Журнал "Здоровье" №8 (68) 1960

Оружием науки и гуманизма

М. Г. Спасокукоцкая

«Принимая с глубокой признательностью даруемые мне наукой права врача и постигая всю важность обязанностей, возлагаемых на меня сим званием, я даю обещание в течение всей жизни ничем не помрачать чести сословия, в которое ныне вступаю. Обещаю во всякое время помогать, по лучшему моему разумению, прибегающим к моему пособию страждущим; обещаю продолжать изучать врачебную науку и способствовать всеми силами ее процветанию, сообщая ученому свету все, что открою…» Такую «Лекарскую присягу» в 1893 году подписал, принимая диплом врача, выпускник Московского университета Сергей Иванович Спасокукоцкий.

В ту пору русские врачи, как солдаты, давали присягу. Враги были многочисленны и грозны: холера, оспа, тифы, дифтерия, туберкулез. А самое страшное — нищета народа, непрекращающийся голод, невежество…

Верный своему обещанию, Спасокукоцкий продолжал изучать врачебную науку. За три года он успел опубликовать несколько научных работ и создать новый способ костнопластической операции. С блеском защитив диссертацию, он получил ученую степень доктора медицины. Для энергичного, талантливого хирурга открывался прямой путь в науку, путь к профессорской кафедре.

Но неожиданно для всех он уехал работать в маленькую, убогую смоленскую земскую больницу. Объяснение этого поступка мы находим в одном из его писем. «Я бросил книжку и решил взяться за работу. А злой дух шепчет: что такое твоя работа? Ведь это статьи для печати, которые пишутся для удовлетворения самолюбия, из тщеславия, а вовсе не работа. А работа — это труд над больными, чтение для самообразования».

С. И. Спасокукоцкий был сыном земского врача, воспитанником Московского университета с его демократическими традициями, учеником Склифосовского, Эрисмана, Снегирева. Уезжая работать в земство, он видел «этом не только свой врачебный, но и гражданский долг.

Смоленская земская больница. Старинное здание с колоннами, сводчатые потолки и толстые стены, никогда не просыхающие от сырости. На обходах врача фельдшер везет за ним по палате деревянное ведро, скользкое и вонючее, наполненное кровавыми тряпками, пропитанными гноем, бинтами. Казалось, время шло мимо больницы, и все здесь оставалось таким, как сто лет назад.

Но Спасокукоцкий был не одинок. Почти одновременно с ним приехало еще несколько молодых энтузиастов, новый главный врач — талантливый представитель земской медицины С. А. Александров.

Работы по горло, и Сергей Иванович отдается ей с увлечением, со страстью. Ежедневно 6–8 операций, не считая экстренных. Во второй половине дня — амбулаторный прием. Потом — вызовы на дом.

Но лечебная работа, оказывается, вовсе не мешает научной. Наоборот. Молодой хирург видит сейчас в десятки раз больше пациентов, чем в московской клинике. Он внимательно наблюдает их, ищет ответа на трудные вопросы в научной литературе, высказывает собственные предположения.

Иностранные ученые стали замечать появление в немецких и французских медицинских журналах статей, подписанных трудной фамилией — Спасокукоцкий. Рядом с подписью пометка: «Смоленск. Россия».

Но еще раньше заметили новое имя на Родине. Русские земские врачи, по договору с земством, получали раз в три года длительный отпуск. Обычно они использовали его для работы в клиниках Парижа, Вены, Лозанны, Берлина — тогдашних центров хирургической мысли.

Однажды в Смоленск пришло письмо. Молодой земский врач В. С. Левит (ныне крупный советский хирург) просил у Спасокукоцкого разрешения приехать к нему поработать и поучиться. «Учиться у меня нечему, — ответил Сергей Иванович, — мне самому надо учиться, но если приедете — буду рад».

Левит приехал в Смоленск. Он был уже не первым и далеко не последним. За одиннадцать лет земской работы С. И. Спасокукоцкого в его отделении побывало более 50 врачей. Решая, куда ехать учиться, они предпочитали Смоленск Парижу или Вене. Множество больных поступало так же.

В 1912 году саратовская профессура избрала С. И. Спасокукоцкого профессором ведущей хирургической кафедры университета. Это нарушало закон и вековую традицию: у Спасокукоцкого не было необходимого для профессуры академического стажа и звания доцента. Под напором общественности министерство просвещения вынуждено было его утвердить.

Великая Октябрьская социалистическая революция открыла для ученого, вышедшего из недр земской медицины, небывалые возможности; при советской власти талант его развернулся со всей яркостью и полнотой.

Нет почти ни одной области хирургии, где бы Спасокукоцкий не сказал нового слова. Его заслуженно считают отцом русской желудочной хирургии, основоположником грудной хирургии. Он был одним из первых хирургов «России, начавших решительную борьбу против рака желудка.

Много сделал Сергей Иванович л области тройной хирургии, нейрохирургии, хирургии конечностей, урологии.

Вместе со своим учеником И. Г. Кочергиным он создал новый способ мытья рук хирурга, который повсеместно принят в нашей стране и широко распространяется сейчас за ее пределами.

С. И. Спасокукоцкий был одним из организаторов и многолетним руководителем Центрального института переливания крови. В переливании крови все, от научных основ и до технических деталей, несет на себе печать его неустанных трудов. Недаром врачи назвали сконструированный им сосуд для хранения и переливания крови «банкой Спасокукоцкого».

Переливание крови спасло десятки тысяч жизней наших бойцов во время Великой Отечественной войны. И в том, что сейчас любой врач в любой больнице может, взяв из холодильника кровь, немедленно перелить ее больному, спасая его от верной гибели, есть немалая доля заслуг С. И. Спасокукоцкого.

Все устремления Сергея Ивановича связаны с практикой. Ученым его сделало желание лучше лечить людей, победить болезнь. Он — враг надуманных тем, отвлеченных, абстрактных исследований. Каждую его научную работу, каждое предложение можно было немедленно использовать в клинике. Они сами прокладывали себе дорогу, так как были жизненно необходимы.

Как родился, например, способ обеззараживания рук хирурга? С. И. Спасокукоцкий бдительно следил за соблюдением асептики в ‘клинике. Показателем ее был процент послеоперационных нагноений. Как только он поднимался, профессор бил тревогу. Отыскивая причину осложнений, он внимательно изучил способы обеззараживания всех предметов, соприкасающихся с больным, и пришел к выводу, что самый ненадежный из них — руки хирурга.

В московской клинике С. И. Спасокукоцкого руки мыли очень тщательно. Действительно, после его прихода процент нагноений снизился с десяти до трех. Но ниже он уже не спускался. Наоборот. Казалось, чем тщательнее начинали хирурги мыть руки, тем выше становился процент нагноений…

Собрав всех сотрудников, Сергей Иванович сказал:

— Очевидно, мы слишком дерем кожу щетками. Руки у нас шелушатся, покрылись трещинами. В трещинах гнездится инфекция, против которой мыло бессильно. Создался заколдованный круг. Надо искать другой способ обеззараживания.

Начались поиски, увенчавшиеся успехом. Было найдено новое обеззараживающее средство — полупроцентный водный раствор аммиака. Теперь, вместо того чтобы 15–20 минут тереть руки щетками с мылом, хирурги 2–3 минуты полоскали их в слабом растворе аммиака и, протерев спиртом, приступали к операции. Руки хирурга, обычно шершавые и потрескавшиеся, становились от аммиака гладкими и мягкими. Процент нагноений упал почти до нуля.

Профессор С. И. Спасокукоцкий во время обхода клинике

Иной раз в операционных видных хирургов создается обстановка нарочито торжественная и напряженная. Рядовые хирурги, побывав в такой клинике, чувствуют себя после этого неуверенно.

В манере С. И. Спасокукоцкого как хирурга совершенно отсутствовали внешние эффекты. Однажды старый санитарный врач, далекий от лечебной работы, забрался в операционную посмотреть, как оперирует «Спас». «Ведь это же так просто, — сказал он уходя, — кажется, сам встал бы и сделал».

В хирургическом «почерке» С. И. Спасокукоцкого была одна ‘интересная особенность. Со стороны всегда казалось, что он оперирует медленно. Но часы показывали другое. Операцию грыжесечения он делал за 5 минут. Начиная удаление аппендикса, тут же заказывал санитарам носилки для больного. Почку удалял за 15 минут.

Впечатление медлительности создавалось абсолютным спокойствием, отсутствием суетливости, предельной экономией движений. Спешка и суетливость, считал Спасокукоцкий, недопустимы в операционной. «Мы торопыг не (любим», — часто говорил он. быстрота — органическое свойство хирурга, результат накопленного им опыта, высокой техники. Она не должна быть самоцелью. Она придет незаметно, как награда за упорный труд.

Оперируя, С. И. Спасокукоцкий всегда стремился создать новые условия работы органа, приближающиеся к природным; его операции были очень физиологичны.

Оперировал Сергей Иванович крайне экономно. Он щадил каждый участок здоровой ткани, каждый кровеносный сосуд, берег каждую каплю крови больного. Его операции были почти всегда бескровны. Так учил он оперировать и своих помощников.

— Видите, — говорил он, показывая свои руки после операции грыжесечения, — ни капли крови!

Приступая к операции, С. И. Спасокукоцкий всегда имел ее план. Но он никогда не следовал ему досконально. Нет двух одинаковых больных и не может быть двух одинаковых операций. Даже для ассистентов, много лет проработавших с Сергеем Ивановичем, каждая его операция была новой и оригинальной.

Операция — это еще не все.

— Мало хорошо оперировать больного, — говорил Сергей Иванович, — надо его вылечить.

Больной редко умирает на операционном столе. Чаще смерть наступает в ближайшие часы м дни после операции. Поэтому С. И. Спасокукоцкий придавал огромное значение послеоперационному периоду. Это — особенность русской хирургической школы, с ее гуманными традициями, с ее глубокой любовью к человеку.

Некоторые зарубежные хирурги сосредоточиваются исключительно на операции. Наложен последний шов, и больной перестает существовать для них; многие хирурги никогда больше не видят человека, которого они оперировали.

С. И. Спасокукоцкий после операции наблюдал больного особенно внимательно. Он учил ординаторов выхаживать больных, если нужно, сутками оставаясь у их постели. Воскресных дней в таких случаях не существовало.

— Однажды, — вспоминает бывший ординатор С. И. Спасокукоцкого, — я приехал в воскресенье не к 9 часам утра, как требовал профессор, а к 12. Смотрю, Сергей Иванович моет руки — готовится к операции. У моего накануне оперированного больного — желудочное кровотечение. «Болезнь не знает выходных дней», — оказал профессор.

Человек непререкаемого авторитета, заслуженный деятель науки, академик, он никогда никого не поучал. Учить, не поучая — большое искусство. Он учил самым действенным и самым трудным способом — личным примером. Учил не только на лекции, на операции, но ежечасно, ежеминутно. Для этого ему не нужно было особенных усилий. Надо было только оставаться самим собой.

С. И. Спасокукоцкий давал ученикам предметные уроки. Вот один из них. Ночью в клинику привезли больного с тяжелым желудочным кровотечением. Нужна немедленная операция. Звонят Сергею Ивановичу. Как всегда, слышится его спокойный голос: «Готовьте, иду»… Все приготовления сделаны, но оперировать невозможно: больной потерял слишком много крови и не перенесет операции. Необходимо переливание крови. В то время это было сложным делом. Нужно вызвать донора, на что уйдет полтора — два часа. Больной, может быть и не дождется…

— Проверьте группу крови пациента, — говорит Сергей Иванович. — Совместимая группа. Хорошо. Возьмите кровь у меня.

Больному перелили большую дозу крови. Операция прошла благополучно. Человек был спасен.

После этого случая все врачи клиники определили свою группу крови…

Ближайшие помощники С. И. Спасокукоцкого были одаренными, преданными делу людьми. Вся атмосфера клиники воспитывала молодежь. И понятно, почему введенное С. И. Спасокукоцким наказание для нерадивых — отстранение от операций на определенный срок, — воспринималось так болезненно.

Сергей Иванович не отделял свою личную жизнь от жизни клиники, не делил свое время на рабочее и нерабочее. Вечерами он читал и правил диссертации учеников, беседовал с ними по научным вопросам, отвечал на письма. Ученик, заброшенный в далекое село, столкнулся с трудным случаем, спрашивал совета. С. И. Спасокукоцкий отвечал немедленно, обычно в тот же день. Писал, как оперировать, прилагал подробный чертеж.

С исключительной, скрупулезной тщательностью писал и оформлял он свои научные работы и с такой же тщательностью проверял и правил труды своих учеников, щедро внося в них свои мысли, опыт, знания.

Как относился Сергей Иванович к своему ученику? Этого никто не знал. Как и у всякого, были у него, конечно, свои симпатии и антипатии. Одно в людях ему нравилось, другое — нет. Но он никогда не вносил ничего личного в свои отношения. Был только один критерий — работа. Этот критерий определял все.

Чем способней был ученик, тем требовательней становился учитель. Талант дан человеку не для самолюбования. От каждого — по способностям.

С. И. Спасокукоцкий оставил большую школу — свыше 30 профессоров, среди которых — крупнейшие хирурги страны, десятки доцентов, сотни практических врачей. Им написано более 150 научных работ по всем важнейшим разделам хирургии.

Умер Спасокукоцкий в суровом 1943 году. Тяжело, неизлечимо больной, он до последнего дня был в строю, сражаясь с болезнями оружием науки и милосердия.

Сергей Иванович Спасокукоцкий

_{Портрет работы художника Д. Пивоварова}