Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого - 2

НИКОЛАЙ ЛУКЬЯНОВИЧ ДУПАК

— Николай Лукьянович, ваш кабинет не изменился после реконструкции?

— Нет, этот кабинет не изменился. Я даже оставил всю старую мебель, эта мебель стоит здесь с 1946 года. Архитекторы предлагали новый — более просторный кабинет, но я решил: пусть будет еще один репетиционный зал.

— Как часто Владимир Семенович бывал в этом кабинете?

— Владимир заходил сюда довольно часто — бывал и с победой, бывал и с повинной… Если бы эти стены заговорили, многое, очень многое смогли бы они рассказать. Ну, например, в этом кабинете Марину Влади познакомили с Высоцким…

Или был такой любопытный эпизод. Звонят мне товарищи из министерства: «Почему Высоцкий в Америке? Кто его послал? Он ведь должен быть во Франции! Кто его туда пустил?» Я говорю, что он поехал во Францию, а как он забрался в США, я не знаю. Вот приедет — узнаем. А мне говорят: «А вдруг не приедет?» Отвечаю, что этого не может быть. «Высоцкий приедет! Я гарантирую!»

— Николай Лукьянович, давайте вернемся в 1964 год. Расскажите, пожалуйста, о реорганизации Театра драмы и комедии, о приходе группы молодых актеров во главе с Любимовым.

— Я стал директором этого театра в ноябре 1963 года… Представляете, двадцать четыре года работаю в этом театре, правда, с небольшим перерывом. А его реорганизация произошла в марте 64-го, и уже в конце апреля состоялось первое представление на профессиональной сцене «Доброго человека из Сезуана». И с этого началась новая страница в истории театра. Кстати, Театр на Таганке был организован Александром Константиновичем Плотниковым в 1946 году, сразу после войны.

— А как артисты театра восприняли приход нового главного режиссера и группы молодых актеров?

— Хорошо, а лучше сказать — с надеждой… И эти надежды оправдались. Сразу же появилось несколько очень интересных спектаклей. А еще актеры старой Таганки сразу же стали играть в «Добром человеке…»: Смирнов, Соболев, Эйбоженко. С Любимовым пришли тогда двенадцать человек. Но это уже был коллектив, а самое главное — у них уже был свой спектакль.

— А как Высоцкий пришел в театр?

— В Школе-студии МХАТ он учился вместе с нашей актрисой Таисией Додиной. Она рассказывала в театре, что есть очень интересный парень… Не только актер, но автор и исполнитель очень необычных песен. И неплохо было бы пригласить его в наш театр. Тогда у нас все штатные единицы были заняты. Но Додина настаивала: «Нет, вы послушайте его… Такого вы никогда еще не слышали». Пригласили Высоцкого, он спел песню, вторую, третью… Нам это понравилось. И я предложил, раз нет пока штатной единицы, пусть идет на договор…

Вначале такого уж сильного впечатления не было, это я вам честно говорю. Первой его самостоятельной работой в театре была роль штабс-капитана в спектакле «Герой нашего времени». А потом Владимир как-то очень лихо стал набирать и в силе, и в актерском мастерстве, и в поэтическом творчестве. В 70-е годы уже ни одного вечера, ни одной встречи в театре нельзя было представить без Высоцкого. А на капустниках, на юбилеях театра он всегда один из самых главных авторов.

— А как складывались ваши личные отношения?

— Он знал, что я прошел войну, был ранен… И Владимир как-то очень переживал, если меня чем-то расстраивал. Всегда старался не расстраивать. Можно сказать, что он бережно относился ко мне…

Однажды зимой пришел сюда, в этот кабинет, а я растираю, массирую раненую ногу… «Что случилось, Николай Лукьянович?» Я говорю, что вот раненая нога замерзает, а здоровая — нет. Представьте себе, через некоторое время он возвращается из Парижа и вручает мне теплые зимние ботинки У кого-то узнал, какой у меня размер… Вот в этом он весь.

Помню вечер, когда у него был сорван голос, болело горло. А надо было играть «Галилея». Мы вместе вышли на сцену, я сказал зрителям: «Уважаемые товарищи, администрация театра приносит извинения, но из-за болезни актера Владимира Высоцкого спектакль сегодня состояться не может…» А Владимир стоял рядом и показывал на горло. И зрители вдруг зааплодировали, просто за то, что Высоцкий вышел на сцену.

Я продолжаю: «Мы можем перенести спектакль на наш выходной день, но если у вас нет возможности или желания прийти через месяц, то верните билеты в нашу кассу». Ни один билет в кассу театра тогда не вернули. Точно так же, как не вернули ни один билет на «Гамлета» 27 июля 1980 года. Не вернул ни один человек!

А еще Владимир много помогал мне в строительстве нового театра. Как только возникала какая-то сложность, я приглашал его в этот кабинет и говорил: «Володя, надо поехать. Опять срывают сроки поставок». Он спрашивает: «Когда ехать? Завтра? Хорошо, я сейчас посмотрю… Нет, завтра я не могу. Послезавтра— можно?» Я звоню на завод — будем послезавтра. С Высоцким! Приезжаем на завод, а в цехе висит лозунг: «Заказам Театра на Таганке — зеленую улицу!» Мы выступали и на второй или третий день получали ферму, которую должны были получить недели через две.

— На ваш взгляд, Николай Лукьянович, какова главная черта характера Высоцкого?

— Володя был мастеровой… Он очень хорошо владел своей профессией. Ничего не оставлял на завтра. Работал каждый раз так, чтобы сполна рассчитаться со зрителями, оправдать их ожидания. И ни одной недоброй интонации — ни в творчестве, ни в общении— у него не было. Он бывал резок, но злобствующим не был и не мог быть. В нем никогда не исчезала доброта.

— Зрители шли «на Высоцкого»?

— Шли на спектакли Театра на Таганке, но позже это, конечно, возникло. Стали спрашивать, играет ли сегодня Высоцкий. В последние годы, конечно, шли «на Высоцкого». Но «звездной болезни» у Владимира никогда не было. Жалко, что мы так невнимательны, даже расточительны: ведь так и не сняли многие спектакли на пленку. А ведь и спектакли, и актеры не вечны, и многого мы уже никогда не увидим.

— Николай Лукьянович, «Гамлет» Театра на Таганке постепенно становится легендой. А как возник этот спектакль?

— Нам не разрешили ставить «Хроники» Шекспира, а сказали — любую другую пьесу «этого же автора». Так что в какой-то степени обращение театра к «Гамлету» было вынужденным. Но это совпало с давним желанием Высоцкого.

Кстати, роль Гамлета начинали репетировать трое: Золотухин, Филатов и Высоцкий. Но после первых просмотров, после первых репетиций стало ясно, что у Высоцкого свое видение этой роли… Видение, которое резко отличается об общепринятого.

У меня есть мечта… Поставить «Гамлета» с сыном Высоцкого Никитой. Я бы это построил как передачу некоторых идей от отца к сыну. В свое время я предлагал пригласить в театр Никиту Высоцкого, но Анатолий Васильевич Эфрос к этой идее отнесся как-то скептически. Но еще не все потеряно, к этому еще можно вернуться.

— Как Владимир Семенович относился к критике? Более того, ведь бывали и предупреждения и выговоры…

— Если он был виноват, он говорил — да, я виноват. Никогда не оспаривал наказаний, никогда себя не выделял и не требовал особого отношения. Вы, наверное, знаете, что Володя по требованию коллектива был освобожден от работы на несколько месяцев. На гастролях в Риге он сорвал спектакль, и коллектив потребовал строгого наказания. Почти полгода он не работал, и ничего — терпел. Конечно, дисциплина в театре должна быть, но не жестокость, не озлобленность. Как-то незаметно мы потеряли простые человеческие качества — жалость, доброту, сострадание. Ведь человек попадает в разные ситуации, и это можно понять. Иногда Володя улетал куда-то на Север. Однажды звонил мне из Магадана: «Николай Лукьянович, извините, нелетная погода, я очень прошу заменить спектакль…» Только два или три раза он не успевал на спектакли. Куда-нибудь заберется, а там туман или гололед…

Между прочим, когда Володя отпрашивался, все время показывал мне обратный билет: «Вот смотрите, Николай Лукьянович…» А я ему: «Володя, Ну хоть один день запасной сделай». Ведь был случай, когда он летел из Симферополя в Москву — через Минск и Ленинград. А из Ленинграда уже поездом добрался в Москву.

— История с выступлениями Высоцкого в Новокузнецке наделала очень много шума. А в чем там было дело?

— В Новокузнецком драматическом театре сложилась очень сложная финансовая ситуация. Работники театра несколько месяцев не получали зарплаты. И директор попросил меня отпустить Высоцкого на несколько спектаклей, чтобы поправить финансовое положение театра. У Владимира было четыре свободных дня, и он полетел в Новокузнецк. Все было хорошо, он привез массу благодарностей. Но через несколько дней в газете «Советская культура» появляется статья «Частным порядком». Вот ее содержание:

«Приезд популярного артиста театра и кино, автора и исполнителя песен Владимира Высоцкого вызвал живейший интерес у жителей Новокузнецка. Билеты на его концерты в городском театре многие добывали с трудом. У кассы царил ажиотаж.

Мне удалось побывать на одном из первых концертов В. Высоцкого в Новокузнецке. Рассказы артиста о спектаклях столичного Театра на Таганке, о съемках в кино были интересными по форме и весьма артистичными. И песни он исполнял в своей, очень своеобразной манере, которую сразу отличишь от любой другой. Артист сам заявил зрителям, что не обладает вокальными данными. Да и аудитория в этом легко убедилась: поет он «с хрипотцой», тусклым голосом, но, безусловно, с душой.

Правда, по своим литературным качествам его песни неравноценны. Но речь сейчас не об этом. Едва ли не на второй день пребывания Владимира Высоцкого в Новокузнецке публика стала высказывать и недоумение и возмущение. В. Высоцкий давал по пять концертов в день! Подумайте только: пять концертов. Обычно концерт длится час сорок минут (иногда час пятьдесят минут). Помножьте на пять. Девять часов на сцене — это немыслимая, невозможная норма! Высоцкий ведет весь концерт один перед тысячью зрителей, и конечно же от него требуется полная отдача физической и духовной энергии. Даже богатырю, Илье Муромцу от искусства, непосильна такая нагрузка!

М. Шлифер, журналист.

Новокузнецк, Кемеровская область».

Получив письмо Шлифера, мы связались по телефону с сотрудником Росконцерта Стратулатом, чтобы проверить факты. «Возможно ли подобное?» — «Да, артист Высоцкий за четыре дня дал в Новокузнецке шестнадцать концертов». — «Но существует приказ Министерства культуры СССР, запрещающий несколько концертов в день. Как же могло получиться, что артист работал в городе с такой непомерной нагрузкой? Кто организовал гастроли?» — «Они шли, как говорится, «частным» порядком, помимо Росконцерта, по личной договоренности с директором местного театра Барацем и с согласия областного управления культуры. Решили заработать на популярности артиста. Мы узнали обо всей этой «операции» лишь из возмущенных писем, пришедших из Новокузнецка». — «Значит, директор театра, нарушив все законы и положения, предложил исполнителю заключить «коммерческую» сделку, а артист, нарушив всякие этические нормы, дал на это согласие, заведомо зная, что идет на халтуру. Кстати, разве Высоцкий фигурирует в списке вокалистов, пользующихся правом на сольные программы?» — «Нет, и в этом смысле все приказы были обойдены». Директор Росконцерта Юровский дополнил Стратулата: «Программа концертов никем не была принята и утверждена. Наши телеграммы в управление культуры Новокузнецка с требованием прекратить незаконную предпринимательскую деятельность остались без ответа».

Руководство стало «реагировать» на эту статью, от меня потребовали объяснений. Более того, этот вопрос вынесли на коллегию Министерства культуры РСФСР. Я на трибуне стоял полтора часа, и почти все это время меня «воспитывали»… И постановили: за плохую воспитательную работу в театре поставить вопрос о несоответствии товарища Дупака занимаемой должности, А о том, как дальше развивались события, можно написать целый роман…

Или: Высоцкий получает «лишние» пятьдесят рублей за концерт — тут же пиши объяснительную. А сколько здесь побывало людей из ОБХСС?! Вызывали меня и туда: на каком основании Высоцкому платят такие гонорары?

— А приходилось ли вам выступать третьей, примиряющей стороной в конфликтах Любимов — Высоцкий?

— О господи, их было так много, таких ситуаций! Я даже не хочу вспоминать. Конфликты были, но шефа Владимир уважал. И конечно, Любимов оказал влияние на Высоцкого — этого нельзя отрицать. И не только потому, что «заказывал» песни для спектаклей, хотя это очень важно. В театре Высоцкий вращался в очень интересном кругу ученых, писателей, поэтов. Может быть, я ошибаюсь, но думаю, что это общение тоже оказало большое влияние на Высоцкого.

— Моноспектакль по песням Высоцкого… Вы знали об этой работе?

— Не только знал, но и большие надежды возлагал на эту работу. Начинали делать ее в малом зале, и предполагалось, что это будет спектакль «Песни Владимира Высоцкого». Были готовы декорации, их делал Давид Боровский. Почему спектакль не вышел? Мне кажется, что Володя сам отказался от этого замысла.

— А позже возник спектакль-концерт «В поисках жанра», в котором звучали песни Высоцкого…

— Извините, но нам надо было жить. По разным причинам уходили из репертуара спектакли, и финансовое положение театра стало сложным. Нужен был спектакль популярный, но сделанный малыми силами. А потом, я считаю, что ночные спектакли нужны. Наши спектакли, которые начинались в двадцать два часа, пользовались успехом. Например, «Антимиры» прошли восемьсот раз! «В поисках жанра»— этот спектакль был очень популярен. Печально, что его не поняли в Тбилиси. Зрители просто не пошли… И для Володи тогда это было серьезной травмой.

— В последние годы Высоцкий подавал два заявления об уходе из театра. Как вы думаете, почему?

— Я знаю только одно заявление, где Владимир очень четко излагает мотивы. Он просил творческий отпуск на год в связи с работой над фильмом «Зеленый фургон». Он очень тянулся к работе в кино, к самостоятельной работе, и наверняка у него бы получилось.

И когда Владимиру был предоставлен этот творческий отпуск, он все-таки просил оставить за собой две роли — Гамлета и Свидригайлова. Кстати, такой опыт был. Когда Высоцкий снимался в фильме «Место встречи изменить нельзя», мы составляли расписание спектаклей, удобное для него. Допустим, второго числа он прилетает, третьего и четвертого играет в «Гамлете», а пятого и шестого — в «Преступлении и наказании». Владимир работал этот «блок» и снова улетал на съемки. В общем, шли ему навстречу.

— Известно, что «Гамлет» репетировался около двух лет… На Таганке вообще спектакли рождались нелегко. Это зависело не только от театра?

— Мне кажется, что в творчестве все рождается в муках. И все должно быть выношено. Вот сейчас все можно ставить — свобода. Но никто ничего особенного пока не предлагает. Я не считаю, что все эти годы нам было безумно трудно. Было интересно! Интересно выпустить такой спектакль! Интересно пробить этот спектакль! Интересно его сохранить. Был какой-то азарт… Мы делали то, что считали нужным. Конечно, иногда спектакли выходили с потерями, но с небольшими потерями. Принципиальная концепция спектакля никогда не менялась.

— Но ведь спектакль «Владимир Высоцкий» так и не вышел на широкую аудиторию?

— Да, не вышел этот спектакль. Мы его начинали готовить как вечер памяти… А потом поняли, что он достоин выйти и на широкого зрителя. И мы его сыграли, по-моему, раз шесть. Официально это были прогоны. Но мы получали выговоры за то, что были зрители. Но как же проверить спектакль без зрителей? Это невозможно.

— Будет ли возобновлен спектакль «Владимир Высоцкий»?

— Я думаю, что да. Во всяком случае, это мнение художественного совета театра и главного режиссера Николая Николаевича Губенко. Спектакль «Владимир Высоцкий» должен быть!

Ноябрь 1987 г.