Жизнь на излом. Ранение навылет (СИ)

10

— Ничесе, — Шурка присвистнула, — не, ты видела, Кир! Это же экран последнего поколения, прикинь! На даче, Кир! А ковры, да мне кажется, не в каждом доме такие стелют.

— Видела, Шур. Ну и что, висит, лежит. Мне какое дело? Красиво, конечно, но, наверное, это все годами наработанное. Не зря ведь отец Глеба всю жизнь служил.

— Дура, ты, Кирка. Это же все бешеные деньжищи. А потом, если это все скинули просто на дачу, дома у них как? Ах, блин, забыла! Ты ж была у них.

— Была. Дома тоже красиво, уютно. Мама Глеба очень приятная женщина, я же тебе рассказывала.

— Кирка, ты, ей-богу, малахольная! И везет же некоторым.

— Ты о чем? — оторвалась Кира от созерцания репродукции известной картины.

— Везет, говорю, некоторым в хорошей семье родиться, — поправилась Шурка. — Хватит на яблоки пялиться, картина так себе, я скажу. И нарисовано коряво, и яблоки какие-то невзрачные. Пошли к пацанам, они уже мангал разожгли. Нам еще стол накрыть нужно.

Кира согласно кивнула и вслед за подругой спустилась на первый этаж. Конечно, ей хотелось, чтобы экскурсию по дому провел сам Глеб. Но Юра утащил его на улицу — какой-то серьёзный разговор, а беспардонная Шурка решила, что можно не ждать, и сломя голову понеслась по комнатам. Кира за ней, чтобы хоть как-то контролировать эмоции бесшабашной подруги.

Дача Маковецких находилась практически в конце дачного поселка. С левой стороны стеной от дома стояла молодая березовая роща, а где-то за ней было и озеро, в котором друзьям предстояло искупаться. Высокий забор, двухэтажное, но не крикливое здание, во дворе разбит красивый цветник с многолетниками, мангальная зона, — это все, что успела Кира рассмотреть, пока они выходили из машины и заносили пакеты с провизией в дом.

Настроение и так не было хорошим, так вдобавок всю дорогу Юра обсуждал с Глебом какой-то свой важный проект. Как только Шурка поняла, что никто их в дороге развлекать не собирается, ей стало скучно. Недолго думая она воткнула наушники и прикрыла глаза — подруга ее, как собеседница, не интересовала.

Неприятное что-то, необоснованное, липло к сердцу, и Кира никак не могла себя заставить настроится на позитив. Ей хотелось побыть с Глебом, но все время их что-то отделяло друг от друга. Она ловила его ласковые и извиняющиеся взгляды, но разве это могло успокоить? Сама себя не понимая, перестала разговаривать с Шуркой.

Накрыли на стол, помогли парням с шашлыками: насадили мясные промаринованные кусочки на шампуры. Постояли рядом с мангалом, подышали дымком и ароматом спеющего шашлыка. Кира лишь на несколько минут успела прижаться к Глебу, притаилась, боясь спугнуть свое маленькое счастье. Слушала, как сердца бьются в унисон, как стрекочут в траве кузнечики, как шепчется листва молодых берез…

— Ну, мясо никуда с мангала не денется, — резюмировал Юра, перевернув кверху подрумянившуюся сторону шашлыка. — Глеб, ты хвалился воздушкой новой. Покажи, что ли.

— Прости, Киреныш. Я быстро.

— Глеб поцеловал девушку в макушку, с сожалением вздохнув отпустил Киру и отправился в дом за ружьем. Отец подарил дорогую игрушку на Новый год, да она все лежало без дела. А теперь вот и показать есть кому, и даже можно пострелять по банкам. Принес, показал Юрке, доняла Сашка — захотелось ей пострелять. Пришлось срочно соорудить мишени. А потом еще ее и учить, как держать ружье, как стрелять, чтобы не било в плечо.

Только Шура, словно нарочно, все делала из рук вон плохо. То держала неправильно, то пули просыпала. Глеб с трудом сдерживался, чтобы не послать ее куда подальше. Но боялся обидеть, все-таки это подруга Киры, да и все они у Глеба в гостях. Но Кира, слава Богу, не обращала на них с Шуркой особого внимания. Да и Юра взялся что-то подробно объяснять Кире. Так себе он, конечно, рассказчик. Небось про свои компьютерные программы что-то…

В очередной раз оглянувшись к мангальной зоне, Глеб поймал тоскливый взгляд любимой. И в груди что-то лопнуло, как натянутая струна. Он вдруг отчетливо почувствовал, насколько Кире сейчас плохо. Оставил Шурку, бросив ей "стреляй сама". Подошел к любимой и увел ее в дом за руку. А там просто прижал к себе и прошептал:

— Прости, любимая. День какой-то дурацкий сегодня. Не так я себе все это представлял.

Кира, подставив лицо для поцелуев, грустно улыбнулась.

— И у меня дурацкий. Ничего не могу с собой поделать, хочу, чтобы мы были с тобой только вдвоем. Но у нас гости, поэтому давай потерпим.

— Ты удивительная, знаешь?

— Шурка думает иначе.

— А Шуркино мнение, как и она сама, меня не интересуют. И пусть она хоть из кожи вылезет, я все равно смотрю только на тебя.

Кира счастливо улыбнулась и прижалась к крепкому мужскому телу, принимая и защиту, и любовь Глеба. Через несколько минут он все же произнес:

— Пойдем, а то они о нас начнут плохо думать. И шашлык, наверное, уже скоро будет готов.

На большой застекленной веранде ждал накрытый стол, маня гостей закусками. Кира, не обращая внимания на косые взгляды друзей, теперь улыбалась и напевала песенку. А еще схватила бутерброд и затолкала его в рот, словно ужасно проголодалась. Вскоре подоспело коронное блюдо, были откупорены бутылки, заняты места.

— Глеб, ты разрешишь? Нервы. — Юра показал на наполненный бокал.

— Да, конечно. Ты же знаешь, права у меня с собой.

— Ты что, повезешь нас обратно? — округлила Шурка глаза. — На Юриной машине? — Ага, мы часто ее делим пополам.

— И все у вас так, поровну? — усмехнулась Шура, скосив глаза на Киру.

— Это касается только машин, — резанул Глеб. Манера Шуры исподтишка шпынять Киру его раздражала.

— Глеб не любит водить, — разрядил обстановку Юрий. — Но часто меня выручает. Да и авто у него нет, вечно на маршрутке ездит.

— Благодаря этим маршруткам я познакомился с Кирой, — Глеб задорно подмигнул любимой.

— Иногда я думаю, что ты, Глеб, просто выскочка и везунчик, — резюмировал его друг.

— Это ничего не меняет. Давайте отдыхать. Разбираем мясо. Я еще буду вот этот салат. Потом предлагаю еще немного пострелять по мишеням, и после обеда поедем на озеро.

— Почему после обеда? — надула губки Шурка.

— Обгоришь, Шурочка, — назидательно ответил Юра, щелкнув девушку по носу.

Она едва дернулась от обидного щелчка и пригубила из бокала. Затем опомнилась и заявила:

— Кира! Ты же не за рулём! Давай, бери, и говори тост!

Кира, немного замявшись, взяла бокал, повертела его в руках и тихо произнесла:

— Давайте за окончание учебного года. И за наши дальнейшие планы.

— Хороший тост, — воскликнул Юра, чокнулся с девушками, принял щелчок по бочку бокала от Глеба и опрокинул в себя напиток. Дурацкая встреча, натянутая, неинтересная. Но его планам это никак не мешало, а наоборот лишь подтверждало его намерения.

****

Кира сделала несколько кругов по парку — пробежка успокаивала и очищала голову от дурных мыслей. Все в последнее время напоминало о прошлом. И этот цветущий жаркий май, и парочки, гуляющие по парку. Футболка стала мокрой насквозь и неприятно липла к телу. Кира взглянула на часы — пора возвращаться домой. Муж уже должен был уйти на работу, а значит она спокойно сможет заняться своими делами. Впереди ждала сессия, и хоть обучение для нее теперь было заочным, Кира старалась все сдавать вовремя. Из насущных проблем — найти работу. Такую, чтобы не находиться дома по максимуму. Не могла, задыхалась в квартире, сама себя ненавидела. И пусть теперь она была обеспечена так, что Шурке и не снилось. Муж зарабатывал много, и на благоустройство их жизни не скупился. Да что говорить, они только за эти полгода уже три раза побывали на заграничных курортах (в глупой надежде, что смена климата поможет ей забеременеть). Но все это богатство было бельмом на глазу, золотой клеткой. А она ведь хотела остаться в поселке, работать в школе. Не дал, не позволил. Увез насильно.

Кира тряхнула головой и направилась в сторону дома. Нужно найти работу, пока его нет дома, можно взять газеты в киоске и поискать. Да, уже не актуально, сейчас все объявления в интернете, но он проверит историю, и тогда будет новый скандал. Купить их сейчас или после? После, уж очень хочется побыстрее принять душ.

Дойдя до дома, Кира убедилась, что их огромного черного внедорожника нет ни стоянке. Поздоровалась с консьержкой и, минуя лифт, пошла на лестницу. На втором пролете остановилась возле почтовых ящиков. Быстро нашла нужный — соседский, пустующий из-за отсутствия хозяев. Набрала базовый код и электронный замочек открылся. Кира приоткрыла дверцу ящичка, нащупала на дне блистер, быстро извлекла его, выдавила таблетку и закинула ее в рот не запивая. Маленькая гладкая горошина привычно проскользнула в горле. Блистер на место, дверцу захлопнуть. Когда сзади послышался шум и знакомый голос, Кира вздрогнула, а потом сжалась, словно от удара.

— А я все гадал, почему не получается. И вроде стресс прошел, и таблеток дома нет, все перерыл. — Муж схватил ее за плечи и, развернув к себе лицом, хорошенько тряхнул. Голова молодой женщины откинулась. Ей хотелось отвернуться, но он приказал:

— В глаза мне смотри, Кира! За что ты так со мной, любимая? Ведь я весь мир к твоим ногам. Неужели я настолько тебе противен?

Кира посмотрела в красивое и до боли знакомое лицо. И в то же время словно в другое. Теперь она не видела улыбающегося чуть стеснительного парня, теперь на нее смотрел взрослый серьёзный мужчина, который знал, чего хочет. А хотел он ее, всегда. И теперь, как вишенку на торте, хотел от нее сына.

— Я говорила тебе, что еще не готова, — тихо прошептала Кира, уставившись на расстёгнутую пуговицу, как раз над нервно дернувшимся кадыком.

— Не готова, — вскричал он и оттолкнул жену от себя, — а когда ты будешь готова, Киреныш!

— Я просила, не называй меня так! — вскричала она, не уступая.

— А то что? Будешь вспоминать о нем? Будешь снова представлять, что я это он, да?

— Я… я никогда так не делала! — дернулась как от удара.

— Так когда уже ты поймёшь, что мы с тобой муж и жена! Я, я твой муж! Я!

— Знаю. Прости. Рожать я пока не готова, — сквозь слезы пробормотала Кира. Вот, опять она не может дать ему отпор, словно загипнотизированная. Она нервно повела плечами, стараясь стряхнуть это гипнотическое состояние, которое превращало ее в пугливую маленькую лань. Этот мужчина умел говорить убедительно.

Он схватил ее в охапку, стиснул и прижался с неистовым поцелуем. Голодным, испепеляющим, вытравливающим ненужные мысли.

Кира притихла в объятиях мужа, считая секунды, когда его страсть утихнет. Замерла, сдерживая поступающую тошноту. Омерзение, вот что она испытывала, когда ее целовал законный супруг. Только не к нему, а к себе…

Через пару минут он отстранился, крепко сжал Кирину голову, и прислонился к ней лбом. Прерывисто дыша, он снова облизнул ее распухшие губы и прошептал в них:

— Я тебя не отпущу. Никогда. Я не смогу без тебя. Не выживу. Сдохну, Кира.

В сердце обожгло, словно прострелило. Она кивнула и легонько положив руку ему на грудь, отстранилась.

— Тебе на работу пора. А я пойду, мне нужно в душ. Прости.

Он обреченно вздохнул и разжал руки. Кира, почувствовав, что теперь не в тисках, отступила на два шага, а потом сломя голову бросилась бежать по лестнице наверх, до квартиры.