Гнездо Гадюки

Глава 27

— Дэн? — это был голос Эми.

Эми тащила его по давно заросшей, еле заметной тропинке.

— Дэн! — снова повторила она. — Только не засыпай!

Он застонал. Он уже почти ничего не чувствовал.

«Бабушкин дом в Африке» представлял собой крошечную пещерку, к которой была приставлена резная деревянная дверь. Вход в нее был совсем незаметен снаружи.

— Нам не нужна ее штаб-квартира, — сказал профессор Бардсли. — Тут недалеко есть маленький дом, в котором она жила, когда приезжала в Африку. У меня… у меня… есть доступ…

Профессор дрожал всем телом. Он прекрасно посадил самолет, но немного не рассчитал расстояние на посадочной полосе во время руления и чуть-чуть повредил крыло. Он был совершенно обессилен и растерян.

«Соберись! — кричала про себя Эми. — Ты должен спасти моего брата!»

Дэн повис на руках у Эми и Нелли. Он больше не мог переставлять ноги.

— Т-ты поправишься, — сказала ему Эми.

«Одна» — это слово словно застряло у нее в голове.

Всю свою жизнь она ощущала себя половинкой, частью целого. А целым были они с Дэном. Эми никогда не существовало отдельно. Всегда были Эми с Дэном. В одно слово.

Эми-с-Дэном…

Дэн-и-Эми…

— Вот мы и пришли! — громко сказала она.

Профессор открыл дверь своим ключом, и они оказались в маленьком домике с деревянными ставнями. У Дэна снова начался озноб, и он сильно дрожал. На руках у него были марлевые повязки, пропитанные умхлаба. Лицо его делалось то темно пунцовым, то желтовато-серым.

Нелли прижала его к себе.

— У него начинается токсический шок! Надо торопиться! — закричала она профессору. — Сделайте что-нибудь, срочно!

— Посадите его в кресло! — коротко сказал он. — Я схожу в медпункт.

Эми внесла Дэна в комнату и ахнула. Это действительно был дом ее бабушки. Казалось, она сидит тут же, только в другой комнате. Те же кружевные салфетки на столике. Расставленные на них кофейные чашечки, словно ждущие, что она вот-вот появится из кухни с кофейником в руках. На стене висел портрет Грейс, выполненный рукой Эми, когда та училась в третьем классе.

Они положили Дэна на диван.

Боль явно усилилась, и он стонал в полный голос, переходя на крик.

Наконец прибежал профессор Бардсли. В руке он держал шприц.

— Вы сами будете делать ему укол?! — вскрикнула Эми.

— Но это единственный способ сделать так, чтобы противоядие попало ему прямо в кровь, — ответил профессор.

Эми отвернулась, крепко держа Дэна за руку.

Она почувствовала, как он на мгновение весь сжался, издав еле слышный стон, скорее похожий на вздох.

Наконец через секунду он расслабился. Сердце Эми сжалось от боли.

— Что? Что происходит? Почему он…

Профессор вытер свободной рукой лоб. Жилы у него на лбу вздулись так, что казалось, вот-вот — и они лопнут.

— Все, теперь можно только молиться за него, — слабо сказал он.

— Спасибо вам, — ответила Нелли. — За все спасибо.

Профессор еле улыбнулся.

— Нет, это вам спасибо, — сказал он. — Если бы мне самому пришлось сидеть за штурвалом…

Голова Дэна откинулась в сторону. Губы его дрогнули, но он все еще молчал.

— Мне надо ненадолго вернуться в аэропорт, — сказал профессор. — Джет слишком близко стоит к посадочной полосе, и это опасно для других самолетов. Я скоро вернусь. Лишь переставлю «Летающего Лемура», и обратно. Мы вылетаем, как только Дэну станет лучше. Здесь слишком опасно оставаться.

Но он отсутствовал гораздо дольше. Нелли сидела у его постели и смачивала руку Дэна соком умхлаба. Он долго не приходил в себя. Кожа на его руках сильно пострадала от ожогов.

— Э-эми? — неожиданно выдохнул он. Лицо его скривилось от боли.

Она бросилась к нему.

— Дэн! Ты говоришь!

— Точняк, — промолвил он. — Послание Черчилля… Которое дала миссис Тембека… Где оно?

— У тебя в кармане, кажется…

— Хочешь, я его достану? — предложила Нелли.

— Можно еще компресс, на руки… пожалуйста…

Нелли побежала за водой. Эми снова стала рассматривать бабушкину комнату. Слезы навернулись ей на глаза. Она старалась не плакать. Из-за нее чуть не умер ее брат. Ее злоба вызвала злобу у Изабель. Изабель заставила Иана включить пропеллер. Потом эта история в «Летающем Лемуре». Она расстроила своего брата. Из-за этого он забыл об осторожности и разлил ампулу…

— Дэн? — тихо сказала она. — Прости меня, это был гнев. Я не должна была так себя вести.

Дэн едва заметно улыбнулся ей в ответ.

— Теперь ты спасаешь мою жизнь, — сказал он. — И мне все равно, что было. Эй, ты проверяла пианино? Поиграй…

В углу комнаты стоял небольшой кабинетный клавесин, на котором лежала стопка нотных тетрадей. Эми подошла к клавесину и взяла несколько аккордов. Но инструмент был сильно расстроен. Она вспомнила их вечера в бабушкином роскошном доме в Массачусетсе. Та играла сама и разучивала с ними их любимые песни из бродвейских мюзиклов.

«И вы хотите сказать, что айпод лучше?» — смеялась Грейс.

Рядом с клавесином стояло маленькое бюро, украшенное вычурной резьбой по дереву, что так не гармонировало с простым интерьером комнаты и строгими, плавными линиями клавесина. Эми задумчиво приоткрыла один из шкафчиков и тут же подскочила, отпрыгнув на середину комнаты. Из шкафчика выполз огромный мохнатый паук. Она обернулась посмотреть на Дэна. Он, лежа, что-то писал.

Эми снова подошла к бюро, намереваясь закрыть шкафчик, но вдруг ей бросилась в глаза старая тетрадь, лежавшая в самом дальнем углу. Она осторожно вытащила ее из стола и нежно провела пальцами по ее потертой кожаной поверхности.

Тетрадь была вся исписана мелким изысканным почерком Грейс. У Эми было такое чувство, словно она держит в руках письмо, написанное бабушкой всего день назад. Тетрадь была исписана вся — почти от корки до корки. В ней были заметки о путешествиях, с вклеенными тут же марками и открытками тех мест, о которых она писала.

Вот ее описание поездки в Китай. А Грейс ведь никогда им об этом не рассказывала.

А. и X. — сердце Эми бешено застучало. Это же их родители — Артур и Хоуп!

— Дэн? — позвала она его.

— Эми, смотри! — позвал он ее.

Он повернулся к ней, зажав в дрожащих руках лист бумаги.

— Спокойно, Геркулес, — услышали они Нелли.

Дэн отложил послание Черчилля на столик.

— Письмо… — сказал он, — посмотрите, что он там пишет в конце.

— «Непрерывная линия укажет тебе на то, что ты сейчас желаешь, если ты пойдешь все время вниз, буквально со ступеньки на ступеньку», — вслух прочитала Эми.

— Помнишь, мы все время гадали, что такое непрерывная линия? — хриплым голосом продолжал Дэн. — Смотри, тут у Черчилля обведен круг — вокруг одной только буквы — это буква «Т». Она на самом верху и в самом дальнем левом углу! Теперь смотри: «…пойдешь все время вниз, буквально со ступеньки на ступеньку». Я все время над этим думал и никак не мог понять.

Он тяжело вздохнул и замолчал, пока Нелли накладывала на его руки влажные бинты.

— Так вот… А что, если все время идти вниз… начиная с той самой первой буквы? Буквально со ступеньки на ступеньку, то есть лесенкой вниз, с буквы на букву? Смотри!

— «Понимание… привожу на этих страницах», — дальше продолжал Дэн. — Слово «понимание» — это ключ к письму Черчилля, Эми. Он был спрятан между строк!

— Значит. Tomas clue is umhlaba. Ключ Томаса — умхлаба, — прочитала Эми. — Это потрясающе!

— Ура!!! — воскликнула Нелли. — А я думала, что ключ — это алмазы. И Кабра тоже так думают. Но вы, вы-то, чуваки, сами видели, что там было написано: «под землей вместе с Чакой»!

— Нелли, вспомни, что там было, в шкатулке? — сказала Эми. — Что мы срезали ножом? Что там росло вокруг?

— Ключ, который мы все это время искали, — промолвил Дэн, нежно прикасаясь к своей повязке, — спас мою жизнь!

— Алоэ… — сказала Эми. — Оно было прямо у нас под носом, все это время… Значит, Кабра все-таки так и не расшифровали письмо Черчилля. Может быть, мы вообще первые, кто это сделал!

— Так тебе и надо, женщина-дракон! — возликовала Нелли.

Дэн устало откинулся на спинку дивана.

— Мы молодцы, йо-йо! — сказал он, и лицо его осветилось слабой улыбкой. — Что ж, теперь остается только понять, куда нам следовать дальше!

В доме повисла тишина.

Но Эми все еще не покидала мысль о тетради Грейс.

— Э-э… Дэн, — нерешительно начала она. — Что ты об этом думаешь: «Я написала Дэну Сяопину, который согласился навестить А. и X., узнав, что они, как и он, тоже М.».

— Этот Дэн, он, кажется, был типа президентом Китая, правильно? — спросила Нелли.

— А буквы А. и X. означают Артур и Хоуп, — сказал Дэн. — Они знали китайского лидера? Это круто… Давай поедем туда.

— Может быть, — ответила Эми. — Но прочитай это еще раз, сам… Дэн согласился встретиться с ними, потому что узнал, что они…

— «М.», — прочитала Нелли. — Что это значит? Мандарин? Ой, подождите…

Дэн вскочил и, прихрамывая, подошел к окну.

— Так, чуваки, а где профессор Бардсли? — спросил Дэн, повернувшись к Эми с Нелли и неудачно ударившись ногой о ножку клавесина.

Нелли вскочила и подбежала поддержать его. Он обессиленно присел, резко ударив рукой по клавишам инструмента. Расстроенный инструмент откликнулся резким протяжным звуком.

— О-о-о… — вскрикнул Дэн, схватившись за голову.

Теперь и Эми подбежала к нему на помощь, не выпуская из рук тетради Грейс.

— Может быть, ты опять сядешь, Дэн? — ласково спросила она.

— Тетрадь, — простонал он. — Почитай мне еще оттуда…

Эми перелистала тетрадь до последней исписанной рукой Грейс страницы. Дальше была пустота.

Пустые страницы в конце тетради. Те, которые она не успела заполнить. Эми остановилась на самом последнем абзаце и решила прочитать его: «Мне грустно сегодня, и я почему-то все время думаю об А. и X. Мне так не хватает их. Я даже не могу слушать своего любимого ди Лассо, потому что он постоянно напоминает мне…»

— Напоминает? — переспросила Нелли. — О чем напоминает?

Дэн не сводил глаз с пианино. Лицо его сделалось совсем серым.

— О нет, — простонал он.

Эми испуганно посмотрела на него.

— Дэн, прошу тебя, сядь, пожалуйста! Ты очень болен!

— Орландо ди Лассо… — пробормотал он. — Это тот чувак, которым занимается профессор Бардсли. Он любит его музыку, и все такое… Смотрите.

Он вытащил из стопки нотную тетрадь и протянул ее Эми с Нелли.

Эми прочитала про себя имя композитора, написанное на французском языке.

— Это та самая песня, которую исполняли ученики профессора над поверженными Томасами. Правильно я говорю? — сказал Дэн.

— Он еще тогда сказал, что она нравилась Грейс, — вспомнила Нелли.

— Напоминание, чуваки, — сказал Дэн. — Грейс пишет, что его музыка является для нее каким-то напоминанием. И о чем-то грустном.

— Нет… я, кажется, совсем запуталась, — сказала Эми.

— Эми, ты, кажется, хотела узнать, к какому клану мы принадлежим? — спросил ее Дэн. — Так вот, это тот самый клан, к которому принадлежали и мама с папой. Правильно? Как ты думаешь?

— Ну, да… только…

— А они были М., Эми! У них получилось встретиться с самим Дэном Сяопином только потому, что они тоже были М.! А Грейс… она не могла без слез слушать эту музыку, потому что она напоминала ей о них.

Лицо его побагровело, и он продолжал говорить совсем слабым, охрипшим голосом:

— Ты хотя бы прочитала название этих нот? Нет? Не внимательно? Но ты ведь хочешь знать, кто мы с тобой на самом деле? Так прочитай, пожалуйста, третью строчку!

И он поднес ноты к ее лицу.

Мадригал.

Эми молча стояла на месте, растерянно хлопая ресницами. Она захлопнула тетрадь Грейс и медленно положила ее на стол. Вдруг на обратной стороне обложки она увидела фотографию, вложенную в прозрачную книжную обложку.

Оттуда на нее смотрели молодые и беззаботные Артур и Хоуп Кэхиллы, обнимая с обеих сторон какого-то мрачного и хмурого на вид человека.

Этот человек был с ног до головы одет во все черное.