Глаза химеры

Хлеб

Земля была жирной. Лопата вгрызалась в нее, с хрустом отделяя от целины черные комья. Косматые клубки с клочьями корней, с извивающимися червями падали на кучу вынутого из траншеи чернозема.

Ник копал весь день.

Обливался потом, истер ладони до мозолей. Даже перчатки не помогли. Изредка он разгибался, чтобы сделать глоток ледяной воды из фляжки. Чего-чего, а воду давали в избытке. Рубашка быстро намокла, и он завязал ее на поясе, а штаны завернул до колен. Соленый пот ручьями струился по его лбу, по груди и спине. Капли падали на землю, которую он ворочал лопатой, кряхтя от усталости.

Когда работа была окончена, он воткнул лопату в кучу земли и вылез из траншеи. Взмокший, грязный и дико уставший. Он вытер лицо рубашкой. Солнце жарило беспощадно.

Траншею копала бригада из пяти человек. Каждый свой отрезок. Все они улыбались этим утром, когда шли из бараков на поле. Они шутили, пели песенки и строили планы. Но сейчас не улыбался никто.

Никто не пел.

Никто не шутил.

На хмурых испачканных лицах блестел пот.

Компаньоны подходили с разных концов поля. По медленной, как бы ленивой походке было видно, что они очень утомлены. Молча расположились возле точки сбора. Сели вразброс, кто куда, прямо на землю. Ник снова приложился к фляжке. Ив последовал его примеру. Влад гладил траву. Алекс смотрел в ультрамариновое небо. Жан закурил самокрутку.

Они сидели на траве и наблюдали, как густеет синева и солнце медленно скатывается к горизонту. Когда его край задел кромку земли, на дороге что-то появилось. Оно проползло жучком, увеличилось в размерах, протянув за собой хвост пыли.

— Едет, — сказал Влад.

— Давно пора, — заявил Жан.

Остальные промолчали. Ник видел, как фургон увеличивается в размерах — неказистый, грубо вырезанный куб, посаженный на колеса. Машина подкатила к точке сбора, облако пыли тут же накрыло ее и не сразу рабочие увидели, как открылась дверца кабины, и на грунтовку вылез человек в серой униформе. Человек выступил из оседающего облака пыли — худой, подтянутый, в шляпе и светоотражающих очках. С лицом, походящим на маску.

— Привет, Шеф! — весело крикнул Ив.

Все называли человека Шефом, но никто не знал его настоящего имени.

— Как дела? Что нового в городе?

Человек промолчал. Вынул из фургона планшетку и отправился в поле. Принимать дневную норму. Они наблюдали, как Шеф проходит от одного квадрата к другому, ориентируясь по цветным флажкам, и что-то методично рисует в планшете.

— Вот копается, — Жан утопил бычок в рыхлой земле. — Быстрее бы…

Наконец, проверка окончена. Шеф вернулся к точке сбора.

— Принято.

— Отлично! — Ив потер руки. — Ну что? На сегодня все?

— Да.

Шеф дал расписаться каждому в планшетке. Один за другим, ставили они подписи в бланке и отходили в сторону, давая проход. Когда формальности были улажены, начальник открыл заднюю дверцу фургона, залез в грузовое отделение и стал выгружать оттуда баллоны с водой. Алекс и Влад помогали принимать. Ставили баллоны рядком у обочины. Пять штук. Алекс тут же откупорил один и приложился прямо к горлу. Шеф равнодушно мазнул по нему очками-линзами и исчез в утробе фургона. Затем появился с картонной упаковкой, сунул Владу.

Все сгрудились возле Влада, заглядывая в пакет.

— Ну что там?

— Есть?

— Давай сюда!

— Ну же!

— Что это?

— Подожди… я не понял.

Они вопросительно посмотрели на Шефа, который спокойно закрыл грузовое отделение и стоял возле кабины, готовый залезть внутрь.

— Начальник, это что? — Влад выставил раскрытый пакет.

Ни один мускул не дернулся на лице Шефа.

— Это хлеб.

Алекс вытащил из пакета буханку черного хлеба. Влад смял пустой картон в комок и бросил на дорогу.

— Мы видим, что это хлеб, — проговорил Алекс. — Почему здесь только один кусок?

— Это шутка? — улыбнулся Ив.

— Он нас разыгрывает, — кивнул Жан.

— Эй, начальник! — Влад выступил вперед. — Мы ждем объяснений. Нас здесь вообще-то пять человек, и мы все очень устали за этот чертовски длинный день. Верно, парни?

Бригада закивала.

— Мы выполнили свою дневную норму. Так?

— Да.

— Мы все сделали, как предписано.

— Совершенно верно.

— Так в чем же дело?

Они ждали. Шеф отцепился от бока фургона. Ровным, спокойным голосом он сказал:

— На счет каждого зачислена двойная сумма.

— Да, это просто прекрасно…

— Тогда в чем дело?

— Но нам же надо что-то есть! — Влад словно извинялся.

— Мы с утра крошки в рот не взяли! — это был Жан.

— Мы пахали, как скоты весь день, — вторил ему Алекс. — Я готов съесть быка!

— И что мы получаем сейчас? Один несчастный кусок хлеба!

— Может, как-то объясните, с чем это связано?

Шеф равнодушно смотрел на них. С таким выражением лица смотрят на камни или дерево.

— Такова норма на сегодня. Вы подписывали контракт. Вы знали про особые условия.

— Черта лысого! — крикнул Алекс. — Вертел я такие условия, чтобы пахать, как раб, да еще и впроголодь! Что это за фокусы? Еще неделю назад все было в порядке! А что сейчас! Вы нас голодом решили уморить?

— И в самом деле, — вмешался Ив. — Норма уменьшается каждый день. Почему?

— Таковы особые условия договора, — отчеканил Шеф. — Еще вопросы?

Он повернулся, чтобы залезть в машину.

— Эй! — Влад упер руки в бока. — Мы еще не закончили.

Шеф нелепо замер с занесенной в кабину ногой. Вторая еще стояла на земле. Они ждали. Им нужны были ответы, потому что у каждого бурчало в животе и никакой водой нельзя утолить голод, а кусочек хлеба лишь отсрочил бы эту проблему на короткий срок. Алекс по-прежнему держал в руках буханку с хрустящей корочкой, от которой пахло так, словно ее только что вынули из печки. Мягкий, вкусный, свежий хлеб. Ник чувствовал, как в животе забурлило, а рот наполняется слюной.

Очень медленно Шеф вытащил ногу из кабины, поставил на место рядом со второй и повернул к ним голову. Пятеро работников ждали его ответа.

Влад подошел к заднему колесу фургона, тень рассекла его фигуру надвое. Шеф не шевелился. Замер соляным столбом.

— У вас фургон напичкан едой под завязку. Что скажете, начальник? — спросил Влад. — Или это не для нас, а?

— Сегодня ваша норма — одна буханка. Таковы распоряжения.

— А завтра? — взвился Алекс. — Завтра вы не привезете нам ничего? Оставите подыхать здесь, посреди равнины?

Шеф молчал.

— С меня хватит! — Алекс отломил от буханки ломоть и сунул в рот. Стал жевать. Остальные молча, в каком-то оцепенении наблюдали за тем, как он двигает челюстями. Проглотив, он добавил с вызовом: — К черту все. Я разрываю контракт.

И тут с начальником произошла перемена. На глянцевом бесстрастном лице впервые отразилась эмоция — и это была суровая решимость. Шеф сказал:

— Решение окончательно?

Алекс замер с отломанным ломтем в одной руке и буханкой в другой.

— Решение окончательно?

— А что? Взыщете с меня неустойку? Не имеете права! Понятно вам?

— Повторяю еще раз…

— Да, окончательно! Я возвращаюсь в город. Буду искать что-то полегче. Терпеть это выше моих сил. Чтоб вся ваша контора провалилась под землю!

— Поскольку контракт расторгается досрочно, Компания оставляет за собой право минимизировать издержки за счет нанимаемой стороны. Вашим родственникам будет перечислена премия и все заработанные за последние три месяца средства. Включая сегодняшние. Нанимаемая сторона берет на себя ответственность за тотальную издержку. Вы согласны?

Алекс злобно смотрел на Шефа. Ник помнил, что в начале смены это был упитанный крепыш. Но сейчас он превратился в исхудавшего, тощего доходягу, едва державшегося на ногах. Сильный ветер мог погнуть его, как сосенку. Ник перевел взгляд на остальных из бригады: истощенные, потные лица с глубоко запавшими глазами. Неужели и он выглядит так же? Когда он устраивался на эту работу, казалось, что в условиях экономической депрессии лучшей не найти. Но теперь, когда его живот съежился, а щеки впали, ему так не казалось. С каждым днем условия работы становились все жестче, а питания — все меньше.

— Да. Я ухожу. — Алекс сунул хлеб подошедшему Иву и решительно направился к кабине фургона.

Шеф вынул из кобуры револьвер, направил на Алекса и спустил курок. Эхо выстрела отскочило от земли и взлетело к вечернему небу. А когда растаяло там, Алекс уже лежал мертвым телом поперек дороги. Кровь быстро впитывалась в пыль.

— Норма питания останется прежней, — сказал в повисшей тишине Шеф. — Норма выработки тоже.

— Это чудовищно… — бормотал Влад.

Шеф не удостоил его ответом. Спокойно убрал оружие, залез в фургон и уехал.

Они копали весь следующий день. Ник устал гораздо быстрее. К концу смены он буквально валился с ног. Все они устали, и поливали себя водой, которая мгновенно высыхала на солнце.

Стояли жаркие дни. На небе не было заметно ни облачка.

Они ждали прибытия фургона в точке сбора.

Хлеб был давно съеден.

Алекс лежал в земле.

— Если бы не жена, меня бы близко здесь не было, — процедил Жан. — Надо кормить семью.

— А у меня больная мать, — сказал Ив. — Кроме меня, у нее никого. Отец давно в могиле.

— У меня долг, который надо выплатить, — вставил Влад.

Все посмотрели на Ника.

— А тебя как сюда занесло?

Ник открыл было рот, но Жан перебил:

— Едет!

Они вскочили, напряженно вглядываясь в кромку горизонта. Фургон полз по ленте дороги невообразимо долго.

— Пусть только попробует! — прорычал Жан. — Вот я ему устрою.

Они отошли на обочину, чтобы дать фургону проехать. В напряженном молчании они следили за тем, как Шеф вылезает из машины, достает свою планшетку и идет в поле, даже не обращая на них внимание.

— Бюрократ проклятый.

Шеф вернулся. Посмотрел куда-то в их сторону и стал монотонно говорить:

— Участок один: принято. Участок два: принято. Участок три — недоработка шесть квадратов. Участок четыре — недоработка четыре квадрата.

Два последних участка были Ника и Ива. Шеф продолжал:

— Распишитесь. Деньги будут перечислены по коэффициенту выработки.

— А что с пятым участком? — спросил Влад.

Молчание. Они расписались в планшетке. Шеф полез в грузовой отсек. Выгрузил оттуда четыре баллона. Принял два пустых. Потом достал картонный пакет с едой. Вручил Владу.

— На сегодня все.

Влад вытащил из пакета буханку хлеба. Все взгляды прилипли к еде.

— Эй, начальник.

Две линзы от очков вытаращились на них. Было в них что-то нечеловеческое.

— Надеюсь, вы понимаете, что долго мы на таком пайке не протянем. По договору у нас остался месяц. Мы умрем раньше от голода.

— Вы подписывали контракт, — сухо ответил Шеф. — Вас ознакомили с пунктом об опасных условиях труда. То есть о тех, которые могут повлечь вашу смерть. Вы подписывали контракт, то есть взяли на себя ответственность за все последствия. Вы знали, на что шли.

Они молчали. Возразить было нечего.

— Фашистская свинья, — это был Жан. — Видал я таких, как ты. В армии и на улице…

— Еще вопросы?

— Он издевается! — воскликнул Ив.

— Нет, — сказал Ник, — отнюдь.

Ника терзал голод. И еще что-то холодное схватило его за горло, мешая глотать. Лучше бы Шеф издевался. Начальник подошел к кабине, чуть помедлил, и, словно вспомнив о чем-то, сказал:

— Компания выпишет премию тому, кто выполнит норматив до конца срока.

— Слышали? — воскликнул Влад. — Как вам это нравится?

Шеф назвал сумму.

— Да это обман. Нас водят за нос, как детей, — фыркнул Жан.

— Нет, — сказал Шеф, — и вы это знаете.

Он залез в кабину, завел фургон и уехал. Они смотрели ему вслед и щурились от пыли, которая лезла в глаза.

Через три дня Ник обессилел настолько, что уже не мог держать лопату на весу. Стальной ковш все время оттягивал к земле, а поднимать черные комья стало тяжким испытанием. Одежда болталась на нем, как на вешалке. Сквозь кожу проступили ребра. Вечером, после очередной выдачи, они сидели в бараке и жевали каждый свой кусок.

Жан, до этого смотревший в пустоту, вдруг вскочил на ноги и, пошатываясь, стал ходить между койками.

— К черту, — бормотал он. — Хватит. Я больше не могу.

Он жадно посмотрел на кусок Ника:

— Экономишь?

— Не твое дело.

Жан крякнул. Сделал еще пару кругов по бараку.

— Сегодня я потерял сознание, — сказал он. — Упал прямо в траншею.

Никто на него не смотрел. Все закончили есть, только Ник тупо жевал последний кусок, стараясь растянуть процесс как можно дольше. Жан смотрел на них, переводя взгляд с одного на другого.

— Что вы молчите? Как в рот воды набрали! Надо что-то делать! Слышите?!

— И что ты предлагаешь? Убить Шефа?

Жан замер между коек, сжимая кулаки. Смотрел на Влада.

— Он проделает тебе дырку в башке раньше, чем ты до него дотянешься, — ответил тот.

Жан сглотнул:

— А если вместе?

— Хватит пороть чепуху, — сказал Ив. — Нас сразу лишат заработанных на этой каторге денег, да еще в тюрягу упекут.

Он отвернулся к стене и замер. Влад вышел в нужник. Ник тоже лег спать пораньше. Жан метался и бормотал некоторое время, но вскоре затих и он.

Они жадно следили за движениями Шефа. Как дворняги, которым повар решил подбросить с хозяйской кухни пару костей. Вот он выгрузил пузыри с водой, и даже втроем они еле удерживали одну бутыль. Отступил куда-то вглубь фургона, за полки со снедью, вытащил пакет и подошел к краю. Ник впервые заметил, что пакет был пронумерован цифрой «28». На каждом из пакетов в фургоне виднелся свой номер. Одни были плотно утрамбованы, другие нет.

— Давайте, Шеф. — Жан протянул руку за пакетом.

Начальник отдал еду и спрыгнул на землю. Пока Ив и Влад оттаскивали воду к обочине, а Шеф повернулся спиной, чтобы закрыть дверцы фургона, Ник смог разглядеть его оружие. Вороненая сталь тускло поблескивала на солнце. Рукоять была сделана из древесины. Револьвер заметно оттягивал пояс начальника. Если выхватить его и заставить Шефа выгрузить всю еду… при мысли об этом у Ника закружилась голова.

Кто-то тронул его за плечо: Влад.

— А где Жан?

Они оглянулись. Жан бежал по полю с пакетом. Скрестив руки на груди, шеф равнодушно наблюдал за его побегом. Втроем, Ив, Влад и Ник, они бросились следом. Никто не кричал — берегли дыхание. Ник бежал последним, он мог слышать, как за спиной заводится мотор, и колеса отъезжающей машины хрустят по грунтовке.

Они нагоняли Жана. Быстрее всех бежал Влад. Жан споткнулся и упал. Едва поднявшись, он снова рухнул на землю, уже от удара. Сзади навалился Ив. Ник подбежал, когда Влад вырвал из рук беглеца измятую буханку хлеба. Ив ударил Жана по лицу, Влад добавил — ногой. Жан валялся на земле, скорчившись в ожидании новых ударов. Все тяжело дышали.

— Сука, — выдохнул Влад.

Они пошли к баракам, оставив Жана одного.

Вечером, Влад разложил по тарелкам то, что осталось от украденного хлеба. Куски напоминали рваную плоть, измазанную в копоти. Влад разделил пищу на три относительно равные порции.

— А ему? — Ник кивнул в сторону двери.

— Хрен ему, — ответил Влад.

— Да, — согласился Ив и принялся за еду.

Ник смотрел, как компаньоны жадно поглощают хлеб. Без учета доли Жана получалось чуть больше еды. А значит, больше сил, прошептал ему внутренний голос. Он принялся за еду. Снаружи поднялся ветер. Тряпичные занавеси хлопали по рамам. В щелях свистело. Они решили не тушить огонь и поговорить с Жаном утром.

Утром, вместо того, чтобы отправиться на работу, Ив и Ник остались у бараков. Возле нужника они нашли тело Влада. Заступ был воткнут ему в шею, прямо перед адамовым яблоком. Была еще одна деталь, кое-что с туловищем. Ив посмотрел на Ника. Сказал:

— Знаешь, мы еще не начали копать, а я уже устал.

— Я тоже.

— Очень хочется есть.

— И мне. — Ник помолчал. — Нам следует держаться вместе.

Ив согласно кивнул. Вдвоем, взяв мертвеца за руки и ноги, они оттащили тело в сарай, где хранился инвентарь. Ник хотел было приступить к погребению, но компаньон удержал его. Потом шли к полю, и Ив сказал:

— Я понял, почему здесь такая жирная земля.

В поле на своем участке трудился Жан. Как ни в чем не бывало, он кидал комья земли из траншеи, что-то насвистывая под нос. Увидел их, ощерился:

— А, привет! Как жизнь?

Они стояли на краю траншеи и мрачно смотрели на него. Утерев со лба бусины пота, Жан оперся о лопату. Достал фляжку, отпил немного.

— У Влада нет руки. По локоть.

— Да, — подтвердил Жан. Он довольно ухмылялся.

Ив растерялся, как-то сразу сник. Наверно, ожидал другой реакции. Ник сунул руки в карманы штанов.

— Эй, — позвал Жан. — Забудьте про него. Хлеба хватит на троих до конца смены. Как-нибудь протянем. Мне чужого не надо. Свое бы удержать.

— А если бы в нужник пошел я? — спросил Ник. — Ты и меня бы прикончил?

Жан сплюнул в чернозем. Прищурился на солнце.

— Ясно. — Ник пошел к своему участку, постоянно оглядываясь.

Он проработал весь день в каком-то сомнамбулическом трансе, ни о чем не думая. Вечером он не стал торопиться к точке сбора. Выбравшись из траншеи, сидел на траве, заливал в себя воду и следил за горизонтом. Фургон появился точно в срок. Он направился к месту приемки, постоянно поглядывая на компаньонов. Они медленно сходились в одной точке, как дуэлянты. Остались стоять на почтительном расстоянии, внимательно наблюдая друг за другом. Шеф флегматично обошел участки, отметил в планшетке.

— У всех недоработка. Уже пятый день. Распишитесь.

Они подписывались и тут же отступали на прежние позиции. Нику показалось, что впервые на лице Шефа появилось подобие улыбки — прямая линия рта надломилась, совсем чуть-чуть. Линзы очков сверкнули ярче.

— Принято решение, — сказал Шеф, — предложить вам новую работу. Оплата в пять раз больше, чем ваши суточные. Трехразовое питание. Никаких физических нагрузок.

— Звучит неплохо, — сказал Жан. — Что делать?

— Узнаете, когда выполните условие.

— Ну?

— Работу получит только один.

Едва Шеф договорил последнее слово, Ив метнул в Жана молоток, припрятанный за пазухой, а сам бросился к Нику со своей лопатой наперевес. Молоток попал в цель; Жан слетел в обочину. Лезвие лопаты рассекло воздух у самого уха Ника, который успел увернуться в последний момент. Для оголодавшего Ив действовал чересчур проворно. Слишком поздно Ник понял, что от него несло мясом. Ив снова и снова наносил удары лопатой, пока Ник не споткнулся и не упал спиной на дорогу. Лопата вгрызлась в грунт и застряла, Ник ударом ноги выбил ее из рук противника и Ив навалился на него, протянув пальцы к шее. Ник извернулся, но Ив оказался проворнее и сомкнул руки, пытаясь задушить его. Ник извивался, но хватка Ива была крепкой. Затем что-то ударило его в темя, и по щекам побежала струя крови. Ив закатил глаза и свалился. Солнце заслонил силуэт с занесенным над головой камнем. Ник схватил черенок от сломанной лопаты и всадил его острым концом в живот человеку, который оказался Жаном. Камень упал на дорогу. Ник оставался лежать меж двух мертвецов.

Кое-как он встал на ноги. Шатаясь, подковылял к фургону, у которого ожидал Шеф. Тот сказал:

— Лучше бы ты умер, братец.

— Почему?

— Однажды поймешь. Там в кабине комплект униформы, жетон и инструкция. Оружие заберешь у меня.

С этими словами Шеф вынул из кобуры револьвер, приставил к виску и выстрелил. Револьвер рявкнул с коротким эхом. Шеф упал на дорогу ворохом серого тряпья. Ник даже не успел ничего подумать и уж тем более ответить.

Прошел не один час, прежде чем он смог собраться с мыслями, оттащить трупы в кювет и заглянуть в кабину. Среди разбросанных в беспорядке вещей он нашел чистый комплект униформы. Переодевшись, сложил свои старые обноски возле трупов. Забрал у мертвого Шефа револьвер и кобуру. Не удержался перед искушением и снял с белого лица очки. У начальника оказались красивые зеленые глаза. Потом открыл грузовое отделение, нашел пакет с номером «28», в котором обнаружился хлеб. Свежий, румяный, только из печки.

Ник отломил от буханки большой ломоть и отправил в рот. Он был очень голоден. И вот наконец-то скармливал суровому божеству долгожданную жертву, запивая каждый кусок водой из фляги.

Ник ел хлеб, и слезы текли у него из глаз.

Слезы счастья.

Трехразовое питание. Господи, спасибо тебе за все.