Голубая луна

Глава 6

Дорога до Майертона заняла больше времени, чем я думала, потому что мне пришлось вести незнакомый фургон по очень узкой дороге. Я настолько нервничала, что Джейсон предложил:

— Хочешь, я поведу? Тогда доберемся до темноты.

— Заткнись, — попросила я.

Он заткнулся, широко улыбаясь.

Наконец мы приехали в Майертон. Город состоял из главной улицы, подозрительно похожей на двухполосный хайвей, который обступили дома. Имелся светофор на пересечении с намного меньшей проселочной дорогой, на которой поперек асфальта тянулись красные глинистые следы. На этом единственном светофоре можно было заметить, что две забегаловки и закусочная для семейных обедов собирали больше народу, чем «дейри квин». То ли там готовили хорошо, то ли в «дейри квин» плохо.

Джемиль рассказал мне, как проехать в полицейский участок. Сказал, езжай по главной улице, потом сверни направо. Не волнуйся, поворот не пропустишь.

Если тебе такое говорят, это может значить одно из двух. Либо действительно нельзя пропустить, либо это место не найдешь без карты, где оно отмечено крестом.

Я повернула направо у светофора. Фургон попал в выбоину и закачался, как здоровенный зверь, переходящий реку вброд. Я пожалела, что еду не на своем джипе. Гравийный проселок и был настоящей главной улицей городка. С одной стороны выстроились дома с приподнятыми деревянными тротуарами. Я заметила бакалейную лавку, столярную мастерскую, где продавали мебель ручной работы. На крыльце ее стояло кресло-качалка, у которой на деревянных частях еще была серая кора. Очень по-деревенски и очень изысканно. В другой лавке продавались травы и домашнее варенье, хотя был еще не сезон.

И с другой стороны тоже шли дома, не того средне-западного стиля, что захватил большую часть Юга. В основном это были одноэтажные шлакоблочные строения на фундаментах красного камня, стены укрыты тонкими досками, желтоватыми и серыми. В одном дворе паслось стадо керамических оленей и выводок деревянных гномов. Они стояли тесно, будто выставленные на продажу.

В конце улицы были горы, и деревья стояли густым зеленым занавесом. Мы снова выезжали в лес, и ничего похожего на полицейский участок я по дороге не заметила. Ничего себе.

— Должно быть здесь, — сказал Джейсон.

Я посмотрела в зеркало заднего вида — никого за мной — и остановилась.

— Что ты видишь, чего не вижу я?

— Шанг-Да, — ответил он.

— Прости, не расслышала?

— Вон там, на веранде, в конце улицы.

Я посмотрела в ту сторону. В плетеном кресле сидел высокий мужчина, одетый в белую футболку, джинсы, босой, на голове кепочка с козырьком. Загар резко выделялся на светлом фоне рубашки. В больших руках была банка какой-то газировки или пива. Утренняя заправка горючим.

— Это Шанг-Да. Второй силовик нашей стаи. Джемиль в этой паре — Сколль, а он — Гати.

Ага. Забрезжил свет.

— Он охраняет Ричарда, значит, участок рядом?

Джейсон кивнул.

Я пригляделась к валяющемуся в кресле человеку. С виду он не казался особенно бдительным. Почти сливался с фоном, пока не сообразишь, что футболка без пятнышка и новая. Стрелка на джинсах будто только что из-под утюга, и хотя он был загорелым, коже придавало такой цвет не только солнце. Но лишь когда он медленно пошевелился и посмотрел прямо на нас, я поняла, насколько он хорошо притворяется. Даже с расстояния он глядел так пристально, что хотелось поежиться. Я поняла вдруг, что все его внимание обращено на меня, а он только всего и сделал, что головой шевельнул.

— Вот, блин! — сказала я.

— Ага, — подтвердил Джейсон. — Шанг-Да у нас недавно, перешел из стаи Сан-Франциско-Бэй. Он сразу стал Гати, и никто эту должность у него не оспаривал. Никто не хотел ее настолько сильна. Слушай, это не оно?

Джейсон показал на ту сторону улицы. Там располагался низенький одноэтажный дом с побелкой по красному кирпичу. Перед ним была небольшая автостоянка с гравийным покрытием, но машин на ней не виднелось. Наш фургон занял ее почти полностью. Я постаралась встать как можно ближе к краю, и ветви зашелестели по крыше фургона. Может, какому-нибудь полицейскому автомобилю понадобится припарковаться рядом со мной. Дай бог, чтобы ему хватило места.

Рядом с дверью висела небольшая деревянная табличка, изящно вырезанная и уведомляющая, что это и есть полицейский участок. Единственная примета. Не пропустишь — у Джемиля проснулось чувство юмора. А может, он все еще злился, что я его срезала. Ну и глупо.

Мы вышли, и я почувствовала на себе взгляд Шанг-Да. До него было еще несколько ярдов, но сила его внимания поползла по моей коже, волоски на руках встали дыбом. Я посмотрела в его сторону и на секунду встретилась с ним взглядом. Тут уж на шее у меня волосы встали по стойке «смирно».

Ко мне подошел Джейсон:

— Пойдем внутрь.

Я кивнула, и мы пошли к двери.

— Если бы я не знала, что это не так, то сказала бы, что сильно не понравилась Шанг-Да.

— Он верен Ричарду, а ты нанесла Ричарду травму. И серьезную.

Я покосилась на него:

— А ты вроде на меня не злишься. Ты что, не так верен Ричарду?

— Я видел своими глазами бой Ричарда с Маркусом. Шанг-Да его не видел.

— Ты хочешь сказать, что я правильно сделала, оставив Ричарда?

— Нет, я хочу сказать, что понимаю, почему ты не могла с собой совладать.

— Спасибо, Джейсон.

Он ухмыльнулся:

— А к тому же у меня могут быть свои планы на твое тело.

— Жан-Клод тебя убьет.

Он пожал плечами:

— Чего стоит жизнь, в которой нет риска?

Я только головой покачала.

Джейсон подошел к двери первым, но не стал открывать ее и пропускать меня. Он знал, как я к этому отношусь.

Я открыла дверь — в основном она состояла из стекла. Наверное, это еще одна отличительная примета — все остальные здания имели обычные двери, как всегда в жилых домах. Стеклянные двери бывают лишь в деловых зданиях.

Внутри все было покрашено белым, в том числе длинный стол, стоявший поперек от двери. На доске объявлений слева от входа висели портреты разыскиваемых, за столом виднелась рация, и если бы не эти элементы интерьера, помещение вполне могло бы сойти за приемную дантиста.

А мужик за этим столом был крупный. Даже когда он сидел, можно было оценить его габариты. Ширина плеч у здоровяка была с мой рост. Волосы острижены очень коротко, и все же вьются тугими колечками. От таких локонов можно избавиться, только побрив голову.

Лицензия истребителя у меня была в отличном футляре искусственной кожи, с моей фотографией и выглядела весьма официально — но все же не как полицейская табличка. Она даже не была действительна в этом штате. Я вошла, выставив ее перед собой, потому что явилась в участок с пистолетом. Копов это почему-то напрягает.

— Я Анита Блейк, истребитель вампиров.

У копа шевельнулись только глаза; рук не было видно за столом.

— Мы не вызывали истребителя.

— Я не по официальному делу, — сказала я, стоя перед столом. Лицензию я было собралась спрятать, но он протянул руку, и я отдала ему документ.

Просмотрев его, он спросил:

— А зачем вы приехали?

— Ричард Зееман — мой друг.

Тут его серые глаза поднялись на меня. Нельзя было назвать этот взгляд дружелюбным. Полисмен бросил мою лицензию на стол.

Я ее подобрала.

— Есть проблемы, сотрудник... — я прочла его фамилию на нагрудной табличке, — Мэйден?

Он покачал головой:

— Никаких, если не считать того, что ваш друг — гад и насильник. Никогда не мог понять, почему в этом мире у каждого самого последнего гада оказывается подружка.

— Я ему не подружка, — произнесла я. — Кажется, я точно высказалась. Мы друзья.

Мэйден встал, и каждый дюйм его шестифутового с чем-то корпуса выглядел внушительно. Он был не просто высок, он был громоздок. Наверное, был борцом или футболистом, играл за школьную команду. Мышцы несколько утонули в общей массе, и вокруг пояса у него было фунтов двадцать, без которых вполне можно бы обойтись, но этот вид меня не обманул. Он был здоровенный, крутой и привык таким быть. Пистолет на поясе соответствовал образу: это был хромированный «кольт-питон», с длинным стволом и черными накладками на рукояти. На слонов — отличное оружие, но на перепивших в субботний вечер — это уж чересчур.

— А вы кто? — ткнул он пальцем в Джейсона.

— Просто друг, — ответил Джейсон и улыбнулся, стараясь казаться безобидным. Это у него не так хорошо получалось, как у меня. Рядом с сотрудником Мэйденом мы оба казались хрупковатыми.

— Ее друг или Зеемана?

Джейсон улыбнулся добродушной широкой улыбкой.

— Я друг всех и каждого.

Мэйден не улыбнулся. Он лишь посмотрел на Джейсона, смерив его холодным и твердым взглядом темно-серых глаз. Но играть в гляделки с Джейсоном у него получилось не лучше, чем у меня. Джейсон продолжал улыбаться, Мэйден — смотреть.

Наконец я чуть дотронулась до руки Джейсона, и он понял. Он опустил глаза, хотя улыбаться не перестал, но Мэйдену хватило, чтобы почувствовать себя победителем.

Он вылез из-за стола. Двигался он так, будто осознавал свои габариты, будто слышал, как дрожит земля от его шагов. Он действительно был крупен, но не настолько. Но я не собиралась ему на это указывать.

Из дверцы справа от стола вышел еще один человек. Он был одет в светло-коричневый костюм, сидевший на нем, как лайковая перчатка на руке. Белая рубашка спереди была рубчатой, а галстук-струна смотрелся на горле, как кусок золота. Глаза большие и черные, при виде меня в них выразилось удивление. Волосы подстрижены коротко, но стильно. На руке, которую он мне протянул, было кольцо с розовым бриллиантом и кольцо выпускника колледжа.

— Так это прекрасное видение и есть великая и ужасная миз Блейк?

Я не смогла сдержать улыбку:

— А вы, наверное, Белизариус.

— Называйте меня Карл.

— А я Анита. Вот это — Джейсон.

Он поздоровался за руку с Джейсоном, не теряя приятной улыбки, а потом повернулся к Мэйдену:

— Можем ли мы видеть моего клиента?

— Вы двое можете пройти, а он — нет. — Мэйден большим пальцем ткнул через плечо в сторону Джейсона. — Шериф сказал пропустить вас двоих. Больше ни о ком речи не было.

Джейсон открыл было рот, но я тронула его за руку.

— Нас устраивает.

— Да, и пистолет останется здесь.

Отдавать пистолет мне не хотелось, но мое мнение о Мэйдене повысилось. Он все-таки заметил оружие.

— Разумеется.

Я вытащила браунинг из-под пиджака, отодвинула защелку и сбросила обойму в ладонь. Отведя затвор, чтобы показать, что зарядная камера пуста, я отдала весь набор Мэйдену.

— А мне вы не доверили его разрядить?

— Я подумала, что браунинг для ваших рук слишком мал. Тут требуется привычка к мелким движениям.

— Это вы мне лапшу на уши вешаете? — спросил он.

Я кивнула:

— Это я вам лапшу на уши вешаю.

Тут он улыбнулся, оглядел браунинг и сунул его в ящик стола вместе с обоймой.

— Неплохой пистолет, если с чем-нибудь получше не можешь справиться.

И он запер ящик — еще одно очко в его пользу.

— Дело не в размере, Мэйден, а в качестве.

Он ухмыльнулся до ушей.

— И все равно ваш приятель останется здесь.

— Я же сказала, что нас это устраивает.

Мэйден кивнул и повел нас к двери, откуда вышел Белизариус. Посреди длинного белого коридора были две двери — «Для леди» и «Для мужчин».

— Раз вы отсюда вышли, значит, вы были у Ричарда?

— К сожалению, нет. Мистер Зееман настроен все так же бескомпромиссно.

— Бескомпромиссно, — сказал Мэйден, пробуя слово на язык. — Бескомпромиссно. Сколько разных слов знают адвокаты!

— Словарь расширяется от чтения, сотрудник Мэйден. Попробуйте когда-нибудь. Хотя бы просто посмотреть картинки в книжке.

— Ну, вы меня срезали, — выдохнул Мэйден.

— Если нас порезать, разве у нас не идет кровь? — спросил Белизариус.

И Мэйден потряс меня до глубины души, продолжив:

— "Если нас щекочут, разве мы не смеемся?"

Белизариус хлопнул в ладоши:

— Touche, мистер Мэйден.

— Такой большой и такой начитанный, — сказала я. — Я поражена.

Он вытащил из кармана связку ключей на цепи:

— Только другим копам не говорите. Они меня назовут сопляком и неженкой.

Я смерила его взглядом с головы до ног.

— Чтение Шекспира не делает вас слабаком, Мэйден. Все дело в этом чертовом пистолете. Только педики таскают на себе столько железа.

Он отпер дверь в конце коридора.

— Приходится носить что-нибудь тяжелое, миз Блейк. Уравновешивает на бегу.

Я не могла не засмеяться. Он открыл дверь и пропустил нас, потом пошел по длинному белому коридору, в конце которого тоже была запертая дверь.

— Ждите здесь. Проверю, что ваш любовник готов вас принять.

— Он не мой любовник, — ответила я автоматически. Это уже стало рефлексом.

Мэйден улыбнулся, отпер дверь в дальнем конце и скрылся за ней.

— Вы, кажется, поладили с сотрудником Мэйденом, миз Блейк.

— Копы всегда всем вешают на уши лапшу. Фокус в том, чтобы не обижаться и вешать лапшу в ответ.

— Запомню для следующего раза.

Я посмотрела на него.

— У вас может не получиться. Вы адвокат, и вы богаты.

— И я не красивая женщина.

— И это тоже, хотя с полисменами мне оно иногда мешает.

Мэйден показался из дальней двери, улыбаясь, будто только что услышал забавнейший анекдот. Я ручаться могла, что мне это не покажется смешным.

— Я сказал Зееману, что для мерзкого развратника у него девчонка очень симпатичная.

— Спорю на что хотите, что вы этого не говорили.

Он кивнул.

— На самом деле я спросил, почему он, имея такую аппетитную подружку, должен бегать и кого-то насиловать.

— И что он ответил? — спросила я, изо всех сил стараясь состроить непроницаемую физиономию.

— Ответил, что вы ему не подружка.

Я кивнула:

— Видите? Я же вам говорила.

Мэйден открыл дверь и жестом пригласил нас войти.

— Позвоните в звонок, когда захотите выйти. — Он вышел и добавил: — Желаю приятно провести время.

Они, видимо, впрок запаслись белой краской, потому что все здесь было белым, даже пол. Будто стоишь посреди вьюги. Две койки, одна над другой, решетки на окошке, даже унитаз и рукомойник были белыми. В другой цвет выкрасили лишь решетки, огораживавшие клетку с трех сторон. Ричард сидел по ту сторону решетки, глядя на нас.

Сидел он на низкой скамейке. Волосы его спадали густыми волнами, почти полностью скрывая лицо. В резкой белизне верхнего света они казались темнее своего обычного гречишно-медового цвета, почти каштановыми. Одет он был в светло-зеленую рубашку навыпуск, рукава закатаны выше мускулистых предплечий. Брюки были в морщинах — оттого, что в них Ричард спал. Он встал с койки во весь свой шестифутовый с одним дюймом рост. Рубашка натянулась на плечах и бицепсах. Он несколько заматерел с нашей последней встречи и вообще был очень мускулистый. Когда-то мне доставляло огромное удовольствие снимать с него рубашку и смотреть, что под ней, гладить руками эту рельефную грудь и сильные руки. Но что было, то было, а сейчас шла совсем другая игра, которую мне уже не выиграть.

Ричард подошел к решетке, взялся за прутья.

— Что ты здесь делаешь, Анита?

Голос его не был зол, как я боялась. Он звучал почти обыкновенно, и напряжение, сводившее мне диафрагму, несколько отпустило.

Белизариус отошел чуть в сторону, сел у стола, стоящего за клеткой вне камеры, и начал доставать бумаги из своего кейса. Придав себе самый занятой вид, он предоставил нам максимальное уединение. Очень по-джентльменски.

— Я узнала, что ты в беде.

— Так ты приехала меня выручать? — задал он вопрос. Темно-карие глаза смотрели на меня, изучая мое лицо. Волосы упали Ричарду на глаза, и он убрал их до боли знакомым жестом.

— Я приехала помочь.

— Мне твоя помощь не нужна. Я этого не делал.

— Вы обвиняетесь в изнасиловании, мистер Зееман, — прервал нас Белизариус.

Я повернулась к нему:

— Я думала, что речь идет о попытке изнасилования?

— Я прочитал дело, пока ждал. Получив разрешение мистера Зеемана на действия в качестве его адвоката, я получил и доступ к материалам. Проба на сперму отрицательная, но есть свидетельства пенетрации. Этого достаточно, чтобы считать изнасилование свершившимся.

— У меня с ней не было сношений, — сказал Ричард. — До этого не доходило.

— Но ты с ней встречался, — заметила я.

— Да, встречался. — Он посмотрел на меня, и в голосе его уже появилась злость.

Дальше расспрашивать об этом я не стала. Я бы тоже могла рявкнуть, если бы оказалась в тюрьме по сфабрикованному обвинению. Да черт возьми, я и без этого умею рявкнуть.

— Проблема, мистер Зееман, состоит в том, что при отсутствии образцов спермы вы не можете убедительно доказать, что не овладели миз Шаффер насильно. Если это сфабриковано, то сфабриковано отлично. Вы с этой женщиной не раз встречались. Она ушла с вами и вернулась домой избитая. — Он пролистнул страницы. — Влагалищные кровоподтеки, небольшие ссадины. Если это и не было изнасилованием, то было достаточно грубо.

— Бекки говорила, что любит, когда грубо, — тихо сказал Ричард.

— И в какой момент вы стали обсуждать, насколько грубый секс она любит? — спросила я.

Он не отвел взгляда, готовый ответить злобой на мою злобу.

— Когда она хотела заполучить меня к себе в постель.

— Какими именно словами она это выразила? — спросил Белизариус.

Ричард покачал головой:

— Я точно не помню, но я ей сказал, что боюсь ее травмировать. Она же ответила, что если я люблю грубость, то это как раз то, что ей нужно.

Я отошла от него и уставилась в закрытую дверь. Ради этого не стоило приезжать. Я обернулась — он уже смотрел на меня и перехватил мой взгляд.

— Вот почему ты хотел видеть нас обоих? Чтобы я услыхала все подробности?

Он издал какой-то резкий звук, почти смех, но очень горький. По его лицу пробежало странное выражение. Когда-то я понимала каждый его жест, каждый взгляд, сейчас я его совсем не знала. Иногда мне казалось, что я никогда его не знала, что мы обманули друг друга.

— Если хочешь подробности, я сообщу тебе подробности. Не про Бетти, но есть еще Люси, Кэрри и Майра. Особенно про Люси и Майру — там много подробностей.

— Я слыхала, что ты времени даром не терял, — сказала я. Голос у меня был чуть тише, чем мне хотелось, но нормальный. Я не собиралась плакать.

— Кто тебе велел сюда приехать, Анита? Кто меня ослушался?

Первый щекочущий вал энергии прокатился по комнате. Иногда можно было забыть, кто такой Ричард на самом деле. Он умел это прятать лучше всех моих знакомых ликантропов. Я поглядела на Белизариуса. Он вроде бы ничего не заметил. Отлично, он к этому не чувствителен. Зато чувствительна я. Сила пробегала по моей коже теплым ветром.

— Никто тебя не ослушался, Ричард.

— Кто-то тебе сказал.

Его руки сомкнулись на прутьях, потирая их. Я знала, что он мог бы вырвать их из бетонного пола. Он мог бы, если бы захотел, пробить дыру в задней стене. В этой клетке он сидел лишь потому, что не настолько хотел выбраться, чтобы разрушить свое прикрытие. Тихие и вежливые преподаватели естественных наук не гнут стальные прутья.

Я придвинулась к решетке, понизила голос. Неотмирная энергия Ричарда овевала кожу.

— Ты в самом деле хочешь это обсуждать сейчас, при постороннем?

Ричард тоже придвинулся поближе, прижался к прутьям лбом.

— Он мой адвокат. Разве он не должен знать?

И я приблизилась настолько, что могла бы коснуться его сквозь решетку.

— Ты в этом деле действительно младенец в джунглях?

— Меня никогда раньше не арестовывали.

— Действительно, это всегда выпадало на мою долю.

Он почти улыбнулся. Прилив энергии несколько спал. Зверь Ричарда скрылся под этой безупречной маской.

Я взялась за холодные металлические прутья, под самыми его руками.

— Наверняка ты думал, что когда-нибудь тебе придется навещать меня в таком заведении, но не наоборот.

Он слегка улыбнулся:

— Ага, и я испек бы тебе пирог с напильником.

Тут улыбнулась я.

— Тебе не нужен напильник, Ричард. — Я притронулась к его рукам, и он слегка сжал мои руки. — Тебе нужен хороший адвокат, и я тебе его доставила.

Он отступил от решетки.

— Зачем мне адвокат, если я ни в чем не виноват?

Ответил Белизариус:

— Вас обвиняют в изнасиловании. Судья отказался выпустить вас под залог. Друг мой, если мы не сумеем разбить ее показания, вам светит от двух до пяти лет — если повезет. Снимки лежат в деле. Ее сильно избили. Она — милая миниатюрная блондинка. Она придет в суд, одетая как любимая учительница младших классов. — Он встал и пошел к нам, говоря на ходу: — Волосы мы вам отрежем...

— Отрежем? — воскликнула я.

Белизариус нахмурился, глянув на меня:

— Отрежем, оденем вас прилично. То, что вы белый и красивый, нам на пользу, но все равно вы крупный и с виду сильный мужчина. — Он покачал головой. — Нам не вашу невиновность надо доказывать, мистер Зееман. Нам надо доказывать виновность миз Шаффер.

— То есть? — нахмурился Ричард.

— Мы должны выставить ее Блудницей Вавилонской. Но сначала я подам ходатайство, что при первом правонарушении залог допустим всегда.

Черт побери, у вас даже штрафов нет за неправильную езду. Я вас вытащу под залог.

— И сколько времени это займет?

Белизариус посмотрел на меня чуть пристальнее.

— У нас есть ограничения по времени, о которых я не осведомлен?

Мы с Ричардом переглянулись, будто ища ответа друг у друга.

— Да, — сказал он.

— Нет, — сказала я одновременно с ним.

— Так как же, мальчики и девочки, да или нет? Есть что-то еще, что я должен знать?

Ричард посмотрел на меня, потом произнес:

— Нет, я думаю, что нет.

Белизариусу это не понравилось, но настаивать он не стал.

— Ладно, детки. Я поверю вам на слово, но если эти сведения, которых мне нет необходимости знать, вылезут и воткнутся мне в задницу, приятно мне не будет.

— Этого не случится, — сказала я.

Он покачал головой:

— А если случится, я брошу мистера Зеемана в том виде, в котором он будет. Вам придется искать себе нового адвоката быстрее, чем успеете произнести слова «исправительная тюрьма».

— Я ничего плохого не сделал, — сказал Ричард. — Как же такое могло случиться?

— Почему она обвинила тебя в изнасиловании? — спросила я.

— Кто-то это сделал, — сказал Белизариус. — Если не вы, то кто?

Ричард покачал головой.

— Бетти много с кем встречается. Я лично знаю еще троих, кроме себя.

— Нам нужны будут их имена.

— Зачем? — спросил Ричард.

— Слушайте, если вы будете препираться со мной по каждому поводу, толку не выйдет.

— Ричард, ты попал в беду, — сказала я. — Пожалуйста, не мешай Карлу делать его работу.

Ричард посмотрел на меня.

— Ты все бросила и поскакала меня выручать?

Я улыбнулась:

— Вроде того.

Он покачал головой:

— И что думает по этому поводу Жан-Клод?

Я отвернулась, не глядя ему в глаза.

— В восторг не пришел, но он хочет вытащить тебя из тюрьмы.

— Да уж, не сомневаюсь.

— Ребятки, у нас мало времени. Если вы никак не можете не цапаться по личным вопросам, наверное, Аните стоит уйти.

Я кивнула:

— Согласна. Ты будешь рассказывать подробности о миз Шаффер, которые мне слышать не хочется. А надо, чтобы ты мог о ней говорить свободно.

— Ревнуешь? — спросил Ричард.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Хотела бы я сказать «нет», но он бы учуял ложь. Я ничего держалась, пока он не ляпнул насчет того, что Бетти была его девушкой для грубых игр. Это меня достало.

— У меня нет права ревновать тебя, Ричард.

— Но ты же все равно ревнуешь? — спросил он, изучая выражение моего лица.

Мне пришлось заставить себя глядеть ему в глаза. Хотелось пригнуть голову, а прилив краски к лицу я сдержать не могла.

— Да, ревную. Доволен?

— Да, — кивнул он.

— Я пошла.

Записав Белизариусу в блокнот телефон моего коттеджа, я нажала кнопку звонка.

— Рад, что ты приехала, Анита.

Я стояла спиной к двери, мысленно поторапливая Мэйдена.

— Хотела бы я то же самое сказать, Ричард.

Дверь открылась, и я сбежала.