Горечь и мед

Глава 20

4 апреля 2015 года.

Солнечные лучи тепло коснулись моего лица, словно горячие пальцы. Они заставили проснуться. День рождения — мой нелюбимый праздник. И это не потому, что к моей персоне обращалось слишком много внимания, которое я не сильно любила. Не потому, что подарков дарили так много, что их некуда ставить. И не потому, что цветов преподносили в таком количестве, что в них можно купаться. Все из-за отца и его привычки устраивать драму на семейном застолье. Единственное, что, как я думала, убережет всех присутствующих от очередного бесконтрольного плача о моей непутевой матери — Фил на празднике. И его отец Игорь Сергеевич. Мы решили, что это отличный повод наконец познакомить родителей. Наталью мы тоже позвали, но она деликатно отказалась, сославшись на невозможность оставить с кем-то ребенка. Маму Фила я не стала звать. После Нового года он не слишком-то с ней общался, а я не хотела еще больше портить себе настроение. Еще приедет тетя Женя, конечно же. Ее я ждала больше всего.

Я взяла в руки телефон. На экране высветились сообщения с поздравлениями. Писали Лика и Вадим. Почти одновременно. Не удивлюсь, если эти двое наперегонки отправляли сообщения, вырывая телефоны друг у друга. Последнее время мы сильно сблизились, общаясь вчетвером. Но не сказала бы, что наша с Ликой недодружба переросла в полноценную. Думаю, это никогда не случится, учитывая, что мы видимся, только когда наши парни решают собраться у Вадима. Но я не расстраивалась. Мне не сильно нравилась Лика. Мы, как говорится, не сходились по настроению. Атмосфере. Внутреннему миру.

— Ты уже проснулась, персик? — скомкано проговорил Фил, зевая в тыльную сторону ладони. Мы уснули глубокой ночью, ведь Филипп устроил для меня праздничный марафон почти до четырех утра. Если вы понимаете, о чем я.

Я перевернулась лицом к нему и нырнула в его объятия:

— Давай проведем весь день в кровати и не пустим никого домой? — простонала я.

— Я бы с радостью. — рассмеялся он. — Но как минимум твой отец явно захочет зайти к себе домой после ночевки у “той самой коллеги”. Кстати, как ее зовут?

— Валерия. — на выдохе ответила я.

Отец уже не скрывал от меня свою любовницу и частенько ночевал у нее. Иногда он срывался прямо в одиннадцать вечера, говоря, что вернется утром. Но даже Валерия не могла заглушить ту боль, что нанесла моя мать. Он все также вспоминал и сокрушался из-за нее и ненависти ко всему Кубинскому народу. Но от появления Валерии в моей жизни были и плюсы. Именно она помогла найти мне работу. С прошлого месяца я два раза в неделю упаковывала подарки в цветочном магазине в торговом центре на Южной. Иногда я помогала собирать композиции, когда не хватало рук. Из-за школы я могла работать только по выходным, но сегодня мне дали отгул в честь дня рождения.

— Будем надеяться, что Валерия знатно умотала моего отца и нам не придется сегодня выслушивать его эмоциональный поток на вечере. — проговорила я, уткнувшись лицом в голую грудь Фила. От нее исходило тепло, из-за которого мне еще больше не хотелось вылезать из постели.

— Все выдержим, персик. — ответил Фил. Он ласково гладил меня по спине, а затем начал беспорядочно водить по ней. Сначала я не поняла, что Фил делает, но потом, когда он замедлился, я осознала, что он чертит пальцем: «Люблю Еву». По моему лицу расползлась улыбка. Как же я все-таки люблю этого парня.

— Девятнадцать лет, — пробубнила я, — я стала старой.

Филипп издал смешок:

— Глупости какие, ты не старая.

— Пообещай, что не найдешь себе никого помоложе, если увидишь у меня седой волос.

— Обещаю, — рассмеялся он. — Даже когда мы оба с тобой станем гремучей древностью, я не стану засматриваться на других. Пора собираться. Твой отец скоро придет.

Я вылезла из его объятий и грустно села на кровати, свесив ноги. Хотелось, чтобы день прошел спокойно. В теплой кровати и объятиях единственного человека, которого я хотела видеть сегодня рядом. Я перевела взгляд вперед. На столе стоял букет красных роз, что подарил мне Фил ровно в двенадцать. Девятнадцать штук. Рядом с вазой также лежала красная коробочка, а ее содержимое уже украшало мою шею. Маленький круглый фианит блестел на моей яремной впадине. У меня было уже два памятным украшения от него: кольцо с гранатом, подаренное на Новый год, а теперь еще и подвеска.

Отец приехал домой с тетей Женей. Она, в своей обычной манере, заявилась громко. Тетя Женя имела тучное телосложение, огромное доброе сердце и мозги. К ней можно обратится за советом о чем угодно. Она ни раз наставляла на путь истинный меня, моего отца и всех своих знакомых. Может быть, потому что не смогла наставить мою мать. Хотя, кажется, с ней это было бы бесполезно.

— Евочка! — громко произнесла она, потянувшись сразу ко мне. От ее пальто пахнуло холодом с улицы, а пух на капюшоне защекотал мое лицо, когда мы обнялись. — С днем рождения, дорогая моя! — Тетя Женя сдавила меня и обняла еще крепче. — Ну, посмотрите, тростиночка! Ты вообще ешь?

Она отпустила и отодвинулась на расстояние вытянутой руки, чтобы рассмотреть меня. Я рассмеялась и покрутилась, держась за ее ладонь, которую она подняла наверх.

— Ем, Женя, ты даже не представляешь в каких количествах. — отметила я.

— Ага, значит кардио не пропускаешь, — Женя рассмеялась и перевела взгляд за меня. Туда, где стоял Филипп. — А ты, должно быть, тот самый юноша, что поселился в сердце нашей Евочке?

Филипп встретил ее слова улыбкой и протянул руку, чтобы поздороваться. Тетя Женя ответила ему тем же.

— Виновен! — проговорил он, смеясь.

— Ну, давайте, берите пакеты и на кухню. Нам еще много что нужно сделать сегодня. — она замахала руками, театрально прогоняя нас из прихожей.

Мой отец внезапно возник передо мной, держа в руках охапку белых роз. На его лице играла нервная улыбка. С ярким приходом тети Жени я даже забыла, что он тоже здесь.

— С днем рождения, Ева! — отец вручил мне цветы и потянулся, чтобы обнять. Этот момент всегда давался нам с большой долей неловкости, поэтому объятия происходили два раза в год: на мой день рождения и его.

— Спасибо, папа. Очень красивый букет. — проговорила я и окунула голову в охапку роз. — Пахнут потрясающе.

— Рад, что тебе нравится. А что, Игорь Сергеевич сегодня посетит нас? — он обратился к Филу, пока я относила цветы в комнату.

— Сказал, что будет в семь.

— С нетерпением жду встречи с ним, — сказал мой отец, и похлопал Фила по плечу.

Мне нравилось, в каких они в хороших отношениях. Что между ними нет стеснения или чересчур усердных попыток произвести друг на друга хорошее впечатление. Нравилось, что отец воспринимает Фила как ровню, а не как ребенка. Почему-то именно так он воспринимал Вадима.

День прошел за готовкой и историями из жизни тети Жени. Она могла найти общий язык со всеми и всегда была центром событий. Поэтому я даже не пыталась влезть. Только радовалась, что к моей персоне не обращено слишком много внимания.

Под руководством Жени мы приготовили мой любимый салат с курицей, несколько видов закусок-канапе, оливье, куда же без него, и на горячее мясо по-французски. На десерт отец привез шоколадный торт. Белое сухое вино, которое мы откупорили еще во время готовки, должно было помочь приструнить градус неловкости, если такой будет. И моего отца, если понадобится. От вина его начнет клонить в сон и тогда, возможно, нам не придется выслушивать его слезные рассказы о бывшей жене.

Игорь Сергеевич позвонил в дверной звонок ровно в семь. Мы, сидя за столом в комнате моего отца, которая также была гостиной, одновременно повернули четыре головы в сторону двери. Филипп первый приподнялся, подавая мне руку. Отец встал и пошел вслед за нами в прихожую. Тетя Женя решила остаться в комнате.

Филипп открыл входную дверь и пропустил Игоря Сергеевича внутрь. Тот держал в руках небольшой букет красных роз и розовый пакетик, на котором были изображены зайчики в праздничных колпачках. Игорь пожал руку сына и обратился ко мне:

— Ева, позволь поздравить тебя с твоим днем! — он передал мне букет и подарок. — Надеюсь, что этот маленький презент порадует тебя.

— Спасибо, Игорь Сергеевич, — ответила я, забыв, что мы договорились, что я перестану называть его по отчеству. — Познакомитесь, мой отец. — я указала на папу, который уже протягивал руку отцу Фила.

— Константин, — проговорил он.

— Игорь. — Они пожали руки, улыбнувшись друг другу. — Рад наконец встретиться.

— Взаимно. — голос моего отца стал более серьезным. Он даже выпрямился. Казалось, что он изо всех сил старается произвести впечатление на Игоря Сергеевича. — Проходите.

Раздевшись, Игорь Сергеевич прошел в комнату, где его встретила тетя Женя. Она представилась и продолжила готовить стол. Мы перенесли еду и закуски в комнату, расставили бокалы и тарелки с приборами. Из колонки лилась приятная тихая музыка. Я смотрела на Игоря и моего отца, беседующих около окна, за Филиппом и тетей Женей, которые решали, где кто будет сидеть и какой стул куда поставить, и мое сердце наполнилось теплотой. Все было так, как я и задумывала. Приятно. По-семейному.

— За Еву! — произнес Игорь Сергеевич, подняв бокал белого вина вверх. — Пусть каждый твой день будет наполнен только хорошим. Знаю, что уже говорил тебе это, но хочу повториться: я очень рад, что ты появилась в жизни Филиппа.

Бокалы зазвенели в центре стола. Я решила позволить себе выпить немного алкоголя в такой прекрасный вечер. Еда ощущалась как никогда вкусной, разговоры за столом создавали потрясающую атмосферу. Все было чудесно. Мы с тетей Женей время от времени переглядывались, сопровождая очередные реплики, перекинутые между мужчинами. Уверена, она по-женски меня хорошо понимала и также нервничала, найдут ли общий язык наши с Филом отцы.

Казалось, все проходит даже слишком хорошо. Поэтому то, что началось дальше, стало для всех неожиданностью.

— А что вы, — внезапно спросил мой отец, — чем вы занимаетесь? Филипп говорил, что вы врач.

— Врач? — он почему-то рассмеялся. — Да, можно и так сказать. — Игорь отпил из своего бокала, отправив следом в рот очередной кусочек мяса по-французски. Он начал быстро жевать, осознав, что все ждут, пока он продолжит ответ. — Я психотерапевт.

Я перевела взгляд на Фила, имея ввиду: “А ты мне не говорил”. Тот смотрел на отца не моргая, словно боялся, что тот скажет сейчас что-то лишнее.

— Человеческий разум невероятно сложная и многогранная вещь. Никогда не знаешь, кто перед тобой сидит: психопат или обычный человек с тревожным расстройством. Поэтому я и выбрал эту деятельность. Так жить спокойнее. — закончил он.

Еще один пазл в моей голове сложился и я поняла, почему Игорь такой понимающий и чуткий по отношению к сыну. Почему он решил спросить совета у меня, той, кто подпускает Фила к себе ближе, чем кто-либо другого.

— А вы работаете в банке, так? — задал он вопрос в ответ. — Я, кажется, видел вас в отделении возле банкоматов на Пражской.

— Да. Ничего сверхъестественного. — лицо моего отца внезапно залилось краской.

Я впервые увидела, чтобы он смутился. За столом возникло секундное молчание, отчего стало жутко неловко. Я знала, что мой отец занимает не самую высокую должность. Понимала, что дальше по карьерной лестнице ему не продвинуться. Не того склада характера. Он привык подстраиваться, а не идти напролом. И до этого момента все прекрасно жили с этой информацией. Но успех Игоря Сергеевича, видимо, ударил по его самооценке с мужской стороны. Мой папа понял, что перед отцом Фила, он — не так успешен. И я всеми клеточками тела ощущала то гнетущее чувство стыда, что покрыло моего отца с головы до пят. Хотя стыдиться на самом деле здесь нечего.

Тетя Женя устремила на него взгляд, полный решимости помочь, и перевела тему на себя:

— Игорь Сергеевич, — сказала она слегка в истеричной манере, что даже голос ее сорвался на более высокие частоты, — а вот вы, наверное, ввиду своей профессии, видите людей насквозь, да? Что скажете обо мне? — ее голос вернулся в свое стандартное состояние. Как всегда веселое. Тетя Женя выпрямилась, выставив пышную грудь вперед. Она улыбнулась во все тридцать два.

— О такой замечательной хозяйке как вы, Евгения, я могу сказать все только самое хорошее! — Игорь Сергеевич протянул бокал в ее сторону, чтобы чокнуться. Женя разразилась хохотом и протянула бокал в ответ.

А потом он отпустил неоднозначный взгляд к Филу. Что это значит? Мое тело словно окатили водой от осознания, что, видимо, отец Филиппа не самого хорошего мнения о присутствующих. Неужели Игорь Сергеевич тоже считает, что моя семья слишком бедная? Или Женя ведет себя слишком вызывающе? Она всего лишь пыталась отвести внимание от неловкости моего отца, и все за столом это прекрасно понимали. Я вдохнула побольше воздуха и постаралась очистить мысли, чтобы не забивать голову. Но она уже забилась.

— На десерт у нас шоколадный торт, вы такой любите? — продолжила тетя Женя, будто вовсе не заметив перемену в настроении за столом.

— Боюсь, я не смогу остаться на десерт. — ответил он, — дома меня ждет будущая супруга.

Что? Я не ослышалась?

— Вы с Натальей женитесь? — внезапно спросил Филипп. Его голос показался мне встревоженным таким неожиданным заявлением.

— Да, сын. — Игорь Сергеевич допил вино из бокала, — Наталья станет моей женой.

— А мама в курсе?

Вечер начал приобретать новые краски. Как-то не очень по-психотерапевтически сообщать сыну, который только пережил развод родителей, что его отец снова женится.

— Можешь сообщить ей сам. — проговорил Игорь Сергеевич, тяжело вдохнув. Кажется, вино действовало на него сильнее, чем могло показаться.

Лицо Филиппа помрачнело. Я нашла его руку под столом на его колене и попыталась сжать. Фил резко отдернул свою руку. Неосознанно я резко повернула на него голову. Это заметили все за столом, что принесло новую волну неловкости в этот вечер.

— Хорошо, я передам. — твердо сказал Фил. — Наверное, тебе уже пора.

Он привстал и направился в прихожую, ожидая, что отец последует за ним. Игорь глубоко вдохнул, почесал затылок и привстал из-за стола.

— Благодарю за приятный вечер. — он выдавил улыбку.

Мой отец также встал, чтобы попрощаться с Игорем Сергеевичем:

— До новых встреч, Игорь.

Тот в ответ кивнул, развернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой матовую стеклянную дверь. За столом повисло молчание. Тетя Женя нервно барабанила ногтями по своему бокалу, что раздражало еще сильнее. Мой отец откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. Они с Женей переглянулись и почти одновременно пожали плечами. Я поднялась, чтобы попрощаться с Игорем в прихожей.

Остановившись около двери, которая вела в прихожую, я прислушалась. Филипп разговаривал с отцом почти шепотом.

— Почему ты не сказал мне? — говорил Фил.

— Не нашел подходящего момента.

— То есть по-твоему сейчас, на дне рождении моей девушки — самый подходящий момент?!

— Все произошло так, как произошло. Скажи спасибо, что я вообще пришел.

— Что ты имеешь ввиду?

— Филипп, очнись. Посмотри вокруг. На ее отца, на ее тетю. Ты правда не замечаешь?

Мое сердце начало биться быстрее. Я чуть отошла от двери, чтобы мой силуэт не был заметен из прихожей. Неужели отец Филиппа, как и его мать, считают, что я не ровня ему? А зачем тогда он говорил те слова, что рад мне и нашему с Филом союзу?

— Прекрати. Они хорошие люди.

— Ева — да. Она хорошая, я не спорю. — Игорь Сергеевич громко выдохнул. — Ты поймешь меня сын, но, видимо, потом. Наслаждайся вечером со своей прекрасной девушкой. Она ждет тебя. Увидимся.

Я уперлась спиной в стену и перевела взгляд на родных, сидящий за столом. Они, наклонившись друг к другу, что-то обсуждали, попутно кивая. Не удивлюсь, если выходку Игоря Сергеевича. Входная дверь с шумом закрылась и Филипп вернулся в комнату. Мы встретились около стеклянной двери. Мой рот приоткрылся. Меня застали врасплох. Фил прекрасно понял, что я слышала их разговор. Он подошел ко мне ближе и обнял.

— Прости за это. Не знаю, что на него нашло.

Я высвободилась из его объятий, схватила за руку, на этот раз сжав ее сильнее, чтобы он не вырвался, и повела на кухню. Несправедливость услышанного пожирала меня изнутри и я не могла держать эмоции в себе. Свет горел только над плитой, но этого было достаточно. Казалось, что огонь в моей груди мог осветить все пространство. Мне стало жутко неприятно от осознания, что отец Филиппа судит о моей семье только по тому, что увидел один день. Я отошла к окну, а Фил закрыл за нами дверь.

— Только потому, что мой отец не добился каких-то невероятных высот в карьере еще не значит, что он никто. — начала я, не понимая, куда себя деть, поэтому расхаживала перед Филом взад-вперед. — Он остался воспитывать ребенка один, когда непутевая мать ушла от нас. Мой отец не бросил меня и старался, как мог. — Мои глаза стали наполняться слезами. — Или то, что тетя Женя ведет себя порой вызывающе не говорит, что она легкодоступная женщина. Она, — я ткнула пальцем в воздух по направлению гостиной, — единственная, кто поддержал моего отца в трудную минуту. Женя отказалась от своей родной сестры ради нас. Все это, мать его, многого стоит. Мои близкие такие, какие они есть и я люблю их целиком и полностью. И ни ты, ни твой отец, ни твоя мать, не имеете права даже думать плохо о них.

— Ева. — Филипп выглядел растерянным. — Я нисколько не принижаю твоих близких и бесконечно уважаю Константина и тетю Женю.

— Я слышала, о чем вы говорили.

— Если мой отец что-то сказал еще не значит, что я считаю так же. — Филипп сделал шаг ко мне, — я принимаю тебя и твою семью такими, какие они есть. Посмотри на моих: они развелись, наплевав на меня, и каждый живет своей жизнью. Мать даже не узнает, где я ночую, а отец не удосужился напрямую сказать мне о женитьбе. Думаешь, это красит его? Или те слова, что он сказал о семье моей любимой? Я не согласен с ним! Ева… — Филипп подошел ко мне и взял за плечи. — Извини, что тебе пришлось это услышать. Я не думал, что отец так поступит. Его мнение не меняет моего отношения к тебе.

Я уткнулась лицом в его грудь и заплакала.

— Ну, персик, — шептал он, склонив голову над моим затылком, — не расстраивайся. Сегодня твой день рождения.

— Угу, — выдавила я и всхлипнула.

— Мы еще даже не дошли до торта.

— И до той части, где мой отец начинает историю об уходе моей матери.

— До нее, думаю, дело не дойдет. — Его рука нежно гладила меня по спине. — Мой отец потрудился, чтобы все внимание перевелось на другую тему.

Филипп добрый. Он светлый человек, который несет в мою жизнь только хорошее. И сейчас, стоя на темной кухне, уткнувшись в его грудь, я ощущала себя любимой. Ощущала всю ту любовь, что он чувствует по отношению ко мне.

— Давай возьмем торт, вернемся к родным и продолжим этот вечер? Наверняка они ждут нас.

— Хорошо, — я отстранилась и вытерла глаза рукавом. — Я люблю тебя, Филипп Удельников.

— И я тебя, Ева Яковлева. Очень сильно.