Гнев Звёзд (СИ)

=== Глава 21 ===

Эмма Колдвелл открыла глаза и, недоумевая, что с ней произошло, стала оглядываться по сторонам. Тщетно. Туман окутывал девушку мутным пологом, пеленой застилал пространство.

Кругом был мрак, густой, беспросветный, смешанный со все той же маревой дымкой. Он ласково касался тонких рук гостьи, медленно пробираясь по её коже, приближаясь к временно ослепшим глазам.

Девушка ничего не видела, но, кажется, со всех сторон её окружали стены какой-то комнаты. Мрачной, абсолютно безмолвной, поедающий человеческий рассудок, вызывающей в голове пульсацию.

И воспоминания, абстрактные воспоминаний, роящиеся в отяжелевшем разуме, словно назойливые насекомые. Странно. Жутко странно.

Но вот тьма рассеялась, расступилась — и предстала её глазам комната с каменными стенами, не заполненная мебелью. Не заполненная ничем, кроме пустоты, необъятной, зловещей, вечной.

Лишь маленький огонёк робко витал посреди бесплотного пространства, обдавая неприступные стены золотистыми световыми брызгами.

Эмма хотела зажмуриться, но подавила в себе это желание. Что-то упорно подсказывало ей, что нужно идти дальше, что необходимо исследовать местность.

Не понимая, что случилось, ничего не чувствуя, девушка неуверенно подошла к стене. Прикоснулась дрожащей рукой к ледяному камню.

Холод легкими покалываниями пробежал по её телу, но был он приятным, невесомым, едва ощутимым.

Эмма сделала глубокий вдох, и ей показалось, что в лёгких совсем не осталось кислорода. Но это не мешало. Ничуть.

Наверное, происходящее выглядело странным, а может, и нет — Эмма плохо понимала, что творилось вокруг её одинокой фигурки, наряженной в старенькое длинное синее платье и поношенные сапоги. В ту самую одежду, которую она надела перед прогулкой к озеру. Не хватало только куртки.

Девушка не испытывала ни чувств, ни эмоций — только пустота, ничто окружало её, обвивало невесомыми щупальцами.

Решив следовать голосу интуиции, куда-то звавшему её, Колдвелл двинулась к месту, где ей виделся выход.

Мимолетный взгляд скользнул по стенам — и непонятное ощущение охватило Эмму. Там были двери, много дверей, таких же каменных, однообразных, сливающихся со стенами. Она не знала, куда идти.

Застыв на месте, девушка принялась напряжённо думать, что выходило не слишком успешно: голова словно отказывалась работать.

Но вот чьи-то тихие, скользящие шаги нарушили гробовую тишину, и перед глазами Эммы возникла знакомая человеческая фигура, одетая в официальный костюм.

Что-то смутное подступило к горлу девушки, но теперь она была не способна понять, что именно. Лишь смотрела она на гостя, подбиравшегося все ближе.

Это был Мартин. Такой же миловидный круглолицый парень, с каким завела светлую дружбу Эмма, без когтей-лезвий или клыков.

Узнав друга в световых всплесках, девушка хотела кинуться к нему, обнять, сказать, как скучала она по нему после его трагической смерти. Как сожалела о том, что не была с ним рядом в страшный момент, что пропустила похороны.

Эмма сделала рывок, чуть раскинула руки, но резко остановилась. Мартин не улыбался. Его лицо не сияло, а душевный свет, что всегда исходил от него, словно канул в беспросветную пустоту. Взгляд холодных, словно стеклянных голубых глаз вонзался в тело Эммы, будто прорезая его насквозь, выпивая соки. Юноша практически не моргал — лишь спокойно взирал на Колдвелл, заставляя её замереть на месте.

— Мартин?.. — чуть слышно прошептала Эмма, желая, но боясь даже сделать шаг назад.

Молчание, холодное, гнетущее. Пронизывающий взгляд, проходящий сквозь тело.

— Ты призрак? — спросила девушка то, что пришло ей первое в голову.

В ответ — отрицательное покачивание головой.

— Ты ангел?.. — Эмма, чувства к которой понемногу возвращались, широко раскрыла глаза от изумления.

— Лишь тебе дано решить сие, — произнёс Мартин потусторонним голосом, обрамлённым зловещим эхом.

— Ты серьёзно ангел?! А у тебя крылья есть? — Девушке было все равно, как глупо и нелепо звучали её вопросы: она хотела лишь все выяснить.

— У меня нет крыльев, и сотворить их вольна лишь ты.

— Что? Я должна сотворить тебе крылья? Так все-таки, ангел ты или нет? — Эмма совсем запуталась.

Немигающий взгляд впился в глаза девушки, отчего та невольно зажмурилась. Ей хотелось отвернуться, отойти немного назад, но она упорно подавляя в себе эти желания, осознавая их бессмысленность.

— Я иллюзия, рождённая в комнате образов, сотворенная небытием, вырванная верховными владыками из глубин твоего воображения в момент угасания Звезды, дабы сумела внять ты их голос. Лишь тебе дано узреть меня, ибо бесплотна моя сущность.

— Так значит, ты — моя галлюцинация?

— Ты — второй человек, лицезревший комнату образов. И то, что явилось глазам твоим, — лишь иллюзия, посредством коей Души говорят с тобой.

«У меня точно крыша поехала. Уже галлюцинации — что же дальше будет?», — подумала девушка, рефлекторно потерев глаза.

Образ не исчез и все смотрел на неё невозмутимым, пронизывающим взглядом.

— Следуй за мной, Эмма Колдвелл, — позвал Мартин.

И девушка, у которой не оставалось выбора, двинулась следом за пугающей фигурой.

Одна из дверей резко распахнулась — и вскоре Эмма вместе с мнимым проводником ступили в мрачный коридор, такой же однообразный, пустой, безжизненный.

Были в нем те же стены, холодные, неуютные, те же двери и вспышки, и пустота. Лишь по стенам тонкими змейками вились трещины, возникавшие из ниоткуда. Возникавшие и исчезавшие — как под действием странной силы.

Двери, мрак и бесконечная анфилада ничем не заполненных комнат, начинавшаяся на одном из участков стены, — все это навевало уныние, тоскливое, неприятное.

Но вот, пронзённая внезапной вспышкой, раскрылась другая дверь, более странная, таинственная, окутанная туманом.

Эмма шагнула на порог комнаты следом за проводником — и сразу же зажмурилась от необычайно яркого света, ударившего ей в глаза. Мартину же было все равно. На него ничего не действовало. Его взгляд так и оставался практически неподвижным, а на лице застыла спокойная маска.

А девушке меж тем показалось, что где-то совсем-совсем рядом её ждал отец, тянул к ней руки, хотел обнять. Но нет. Это всего лишь привиделось, промелькнуло в голове: Томаса в помещении не было.

Открыв глаза, Эмма увидела то, что сразу поразило её своей неземной красотой. Звезды. Множество Звёзд, хрупких, сияющих, сплетающихся в полотно, парили в пространстве, разливая свет по ничем не заполненной комнате.

Но не те это были Звёздочки, что озаряли небесные стези. Нечто другое, но такое же необыкновенное, чарующее танцевало в сияющих всплесках.

Восхищённая, Эмма приблизилась к полотну, но сразу же отпрянула. Не только Звезды заполняли пространство комнаты. Не только Звезды сплетались сияющими кружевами, восхищая великолепием. Были и существа, страшные, уродливые, что буквально поедали хрупкие светила, терзали идеально ровные грани. Медленно, жестоко, мучительно, словно кровожадные убийцы, расправляющиеся с беспомощными жертвами. Кто-то, впрочем, делал своё дело мимолётно, разом уничтожая беспомощную Звездочку. Она гасла и навеки исчезла в небытии.

Но что-то подсказывало Эмме, что ей эти монстры навредят. Они не смогут напасть на неё, убить, разорвать. Им нужны Звезды. Только Звезды.

Девушка вновь подобралась ближе и, заворожённая, застыла на месте, глядя на то, как вспыхивали в пустоте новые Звёздочки, как угасали старые, истерзанные.

Но что-то здесь было не так — Эмма чувствовала это. Нечто страшное творилось в этих стенах, вызывало хаос, приносило разрушения. И ничто его не могло остановить. Ничто не способно было помешать кровавому безумию.

Но Колдвелл не боялась, ибо ужас тот звучал в её голове сладкой колыбельной, которую напевала пустота, затягивая все вокруг в безрассудный круговорот.

Кинув мимолетный взгляд на одну из стен, окружавших комнату, Эмма обнаружила картинку, вырезанную кем-то на холодном камне. Картинку абстрактную, немного нелепую, похожую на рисунок ребёнка. Но что-то в ней согревало, дарило надежду на чудо.

Девушка не могла понять, что именно её впечатлило, и долго смотрела на странный рисунок, пытаясь представить, зачем его вырезали на этой стене. Так и не представила. Хотела спросить у Мартина, но сразу передумала.

Глянув на противоположную стену, Эмма заметила слова, высеченные аккуратными буквами на незнакомом языке. Но она все поняла. Прочитала имена, фамилии и цифры, обозначавшие промежутки времени. Их было всего восемь, и особым цветом выделялись два имени, около одного из которых стояли две даты, а другого — лишь одна. Кевин Эверитт и Хизер Нортен — вот кто были те загадочные незнакомцы, что совершили нечто великое и оставили свой след в истории этих странных стен.

Имя Эммы Колдвелл тоже виднелось в этом идеально ровном столбце. Оно не выделялось, и около него был аккуратно вырезан промежуток времени, составлявший чуть больше двадцати лет.

Девушку передернуло. Она вспомнила, как её обвинили в убийствах, как хватали её цепкие пальцы фермера, как нещадно били головой о лёд руки Джоанны. Тогда ей было двадцать. Сейчас — неизвестно.

— Что обозначают эти имена? — не выдержав, обратилась она к Мартину, по-прежнему сопровождавшему её стеклянным взглядом.

— Это имена всех представителей человечества, коим довелось собственными глазами узреть стены Дворца Душ.

— А числа?..

— Это годы, на протяжении которых горели их Звезды.

— Значит, Звезда Хизер Нортен не угасла?

— Ее свет, как частица сущего, озаряет Дворец и ныне. Но даже мы, верховные владыки, способные творить бытие, не ведаем, когда постигнут её объятия пустоты.

— А почему имена Хизер Нортен и Кевина Эверитта выделены? И что это вообще за Дворец? Что я здесь делаю? — не унималась Эмма, ощущавшая себя не в в своей тарелке: она пыталась представить, что всего лишь беседует с Мартином, но её воображение это упорно отрицало. Она не могла сопоставить образ милого, доброго, немного наивного человека, восхищающегося маленькими котятами, с этим «микрофоном» неведомого божества. Откровенно не могла.

— Во Дворце Душ решаются судьбы объектов сущего. Человечеству, обитающему за гранями этой реальности, путь в стены сии закрыт, и проникнуть в них смертный может лишь после угасания своей Звезды, исключительно с нашего изволения. Так произошло и с тобой, Эмма Колдвелл, и со всеми, здесь указанными, кроме Хизер Нортен, очутившейся во Дворце по нелепой случайности, чудом избежавшей страшного изгнания, и Кевина Эверитта, коему суждено было обрести призвание Убийцы Звёзд.

— Убийцы Звёзд?! — изумилась Колдвелл, сразу же вспомнившая диалог с настоящим Мартином. — Так это он гасит Звезды и губит людей?

Теперь в её голове все начало проясняться. Она поняла, что Звезды — это человеческие жизни, что все, о чем говорилось в газетах, было частично правдой. Убийца Звезд действительно существовал, и жертвами его становились не совсем люди, а их Звёзды, хрупкие, беззащитные.

Наверное, он был опасен. Ужасно опасен. Но не для неё, чья Звездочка уже угасла, чью жизнь беспощадно забрала Джоанна Мэлли.

— Это свершалось в минувшем году людского измерения. Ныне же Убийца в заточении, а Звёзды, взбунтовавшиеся в результате его деяний, угасают сами, накликивая чудовищ или растворяясь в небытии. И ничто не способно помешать их беспорядочному самоуничтожению, Гневом Звёзд зовущемуся. В скором времени Звезды поглотит пучина хаоса, избежать коей смогут лишь защищённые.

— А как от него можно защититься?

— Звезда жертвы, спасённой от Гнева, навеки обретёт защиту, а благодетеля вскоре постигнет неминуемая гибель. Такие случаи редки, ибо от Гнева не скрыться и не спастись, но один ты узрела, Эмма Колдвелл. Мартин Сантер перенёс на себя Гнев, коему предавалась Звезда Джоанны Мэлли, и, как и у всех нарушителей правила неизбежности, мучительной была его кончина.

Эмма застыла на месте, не зная, что ответить. Она осознала, что Джоанна убила не только её, но и Мартина, отважно защитившего её от печальной участи. Мэлли была жива. И Гнев её не затронет. Она не бессмертна, чудовища все равно когда-нибудь доберутся до её Звезды, но от того ужаса, что клокочущей волной захлёстывает человечество, она защищена.

Девушка внимательно посмотрела на Звёзды и увидела, как угасали они с удивительной скоростью, как набрасывались на них чудовища, поедая, порой отпуская, но потом, разумеется, снова возвращаясь, чтобы завершить свой губительный пир. Некоторые Звёзды, получившие повреждения, внезапно снова загорались ослепительно ярким светом, но, чуть дрогнув, окончательно угасали. Отдавались небытию.

Эмма знала, что происходило с людьми, когда их Звезды на короткое время снова загорались. Девушка помнила сообщения о чудесных исцелениях, заканчивавшихся печально. Люди радовались чуду, начинали вести привычный образ жизни и, не успев отметить выздоровление, умирали в муках. Диких муках.

Осознала она и то, что не было у неё никаких сверхъестественных способностей, не владела она силой мысли — была лишь неприметная хрупкая Звездочка, угасшая после ложного обвинения.

— Но пора переходить к делу, ибо время идёт. Мы впустили тебя во Дворец Душ, дабы спасла ты своего отца от роковой участи, избавив его, не тронутого Гневом, от моральных страданий.

— Но как я должна его спасти?

— Ты должна на два часа людского измерения отправиться в свою обитель, дабы провести с отцом беседу, которая поможет ему одуматься от смертоносных действий. И хотя голос твой наделён теперь силой, оказывающей воздействие на человеческий разум, удача может обойти тебя стороной, ибо миссия эта непростая. Чтобы осуществилось перемещение между мирами, обрисуй ментальный образ конечной точки своего прошлого бытия и ощути, как начинается межпространственное перемещение. Но если попытаешься ты осуществить месть, нанеся людям физические увечья, отправишься в пустоту, не завершив своего дела.

— А как я буду выглядеть?

— Ты будешь выглядеть, как обыкновенный смертный, вернувшийся в людской мир после угасания Звезды: облик останется человеческим, но ничто не сможет нанести вред твоему телу, и ничто, кроме истёкшего времени, не способно будет предать тебя объятиям пустоты. Но часы идут, Эмма Колдвелл, а потому можешь ты не успеть исполнить свою последнюю волю. Поторопись, ибо отсчёт уже начат и в конце его небытие навсегда поглотит тебя.

Не став больше задавать вопросов, Эмма приблизилась к Мартину. Невесомым прикосновением он дотронулся до её головы, его глаза вспыхнули синими огоньками, и вскоре все смешалось, слилось со звёздным сиянием.

И исчезла галлюцинация, и затих таинственный голос. Звездное полотно, повергнутое в хаос, осталось позади.

Комментарий:

Картинку, которую увидела Эмма на стене, вырезали персонажи первой истории о Дворце Душ — главная героиня и её маленький брат. Прежде чем уходить в небытие, семилетний мальчик решил вместе с сестрой «нарисовать последнюю картину», которой как раз таки и является этот непонятный, несколько нелепый рисунок.