Тысяча чертей! Он окончательно потерял голову. От этих воспоминаний он застонал и потер лицо ладонями, стараясь собраться с духом, заставить себя больше не думать о неправдоподобно возбуждающих моментах, когда он держал в объятиях Люси.
Как он мог позволить себе зайти так далеко? Просто невероятная удача, что ему удалось найти в доме еще какие-то брюки, поскольку его… Иначе как можно в таком виде сопровождать Люси домой. Он не вполне владел собой. Проклятье, даже не поговорил с ней, не доверял самому себе. Хотелось дольше держать ее в объятиях, посадить себе на колени и прошептать, что он позаботится о ней, они поженятся. Что-то заставило его промолчать. Сделав ей предложение, он вряд ли мог привлечь ее к себе, несмотря на то, что произошло между ними. А просить… Вряд ли она в настроении принимать это предложение.
Одно несомненно, Томас не подвел ее к крайней точке наслаждения. Скотина! Она была поражена и испугана новым опытом, но это придало ему невероятную силу. Он гордился собой, став первым мужчиной, подарившим ей страстное наслаждение. Знание сделало его безрассудным, он не мог думать ни о чем, кроме того, чтобы доставить ей неземное наслаждение. К несчастью, в его планы не входило заканчивать в собственные брюки. Но он не пожалел. Наблюдать за тем, как она подходит к наивысшей точке, — самый чудесный подарок на свете. Она способна на это.
— Что это с тобой? — Блэк возвращал его к действительности. — Заболел?
Он чуть не забыл о том, что не один. Было бы лучше чтобы они провалились и оставили его наедине с воспоминаниями о каждой секунде прошлой ночи.
Потакать собственным слабостям было отнюдь не свойственно герцогу Сассексу и, честно говоря, чертовски выбивало из колеи. Но выставить свою слабость напоказ перед товарищами недопустимо.
Блэк с Элинвиком ворвались в его кабинет не более десяти минут назад, возмутив, встревожив и сильно разозлив его.
— Дьявол, о чем ты думаешь? Ты надул меня, не явившись в Гренфем-Филд! — с негодованием восклицал Элинвик. — Ты намечался мне в секунданты!
— Нет, — раздраженно прорычал Адриан, — предполагалось, что один из нас станет твоим секундантом! А после того, что ты учинил на музыкальном вечере у Самнерсов, пьяный полез в драку, мне и вовсе невозможно играть роль твоего секунданта. Я бы сам, черт бы меня побрал, с удовольствием пристрелил тебя! — заорал он.
— Я не был пьян! — загремел в ответ маркиз. — Готов лезть в драку, точно, но вот ни настолько не пьян.
— Осторожнее, — предупредил Блэк, не слишком скрывая желание поразвлечься, — с вашим чистейшим английским произношением, Элинвик, вы то и дело переходите на варварскую смесь с шотландским.
Блэк явно ему не помощник. Послав графу взбешенный взгляд, Адриан перенес силу раздражения на Элинвика.
— Разумеется, ты сам понимаешь, что не мог бы рассчитывать на меня после того, как устроил безобразие у Самнерсов? Все были свидетелями того, как я оторвал тебя от горла Шелдона!
— Ближе к делу, ты, пустозвон.
С него достаточно и Элинвика, и события, которое привело к столь раннему непредусмотренному визиту, и переживаний из-за Люси.
— Мое мнение, ты, бешеное животное, таково: нам следует в глазах света слыть просто знакомыми. Мы должны всюду делать вид, что не поддерживаем частного знакомства, чтобы никто не заподозрил истинного положения дел. И тут ты заставляешь меня действовать. Выставил мою сестру на осмеяние сплетников, а после этого удивляешься, что я не пришел в качестве секунданта! Причина, шотландский недоумок, проста — в такое совпадение никто бы не поверил! Думаешь, кто-то после этого сочтет, будто мы нечаянно встретились, пропустили по рюмке, и я радостно согласился тащиться на рассвете на богом забытое поле с единственной целью посмотреть, как ты проделаешь в ком-то дырку? Да, и это спустя четыре часа после того, как ты приставал к моей сестре и едва не прикончил графа Шелдона!
— Элинвик, не может быть, — переводя взгляд с одного на другого, со стоном произнес Блэк. — Бог мой, или вы все же это сделали?
Маркиз и не думал смущаться, более того, выглядел так, словно снова готов броситься в драку.
— Ты не смог бы силой заставить меня делать что бы то ни было, — презрительно усмехаясь, заявил он. — Я сам позволил тебе оторвать меня от этого куска мусора.
— Как ты вообще узнал о Шелдоне, если единственное, во что ты пристально всматриваешься, — дно стакана с виски?
Элинвик сделал выпад через стол, но Блэк успел поймать его за одежду и рвануть назад.
— Оставьте это на потом, — фыркнул он, отбрасывая Элинвика на прежнее место, так что тому пришлось сохранять равновесие. — Угомонись! — прикрикнул он.
— Я тебе не какая-нибудь чертова дворняжка, чтобы слушаться команд.
— Неужели? — усмехнулся Блэк, поправляя жилет и занимая прежнее место. — А похож, когда неделями рыскаешь по улицам. Куда ты пошел после того, как вышел из кареты сразу после дуэли?
— Вам не обязательно знать.
— По этому перегару мне и так все понятно.
Элинвик послал Блэку яростный взгляд, потом глубже задвинулся в кресло, запустив в волосы длинные пальцы.
— Боже правый, Элинвик, что за дьявол толкнул тебя явиться к Самнерсам и устроить сцену? Эта сплетня сегодня же утром облетит всех, а мы не нуждаемся в подобном внимании. Черт бы тебя побрал совсем! — гремел Сассекс.
Обиженный, задумчивый и определенно не в настроении кого-либо убивать, маркиз сидел, уставившись в окно.
— Я думаю, это чья-то провокация, — произнес он, по-видимому уже взяв себя в руки и утратив шотландский акцент. — Всегда не выносил насмешки.
— Насмешки? — переспросил Блэк, вопросительно подняв брови, переводя взгляд с одного на другого.
Адриан отрицательно пожал плечами. Он не представлял, что тот имеет в виду, а сердце у него разболелось так, что ему было на все наплевать. Единственное, чего ему хотелось в эту минуту, — немного серного тоника, постель с прохладными простынями и возможность снова вернуться к своим прекрасным мечтам о Люси.
— Я же говорил тебе, — с явной угрозой в голосе произнес Элинвик, — не втягивать ее в это.
— Боюсь, старина, никто из нас ни черта не понимает в том, что вылетает из твоего проклятого рта.
— Элизабет! — произнес Элинвик с такой яростью, что Сассекс снова сел на стул. — Дьявол раздери вас обоих, разве вы не знаете, в какую беду она может попасть? Это может здорово ухудшить наше положение. Ей нет места в этом деле.
— Бог мой, — донесся до них прелестный женский голос. — Шум и драка переполошили весь дом.
Адриан увидел, как напрягся Элинвик, но по-прежнему смотрел на серые проблески дня, пробивающиеся сквозь дождевые тучи.
— Элизабет, входи же, — пригласил Адриан.
— Ну, пожалуй, мне пора, — пробормотал, вставая, маркиз.
— Элинвик, не будьте ребенком. Вы считаете меня наивной? Знаю ваше мнение обо мне, моей немощи и ограниченности возможностей для оказания помощи в вашем деле. Вам не стоит уходить раньше времени всего лишь из-за того, что я услышала ваши слова.
— Мои извине…
— Спасибо, не нуждаюсь, — перебила Элизабет. — Это ложь. Вы ни о чем не сожалеете. Не трудитесь это отрицать.
— Откуда вам знать, что я чу…
Легким взмахом руки она заставила его умолкнуть, а Сассекс первый раз за утро ухмыльнулся, глядя в потрясенное и возмущенное лицо маркиза.
— Продолжайте, — скомандовала Лиззи. — Я зашла всего лишь за чашечкой чаю. Миссис Хаммонд сказала, что отнесла поднос к вам, а мне не захотелось ждать, пока она приготовит еще один.
Блэк почел за честь налить чай Элизабет и хотел было помочь ей отнести чашку, но Сассекс знал, насколько горда его сестра. Поэтому проследил, чтобы Блэк осторожно передал ей чашку с блюдцем. Она спокойно взялась за ручку.
— Только прошу вас, немного тише, пожалуйста, а то слуги будут в курсе всех ваших дел. Я уже слышала, подходя к кабинету, как хихикали две горничные. Уверена, они подслушивали неподалеку. Да, пока не забыла, мы с Люси встречаемся сегодня. Скорее всего, она зайдет сюда, а потому, я надеюсь, вы трое, наконец, разойдетесь отдохнуть. Я собираюсь поспрашивать ее о делах.
— Что за дела? — требовательно произнес Элинвик.
— Это, милорд, вас не должно беспокоить. Вы подбираете свои ключи, я — свои. А теперь пойдем, Роузи, — царственно произнесла она, и, подчиняясь приказанию ее светлости, спаниель подтолкнул Лиззи в нужном направлении, подальше от всего, что могло помешать ее элегантному уходу.
— Чертова женщина, — проворчал Элинвик, — чума и оспа на всех этих своевольных упрямиц, которые не желают слушать, что им говорит мужчина.
— Осмелюсь заметить, с вашей легкой руки половина Лондона может оказаться рябым от оспы, Элинвик.
Маркиз бросил хмурый взгляд на Блэка, продолжая наблюдать за тем, как Лиззи скрывается за дверями. Она сильная женщина, и это всегда восхищало Адриана. В последнее время он на себе испытал, что значит иметь дело с сильной женщиной. Нужно признать, многое раздражало его не меньше, чем Элинвика в его сестре. Припоминая события прошлой ночи, он подумал, как маркиз, что это чума, и оспа, и головная боль, не считая той тупой боли, что до сих пор пульсировала внизу.
— Итак, джентльмены, с вашего разрешения, ближе к делу, — сказал Блэк, усаживаясь в кресло напротив письменного стола Сассекса и попивая свой чай, словно какой-нибудь чертов принц крови. — Задача выполнена, цель достигнута, можно приступать к выполнению нашей миссии. Я вполне правдоподобно сыграл роль секунданта, все прошло, как и было задумано, теперь можно сказать, что все пути расчищены.
— Иди ты к черту, Блэк, — пробормотал Элинвик, глубже усаживаясь в кресле рядом с креслом Блэка. — Ты просто самодовольная скотина, и я бы не отказался ткнуть кулаком в твое холеное лицо.
Из-за края чашечки было видно, как приподнялись брови Блэка. Адриан застонал, пытаясь размять рукой шею, которая чертовски болела после короткого беспокойного сна на диване в библиотеке.
— Я вижу, не все встречают это утро в приятном расположении духа.
Сассекс и Элинвик дружно заворчали. Блэк выглядел свежим, отдохнувшим и невероятно довольным собой и жизнью.
— Итак, каков наш следующий шаг? Сассекс, вы узнали что-либо новое о монетах или Орфее?
— Между прочим, узнал, как раз прошлой ночью.
— Прошу прощения, ваша светлость, — произнес вошедший дворецкий.
— Что на этот раз? — со стоном спросил Сассекс.
— К вам с визитом.
— Что?
— С визитом. Посетитель, — пояснил молодой дворецкий Гастингс, словно сомневаясь в сообразительности хозяина.
— Как? В этот час?
Боже, как дьявольски болит голова, к тому же он не выбрит и даже не причесан. Выглядит как черт, но ему не до того. Виданное ли дело рафинированному герцогу Сассексу принимать посетителей в домашней одежде или позволить кому-либо застать его в таком виде.
— Ваша светлость? — Гастингс деликатно откашлялся. — Велите ее не принимать?
Ее? Резко подняв голову, Сассекс почувствовал, что кровь отливает, все плывет и зрение расплывается. Наверное, до сих пор действует выпивка. Он просто омерзительно пьян, как бросила ему в лицо маленькая рыжеволосая фея, не скрывая откровенного отвращения. Правда, тогда он не был так уж пьян. Что же она подумает о нем сейчас? Можно догадаться.
Он еще не успел отдать приказание Гастингсу, чтобы тот проводил посетительницу в салон, где можно подождать его, как в дверях возникло видение в изумрудно-зеленом бархате с отделкой из черного атласа. Гастингс побелел от ужаса.
— Как вы можете мне это объяснить?
Люси была в ярости. Смотрела на него с едва сдерживаемым отвращением.
— Я не реагирую на шантаж подобного рода. О, как поживаете, лорд Блэк, лорд Элинвик, — будто спохватилась она, сделав быстрый, но вежливый реверанс, снова поворачиваясь лицом к хозяину дома. От резкого хлопка, с которым она положила свернутый лист бумаги на стол, Адриан вздрогнул, словно слабый удар маленькой ладони рикошетом отозвался в его мозгах.
— Доброе утро, леди Люси, могу я предложить вам чашку чаю?
— Нет, не можете. — Ее потрясающие глаза сверкали в дневном свете, как драгоценные камни. — Зато вы, ваша светлость, должны представить мне объяснения.
Она указала рукой на письмо, он проводил это движение взглядом.
— Боже правый! — пробормотала она. — Да ложились ли вы сегодня спать?
— Нет, к моему большому сожалению, — проворчал он, потянувшись к письму.
Жестом он попытался отослать друзей прочь, но они ничего не поняли или сделали вид. Ему пришлось наградить их столь свирепым взглядом, что те поневоле задвигались в своих креслах и принялись подниматься с невыносимой медлительностью, словно два замшелых подагрика.
Только они двинулись к выходу, как раздался душераздирающий крик миссис Хаммонд, экономки Сассекса. Герцог выронил письмо и вскочил со стула, в спешке ударившись коленом о стол и разразившись такими отборными ругательствами, что ни одна дама не смогла бы в точности понять их подлинный смысл.
— Ваша светлость, — голосила миссис Хаммонд. — О господи Иисусе и святые небеса! Ваша светлость! Идите сюда!
Все, кто был в комнате, бросились в холл, столкнувшись с дородной экономкой в сбившемся чепце, которая только что выбежала из дверей кухни. Она задыхалась, беспорядочно размахивая руками.
— Что случилось, миссис Хаммонд? — спросил Сассекс, хватая женщину за плечи.
— Успокойтесь, дорогая, — потребовал Элинвик. — Сделайте глубокий вдох и расскажите нам, что случилось.
Карие глаза экономки были безумными от ужаса. Она могла только кивать и переводить взгляд с маркиза на хозяина.
— О, может-может, ваша светлость. Может быть намного хуже. О-о-о! — И она зарыдала в свой фартук. — Это вон там, ваша светлость, возле кухонной двери, которая выходит в сад. Мертвое тело, ох, мне просто страшно об этом снова вспоминать.
Адриан первым оказался на кухне. С порога он увидел, что дверь, ведущая в сад, распахнута, на дерновой дорожке стоит наполненная доверху листьями и ветками большая садовая тележка.
— Что все это значит? — прорычал он, резко отбивая шаг по каменному полу кухни. Достигнув тележки, он остановился в оцепенении. Синий атлас мягко переливался через край. Он закрыл глаза, шепча молитву и прося, чтобы все это оказалось неправдой.
Сдвинутые в сторону листья явили Анастасию Локвуд, бледную, в кровоподтеках и, к несчастью, мертвую.
Он услышал за спиной вздох потрясения. Люси. Он двинулся к ней, думая, что она может упасть в обморок, но она и здесь показала, что сделана из прочного материала. Прошла мимо, направляясь к тележке, прежде чем он успел подойти.
— О боже! Кто она? — спросил Элинвик.
Сердце Адриана остановилось. Он не мог открыть правду. Хотя мог бы соврать Блэку и Элинвику, что это его любовница, но присутствие Люси и сознание того, что они пережили вместе прошедшей ночью, перечеркивало этот план.
— Она еще теплая, — прошептала Люси и перекрестилась, содрогнувшись. — И посмотрите сюда, — добавила она, вынимая послание из расслабленных пальцев покойной. Передав его Сассексу, она наблюдала, как он читает записку. Тут же он внезапно подхватил ее на руки, заставив дико взвизгнуть от неожиданности, и унес в дом.
«На ее месте могла бы оказаться рыжеволосая. Наши пути пересеклись, и я считаю, что стоит сделать последнее предупреждение. Зашлете еще одного шпиона в мой клуб — рыжеволосую постигнет более страшная участь, чем эту».