Житие архиерейского служки

Продолжение приключений господина Полянского

Любовь процветала в пасторском доме.

Полянский проводил там почти круглые сутки, но дела наместнические требовали иногда выхода, хотя бы на несколько часов.

Со вздохом уходил парижанин из этого театра, где чувства были настоящие. И для того, чтобы не скучать в наместническом кабинете, учредил он курьера, который носил между пасторским домом и наместническим дворцом беспрестанные любовные записки.

Барон Фелич перехватил одну записку для будущего судебного дела, а господин Полянский с решительностью прямо губернаторской арестовал маленького пасторского сына при своей канцелярии.

Тогда пастор и пасторша обратились к губернатору, но и губернатор ничего не мог сделать с Полянским.

И тут произошло событие изумительное.

Пастор и пасторша с криками побежали по городу, вошли в канцелярию наместнического правления, взяли своего сына и отвели домой без всякого предписания.

И тут Полянский промолчал, не решившись начать дело против пастора.

Для города это было неожиданностью.

Оказалось теперь, что не только слава Полянского подорвана, но и дом пасторский, в котором гнездилось счастье господина парижанина, стал домом раздора.

Но тут пришла из Питера посылка утешительная.

Оказалось, что дело о разводе подвигается и госпожа фон Бринк скоро будет признана девицей фон Бринк, так как она сама решилась на освидетельствование.

Довольный, счастливый Полянский со слугою ехал на ревизию в Черниговский уезд.

И тут в лесу встретил он поручика барона Фелича и еще двух неизвестных.

Барон Фелич закричал:

– А, герой могилевский, это тебе не в сенате!

Полянский ответил из коляски:

– Барон, ты будешь нечестен, если захочешь мстить. Сделай так, как поступают в Европе: возьми пистолет, я возьму другой, а незнакомые мне дворяне будут нашими секундантами.

Но барон был пьян и весел.

– А в Европе, – сказал он, – не присылают к мужьям лекаря и полицейских для освидетельствования.

Тут схватили Полянского и начали его бить плетьми.

Полянского нашли в лесу брошенным и привезли в Могилев крестьяне.

Весь Могилев посетил героя Полянского. Сам Георгий Конисский пришел к нему с утешительной проповедью. Добрынин пришел с Луцевиным. И были приняты сейчас же после медика и написали челобитную на Фелича и Бринка.

Но в наместническом правлении председатель вернул челобитную как составленную в ругательных выражениях.

Пошла ябеда на ябеду, донос на донос. Ахшарумов писал на Полянского, Полянский на Ахшарумова.

Генерал фон Бринк продал дом, а потом продал мундир, и все съела верхняя расправа.

Нищим ходил старик по улице. И если кто подавал ему, то он останавливал благодетеля и говорил:

– И все ж таки я не понимаю: почему за мою жену дрался барон фон Фелич с Полянским, и при чем здесь генерал-губернатор, и почему мне теперь негде пить кофе? Зачем я пожалел свою бедную родственницу, зачем я покрыл своим именем чужой грех?

Потом господин фон Бринк начинал плакать и просить денег на табак. Все это было очень неприятно, и его старались обходить.