Жили-были…

Операция «ключ»

Дядя Николай вчера ошибся, предсказав хорошую погоду. Дождь начался с утра. Сначала он прыгал по асфальту редкий и долговязый, а когда в школе зазвенел первый звонок, дождик обрадовался и зачастил.

— Хорошо, — улыбнулась Ида Сергеевна, начиная урок. — Меньше в окно будете заглядывать.

— Безобразие! — заявил дядя Николай, недовольно посматривая на небо. — Сущее безобразие! Теперь грязищу развезёт — беда!

Под дождём бежали ребята из школы. Игорь, Славка и Луша и не думали, что именно сегодня Илюха подаст сигнал тревоги. Но Илюха просвистел свои три свистка.

Игорь в это время сидел на кухне и решал задачу. Из-за дождя окно было закрыто. Если бы у мамы не сбежало молоко и она не открыла окно, чтобы проветрить помещение, прослушал бы Игорь сигнал. Покосившись на мать, он спрятал тетрадку в портфель и на цыпочках выбрался в прихожую. Там он натянул башмаки и, потихоньку открыв дверь, припустил к Илюхе. По двору, разбрызгивая лужи, бежал Славка. Луша не слышала сигнала, зато она увидела в окно Игоря и Славку и догадалась, что мальчишки торопятся неспроста.

— Молодцы! — похвалил Илюха. — Операция начинается! Мы назовём её «Операция, Ключ“». Хорошее название, а?

Илья оглядел ожидающих разъяснения ребят:

— Вы не думайте, братцы, что Илюха зря время тратил. Я сейчас в кочегарку ходил, а там дядя Николай инструменты подбирает. Собирается открывать дверь, ключ выручать. Мы ему помогать будем и зайдём в квартиру. Пока он ключ найдёт — мы всё осмотрим.

Ребята согласились. Тогда Илья объявил:

— Ты, Игорь, станешь у калитки. Задерживай там прохожих. А ты, Луша, беги в подъезд на второй этаж. Там будет твой пост.

— Зачем прохожих задерживать? — удивился Игорь. — Мы же с дядей Николаем зайдём. Пусть прохожие идут куда надо.

— Эх, Игорь, Игорь! — с сожалением произнёс Илья. — Сразу видно, что ты порядочных книжек не читаешь. Да разве можно проводить такую операцию без охраны? А не хочешь — не ходи. Без тебя обойдёмся…

— Да нет, раз надо, я пойду.

— Дядя Николай идёт! — крикнул Славка, показывая в окно.

— Пошли! — распорядился Илья. — Игорь и Лушка — на посты, ты, Славка, — со мной.

Итак, операция «Ключ» началась.

Луша побежала на второй этаж, Игорь под дождём стоял у калитки и делал вид, что ему нравится вот так мокнуть, а Илья и Славка вертелись возле дворника и пытались советами помочь ему открыть дверь.

Дождь барабанил по асфальту не переставая. «Обрадовался! — ворчал про себя Игорь. — А что я маме скажу, когда она спросит, где я так вымок?»

Какой-то человек в плаще, проходивший по Садовому переулку, весело спросил:

— Что, набедокурил, наверно, а теперь боишься идти домой?

— Нет, я так… Знакомого поджидаю, — отозвался Игорь.

Человек прошёл, но зато показался Петя Азбукин. Перешагивая через лужи, он торопился домой. «Ладно, — решил Игорь. — Петьку задержу, а потом пойду посмотрю, что они там делают».

— Петя, постой-ка! — крикнул он и побежал навстречу.

— Домой, Игорь, домой! Простынешь! — не останавливаясь, проговорил Азбукин.

— Слушай, Петя, я что хотел у тебя спросить… — говорил Игорь, а сам торопливо соображал, о чём бы таком спросить, чтобы Петя остановился. Как нарочно, в голове не было ни одного подходящего вопроса. Надо было скорей придумывать. — Знаешь, я хотел у тебя спросить… И никто, понимаешь, не знает… «Что же у него спросить?»

Удивлённый Петя нетерпеливо переступал с ноги на ногу.

Игорь наконец вспомнил одну свою ошибку, ещё прошлогоднюю, в сочинении на тему «Осень». Тогда ошибка огорчила Игоря, а сейчас он ей обрадовался:

— Вот ты мне скажи, как пишется — «кета» или «кита»?

— Зачем тебе?

— Я домашнюю работу делаю, а в словаре «кеты» нет, — соврал Игорь.

— «Кета» через «е», — разъяснил Азбукин. — Нет в словарике — посмотри на консервной банке: «Кета в собственном соку».

— Я ещё… — начал Игорь, но Петя отмахнулся и пробежал в калитку. Игорь побрёл за ним и вошёл в подъезд. Илюха строго посмотрел на него, но ничего не сказал. По огорчённому лицу дворника Игорь понял, что дверь держится, как неприступная крепость. Илюха и Славка помогали дяде Николаю, как могли: Илья держал в руках топорик, Славка — щипцы.

— Дядя Николай, — убеждал Илюха, — я вам говорю, давайте подсадим Славку в форточку. Он нам дверь изнутри откроет или ключ подаст.

— Не пролезет он, — спокойно отвечал дворник, подсовывая под замок отвёртку. — Не пролезет, — и безуспешно нажимал плечом на дверь.

— Ну давайте попробуем! — настаивал Илья.

— Ладно, — согласился наконец дядя Николай и в сердцах стукнул по двери кулаком. — Попробуйте, а я схожу за стамеской.

Вслед за дворником ребята высыпали на улицу. Бежала с поста и Луша — подсаживать Славку интереснее, чем стоять в пустом подъезде.

— Становись на плечо, не бойся, — говорил Славке Илья. — Замажешь рубашку — не беда.

Поддерживаемый ребятами, Славка взгромоздился на плечи Илюхе и постучал по форточке. Она сразу открылась. Ухватившись рукой за раму, Славка свесился в комнату.

— Ты что, вниз головой нырять собрался? — проворчал Илья. — Ногами вперёд лезть надо!

Но Славка уже сполз прямо на подоконник у стола Ивана Васильевича.

— Позвать дядю Николая? — спросил Игорь.

— Сам придёт, — ответил Илья. — А мы пока зайдём и всё осмотрим.

— Ключ! — крикнул Славка. — Вот он, на столе!

— Давай сюда!

Тяжёлый ключ шлёпнулся на землю. Илья схватил его, и заговорщики побежали в подъезд.

— Тихо! — приказал Илья. Он вставил ключ в скважину замка и повернул его. Дверь, скрипнув, открылась.

Осторожно вошли ребята в пустую прихожую и остановились у порога, осматриваясь. Потом на цыпочках прошли в комнату.

— Вот это да! — вырвалось у Игоря.

Кабинет Ивана Васильевича имел необычный вид. Луша даже попятилась, когда увидела на полу лохматую шкуру медведя. Она лежала головой к дверям, распластав в стороны огромные когтистые лапы, и словно смотрела на пришельцев прорезями глаз.

«Хорошо, наверно, по такой шкуре бегать босиком или бороться на ней», — подумал Слава, вспомнив, как в детском саду он боролся с Бобой Сергуниным. Художник Игорь, забыв обо всём, смотрел на чучела птиц и зверей. Взмахнувший крыльями горбоносый орёл и лесной петух — золотой фазан стояли рядом на шкафу. С книжных полок, занявших целую стену, выглядывали иволга и длинноносый куличок, жёлтая харза и пушистый соболь. А с письменного стола, приоткрыв рот, словно собираясь закричать, посматривал одним глазом обыкновенный скворец.

— Вот это рога! — удивился даже Илья, задрав вверх свою «буйную» голову в любимой кепочке.

На стене висели ветвистые, отполированные рога изюбра, а на нижнем отростке рогов покачивался большой бинокль без чехла.

Илья шагнул к столу и сказал ребятам, забывшим, зачем они сюда пожаловали:

— Ну, давайте искать. Уставились! Чучел, что ли, не видели? А то сейчас дядя Николай придёт…

Из стопки папок он вытащил одну потолще и развязал тесёмки.

— Ага, фотографии! А что я вам говорил?

Он взял верхний конверт с фотографиями и высыпал их на стол.

— Козочка! — восхищённо шепнула Луша.

— Какая-то чудная! Смотрите, с клыками, — сказал Игорь.

— Где? Покажи! — протискался к столу Слава.

С фотографии встревоженно смотрела выпуклыми глазами странная козочка с торчащими изо рта клыками. Она напружинила ноги с раздвоенными острыми копытцами, и казалось, хотела прыгнуть с фотоснимка на стол. Илюха перевернул фотографию.

— «Кабарга, — прочитал он. — Самый маленький представитель семейства оленей. Мо…» — тут дальше не по-русски…

— А вот тигра развязывают, — вытянул фотографию Славка.

— Не развязывают, а связывают, — поправил Илюха. — Охотники это, тигроловы. Я в кино видел.

— Глядите, здесь Иван Васильевич! — обрадовавшись, ткнул в фотографию пальцем Игорь.

Четыре головы склонились над снимком. Действительно, среди тигроловов ребята узнали Ивана Васильевича. Узнали только по бороде. Он был в меховой шапке, тёплой куртке, подпоясанной патронташем, и не походил на того Ивана Васильевича, какого они привыкли видеть в городе.

— Дела-а! — поскрёб затылок Илья. — А ну, что это за штуковина в ящичке?

«Штуковина» оказалась пишущей машинкой в футляре.

— Смотри, здесь что-то напечатано.

— Читай!

«За последние пять лет, — прочитал Игорь, — племенным соболиным рассадником отловлено и отгружено для расселения две тысячи соболей».

— Шифр! — категорически заявил Илья. — Знаю я этих соболей…

Славка подошёл к этажерке с пробирками и склянками, Игорь потянулся к книгам на стеллаже, а Илюха — к биноклю, висевшему на рогах. Да, есть счастливые люди! Цветами они не торгуют, «дармоедами», как тётка Илью, их никто не называет, а бинокли у них — красота! Посмотрел Илья в бинокль Ивана Васильевича — не двоит и приближает здорово. Взглянуть бы с крыши в такой бинокль на город, на Амур, на голубей, когда они взлетают всё выше и выше, а потом разом делают разворот… А вдруг… Вдруг в этом бинокле передатчик или фотоаппарат? Илья оглядел ребят. Игорь листал книги. «В. К. Арсеньев — прочитал он на одной. — Сочинения. Том первый». «Черкасов. Записки охотника Восточной Сибири». «Животный мир Приамурья и Приморья».

— Нет, Илюха, не шпион Иван Васильевич, — заявил он. — Пойдёмте отсюда скорее.

— Это мы ещё посмотрим! — храбрился Илюха, тайком от ребят засовывая за пазуху бинокль. Он решил осмотреть его на чердаке. «Вот бы и вправду в бинокле оказался передатчик!»

Дверь в прихожей открылась, вошёл дядя Николай.

— Вот ключ, дядя Николай, — сказал Илья.

— Ну, молодцы. Выручили, — похвалил дворник. — А теперь пошли.

— А где же Луша? — спохватился Славка, когда они уже были в прихожей.

И правда, ребята и не заметили, куда исчезла Луша. Заглянули в комнату, открыли дверь в кладовку. Славка даже посмотрел под перевёрнутым ведром, и наконец только на кухне обнаружили Лушу.

— Я тут подметаю, — оправдывалась она. — Смотрите, сколько сору.

Илюха хотел дать ей щелчок, да побоялся — ещё заревёт.

Захлопнув дверь, дворник засунул в карман ключ и пошёл относить инструменты.

Никто не видел, что Илюха прихватил бинокль Ивана Васильевича, и он заторопился:

— Ну, ладно — не шпион так не шпион… Я пошёл.

Сейчас, на улице, он уже жалел, что взял бинокль, и успокаивал себя: «Ничего, я его осмотрю и, если не найду ничего подозрительного, — спущу через форточку. Никто и не узнает…»

Игорь шёл домой и придумывал, что бы такое сказать маме, ведь она непременно спросит, почему он мокрый.

Но выдумывать ничего не пришлось: из гостиной слышались голоса — у мамы были гости.

— Игорёк, это ты? — ласково протянула мама, когда Игорь уже успел переодеться. — Поди-ка сюда, посмотри, кто к нам пришёл!

Батюшки! В комнате сидела учительница. Но, видно, она ничего плохого не сказала про Игоря, потому что мама была весёлой.

— Вот он, наш школьник, — говорила мама. — Погулял, а сейчас сядет за уроки.

— Здравствуй! — ответила на приветствие Игоря учительница. — Видишь, какая заботливая у тебя мама. У вас так чисто, и уроки готовить в такой квартире приятно. Правда?

— Ага, — согласился Игорь.

— Ну, веди меня, показывай, где твоё рабочее место.

— Вы знаете, — смутилась мама, — он у меня занимается на кухне…

— Как — на кухне? — удивилась учительница.

— Ну, у него там есть стол у окна. Очень удобно, — убеждала мама.

— Покажите, покажите! — Гостья поднялась. За ней поднялась и мама.

Рабочее место Игоря учительнице определённо не понравилось.

— Как же так? — недоумевала она. — У вас такая просторная квартира, а мальчик занимается на кухне.

— Ну, знаете, — доказывала мама, — ему и здесь хорошо. А пусти его в гостиную… Вы не представляете, что он может там наделать. Правда, Игорёк?

Игорь промолчал. Он просто не знал, что такое он может наделать в гостиной, потому что бывал там нечасто.

Потом Игоря попросили выйти из кухни, и пока он стоял в прихожей, не зная, куда податься, учительница и мама о чём-то потихоньку беседовали.

— Хорошо, хорошо, — говорила мама, провожая учительницу. — Я что-нибудь придумаю.

Вечером, когда папа отпаривал с японских спичечных коробков этикетки (их ему привёз его друг, тоже врач, плававший с туристской группой в Японию), мама пожаловалась:

— Ты представляешь, сегодня была классная руководительница. И она меня тут отчитывала за то, что мальчик делает уроки на кухне!

— Отлично! — отозвался папа, занятый этикетками.

— Да ты думаешь, что говоришь?!

Папа поднял голову от этикеток и, поморгав, посмотрел на маму.

— Пусти вас в гостиную, — разошлась мама, — так вы мне там всё вверх дном перевернёте. Ужас какой!

Отец понял, что сказал не то, что следует, и закивал головой:

— Конечно, мой друг, конечно. Всё перевернём! — И опять уткнулся в этикетки. Потом он осторожно тронул Игоря за руку и шепнул: — Посмотри, это Фудзияма. «Яма» — по-японски «гора». Редкая этикетка…