Глермзойская пустошь (СИ)

Глава 10.2

Звуки резких трелей достигли нас, отражаясь от гор эхом.

— Это что?

— Волынки. Скоро будут здесь.

Гоблинам потребовалось минут десять, чтобы подняться к нам. Но сразу все не навалились, а накопились за камнями, потом закинули нескольких наблюдателей на камни повыше.

Сарвуухи их начали закидывать камнями, гоблы-наблюдатели верещали, спрыгивали вниз, но их сородичи вновь закидывали неудачников наверх, чтобы те им говорили, сколько врагов они видят. Убедившись в своём полном превосходстве по числу клинков, попробовали тоже покидать камни, но снизу вверх это было делать неудобно, лишь раскрылись, дав поломать кости некоторым.

С визгом они кинулись вперёд, на сабли и клыки стоящими в линию гунулов, впереди которых стоял Явур со своим двуручным мечом, первым же ударом разрубил на две части самого смелого-отмороженного гоблина. Второй скользнул рядом с телом разрубленного товарища и почти добрался длинным кинжалом до лапы бывшего вожака, как его проткнул стоящий за его плечом пёс. Третьего Явур лягнул так, что тот полетел назад метра на три, сбив несколько своих товарищей. Четвёртому он срубил голову, фонтаном крови из разрубленных жил забрызгавших как его, псов, так и напиравших гоблов. Его парни полосовали наседающих тварей, но вот почти одновременно пропустили уколы копьями по ногам и сложился риск прорыва жидкого строя.

— Вперёд! — скомандовал я своим.

Половина встала за гунулами, схватив свои копья двумя руками и закинув щиты за плечи, они кололи мелких вертких ушлёпков, пронзая их тела грязными, но от этого не менее хищными жалами своего оружия. Удар и лезвие проходит сквозь куртку зеленокожего и выходит с другой стороны. И пока он удивлённо смотрит на дыру в своём теле, следующий удар поражает его собрата с зажатым в зубах ножом, крадущегося по трупу, старающегося выглядеть незаметным, пока гунул отвлёкся на других.

Несколько клановых постарались зайти сбоку, не напирать через уже еле отбивающихся псов, которые не успевали поразить всех прущих вонючек. Обойдя место, где вовсю мельтешили клинки, они неожиданно напали на гоблов, нанося беспорядочные режущие и рубящие удары по лапам, плечам, головам. Они не стремились убить — они сеяли панику.

Наше небольшое подкрепление вызвало нужный эффект — гоблы опять покатились вниз, оставив из этой волны десятка три тел, лежащих неровными кучками перед гунулами. Псы выли, кричали вслед убегающим тварям, а потом принялись подсчитывать кто больше убил. По числу убитых врагов лидировал, конечно же, Явур.

Дух нашего маленького отряда поднялся очень высоко. Не сказать что они ощущали себя смертниками, но задача у нас стояла не из лёгких! А тут два отбитые, довольно легко, атаки. Правда помогли отойти пошатающемуся псу за камни — его довольно сильно порезали. Все радовались, что так можно вообще всех гоблов перебить.

Бегущих сломя голову встретили внизу с негодованием, смехом и улюлюканьем. Там скопилось ещё больше гоблинов. Бурное совещание, драка, пока самый крупный не прибил какого-то горлопана.

Пока они решали что делать с нами, которых было совсем немного, чтобы вот так просто отпустить, но которые оказались довольно зубастыми, чтобы взять с наскока, я даже немного занервничал. Как там Скронк? В какой момент ударит? В здравомыслии ему было не отказать, поэтому он наверняка дождется самого подходящего момента, когда все гоблы будут отвлечены.

Для гоблов отпустить нас было никак нельзя — мы сидели напротив их логова!

Правда сложность — они не могли все вместе кинуться на нас, ширина склона, его сложность, загруженность камнями этому препятствовали.

В третью атаку первыми ринулись поганые лучники. Засев метрах в тридцати ниже, они пускали навесом из-за камней стрелы, надеясь на “авось”. А вдруг что-нибудь да попадёт? Я не видел сколько их там было, но больше пяти десятков, потому плотность была для нас достаточная, чтобы на нашем не слишком большом пространстве каждый словил минимум по одной стреле. Нам бы сильно досталось, если бы не доспехи и малая скорость падающих сверху стрел, выпущенных из дрянных луков. Разномастные наконечники, от каменных и костяных, до бронзовых и железных скользили по железу, с треньканьем отскакивали на камни, бессильно повисали застряв в кольчугах, поддоспешниках. Немногие получили царапины.

Четвёртая атака не заставила себя долго ждать, но носила скорее проверочный характер. Дескать — как вы там? Живы? Не перестреляли ли? Гоблы быстро откатились назад, при этом не убежав далеко, а залегли на склоне, вне досягаемости

То, что началась пятая атака мы сразу и не поняли. Просто появилось много мелких мух, которые как-то враз начали доставлять сильное беспокойство. Мне не сразу пришла в голову мысль — ну какая мошка на такой высоте?

Я опустил забрало, но это не помогло. Они залетали сквозь щели, жужжали и забивались в глаза, в нос, в рот, поэтому с забралом оказалось вовсе невыносимо! Я царапал перчатками себе лицо, растирая в кашу противных насекомых, но меньше их не становилось, они неведомым образом проникли под поддоспешник и такое чувство, что вгрызались в тело. Я рычал, но терпел, стуча кулаком по кирасе, наручам, желая раздавить проникнувших внутрь насекомых.

— Проклятье! Чотгаровы демоны! — ругалась серо-чёрная фигура недалеко. Явур был полностью облеплен мелкими насекомыми (впрочем, как и остальные), но секунда обозрения закончилась и я вновь погрузился в эту борьбу с тучей крылатых тварей.

Закончилось всё внезапно, просто раз — и вялые насекомые будто забыли о нас, отваливаясь на камни. И только месиво из лапок и лопнувших брюшек на перчатках, разводы на доспехах, скрип мелких крылышек на зубах говорили об их недавней ярости.

На мордах, на обнажённых участках шкур окружающих появились мелкие язвочки. У меня болели искусанные веки, нос, щёки.

— Как бы личинки не отложили… — брякнул кто-то, и мне захотелось прибить гада, потому как всё стало чесаться! Хотелось залезть когтями в ранки, разодрать их, чтобы убедиться в безопасности. Как я видел, не у одного меня возникли такие мысли.

Пошёл к бурдюку с водой, как вновь зазвенело оружие, и крики заполонили всё вокруг.

Появившихся гоблов мы упустили. Тут они нас облапошили, признаю. Просто несколько наших упали под тяжестью насевших на них уродцев, зато те, кто находился чуть дальше, получили возможность выхватить тесаки и скрестить их с длинными ножами, отвести в сторону кривые копья. Мне самому пришлось ужом вертеться на неширокой площадке, защищая рядом стоявших и откидывая поганых ударами назад, вниз по склону, в наседающую толпу. Какое копьё, какой меч?! Верные сечки, а также когти и кулаки. Крысам пришлось бросить копья, выхватив клинки мы бросились вперед, отбивая лежащих бойцов, которых гоблы усердно забивали ножами и камнями.

Пинками я раскидывал врагов, когда их оружие скользило по моей броне, оставляя небольшие вмятины и царапая её. Их головы трескались как гнилые арбузы. Ассоциации с гнилью самые подходящие, потому как воняло от них страшно. Смесь гнили и дерьма.

Легкие доспехи не защищали от укрепленных руной полукруглых лезвий и я полностью погрузился в бой, не чувствуя как время от времени их удары проходили в стыки частей, добираясь до моего тела. Это всё потом накатит, когда горячка боя схлынет, а пока кровь застилала глаза, а я рвал врагов. Рвал в прямом смысле. Какой-то урод узловатой дубиной огрел меня по кисти руки и одну сечку я выронил, что не помешало корпусом сбить погань с ног и наступив на него ногой, вместе с дубиной вырвал ему руку из плечевого сустава.

— Руби погань! Кроши их!

Вокруг сердито жужжали стрелы, одна попала мне в плечо, с визгом отскочив, но я этого даже не заметил. Это лучники забрались на камни, пользуясь тем, что мы им не можем ответить. Немного, с полудюжину, потому что и места не было и угол обзора у них был отвратительный. Но кое-кого видели. Меня, например. Они упорно кидали стрелы и им было всё равно, что часть из них отскакивают от меня, а другая пролетает в опасной близости или вовсе попадает в спины их сородичей. Они прыгали и всё надеялись попасть мне в щели забрала.

Гоблы настойчиво атаковали нашу высоту. Отряды сменялись, они выкатывались из-за камней ниже по склону и подержанные лучниками, быстро достигали нас. Они пробовали обойти меня и Явура, стоящих во фронте, но дальше начинались кручи, движение замедлялось, и там их встречали крысы и гунулы-сарвуухи, стоявшие выше и перебившие уже всех тех, первых, кто смог проникнуть глубже. Наступала короткая передышка, и снова зеленокожие в вонючих одеждах и с дрянным оружием появлялись из-за противоположных камней.

Порой они выталкивали впереди себя множество ещё более мелких существ, похожих на них. Я их стал называть про себя “гоблинёнки” или просто “коротышки”. Эти были совсем тупые, но отвлекали наши силы, которые были совсем не бесконечны. Силы таяли, уходили. Практически все были ранены, а часть и вовсе обессилено (или уже мёртво) лежали за нашими спинами.

Мы пока еще отбивалась, нас спасала крутизна скатов, из-за чего гоблам приходилось атаковать нас по очереди, пока еще была ярость, но время шло, помощь не приходила.

В какой-то момент гоблины что-то замешкались, начали орать друг на друга и мы воспользовались этим, скинув ранее подготовленные камни вниз. Немного, верхние, килограмм от десяти до тридцати.

Один камень приземлился на ногу крупному гоблу, что заставлял других идти вперёд. Другой накрыл собой сразу нескольких гоблинят, лишь дёргающиеся лапки в кожаных ботиночках остались снаружи. Другой отскочил от камней и ухитрился попасть в сидящего у скалы гоблина, попал ему в голову и размозжил её так, что только потёки мозга и глаз остались прилипшими к скале. Несколько камней полетели дальше, с хрустом снёся троих ползущих гоблов и куда-то далее.

Кровь смыла грязь насекомых, камни вокруг поменяли свой цвет, когда гоблы не выдержали и их остатки побежали назад.

Крысы тут же кинулись вырезать сердца павших врагов, восстанавливая силы, тогда как псы вырывали печень. Сражаясь плечом к плечу, эти, ранее смотревшие друг на друга враждебно воины ныне действовали вместе — вместе убивали, вместе потрошили трупы. Никто не копался в одежде, не искал среди привязанных мешочков что-нибудь интересное.

Я даже не подошёл к склону, чтобы посмотреть, что же задумали враги дальше. Скинув шлем, напился воды, облил голову из мягкого кожаного бурдюка, и начал закидывать в пасть куски вяленого мяса.

Что меня насторожило — непонятные отблески в образовавшейся между камнями лужице, движение или ранее не слышимый звук? Не знаю. Но подняв голову, увидел то, отчего захотелось убежать.

Высоко над удерживаемой нами высотой образовывались блестящие тёмные сгустки, при взгляде на которые у меня заныли зубы от исходящей от них ярости и злобы. Я успел лишь закричать:

— Все в стороны! Вниз! На склон! — и кинуться туда, на лежащие вповалку трупы врагов.

А за спиной, на месте высоты раздался гул, грохот и вместе со мной и на меня полетели обломки камней, в голову что-то попало, окатило брызгами даже не хочу знать чего.

Минуту приходил в себя. В груди хрипело, булькало, судорожный кашель потряс все тело. Сплюнул кровь, а потом с усилием распрямился скинув с себя каменную крошку, лоскуты чьих-то тел.

Стало легче.

Сквозь пыль вокруг мало что было видно, однако ясно — досталось нам по полной.

— Явур… Хеек! Коч! Кто живой? Знок! — звал я тихо. Хотя в ушах звенело и пришлось снять шлем, чтобы что-то услышать. Сделал это с сомнением, так как гоблам теперь надо было только проверить и добить выживших.

Кто-то зашевелился. Слава неведомым богам, я не один!

Погибло более половины. Явур выжил.

Контуженные крысы сидели и паниковали.

— Колдун! Нас убьют! Злой могучий шаман!

— Да стойте вы! У нас один путь! Победить!

— Попробовать слезть в ручей! Там безопаснее!

— Кости переломает!

— Зато жить будем!

Гоблы всё не лезли.

Минута слабости прошла, когда все услышали через никуда не девающуюся пелену звуки сражения снизу.

— Резак ударил! Наши бьются внизу. Так чего же мы ждём?! Давайте все вниз, за мной. Спускаемся спокойно! Не хватало сейчас себе ноги переломать.

А внизу да, разворачивалось действо. Серо-черная-ржавая с высоты толпа крыс, сарвуухов и хобгоблинов глубоко вклинилась в рваные порядки гоблов, отрезая их от всхода в пещеру. Впереди бежали здоровяки-штурмкрысы с большими мечами и алебардами, в самых лучших доспехах и просто сбивали не успевших как-нибудь построиться гоблинов. Бегущие сзади резали копошащихся, пытающихся встать вонючек.

В наступающих летел град стрел, которые частично отскакивали от налобников, доспехов, а частично летели вообще мимо. Крысы тесной толпой окружали врагов, безжалостно их рубя в куски. Но гоблы не менее ожесточенно оборонялись, рубили и кололи их что трупы всех столкнувшихся рас кругом усеяли землю. Это не в гору наступать, это оборонять дом.

С севера ветер нагонял тучи, всё чернее и чернее. Я ожидал бури, грозы, но пошёл снег. Большие мохнатые, мягкие снежинки хлопьями падали вниз, налипает на одежду и мех.

Я спускался с кучкой выживших вниз. На самом спуске убитых было тоже немало — бегущие гоблы топтали, не пропускали своих, отчего сейчас лежали со сломанными спинами, шеями, ногами на склоне. Вроде и не слишком круто, но как удачно получилось. Пока лез, думал о том, что действительно нам повезло с таким местом — штурмовать такую крутизну было все едино, что крепостную стену. На месте гоблинов на самой вершине надо было держать какой-то пост. “Будут тут мои земли — обязательно отстрою, чтобы не допустить подобного!” — дал я себе зарок.

Войска моего клана и сарвуухи постепенно теряли темп, увязали в толпах зеленокожих. Спустившись ниже, мне стало виднее сколько их было на самом деле. Тут их собралось гораздо больше четырёх сотен! Из пещер выбегали чудовища, похожие на большие красные шары, на мощных ногах, с огромными пастями, усеянными рядами острых клыков. Высотой чуть больше прямоходящих крыс, они перекусывали легко экипированных бойцов пополам, перекусывали наконечники копий, откусывали и перегрызали лапы. Противостоять им могли штурмкрысы, но их было немного, хоть и монстров тоже было не более пяти-шести штук. Но вытворяли они на поле боя страшные вещи.

Многие гоблины, что уже почти дрогнули и побежали, возвращались назад, вливаясь в толпы.

Сверкнуло и зеленые молнии несколько раз ударили в тыл сражающихся вонючек, подпалив немало их шкур — Струх с учениками Горбатого не стоял без дела.

Победа, несмотря на носящихся вокруг монстров, уже была видна невооруженным взглядом, когда на помощь зеленокожим явился ещё один отряд.

Отряд здоровенных зеленокожих, числом под сотню голов врубился в ряды сражающихся, сбивая с ног гоблов и рвясь вперёд. Я сперва подумал что может это наши союзники может? Враги гоблов, что решили ударить в тыл? Но нет, этим здоровякам было просто плевать на мелких (по пояс или середину груди) уродцев. Они просто на них не смотрели, прорываясь к хобгоблинам, крысам и псам. На их круглых дощатых щитах были изображены черепа, оскаленные клыкастые пасти, натянута высохшая кожа лиц людей и гномов. Самый большой воин размахивал мечом впереди. Он ревел и порой бил гоблинов, что мешались у него под ногами.

На поле боя творился Хаос побери что! Часть гоблинов убегала вообще, другие возвращались, прыгали несколько красных чудовищ из которых торчали обломки копий и те от этого были отнюдь не добрее, зелёные здоровяки рвались вперёд, над головами колыхались значки, по которым можно было судить о том, что Скронк Резак стоял позади крыс, а “страшила” хобгоблинов уже принимал на себя удар здоровяков.

От шума, грохота и визга закладывало уши! Даже шлем не спасал. Свист стрел и беспрестанный стук о щиты, доспехи, хрип раненых, рычание, крики команд, проклятия и ругань со всех сторон смешивались в поистине непередаваемую какофонию, среди которой порой можно было при желании расслышать потусторонний вой. Хотя это могли уже быть персональные галлюцинации, вызванные ударом по голове.