Жизнь на излом. Ранение навылет (СИ)

34

Кольцо, узенькое с россыпью бриллиантов, на пальце Киры появилось через месяц, в первый же день, как только ее выписали из частной психиатрической клиники. Туда она попала сразу после происшествия на озере — Юрка расстарался: нашел хороших врачей, оплатил не только лечение, но и приличную сумму сверху — за анонимность.

Забирал ее тоже сам с огромным букетом темно-красных роз, на своей новенькой машине. Кира, хоть и пришла в себя после лечения, но все еще оставалась тихой и нерешительной, что Юрке играло только на руку.

Он сразу привез ее домой к родителям, где мать, счастливая и заплаканная, долго обнимала Киру и бесконечно благодарила Юрия. В зале, а не на кухне, был накрыт праздничный стол. Белая скатерть, закуски от края до края на красивых тарелках, и жареный гусь с яблоками, как царь застолья, стоял в центре стола.

Все это еще больше смутило Киру, но она не привыкла перечить родителям, и, если они ее так встречали, значит этим нужно дорожить.

Правда через пятнадцать минут застолья выяснилась явная причина праздника. Сначала встала мать, подняв рюмочку сладкой настойки. Произнесла хвалебную речь Юрию, благодарность за то, что спас их единственную и горячо любимую дочь. Намеком упрекнула Киру, что та совершенно их не пожалела, совершая безрассудный поступок.

А следом за Елизаветой Андреевной встал Юра. И попросил у родителей руки дочери.

Запричитала довольная мать, вытирая слезы счастья. Одобрительно закряхтел отец. Юрка встал на одно колено перед Кирой и, собственно даже не спросив, надел ей кольцо на палец.

Говорить что-то, выяснять отношения за столом при родителях она не стала. Но потом, когда отец ушел на балкон подышать, а мать скрылась на кухне, готовя сладкое к чаю, Кира решительно выдала:

— Юр, я не пойму, это что сейчас было? Неужели мое мнение не учитывается?

— Любимая, успокойся. Я думал, ты сама расскажешь, что у тебя задержка, но ты, видимо, стесняешься пока говорить о таких вещах. А я тебе и твоим родителям дал слово, что позабочусь о тебе. Потому что люблю больше жизни. Милая моя, я не представляю свое будущее без тебя. И будь уверена, я обеспечу достойное будущее нашему ребенку!

Кире стало дурно. Да, задержка была, но она не придала ей значения. А вот то, что об этом через врачей знал Юрка, оказалось неприятным фактом. Конечно, она раскаивалась в том, что причинила страдания своим дорогим людям, но …

— Кира, нужно жить дальше, понимаешь? Ради нас, ради родителей, ради малыша. Я надеюсь, что ты хорошо подумаешь над всем этим и не станешь делать поспешных выводов. Свадьбу сыграем через две недели. Отгуляем в кафе, все заказано и оплачено лично мной, твоим родителям ничего не придется платить. А потом мы с тобой полетим отдыхать на море.

Кира потеряла дар речи. И хлопнувшая от сквозняка балконная дверь как нельзя кстати подвела черту между прошлым и будущим.

Сопротивляться? Зачем… Если бог сохранил ей жизнь, то, наверное, Кире придется с этим смириться.

Со смирением она приняла и Юркино предложение, и последующую за этим шумную свадьбу.

Юрка знал, о чем говорил. Он еще год назад удачно продвинул личный проект на конкурсе. Благодаря этому нашел инвесторов, а затем, как по мановению волшебной палочки, посыпались заказы. Одновременно, не без помощи тех же инвесторов, выиграл несколько крупных тендеров. В срочном порядке сколотил команду, снял офис и уже был не простым программистом-любителем, а руководителем крупной IT-компании. За год заработал приличную сумму денег. А теперь, желая стать семьянином, купил квартиру в престижном районе, новую тачку. Ну и вишенкой на торте стала, конечно, свадьба с Кирой.

Для Киры же собственная свадьба пролетела как в тумане.

На праздник были приглашены деловые партнеры, тут и там сновали журналисты, Юрка светился от счастья, дергал постоянно ее:

— Любимая, все невесты волнуются! Но давай еще разок улыбнемся вон на ту камеру! Расслабься, уже послезавтра мы с тобой будем отдыхать на море, греться на солнышке и заниматься любовью!

И Кира улыбалась. Хотя внутри все кричало о том, что она не должна здесь находиться, не должна быть невестой Юрки, и не в свадебном платье ей положено быть, а носить траур по любимому.

Но все происходило стремительно быстро, и умело расставленные Юркой сети окружили Киру со всех сторон. В какой-то момент ей захотелось воспротивиться, убежать, но и тут ее настроение сразу же уловила мать, пристыдила:

— Что ты нос воротишь, глупая! Тебе бы ноги ему целовать. Юрочка в тебе души не чает, жить без тебя не может! Кому ты что докажешь, если бросишь сейчас его?

Никому. Кира вдруг поняла, что сейчас своим отказом она разрушит Юркино счастье, состоящее из множества кирпичиков, которые тот так тщательно подбирал, лепя стену своего благополучия. И не решилась, не увидела в этом смысла. Не захотела, чтобы кому-то было также плохо, как было ей.