Голубая луна

Глава 32

Место преступления располагалось посреди леса. Пять миль, как сказала доктор Онслоу, до ближайшей дороги, по которой хотя бы внедорожник может проехать. Отличное место для обитания троллей, но никак не для полицейского расследования. Все оборудование надо тащить пешком, а потом еще пешком тащить тело. Не приятная работа и не быстрая.

Вот что хорошо в таких изолированных местах — зевак нет. Сколько я ни выезжала на место преступления, но зевак не бывает только в двух случаях: в глухой предутренний час либо у черта на рогах. И то предутреннего часа бывает недостаточно, если рядом есть народ. Люди способны вылезти из кровати в глухую ночь, чтобы посмотреть на труп.

Но даже без посторонних тут была толпа. Я углядела мундиры Уилкса и одного из его людей. Да, очень меня радовала перспектива повторной встречи с ним сегодня. Кишели мундиры полиции штата, и среди них попадались детективы в гражданском. Мне не надо было их представлять, я и без того определила в них копов. Они бродили по огороженной зоне в пластиковых перчатках, приседая возле улик, а не становясь на колени.

И желтая лента оборачивала все это, как бантик — упаковку с подарком. С внешней стороны ленты не было ни одного полицейского в форме, потому что со стороны, противоположной дороге, никого не ждали. У меня с собой были «файрстар», браунинг и нож в наспинных ножнах, так что я вытащила свою лицензию и поднырнула под ленту. В конце концов кто-нибудь меня увидит, и кто-то из копов в мундире получит втык, что меня пропустили через периметр незамеченной.

Сотрудник полиции штата засек меня почти сразу же, я не успела далеко спуститься с холма. Ленту натянули широким кругом, и этот коп стоял возле ее верхнего края. У него были каштановые волосы и темные глаза, а на бледных щеках — россыпь веснушек. Он пошел ко мне, протягивая руку вперед:

— Извините, мисс, но вам здесь находиться нельзя.

Я помахала перед ним лицензией.

— Вы тут хотели, чтобы я взглянула на это тело.

— Взглянула. Вы хотите взглянуть на тело. — Он сказал это тихо, не то чтобы пытался передразнить. Темные глаза смотрели на меня, потом он вроде как вспомнил, где он, и протянул руку за моей лицензией.

Я дала ему ее подержать, рассмотреть, перечитать дважды. Потом он мне ее отдал.

Поглядев вниз по склону, он показал рукой:

— Вон тот невысокий человек, в черном костюме, волосы светлые. Это капитан Хендерсон, он здесь командует.

Я уставилась на него в удивлении. Ему полагалось отвести меня к главному. Нормальный коп, который меня не знает, ни за что не должен был допустить, чтобы я ходила по месту преступления без сопровождающего. Истребители вампиров не вполне штатские, но они и не детективы. Я одна из очень немногих, кто тесно взаимодействует с полицией. В Сент-Луисе, где меня многие копы знали понаслышке или в лицо, — другое дело. Но здесь...

Прочитав имя на нагрудной табличке, я спросила:

— Ваша фамилия Майлз?

Он кивнул, и снова не глядя на меня. Он вел себя не как полицейский — он вел себя испуганно. А копов напугать не так-то легко. Дайте копу несколько лет поработать, и он отлично будет сохранять полное безразличие: был, сделал, видел, запротоколировал. У Майлза были сержантские нашивки, а их в полиции штата не дают за испуг на месте преступления.

— Сержант Майлз, — сказал он. — Чем могу быть вам полезен, миз Блейк?

Кажется, он начинал себя реабилитировать в моих глазах. Чем-то это мне напомнило, как приходила в себя доктор Кэрри Онслоу. Глаза его утратили остекленевший вид, он смотрел на меня прямо, но вокруг глаз что-то натянулось, будто от боли. Что же там за чертовщина такая, у подножия холма? Что могло так потрясти закаленного копа?

— Нет, ничего, сержант. Спасибо.

Я не стала прятать лицензию, потому что была почти уверена: без сопровождения полисмена меня обязательно снова остановят.

Какая-то женщина блевала возле тоненькой сосны. Ей поддерживал голову мужчина, одетый, как и она, в форму Скорой Медицинской Помощи.

Уж если блюют ребята из СМП, то дело плохо. И очень плохо.

Меня остановил Мэйден. Мы секунду просто смотрели друг на друга. Я — выше по склону, он — ниже, и я смотрела на него сверху.

— Здравствуйте, миз Блейк.

— Здравствуйте, Мэйден.

Слово «полисмен» я не сказала намеренно, потому что я его уже не считала полисменом. Он перестал им быть, когда подался на сторону плохих парней.

Он как-то странно и почти незаметно улыбнулся.

— Я вас проведу к капитану Хендерсону. Он здесь командует.

— Отлично.

— Может быть, вам стоит подготовить себя к этому, Блейк. Это... там очень плохо.

— Со мной ничего не случится.

Он покачал головой, не поднимая глаз от земли. Когда он снова посмотрел на меня, глаза были пустые — холодные глаза полицейского.

— Может быть, Блейк, может быть. Но со мной бы случилось точно.

— Что это должно значить?

— Это кто еще такая?

Это нас заметил капитан Хендерсон и подошел — в городских туфлях, чуть-чуть оскальзываясь. Но шел он решительно и понимал, как надо ходить по лесной подстилке в неподходящих туфлях. Ростом он был где-то пять футов восемь дюймов, волосы светлые, короткие. Странные у него были глаза — они меняли цвет, когда он шел к нам сквозь солнечные блики. То светло-зеленые, то серые.

Капитан подошел, встал между нами и посмотрел на Мэйдена:

— Кто эта женщина и почему она внутри периметра?

— Анита Блейк, капитан Хендерсон, — представил нас Мэйден.

Капитан посмотрел на меня в упор, и глаза его были холодно-серыми с зелеными искорками. Он был красив так называемой суровой мужской красотой. Но лицо его отличалось какой-то резкостью, мрачностью, будто из него изъяли что-то обаятельное и приятное.

Как бы ни казался сексуальным его взгляд при перемене цвета глаз, сами глаза были далекие, оценивающие — коповские глаза.

— Значит, вы Анита Блейк?

— Да.

Я не стала поддаваться злости. Капитан тоже не злился на меня — просто здесь что-то было плохо. Что-то помимо самого преступления. Интересно, что именно.

Он оглядел меня сверху вниз — не похотливым взглядом, а будто снимая мерку. К этому я привыкла, хотя обычно это не делалось так бесцеремонно.

— Насколько у вас крепкий желудок, Блейк?

Я приподняла брови, потом улыбнулась.

— Что тут смешного? — сурово спросил Хендерсон.

— Послушайте, я знаю, что там плохо. Ваш сержант там, наверху, настолько потрясен, что не стал подходить ближе второй раз. Мэйден вот тоже уже мне сказал, что там ужасно. В общем, отведите меня к телу.

Хендерсон шагнул вперед, нагло и глубоко вторгаясь в мое личное пространство.

— Вы так уверены, что выдержите, Блейк?

Я вздохнула:

— Нет.

Кажется, злость его резко уменьшилась. Он заморгал и шагнул назад.

— Нет?

— Я не знаю, выдержу или нет, капитан Хендерсон. Всегда есть шанс, что следующий ужас окажется таким страшным, что от него уже не оправишься. Кое-что у меня в мозгу уже отпечаталось так, что я кричу по ночам. Но пока все в порядке. Так что ведите меня к останкам жертвы гризли. Наша прелюдия затягивается.

Я смотрела, как на его лице сменяют друг друга эмоции: интерес, потом злость, но потом интерес победил. Повезло мне.

— Жертва гризли. Вы уверены, что вы не репортер?

Я не могла не улыбнуться:

— Много на мне грехов, но этого нет.

Тут уж он не смог удержаться от улыбки. Тут же он стал лет на десять моложе и красивее куда более ординарного.

— О'кей, миз Блейк, следуйте за мной. Я отведу вас к жертве гризли. — Он рассмеялся тихим смехом, и голос у него был ниже обычного. Может быть, когда он поет, у него бас. — Надеюсь, вы после этого зрелища будет все так же непринужденно себя держать.

— И я надеюсь.

Он глянул на меня как-то странно, потом повел вниз по склону. Я пошла, потому что это — моя работа. Час назад я думала, что сегодня ничего хуже больше не случится. Сейчас у меня было сосущее чувство, что день именно обернется куда хуже.