Горечь и мед

Глава 16

31 декабря 2014 года.

— Ева, спасибо большое за подарок! — Ольга заглянула в подарочный пакет, который я только что вручила ей. Ее глаза округлились, осознав, что теперь у нее будет два комплекта одинаковых полотенец, но она не подала виду. — В хозяйстве все пригодится.

Стол ломился от еды. Либо Ольга хотела произвести на меня впечатление, либо совершенно не умела рассчитывать количество блюд и их размеры на число гостей. Мы сидели в гостиной перед телевизором, по которому вот-вот начнется главное поздравление новогодней ночи. Лампы выключены, вместо них на столе стояли свечи, что освещали помещение мягким теплым светом. Фил откупорил бутылку шампанского и разлил по красивым хрустальным бокалам. Ольга, которая, судя по ее наряду на новогоднюю ночь, обожала атласные халаты, уже подготовила для всех бумажки и карандаши для желаний. Я тоже каждый год писала желание на бумажке и сжигала ее, бросала пепел в бокал с шампанским и выпивала. Это был практический единственный раз в год, когда я притрагивалась к алкоголю.

— Ну, что сынок, с днем рождения! — она подняла бокал вверх и мы все вместе чокнулись. — Хочу, чтобы у тебя всегда была путеводная звезда в жизни, которая осветит тебе дорогу к прекрасному. Горжусь тем, каким ты вырос. — на ее глазах заблестели слезы, подсвечиваемые огнем свечей.

— Спасибо, мам, — Фил мягко улыбнулся и приподнялся, чтобы обнять маму.

— Жаль, конечно, что твой отец не захотел быть сегодня с нами, — произнесла она и сделала большой глоток из бокала.

Фил громко вдохнул. Он явно не хотел, чтобы эта тема поднималась за столом. А мне сразу вспомнилось, как на каждом празднике мой папа говорит примерно то же самое про мою мать. Я сделала вид, что не слышала, что она сказала и уставилась в экран телевизора, где уже начиналось поздравление на фоне Кремля. Приготовилась записывать желание. Поздравление обычно длилось примерно пять минут, поэтому у меня оставалось достаточно времени, чтобы придумать о чем пожелать. Если так подумать, то сейчас в моей жизни все хорошо: любящий парень, любимое дело — игра на пианино, учусь вроде как неплохо, с отцом не ругаюсь. Что еще можно пожелать?

— Ура! — закричала Ольга с первым ударом курантов. Она подняла бокал вверх, звеня золотыми браслетами, и я заметила, что в нем уже плавал пепел от ее бумажки. И когда она успела?

Я не знала, что писать. Фил склонился над своей бумажкой практически вплотную, чуть ли не упираясь носом в стол, и что-то писал. Ольга уже допивала шампанское с пеплом. Главное во всем этом действии — успеть до последнего удара курантов. Я решила ничего не писать. Этот год принес мне очень много хорошего, хоть в нем и были плохие моменты. Кир, Лиза, дурацкий “Сплетник”. Но все это перечеркивал Фил. Я благодарна 2014 году за то, что он привел этого потрясающего молодого человека в мою жизнь. И не хотела ничего загадывать на потом.

1 января 2015 года.

С последним ударом курантов Фил осушил свой бокал.

— Ура! — еще раз прокричала Ольга. — Поздравляю! — она встала с места и ожидала, когда и мы поднимемся.

Фил привстал и обнял мать. Я также встала, ожидая, что сейчас мы будем обниматься с Ольгой, но она, словно и не заметила этого. Я почувствовала себя крайне некомфортно и неловко. Ольга просто плюхнулась на место и начала накладывать себе оливье. Фил заметил это и приоткрыл рот от удивления. Его лицо слегка покраснела, видимо, от неловкости за мать. Он тут же обнял меня и зарылся носом в мои волосы:

— С новым годом, персик. — прошептал он и чмокнул меня в нос.

— И тебя, — прошептала я в ответ.

Я решила закрыть глаза на эту ситуацию и продолжить празднование спокойно. Филипп уже накладывал в мою тарелку салат с фасолью и курицей. Краем глаза я заметила, что Ольга наблюдает за его действиями.

— А за матерью поухаживать не хочешь? — проговорила она, слегка запинаясь. И когда она уже успела выпить, чтобы уйти в такое состояние?

Я вновь не знала куда деть себя. Казалось, будто я делаю что-то не то и вообще меня за этим столом никто не ждал. Кроме Филиппа.

— Конечно, мам, что тебе положить? — будто ничего не заметив ответил Фил.

— Передай мне горячее, дорогой.

Фил потянулся за тарелкой с мясом по-французски и картофелем. Он наложил горячее матери и предложил мне.

— Нет, спасибо. Я потом возьму. — ответила я, накалывая на вилку кусочки курицы из салата.

— Так, Ева, и кем же работает твой отец? — тон Ольги слегка изменился. Показалось, что я даже проследила нотки негатива.

— Он работает в банке. — проговорила я и положила в рот вилку с салатом.

— Зарабатывает так себе, наверное. — Она приподняла бокал, смотря на меня будто даже с насмешкой.

— Мам. — отрезал Филипп и повернулся на меня, показывая взглядом: “Не обращай внимание”.

— Что? Я должна знать, что за семья у избранницы моего сына.

Я даже перестала жевать. Какая наглость.

— Он зарабатывает хорошо. Нам на все хватает. — твердо ответила я.

Напряжение за столом начало нарастать.

— Не воспринимай мои вопросы как что-то плохое, я просто хочу узнать тебя получше. — Ольга осушила бокал и протянула его Филу, чтобы он налил еще.

Я слегка улыбнулась и вернулась к еде. Находиться здесь мне расхотелось совершенно. Взглянула на часы на стене и начала считать, сколько осталось времени до нашего ухода к Вадиму. Еще примерно час. Фил пообещал матери побыть с ней до часа ночи. Сейчас всего двенадцать одиннадцать.

После Фил перетянул все внимание на себя и болтал с матерью о поступлении и школе. Он рассказывал, как готовится к ЕГЭ по английскому и баскетболе. Я не встречала в их разговор. Мне хватило того тона, с которым Ольга задавала вопросы о достатке моей семьи. Она намекала, что мы бедные?

Но внезапно Фил совершил ужасное: он встал и ушел в уборную. Я осталась одна за столом с его матерью. Ольга проводила его взглядом и, как только он скрылся за дверью ванной, обратилась ко мне:

— Скажу тебе честно, я ожидаю увидеть рядом с сыном человека с таким же статусом. — она наклонилась чуть ниже и понизила голос, чтобы Фил точно ничего не услышал. Будто я не расскажу ему обо всем при первой же возможности. — Его бывшая как раз была из наших кругов.

— Что вы имеете ввиду? Я не вашего круга? — оскорбилась я.

— Деньги, Ева. Таким девочкам как ты нужны деньги. А у нашей семьи они есть.

— Мне не нужны ни ваши деньги, ни Филиппа. — твердо сказала я. Есть перехотелось совершенно. Я даже не притронулась к тому, что лежало на моей тарелке.

— Я знаю таких девочек как ты. Не стоит обманывать, я взрослая и уже пожила. Многое в жизни видела. Я тебя просто предупреждаю, что если я увижу хоть одно поползновение в эту сторону, то ты о моем сыне можешь забыть. Точка.

— Я люблю вашего сына не за деньги, Ольга. — я привстала из-за стола, не желая больше находиться с этой женщиной.

— Любишь? Не смеши меня. Любви не существует. Уж я-то знаю.

— Спасибо за ужин.

Я вышла из гостиной, по случайности даже прихватив с собой белое полотенце, которое положила на колени за трапезой, и пошла в комнату Филиппа. Глаза резало от слез. Как она могла такое сказать? Чем я навела на себя такие подозрения? Хотелось сбежать из этой квартиры, но я не могла оставить Фила. Он-то здесь не при чем.

Я просидела минут пятнадцать в полном одиночестве. Через закрытую дверь слышала, как Филипп разговаривает с матерью. Она переходит на личности и называет меня бедной, а мой наряд похожим на девушку легкого поведения. Он, совершенно спокойным тоном, так свойственным ему, защищает меня. Шаги. Дверь в комнату открывается:

— Бери вещи. Пойдем. — говорит он, а сам достает спортивную сумку из недр шкафа и складывает в нее одежду. Он что, уходит из-за меня из дома?

Я не задавала вопросов. Делала, как он сказал. Я уже поняла, что Ольга совершенно мне не рада. Мы также без разговоров выходим из комнаты Фила в прихожую. Ольга даже не вышла попрощаться. Филипп достает мой пуховик из шкафа и помогает одеться. Сам надевает пальто и повязывает поверх шарф, что я подарила ему. В полном молчании мы вышли из квартиры. Филипп забрал у меня рюкзак и нес все сам. Я боялась задавать вопросы. Он выглядел очень злым.

Снег летел в лицо и бил по щекам. Я накинула капюшон на голову. Наплевать на прическу, главное не заболеть. Филипп не произносил ни слова. Я чувствовала, как от него исходит аура негатива и не хотела вмешиваться. Лишь взяла его за руку и слегка сжала, чтобы выказать поддержку. Фил принял ее и засунул наши руки в свой карман, как обычно. Из его рта то и дело вырывалось облачко пара. Я первый раз видела его злым.

Мы подошли к дому Вадима. Окна его квартиры светились разными цветами. Вечеринка уже в самом разгаре. Скучающей консьержке мы сообщили в какую квартиру идем, но она даже не повела бровью. Просто махнула рукой. Сколько таких, как мы, сегодня пришли и сказали ей такой же номер квартиры?

Вадим был уже пьян, когда открывал нам дверь.

— Филипп, братан, ты наконец-то пришел! — Вадим по-братски поздоровался с ним и похлопал по плечу. — И наша маленькая Ева тоже здесь, — он обнял и меня. — Проходите, все уже в полном умате.

— Держи, это тебе, — я вручила ему сверток с футболкой.

— Ева, как приятно! Не стоило, — Вадим разорвал оберточную бумагу и расправил футболку за плечи, — какая классная!

— С новым годом! — к нам подбежала Лика. На ней надет ярко-красный корсет с пушистым краем. Она полезла обниматься ко мне, чего я совсем не ожидала, что выдал мой озадаченный взгляд на Фила. Он пожал плечами. Но все равно обняла ее в ответ.

В квартире громко играла музыка. Барная стойка на кухне и стеклянный столик в гостиной заставлены бутылками с алкоголем, стаканами и закусками. Все принесли что-то из дома: на столе стояли тарелки из совершенно разных наборов с канапе, бутербродами и фруктами. Была даже тарелка с тарталетками с красной икрой. Пока я относила наши сумки в комнату Вадима, Филипп наливал себе виски. Я обошлась обычной колой. Мне не хотелось пить. Того бокала шампанского вместе с Ольгой вполне достаточно для моего организма. Фил болтал о чем-то с Вадимом и Андреем, а я отошла в сторонку, чтобы написать отцу праздничное поздравление. Точнее ответить на его и тети Жени. Они еще в двенадцать ноль одну написали мне. Слева от себя я заметила кучку девчонок. Они сидели на диване, облаченные в блестящие короткие платья, все как одна, и болтали, поглядывая иногда в мою сторону. Удивлением стало то, что среди них я увидела Лизу. В точно таком же наряде, как и у остальных. Все-таки не удержалась и перешла на темную сторону, подружка? Пусть обсуждают, что хотят. Поступок Лизы — худшее, что когда-либо делали со мной. А от меня вообще-то ушла мать. Я знаю, о чем говорю.

Лиза на секунду остановила на мне взгляд, а затем показательно сильно закатила глаза. Я еле сдержалась, чтобы не сделать также. Вернулась к другим гостям. Вокруг все оказались сильно пьяны. Кто-то громко пел, кто-то танцевал около барной стойки. Была даже парочка, зажимающаяся в углу. Вроде это — Гриша — одноклассник Фила, и моя одноклассница, которые уже проводили время вместе на тусовке у Вадима на даче. Я оглядела всех взглядом и начала гадать, сколько же новый постов спровоцирует эта ночь в “Сплетнике”. Все обожали обсуждать старшие классы. Кто во что оделся, кто с кем спит, кто кого предал. Посты про одиннадцатые классы набирали больше всех комментариев и репостов. Людям нравилось чувствовать, словно они частичка происходящего в жизнях других. И я отчаянно стремилась вновь не стать объектом для сплетен. Внезапно мне стало душно. Дурно находиться среди всех этих людей. Их единственная цель на эту ночь — напиться. Провести время так, чтобы потом было что обсудить с другими. Или наоборот, забыться, чтобы ничего не помнить. Захотелось оказаться дома. Вдвоем с Филом. В нашем маленьком мирке на двоих.

Я отыскала его глазами и подошла. Он все еще стоял с Андреем и Вадимом, держа в руке недопитый стакан виски. Создалось ощущение, что он скучает, лишь воспитанно слушая и изредка кивая во время разговора.

— Пойдем домой? — шепнула я Филу на ухо. Конечно же я имела ввиду свой дом, а не его.

— Пойдем, персик. — без раздумий ответил он, отставив стакан на барную стойку.

Мы забрали свои вещи, попрощались с Вадимом и Андреем и вышли из этого логова подростковых сплетен и интриг.

— Твой папа точно не против, что я переночую у вас? — спросил Фил, когда мы вышли из подъезда. Морозный ночной воздух ударил по щекам.

— Он на даче, можем ему не говорить. Да и мне восемнадцать вообще то, если ты забыл. — я качнула головой в его сторону.

— Теперь я старше тебя на целый год!

— Вообще-то всего на четыре месяца! — я ткнула его пальцем в грудь. — У меня в апреле день рождения.

— Помню. — он рассмеялся. — Как такое можно забыть?

На улице оказалось чересчур людно для этого времени. Пока мы шли по темным дворам, освещенным тусклым желтым светом фонарей, нам встретилось много компаний. Все счастливые. Радостные. Держали в руках горящие бенгальские огни и смеялись. Я обожала Новый год именно за это. Ощущение праздника. Он всегда врывался в душу снежным вихрем, даря волшебство. Ты можешь чувствовать его. Выйдешь на улицу и случайные прохожие поздравляют тебя с праздником. Желают счастливого Нового года. Ни в этот ли день случаются чудеса?

— Можно я останусь у тебя на пару дней? Пока не вернется отец. Не хочу спровоцировать мать на дальнейший скандал. Лучше пусть остынет. — произнес он слегка грустным тоном. Внезапно стало стыдно, что именно из-за меня Фил поссорился с матерью.

— Конечно, — ответила я. — Вообще-то я планировала, что так и будет. — Я подмигнула ему, хотя на самом деле такого плана у меня в голове не строилось.

До моего дома мы дошли быстро. Даже встретили несколько одноклассников, которые только шли на вечеринку к Вадиму. Поднявшись ко мне в квартиру, я внезапно осознала, как здесь тихо. Когда дома отец, есть хоть какое-то ощущение жизни. А когда я одна — пустота. Когда я ступила босыми ногами на холодный пол я еще больше почувствовала, как дома может быть одиноко. Присутствие Фила рядом грело не только мое тело. Оно грело душу.

Мы быстро скинули верхнюю одежду на вешалку и отнесли вещи в мою комнату. Я включила тусклую лампу на письменном столе. Не хотела портить атмосферу. Я и он совсем одни в моей квартире. Не об этом ли я частенько думала последние сутки? Филипп кинул спортивную сумку на стул. Я развернулась в его сторону, опершись о стол.

— Персик, закрой глаза. — проговорил Фил слишком сладко, чтобы я начала возмущаться и спорить.

Я подчинилась. Невольно мой рот растянулся в улыбке. Услышала, как Филипп зашуршал в сумке. В предвкушении я машинально начала покусывать нижнюю губу.

— Открывай, — прошептал он. Я раскрыла глаза. Филипп держал в руках маленькую синюю коробочку, завязанную серебряной ленточкой. — Это тебе. Я заметил, что тебе оно понравилось.

Я подошла ближе и забрала коробочку из его рук. Развязала ленту и откинула ее в сторону. Коробочка на магните. Я быстро открыла верхнюю крышку. На мягкой синей подушечке на меня смотрело то самое серебряное кольцо с треугольным камнем гранатом. То самое, которое так привлекло в ювелирном магазине. От удивления у меня раскрылся рот, а потом в глазах начали собираться слезы. Невольно. Искренне. Я потянулась к Филу, чтобы обнять.

— Спасибо большое, — прошептала я. — Оно мне очень нравится.

— Надевай. — весело произнес он, будто не замечая, что я вот-вот разревусь от счастья.

Я вытащила кольцо и примерила его на средний палец. Оно пришлось как раз. Именно на этом пальце я и представляла его, когда впервые увидела в магазине. Мое сердце переполняли эмоции. Это был первый подарок, который мне сделал молодой человек. Парень. Я утерла слезу тыльной стороной ладони и тяжело выдохнула.

— Ты чего? — Фил внезапно приблизился и взял мое лицо в свои холодные ладони. — Тебе не нравится?

— Что ты, — у меня даже вырвался смешок, — мне очень нравится! Просто я никогда не получала таких приятных сердцу подарков. — Я прислонилась щекой к его руке.

Филипп притянул меня к себе и обнял. Я уткнулась лицом в его грудь и вдохнула любимый аромат бергамота и корицы.

— Какая ты у меня нежная. Такое сокровище. — шептал он мне на ухо, все больше зарываясь лицом в мои волосы. — Знаешь, а ты ведь понравилась мне еще в тот момент, когда я увидел тебя в коридоре посреди урока. — ладонью Филипп гладил меня по волосам. Я закрыла глаза и растворялась в нем и его словах. Слышала, как быстро стучит его сердце. — Ты казалась такой хрупкой. Захотелось защитить тебя от всего мира. От всего плохого, что происходило с тобой в тот момент. Я знал, что ты переживала. Но мне все равно, что говорили другие. Было тогда и сейчас. И я не жалею о том, что сделал с этим уродом. Ни одной секунды. — Филипп сделал паузу, явно сомневаясь, стоило ли говорить об этом. Затем продолжил. — Потом ты все больше открывалась. Даже в какой-то степени дерзила, что еще больше подстегивало меня. — Он издал короткий смешок. — Я задался целью выяснить, какая же ты настоящая. И теперь я вижу. — Фил аккуратно отодвинул меня за плечи, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Посмотрел прямо в глаза. — Я люблю тебя, Ева Яковлева. Люблю тебя целиком и полностью со всеми твоими шрамами. Со всей твоей болью. Люблю тебя до такой степени, что иногда забываю обо всем мире, когда нахожусь рядом с тобой. Дышать забываю. Ты как прекрасный мотылек, а я боюсь тебя спугнуть. Я никогда не обижу тебя. И никогда не буду держать. Если ты когда-нибудь захочешь уйти — я поддержу твое решение, сколько бы боли оно не принесло. Но знай, я буду на твоей стороне. Сейчас и всегда.

У меня перехватило дыхание. Фил говорил о своей любви ко мне так проникновенно. Так чувственно. Честно. Это признание пьянило в сто раз сильнее любого алкоголя. Я как завороженная смотрела в его глаза. Боялась даже моргнуть, чтобы не спугнуть этот потрясающий, неповторимый момент.

— И я люблю тебя, Филипп Удельников. — только и смогла что ответить я, глядя в его чистые серые глаза. — И я люблю тебя. — я приподнялась на мысочках и прильнула к его мягким губам, даря сладостный поцелуй.

И искра, пронзившая тело в этот момент, сулила пожар, что сожжет меня дотла.

Его крепкая рука обхватила меня сзади. Филипп не стал долго задерживаться на талии. Руки Фила проникли под юбку платья. Он сжал мои ягодицы и притянул ближе к себе. Как удачно я решила надеть чулки этой ночью. Животом наткнулась на твердый бугорок прямо перед собой. Мы тяжело дышали. Хватали ртом воздух, растворялись в дурнящем поцелуе. Он резко вытащил руки из-под юбки и нащупал молнию платья на спине, задев холодными пальцами шею. Фил, продолжая целовать меня в губы, потянул за бегунок вниз. Платье соскользнуло с меня на пол, представив взору черное кружевное белье и те самые чулки на подвязках. Я потянулась к вороту его рубашки, расстегивая пуговицы. Одну за другой, пока мне не открылся его торс. Филипп сам высвободился из рубашки, оставшись только в штанах. Мы на секунду отстранились, оба осознавая, что происходит. В приглушенном свете настольной лампы я видела каждый бугорок на его обнаженном торсе. Закинула руки на его шею и прильнула всем телом, ощутив твердые мышцы на груди. Он начал спускаться ниже. Целовал мою шею, сжимая талию руками. Аккуратно, нежно и ласково продвигаясь еще ниже. К груди. Я подалась навстречу и выгнулась. Филипп тяжело дышал, обдавая мое тело жаром. В два счета я осталась без лифа. Он приблизился к груди, лаская ее своим ртом. Проходился языком по самым чувствительным местам, что заставляло меня тихо постанывать от наслаждения. Я боялась опускать руки ниже. Боялась трогать его там, где мне так хотелось. Потому что еще ни разу этого не делала.

— Ты хочешь этого? — он оторвался от ласк и прошептал заветный вопрос. Главный вопрос.

Без раздумий я кивнула. Я была уверена в этом. Филипп — мой первый мужчина. И я хотела, чтобы он стал первым во всем.

Он занес руки под мои ягодицы и приподнял. Я обвила ногами его торс, упершись в тот самый бугорок в штанах. Филипп перенес меня на кровать. Я оказалась под его горячим телом. Раскаленная, как уголек в костре. Фил расстегнул пуговицу на своих штанах. Он продолжал целовать меня: в губы, грудь. Продвигался ниже. Когда его теплые губы коснулись моего живота, я вновь выгнулась. По телу словно прошелся ворох мурашек. Ток. С губ сорвался стон. Фил прошелся поцелуями по краю моего белья, а затем стянул его с меня. Я не чувствовала перед ним стеснения. Он вернулся к моему лицу, покрывая его поцелуями. Я услышала, как в его руках что-то зашуршало. Затем на пол полетели его штаны. Хорошо, что он позаботился о контрацепции, ведь я напрочь об этом забыла. Я могла думать лишь о нем. О том, что мы собирались сделать.

Филипп был аккуратен и нежен. Сколько раз я представляла себе этот момент, рассуждая, с кем и как он произойдет. И вот он произошел. Филипп двигался медленно, постепенно наращивая темп. Мы тяжело дышали в унисон, всецело отдаваясь происходящему. Сладостные минуты, наслаждение от слияния тел и чувство, что все так, как должно быть. Мы словно растворились друг в друге. Дарили друг другу самые сокровенные чувства. Я ловила его губы своими. Стонала прямо в его приоткрытый рот. В какой-то момент я начала чувствовать, как внизу живота растекается тепло. Оно дурманило. Манило. Я отдавалась эмоциям всецело, пуская себя в руки Фила. Делая его главным.

Филипп закончил первым. Он тяжело опустился на мое тело, но всего на секунду. Хоть и расслабился, но не хотел на меня давить. Я почувствовала пульсацию, отдающуюся где-то внизу. Затем Фил приподнялся, целуя мое лицо. Губы. Он отстранился, полностью перестав касаться меня телом.

— Ты потрясающая, — прошептал он.

Я искренне улыбнулась, глядя ему в глаза и наконец поняла, что значит по-настоящему влюбиться.