Жизнь на излом. Ранение навылет (СИ)

48

Сложно было ударить больнее.

Одно дело, видеть любимую. Другое дело — когда ее обнимает друг, пусть и бывший.

Именно в эту минуту Глеб осознал, что где-то в душе все еще таилась надежда на то, что это лишь розыгрыш, ошибка. И Кира не замужем за его лучшим другом. Но нет, вот они, рядом, и Юрка, крепко сжимая Киру в объятиях, всем своим видом заявляет: "Она Моя!"

— Ой, какая неожиданная встреча, — старательно повеселее, переходя на фальцет, выдала Шурка. — Привет!

Глеб тоже приветственно кивнул. Ком в горле мешал говорить, и он на несколько секунд опустил глаза, чтобы совладать с нахлынувшими чувствами. Именно сейчас всплыли в памяти слова отца " всегда держи лицо".

— Добрый день, — произнес он уже легко и равнодушно, как здороваются ежедневно сотрудники какой-нибудь большой организации. Ведь ему действительно безразлично. Кира сделала свой выбор, имея на это полное право. А его личные чувства не касаются никого.

— ЗдорОво, кого не ждали! — небрежно бросил Юрка. — Давно вернулся?

— Нет, недавно, — нехотя ответил Глеб.

Ему вообще хотелось уйти молча, но Кира и Юрка как раз стояли у него на пути. А грубо оттолкнуть он их не мог.

Глеб, в бессилии хоть как-то избежать разговор, сжал кулаки и спрятал руки за спину.

Шурка тут же повисла у него на плече.

Юрка осмотрел бывшего друга с ног до головы. Что тут скажешь, то возмужал и стал как будто еще более внушительным. Бабы таких любят, даже без денег.

— Работаешь здесь?

— Да, несколько дней как устроился.

— Удивительно. И Кира сюда устроилась. И Шурка возле тебя пасется. Молодец!

— На что ты намекаешь? — желваки на лице Глеба заходили ходуном.

— Да нет, ни на что не намекаю. Удивился просто. Ну, не смею вас, доктор, задерживать. Нам тоже с любимой нужно поспешить, хотим сегодня оформить путевки.

— Вы куда-то уезжаете? — встряла Шурка.

— Да, — широко улыбнулся Юрка и, окинув жену влюбленным взглядом, добавил, — летим отдохнуть на море. Кирочка готовится стать матерью, ей нужно больше отдыхать.

— Оу, поздравляю, не знала! — залебезила Шурка, приторно улыбаясь.

— Простите, — резанул Глеб, — меня пациент ждет.

Юрка усмехнулся, театрально поклонился и указал на освобожденный проход.

Возможно, тот хотел сказать что-то еще, но Глеб больше ни секунды не хотел присутствовать на этом лицедействе.

Его тошнило от Шурки, вдруг позвонившей, и попросившей посмотреть, что с ее якобы подвернутой ногой. Тошнило от бывшего друга, оказавшегося на деле предателем и лицемером. И Кира…

Кира…

Беременна? Что же, это, наверное, естественный результат для женщины, у которой есть муж. Все женщины к этому рано или поздно начинают стремиться. Только какого черта она здесь работает? Таскает этих детей-инвалидов, не бережет ни себя, ни ребенка…

Глеб вошел в свой кабинет и закрылся. Схватил стакан с водой, выпил залпом. Налил еще. Прислонил к пылающему лбу холодное стекло. Выдохнул.

Черт, он не имеет права о ней думать. Кира для него умерла. Два года назад она вычеркнула его из собственной жизни. А он вычеркнул ее из своего сердца. Должен был вычеркнуть… Должен был.

Кира ощущала себя рыбой, выброшенной на берег. Злость на мужа просто зашкаливала. Как только Глеб скрылся за поворотом, а Шурка, что-то пробормотав, скрылась за дверью кабинета бухгалтерии, она вырвалась из Юркиных цепких объятий.

К удивлению, муж не стал ее больше удерживать, только вот его взгляд не предвещал ничего хорошего. Лицо было просто перекошено от злости, и Кира понимала, что сейчас их разговор, а вернее спор не приведет ни к чему.

Юрка ловко умел расставлять сети, и что бы ни хотела она ему высказать по поводу отпуска и вранья в кабинете заведующей, теперь ей в любом случае придётся лишь оправдываться, почему она работает в одной организации с Глебом.

— Юра, извини. Мне нужно работать. Поговорим вечером.

Юрка молчал. Молчал так, чтобы эта минута показалась не просто тяжелой, а угрожающей. А затем, чеканя каждое слово, тихо произнёс:

— Я заеду за тобой. И мы поговорим. Дома. У нас дома.

Он развернулся, окинув ее обвиняющим взглядом, и наконец-то ушел.

Кира прикрыла глаза, сжала трясущиеся холодные руки и выдохнула.

Отвоевала. Отстояла свою свободу до вечера. А там уже будет легче. Проще, потому что ей тоже есть что сказать своему дорогому супругу.

Когда пришла бабушка Карины, Кира собрала Андрюшку и повезла мальчика на процедуры. В конце концов, переживания нужно отбросить в сторону — она здесь на работе, а отношения можно выяснить и за пределами. Не выгонит же ее Глеб из кабинета, что бы там о ней не думал. Как-нибудь вытерпит присутствие бывшей невесты двадцать минут. Ведь молчали они на прошлой встрече. И на этой помолчат, ничего страшного.

Только дойдя до кабинета, она увидела прикрепленную к двери записку: "Сегодня все процедуры отменяются".

Лицо бросило в жар. Кира сдернула маску и с жадностью схватила ртом воздух. Неужели он ушел из-за них с Юркой? Весь этот концерт по заявкам наверняка выбил его из колеи.

Ей, конечно, не верилось, что Глеб мог забыть о ней. Как бы ему не было больно, не мог. Она ведь о нем до сих пор не забыла…

Пока Кира стояла в раздумьях, медсестра из соседнего кабинета выглянула из-за двери:

— А, Кира Сергеевна! Массажиста нет, он уехал. Ему с больницы позвонили, от матери. Сказал, что сегодня уже не вернется. Так что отдыхайте. Андрюху жду после обеда!

— Понятно. Спасибо, Марина Николаевна, мы обязательно будем! — Кира выдавила из себя вежливую улыбку и, развернув коляску, отправилась с Андрюшкой назад в палату.

Ну вот, всего лишь уехал в больницу к матери. А ты, Кира Сергеевна, уже себе напридумывала…

Значит, мать Глеба в больнице. Что же, неудивительно, она всю жизнь мучилась с сердцем, а переживания за сына никак не могли положительно сказаться на ее здоровье.