Горечь и мед

Глава 11

17 ноября 2014 года.

Учителя не читали “Сплетник”. По крайней мере все надеялись на это, ведь доступ к паблику администратор открывал лично по запросу. Поэтому в подписчиках были только бывшие и нынешние ученики. И все они видели эти фотографии. Наш первый поцелуй с Филом выставили на всеобщее обозрение. Испортили его. Опорочили. Но я ни о чем не жалела. А еще потому, что сразу после того, как Вадим показал мне этот пост, моего плеча коснулась другая рука.

— Ева, ты в порядке? — Филипп явно запыхался. Его лицо раскраснелось. Я кивнула. Его грудь вздымалась слишком часто. Он перевел взгляд на Вадима, и в нем я прочитала решимость.

Филипп встал ко мне спиной и отодвинул его, выставив руку вперед. Оградил меня. Со стороны вправду могло показаться, что Вадим припер меня к стене и унижает постом.

— У тебя какие-то проблемы? — твердо спросил Фил. Из-за спины только смогла увидеть, что даже его уши покраснели от злости.

— Нет, чувак, о чем ты? Она же моя подруга. — Вадим испуганно поднял руки вверх, показывая, что сдается. Затем он отошел на шаг, еще раз посмотрел на фото из паблика, а затем на Фила. — Да вы, должно быть, шутите? — Вадим переводил взгляд то на фото, то на Филиппа. — Это ты на фотках?! — он почти ткнул телефоном ему в лицо. Вадим по-детски засмеялся, прикрывая рот кулаком. — Нет, ты не подумай, я ничего такого, просто так неожиданно…

— Да, это я. — Фил поднял голову, визуально сделавшись выше Вадима. Отошел в сторону и взял меня за руку. — Можешь хоть всей школе рассказать.

— Не собирался вообще-то, — он убрал руки в карманы, — Я наоборот рад за вас. Думаю, вы отличная пара.

Я выдохнула. В какой-то момент мне показалось, что они могут подраться. Прямо здесь. Посреди школьного коридора. Рука Фила сжимала мою так уверенно. Это давало ощущение защищенности. Звонок прервал их беседу, и Вадим, кинув ему “увидимся”, прошел в класс.

— Ты точно в порядке? Тот, кто ведет этот “Спленик”, должен прекратить постить личную жизнь старшеклассников.

— А что ему тогда постить? Сплетни про шестиклашек с их переходным возрастом и угрями на лице? Мне пора на урок, — я потянулась, чтобы обнять его, — спасибо, что заступаешься.

— Конечно, ты ведь моя девушка, — он провел ладонью по моей щеке. — Ну, все, иди.

Сияние моей улыбки могло бы ослепить всю школу. Да, что уж там, весь мир! После этих слов я как в тумане дошла до своей парты и присела за нее. Достала тетрадь и учебник по алгебре. И свою единственную ручку. Мимо ушей проносилось все, что говорил учитель. Я глупо уставилась вперед и не замечала ничего вокруг.

— Яковлева, — Елизавета Витальевна, учитель алгебры и геометрии, прозвищем которой у учеников было немногозначное Елизавета Грымзовна, стукнула указкой по столу прямо передо мной. — В облаках витаем? Выходи к доске! Посмотрим, как ты усвоила тему прошлого урока.

Я беспомощно подняла взгляд на учительницу и встала. Доска была еще идеально чистая. Мерзкого коричневого цвета. Такая висела почему-то только в одном кабинете. В том, где по мнению почти всех учеников, происходили пытки: в кабинете алгебры и геометрии. Елизавета Витальевна начала диктовать мне пример.

— Остальные тоже записывают вместе с Яковлевой, — она замахала указкой в сторону моих одноклассников. — Кто решит быстрее Евы — поднимает руку. Если все будет правильно — поставлю пять. И тогда, даже если Ева решит правильно, у нее будет минус балл. И так может продолжаться, пока оценка Яковлевой не станет двойка! — Елизавета Витальевна горделиво улыбнулась, воображая, что ее план может как-то смотивировать меня решить пример быстро. На самом деле, двойки меня уже очень давно не пугали.

Я несколько секунд смотрела на пример, вспоминая, что мы проходили на прошлом уроке. К несчастью, я ничего не помнила. Словно после слов Фила о том, что я его девушка, у меня стерлась память. Лиза первая решила пример, пока я еще возилась на самом начале. Она подняла руку вверх со словами “я все”. Елизавета Витальевна, стуча высокими каблуками, подошла к ней. Она склонилась над тетрадью Лизы. В этот момент лицо моей бывшей подруги искажалось в ехидной улыбке. Она знала, что у меня не так хорошо с алгеброй, как у нее. Раньше бы она так никогда не поступила. Затем руку подняли еще несколько человек, пока моя оценка не ушла в минус.

— Два, Яковлева, садись на место. — проговорила Елизавета Витальевна и вернулась за свой стол, размашистым жестом руки влепив мне двойку. Искать мою фамилию в списке обычно не приходилось. Она всегда самая последняя.

Я не расстроилась. Сейчас ничего не могло меня расстроить. До конца урока я пребывала в воздушном настроении. В голове крутилась фраза, сказанная Филом снова и снова.“Ты ведь моя девушка”. Мой первый парень. Мои первые отношения.

Мне нравился Фил. Нравилось, что он добрый, честный и справедливый. А еще забавный, конечно же. Нравилось, что он заступается за меня, хотя не знает, что пост обо мне в начале года — ложь. Ему наплевать на это, как мне кажется. Иначе он бы не относился ко мне так. Он был готов врезать Вадиму ради меня, я чувствовала это напряжение. Готовность защитить. И ему плевать, что это произошло бы на глазах у всей школы. Нравилось, как он смотрел на меня. От его взгляда я почти таяла. Тогда, в актовом зале, мне нравилось все. Его прикосновения. Его запах. То, как он двигается и ведет себя. Нежно, но в то же время пылко. С желанием. Похотью. Мне нравился весь он. Филипп Удельников.

5 декабря 2014 года.

Пятница — мой любимый день недели. Любимый не только потому, что заканчивается учебная неделя, но и из-за дополнительного по английскому. С Филом. После классного часа я всегда приходила в прекрасное настроение. Меня даже не угнетала вечная серость и темнота за окном. Зима мне не нравилась. Кода хлопья снега красиво падали, искрясь в свете фонарей — это одно дело. Но в основном, зима — холод и депрессия. В зимний сезон я редко выходила на улицу. Утром в школу, вечером из школы. Все. На выходных чаще сидела дома, либо у кого-то в гостях. Мы уже как три недели не разговаривали с Лизой. Даже не смотрели друг на друга. Одноклассники не лезли в наши отношения, но в “Сплетник” иногда просачивались слухи, что мы не поделили какого-то парня и поэтому больше не дружим. Отчасти это правда, конечно. Если бы Лиза не переспала с Вадимом, такого бы не произошло. Вадим все свободное время проводил с Ликой. Или еще с кем-нибудь, у него ведь много пассий. Но точно не со мной. Поэтому все мое общение с другими людьми свелось до Фила. И я очень радовалась этому. С ним я забывала обо всем негативе, что окружал. Мы ходили в кино или пиццерию, если после уроков у него стояла тренировка. Филипп тоже начал заниматься баскетболом. Можно сказать, теперь он проводил больше времени с Вадимом, чем я.

На классном часу Антонина Павловна уже десять минут объясняла нам, что очень важно ходить по улицам осторожнее. Боялась, что мы упадем на льду и сломаем себе что-нибудь. А из-за этого завалим ЕГЭ, потому что в больнице не будем готовиться. Странно, что она не понимала, что многие из нашего класса и без больницы успешно справлялись. Мне стало скучно от очередного круга нотаций как для пятиклассников, и я решила тихонько полистать ленту в социальной сети. В “Сплетник” ничего нового не выкладывали со вчерашнего дня, когда вся школа узнала об очередном скандале в девятых классах. Девушка забеременела. Да, такое в девятом классе случается довольно редко. Наверху экрана появилось уведомление:

Фил: “Ев, что делаешь сегодня вечером?”

Я глянула на Тоню, убедившись, что она не смотрит в мою сторону, и напечатала ответ:

Ева: “Придумал что-нибудь интересное?”

Фил: “Съездишь со мной к отцу? Он хочет познакомить меня со второй семьей.”

Фил: “Не хочу быть там один.”

Сердце пропустило удар. Конечно, я согласилась. Ему нужна поддержка в такой сложный момент. С одной стороны мне стало очень приятно, что уже через три недели отношений Филипп готов познакомить меня с отцом. Но с другой стало боязно. А что, если я ему не понравлюсь? А что, если я скажу что-то глупое? До этого я еще никогда не знакомилась с отцами своих парней. Потому что раньше у меня этих парней и не было.

Ева: “Куда подъехать?”

Фил: “Поехали сразу после английского? Можем зайти домой, конечно.”

Ева: ”Нет, давай сразу.”

Фил: “Спасибо, Ева.”

Я благодарила всех Богов за то, что с утра догадалась помыть голову. И что по пятницам нет физкультуры. Тем более, что началась зима и мы начали бы ездить на лыжах. А после этого все остальные уроки только и делаешь, что отдыхаешь. Сил на мыслительный процесс не остается.

Антонина Павловна попрощалась с классом еще до звонка. Она спешила домой к ребенку. У него день рождения.

— Ев, — меня одернул Вадим у выхода из класса. — У тебя же еще есть время до английского, посидишь со мной? Лика приедет к концу урока, а мы с тобой так давно не зависали.

— Пойдем, — согласилась я, но без особого энтузиазма. Каждый раз, когда я смотрела на Вадима, я понимала, что он когда-то был с Лизой.

Мы прошли в холл, где у стен стояли мягкие диваны. На переменах обычно проходит негласное соревнование: кто быстрее займет место. Сейчас же все свободно. Почти у всех уроки кончились, а до звонка оставалось еще минут десять.

— Как жизнь молодая? — Вадим шумно плюхнулся на диван, закинув свой новый рюкзак известного бренда рядом с собой. Я присела к нему, сложив ногу на ногу.

— Да пойдет.

— Лиза и со мной перестала общаться. — показалось, что пожаловался он. — Только с Андрюхой общается. Ну, они же вместе. И ты тоже только с Филом, видимо. Одни парочки вокруг! — хохотнул Вадим.

— Так ты тоже ведь в парочке, — напомнила ему я, улыбнувшись. Интересно, почему Лиза перестала общаться и с Вадимом тоже. Они ведь тактеснообщались раньше.

— Это да, — он закинул руку за голову, — мы с ней уже полгода вместе, мне кажется. С лета.

— Большой срок.

— Фил с нами на баскет ходит, он говорил?

— Да, я уже даже ваше расписание выучила, — я показала на запястье, как если бы на них были часы.

— Вот как, — он рассмеялся, — тогда у вас точно все серьезно.

— Время покажет.

— Да, Фил как раз на место моего дружбана Кира пришел. Помнишь, я рассказывал о нем?

— Что-то такое припоминаю, — соврала я. Опять этот рыжий урод.

— Он стал плох последнее время, часто пропускал тренировки. Один раз вообще пришел с фингалом под глазом. Говорит, что упал с лестницы. Но я думаю, что подрался с кем-то. Судя по его виду, дерется он плохо.

— Давно это было?

— Да недели две назад. После этого он вообще перестал ходить, а я написал, что тренировки для него закончены. После мы и не общались, но мне все равно. Тогда-то мы и взяли в команду Фила. Хороший малый.

Исключение Кира из команды, драка, две недели назад. Все эти факты, как красные ниточки на доске у детектива, привели меня к разгадке. Кажется я догадывалась, кто приложил к этому руку. А точнее, кулак. Я не понимала, как мне относиться к этому. С одной стороны стало приятно, что Фил решил заступиться, но с другой… Я не просила его драться с Киром. Не просила защищать меня таким способом. Так ли он хорош, как хочет казаться? Я сразу начала думать, что это все из-за развода родителей. Он решил выпустить пар и отыгрался на Кире. Лиза бы сказала: “Так ему и надо”, но я другого мнения. Применение силы — последнее, что остается для решения конфликта.

— Главное, что команде так стало лучше, — ответила я. И, к счастью, прозвенел звонок с урока.

— Давай, Ев, увидимся в понедельник, — Вадим приобнял меня и встал. — Кстати, очень рад, что ты с Филом. Вы подходите друг другу.

Вместо ответа я улыбнулась. Стало неловко слышать это из уст Вадима. Парня, в которого я была влюблена. Я смотрела ему вслед и радовалась, что больше не чувствую к нему симпатию. Мы действительно стали только друзьями, как и должно быть.

Кабинет Английского находился в другом конце коридора. Я еще немного посидела на диване, приходя в себя после новости о фингале Кира и приложенной к этому силы Фила. Решила, что не буду в лоб ему говорить, что знаю обо всем. Поговорю позже. Или вообще не буду. Он ведь не рассказал сам. И все-таки мы едем знакомиться с его отцом после урока, а перед этим не стоит что-то выяснять.

С новым звонком я встала. Удивительно, что в школе использовали звонок на восьмой урок. За окнами уже темно. Снег медленно валил хлопьями. Фил ждал меня около кабинета. Он улыбнулся, когда я подошла:

— А я тебя жду, персик.

Это милое прозвище тут же заставило уголки моих губ поплыть наверх.

— Проходи, — Фил жестом пропустил меня вперед.

Елена Викторовна сидела за своим столом, черкая красной ручкой в тетради какого-то не очень удачливого ученика. Она даже не подняла голову, когда мы зашли и присели за первую парту прямо перед ней. Мы с Филиппом переглянулись, не понимая, почему она не обращает на нас внимание.

— Кому-то английский совсем не удается? — проговорил Фил, чтобы обозначить, что мы здесь. Вдруг, Елена Викторовна так увлеклась, что не заметила.

— Да, не говори, Удельников. Одни вы с Евой — моя услада. — ответила она, все также не понимая головы. Ее темно-красные губы двигались, бесшумно проговаривая написанное в тетради.

Я почувствовала, как моей руки под партой коснулось что-то холодное. Чуть не вскрикнула от неожиданности, но вовремя сдержалась. Пальцы Филиппа переплелись с моими. Его рука казалась ледяной, словно он только пришел с улицы. Я взяла ее двумя руками, чтобы согреть. При этом наши лица не показывали никаких эмоций. В любой момент Елена Викторовна могла одарить нас своим вниманием. Свободным от моих рук пальцем Фил поглаживал мою ладонь. Мне не хотелось, чтобы Елена обращала на нас внимание. Я откинулась назад и положила голову ему на плечо. Хотелось оставаться в таком положении как можно дольше. Филипп даже спустился чуть ниже на стуле, чтобы мне стало удобнее. Мои глаза опустились вниз, под парту, где холодный палец гладил мою горячую ладонь. Захотелось оказаться где-то еще. Не в классе, где напротив нас, сидя за учительским столом, в любой момент могла начать урок Елена Викторовна. Где-то, где мы с Филом могли бы остаться наедине. Я боролась с желанием повернуть к нему голову и поцеловать его. Приподняла на него глаза и увидела, каким сосредоточенным сделалось его лицо. Видимо, он тоже боролся.

— Так, — внезапно произнесла Елена Викторовна. Я резко выпрямилась и вырвала руки из рук Фила, сложив их на парте. Фил также сел прямо. — Что мы с вами сегодня будем делать… — она сжала губы, смотря куда-то сквозь нас. — Честно скажу, у меня очень много домашки, а на выходных я уезжаю в Спа-центр, поэтому, — она потянулась к дальнему лотку, в котором лежали бумаги. — Вот варианты. Решайте, затем проверьте друг у друга. У кого будет меньше ошибок — тот молодец. — Наконец она перевела на нас взгляд и отдала листы. — Good luck!

Елена Викторовна вернулась к тетрадям. Мы с Филом переглянулись, заключив мысленное соглашение, что не будем списывать. Я достала ручку, которую использовала с тех пор, как мне ее одолжил Вадим, и приступила к решению. Не самый продуктивный дополнительный по английскому, надо заметить. Порешать варианты экзамена я могла и дома.

Этап письменной части мы решили пропустить. Сосредоточились только на тестовой, которую нужно зубрить больше. Фил, конечно же, первый закончил решать вариант. Мне оставалось еще несколько заданий. Он придвинулся ближе и уставился на мой лист. Его рука оказалось у меня на колене. Она практически обожгла кожу через джинсы.

— Тебе нужна помощь? — прошептал он настолько тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы разобрать слова.

Одновременно с этим его рука медленно поднялась выше по моему бедру. По коже прошел ток. Я больше не могла решать задания. Я могла думать только о его пальцах, которые сжимали мое бедро почти у самого верха. Еще немного выше и они оказались бы в том самом месте, где я хотела, чтобы они оказались. Щеки защипало от внезапно прилившего к ним жара. Машинально крепко сжала ручку, словно я держусь за нее. Вся сжалась, стараясь расслабить свое тело. Боялась, что начну слишком громко выдавать происходящее под партой. Фил уткнулся лицом мне в волосы и глубоко вдохнул. Елена Викторовна могла в любой момент поднять на нас голову и это заводило еще больше. Чувство, что нас могут поймать. Я закрыла глаза и сглотнула. Меня всю трясло, а рука Фила уже опустилась выше по бедру. Все тело замерло, ожидая, когда он коснется меня еще раз. Казалось, с каждым сантиметром он продвигался все ближе к цели.

Внезапно его рука оказалась на столе. Он улыбался, видимо радуясь, какой сладостной пытке подверг меня. Я еле сдерживала улыбку, потому что у него получилось отвлечь меня. Вообще от всего. Подняла на Фила глаза и медленно покачала головой. Этот засранец еще получит у меня. Месть будет жестокой!

Кое-как я закончила оставшиеся задания. Мы быстро сверили листы. Ошибки нашлись только в тех четырех, во время решения которых он решил поиграть со мной. Елена Викторовна все не поднимала головы. Она будто прилипла к тетрадям и полностью погрузилась в проверку.

— Мы все, — проговорила я.

Елена Викторовна посмотрела на нас и одарила улыбкой:

— Отлично, оставьте листы на своих местах и можете идти. Хороших выходных. ребята.

— И вам, — хором произнесли мы с Филом и засобирались на выход.

В холле уже темно. Горели всего несколько ламп, но большая часть света лилась из открытого кабинета английского.

— Дядя Коля решил, что все уже ушли, — прошептала я, оглядывая темный коридор. Выглядел он немного зловеще.

Филипп гукнул и взял меня за руку. Мы спустились на первый этаж в раздевалку. Из-за стойки дяди Коли звучала музыка из вечерней передачи. Кажется, он и впрямь решил, что все уже ушли. Фил быстро принес нашу верхнюю одежду и мешки для обуви. Тяжелый пуховик лег на плечи, напомнив о волнении перед встречей с отцом Фила. Мысленно я начала считать цифры, чтобы успокоить нервы.

— До свидания, — я попрощалась с дядей Колей, но он даже не обратил на нас внимание, хохоча над очередной шуткой в телешоу. Никогда такие передачи не понимала. Моему отцу они тоже, кстати, нравились.

На улице валил снег. Крупные хлопья осыпали и без того промерзшую землю. Яркие желтые фонари на территории школы освещали тоненькие дорожки из чьих-то отпечатков ног. Мы побрели по ним вперед к калитке.

— Отец заедет за нами, — Фил достал телефон, — будет через пять минут на остановке.

Меня затрясло, и отнюдь не от холода. Встреча с отцом Фила состоится еще раньше, чем я думала. Буквально через пять минут.

На остановке оказалось безлюдно. Мы встали под козырьком, чтобы в конец не вымокнуть от снега. Фил взял меня за руку и засунул ее в свой карман. Внутри он поглаживал мою ладонь пальцем, словно успокаивая.

— Не переживай, ты ему понравишься.

Я выдавила нервную улыбку. Зачем-то я высматривала на дороге машины, хотя даже не знала на какой он приедет. Около остановки притормозил черный блестящий джип. Даже в такую погоду он был идеально чистым, а кузов отражал свет фонарей на дороге. Фил потянул меня за собой и открыл дверь заднего сиденья. Я присела на черное кожаное сиденье и закрыла за собой дверь.

— Здравствуй, — произнес хриплый мужской голос с водительского сиденья, — это ты та самая девушка, которая вскружила голову моему сыну перед выпускными экзаменами?

Щеки ущипнул румянец. Я пробормотала что-то похожее на приветствие себе под нос, пока Филипп залезал на переднее сиденье.

— Отец, знакомься, это Ева, — он повернулся, представляя меня. — Ева, это мой отец Игорь Сергеевич.

— Очень приятно, — проговорила я уже чуть более уверенно. Надо собраться, если я хочу произвести хорошее впечатление на Игоря Сергеевича.

Он нажал на педаль газа и мы помчались по вечернему городу. Филипп всю дорогу болтал с отцом о поступлении на юридический факультет. Изредка я ловила его взгляд в прямоугольном зеркале заднего вида. Он подмигивал мне и улыбался.

— А ты уже решила, на кого будешь поступать? — спросил Игорь Сергеевич, выворачивая руль на перекрестке.

— На лингвиста. Хочу стать переводчиком.

— Похвально. — ответил он, не отрывая взгляда от дороги. — Филипп отказался от такого варианта. Но зато станет юристом, да, сынок?

— Да, пап, — безэмоционально проговорил он, глядя вперед.

— Кофейню хочет, — Игорь Сергеевич кивнул в сторону Фила с улыбкой. — А мне и не жалко, лишь бы образование получил.

— Кофейня — тоже хорошее дело. Особенно когда есть такое желание вести собственное дело. — сказала я. Меня резко накрыла волна стыда, что я лезу не в свое дело.

— Да никто же не спорит, — неожиданно спокойно ответил он. Я уже приготовилась к высказываниям, что моего мнения никто не спрашивал. — Но без высшего образования по жизни никуда.

Больше я решила не высказывать свои мысли так прямо, чтобы не навлечь на себя недовольство в первый час знакомства с отцом Фила. Навигатор показывал еще двадцать минут езды. Филипп прибавил громкость на радио и мы вынужденно замолчали. Кажется, ему не очень нравилось обсуждать эту тему.

Я смотрела в окно, любуясь вечерней Москвой. Мы проносились по центру. Фасады зданий светились украшениями, тысячами огней и пестрыми вывесками. Мне нравилась предновогодняя Москва. Нравилась суета, подарочные упаковки вокруг. И люди. В это время все становились чуточку добрее. И хоть до 31 декабря оставался почти месяц, улицы уже наполняла атмосфера праздника.

Мы остановились на парковке перед улицей с заведениями на Мясницкой. Оставалось всего одно свободное место, что для вечера пятницы и центра — редкость. Филипп первый вышел из машины и открыл дверь заднего ряда. Он подставил руку, чтобы мне было удобнее выходить. На тротуаре показался Игорь Сергеевич. Ростом он оказался чуть выше Фила. Под пуховиком особо не понятно, стройный ли он, но мне показалось, что да. В нем прослеживались такие же уверенные жесты, как и у Филиппа. Волосы уже посеребрила седина, а лицо и острые скулы гладко выбреты.

— Пойдемте, — он указал на заведение грузинской кухни прямо напротив стоянки.

Вывеска горела мягким желтым светом. В помещении ресторана витал аромат специй и запеченных овощей. Кирпичные стены и своды прямо надо головой, которые, как мне показалось, остались еще от старого города, создавали аутентичную атмосферу. Мы сдали верхнюю одежду в гардероб. Почти все столики заняты людьми. В основном семьи с детьми и парочки, которые решили полакомиться хинкали после тяжелого рабочего дня. В центре зала, за столиком для четверых, темноволосая женщина помахала рукой.

Я не знала, как выглядит мать Филиппа. Он не показывал фотографии. Так и не знала, как выглядит новая женщина его отца. При взгляде на нее мне вдруг стало очень странно. Она выглядела обычно. Без особых черт роковой красотки, которая коварно уводит мужа из семьи. Хотя, можно ли в принципе увести кого-то? Я считала, что нет. Нельзя увести того, кто сам этого не хочет. Видимо, у них уже давно разлад в семье.

Осуждала ли я Игоря Сергеевича? Да. За неспособность сразу сказать жене, что полюбил другую. Как можно приходить на протяжении трех лет домой и улыбаться, когда за порогом у тебя другая? Смотреть в глаза и нагло врать. Я считала это слабостью. Но при взгляде на эту темноволосую женщину я не чувствовала неприязни. Она в этой ситуации не так виновата, как он.

Мы подошли к столику. Филипп встал рядом со мной и взял за руку. Казалось, его даже потряхивает. Не могу представить, каково ему встретиться с ней. С женщиной, к которой ушел его отец. Я сжала его руку в ответ, показывая, что не оставлю его одного. Что я рядом и поддерживаю.

— Филипп, — Игорь Сергеевич встал рядом с женщиной, которая также поднялась из-за стола, — хочу представить тебе Наталью. — Он приобнял ее, поддерживая. Неловкость от этого момента прочувствовать каждой клеточкой тела.

Наталья немного покраснела и улыбнулась. Филипп первый протянул свободную руку, чтобы поздороваться. Она ответила тем же.

— Приятно познакомиться, — проговорил он.

Наталья пожала ему руку и мягко ответила, что это взаимно. Затем Филипп представил меня, добавив, что я его девушка.

— Ева, какое красивое у тебя имя, — сказала Наталья. Она либо слишком вежлива, либо уж очень хочет произвести хорошее впечатление на Фила. И на меня, раз уж я с ним.

Мы присели за стол: я рядом с Филом, а его отец и Наталья напротив. Официант подал меню. Это мой первый визит в грузинский ресторан, поэтому мне очень хотелось попробовать хинкали. Денег у меня как раз должно хватить. Филипп, видимо, не первый раз в этом заведении, поэтому не стал листать меню. Либо не хотел есть.

— Как добрались? — Наталья решила начать непринужденную беседу, чтобы снизить градус неловкости.

— Ты знаешь, отлично. Пробок не так много, видимо, все кто уже хотел уехать на выходные — уехали. — Ответил Игорь Сергеевич и положил руку на руку Натальи.

У нее очень выразительные глаза темно-зеленого цвета. Прямые темные волосы по плечи. Руки украшены золотыми кольцами бордовыми камнями. Гранат или рубин. На шее также красовалась золотая цепочки с подвеской, в центре которой алел камень. Я видела, как Наталье неловко. Она то и дело нервно поглядывала на Фила и меня, будто ожидая какого-то подвоха. Каких-то слов, которые могут задеть. Но мы сохраняли дружелюбное настроение. Фил даже задавал вопросы о ее жизни, отчего щеки Натальи становились еще пунцовее.

Когда мне принесли хинкали, от них еще струился пар. Аромат стоял потрясающий. Фил заказал то же самое и показал, как правильно их есть. Нежное тесто, сок и мясо — блаженство. Я сразу подумала, что хинкали — старший брат в мире пельменей. Игорь Сергеевич заказал хачапури по-аджарски, а Наталья какой-то салат. Находиться в грузинском заведении и не есть национальную пищу — странно. Либо она старается следить за фигурой и не есть жирную пищу.

Настроение за столом перестало быть неловким. Все расслабились и просто общались. Наталья оказалась очень приятной женщиной. Она выглядела намного младше Игоря Сергеевича. Между ними можно проследить нежность и ласку. В движениях, жестах и словах. Если бы я не знала, что она — его бывшая любовница, подумала бы, что они давно вместе. Хотя три года — достаточно большой срок.

За еду заплатил отец Фила. Никто даже не заикнулся о том, чтобы мы разделили счет, ведь я — совсем малознакомый человек. Теперь я вижу, кто воспитал в Филиппе мужское благородство и умение держаться. Он — почти копия его отца, как бы не хотел это признавать. Они похожи намного больше, чем Фил может себе представить.