Гибрид

Глава 4

Разговаривала с бойцами (О.В.Р.) Нестерова, и о чем шла беседа я не знал. Но спустя пару минут ко мне в сопровождении Юли, подошел один из бойцов, и подняв меня на руки понес к вертолету. Погрузив меня в машину, командир группы дал команду на взлет, и пилот резко оторвав вертолет от земли, начал набирать высоту. Нестерова находилась рядом, но говорить мы не могли. Рев винтов заглушал любые звуки, а их монотонное гудение заставило меня отключиться. Видимо организм потерявший достаточно много крови, даже на обезболивающем не мог больше держаться и ему требовался отдых.

За время полета я несколько раз приходил в сознание, но это длилось не долго и я опять проваливался во тьму. По правде сказать я не питал больших иллюзий по поводу моего дальнейшего существования. Меня не пристрелили как инвикта благодаря тому, что им необходим объект для исследований. Ведь я гибрид, а такой экземпляр дорогого стоит, пускай и не в полной сборке, но все же я своего рода эксклюзивный экземпляр.

В следующий раз я очнулся, когда мы прилетели на базу. К этому времени уже стояла глубокая ночь. Выгрузка меня из машины проходила под присмотром Нестеровой. Она с виду была спокойна, поэтому и я не волновался. Голова по прежнему болела, мысли путались и происходящее вокруг, воспринималось мной через призму тумана.

Следующий приход в сознание, объяснил мне, что я далеко не обычный пациент. Я определено находился в медицинском блоке. Попытка пошевелиться ни к чему не привела. Руки были крепко прикованы к кровати, а от них тянулись какие-то проводки к прибору находящемуся рядом с кроватью. То, что я совершенно не помнил каким образом оказался в таком положении, говорило о серьезной дозе наркоза в моем организме.

Приподняв голову, я попытался посмотреть на ноги. Возможно они на месте, а все, что со мной произошло, всего лишь дурной сон, который обязательно закончится. Но для этого необходимо проснуться, а как это сделать я пока не знал. Мое тело было закрыто одеялом. Но приподняв голову я увидел, что ног у меня по-прежнему нет. Постепенно ко мне пришло осознание того, что это действительно все-таки не сон.

Окончательно к реальности я пришел, когда ко мне в комнату вошла целая делегация из врачей. Сняв с меня одеяло они довольно долго разглядывали то, что собственно говоря я из себя представляю. Затем они ушли и их место занял сотрудник (О.В.Р). Он задавал огромное количество вопросов, и мне показалось, что это длилось часами. Но похоже, он наконец получил все ответы, которые его интересовали.

Допрос меня настолько вымотал, что я провалился в темноту сна без сновидений. Следующее возвращение к реальности произошло, когда я почувствовал легкое прикосновение к своей руке. Открыв глаза я увидел, что рядом со мной стоит Юля.

— Привет, — произнесла она. — Как ты себя чувствуешь?

— Подопытной крысой, — признался я.

— Значит не все еще потеряно. Полагаю ты хочешь узнать где мы находимся и для чего?

— Это бы мне на многое открыло глаза потому, что в основном я отвечал, а не спрашивал.

— Хорошо я расскажу то, что я узнала.

Закрыв глаза я слушал ее очень внимательно. Оказалось, что Отдел Военных Разработок никуда не пропал. Просто он сконцентрировал свое внимание на планете Аида и Землей заниматься доверил Службе Контроля. Но как оказалось она не совсем хорошо справлялась со своей задачей и (О.В.Р.) пришлось опять взвалить ответственность за происходящее здесь, на собственные плечи.

После того, как на Аиде все перешло под контроль человека, они сосредоточились на проблемах собственного дома. Отдел Военных Разработок, правда, не забросил другие планеты, но этим начали заниматься его отделения на Марсе. А вот на Земле инвикты распространились довольно широко, а главное они начали делиться на две группы. Первая и самая опасная продолжила под видом человека внедряться в органы власти. Надо признаться, им это вполне удалось. Они даже практически взяли под контроль нашу цитадель и филиал Службы Контроля.

А вот со второй группой, оказалось все намного проще. Эволюционный процесс у них пошел в обратную сторону. Они перестали имитировать человеческий образ, и банально откатились назад. Образовав улей они тупо начали зачищать территорию вокруг него.

Отдел Военных Разработок достаточно быстро начал их находить благодаря тому, что в радиусе пятидесяти километров от улья не оставалось ни кого живого. После зачистки ульев, возле их входов устанавливались автоматические турели. Дикие инвикты не отличались особым интеллектом, поэтому они пытались вернуться обратно в улей.

Несмотря на уничтожение их улья они почему-то не хотели отстраивать новый. И если в живых оставалась хотя бы одна особь, она обязательно возвращалась на прежнее место, чтобы возродить улей. Автоматические турели легко справлялись со своей задачей вылавливая одинокие цели. Именно на эти турели мы и напоролись.

Здесь никто бы не обратил на это внимания, если бы не расход боекомплекта. С той скоростью с которой он убывал, можно было предположить, что в улей хочет вернуться целый рой. Именно поэтому туда и были отправлены две группы фениксов на вертолетах. Рассказав мне все это, Юля неожиданно замолчала. Открыв глаза я посмотрел на нее.

— Ты знаешь, что меня теперь ожидает? — спросил я у нее.

— А вот это зависит от того, что ты ответишь.

— Не знал, что мое мнение здесь кого-то будет интересовать.

— Тем не менее это так, и нам предложили подписать контракт с (О.В.Р.).

— Прости, возможно я неправильно понял, или не расслышал, но ты сказала нам?

— Тебе не послышалось, именно это я и сказала. Нам предложили подписать контракт с (О.В.Р.).

— Они каким-то образом мне отрастят ноги, или они себя возомнили богами?

— Нет, мы не боги, и ноги отрастить тебе тоже не сможем, — услышал я мужской голос. — Но вы удивитесь узнав, какими технологиями располагает Отдел Военных Разработок.

Высокий худощавый мужчина в сопровождении двух лаборантов, подошел к моей кровати.

— Мое имя Каменев, я здесь своего рода самый главный волшебник. И как я понял, ваш оператор уже подошла к самой интересной теме вашей беседы. И опережая ваш вопрос, могу сразу ответить, для того, чтобы пустить вас на запчасти, нам не требуется подписывать с вами никакого контракта.

— А вы полагаю не особо толерантный в этих вопросах, — заметил я.

— Толерантность, это не способность иммунной системы к сопротивлению, — спокойно ответил Каменев. — Она становится абсолютно безразличной к чужеродным антигенам, и даже воспринимает их как свои. У всех людей на четвертой стадии рака, иммунная система идеально толерантная. Отдел Военных Разработок не то место, где позволят убить организм. И мы не практикуем политкорректность, говорим прямо как есть. И если бы мы хотели тебя убить, то не затевали бы никаких разговоров.

— Но какой от меня прок? — задал я очевидный вопрос.

— Скажем так, меня весьма заинтересовала ваша история, и самое главное в ней то, что сотворила с телом самка. Мы должны более подробно изучить это тело. Проекту «Феникс» не помешает дополнительный бонус к выживаемости. А ваше тело говорит, что это вполне возможно сделать, хотя без самки это будет весьма проблематично. Но, что-то мне подсказывает, что наши сотрудники смогут решить эту проблему.

— А что будет дальше, когда вы решите все вопросы? Тогда зачем я буду вам нужен?

— Ну, что касается подобного вопроса, то вся информация детально прописана в контракте, который я надеюсь вы подпишите. А если говорить в общих чертах, то после полного изучения вашего тела, мы поставим вас на ноги.

Каменев взглянул на лаборантов и они поняв его без слов, убрали с меня одеяло, открыв то, что раньше было полноценными ногами. Теперь на то, что от них осталось без слез не взглянешь. Не буду лукавить, за последние несколько лет это уже вторая кардинальная смена моей жизни. И если говорить об экспериментах над моим телом в улье, то после них я хотя бы остался дееспособным. А после потери конечностей я превратился в бесполезную тушку закованную в хитиновую броню.

— Вы предлагаете поставить меня на протезы, после этого я наверное смогу выполнять какую-нибудь не сложную работу. Но вот вопрос а вам это зачем?

— Я предполагал, что подобный вопрос возникнет, — ответил Каменев. — В протезах вы видимо не сильно разбираетесь, полагая, что это, что-то немногим лучше чем костыли.

Каменев достал из кармана металлический шарик и протянул его мне. Я взял его, но не понял к чему он клонит. Каменев улыбнулся наблюдая за моим непонимающим выражением лица.

— Попробуй его раздавить.

Я не дурак и догадался, что это очередной тест на силу инвикта. Пальцы покрылись броней, и я сдавил шарик. Результат мне был известен заранее. Единственное чего мне удалось добиться, это оставить на полированном металле несколько неглубоких царапин.

Каменев протянул руку, и я положил на его ладонь шарик. Он внимательно осмотрел его, словно это был не металлический шарик, а драгоценный камень.

— Весьма не плохо, — кивнул он. — На этом сплаве довольно сложно оставить царапины, но тебе это удалось. Значит мои предположения верны, и ты определенно подходишь для нашего проекта.

— Какого проекта?

— А об этом вы узнаете после того как подпишите контракт, — улыбнулся Каменев. — А пока отдыхайте, оба, — добавил он, после чего легко раздавил шарик, и бросил его мне.

Поймав его я не мог поверить в увиденное.

— Протезы это не костыли, мне это известно лучше, чем кому бы то ни было.

Произнеся это он покинул палату. Лаборанты укрыв меня одеялом присоединились к руководству. Демонстрация его протеза меня действительно поразила. И я даже не догадывался, что его правая рука на самом деле искусственная. Да чего скрывать-то, она даже температурой никак не отличалась от человеческого тела. Для меня, как для гибрида, она была высокой, такой же, как и у Нестеровой. Неспроста об этой организации ходит столько слухов, большинство из которых мне казались вымыслами. Но вот теперь я даже не уверен слухи это или же реальные описания их проектов.

— И каковы теперь твои мысли? — посмотрела на меня Нестерова.

Каменева уже давно не было в палате, но я все равно, никак не мог прийти в себя. Я смотрел на дверь но мои мысли сейчас находились далеко не в этом месте. Сейчас они находились в будущем, где я опять мог стоять. Из отрывков сна я помнил, что ходил босым по траве. Не знаю с чем это связанно, ведь я никогда в жизни этого не делал. Но несмотря на все технологии, которых достигло человечество, разум по прежнему остается самым загадочным органом в теле человека.

Перспектива опять встать на собственные ноги, пускай и искусственные, перевесила любые опасения, которые может скрывать контракт с Отделом Военных Разработок. Юля меня не торопила и продолжала наблюдать за мной в ожидании ответа. Я догадывался, что она давно для себя все решила, и ждала, что решу я.

— Ты читала контракт, и в чем там подвох? — наконец вышел я из раздумий.

— В случае согласия, наши тела подвергнутся усовершенствованию, — ответила она.

— Ну, это вполне ожидаемо, и в этом я не вижу подвоха.

— Я не закончила, — продолжила Нестерова. — После согласия на участие в проекте, мы станем боевыми единицами (О.В.Р.). И здесь усовершенствования будут куда серьезней, чем в Службе Контроля. И их нельзя будет изъять из организма, без летального исхода носителя их разработок.

— Намекаешь, что это дорога в одну сторону, и вернуться не получится?

— Именно, но главное то, что мы полностью станем принадлежать Отделу Военных Разработок.

— Я конечно не против быть сильным и независимым, — грустно усмехнулся я. — Вот только моя независимость в случае отказа будет ограничена этой кроватью. А самое главное в том, что инвикты добились своего, испортив мне жизнь. Но подписав контракт с Отделом Военных Разработок, я сам собираюсь исковеркать им праздник.

— Цитадель мой дом, в котором хозяйничают чужаки, — произнесла Юля. — И они погубили мою сестру, а я натура стервозная и злопамятная. Мне жизненно необходимо попортить кому-нибудь кровушку.

— Значит в жопу толерантность, и мир во всем мире? — посмотрел я на Нестерову.

— В жопу, — кивнула она. — Не дадим организму загнуться.

Повернувшись ко мне спиной, она направилась к двери, но перед тем, как покинуть палату, Нестерова обернулась. — Зря инвикты нас не убили, когда у них была такая возможность, — произнесла она, и покинула палату.

После подписания контракта я еще около месяца находился в медицинском блоке. И за все это время я больше не встречался с Нестеровой. Она появилась только после того, когда меня решили перевести в научную лабораторию. Им это время потребовалось для того чтобы подготовить оборудование для нового проекта. Название самого проекта ни я, ни мой оператор пока не знали.

Правда нам пояснили, что в свое время мы обязательно будем поставлены в известность, а пока идет подготовка знать нам это не обязательно. На первый взгляд научная лаборатория кардинально отличалась от медицинского блока. Здесь находилось оборудование которое больше подходило для съемок фильмов ужасов. Фантастических фильмов ужасов, потому, что цвет оборудования был белым.

Те пятнадцать минут, которые я находился в лаборатории разглядывая оборудование, оказались самыми спокойными. А вот после того, как в лабораторию явился персонал в количестве двадцати сотрудников, вот тогда и началась кропотливая работа. Меня практически пытали разнообразными тестами на совместимость с новым оборудованием. А между ними у меня брали образцы моего тела. И по правде сказать именно в те моменты, когда у меня брали образцы тканей, я действительно мог отдохнуть.

Основная нагрузка шла не на тело а в большей части на мозги. От такого количества вопросов а главное зачастую повторяющихся, у меня реально начинала болеть голова. Насколько я понимал, Нестерова тоже проходила модификацию. Но что у нее изменяли я понятия не имел, да и времени думать об этом у меня просто не было.

Наконец, когда у персонала закончился запас вопросов, мне предоставили протезы. Правда протезы в обычном понимании этого слова, они мало напоминали. Меня предупредили, что операция займет значительное время и все это время я буду находиться под наркозом. Перед тем, как на меня начало действовать снотворное, я заметил, как в палату завезли кровать со спящей на ней Нестеровой. В голове начали возникать некоторые вопросы, но мысли стали путаться и я окончательно потерял связь с реальностью, провалившись во мрак.

Из темноты меня вырвал яркий свет, наотмашь ударивший по глазам. Мне сильно захотелось ударить кулаком в нос тому гаду, который решил испробовать яркость фонарика на моем зрении. Да еще и с дурацкими вопросами по поводу моего самочувствия.

— Я сейчас нахожусь в сильном раздражении, — не стал я скрывать своего состояния.

— И чем оно вызвано? Какими-то странными ощущениями в организме?

— Да, у меня чешется кулак врезать по лицу тому идиоту, который светит мне в глаза, и задает дурацкие вопросы.

— Вижу вы в прекрасном состоянии духа, — усмехнулся тип в белом комбинезоне. — И чтобы ненароком не подвергать свое здоровье опасности, я пожалуй, прекращу вас нервировать.

Медик выключил фонарик, за что я ему был от души благодарен. Будь я обычным человеком, мне потребовалось бы время чтобы зрение адаптировалось после яркого света в глаза. Но у меня, как у гибрида на это ушло не более четырех секунд. Я все отлично видел, и никаких тебе ярких пятен перед глазами, четкое и резкое зрение. Повернув голову направо я попытался увидеть Юлию Нестерову, моего оператора. Но ни ее, ни ее кровати на месте не было.

— Вы кого-то потеряли? — поинтересовался медик, прочитав невольное волнение на моем лице.

— Да, моего оператора, — ответил я. — Перед тем как меня отключил наркоз, я видел как ее привезли в палату.

— Об операторе не стоит переживать, она сейчас находится на полигоне, — успокоил меня медик. — Вы присоединитесь к ней, когда пройдете тестирование на совместимость с (А.С.Д.).

— Что это означает?

— (А.С.Д.), это Адаптивная Система Движения, которую мы установили на ваше тело, — произнес медик указав на мои ноги. — А теперь попытайтесь подняться на ноги, но постарайтесь не спешить, — предупредил он меня.

Видимо наркоз, каким-то образом негативно повлиял на мое сознание, если я только сейчас вспомнил причину по которой я здесь нахожусь. Увидев свои ноги я попытался пошевелить пальцами, и мне это без труда удалось. Я не почувствовал совершенно никакого дискомфорта. А потом меня прошиб холодный пот, от пришедшей в голову мысли. Ведь мои ноги чувствовали все, а значит они не могли быть протезами, и все что сейчас со мной происходит всего лишь сон.

— Скорее всего когда я попытаюсь встать с кровати, произойдет смена локации, во сне всегда так происходит, — озвучил я свои мысли в слух. — Жаль, что это всего лишь сон, ведь я вспомнил те ощущения когда у тебя есть ноги.

— Разум действительно мало изучен, — произнес медик. — Но то что нам известно о нем позволяет сделать вывод, что все, что сейчас происходит вокруг вас, на самом деле реальность. Дело в том, что человек находящийся во сне не может осознать, что это сон. Для него все происходящее реальность, не вызывающая сомнений. Открыв во сне дверь и оказавшись на вершине скалы, он воспримет это как само собой разумеющееся. И никакого нарушения логики у него не возникнет. Ведь в мире сна действуют совершено другие правила. И стоит ему допустить мысль что это всего лишь сон, он в тот же миг проснется. Но мы по прежнему здесь и продолжаем беседу.

Мои ощущения были связанны с тем, что (А.С.Д.) задействовала максимальное количество сенсоров, посылающих сигналы на нервные окончания. Как мне объяснили позже это сделано для того, чтобы я быстрее адаптировался под систему. В дальнейшем датчики будут отключены, не все, но многие. В их число войдут и те, которые отвечают за симуляцию боли. А сейчас они задействованы, чтобы я по дури не совал ноги куда не надо.

Первые мои шаги на искусственных ногах были не твердыми. Но спустя несколько минут и пары падений, я уже мог вполне сносно передвигаться. А через час даже попытался изобразить бег трусцой. Весь оставшийся день ушел на настройку системы, и доводки ее до нормативов стандартного движения.

А вот только после того, как я освою стандартный режим движения, наступит очередь следующего. Даже примерные сроки того, когда мне разрешат переходить к проверке боевого режима, мне никто не хотел озвучивать. Возможно руководство не сильно верило в мои возможности. Поэтому наверное и решили лишний раз перестраховаться, чтобы не сглазить.

Что касалась меня, то я был полностью удовлетворен своими новыми ногами. А вот когда не заметив стул в проходе, я приложился по нему голенью, я в полной мере оценил всю прелесть датчиков имитирующих боль. В этот момент мне было трудно поверить, что это не настоящие ноги, а всего лишь протезы, пускай и высокотехнологичные.

Настройщики системы постарались на совесть и выложились по полной. Боль в ноге снижала интенсивность постепенно, пока полностью не исчезла. Признаюсь честно, их идея сработала на все сто процентов. Я реально перестал воспринимать ноги как протезы. Техники добились того, что и планировали. (Адаптивная Система Движения) стала единым целым с моим организмом, и разумом.

Примерно через неделю после моего пробуждения ко мне в блок пришла Нестерова. С того момента когда мы в последний раз с ней виделись в ней что-то изменилось. В глаза это сразу не бросалось, но изменения определенно произошли. Ее взгляд стал более пронзительным, словно я был жертвой а она хищником. И что-то мне подсказывало что она уже определила и точно знает все мои уязвимые точки на теле.

— Привет, давно не виделись, — произнесла она, после того, как переступила порог моего блока.

— Да не так уже и давно, наверное, — добавил я.

— И сколько по твоему времени прошло с того момента когда мы подписали контракт? — посмотрела она на меня.

— Ну, сама операция, скорее всего длилась пару дней. Затем возможно, на реабилитацию ушла неделя, не больше. Зная возможности регенерации моего тела, больше скорее всего и не потребовалось.

— Ты почти угадал, — едва заметно улыбнулась она. — Действительно операция длилась всего пару дней. Но это была только первая операция.

— А были еще? — искренне удивился я.

— Конечно, — кивнула Нестерова. — После первой ты перенес еще сорок четыре. Затем последовала проверка и наладка систем. Все установленные в твое тело системы усиления боевого потенциала, полностью адаптировались под твое тело. И вот спустя каких-то полтора года, тебя вывели из состояния анабиоза, и мне разрешили с тобой увидеться.

После ее слов, мне определенно необходимо какое-то время, чтобы переварить все произошедшее сейчас.