюсь губами к его груди.

Я не думала, что устала, но, находясь в объятиях Дрю, рядом с ним, должно быть, я достаточно расслабилась, чтобы заснуть. Когда я просыпаюсь, в комнате кромешная тьма. Он все еще спит, так что я выскальзываю из постели и потрясена, увидев, что уже больше десяти. Мне нужно приготовить что-нибудь поесть, потому что мой желудок только что громко зарычал, как у Тигра Тони. Затем я посмеиваюсь про себя, думая, что все, что вероятно, мне в конечном итоге придется есть — замороженные хлопья. Я сомневаюсь, что Дрю покупал продукты из-за всего происходящего. Но я получаю большой сюрприз, когда я открываю холодильник. Он забит продуктами. Поэтому я улыбаюсь и иду работать.

В меню есть курица и клецки, а также домашний куриный суп с лапшой. Это две вещи, которые я умею готовить и готовлю хорошо. Моя мама научила меня делать их, когда я была маленькой, и это две мои специальности. Дженна всегда клянчит их у меня, и Дрю тоже их любит. Я почти закончила с обоими, когда он появляется на кухне.

И тогда я понимаю, что облажалась. Он выглядит зеленым. А это бьет меня по лицу. Запах!

— Вот дерьмо!

Я включаю вытяжку и зажигаю пару свечей, но ущерб уже нанесен.

— Мне очень жаль. Я не подумала. Я была голодна и подумала, что они станут для тебя отличным угощением.

На нем мои любимые линялые джинсы и футболка, и он говорит:

— Я просто посижу минутку в машине.

Теперь я вообще чувствую себя идиоткой.

— О, нет. Я открою окно. Запах должен исчезнуть очень быстро.

— Все нормально. Мне просто нужно немного воздуха.

Я зарываюсь руками в волосы. Как, черт возьми, я могла быть такой чертовски глупой? Мужчине только что сделали массивную химиотерапию, он борется с тошнотой, а я здесь готовлю пир. Какая тупица!

Моя первая задача — проветрить помещение, поэтому я открываю пару окон и зажигаю еще несколько свечей. К счастью, все, что я готовила, готово. Я выключаю все это и выбегаю на улицу, чтобы проверить Дрю.

Он сидит в своей машине, откинув голову на сиденье.

— Ты в порядке?

— Просто вспотел. Меня так тошнило, я заливал эту гадость.

— Боже. Приятно знать, что твоя невеста идиотка, а?

Он немного смеется.

— Всему виной учеба, детка.

— Спасибо, что не сердишься.

— Как будто я когда-нибудь мог быть таким с тобой.

— Ты никогда не злишься на меня. Почему это?

Его голова все еще откинута назад, а глаза закрыты. Он пожимает плечами и говорит:

— Какой цели это могло бы служить? Гнев только порождает гнев. Я злюсь на тебя, потом ты злишься на меня, и это превращается в порочный круг. Будет лучше, если я проанализирую свои чувства и разберусь с ними.

Я стою прямо возле его машины, разговариваю с ним через его окно. Я прислоняюсь к раме, думая о том, что он говорит. В этом так много смысла, но большинство из нас реагируют до того, как осознаем, что происходит. Мы не останавливаемся и не слушаем, что говорит другой человек.

— Как, черт возьми, ты стал таким умным и интуитивным?

— Нет. Я просто мыслитель.

— Тогда я рада, что влюбилась в мыслителя. А раз уж ты влюбилась в вонючку, я пойду проверю, не пахнет ли в квартире до сих пор.

Я вижу, как его тело дрожит, когда он смеется.

— Кейт, поцелуй меня первой.

Наклоняясь, я прижимаюсь губами к его губам, затем вбегаю внутрь.

Запах уходит, и Дрю возвращается. Хорошо, что зеленого человека больше нет.

— Я думаю, что буду одним из тех людей, на которых влияют запахи. Некоторых это устраивает, но я уже могу сказать, что не собираюсь быть одним из них.

Положив руки ему на плечи, я говорю:

— Если это один из побочных эффектов, я обещаю не готовить в твои худшие дни.

— Странно то, что я чувствую, что могу что-нибудь съесть.

— Я приготовила куриный суп, курицу и клецки. Хочешь попробовать?

Он кивает.

— Может, тарелку супа.

Я черпаю немного, и он съедает несколько ложек.

— Это хорошо, но мой аппетит еще не в полном разгаре. Я всегда слышал, какими причудливыми тебя делает химиотерапия. Я начинаю понимать это сейчас.

— Я просто чертовски счастлива, что ты смог съесть несколько ложек. Почему бы тебе не пойти и не принять душ, а я приготовлю тебе стакан воды со льдом.

Он встает со стула и заключает меня в объятия, пока я мою его тарелку.

— Ты лучшая. Спасибо.

***

На следующее утро Дрю просыпается и трясет меня.

— Что такое? — спрашиваю я, вскакивая с постели.

Он лежит и смеется надо мной.

— Черт, ты нервничаешь.

— Ты меня напугал!

— Мне нужна услуга.

— Ты разбудил меня, чтобы попросить об услуге?

— Ага.

К нему вернулась его старая мальчишеская ухмылка, и искра в его кристально-голубой вернулась.

— Ты знаешь, что я сделаю для тебя все. Что такое?

— Я хочу, чтобы ты сегодня побрила мне голову.

— Хм? Побрить голову?

Без какой-либо грусти, раскаяния или сожаления он говорит:

— Угу. Моя шевелюра вот-вот выпадет комками, а я не хочу, чтобы в доме был беспорядок. Я решил, что хочу сбрить все, чтобы избавить себя от неприятностей. У меня осталась одна из тех парикмахерских машинок, с тех пор, когда я носил волосы почти сбритыми. Итак, ты сделаешь это?

— Ты так мне доверяешь?

Он взрывается хлестким смехом.

— Серьезно, Кейт. Я прошу тебя сбрить все это. Как ты можешь все испортить?

— Ты разговариваешь с человеком, который пытался, должна добавить, безуспешно, намазать Луизу воском. Помнишь?

— Как я мог забыть? Но я не прошу вас натирать мне голову воском. Я бы не посмел сделать это.

Мы оба корчимся в приступе смеха. В конце концов я говорю, что сделаю это, если он не будет держать на меня зла. Итак, позже в тот же день я наблюдаю, как все великолепные волосы Дрю падают, пока я работаю над ними парикмахерской машинкой. И когда я закончила, я не могу поверить, как чертовски сексуально выглядит лысый мужчина.

— Ты единственный мужчина, который выглядит так же хорошо без волос, как с ними.

— Ой, ты просто так говоришь.

— Нет.

— Иди сюда, Кейт.

Я забираюсь к нему на волосатые колени и целую его.

— Надеюсь, обычно ты не просишь об этом своего парикмахера.

— Моего парикмахера зовут не Кейт. Это Джордж. И нет, я не прошу. Но он не возражал бы, потому что он гей.

К воскресенью Дрю снова чувствует себя довольно хорошо. Ненавижу уезжать, но мне нужно вернуться в Пердью.

— Я в порядке, — настаивает он. — Идти. У тебя куча дел. И не пытайся меня обмануть.

Я обнимаю его, ненавидя отпускать.

— Я позвоню, как только приеду.

— И я обещаю позвонить, если ты мне понадобишься.

Он повторяет лечение каждый четверг, всего три раза, а затем получает двухнедельный перерыв. В конце первого раунда я у него дома в субботу. Он смотрит телевизор, а я пишу, и случайно смотрю на него. Его щеки такие же розовые и раскрасневшиеся, как будто загорелые.

Пересекая комнату, я касаюсь его лба тыльной стороной ладони, и он ощущается очень горячим. У него термометр в ванной, так что я иду за ним. Через полчаса едем в больницу. Одна из проблем с химиотерапией заключается в том, что она снижает количество лейкоцитов и делает вас очень восприимчивыми к инфекциям. Пациенты с химиотерапией должны быть очень осторожными, и если у них поднимется температура, их необходимо госпитализировать. Вот где Дрю заканчивается. У него так называемая лихорадка неизвестного происхождения. И это может быть опасно для жизни. У него была температура сто три, когда я ее измерила. Я злюсь, но не хочу, чтобы он знал об этом.

Как только мы добираемся до больницы, его кладут на каталку и увозят в одну из этих крошечных кабинок. Приходит медсестра и подсоединяет капельницу к порту, который они вставили перед химиотерапией — это прямая линия в его кровоток, которая прикреплена к его груди. Таким образом, им никогда не придется втыкать капельницу в его вену. Затем она берет несколько пробирок с кровью и говорит, что будет врач.

Час спустя, улыбаясь, входит его онколог.

— Как ты себя чувствуешь?

— Горячо, — говорит Дрю.

— Да, мы сейчас делаем посев крови, но вы знаете, сколько времени это занимает. Ты уйдешь отсюда раньше, чем они что-нибудь вырастят. Я назначаю тебе большие дозы антибиотиков с профилактической целью. Извини, чувак, но ты надолго. Мы также добавим кое-что в твой режим, чтобы предотвратить это. Ты получишь палату примерно через час. Тебе что-нибудь нужно?

— Можешь закончить мою ординатуру за меня?

Его доктор смеется.

— Я приведу сюда твоего лечащего врача. У нас есть ты, чувак. — Потом он поворачивается ко мне и говорит: — Никаких поцелуев и помой свои чертовы руки. Я бы предпочел, чтобы ты надела маску и перчатки, Кейт. Он сейчас в рискованной ситуации.

Он подходит к тележке, берет коробку с масками и перчатками и передает их мне.

— Я понимаю.

Потом он уходит.

Прежде чем я успеваю заговорить, Дрю говорит:

— Иди домой, детка. Я такой сонный. Я, наверное, просплю весь день. Эта лихорадка выбивает меня из колеи. Ты сможешь пока поработать.

— Может быть и так. Я могу принести тебе что-нибудь поесть.

— Нет, я имел в виду, иди домой. Я здесь на неделю. Я чувствую себя опустошенным. У тебя так много работы, и я знаю, что ты пускаешь пыль в глаза, когда говоришь, что все в порядке. Просто иди домой и делай свое дерьмо. Приходи в пятницу, и я буду готов вернуться домой. Я обещаю.

— Дрю! Я не могу уйти.

— Кейт, иди сюда. — Он похлопывает по кровати, и я сажусь. — Реально, что ты можешь сделать? И дай мне честный ответ.

Он прав. Я не могу сделать для него ничего, чего он не может сделать сам.

— Видишь. Я могу держать свой собственный член, чтобы пописать, — говорит он, подмигивая мне, — но если бы мне действительно нужна была помощь, я бы сказал тебе.

Я не могу сдержать хихиканья, которое срывается с моих губ.

— А мои руки были бы счастливы подержать твой член.

— О, разве я этого не знаю. Иди, детка. Иди соберись и позвони мне, когда вернешься домой. Я буду писать тебе каждый раз, когда просыпаюсь, но постараюсь тебя не беспокоить. Я люблю тебя больше, чем хоккей, но тебе есть чем заняться.

Чувство вины захлестывает меня. Я хочу остаться с ним, но он так прав. На меня сейчас так много дерьма навалилось, и на этот раз отсутствие его помогло бы.

— Я вижу это в твоем взгляде. Тебе нужно идти. Я не мог быть в лучшем месте. Иди и веди спокойно. Позвони, когда будешь дома.

Я целую макушку его прекрасной лысой головы.

— Кейт, не забывай, лысый — это красиво.

— Это точно о тебе. Люблю тебя.

Я машу ему рукой, уходя, и мое сердце сжимается, когда он машет мне в ответ. Его багровые щеки резко контрастируют с фиолетовыми полумесяцами под глазами. Он действительно лихорадит.

Дорога домой неприятна. Я то плачу, то смеюсь, то кричу от гнева в машине. Дженна ждет меня, когда я вхожу в дверь.

— Он прав, возьми себя в руки. Тебе нужно быть здесь, и ты ни черта не можешь для него сделать, потому что он лежит в постели и спит.

— Дженна, а что, если инфекция убьет его? Его врач хотел, чтобы я носил маску рядом с ним.

— Профилактика. Прекрати это. Что случилось с моей серьезной, твердо мыслящей подругой?

— Что с ней случилось? Я расскажу тебе, что с ней случилось! У ее жениха эта чертова болезнь, называемая раком, и она разрушает его тело! Вот что с ней случилось! — Я кричу изо всех сил и хочу что-нибудь сломать. — И не говори мне, блядь, успокоиться!

— Не думай об этом. — Дженна не останавливаясь ни на секунду, подходит к шкафу, достает бутылку водки и две рюмки и наливает. Затем она протягивает мне одну. — Пей.

— Что?

— Пей, черт возьми. Ты на грани того, чтобы разозлить меня. Тебе нужна гребаная выпивка. Сейчас пей.

Выхватив стакан из ее рук, я проглатываю его. Затем она протягивает мне второй.

— Еще один.

После того как я выпиваю его, она подходит к холодильнику и достает бутылку вина. Налив два стакана, она протягивает мне один и говорит:

— Садись.

Так я и делаю.

— Как долго, по-твоему, ты можешь это делать?

— Так долго как это требуется. Я сделаю для него все, Дженна.

Она качает головой.

— Это не то, что я имела в виду. Тебе нужна помощь. С ним. Ты ездишь туда-сюда, как будто ты единственная в мире, кто может ему помочь. У тебя невероятная загруженность в этом семестре. У него есть мать, знаешь ли.

— О, я не думаю…

— Иди на хуй, и ты не думаешь. Обратись к Летти. Вероятно, она пытается держаться подальше от тебя. И вот ты убиваешь себя.

— Ты думаешь?

— Я знаю. И Дрю никогда никого ни о чем не просил. Позвони ей. Она должна знать, что он в больнице.

Я звоню, и Летти договаривается об утреннем рейсе. Меня не волнует, злится Дрю или нет. Облегчение в ее голосе того стоило. Мы с Рэем тоже разговариваем. Его устраивает то, что они делают, но жаль, что Дрю не позвонил. Я рассказываю им, как он был истощен, и виню в этом все. Его это устраивает, поэтому он говорит, что позвонит Дрю позже.

Дженна вся улыбается.

— Чувствуешь себя лучше?

— Да. Спасибо.

— Ты должна начать делегировать. Это будет хорошим опытом для тебя, когда ты начнешь свою карьеру. Если ты не можешь делегировать, тебе пиздец, девочка. Ты не сможешь сделать все это. Я знаю, что ты суперклассная и все такое, но эй, ты не Чудо-женщина.

— Нет? — спрашиваю я с каменным лицом.

— Неа. Это я.

Я бросаю в нее подушку, а затем набрасываюсь на нее.

— Какого хрена я бы без тебя делала? Всегда поддерживаешь меня. Помогаешь держать себя в руках.

— Вот для чего нужны фрейлины.

Глава 22

Прошлое

Дрю справляется с остальной частью химиотерапии довольно хорошо, только с несколькими небольшими погрешностями. Еще одна угроза лихорадки, но только незначительная, когда антибиотики назначают дома, а следующее лечение откладывают на неделю. Он немного похудел, но не сильно. Что я больше всего ненавижу, так это то, что его выносливость снижается, поэтому хоккей больше не вариант. Кроме того, ему нужно работать как можно больше, поэтому его внеклассная деятельность практически сведена на нет. Его коллеги оказали невероятную поддержку. Они взяли дополнительные часы, чтобы дать ему отпуск, когда он в этом нуждается, и излияние поддержки, которое он получил, смиряет Дрю.

Его мама часто путешествует во время его лечения, пока я в школе, и ездит домой на выходные, когда я приезжаю. Мы разработали отличный график, и даже Дрю он устраивает. Ему нравится, когда она готовит для него, потому что он так вымотан, если вообще работает, и слишком устал, чтобы делать это самому. Я счастлива, зная, что, по крайней мере, он хорошо питается и кто-то присматривает за ним.

В конце февраля они делают повторное сканирование костей и еще одно сканирование ПЭТ. Новость хорошая! Опухоль уменьшилась почти до нуля, поэтому на второй неделе марта делают хирургическое иссечение. Это грубо. Они удаляют семь дюймов его седьмого ребра. Никто не подготовил меня к плевральной дренажной трубке и другим трубкам, которые выходят из него. Меня никогда особо не беспокоил вид крови, но это выводит ее на совершенно другой уровень.

Медсестры все обхаживают его, а почему бы и нет? Он один из них. Но, черт возьми, он ужасно выглядит. Когда я вижу его, я бегу к его маме, ломаюсь и плачу. Он настолько не в себе, что даже не замечает, что я здесь.

Летти держит меня, и мы цепляемся друг за друга изо всех сил. Рэй меряет шагами пространство. Ужасно, должно быть, быть врачом, когда твой сын заболел раком, а ты не можешь ему помочь. Разум Рэя всегда должен быть в режиме врача, и это должно включать прогноз с данными о результатах, которые могут быть положительными или нет.

— Он будет в порядке, Кейт. Ты должна верить в это, — говорит Летти.

— Я верю. Только я ненавижу видеть его таким. Я не хочу, чтобы ему было больно, чтобы он страдал.

— Он на лекарствах. Он даже не знает, что мы здесь, — успокаивающим тоном говорит Рэй.

— Как твои занятия? — спрашивает Летти, пытаясь отвлечь мое внимание, но я не хочу говорить об этом прямо сейчас.

— Сколько времени до того, как он проснется? — спрашиваю я Рэя.

— Может быть сегодня вечером. Чем дольше, тем лучше для него, — говорит Рэй.

— Это хорошо. Это даст мне время собраться.

Я всхлипываю.

— Ему это нужно, Кейт. Ему нужна твоя сила. И чтобы ты была рядом с ним, — говорит Летти.

— Как будто я могла бы быть где-нибудь еще.

Я упираюсь задницей в стул рядом с его кроватью и ухожу только в туалет или, чтобы выпить. Еда для меня не имеет значения. На лице у него прозрачная маска, благодаря которой в легкие поступает больше кислорода, но Рэй говорит мне, что у него все хорошо. Только когда его веки приоткрываются и я вижу, как он смотрит на меня, я улыбаюсь. Я заползаю к нему в кровать и обнимаю его.

Летти входит и видит меня.

— Кейт, я не уверена, что тебе следует…

— Оставь ее, Летти. Он в порядке, и она нужна ему прямо сейчас. Она не может навредить ему. — Говорит Рэй.

Я провожу руками по его голове и ищу его руку под простыней. Сплетя наши пальцы вместе, я счастлива чувствовать, как он слегка сжимается в моих. А потом я засыпаю.

Через некоторое время Рэй будит меня и спрашивает, не хочу ли я чего-нибудь поесть.

— Я в порядке.

— Кейт, тебе нужно поесть. Ты вчера не ела, насколько я помню, и сегодня весь день ничего не ела.

Я не заметила, что маска Дрю исчезла, а на ее месте те маленькие трубочки, которые входят в его нос. Когда он говорит, я удивляюсь.

— Поешь, Кейт. Ты, должно быть, голодная.

Я смотрю на него и сияю.

— Смотрите, кто проснулся!

— Да, но я чувствую, что меня пригвоздил восемнадцати колесный грузовик.

— Ой. Это плохо?

— Да, но морфиновая помпа хороша.

— Хм?

Он указывает на маленькую машину на столбе рядом с его кроватью и объясняет, как она работает. Мне становится легче от того, что это так ему помогает.

— Это, безусловно, вызывает у меня сочувствие к пациентам, которые проходят через это. Может быть, я прохожу через это по этой причине.

Я закрываю рот, потому что ни на секунду не верю в это. Дрю самый чуткий человек в мире. Он будет последним, кого выберут по этой причине. И вот что меня убивает в том, что у него рак. Это должна была бы быть я.

Рэй снова подталкивает меня к моему ответу о еде.

— Хорошо, просто принеси мне то, что найдется.

Он кивает, и он и Летти уходят.

— Как дела у моей девочки?

Как он может меня об этом спрашивать? Он тот, кто лежит в постели с развороченной грудью.

— Разве я не должна тебя об этом спрашивать?

— Я в порядке, Кейт. Ты лежишь рядом со мной, и это все, что мне нужно.

— Честно говоря, Дрю, иногда ты меня убиваешь. Как ты себя чувствуешь?

— Как я уже сказал, я чувствую себя так, как будто меня сбил грузовик. Кроме этого, хорошо. Мне станет лучше, когда я узнаю, что эта операция помогла.

— Мне тоже. Ты хочешь пить? Принести вам что-нибудь?

— Я бы хотел немного кубиков льда. Это все, что я пока могу получить.

— Ты получишь это.

Схватив его большой контейнер с водой, я брожу по коридору, пока не нахожу медсестру, которая мне поможет. Она показывает мне, где находится автомат со льдом, я наполняю чашку и несу ее Дрю. Когда я кладу немного ему в рот, он радостно мычит.

— Никогда не думал, что мне так понравится лед.

— Это мелочи жизни.

— А ты, Кейт. — Он мычит, пока я даю ему еще льда. — Я ненавижу, что заставляю тебя пройти через это.

— Любовь включает в себя множество вещей, Дрю. И когда я влюбилась в тебя, я не влюбилась только в хорошие времена. Я повелась на все, в том числе и на это. Я здесь, и мы справимся с этим. Так что прекрати такие разговоры.

— Мне не нравится видеть тебя с темными кругами под глазами.

— И мне не нравится видеть тебя в больнице, так что мы квиты.

Он говорит, что покончил со льдом, и похлопывает по кровати, предлагая мне вернуться. — Я хочу, чтобы ты была рядом со мной.

— Ты поймал меня. — Я забираюсь обратно и кладу голову ему на плечо. — Дай мне знать, если тебе нужно что-нибудь.

— Мне ничего не нужно, потому что у меня есть ты. Ты для меня.

Затем он снова засыпает, а я беспокоюсь о том, что будет дальше.

Рэй и Летти возвращаются, но тоже не очень хорошо выглядят. Она протягивает мне пакет с сэндвичем с куриным салатом и картошкой фри. Рэй протягивает мне большой чай со льдом.

— Спасибо.

Я встаю с постели, чтобы поесть, но могу проглотить только несколько кусочков. Мой желудок сопротивляется каждому глотку.

— Это тревога, дорогая. Я чувствую то же самое, — говорит Летти.

Ставя еду на столик, я встаю и хожу по комнате. Летти смотрит на Рэя и затем говорит:

— Кейт, может быть, тебе стоит вернуться домой и принять душ. Расслабляться. Постарайся немного поспать.

— Нет. Я не оставлю его. У меня здесь есть вещи, и я могу принять душ в его ванной.

— Тогда почему бы тебе не сделать это? Это может тебя немного расслабить, — предлагает она.

Немного подумав, я решаю пойти дальше и сделать именно это. Как только вода попадает на меня, слезы вырываются наружу. Вопрос, который я постоянно задаю себе — почему Дрю — не дает ответа. Я слышала, как люди говорят, что они плакали. Я бы хотел, чтобы это случилось со мной, потому что мой запас слез бесконечен. Мне нужно встряхнуться и собраться с мыслями. Дрю не может видеть меня такой.

Закончив душ, я быстро вытираюсь и одеваюсь. Когда я выхожу, он снова просыпается. Ухмылка плохого мальчика, которую он мне предлагает, заставляет меня смеяться.

— Ты выглядишь так, будто слишком много выпил.

— Да, мне тоже так кажется.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, и он говорит мне, что теперь я пахну намного лучше. Рэй и Летти посмеиваются.

— Рада, что ты заметил, — говорю я.

Остаток дня почти такой же, большую часть дня Дрю спит. На третий день он становится нервным и капризным. Он хочет домой, и я его не виню. Кажется, что его постоянно тыкают и подталкивают медсестра, врач или фельдшер. Сон становится труднее, потому что ему отменяют морфин и переводят на что-то более мягкое.

— Кейт, сегодня вечером тебе нужно пойти домой и хорошенько выспаться. Мама и папа даже так думают. Тебе не обязательно оставаться здесь.

— Хочу, — настаиваю я.

— Я знаю, но я хочу, чтобы ты поехала домой. Это безумие. Ты истощена. Тебе нужна полноценная ночь отдыха, и ты не можешь получить ее здесь. Я не хочу, чтобы ты заболела.

Он уговаривает меня согласиться, так что поздно ночью я направляюсь к нему домой. Когда я заползаю в постель, его запах заставляет меня грустить, поэтому я плачу, пока не засыпаю. Утром меня будит постоянное гудение телефона.

— Хм? — Отвечаю я.

— Кейт?

— Дженна?

— Проклятие! Ты никогда не отвечаешь на звонки! Я пыталась тебя достать три дня. Слава Богу за Бена. Родители Дрю держат его в курсе. Что, черт возьми, с тобой происходит?

— Мне жаль. Я выключила телефон в больнице, чтобы он не беспокоил Дрю.

Я рассказываю ей обо всем.

— Как ты держишься? И не отвечай мне ерундой.

— Я в порядке, — говорю я, и мои губы дрожат. Потом я срываюсь и безобразно плачу. Я имею в виду плохой уродливый крик. Я даже говорить не могу.

Она слушает, а затем говорит:

— Сейчас я сажусь в машину и еду к тебе.

Телефон замирает. Чуть больше часа спустя она стучится в дверь. Я впускаю ее, и она заключает меня в свои объятия, тогда я плачу от всего сердца. Я буквально падаю на пол в ее руках. Последние несколько дней сказались на мне, и я достигла дна. Мое истощение вкупе с тревогой за Дрю прорвало плотину, которая держала все под контролем, и присутствие Дженны позволяет мне отпустить все это.

Когда плач проходит, я делаю прерывистый вдох.

— Извини. Я не планировала этого.

— Какого хрена ты извиняешься? Я та, кто должна извиняться. Я должна была быть здесь с тобой. Но я пыталась дозвониться до тебя, но не смогла. — Она убирает волосы с моего лица и говорит: — Я почти не знаю, что тебе сказать. Как заставить тебя чувствовать себя лучше. Единственное, что я знаю, это то, что Дрю сильный и боец. Он собирается вырваться из этого. У него есть адская команда поддержки, которая его поддерживает. И дерьмовая тонна любви позади него. Не говоря уже о том, что пока все новости хорошие.

— Я чертовски волнуюсь, Дженна. Я никогда не волновалась из-за чего-либо подобного. Это гребаный рак, понимаешь? И это детский рак, поэтому они не знают, что будет в долгосрочной перспективе.

— Он собирается надрать этой раковой опухоли гребаный зад, Кейт. Ты должна верить в это. И ты должна верить в него.

— Да, да, я знаю. Просто я так его люблю и не знаю, что буду делать, если что…

— Эй, эй, не об этом. Ты меня слышишь? Мы даже не собираемся так думать. Если кто и сможет это пережить, так это Дрю Макнайт.

Она права. Я делаю самое счастливое лицо и говорю:

— Да. Я пойду в душ, а потом мне нужно вернуться в больницу.

— Я иду с тобой. Бен тоже придет сегодня. Тебе нужно немного отдохнуть сейчас.

— Я просто рада, что операция совпала с моими весенними каникулами, поэтому у меня было свободное время. Я не знаю, что бы я делала в противном случае.

Мы возвращаемся в больницу, а Макнайты уже там. Они обнимают Дженну, и Дрю улыбается ей. Это странное время, когда все мы танцуем вокруг проблемы рака. Вскоре появляется Бен.

— Чувак, если ты хотел внимания, почему ты просто не сказал об этом? Я мог бы что-нибудь придумать.

Слава Богу за Бена. Мы все весело смеемся, и кажется, что в комнате становится светлее от его присутствия. Даже Дрю веселее.

Тридцать минут спустя входит половина его хоккейной команды. К слову о толпе. Рэй и Летти выходят на улицу после знакомства, но не Дженна. Она рассматривает каждого из парней, проверяя их. Я должна смеяться. Зная ее, она, вероятно, в конечном итоге переспит с одним из них.

Дрю спрашивает Бена, не нужно ли ему место для ночлега.

— Нет. У меня есть место. Твое.

Все смеются.

Дрю сжимает кулак, чтобы Бен мог ударить его.

— Ты знаешь это, братан. Как долго ты останешься?

— Пока я тебе нужен.

Интенсивность их взглядов наполняет мое сердце глубокой любовью к Бену.

Дрю улыбается и говорит:

— Спасибо, братан. Я всегда могу рассчитывать на тебя.

— Ты знаешь это.

Дрю хватает меня за руку и тянет, так что мне приходится сесть на кровать.

— С этой девушкой прямо здесь, моими родителями, Беном, Дженной и командой, что еще мне нужно?

Мне хочется кричать — твое здоровье! Но вместо этого я закрываю рот. Я наклоняюсь и целую его, пока все свистят.

Бен хлопает его по плечу и спрашивает:

— Сколько еще ты здесь?

— Еще пара дней.

— Эй, мы можем взять тебя на прогулку в этой штуке?

Бен указывает на инвалидное кресло.

Дрю смеется, качая головой.

— Только ты, Роудс.

— Чувак, ты не хочешь сменить обстановку?

— Ты видел все то дерьмо, которое на меня накинуто?

Дрю поднимает одеяло, и Бен начинает кричать во весь голос. В комнату вбегают две медсестры, а мы с Дженной истерически смеемся, как и остальные друзья Дрю. Когда медсестры видят, что происходит, они присоединяются.

— Кто из вас нарушитель спокойствия? — спрашивает одна из них. Все указывают на другого человека, и мы снова смеемся.

— Эй, я хочу вытащить отсюда своего друга и прокатить его на этой причудливой штуковине. Как это сделать? — спрашивает Бен.

— Вы очень дружелюбно спросите у его няни, — отвечает она, подмигивая. Это женщина средних лет с добрыми карими глазами. Она очень помогла мне в последние несколько дней.

— Это правильно? Что ж, — Бен проверяет ее именную табличку, подойдя к ней боком, — медсестра Сэнди, мне бы очень хотелось, чтобы вы помогли моему лучшему другу прокатиться в этом прекрасном инвалидном кресле. Думаю, он мог бы сменить обстановку и дать своей прекрасной невесте передышку. Как насчет этого?

Он играет бровями.

— Ой, какой вы милый собеседник, — говорит Сэнди. — Я с радостью помогу вам, если доктор Макнайт позволит.