Горничная немого дома

Влага медленно испарялась с листьев в саду, воздух был перенасыщен кислородом и маленькими каплями дождевой воды, что витали в нем. Покачиваясь на старых, слегка скрипучих качелях «красная» сосредоточенно вглядывалась в хозяйские окна. Иногда поглядывала на «фиолетовую», которая все так же расслабленно, но внимательно работала в саду. В прикрытых волосами ушах слегка виднелись черные наушники, в них явно играл старый рок, что погружал слушательницу в атмосферу прошлого века. Она слабо, едва заметно покачивалась под музыку, иногда отвлекаясь от своей работы, чтобы сделать ее громче.

Тихую, осеннюю атмосферу нарушила «зеленая», бегом врываясь в молчание своих коллег:

- Кто понесет еду наверх?! Чур не я! Я общалась с Ноной больше всех, если из-за меня она все вспомнит, меня уволят! Отказываюсь! — Она недовольно фыркнула, серьезно, и с некоторой надеждой глядя на сослуживиц. — Ну пожалуйста... а я тогда помою туалеты, или еще что...

Просьбу встретила могильная тишина, которую иногда прерывал лишь ветер и случайные звуки из наушников.

- Ладно. Я отнесу. - Сандра, вставая с качелей, тяжело вздохнула, не глядя на Бель. — Все готово?

- Да, да! — Лицо «зеленой» тут же расцвело и засветилось, казалось на улице из-за этого стало чуточку светлее. - Я пока тут побуду... если понадоблюсь - кричи!

«Красная» напряглась, и, медленно уходя прочь, оглядывалась. Кто знает, во что теперь выльется весь абсурд, что бесконтрольно происходил в доме последние дни. «Синяя» теперь фаворитка хозяина, замученная, потерянная, лишившись всего, теперь безмолвно лежит на прохладной кровати, словно в трансе, глядя в потолок. Ничего странного в том, что она ничего не помнила... мозг огораживал психику от старых травм. От стыда. От горя. Этим нельзя было не воспользоваться, ложь и хитрость работодателя казались ожидаемыми и закономерными. Шанс построить все сначала. Шанс.

Коридор сегодня казался более тихим и мрачным, чем обычным. Из кухни доносился короткий шум, но никаких диалогов, никакого смеха... столь разительная перемена атмосферы дома смущала и напрягала, но повлиять на нее было нельзя.

На этот раз подноса было два. Для хозяина, для больной бывшей коллеги. Повар выглядел на удивление подавленным, и тяжело вздыхал, иногда. «Оранжевая», что помогала ему, тоже плавала в своих мыслях, возможно где-то далеко отсюда.

Разъяснений не требовалось: еда с алкоголем для шефа, с чаем — «синей», то было очевидно, но все равно странно, ведь мужчина никогда не пил утром. Не пил, но все когда-то бывает впервые.

Имбрия отошла на несколько шагов, прижимаясь к стене. Довольно легко догадаться, что подниматься наверх она не хотела и не собиралась. То, что было, так или иначе, сказалось на всех, и на ней в том числе. Недовольно покачав головой, Сандра взяла хозяйский поднос и медленно понесла его наверх. Все-таки наивно думать, что «синяя» увидит их и сразу все вспомнит, часто люди с ретроградной амнезией заново знакомились с близкими и родными, а тут... у Ноны больше нет близких и родных. Знакомиться ей не с кем, а они ей почти чужие люди.

Просто коллеги, просто одинаковые винтики одних настенных часов.

Пол третьего этажа показался быстрее, чем ожидалось вначале. Подойдя к кабинету, «красная» рефлекторно постучала, а после тихонько заглянула, застав хозяина, вроде бы, за работой. Он внимательно изучал монитор компьютера, но, как только служанка вошла, резко его выключил:

- Утро.

- Да, здравствуйте. — Сандра осторожно поставила еду, тут же отстраняясь. - Ну... как она? — Девушка раскрыла глаза. Сама от себя не ожидала такого неуместного любопытства, казалось, просто мысли на секунду вырвались наружу.

- Динамика положительная. — Спокойно ответил мужчина, отпивая из бокала вино. —Но, как и ожидалось, ничего не помнит. В этом прогресса нет, и не стоит его форсировать. Просто молчите и улыбайтесь. Все.

- А что если спросит? Как быть? — Горничная сдвинула брови.

- Смотря что спросит. Были ли друзьями? Да. Были. Но мало общались — работа.

После ссылайся на работу и уходи. Не нужно ей пока знать подробностей... Давно ли она тут? Полгода. Очевидно.

- А если вопрос будет о вас?

- Было все. И это даже не будет ложью. — Он ухмыльнулся себе под нос и покачал головой. — Мы были счастливы и собирались пожениться. Ее любимый цвет... пусть будет синий. Хобби - чтение. Медитация... что еще она может спросить?

- Не знаю. — Искренне призналась «красная». — Наверно это все. Я пойду?

- Конечно. И передай остальным, только без лишнего шума.

- Сделаю.

Медленно кивнув, служанка вышла. Холгарт вновь оставался один, и сейчас это одиночество снедало, разъедало его изнутри. Вновь включив монитор, он тут же уставился в трансляцию камеры, где Ран закутывала в полотенце Сальровел, которая едва могла ходить сама. Женщина сочувственно гладила ее по плечу, а та внимательно смотрела управляющей в глаза. Будто хотела разглядеть в них что-то помимо жалости. Иногда на лице бывшей «синей» проскальзывала отчаянная уверенность, но быстро сходила, как только та касалась ногами пола. Острая боль пронзала тело, и она стискивала зубы, чтоб не издать короткий, тихий стон.

«Пожалуй, хватит с меня» - процедил мужчина, глядя на странную, интимную сцену.

Встав из-за стола, он вновь выключил компьютер, на этот раз насовсем.

Уверенно и напряженно, с одной стороны, так не стоило делать, но с другой... она слишком покалечена, чтобы давать ей больше свободы. Когда встанет на ноги, как минимум в прямом смысле, можно будет позволить ей ходить, сидеть в одиночестве... а сейчас рано.

Дверь в ванную была приоткрыта. Ненавязчиво заглянув вовнутрь, Рик тотчас столкнулся взглядом со своей «невестой», пока та упорно пыталась закрыть себя полотенцем. Губы стали медленно расплываться в улыбке, а тело напрягаться, само по себе. Он медленно подошел ближе, пока Ран смывала с рук мыльную пену.

- Тебе помочь? — Хозяин, не дав бывшей служанке произнести ни слова, осторожно поднял ее на руки, и улыбнулся еще шире.

- Спасибо... — Нона смутилась, резко вдохнув. Находиться навесу было не по себе, но, как ни странно, ощущалось только спокойствие. Сильные, уверенные руки, и мягкий, покровительственный взгляд.

Она до сих пор не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Холгарт ее дурит. Врет, и не краснеет, и почему-то от этого становилось так приятно, что колени подкашивались совсем не от боли. Что, если не сказать? Что если ничего не «вспомнить»? Они правда могут быть вместе? На... самом деле? Пожениться и быть вдвоем?

В ту же секунду тело пронзил холодный озноб. Что, если она проколется? Что, если он узнает, что она тоже его дурит? Должно быть, будет в бешенстве. Будет чувствовать себя обманутым, поймет, что Сальровел пыталась от него избавится.

Что, если он поймет это? Разочаруется? Обозлится? Скинет маску доброго жениха и, как оборотень, станет самим собой?

Девушка нервно улыбнулась. Если будет внимательна — не проколется. Но все равно по венам, вперемешку с кровью, гулял страх.

Она с надеждой смотрела на мужчину, и тут же закрывала глаза. Замечталась.

Быть может, это все фарс. Фарс, чтобы было проще получить то, что ему хочется. А, когда наиграется, все равно выбросит. Даже если впустил в комнату. Ну и что, что впустил? Возможно, сделал так только потому, что Сальровел его спальню, якобы, не видела. Значит, не сочтет ее знакомой. А, значит, ничего не вспомнит. Довольно умно.

«Синяя» грустно улыбнулась. Так приятна его забота. Приятно то, что он делает. До мурашек. Но все равно это может быть... просто временный спектакль. Зная его...просто спектакль.

Рик медленно вынес «невесту» из ванной в темный холл, и вновь понес к себе.

Казалось, на третьем этаже сейчас было особенно темно. Еще более тускло, чем обычно. Возможно, специально. Чтобы даже очертания коридора не показались, вдруг, знакомыми.

Корсет из твердого пластика неуютно стягивал ногу, но Нона считала, что очень скоро сможет ходить хотя бы с палочкой. Очень скоро. А пока что...

Вновь спальня. Тихое, ароматное место, где пахло свежим воздухом, деревом, и книжной бумагой. И... вином, отчего девушка нервно сглотнула. Пил? Возможно чуть-чуть. Но, раз так... будет приставать? Будет пытаться навязать «супружеский долг»? В горле встал ком, а сердце странно сжалось. То ли от негодования, то ли от чего-то еще.

Холгарт аккуратно положил «невесту» на кровать, затем прилег рядом, и с любопытством склонил голову:

- Как ты себя чувствуешь после ванны? У тебя есть небольшие проблемы с сердцем, и, надеюсь, тебе не стало хуже.

- Все хорошо, я в порядке. — Сальровел сдвинула брови. Спрашивать о том, какие проблемы? Нет?

- Вот и славно. Хочешь, почитаю тебе что-нибудь? В прошлом... ты очень любила читать. Один раз даже залезла под стол в библиотеке, ночью, и просидела там до утра. — Рик по-доброму рассмеялся, но тут же спохватился и замер. Вдруг, начнет что-то вспоминать? — В общем... вот так. Достаточно сложная литература, мне понравилось. Ты, должно быть, не помнишь эту книгу, но можем перечитать. Или какую-нибудь еще...

- Да. - Нона зачарованно кивнула. — Мне... было бы приятно.

Отчего он такой хороший? Настолько, что пробирало, раз за разом. Хотелось погладить его по прохладной щеке, и сказать «спасибо». А от мысли, что все это фарс, вновь в горле ком. Замкнутый круг. Но кто знал, кто предполагал, что Холгарт вообще может быть таким хорошим? Даже если притворяется. Все равно приятно.

Вдруг сердце замерло. Посинело перед глазами, а на лбу выступил холодный пот.

Этот спектакль начался, потому что она хотела уехать в Сидней вместе с другом, который... предложил ей замуж. Так было бы правильно. Потому что Шейн, в отличии от Рика, не претворяется. Он не делает вид, что он ее жених, он на самом деле хочет им стать. Шейн не скрутит её в баранку, если ему что-то не понравится.

Не будет насмехаться, и не вышвырнет вон, если они поссорятся.

Он, скорее всего, звонил. Если Нона, вдруг, пропадет, то он может решить, что его предложение больше не актуально, и уехать один. Почему-то от этих мыслей Сальровел стискивала зубы. Невыносимо приятно оттого, что любимый работодатель хотел ей почитать, но и отказываться из-за этого от единственного шанса уехать «синяя» не хотела. Да, ей нужно делать вид, что у нее отшибло память. Еще, как минимум, неделю, но Шейну необходимо сказать об отсрочке.

Сказать, что она хочет подумать, иначе он уедет без нее.

На самом деле подумать. Ехать, или... попробовать на самом деле все забыть.

Рискнуть всем, и кинуться в омут. Еще в больнице мысли об этом вызывали ужас.

Но сейчас, когда Холгарт не давит... когда просто лежит рядом, смотрит в книгу, и улыбается... сердце замирало. Скорее всего, она пожалеет об этом. Скорее всего, будет потом рыдать, и ждать на остановке автобус в никуда. В любой момент Рик мог скинуть маску. Скинуть, и сказать: «я наигрался».

Но все равно хотелось подумать. А для этого Шейну необходимо сказать о времени.

Иначе... выбора могло просто не остаться.

- Ты в порядке? — Низкий голос выбил Сальровел из размышлений. — Выглядишь встревоженной. Что-то болит?

- Я в порядке. — Она неловко улыбнулась.

Мужчина выдохнул. Придвинулся, а затем обнял девушку, и положил её голову себе на грудь.

- Так делаю, не больно? — Улыбка.

- Нет. — По щекам вновь полз болезненный румянец. - Не больно.

Он спал, она это точно знала. Тяжело дышал во сне, пытался обнять. Практически не ворочался, и сон этот казался очень крепким. Все тот же легкий халат, который развязывался на нем сам по себе от неосознанных движений. Спал. И это был шанс.

Она медленно, медленно и бесшумно придвинулась ко краю белой, хрустящей кровати. Тело ощущалось, словно кукольное, но сейчас это было не важно. В день перед злосчастной прогулкой Нона оставила телефон под подушкой, у себя в коморке. И даже не заперла дверь. Скорее всего, сейчас он там и лежит. Значит ей нужно как-то, пока Холгарт видит десятый сон, доковылять до привычной, маленькой комнатки. Совершить звонок, и подняться назад. Если кто-то ее заметит, или застанет, всегда можно сказать, что очень хотела пить, и заблудилась. А еще не хотела будить хозяина. Что-нибудь такое.

А на следующий Сальровел просто прилипнет к Рику. Попросит его провести с ней день, рассказать о «своем прошлом». Если все пройдет гладко, он даже не подумает лезть, смотреть, что там было на камерах ночью. А зачем? Больше за ней нет смысла наблюдать, «синяя» под его прямым приглядом. Копаться в архивах просто не будет нужды.

Девушка сглотнула ком, и коснулась ногами холодного пола. Боли не было. Однако, Нона знала — стоит опереться, и боль будет. Очень сильная. Как идти? Как спускаться по лестнице? Не на четвереньках же? А хотя...

Так же бесшумно она встала, опираясь только на здоровую ногу. Её силуэт прорезал собой ночь, слегка качались от сквозняка шторы. Бесконтрольно хватаясь за случайную мебель, Сальровел поковыляла прочь, стискивала зубы, чтобы не выдать никаких звуков. Просто один звонок, и все. Который нужно сделать как можно скорее, пока не стало поздно.

Путь до двери казался целой вечностью. Даже закрытый, простой перелом тонкой, лучевой кости ноги причинял адскую боль. Додумалась подняться. Но... так было надо. Девушка беззвучно открыла дверь, и высунулась в темный, практически черный коридор. Ни души. Который сейчас час? Должно быть, около двух. Никаких шевелений. Тишина.

Лестница теперь вызывала только одно чувство — содрогание. Ступенька за ступенькой, Нона сжимала кулаки, а на лбу выступал пот от напряжения. Всего одно такое приключение, и можно будет расслабиться, и болеть. Позволить себе восстановиться. Но сперва — дело. Когда, наконец, под ногами почувствовался пол второго этажа, она облегченно выдохнула. Практически все. Паркет теперь казался простым и удобным, а ходьба по нему практически возможной. Ибо все познается в сравнении.

Вот и родная дверь. Сальровел взялась за ручку, и едва сдержала радостный вопль. Не заперто. Та самая, скомканная кровать, которую «синяя» поленилась заправлять в тот день. Холодное одеяло. Она медленно подошла, и запустила тонкую руку под подушку, затем достала оттуда телефон. Полный порядок.

Бывшая горничная тут же раскрыла настежь окно, и высунулась оттуда, посмотрела по сторонам. Даже если ее план пойдет прахом, даже если Холгарт увидит эту запись. Пока ее голова будет «на улице», он не сможет услышать на камерах, с кем, и о чем был разговор. А она сделает лицо кирпичом, и скажет, что вспомнила про свою «другую» комнату, и не смогла сдержать любопытства. Не более того. А звонила... всем подряд. Никто не взял трубку.

Через несколько гудков в трубке послышался знакомый, воодушевленный голос:

- Доброй ночи. Хорошо, что я поздно ложусь, что случилось? У тебя что-то произошло?

- А, нет... нет. Извини. — Нона потупила глаза. Казалось, ее тихий голос разносил ветер по всему саду. - Я, в общем, по поводу того, что ты предлагал мне. По поводу Австралии и брака.

- Ну... этот диалог стоит того, чтобы позвонить ночью, да. — Шейн по-доброму рассмеялся. - Так что?

- Со мной случилась неприятность. — Сальровел вздохнула. — Я сломала ногу. Еле хожу сейчас, все болит. Но это ничего, заживет, не парься. Это к тому, что я не могу ехать сейчас. А еще мне нужно подумать. Сложно принять такое решение за несколько дней. Если ты позволишь... мне нужно время.

- Ногу?? Как?? — Мужчина резко выдохнул, затем разочарованно лязгнул зубами. —Да уж, «неприятность».

- Неудачно сходила на прогулку.

- Ладно, хорошо. Время, так время. У меня нет конкретных сроков, мне просто предложили работу, но лучше не затягивать. Я собирался ехать в следующем месяце. Столько тебе хватит, чтобы определиться?

- Да! Конечно. — Нона довольно кивнула. - Я подумаю, и скажу тебе, позже.

Спасибо.

- Не за что. Звони, хоть ночью, я на связи. — Вновь добрый смех.

- Ладно. — Сальровел улыбнулась. — Пойду спать, спасибо.

- Спокойной ночи.

Девушка судорожно вдохнула, и подняла довольный взгляд к темному небу. Теперь ее ничто не будет тяготить. Теперь можно на самом деле подумать, помечтать.

Решить. Она была так рада, что не думала ни о чем сейчас.

И совсем не видела, как щель между дверью и косяком на нее смотрели два стальных, серых глаза. Как там недвижимо и бесшумно стоял высокий мужской силуэт.

41. Паучьи лапы жениха

Внезапно Нона вздрогнула и обернулась. На секунду показалось, что возле двери кто-то стоял. Показалось, что в ночи блеснули бледные, жуткие глаза. Холодный озноб тут же пополз по коже, а на лбу выступила испарина. Если бы это была служанка, Сальровел бы услышала, как раскрылась сперва чужая дверь, но нет. На этаже, вроде как, тишина. Девушка сжала в руках телефон, и сунула его в карман неуклюжего, теплого халата. Найдет, куда спрятать, но «бегать» за ним каждый раз вниз — безумие.

Она, тяжело хромая, подошла к выходу. Взялась за холодную железную ручку, затем толкнула дверь вперед, и осмотрела этаж. Никого. Как обычно, пусто и темно.

Ни одного человека. Показалось? Скорее всего, игры больного воображения.

Страхи обретают форму сознательных ассоциаций. «Синяя» медленно выдохнула, и стала прикрывать комнату, вновь возвращаясь внутрь.

По мере того, как дверь закрывалась, из-за нее выглядывал черный, высокий силуэт. Его лицо невозможно рассмотреть сквозь тьму, но, казалось, оно не отражало никаких эмоций.

Нона выдохнула. Нет смысла больше сидеть здесь, если задержаться, можно навлечь на себя проблем. Все равно путь назад займет целую вечность, особенно подъем по лестнице. Кто-то точно может выйти в уборную. Или на кухню.

Она вновь высунулась в коридор. Как обычно, никого. Медленно вышла и, опираясь на стену, стала закрывать дверь.

Никого.

Из кашпо, что были подвешены на стенах, опускались лозы растений, и чуть покачивались на сквозняке. Казалось, если подойти ближе, они ринутся вперед, и обовьются вокруг шеи. Сдавят. Все вокруг казалось враждебным и жутким, казалось, паутина блестела в углах, хотя ее никогда там не было. Паутина, где теснилась груда маленьких паучков. От таких мыслей кожа покрывалась мурашками, хотелось смахнуть с себя невидимых насекомых.

Вновь тяжело идти. Больно, и даже воздух казался вязким болотом. Всякий раз Сальровел казалось, что кто-то шел за ней. Что чья-то темная тень кралась сзади, шаг в шаг Девушка резко оборачивалась, и видела только темноту. Когда она успела стать такой пугливой? Ночной сад и трупы не производили никакого впечатления, а дом, вдруг, начал. Почему-то.

Снова лестница. Снова вызывала содрогание, предвкушение сильной боли, и усталость. Когда Нона шла вниз, чувствовала себя кем-то, кто спускался с отвесного склона без страховки. Теперь будет чувствовать себя покорителем горных вершин.

Однако, в следующую секунду «синяя» замерла. Снизу послышались довольно быстрые шаги, и сердце, казалось, пропустило один удар. Это явно не прислуга.

Либо мисс Таллис, либо...

Колени подкосились. Заплетался язык. Нужно срочно что-то придумать, срочно.

- Нона. — Послышался тихий, мужской голос. — Как ты можешь стоять на ногах? Я обегал весь дом. Решил, ты заблудилась. Куда ты пошла? Ночью. Если что-то нужно, просто скажи мне. Нельзя так мучать больной организм. — Силуэт стоял на лестнице снизу, и во тьме сливался со стеной.

- Рик. — Девушка чувствовала, как от нервов дрожали губы. — Я просто хотела ну...

- У тебя перелом, родная. — Мужчина подошел ближе. — Ты сломала ногу, и большое везение, что кость не сместилась. А если сейчас, от ходьбы, сместится?

Об этом ты не подумала?

- Я не знаю. — Она виновато опустила голову. Холодок блуждал по телу, а в горле сбивался ком. — Прости. Я правда не подумала... хотелось спуститься на кухню, но я потерялась. Я думала, тут два этажа...

- Просто скажи мне, если что-то будет нужно. Плевать, если я сплю, буди, не бойся.

— Казалось, Холгарт улыбался. Он осторожно положил ладони на плечи «синей», и погладил их, а затем порывистым движением взвалил девушку на руки. —- Очень тебя прошу, пожалуйста. Береги себя.

Она вздрогнула. Затем зажмурилась, и медленно кивнула. Вновь озноб. Он... не зол? Не читает мораль, не повышает голос? Казалось, Сальровел встретила какого-то другого Рика. Который, почему-то, не кидал едких замечаний, не обвинял и не упрекал. Она тяжело выдохнула, затем уткнулась носом в мужчину. Теплый.

Несмотря на стыд, ей было приятно, что он здесь. Сегодня она не станет покорителем вершины лестницы, и то не могло не радовать. Так же, как не могла не радовать нежность. Он здесь. Просто переживает за нее, просто заботится.

Нона не видела, как сквозь ночь вперед смотрели два серых, стальных глаза. Как мягкая улыбка превращалась в странный оскал, в котором были видны белые, прямые зубы. Затем... оскал вновь становился улыбкой. Выражение застывало посредине между двумя противоположными крайностями. Становилось неадекватной, маньяческой усмешкой.

«Синяя» прикрыла веки.

- Я не буду пока ходить, ты прав. Извини...

- Все хорошо, не извиняйся. Повторюсь, скажи мне, если чего-нибудь захочешь. —Голос звучал чрезвычайно мягко, по-доброму. И неадекватно контрастировал с лицом, которое во тьме никто не видел.

Вновь холл третьего этажа. Молодой человек аккуратно придержал «невесту», внес её в комнату, и закрыл дверь. Сальровел почти что начинала привыкать, что ее носят. Смотреть вниз было не так уж и жутко. Так же аккуратно Рик вернул беглянку на кровать, осторожно накрыл одеялом, и прилег рядом. Случайный свет мутной луны, что выглядывала из-за облаков, просачивался сквозь оконное стекло. Нона бросила случайный взгляд на своего «жениха», и тут же неловко его отвела.

Он слегка улыбался. Внимательно поправлял подушки. Брови грустно сошлись в центре лба, Холгарт приобнял «синюю», и сомкнул веки.

На секунду Нона вздрогнула. Ей казалось, она слышала глухой скрип его зубов.

Ощутив эту дрожь, мужчина тут же открыл глаза, и уставился на девушку черными, неподвижными зрачками:

- Все хорошо?

- Да... да. - Почему-то Сальровел даже придвинулась к нему чуточку ближе. Себе говорила, что только потому, что он теплый, а в комнате сквозняк. Но когда Рик обнял сильнее, стало невыносимо приятно.

Обнял, как только почувствовал, что к нему приблизились.

Она сглотнула ком. Ресницы тут же слипались, нога ныла, но тело все равно проваливалось в сон. После ночного «приключения» требовался отдых. Здесь... в тепле, среди чужих рук, было спокойно. Спокойно, уютно, даже если это фарс.

Здесь хорошо. По крайней мере, сейчас.

Рик, словно робот, практически не моргал. Внимательно смотрел на то, как начинала скользить радужная оболочка под ее глазами. Слушал, как дыхание из частого становилось медленным и размеренным, как расслаблялись её руки и ноги.

Заснула. Как ни странно, очень быстро. Должно быть, больше не нервничала рядом с ним и не стеснялась. Чего стесняться? Все равно ей, якобы, отшибло память. И она, вроде как, больше не она.

Губы вновь растянулись в ухмылке. Мужчина импульсивно подался вперед, и зарылся носом в светлые волосы. Вдохнул такой знакомый, желанный запах, но тут же взял себя в руки, и стал медленно вставать с постели.

Словно тень, скользнул по помещению, поправил шторы, чтобы луна больше не мешала своим тусклым светом. Затем поправил одеяло.

ЕЙ не должно быть холодно, если он уйдет. На какое-то время.

Так же бесшумно Холгарт взял из прикроватной тумбы ключи, и покинул комнату.

Оказавшись в холле, внимательного осмотрел этаж. Никого. По обыкновению, люди ночью спали. За редким, очень редким исключением. Словно все тот же робот, молодой человек подошел к кабинету, отпер его, и зашел внутрь. Темный силуэт скользил на фоне серых окон. Через пару минут загорелся экран монитора.

Рик искал конкретный день. Последний телефонный звонок. Вероятно, перед попадаем в больницу. Тем днем, или еще днем ранее...

- Шейн. - «Синяя» разрыдалась, держа в руках телефон. - Мне так больно... у меня словно сердце вырвали. Не могу... - Молчание, затем крик. - А что мне еще остается?! Прости... что мне еще остается? Гнить с горя под теплотрассой?

Я надеялась работой... заесть боль. Потому что мне больно. Очень, не могу... я хотела заесть. Чтобы работать, и не думать, что это произошло вообще.

Работать, пока не смирюсь. - Вновь молчание. Судя по всему, в этот момент Нона слушала совет. - Я не могу. Я... продала квартиру. Мне некуда возвращаться. Разве что, я буду снимать комнату в общежитии, или кровать.

Но кем тогда пойти работать, чтобы хватало... хоть на что-то. — Шок. Она недоуменно сдвинула брови, что-то обдумывала. - Шейн, я... я бы с радостью, но мне не дадут визу в Австралию. Да и потом, на работу же приглашают тебя... а я, получается, буду твоим секретарем, так? В общем ты понял, что я имею ввиду. Мне не дадут визу, потому что им нужен только ты. Секретаря они тебе могут подогнать местного. Я даже насчет туристической не уверена. Тут же телефон выскользнул из ее рук. Шок усиливался, глаза бесконтрольно носились по комнате. Не трудно было догадаться, что девушке предложили. -При чем тут это? — Ты же меня на работу зовешь, так? — Вновь молчание.

Долгое, тяжелое молчание. - Ладно. Давай позже обсудим это, хорошо?

Управляющая собирает. Созвонимся.

Холгарт внимательным, жутким взглядом наблюдал за этим отрывком, пока пересматривал его. Раз за разом.

- Предложение брака для упрощения получения визы. — Говорил он сам себе, хотя выглядел так, словно разговаривал с видеороликом. Мужчина вновь оскаливался, и этот оскал опять превращался в улыбку. — Неужели со мной так плохо, Нона? Вроде бы нет. — Рик прикрыл глаза, и выражение становилось по-настоящему зловещим. —Он делает вид, что предлагает тебе работу, и зовет замуж? Вместе с переездом.

Конечно. Довольно неуклюжий трюк. Но тебе было так плохо, что ты поверила.

Тыльной стороной пальца молодой человек погладил экран монитора там, где находилось лицо девушки. Его тихий, жуткий голос время от времени сотрясал пустой кабинет.

- Ты же сама себя загнала в ловушку, родная. Если хочешь в Австралию, мы съездим туда вдвоем. А пока что спи. Отдыхай. Ножку нужно подлечить.

Когда она открыла глаза - за окном, казалось, был уже день. Пасмурный и тусклый, иногда доносились крики птиц, что пролетали над поместьем. Пора на юг. Листья деревьев сыпались на мокрую землю, словно снег. Интересно, каково тут зимой?

Должно быть, сад подготавливают. А затем, в ноябре, его накрывает слой первых снежинок. Липнет к деревьям, становится, словно, их частью. Поместье покрывается инеем, а его крыша белым «ковром». Из трубы, наверное, валит ароматный каминный дым. Почему Нона сейчас размышляла об этом, она не могла понять. Скорее всего, зимой ее тут уже не будет.

- Доброе утро. — Послышался тихий, мягкий голос сзади. — Мужчина слегка потянулся, и захлопнул случайную книгу. Затем снял очки для чтения, и с улыбкой придвинулся к «невесте». — Как ты себя чувствуешь? Выспалась?

- Да... доброе утро. — Сальровел слегка смутилась, но тут же взяла себя в руки. —Ты здесь? Ждал меня?

- Не хочу, чтобы ты просыпалась одна, хотя бы пока у тебя сломана нога. Вдруг тебе что-то понадобиться, а меня рядом нет? Будешь ждать, терпеть, или поползешь сама? Нет, так не пойдет. — Холгарт тяжело вздохнул. — Не помню, где был твой старый телефон, сейчас нет времени его искать. Я заказал тебе новый.

Потом, если что, просто напишешь мне, и я приду. — Вновь улыбка. — А пока буду здесь. Мне приятно быть рядом, даже если ты спишь.

Нона нервно сглотнула. Казалось, он был таким же, каким внезапно стал: нежным, заботливым, и мягким. Но что-то неуловимое... как будто в нем поменялось. И девушка чувствовала себя так, словно ее хорошенько изваляли в сахарной пудре.

Хотелось верить, что после этого её не кинут во фритюр. Прямо в кипящее масло, и не подадут на стол, в качестве десерта.

- Все в порядке? — Создавалось впечатление, что Рик отслеживал любые перемены на её лице. — Я очень навязчивый сейчас, да?

- Нет. - Девушка сжала в руках одеяло. Дело не в навязчивости, он просто стал странным. Однако, в чем это проявлялось, она не могла сформулировать. —Хочешь... проведем сегодня день вместе? — Сальровел с надеждой подняла брови.

По плану было приклеится к нему сегодня, чтобы не решил копаться в записях с камер наблюдения. Особенно после вчерашнего.

- С удовольствием. — Улыбка становилась шире. Казалось, Холгарт был очень рад тому, что услышал это предложение. — Только у меня просьба. Если хочешь, можешь мне отказать, я не обижусь. Но все же. — Он приблизил лицо вплотную, отчего Нона чуть отпрянула и покраснела. — Можно я тебя поцелую? Я хочу тебя поцеловать. Сейчас.

-А...ну... - Она потупила глаза, затем неловко, смущенно пожала плечами. — Ладно, наверно, хорошо... — Взгляд бесконтрольно носился по одеялу. Человек, который потерял память, наверно... согласился бы, ведь просил об этом «жених».

Согласился бы?..

И вновь в выражении работодателя проскальзывало что-то, что Сальровел не могла трактовать. Казалось, ей была не знакома эта эмоция. Тяжелая, гнетущая...как смотрят люди, которые чувствуют подавленную ревность? И, возможно, при этом... предвкушают свою победу. Но победу над чем? Или над кем? Девушка судорожно выдохнула. Возможно, она надумала все это, и на его лицо просто жутко падает свет. Возможно, это остатки прошлых ассоциаций, когда Рик действительно казался ей жутким.

Возможно.

В ту же секунду она почувствовала на своих губах чужой язык. Мужчина резко приподнялся, взял свою «невесту» за голову, и протолкнул язык ей в рот. Горячий.

Глаза раскрылись сами собой, Нона что-то попыталась сказать, но не получалось.

Воздуха не хватало. Холгарт продолжал нависать, вдавливать своим телом в подушку.

«Синяя» чувствовала, как краснели уши. Бледными руками попыталась обнять работодателя, затем зажмурилась от стыда. Сердце стучало где-то в горле, а на улице начинался дождь. Мелкие капли ударялись об оконное стекло, и стекали вниз.

Ощутив на себе легкое, невесомое объятие, молодой человек словно спохватился.

Медленно отстранился, и лицо становилось каким-то странным. Потерянным.

Казалось, он пытался пресечь, или даже пристыдить сам себя.

- Знаешь. - Тихо, с грустной улыбкой начал Рик, и чуть склонил голову. — Я тебя люблю. Надеюсь, для тебя это не пустой звук. На самом деле люблю. Должно быть, тебе сложно в это поверить, но... вот так. Будет очень иронично, если тебе станет лучше, и ты решишь уйти... потому что просто мне не поверишь. Иронично, даже смешно. Хотя мне будет не до смеха.

- Что? — Сальровел растерялась. Взгляд вновь начал бегать по постели, а влажные от поцелуя губы растягиваться в нервной, странной улыбке. — Почему ты решил, что я не верю тебе?

- Сложный вопрос. — Мужчина странно улыбнулся в ответ. - Я... воспринимаюсь тобой как кто-то, кто не строит серьезных отношений. Из-за вседозволенности и достатка. На самом деле, у многих складывается именно такое впечатление.

- Ты стал жертвой предрассудков? — Нона почувствовала в горле нервный ком. — Но людей, которые не успели себя запятнать, предрассудки не касаются, разве нет?

- Разве... пока мы здесь, после больницы, я как-то подорвал твое доверие? —Холгарт тяжело вздохнул, и посмотрел в окно. На небо, где начинался дождь. —Наверно... к любым чувствам относишься с настороженностью, когда теряешь память, но все же. Я тебя люблю. Услышь меня сейчас. — Он прикрыл глаза, а затем вновь улегся рядом. — Я так крепко, как эти дни, не спал, наверно, с детства.

- Говорят. — Сальровел тяжело выдохнула. — Что, когда плохо спишь, что-то тревожит. Неосознанно. Тебя... что-нибудь тревожило? — Она не понимала, зачем решила спросить об этом, но, почему-то, хотелось.

- Не думаю. - Рик вскинул брови.

- Я видела мельком прислугу. В доме... много народу.

- Да. В среднем десять-одиннадцать человек. Поместье нужно обслуживать, я решил, что это количество будет оптимально.

- А может тебе просто одиноко? — Вдруг спросила Нона, широко раскрыв глаза. - И, когда рядом кипит жизнь... это немного сглаживается? — Она сглотнула ком, и уставилась куда-то вниз, под ноги. Морально готовилась к тому, что Холгарт сейчас рассмеется.

Однако, он не смеялся.

- Может и так. — Мужчина как-то странно прищурился. — Поэтому я решил жениться.

На ком-то, с кем мне будет интересно. С кем будет хорошо. За всю мою жизнь... я видел около четырехсот служанок. И примерно полторы тысячи женщин разного, рода деятельности. Из них из всех... интересен мне был только один человек. Ты.

Не знаю, почему так. Сперва это даже раздражало. А потом... потом я смирился.

Смирился с тем, что от твоего расположения зависит мое состояние и настроение.

Конечно, я бы хотел... — Лицо становилось грустным. — Чтобы ты любила меня в ответ. Любой человек этого хочет. — Однако, Рик тут же спохватился и сжал кулаки.

— Хотя сейчас ты меня не помнишь, и я не могу этого требовать. Но мне бы хотелось. Все равно.

- А почему... — Сальровел чувствовала, как дрожала нижняя губа. — Почему я? Что во мне особенного? Почему... не кто-то еще, почему я?

- Сложный вопрос. Ты... с первых дней тут была как стойкий оловянный солдатик.

Сперва мне было весело на это смотреть, обычно люди мягче и гибче. Люди, когда их обижают, уходят. Но не ты. Я знал, что ты не уйдешь, и мне было весело. А затем стало грустно. И даже как-то больно. В какой-то момент я думал, что ты не уйдешь, что бы не случилось. Это... было наивно с моей стороны. — Мужчина мрачно усмехнулся. — Я не делал твою жизнь лучше. Я подкидывал проблем, из любопытства, как ты с ними справишься. Ты... справлялась. Раз за разом. Ты делала то, о чем я тебя просил. Вот только однажды мне надоела эта роль. Стало как-то мерзко ощущать себя человеком, который создает тебе трудности, вместо того, чтобы их решать. Я ведь даже... в какой-то момент обижался. Обижался на то, что смотришь на меня с опаской и неприязнью. Хотя, как еще можно смотреть на того, кто создает другому проблемы из интереса? Я делал твою жизнь хуже. А сам думал о том, чтобы ты пришла ко мне. Чтобы обняла, и сказала, что я тебе...нравлюсь. Хотя бы нравлюсь. Может, я и вправду жалкий. — С той же мрачной усмешкой Холгарт покачал головой. — Обычно, когда хотят понравиться, дарят цветы, подарки. Но я, если честно, просто не успел. Поэтому... я просто о тебе позабочусь. Мне кажется, если мой солдатик развалится на моих глазах, я сойду с ума. Ему итак по жизни сильно досталось. Хочется, чтобы ты попала в руки человеку, который будет тебя беречь. И я буду этим человеком. Буду тем, что тебе будет нужно, пока с тебя не сойдет твой оловянный слой. Он... тебе больше не понадобиться. Больше не будет больно, плохо. Не будет горя или проблем. Я —молод и здоров. Я не стану обузой или поводом для беспокойства. А еще я тебя люблю. И... никогда не предам и не оставлю. Обещаю. — Мужчина поднял грустные глаза на девушку, пока та тихо всхлипывала, и утирала нос рукавом халата.

- Л-ладно. — Она рассеяно смотрела вниз. Совершенно не знала, что сказать, и нужно ли. По спине полз холодок, слезы стекали по щекам и капали на белый пододеяльник. — Ты обижал меня? — Сальровел едва держалась, чтобы маска потерянной памяти не треснула. Едва. Слегка дрожали руки.

- Мне больно об этом говорить. — Холгарт отвел печальный взгляд в сторону. – А еще у тебя прекрасный голос. Ты... отлично поешь. Несколько раз я слышал, это было красиво. Мне бы хотелось... еще услышать, как ты поешь.

-А ты... - Девушка вспомнила на чердаке груду музыкальных инструментов. — Ты поешь? Мне... просто любопытно. — Голос дрожал. Она пыталась увести диалог в другое русло, но язык все равно спотыкался. Мужчину хотелось обнять, и лежать так. Закрыть глаза и обо всем забыть.

- Нет. — Он странно улыбнулся. - Играю, по мелочи. На гитаре. Бас, электро, акустика, харп. Еще на фоно. На клавесине. На органе. На сантуре, и... – Рик закатил глаза и усмехнулся. — На банджо.

- Да ладно?! — Нона поперхнулась воздухом и широко раскрыла веки. — Это сейчас шутка была? Или нет?

- Ну... вот так вот. — Молодой человек вновь закатил глаза.

- А почему тогда дома нет ни одного инструмента?! — Выпалила Сальровел, и тут же по спине пополз холодный пот. — В том смысле, что... когда я ходила ночью... и с управляющей... нигде ничего такого не видела. Не похоже, что тут живет музыкант.

— Озноб усиливался. Девушка понимала, что её оправдание абсолютно, совершенно ужасно.

- Я много лет не играл. — Он со странной улыбкой посмотрел на девушку. Казалось, Рик «съел» такое оправдание. - Но, если хочешь, могу начать. С вокалистом было бы приятно. — Он видел, как бегает её взгляд. Как трясутся от нервов губы из-за собственного косяка. Глубоко вздохнул, и аккуратно приобнял «невесту». — Должно быть, у тебя сработала ассоциативная память. Дома правда нет инструментов.

- В-возможно. — Она нервно выдохнула.

Висит на волоске.

- Знай. — Тихо добавил Рик, глядя куда-то в сторону. — Все, что я буду делать, я буду делать из любви к тебе. Больно не будет, я обещаю. Я просто тебя люблю.

И все. Будет приятно. Что бы не случилось... не нервничай. Я не создам проблем.

Я тебя... от них избавлю. Ото всех. Станет спокойно и легко. — Зрачки странно блеснули в полумраке пасмурного дня. Дождь усиливался.

Сальровел медленно кивнула. О чем это он?

42. Кукловод

- Внимательно прочти это, и выучи. Слово в слово. Так надо. — Рик спокойно протянул управляющей пару листов бумаги. Та аккуратно поставила чашку на стол, и молча взяла странную инструкцию. Брови медленно поднимались вверх.

- Но это же...

- Да. Ты все правильно поняла. — Холгарт странно улыбнулся. — Она меня провела.

- И ты... не зол? — Тихо спросила мисс Таллис, пока зрачки все еще носились по строчкам.

- Я восхищен. — Улыбка становилась еще шире. — Она на самом деле пошла против меня. И я... повелся. Я на самом деле повелся. Как она это сделала?

Симулировала перед врачом? Или попросила его помочь ей? Чего добивалась?

Чтобы я бросил ее там, в больнице?

- Рик... - Управляющая сочувственно покачала головой. — Ну что уж теперь... прости её.

- Я и не обижен. - Мужчина перевел неадекватный взгляд на Ран. - Её ложь сделала меня счастливым, даже на такой короткий отрезок времени. Она сильная.

Упрямая. Совсем не глупая. Я никогда не думал, что кто-то в этом мире сможет водить меня за нос, и вот. Это сделала женщина, на которой я намерен был жениться. Что мне теперь сделать, как думаешь?

- Не знаю. — Мисс Таллис нервно поежилась. Она вообще не понимала, к чему ведет ее работодатель.

- Я женюсь. - Улыбка вновь становилась безумной. — Других таких больше нет.

Женюсь, и буду беречь. Ко мне в руки... попал невероятный человек. Люблю. Моё будет.

Управляющая сконфузилась, затем тяжело вздохнула. Ей казалось, Холгарт съест любую выходку своей «невесты», от любого казуса будет в восторге, просто потому, что она нравилась. И, конечно, ему приятно было видеть, что меж ними есть столько общего. Он мог филигранно дурить людей, и она, как выяснилось, тоже. Ей нельзя было, как собаке, сказать «нельзя», она не заскулит, послушно, и не отползет в угол. Она даст пощечину, сядет на лошадь, и ускачет на ней в неизвестном направлении. С ней не выйдет по старинке. С её интересами придется считаться, её мнение придется учитывать. И, казалось, мужчине это нравилось.

- Ну, раз все так быстро вскрылось, может... пришла пора сказать, что ты обо всем знаешь? — Ран недоуменно пожала плечами.

- Так поступил бы только полный идиот. — Рик озадаченно потер висок. — Это самое невыгодное положение, которое я, в сложившийся ситуации, могу занять. У меня есть идея получше.

- Хочешь пригрозить Шейну? — Мисс Таллис снова не понимала, о чем думал Холгарт. И от этого кожа покрывалась нервными мурашками.

- Так тоже поступил бы полный идиот. — Улыбка превращалась в оскал. — Я принес тебе кое-что. Прочти, пожалуйста, полностью. Не нужно пытаться угадать мои планы, все уже здесь. Нужно, чтобы ты выучила.

Женщина вновь уткнулась в текст. Сперва стискивала зубы, затем раскрывала глаза, и недоуменно смотрела на мужчину. Озадаченно потирала шею тонкой ладонью. Слушала, как капали за окном тяжелые капли воды в бесчисленные лужи.

Осень.

- Рик, это... это умно. Как я сама об этом не подумала? А этот Шейн не так уж и прост. — Ран озадаченно вздохнула. - Как ты нарыл на него? Или это все домыслы?

- Позвонил одному знакомому в загсе. Господин Шейн Хайнг к своему возрасту был женат уже дважды.

- Жутко. — Мисс Таллис покачала головой.

Но все равно ничего не доказывает.

- Жутко. — Мисс Таллис покачала головой. — Но все равно ничего не доказывает.

- Это верно. Но мне и не нужно неопровержимых доказательств. Достаточно того, чтобы это звучало складно. Скажи то, что здесь есть. Остальное я сам сделаю, хорошо?

- Хорошо. — Управляющая сложила листы бумаги пополам. - Когда у тебя в планах сделать... это?

- Завтра. — Холгарт прикрыл глаза. — Чем больше времени пройдет, тем сильнее она будет сомневаться. И передай повару, чтобы на меня обед не готовил сегодня.

Мне... нужно отъехать.

Капли кривыми дорожками стекали по стеклу. Моросили по подвядшим листьям, ударялись о глади декоративных озер. Круги на воде сталкивались, мутная поверхность отражала от тебя тяжелое, светлое небо. Нона нормально относилась к осени. Просто еще одно время года, это не плохо, и не хорошо. Жара ушла, хотя, казалось, в этих местах ее никогда и не было. Тепло оставалось в прошлом. И обещалось в будущем, весна опять настанет через полгода. Как часть времени, в котором жили люди.

Она погладила себя по плечам, расправила складки на белом шелковом халате.

Комфортно здесь, когда ты не слуга. Когда не носишься по поручениям, не оборачиваешься, и не боишься. Комфортно? Скорее уж... по-настоящему хорошо.

На третьем этаже тихо. Спокойно, и легко. Как ни странно, чужие глаза бывших коллег не косились на Сальровел, хотя бы потому, что она почти их не видела.

Хозяева жили не так, как их прислуга, просто Нона в какой-то момент об этом забыла.

Тонкой рукой девушка сунула свой старый телефон под матрас широкой постели, предварительно выключив на нем звук. Больше, пока что, никто не звонил. Да и кто теперь может звонить ей?

К горлу подступал ком. Брата не стало. Последнего, любимого, близкого... не стало.

А она, из-за своей ноги, из-за больницы, из-за, якобы, потерянной памяти даже не смогла попасть на его кремацию. Больно. «Потеряла память». Но, может, приобрела что-то еще? Потеряла квартиру. Продала. Сгорел дом. И мама с папой вместе с ним. Все произошло так быстро, что, казалось, Нона не успела моргнуть.

Сколько прошло времени? Когда она успела потерять всех, и остаться одна?

Девушка поежилась, натянула на себя мягкое одеяло, и повернулась на бок. Капли все еще стекали по стеклу, барабанили по нем, создавали гул. Как там Ал?

Несносный коллега, наверное, может простыть, если осадки не прекратятся. Будет вытирать рукавом сопли, и бубнить, что ему не нужен никакой сироп от кашля.

Как садовник? И его Идана... которая, должно быть, в ужасе от ливневой погоды.

Возможно, ходит в резиновых сапогах по колено. В зеленом дождевике. Смахивает метлой с дорожек воду, а меньше ее все равно не становится. Еще и злиться на это, ведь даже музыку не включить. Можно было бы бросить это бесполезное дело, и пойти домой, но чистить раковины хотелось еще меньше. Сальровел, в какой-то мере, даже ее понимала.

Как там... Рик?

Она стиснула зубы, затем накрыла подушкой красное от стыда лицо. Утром он с улыбкой принес ей завтрак... сам. Оделся, и попрощался. Сказал, нужно срочно съездить в город. Всучил новый телефон с заготовленным списком номеров, и сказал звонить кому угодно, в любое время. И ему тоже. То ли неловко, то ли приятно, Нона не могла понять. Как он там? Тоже может простыть. Хотя, вспоминая, как мужчина бродил полуголый ночью по саду... Сальровел улыбалась. Всем бы такое здоровье, как у него. Скурил пачку сигарет, когда был в больнице, и даже не кашлянул потом. Пару раз напивался, и не отлеживался в похмелье на следующий день. Повезло же. Словно его тело с какой-то звериной силой выводило любые токсины, которые в него попадали.

Последнее время девушка не видела у него сигарет больше. Может, снова бросил.

Может, не курил при ней. Однако, запаха она тоже не ощущала. Даже близко, даже слегка. Вероятно, Холгарт курил, когда находился на грани нервного срыва. Отчего-то Нона ежилась от такой мысли. В больнице, в тот день... ему было так плохо?

Сальровел сжала руками одеяло. Казалось, она скучала. Уехал. Просто по делам уехал. Принес еще кучу книг, плед, кивнул, и куда-то делся. Хотя, мысль о том, что она на самом деле по нему скучает, заставляла нервно смеяться над собой.

А он по ней скучает сейчас?

Внезапно девушка вздрогнула. На этаже послышалось шевеление, затем шаги.

Тихие, легкие... Кто-то ходил из стороны в сторону, затем, вроде бы, вошел в ванную. Хлопнула дверь. Может, мисс Таллис набирает воду. Мало ли...

Нона практически успокоилась, когда через пятнадцать минут вновь услышала дверь. Человек довольно быстро ходил по этажу, затем вошел в кабинет. Вернулся?

Так быстро? Сердце странно сжалось в грудной клетке. Вновь тишина, однако, через десять минут снова раздался тихий скрип ручки. Кто-то теперь приближался к хозяйской спальне, затем быстро, чуть ли не рывком вошел внутрь. «Синяя» вздрогнула, а затем растянулась в странной, неловкой улыбке.

- Быстро ты. Я думала, тебя не будет целый день.

- Нет. На самом деле я терпеть не могу ездить в город, как и задерживаться там. —Холгарт потер белым полотенцем мокрые волосы. Такой же белый, махровый халат прилипал к телу. — Не хотел холодным возвращаться в постель. Простуда, в довесок к ноге тебе не нужна.

- Рада... тебя видеть. — Сальровел неловким, глупым взглядом уставилась на одеяло. — Одиноко, когда не можешь ходить. Мне даже стыдно кого-нибудь позвать к себе.

- Напрасно. — Мужчина поднял брови. - Я думаю, кто угодно здесь захочет провести с тобой время, пока меня нет. А, и кстати. Я кое-что купил тебе, пока был в городе, хочешь посмотреть?

- Спасибо. — Она все еще улыбалась. Казалось, просто была рада тому, что он приехал так рано.

- Ну, можно и попозже. — Взгляд молодого человека становился странным. Из нейтрально-позитивного делался каким-то тяжелым. Его выражение снова нельзя было никак трактовать.

Девушка почувствовала, как поднялось одеяло, и Рик лег рядом. Мурашки поползли по бледной коже, мужчина придвинулся, и со странной, слегка неадекватной улыбкой обнял свою «невесту».

- Я тоже по тебе скучал. — Сказал он, словно прочел её мысли. - У нас, в прошлом, было немного времени, чтобы провести его вдвоем. Думаю... сейчас нужно наверстывать. Я бы хотел... отправится куда-нибудь в отпуск. В теплые места, или холодные. Что ты больше любишь? Плавание, или лыжи? — Холгарт продолжал приближаться, и прижимать к себе спину девушки в тонком халате.

- Ты голый. - Нона похлопала глазами и нервно улыбнулась, чувствуя на лбу испарину. Казалось, мужчина совсем не озадачивался плотно завязывать свой халат.

- Тебе неловко? — Послышалось над ухом. — Я же тебя люблю, и я скучал. Конечно, ты это чувствуешь.

Она не отодвигалась. Чувствовала, как сердце билось где-то в горле, стучало в висках. А внутри все завязывалось в узел. Что бы сказала девушка, которая потеряла память, если бы в нее упирался членом ее жених? А что, если бы этот жених... еще и ей понравился? Если бы она думала, что он всем сердцем ее любит, и хочет с ней быть.

ЕЙ казалось, он не давил. Поглаживал, слегка массировал плечи, и прижимал её ягодицы ближе к себе. Или просто не хотелось признаваться, что это давление нравилось. Не заставлял. Но навязчиво, напряженно лез. Молчаливо себя предлагал. Хотел, чтобы это случилось. Очень хотел.

А что насчет нее?

«Я люблю тебя» - опять звучало рядом. Может, ничего плохого не будет, если «да»?

В конце концов, это было уже столько раз, что и не вспомнить. Это было, было хорошо, и ничего с этим не сделать. Может, если еще раз...

Молодой человек аккуратно перевернул девушку на спину. Заглядывал в глаза все тем же странным, безумным взглядом. Что-то тихо говорил про чувства, что-то обещал. Затем влез сверху, начал развязывать тонкий шелковый халат. Продолжал гладить, сжимать бледной рукой грудь с розовыми сосками. Жутко нависал сверху, прикрывал глаза, и касался носом её чуть вспотевшего лба.

Сальровел нервно сглотнула и сомкнула веки. Пусть. Пусть он делает. Пусть, даже если она примет решение уехать, и больше никогда его не увидит. Даже если... это все же игра. Пусть это произойдет, его сильнее всего на свете хотелось обнять. И, может, даже сказать, что она никогда ни в кого не влюблялась, до встречи с ним.

Никогда ни о ком не мечтала, и не называла «плохой привычкой».

На шее тянущим, тяжелым чувством ощущался чужой горячий язык. Длинный и упругий. Иногда зубы цеплялись за скромные серьги, и вновь язык. Тяжелое, прерывистое дыхание.

Иногда девушка чуть открывала глаза, и видела перед собой пелену. Только тень с длинными волосами. Он продолжал сжимать ладонью грудь, затем резко опустился ниже, и обхватил губами плотный сосок. Нона рефлекторно дотронулась до его головы. Приятно, хотя, временами, Рик целовал до боли сильно. Будут засосы, будут синяки. Слишком сильно.

Ну и плевать.

Сильные руки скользили по телу, сжимали бедра и ягодицы. Мужчина пристраивался у нее между ног, оперся ладонью на постель, а другой сжал ствол полового органа у основания. Затем коснулся головкой мокрой ткани хлопковых трусов, сквозь которую просвечивался покрасневший клитор. Тяжело дыша, начал тереться о ткань. Горячий.

Сальровел снова нервно сглотнула. Хотелось податься навстречу, снять белье, развести ноги в стороны. Из-за трения становилось нестерпимо приятно, но недостаточно, чтобы получить разрядку. Недостаточно, и он знал об этом. Иногда, будто случайно, отодвигал ткань в сторону, и касался голого клитора перевозбужденной головкой. Нона чувствовала, как это прикосновение прожигало, все тело, и рефлекторно закатывались глаза. Все равно мало.

Девушка стиснула зубы и, с красным от стыда лицом попыталась потереться о половой орган мужчины. Слегка приоткрыла веки, и тут же увидела, как он, со странным оскалом тяжело дышал. Резко посмотрел ей в глаза, и тихо сказал: «ты меня так и не услышала. Ты мне не веришь, и тебе плевать, но ничего. Хочешь почувствовать, как сильно я люблю тебя?»

Холгарт странным, тяжелым движением погладил губы своей любовницы. Слегка сжимал пальцами нижнюю губу, чуть ее оттягивал. Затем напряженной ладонью погладил тело, спустился ею вниз, и отодвинул полоску мокрой от смазки ткани в сторону.

«Это будет продолжаться, пока ты не попросишь меня остановиться».

Ствол начал медленно втискиваться внутрь, и половые губы плотно его обхватывали. Нона шумно выдохнула, уставившись в потолок. Самое желанное чувство за сегодняшнее утро.

Медленные, глубокие, омерзительно приятные толчки. Мужчина сжимал в руках простынь, и все еще скалился, казалось, чтобы себя сдержать. На свету поблескивала влажная кожа его тела, с двух сторон свисал развязанный халат.

Она развела в стороны ноги, и тут же ощутила тяжелое, отвратительно сладкое чувство, что разрасталось внизу. Мерзким становилось его неотвратимость. Перед глазами все потемнело, а тело рефлекторно выгнулось в тяжелом, сильном оргазме. Однако, толчки не прекращались. Становились только быстрее, резче, и смазка капала на постель. Хлюпающие звуки от фрикций смешивались со звуком капель, что ударяли по стеклу.

Порывистым движением мужчина вновь опустил руку вниз, и надавил на клитор.

Сжал его между пальцев, начал массировать, оттягивать кожу вниз. Сердце заходилось от удовольствия, вновь темнело перед глазами. Вздрагивали от экстаза пальцы, а толчки все еще продолжались. Такие глубокие, что не было сил терпеть.

Холгарт продолжал оттягивать нежные складки внизу, поглаживал, затем вновь надавливал. Иногда фрикции становились резче и быстрее, но он тут же брал себя в руки, и замирал, на секунду. Затем вновь продолжал.

Взглядом больше не получалось сфокусироваться. Дрожали губы. Отвратительное чувство накатывало, раз за разом, вместе с тяжелыми, громкими стонами, которые невозможно было сдержать. Ей казалось, что даже если попытается что-то сказать сейчас - не выйдет. Язык заплетался.

В какой-то момент толчки становились разрозненными. Молодой человек продолжал другой рукой сжимать в кулаке простынь, но это больше не помогало.

Нона снова тяжело, хрипло застонала, когда почувствовала, что жидкости внутри становится несоразмерно больше. Горячая и вязкая. Взгляд мужчины на несколько секунд стал потерянным, веки чуть прикрылись, и он шумно выдохнул. Однако, тут же оскалился снова, и продолжил. Снова схватился ладонью за простыню, и сжал ее. Продолжил заталкивать перевозбужденным членом сперму глубже внутрь.

Когда тело в очередной раз пронзали тяжелые, оргазменные спазмы, мышцы начинали болеть. Девушка пыталась приобнять мужчину, но руки не слушались. Все еще хлюпающие звуки, только с каждой секундой Сальровел все больше ощущала себя секс-куклой. Он так любит?

Так... хочет выразить чувства?

Может, это не так уж и плохо?

Зрачки вновь закатывались, ресницы дрожали. Все еще глубоко. Новая порция горячей жидкости, а фрикции по-прежнему продолжались.

«Стой» - одними губами сказала она, пытаясь рассмотреть лицо своего «жениха», однако тот безумным, отсутствующим взглядом таращился куда-то вниз, где половой орган входил, и выходил наружу. Иногда со ствола каплями стекала сперма, и падала на кровать.

Он не слышал.

Когда она разлепила глаза, сквозь шторы просвечивался белый свет. Как обычно...уютно и тепло. Сзади Нону прижимал к себе человек и, казалось, мерно сопел ей в ухо. Который час?

Дождя больше не было слышно. Девушка осторожно повернулась, и тут же встретилась взглядом со стальными, серыми глазами и нервно вздрогнула.

- Доброе утро. — С улыбкой сказал Рик, и прижал к себе «невесту» еще ближе. —Ищешь часы? Сейчас половина десятого. Ты... спишь очень много. Как я уже говорил раньше, это хорошо. Может, отсыпаешь за все то время, которое оставила летом в саду. — Молодой человек осекся. — Тебе нравилось гулять ночью, какой-то период ты была напарницей моего охранника.

- Ты... просто лежал? — Сальровел невольно улыбнулась. — Просто лежал, и смотрел мне в лицо? Знаешь... иногда ты бываешь жутким. — Она тихо, по-доброму рассмеялось.

- Мне приятно быть рядом. Я бы лежал здесь с тобой целый день. — Холгарт потупил глаза. — Правда, к сожалению, сегодня не выйдет так сделать. Ко мне приезжает коллега, я должен его встретить, обсудить рабочие моменты. Не думаю, что это затянется, но выходного, увы, не выйдет.

- Коллега? Ух ты. — Нона подняла брови.

- Если тебе любопытно, ты можешь с ним познакомиться. — Рик мягко улыбнулся. —Я помогу тебе спуститься. А можешь побыть тут, и подождать меня. Как захочешь, в общем. Смотря на что... есть настроение.

Сальровел неловко потерла затылок. Последний коллега, который приезжал в дом Холгарта, делал комплименты ее глазам. Девушка слегка сконфузилась, и пожала плечами. С одной стороны, и вправду любопытно, а с другой не очень-то и хотелось .

- Вы с ним сталкивались в прошлом. — Продолжал Рик. — Его зовут Шейн Хайнг, довольно неплохой дизайнер общего профиля. Делает упаковки к бумаге, которую я произвожу. Еще, насколько я знаю, занимается инженерной частью дизайнов многоэтажных строений. Говорит тебе это имя о чем-нибудь? — Молодой человек как-то странно улыбнулся.

- Кто? — В ту же секунду Нона почувствовала, как потемнело в глазах. Как по спине пополз нервный холодок, и как зашевелились волосы. Шейн... будет здесь?

- Наверно, ни о чем не говорит. — Холгарт недоуменно пожал плечами. — Ничего страшного, ты потеряла память, может, вспомнишь, со временем. Не переживай. —Взгляд становился каким-то неловким. — На самом деле я давно хотел с ним пересечься, пригласить на свадьбу. Но, наверное, я самый неудачный жених, раз на кануне такого события моя невеста меня забыла. — Он грустно улыбнулся. — Может, мне можно, хотя бы, посочувствовать. Шейн не плохой парень, просто посмеется над этой историей.

Сальровел поперхнулась воздухом. Сердце сжималось, зашкаливал пульс. На щеках выступала багровая сосудистая сетка, но «жених», словно, не замечал всего этого. Рик... расскажет Хайнгу, что она — его невеста. Что согласилась за него выйти. Просто сломала ногу, и потеряла память, вдруг. А Шейн... примет прямой, очевидный отказ от своего предложения, ведь девушка, которой он его сделал, выходит замуж за другого. Выйдет, когда вспомнит его.

На лбу выступил пот. Еще страшнее то, что... глядя на двух мужчин, распивающих в гостиной чай, она вынуждена будет согласиться с этим. Потому что она «ничего не помнит». Потому что она считает Холгарта своим настоящим женихом, и всего лишь знакомится с его другом.

Какая ирония.

Губы дрожали. Рик наклонился, и легко поцеловал девушку в лоб, словно пытался успокоить. Затем поднялся с кровати, и начал надевать махровый халат.

- Все будет хорошо, родная. Я тебя люблю, пожалуйста, помни об этом.

- И когда... приезжает твой друг? — Тихо спросила Нона, с красным от стыда лицом глядя на молодого человека.

- Примерно в десять утра, ты вовремя проснулась. — Холгарт кивнул сам себе. —Если что, обязательно мне звони. Пойду, нужно сполоснуться. Времени не так уж и много.

- Хорошо. — Девушка нервно сжала кулаки. - Удачной... встречи.

Мужчина, напоследок, погладил по голове свою «невесту», улыбнулся, и медленно вышел из спальни.

Как только Сальровел осталась одна, она тут же вскочила, и тут же взвыла — в ноге отзывалась острая больно. Опустилась на колени, и сунула руку под матрас. Нужно срочно позвонить Шейну, все ему объяснить. Что амнезия — это ложь, что все, что скажет ему Рик — ложь. Ложь по её вине, потому что все пошло не так, как планировалось изначально. Все пошло не так. Ложь.

Однако, телефона под матрасом не находилось. Вновь по спине пополз холодный озноб. Нона заглянула под кровать. Упал, может? Однако, там тоже была пустота.

Девушка судорожно опустилась на пол, и схватилась за лоб. Как? Когда?

Страх.

Оказавшись в коридоре, Рик выдохнул. Мягкая улыбка превращалась в странный, тяжелый оскал. Он начал медленно спускаться вниз, и на лицо легла плотная, жуткая тень. В глубоком кармане молодой человек поглаживал холодными пальцами чужой телефон.

43. Близнецы Сээль-Ровелл

2 года назад

'Спелые яблоки падали на землю, и трескались. Желтые листья разносил ветер по частному сектору города. Вроде бы, даже не окраина, а впечатление, словно высоток нет на многие километры. Даже воздух, казалось, здесь был чище. Чище и свежее.

В одном из таких домов... в одноэтажном, с коричневой двускатной крышей были настежь открыты окна. На подоконниках мерзли орхидеи, слегка покачивались розовые гардины. Иногда рядом слышался щебет птиц. Никаких ворон, никаких завывающих псов. Казалось, летом в этом месте цвели ромашки, а где-то неподалеку, в неухоженном парке вили гнезда редкие соловьи. На многие мили разносился запах жженых поленьев и шашлыка.

Дома разделяли крупные участки и низкие штакетники. Мощенная крупным канем дорога выглядела, словно мостовая старых лет.

- Мистер Ровелл!! — Закричал из-за забора человек средних лет, с проседью.

Из окна с розовыми шторами высунулся мужчина, примерно, сорока пяти лет. На голове с темными, чуть вьющимися волосами, казалось, не было ни одной седой пряди:

- Да, мистер Джонс, добрый день.

Он недоуменно поднял брови. — Кошка нашлась ваша?

- Да, да, пришла. — Джонс довольно кивнул. — День назад пришла. Наверно, котят буду зимой нянчить. — Хриплый смех. - Видел... дочку вашу с утра. Как поднялась, расцвела... прям не узнать. Я это к чему все это. Ко мне в субботу племянник приезжает, студент. Поступил на юридический в том году. Так может... зайдете к нам с дочкой в субботу? На чаек. — Он как-то странно подмигнул, словно никогда не умел этого делать, но очень старался.

- Если она будет тут в субботу, зайдем. — Ровелл нервно улыбнулся. — Почему бы и нет. Она, правда, сейчас все выходные проводит у бабушки. Совсем старушка плоха стала. — Улыбка, постепенно, сползала с лица. — Мы купили участок на кладбище. Нужно смотреть правде в глаза. У кого-то будут котята к зиме, у кого-то, похороны.

- Очень вам сочувствую. — Джонс смутился. Казалось, на минуту, даже, пожалел, что завел диалог. — Ну вы заходите, если дочка дома будет. Мы вам всегда рады.

- Спасибо. — Ровелл выдохнул, поправил шторы, и вернулся в дом. В тихой спальне на бежевом диване сидел с кислой миной парень. Он как-то странно смотрел на отца, и нервно постукивал пальцами по коленке.

- Ты на самом деле потащишь Нону на свиданку с племянником соседа? — Тео скрипнул зубами. — Это же тот прыщавый дрищ, которому она в детстве за приставания палец выломала. И правильно сделала. Не будет распускать руки.

- Я помню. — Мужчина прикрыл окно и вздохнул. — Нет, но отсылать не буду, не вежливо. Тебе, кстати, тоже было бы неплохо обучиться вежливости. — Он сузил глаза, и скрестил руки на груди. — И твоей сестре.

- Ты что, все еще обижаешься? - Теодор с мрачной ухмылкой откинулся, и закинул щиколотку на колено. — Обижаешься, что она твою и фамилию мамы слепила в одну?

- А ты пошел у нее на поводу. — Отец стиснул зубы и отвернулся. — Потакаешь ей, все позволяешь, поддакиваешь. Разве что в рот ей не заглядываешь, хотя не знаю.

Была двойная фамилия, через тире. Обыкновенная. Красивая, можно сказать. И что теперь? Мои дети носят выдуманную фамилию из двух других. Стыдно даже.

- «Сальровел» хорошо звучит. — Тео пожал плечами.

- И ладно бы только она сменила. Ты побежал за ней, как только она сказала. —Ровелл скрипнул зубами. — Нельзя перед ней так расстилаться. За, практически, девятнадцать лет отказа не знала. Ты должен хоть где-то, хоть как-то критиковать то, что она, бывает, выкидывает. А не кивать и соглашаться. — Мужчина опустил глаза. — Бабушка твоя на Нону завещание оформила. Её право, конечно, но вот так.

Мы с матерью скопили некоторую сумму денег... как поступишь, мы купим тебе квартиру. А пока... вот так.

- Мне не обидно. — Парень улыбнулся и пожал плечами. — Нона с бабушкой много времени проводит, не мудрено, что так вышло. Да и потом, не плохо, если у нее будет свое жилье. Она будет рада.

- Опять ты мыслишь категориями «она будет рада», «она не будет расстроена». А ты? Что насчет тебя?

-А я буду рад, если она будет рада. — Теодор потупил глаза. - Тебе не понять.

- Тео. — Ровелл опустил руки и сжал кулаки. — Ты на что надеешься? Что хвостиком всю жизнь за ней будешь ходить? Вы больше не дети, пора взрослеть. Она выучится. Выйдет замуж. Детей родит. А ты так и будешь?

- Да что ты пристал?! — Парень вытаращил глаза и повысил голос. Казалось, ему совсем не понравилось то, что сейчас сказал отец. — Она не собиралась, вроде как, ни за кого замуж. Если ты, конечно, не будешь таскать её по разным свиданкам с племянниками соседей! — Он вскочил с дивана. — Ей только девятнадцать лет, какая свадьба?! Что ты несешь?!

- Не нравится мне все это. Вместо того, чтобы кивать сестре, как китайский болванчик, тебе самому пора найти девушку. — Мужчина опустил голову. — Хотя бы девушку. А то я начинаю подозревать неладное между своими детьми.

- Твою мать, ты сошел с ума!! — Рявкнул Тео. — Мне не нужна никакая девушка!!! Я хочу гулять с сестрой, как и раньше. Захочет менять фамилию — пусть меняет, поменяю вместе с ней!!! Захочет выломать палец за приставания какому-то кретину из-за забора - да хоть все десять!! Мне с ней весело. Интересно. В конце концов, мы брат и сестра, что плохого в том, что мы близки?!

- Рано или поздно у нее появится муж. — Мистер Ровелл тяжело вздохнул. — Вы никогда не будете близки настолько, насколько ты себе вообразил. Тебе кажется, что вы, вроде как, ни разлей вода. Но вам больше не по двенадцать лет. Вы больше не можете меняться одеждой и дурить гостей. — Мужчина скривился. — Хотя я бы даже в двенадцать платье на надел бы. Пора взрослеть, Теодор.

- Не надо мне диктовать, что делать. — Парень поднялся, и уже, было, собрался выходить из комнаты. — Она не собирается замуж, хватит мне навешивать чувство ненужности. Если мы до тридцати будем костры на опушке жечь — это наше гребанное дело. Хочу потакать сестре — буду ей потакать, мне нравится смотреть на её самодовольство.

- Надеюсь, однажды ты перестанешь говорить, как подросток. — Ровелл тоже поднял голос, но тут же его снизил. — Пришли твои анализы? Что со здоровьем, тебе сказали? Какого черта у тебя кровь носом постоянно?!

- Не знаю. Нет, не приходили еще. -Тео махнул рукой, затем вышел из комнаты в темный коридор с обоями в мелкий цветок.

Липовый паркет обжигал босые ноги своим холодом. Парень с грустью смахнул пот со лба, затем коснулся спиной стены. Глубоко внутри он понимал, что в чем-то, хотя и не во всем папа прав. Однажды Нона выйдет замуж. Выйдет, и от этой мысли сводило зубы. Какой-то мужик потянет к ней свои руки, будет склонять к интиму.

Захочет совместного проживания. Тошнило, когда Тео представлял, как этот импровизированный жених будет выглядеть. И разве будет какой-то посторонний мужчина заботится о ней так же, как позаботился бы брат? Ему казалось, что нет.

Никто не будет её достоин.

А его сестра теперь «невеста». Ею интересуются соседи, про нее спрашивают друзья. Есть ли у нее парень? Хочет ли она погулять вечером, поесть мороженного? Всем Теодор отвечал, что нет. Не хочет. И, этими вечерами, они с сестрой гуляли по улице, ловили бабочек. Складывали оригами-самолетики из тонких листьев бумаги, и соревновались, чей улетит дальше.

Парень мечтал, чтобы это время остановилось. Замерло. Чтобы они больше не росли. Чтобы незнакомые девушки перестали с ним флиртовать, и совать свой номер телефона. С грустью Сальровел вспоминал детство, в котором не было никаких обязательств. Детство, в котором родители не намекали, что хотят внуков, и очень ждут свадьбы каждого из своих детей.

Со стороны кухни пахло чем-то теплым. Вроде бы, мама жарила на электрогриле баклажаны и мясо. Тео мягко ухмыльнулся и покачал головой. Нона любит мясо с овощами, почему-то это первое, о чем он подумал. Хотелось, чтобы сестра была счастлива. А, казалось, с каким-то случайным мужиком она не будет счастлива.

Казалось.

Раздался скрип входной двери. Кто-то в коридоре ерзал, и кряхтел. Снимал плащ, неуклюже вешал на вешалку. Скидывал ботильоны и тяжело вздыхал. Со странной улыбкой Теодор подошел ближе, и тихо спросил:

- День добрый. Как погода?

- Отвратительно. — Проскрежетала Нона. - Холодает. И дома так же холодно. Папа опять окна пооткрывал? Скажи ему, что здесь сидеть невозможно, сквозняк. —Продолжала бубнить старшая сестра, вешая клетчатый шкаф на полку с выступом.

- Хорошо. — Парень в тот же миг оживился. Повеселел, и довольно выдохнул. — Как бабушка себя чувствует? Я собирался к ней съездить, да все никак времени не находилось.

- Не очень хорошо. — Девушка покачала, и откинула назад длинные прямые волосы.

— Грустно это. Я пытаюсь ей как-то помочь, но она бубнит, что ей не нужна помощь.

- Не хочет выглядеть слабой и немощной. — Парень с грустью опустил голову. —Отец ко мне опять пристал сегодня, представляешь? Мол, у меня нет девушки. А, значит, я не состоялся. — Он засмеялся и закатил глаза. — Припоминал, как мы в детстве одеждой менялись. Старшее поколение, я понимаю, но на нервы все равно действует.

- А почему у тебя нет девушки, кстати? — Вдруг спросила сестра и, как ни в чем небывало похлопала длинными ресницами. — Я иногда тоже об этом думала, но вслух спросить не решалась. В чем дело?

- И ты туда же?! — Лицо молодого человека перекосило от негодования. — Потому что я... никого не люблю, разве не очевидно?! Почему у тебя нет парня? Или этот вопрос неуместен, а? — Зубы сжимались сами собой.

- Потому что все вокруг мерзкие. — Сальровел пожала плечами. — Парни. Отпускают пошлые шуточки, пытаются потрогать меня за зад. Мне... как-то не везет со знакомствами, а нормальных девушек вокруг море. Помнишь Кейт из восьмого, дома? Она до сих пор тебе вслед таращится. Не хочешь, хотя бы, пообщаться с ней?

- Не хочу. — Вновь лязг зубами. — Была бы моя воля, я жил бы здесь с тобой, и не думал бы ни о каких Кейт. Пускал бы гребанные бумажные самолеты, меня все устраивает!! — Он с обидой прикрыл глаза. — Такое чувство, что ты совсем меня хочешь закинуть. Вроде бы, ты говорила, что тебя тоже бесят выпады родителей.

Что ты не собиралась замуж, и все прочее. А что теперь?! Передумала?!

- Не начинай. Я правда не хочу замуж, у меня нет ни одного нормального ухажера.

А даже если будет, брата я все равно буду любить. — Сальровел вновь пожала плечами. — И любить пускать с ним самолетики. Мой парень... ничего не изменил бы, понимаешь? И твоя девушка. Ничего не изменила бы между нами.

- Вот как ты заговорила. Ну понятно. Забей. — Тео с раздражением прошел мимо сестры, раскрыл дверь, затем с хлопком его закрыл.

Он, тяжело дыша, остановился на пороге, и уставился в голубое небо, по которому неспешно плыли белые редкие облака. Они повзрослели, и даже Нона больше не кричит на всех углах «не хочу замуж». Теперь она неловко пожимает плечами, и говорит: «ну, отношения — это не плохо».

Сестра неправа. Её парень... его подвинет. Съест все её свободное время. Всю ее любовь, внимание, и интерес. Никакое оригами ей больше не будет интересно, и никакие прыжки через костры на спор. То время безвозвратно ушло. И нужно было это принять, даже если было очень, очень больно.

В тот же момент молодой человек сузил глаза и присмотрелся. Из белого почтового ящика, что стоял возле штакетника, чуть вылезал белый конверт. Теодор поднял одну брови, подошел, и достал письмо. Кому это? Ему?

Заказное из больницы. Меж бровей тут же появилась морщинка, а на шее от напряжения выступила вена. Ему пришли анализы. Раздраженным движением Сальровел оторвал у конверта боковушку, и достал содержимое. Морщинка разглаживалась, а брови ползли вверх. По спине тут же прошли холодные мурашки, а на лбу вновь ощущался холодный пот. Быть не может.

Острый лейкоз.

Тео нервно рассмеялся, и сглотнул. Холодными пальцами начал складывать лист бумаги в самолетик, затем потупил глаза, и уставился на прозрачную метку внизу:

«Ноlgart сharta Со.» На некоторых листах была маркировка из трех букв: «НСС».

Вновь нервный смех. В век корпоратов и предпринимателей маркируют даже листы бумаги. Даже бумажный самолет в полете будет нести чье-то имя. Но не смешно ли?

Резким, и точным движением парень отправил свои анализы в полет на дорогу.

Ветер тут же подхватил их, и понес куда-то в сторону соседской клубы с белыми цветами. Там, как ему казалось, им было самое место.

Уставившись вниз, он побрел вперед, вверх по улице. Он... раковый больной? В своем возрасте? Никто из родственников не болел, ни у кого не был отмечен подобный недуг, но не в его случае. Сердце беспорядочно стучало, сжималось в грудной клетке. Мерзли ноги. Ветер трепал светлые, коротко стриженные волосы.

Если представить, что ему осталось жить... год? Два, может, как бы он хотел провести это время? Конечно, с Ноной. Гулять в посадках, размышлять о звездах на ярком ночном небе. Показывать друг другу, где какая звезда.

Ресницы намокали. Белки глаз начинало щипать, а путь преграждала соленая пелена. Слезы капали вниз, хотя Тео улыбался. Странно так, безумно. Может, он вправду инфантильный? Может, давно пора принять правду? Ничто не может длиться вечно. Ни детство, ни молодость.

Ни жизнь.

Ветер гонял по дороге желтые, красные листья. Иногда было слышно, как падали на землю садовые яблоки, и некоторые, с треском, раскалывались пополам.

Вечерело. Звезды проступали на темнеющем небосклоне, Некоторые из них падали, неслись вниз, и растворялись в черноте посадочной полосы. Парень мерз.

Возвращаться домой не было никакого желания. Сестра будет смотреть на него с непониманием и обидой из-за импульсивного крика днем. Родители придут в ужас от новости о болезни. Что может быть хуже? Зачем вообще возвращаться, если все настолько плохо?

В воздухе пахло гарью. Почему, парень не мог понять. Местами, небо застилал черный ядовитый дым, и дышать становилось тяжело. Жгут костры? Пожелтевшие, прелые листья? Откуда такая вонь?

Сзади послышался быстрый бег. Тео сжал зубы, и обернулся, но тут же вскинул брови. На него неслась Нона. Остановилась рядом, схватилась за колени, и попыталась отдышаться:

- Блин, ты видел, который час?! — Девушка переходила на крик. — Сосед из клумбы отдал мне «мусор», который был маркирован нашей с тобой фамилией!! – Она достала из кармана измятый лист бумаги и, едва сдерживая рыдания, ткнула в него пальцем. - Ну как?! Ничего не хочешь сказать?! Твою мать, тебе нужно в больницу!!

- Хватит так кричать. — Парень прикрыл глаза. - Ну да, болею, всяко бывает. Когда у тебя появится парень, ты быстро забудешь об этом.

На улице послышался сильный, хлесткий удар. Едва сдерживая слезы, Сальровел отвесила брату тяжелую пощечину.

- Да как ты можешь. — Тяжело дыша, хрипела она. — Как ты можешь... так говорить?!

Тот факт, что в моей жизни может появиться кто-то еще, совсем тебя из колеи выбил?! Ты соображаешь, прежде чем говорить такое?!

Теодор судорожно выдохнул. Ресницы вновь начинали намокать.

- Извини. Не знаю, что на меня нашло. Я не против, чтобы у тебя кто-то появился...просто не хочу, чтобы наше с тобой время заканчивалось. А тут, словно...словно, весь мир хочет, чтобы оно кончилось.

- Идем домой. — Девушка вытерла нос рукавом широкой, розовой рубашки. —- Мама с папой должны знать об этом. Я ищу тебя часа полтора уже, все исходила. Ноги болят. Господи. — Девушка промокнула пальцами слезы. - Как же так...

- Не парься. Все будет нормально. Я молодой, поправлюсь. — На лице выступила грустная, фальшивая улыбка. — Все будет нормально.

Они медленно побрели вперед. Ноги цеплялись за дорожное покрытие, потому что парень был не в силах их поднять. Хотелось присесть где-нибудь, упасть, и не вставать. Он болен. Неизлечимой болезнью... болен. Каков шанс, что ему станет лучше? Если в самом деле? Запах гари усиливался, и от него начинало першить в горле. Столб дыма поднимался в небо, и от этого зрелища становилось не по себе.

- Что случилось? — Тихо спросила Нона, глядя на брата. — Вонь ужасная, не похоже на костер. На улице что, пожар?

- Может быть. — Встревоженно отозвался парень. — Мне это не нравится.

Молодые люди переглянулись. А затем, не помня себя, рванули вперед, по мощеной улице. Сердца заходились от страха, ноги несли их вперед, и от бега начинали болеть колени. Никто из них представлял, чтобы в их районе что-то, загорелось. Хотя, теоретически, то было возможно. В каждом доме свой газовый котел, свое оборудование. Может, что-то вышло из строя. Что-то пошло не так.

Главное, чтобы люди вовремя среагировали. Главное, чтобы огонь не пополз на соседние дома.

Нона чувствовала, как руки начинали трястись. Мама жаловалась, что отопительная система в доме как-то странно ведет себя. Газовая колонка, запросто, могла выйти из строя. Запросто могла быть утечка. Запросто... хотя голова упорно, не хотела об этом думать. Горит кто-то еще. Горит не ее дом.

Однако, чем ближе молодые люди приближались к дому, тем сильнее колотилось все внутри. Неподалеку вырисовывался силуэт огромной, красной машины.

Слышался шелест воды и говор людей, а дымом заволокло все вокруг. Увидев, как горит кухня собственного дома, как несколько комнат с левой стороны были охвачены адским пламенем, Сальровел закричала. Блики огня просвечивались сквозь деревья яблонь, сквозь высокие травы. Раздавались какие-то вопли, что-то, говорили мужчины в коричневых плотных костюмах. Пожарники.

«Люди внутри» - раздавался голос.

Синело в глазах. Дрожали губы. Не своим голосом девушка снова закричала: «мамочка!!», и бросилась сквозь дым, сквозь поваленный штакетник. Что-то в спину ей орал брат. «Мамочка!!» - слезы катили по щекам, и растворялись в дыму. В груди что-то отдавалось страшной болью, от которой становилось тяжело дышать.

С тупой яростью Сальровел заскочила вслед за пожарниками в дом, и тут же почувствовала, как сзади ее схватили чужие сильные руки. Она сразу начала вырываться, тяжело дышать. Рыдания сковывали тело. От страха, отчаяния, и шока темнело в глазах.

«Мисс, что вы делаете!» - кто-то кричал ей на ухо. — «Мисс!»

Она их больше не слышала. Судорожно вырывалась, неслась в горящий дом.

Коридор, каким она его знала, больше не был на себя похож. От кухни практически ничего не осталось.

Похоже, мама была права.

Девушка так и сидела. На больничном полу, схватившись руками за голову. Волосы опалил огонь. На руке и ноге виднелись темно-красные ожоги, однако, Нона не обращала на них никакого внимания. Озноб гулял по телу, тяжелый тремор мучал усталые конечности. Парень, склонившись над ней, придерживал у носа бумажную салфетку, и кровь с нее капала на пол.

- Почему папа не занялся отоплением. Ну почему. — Повторяла Сальровел дрожащим голосом. — Почему.

- Тише, тише. — Теодор пытался приобнять, когда у самого дрожали руки. Мокрые глаза бегали из стороны в сторону.

Больше не будет никаких гостей у мистера Джеймса. Больше он не закричит басистым голосом, и не поприветствует папу утром. Больше мама не вынесет во двор лимонный пирог.

Больше не будет самолетиков из бумаги.

Казалось, в одночасье все рухнуло. Сестра Сальровела младшего никак не могла это осознать, да и он, вроде бы, тоже. Если бы не пошел гулять, она бы умерла?

Ведь... она не пошла бы его искать. Не носилась бы по округе, не дала бы тяжелую пощечину.

Хотя, если бы он сразу обо всем рассказал, то тотчас поехал бы в больницу с семьей. Тогда, возможно, утечка газа произошла бы в пустом доме. Возможно, они все были живы. Кто знает.

Тяжелые рыдания сотрясали белый больничный коридор. Девушка царапала пальцами плитку пола, и те покрывались кровавыми ссадинами. Остались вдвоем, близнецы Сээль-Ровелл. Или, как теперь считал паспортный стол, Сальровел.

Вдвоем, с умирающей бабушкой в серой квартире. И один из них тяжело болен. Как оказалось. Ей стоило быть сильной, несмотря ни на что. Сильной, пока жизнь не доломала то, что сегодня осталось от немногочисленной семьи Ноны. Сильной.

Нужно заставить себя встать. Узнать по поводу счетов родителей, про наследство.

Однако, ноги не слушались. Слезы капали на пол.

«Мамочка, почему?» - все еще раздавался шепот.

«Я люблю тебя, мама».

настоящее время

Она красными от ужаса глазами смотрела в пол. Руки сжимались сами собой. Он нашел ее телефон. Но даже если так, подобрать пароль он не сможет, значит и посмотреть, кому Сальровел звонила, тоже. Не может быть уверен, что она что-то, вспомнила.

Мистер Холгарт.

Сжав зубы, «синяя» поднялась с кровати, и потащилась к выходу. Холодная ручка двери прожигала, словно ударяла током, в ноге звенела боль. Что она ему скажет?

Девушка не представляла. Но ползла за ним, даже если придется что-то мямлить, сквозь зубы. Ногти впивались в кожу на руках.

Сегодня выбора может не остаться.

Это хорошо? Плохо?

Возможно, скорее хорошо, чем плохо. От этих мыслей становилось страшно.

Оказавшись в коридоре, Сальровел услышала за своей спиной тихий голос управляющей, которая притаилась за дверью, у стены:

- Ну и куда ты собралась?

44. Обещание

- Ну и куда ты собралась? - Управляющая тяжелой грустью посмотрела на «гостью». Сжала в руке лист бумаги, и сунула его в карман. Помимо инструкций, ей итак было, что сказать. - Не знаю, осознаешь ты или нет, но это разобьет ему сердце. Что ты задумала делать? Сказать всю правду перед Хайнгом, унизить Рика? В очередной раз унизить.

- Я... - В горле встал ком. В глазах посинело от ужаса, а сердце болезненно замерло, и встало где-то в горле. Она что, знает? Знает, что амнезия — притворство.

Но откуда?! Холгарт понял, и сказал ей это? По почему он сам тогда...

- Нельзя сидеть вечность на двух стульях, придется выбирать. И если ты сейчас спустишься вниз, и скажешь все, что думаешь, это разобьет Ему сердце. Обратного, пути не будет. — Очки сверкнули в полумраке третьего этажа. — Можешь идти, я не держу тебя. Иди, уничтожь его, отомсти за брата.

- Я не... - Девушка оцепенела. Нервный холод раз за разом бежал по телу, а все внутри завязывалось в узел. — Я просто хотела уехать... начать все заново. Но если Рик скажет Шейну, что я... все пропало. — Взгляд беспорядочно носился по этажу.

От нервов подкашивались ноги.

- Нона. — Полушепотом сказала Ран. - Скажи. Ты всегда была настолько наивной, или тебе лошади мозги отбили?

- Что?! — «Гостья» отпрянула чуть назад, затем с подозрительной злостью прищурилась. Тело напрягалось от обиды. — Вы это о чем?

- Умирает твой брат. И тут же тебе звонит некий благодетель... «друг» из прошлого, который предлагает выйти за него замуж и уехать с ним в Австралию. —Управляющая стиснула зубы. - Ничего не напрягает? Наверняка откуда-то он знает, что у тебя нет жилья. Что не осталось больше родственников, и угла у тебя нет.

- На что это вы намекаете? — Сальровел сжала кулаки. — Шейн нормальный. Когда брат был жив, мы все вместе практически три месяца мотались по миру, и он ничего не вывалил. Ни в чем не разочаровал. А ваш мистер Холгарт, за четыре месяца, что я здесь, показал себя... неадекватом, психом, хамом, изменщиком, убийцей, в конце концов!! Мне продолжать?!

- Он вьется вокруг тебя, как умалишенньй, и не знает, как подступиться. Он псих и хам. — Взгляд потемнел. — Но хоть раз, пока он строил из себя твоего жениха, он заикнулся о брачном контракте, или вроде того? — Ран печально усмехнулась. — Нет, потому что такой же наивный дурак, как и ты. Нона. — Управляющая подняла глаза.

— За четыре месяца до тебя не дошло, что твой работодатель влюблен в тебя по уши, и носится за тобой, как псина на поводке. И выкидывает всякое, оттого что ему больно. Больно, что он тебя любит, а ты его нет. Характер у него тот еще, но он любит. И помани ты его пальцем, он придет. Нет, он прибежит. Четырех месяцев тебе было мало, чтобы понять. А за три, вдруг, ты полностью узнала человека.

Уверилась в том, что он «чист», и с ним можно бежать на край света. — Мисс Таллис оперлась на стену и скрестила руки. — Хочешь расскажу, что будет? Вы поженитесь здесь. Ты подпишешь со своим «другом» брачный контракт, конечно. Потому что брак ваш «по дружбе». О каком совместном имуществе может идти речь? Ты приедешь с ним в Австралию, вроде, как жена, но неофициальный работник. И все.

— Женщина усмехнулась и покачала головой. — Дальше он волен делать с тобой что хочет, ты — в полной его власти. Дома у тебя нет, возвращаться некуда. Работы нет.

Денег нет. Даже чтобы развестись, тебе придется возвращаться с фиктивным мужем в страну. А станет он для такого возвращаться? Боже упаси, хах. У него же появится на руках молодая, симпатичная кукла с которой он волен делать все, что захочет. Скажет тебе — «спи со мной, или не получишь еды». И ты будешь. Потому что все хотят есть. Скажет — ползай передо мной на коленках, и ты тоже будешь.

Ударит — ты ничего ему не сделаешь, потому что ты — никто для него. Ни убежать, ни развестись, ни обратиться за помощью. Тотальная зависимость. Что ты тогда будешь делать, если все так и произойдет? Не Рику ли... будешь звонить? Потому что этот неадекват и хам хотя бы тебя любит. И, думаешь, он примет тебя после такого предательства?

Женщина закусила губу. Примет. Даже униженный и оскорбленный — примет.

Потому что он наивный, влюбленный дурак. Непревзойденный логик, и влюбленный дурак. Одновременно. Но одно другому, собственно, не мешало. Вот только она бы не позвонила. Гордость не позволила бы.

- Что вы такое несете? — Сальровел раскрыла глаза. - Я что, не вижу, что вы мной пытаетесь манипулировать? Очернить моего друга, чтобы я осталась. — Голос дрогнул.

- НУ, не нравятся мои перспективы — посмотри тогда фактам в глаза. Он предложил тебе работу сразу после смерти брата. Сразу же. Интересно, почему?

- Потому что знал, что меня ничего больше не держит. — Девушка сжала кулаки.

- Или потому что цель и смысл в твоей жизни пропал. — Ран вздохнула. — Он узнал об этом, и пришел ковать, так сказать, железо. Пока тепленькое. Почему именно переезд сразу? Почему он не предложил помощь с жильем, или рекомендацией на работу? Почему сразу свадьба, хотя вы даже не близкие друзья?

- Потому что мне нужно было сменить обстановку.

- Или потому что в другой стране ты будешь совсем беззащитна, и полностью от него зависима. — Ран резко выдохнула. — Какие у твоего Шейна отрицательные стороны? Ну какие? В чем он плох, где его недостатки? — Она сузила глаза. – Не отвечай. Ты не знаешь. А на что способен Рик, ты видела каждый день. Он никем перед тобой не притворялся, никого из себя не строил. — Управляющая прикрыла глаза рукой. — Может, тебя смущает, что он изменял? На твоих глазах изменял.

Понимаю, это сильно выбивает из колеи. Но вот что, Нона. Пока он окучивал тебя, он спал с кем-нибудь еще?

- Я не знаю. — Сальровел нервно сглотнула.

- Нет, ты знаешь. Ты знаешь даже тот гребаный факт, что он собирает твои фото, и рассматривает их, как маньяк, каждый вечер. Я не удивлюсь, если завтра он развесит их у себя по комнате, и будет ох как доволен. — Ран вновь сузила глаза. —И ты тоже не удивишься. Честно скажу, мне его не жаль, нисколько. От него натерпелась прислуга, и лично я от него натерпелась. Мне жаль тебя. Жаль, что ты потеряла брата. Жаль, что сама посматривала влюбленными глазами на этого хама. Но, раз так — не рви ему душу. Прими его, просто прими, и он расстелится перед тобой, как коврик. — Мисс Таллис с улыбкой вздохнула. — Это я тебе говорю.

Я его практически двадцать лет знаю. И никого, никогда он так не любил. Просто, поверь мне. Никого.

Девушка судорожно выдохнула. Затем странно, тяжело улыбнулась в ответ, смахнула со лба холодный пот бледной рукой. Облокотилась на стену рядом с управляющей, и уставилась в полумрак третьего этажа.

- Что-то мне подсказывает, что меня филигранно водят за нос. — Нона скосила взгляд на управляющую. — Давно он узнал? Почему... почему продолжил притворяться?

- Практически сразу. — Управляющая пожала плечами. — Потому что хотел быть с тобой. Разве он имел был право спать с тобой в одной постели, если бы все сказал? Нет, потому что снова стал бы твоим работодателем. А ты - служанкой, просто со сломанной ногой. Он не хотел возвращаться к этому. Не хотел... менять что-либо в игре «жених-невеста».

- А если я бы продолжила? — Сальровел прикрыла веки. — Сколько бы он... если бы продолжила?

- Вечность, я думаю. — Мисс Таллис снова улыбнулась.

- И что, на самом деле женился бы?

- Женился бы. Ты... сама можешь это проверить. — Улыбка становилась печальной.

— Этот разговор может остаться между нами. Я сделаю вид, что ничего тебе не говорила. А ты скажешь, ничего «не вспомнила», но согласна за него замуж.

Думаю, он будет танцевать от счастья. Ментально.

- Ничего я не смогу проверить. Потому что прямо сейчас Рик обрубает мой последний шанс на отступление. Если я позволю этому случиться, не известно, каким он станет после этого. Не известно, лжете вы мне, говорите ли по бумажке.

Если того захочет мистер Холгарт... весь дом, даже стены и окна будут говорить только то, что ему выгодно на данный момент.

- Ну... даже если это так. Почему ему это вообще выгодно? — Ран закатила глаза. —На самом деле ты права. Но почему ему это выгодно? Наверно потому, что он хочет быть с тобой.

- Не знаю. — Девушка опустила глаза. — Знаю только, что хочу ему сказать. И вы меня не остановите. Даже не старайтесь.

- Я не буду останавливать. Ты можешь идти. Я просто сказала, что будет, если ты сделаешь то, что сделаешь. А, ну и... вишенка на торте, к твоему другу. К настоящему моменту Шейн Хайнг был женат дважды. Оба раза жил с женой за границей, и оба раза развод был совершен в одностороннем порядке со стороны жены.

- Слегка настораживает, если это правда. — Сальровел с улыбкой прикрыла глаза, и медленно поковыляла вниз.

Тьма лестницы, боль в ноге. Почему-то сейчас ступени казались особенно темными, словно черными. Ползти по ним приходилось практически наощупь.

Нет смысла выкручиваться, мяться, и что-то придумывать, если он обо всем знает.

Ран только что об этом сказала, знает. Поэтому... его нужно всего лишь схватить за рукав, и сказать «не смей». «Даже не думай». Нона таращилась вниз, слишком больно переставлять ноги, слишком темно. От нервов холодели пальцы, сердце гоняло по телу горячую кровь, смешанную с адреналином. Иногда на глазах появлялись капли влаги, но они тут же исчезали. Их стирала какая-то странная злость. Обида, которая тут же сходила. Он обвел ее вокруг пальца. Потому что она... обвела вокруг пальца его. Вроде бы, все даже честно. Однако пульс все равно зашкаливал. Сводило зубы от мысли, что он едко улыбнется, и скажет: «ты врала мне?».

Лоб уткнулся в теплое, напряженное тело, и по спине пополз нервный холод. В который раз за утро. Пальцы вздрагивали сами собой, дыхание учащалось, а по щекам полз румянец. Давно он тут стоит? Слышал все?

- Ну зачем ты продолжаешь сама, с больной ногой ходить по лестнице? —Послышался тихий голос. — Могла бы просто позвонить. Я бы пришел.

- Не смей. — Голос дрогнул, а взгляд беспорядочно носился по темноте. Именно это хотела ему сказать, хотя от страха темнело в глазах. Взять себя в руки, и выглядеть уверенной не получалось, хотя Сальровел очень старалась. — Даже не думай. Я сама буду решать, с кем и куда мне ехать.

- Ну и что ты решила? - Она не могла разобрать в темноте, как Холгарт на нее смотрит. Иногда косилась, хотя боялась поднять голову. Может и хорошо, что мрак.

При свете Нона не набралась бы смелости на него посмотреть. Да, провел.

Виноват. Но... но.

-Я не... - Осеклась. Не знала, что сказать, потому что еще ничего не решила. Даже боялась решать. Просто жила, и наивно думала, что у нее есть время.

- Не торопись. — Вновь тихий голос, практически над ухом. — Мы никуда не спешим.

Ты можешь еще подумать, все в порядке. — Длинные руки потянулись в темноте, и девушка почувствовала, как они коснулись её спины. Как обняли, и прижали к напряженному жилистому телу. — Но я бы очень хотел, чтобы ты осталась. Здесь, со мной. Хотел бы, чтобы вышла за меня замуж. Очень. Если ты боишься быть от меня зависимой, или боишься моего шантажа, я могу купить тебе дом, или квартиру. Тебе будет, куда пойти, если ты во мне разочаруешься. Могу открыть банковский счет на твое имя, и там будет столько, сколько ты захочешь...

- Это опять попытка меня купить? — Девушка всхлипнула, уставившись куда-то в пол.

- Нет. Я просто хочу дать тебе гарантии, что ты не будешь полностью от меня зависима. У тебя... всегда будет выбор, быть со мной, или уйти к себе. Главное, чтобы было, куда идти. А не... бежать от меня с кем-то, с кем ты недостаточно близко знакома.

- А в чем твоя выгода, если у меня будет такая возможность? — Холодными пальцами Сальровел вытерла глаза.

- А ни в чем. Я просто хочу показать, что люблю тебя, и готов уважать твое желание иметь личное пространство и пути отступления, если я тебя подведу.

- Почему ты так легко говоришь об этом? — Голос дрожал. — Я же правда тогда смогу уйти.

- Потому что я не подведу.

Она стиснула зубы, пока слезы падали на ступеньки. Обещала себе, что не будет рыдать. Рыдать, обвинять, кричать... обещала не выказывать никаких сильных эмоций, и все равно не могла сдержаться. Хотела положить ему руки на грудь, но вместо этого сжала в ладонях его халат.

- Ты обещаешь? - Тихо, и как-то по-детски наивно спросила Сальровел, тяжело шмыгая носом.

- Я клянусь. — Мужчина как-то странно улыбнулся сквозь тьму.

- Мне достаточно просто твоего обещания. — Девушка неловко заерзала, и слегка отпрянула. - Тебе... нужно идти. Тебя ждет гость. Только не нужно ничего... я сама скажу ему, что остаюсь. А насчет свадьбы... я пока не знаю. Мне нужно подумать.

- Конечно. — Холгарт кивнул, с той же странной улыбкой. — Вот только нет никакого гостя. Извини.

- Что?! — Нона тут же подняла голову, и вытаращила на темный силуэт глаза. Они тут же сужались в нитки, а зубы сжимались сами собой.

На лестнице послышался звук тяжелой, хлесткой пощечины.

- Ты меня тоже извини. — С ухмылкой, тяжело дыша прохрипела Сальровел. —Достал дурить. Еще хоть где-нибудь пойму, что ты мной манипулируешь - уйду. Мне не нужен муж, который не будет со мной честен.

- С этого момента я буду честен. — Несмотря на то, что его ударили, Рик все равно странно улыбался, и косился на свою «невесту». Казалось, он очень хорошо видел во тьме, и просто позволил этой пощечине случится. — И вот тебе моя первая честность. — Он повернулся, схватил девушку за щеки, и поднес ее лицо к себе. — Я тебя люблю. Я позволил себе обмануть тебя, потому что ты сделала со мной тоже самое. — Осторожно поднес свое лицо вплотную, и коснулся лбом её лба. — Но не в отместку. Мне хотелось вскрыть этот нарыв вранья, и я спровоцировал тебя быть, честной. Я, к слову, не обижусь, если ты меня в чем-то обманешь. — Взгляд становился тяжелым. - Но... делай так, чтобы я не узнал об этом.

- Ты маньяк. — Тихо сказала Нона, глядя ему в глаза. - Я... не буду тебя ни в чем обманывать. Потому что не хочу. А еще ты жуткий.

- Мне приятно слышать, что не будешь. - Вновь улыбка. Тяжелая, странная.

Мужчина попытался поцеловать девушку, но тут же вскинул брови. — Это почему жуткий? С клеймом маньяка я как-то еще могу согласиться. Но почему жуткий? Я тебя пугаю?

- Да. — Она неловко отвела глаза, но улыбнулась в ответ. — Но, по правде говоря, ты пугаешь всех в этом доме. Меня... это не отталкивает. - Щеки снова начали покрываться багровой сосудистой сеткой. — Мне понравилось.

- Знаешь. — Холгарт вновь обнял, поднялся на одну ступень с «невестой», прислонил её к прохладной стене. Она снова слышала, как он дышал ей на ухо.

Чувствовала, как нависал. Что-то хотел сказать, и каждый раз себя одергивал, словно пытался структурировать мысли, однако, это плохо получалось. — Я бы очень хотел, чтобы ты полюбила меня. Очень хотел. Может однажды я буду для тебя больше, чем симпатичен?

- А я полюбила. — Сальровел печально опустила голову. — Наверно хватит себе врать. Я полюбила. И мне было так больно, когда ты... был таким, каким был. Когда унижал. Когда говорил то, что хотелось забыть. Было бы не так больно, если бы было все равно. Но... мне не все равно. Потому что я полюбила. — Она вновь рукавом вытерла нос.

- Правда? — Мужчина поменялся в лице. Сперва по нему скользили недоумение и непонимание, улыбка медленно сползала. Затем стыд. Взгляд становился потерянным и печальным. Словно Рик услышал не самые желанные за последние месяцы слова, а новость о своем банкротстве. — Прости... меня. Прости. Мерзко думать о том, что мы давно могли бы быть вместе, если бы я тебя не тиранил. Мне бы хотелось начать все заново. Ты не моя прислужница, а... мой любимый человек.

И я сделаю все возможное, чтобы тебе было со мной хорошо. — Взгляд становился виноватым. — Ты не должна так долго стоять. Нужно вернуться в постель. — Он вновь потянул руки, но в этот раз взвалил на них свою гостью, и понес вверх по лестнице. Назад, к себе.

Со стороны оранжереи доносилась возня. Судя по всему, там что-то делала Ран, Холгарт косился туда, но ничего не сказал. Немного не так, как он планировал.

Или... много не так, но что уж теперь? Она все равно рядом. Позволяет себя обнять, и не потому, что ей за это заплатят. Не потому, что играет роль человека с амнезией. Позволяет потому, что хочет этого, потому что ей приятно. Казалось, Рик так и не мог до конца осознать это. Так долго грезил симпатией, что когда получил её, впал в нервенный ступор. Сердце колотилось с чудовищной силой, и странные эмоции раз за разом охватывали тело.

Её хотелось прижать к себе, и раздеть. Поцеловать. Накрыть одеялом, снова прижать к себе. Провести весь день в постели, или же... предложить завтрак.

Накормить, и вынести в сад, ведь она очень хотела там побыть, пока окончательно не похолодало. И, хотя это противоречило идее «весь день провести в кровати», Холгарт не думал об этом. Мысли распирали голову, по коже проходил нервный озноб. Можно поехать куда-нибудь, не обязательно в Австралию. Можно к морю, или в горы. Погреться на солнце у бассейна, или побродить в туманных горах Фудзиямы.

Почему у него в доме до сих пор нет бассейна?

Казалось, он был очень благодарен за чувства. Благодарен, словно ему только что сделали самый большой подарок в его жизни. Приняли, простили, и полюбили. Чего еще можно хотеть? Что еще может быть нужно? Рик считал, что ему более, чем достаточно. Его на самом деле полюбили. С ним согласились быть. Лицо искажала то неловкость, то улыбка, то какое-то странное, тяжелое выражение. Вожделение, вперемешку с обожанием и похотью.

Скрипнула дверь комнаты.

«Хочешь что-нибудь особенное сегодня на ужин? Если позвонить курьеру сейчас, он успеет привести продукты. А что хочешь на обед? Расскажи, какую еду ты любишь. Я хочу, чтобы ты ела только то, что тебе нравится...» - бубнил Холгарт, однако, девушка его не слушала. Глаза слипались после очередной встряски, тело утомилось испытывать стресс и страх. Ей казалось, что если она сейчас уснет, то точно на несколько дней.

Однако, было спокойно. Как ни странно. Когда Сальровел поверила, стало спокойно. Больше не нужно ничего изображать, не нужно бояться, или идти куда-то ночью. Можно просто пригреться, и посмотреть, как ветер сносит листья с деревьев, и поднимает их к небу. Подремать под рассуждения о еде, хотя Рик с ухмылкой уже начал понимать, что его не слышат, но все равно не замолкал.

Чувствовал, что ей было приятно. Ей нравилось, что он говорил.

Смеркалось. Ветер завывал в трубах, на улице продолжало холодать. Настолько, что, казалось, стоило позаботиться об отоплении в этом месяце. Зима не заставляла себя ждать. И, похоже, в этом году обещала быть очень холодной.

Пахло пылью и страницами старых книг. Где-то далеко снова выла собака, но теперь этот вой смешивался с бешенством природы. Лепестки увядших цветов тонули в грязи. Иногда казалось, что снаружи кто-то стонет, однако, то были скрипы несмазанных ворот. Дождевая вода вымыла из петель масло, и теперь они мерзко, «пели» по ночам. Такую неуютную симфонию дополняли периодические крики выпи. Однако, не всем было неуютно слышать этот аккомпанемент...

Он сидел за деревянным столом, что был завален книгами, и в сумерках были видны только их силуэты. Пар поднимался от чашек с чаем, и пах то ли малиной, то ли вишней.

- Ну я же просил без импровизаций. — Тихо сказал Рик, вглядываясь в темноту. —Написал бумагу, неужели так сложно было сказать то, что в ней было написано?

- Извини. Мне было что сказать и без инструкций. — Мисс Таллис глубоко вздохнула.

— Не хотела ломать твои планы. Все равно было практически то, что ты хотел до нее донести.

- Практически? Ран, не смей грубить моей невесте. И извинись перед ней при первой возможности. Я не хочу, чтобы она чувствовала себя здесь прижатой, или ущемленной. Будешь позволять хоть каплю высокомерия в её сторону, и я тебя уволю. — Вздох. — Ты мне не чужой человек, но я уволю. Не хочу, чтоб ей было некомфортно.

- Я поняла. — Мисс Таллис странно улыбнулась. — Все будет нормально. Я сделаю так, как ты сказал.

- Сразу бы так. — Мужчина сделал глоток, и перевел взгляд в окно, где качались черные кроны деревьев.

- Ну и... наверное все? — Ран улыбнулась. - Рада, что все получилось, и что она не оставила тебя после всего.

- Не совсем «все». Осталась последняя деталь. — Холгарт потер переносицу, тоже улыбнулся, и вздохнул. — Гостей, все же, придется встретить. Я не очень-то хотел его видеть, но он настаивает. — Хозяин поместья тяжелым взглядом рассматривал чаинки в кружке. — Видно, сам хочет попытаться форсировать отъезд своей старой «подруги». Мне придется его принять, я же не зверь. Выпить с ним, и выпроводить отсюда. У меня теперь есть любимая. И мне принципиально важно оставаться культурным человеком в её глазах.

- Мне нравится, как ты стал рассуждать. — Мисс Таллис потупила глаза. — Это не мое дело, но мне... приятно. Ты выглядишь счастливее с того момента, как она появилась в твоей жизни. Перестал срываться на людей. Перестал стравливать их меж собой.

- У меня теперь есть дела поважнее. — Рик покачал в кружке чай. - Как ни странно, мне нравится чувствовать себя семейным человеком. Это... приятно.

- Всем приятно, когда их кто-то любит.

- Безусловно. Но мы отошли от темы. Гостя нужно принять. И, я надеюсь, эта встреча не обернется скандалом. Найти адекватного дизайнера сейчас весьма проблематично. Ему стоит либо спокойно отказаться от моей женщины, либо разорвать со мной контракт, и все равно от нее отказаться. — Холгарт оскалился, но тут же взял себя в руки и прикрыл глаза.

- У тебя такое лицо, словно ты хочешь его избить. — Ран прищурилась.

- Какая разница, чего я хочу? Я должен оставаться правильным, и я буду. Она это оценит, а на остальное мне плевать. — Молодой человек вновь перевел взгляд в окно. — Я не разочарую. Если появится нужда потопить этого дизайнера, то для этого мне даже не придется выходить из комнаты. — Рик вновь оскалился, вслушиваясь в ветер. — Надеюсь, он тоже будет культурным человеком. И мы друг друга поймем.

45. Бумажная баронесса

С каждым днем ходить становилось все легче. Нога все меньше болела, хотя все равно доставляла тяжелый дискомфорт. Прозрачная желтизна расползалась по кронам во дворе, словно вирус, и золотистые листья перемешивались с красными.

Осенние цветы качались на легком сквозняке, птицы все время беспорядочно, летели на юг, и много кричали. Солнце выглядывало из-под плотных облаков, и светилась листва. Падали зрелые яблоки, однако, садовник тут же их подбирал.

Этими яблоками, казалось, пах весь двор, и пироги с ними просто просились на хозяйский стол, несмотря на то что были они маленькими и чрезвычайно кислыми.

Синее небо клоками проглядывало среди белых туч, и Холгарт с улыбкой на него таращился, словно видел впервые. Необъятно красивое, и никогда не повторялось.

Всегда в движении, всегда переменчиво и скандально. Смотреть на него было особенно приятно, когда кто-то сидел на коленях, и смотрел туда тоже. Кто-то, уютный, и теплый, как тысяча яблочных пирогов. Кто-то любимый. Кого ждал, казалось, целую вечность.

- Завораживает. — Тихо сказала она, глядя наверх. — Я понимаю, почему именно здесь твой кабинет. Но почему спиной к окну?

- Потому что лицом к двери. — С довольной улыбкой ответил Рик. — Не хочу встречать затылком своих гостей, и все время оглядываться очень утомительно. А так... завораживает. Да. Очень красиво. Тебе нравится? — Он с надеждой поднял брови.

- Нравится. — Одними губами ответила Нона. — Можно было бы выбрать... компромисс, и поставить стол боком, к стене. И окно видно, и тех, кто приходит.

Боковыми зрением.

- А так сидел мой отец, так что тоже нет. — Холгарт сузил глаза. — Хуже и быть не может.

- Получается, ты из-за отца не сидишь так, как тебе нравится? — Девушка с грустью опустила глаза. — Он, выходит, даже из могилы влияет на твою жизнь. Если ты этого, не хочешь, лучше отказаться от воспоминаний о нем. Разве важно, как он сидел, и что ел? Он — это он. А ты - ты. И пусть он не влияет на твои решения, если ты этого, не хочешь.

- Знаешь, я подумаю над этим. — Мужчина поднял брови. — В твоих словах есть смысл.

Сальровел улыбнулась. Как приятно стало жить, когда он брал во внимание её фразы, советы, и пожелания. Когда слушал без присущего ему въевшегося высокомерия и убеждения: «я все знаю лучше всех». Наверно, это называлось уважением. Иногда она испытывала странную горечь, что уважал он в этом доме только её, но все равно это намного лучше, чем никого. Еще мисс Таллис позволял игнорировать субординацию, и пропускал мимо ушей её критику. Мог бы уволить, чтобы не слушать, но он не увольнял. И Ноне это нравилось. Местами, критика могла быть полезной, и даже Холгарт это понимал.

Девушка с усмешкой прикрыла глаза. Вряд ли она сама его будет критиковать. Не потому, что боится, или вроде того. Больше, практически, не боялась. Скорее потому, что он ей таким нравился. Таким, каким был, не больше и не меньше.

Сальровел осторожно поднялась с коленей, хотя её явно не хотели отпускать. Рик даже скривился от негодования, но тут же взял себя в руки. Зачем? Куда? Можно же еще посидеть. Разве не приятно?

- Я благодарна за те платья, что ты привез мне, спасибо. — Она подняла брови. —Но, все же ходить в многослойном шелке по дому слегка... неудобно. — Глаза собрались в кучу у переносицы. — Изо дня в день ходить. Пока не село солнце, мне хотелось посмотреть какой-нибудь хлопковый сарафан, и вязанную кофту потеплее.

- А, хорошо, конечно. — Мужчина тут же повеселел. — Хочешь я с тобой повыбираю?

- Нет, спасибо. — Нона подняла взгляд к потолку. — Сюрпризом будет.

- Ладно, я согласен на сюрприз. — Холгарт с какой-то странной улыбкой проводил девушку, которая теперь практически не хромала.

Она надолго в его жизни. Навсегда. Ему это грело душу. Даже работать, зная этот простой факт, было легче и веселее. Он досидит за работой до вечера, вернется в спальню, а она будет его там ждать. Выбирать себе платье, или читать книгу. Он ляжет рядом, а она резко, с улыбкой начнет читать вслух. По телу шли теплые мурашки, а все внутри заворачивалось в узел. Книги — очень приятно. Но... немного, не то, что он привык делать перед сном...

Оказавшись в темном холле, Сальровел выдохнула. Как быстро... буквально, за неделю все поменялось. Складывалось впечатление, что счастье лечило даже больную ногу. Было так неловко, когда хозяин носил её по дому, словно куклу или русалку, и всякому самостоятельному шагу Нона радовалась. По крайней мере, убедила его не таскать её из кабинета в спальню. Немного автономии и личного, пространства.

Во тьме коридора едва вырисовывался другой силуэт, отчего девушка вздрогнула.

Затем чуть закатила глаза, и поплелась в комнату.

- Миссис Холгарт, добрый день. — Голос «зеленой» звучал так насмешливо и елейно, что ее хотелось слегка дернуть за её неуклюжую косичку. Так же, как это делали пятиклассники со своими одноклассницами.

- Не называй меня так. — Сальровел обреченно выдохнула. Все равно будут, когда она официально выйдет замуж. Зимой. А до зимы оставалось не так уж и долго.

- Почему? Ты что, оставишь свою фамилию? - Бель уставилась на свою бывшую коллегу и слегка скривилась. — По-моему тебе пойдет фамилия хозяина. Очень пойдет. Нет?

- Скажи. Нас уже все поместье поженило, да? — Девушка жестом поманила подругу в сторону мансарды. Туда, где снова станет светло, и где ни дождь, ни ветры не трогали несчастные цветы.

- Ну да. — Горничная пожала плечами. — Мистер Холгарт сказал, вы помолвлены.

Слушай, я не просто поболтать пришла, у меня новости. Имбрия, в общем, увольняется.

- Что? — Нона недоуменно подняла брови. — Почему?

- Ну. - Анабелла мрачно вздохнула. — Личные причины. Мы пока... втроем остаемся. Я, Идана, и Сандра.

- Очень жаль. Тяжело втроем тянуть такой дом, даже если мисс Таллис рукава закатает. Но не переживай. Придут другие, снова тут все будет как раньше. —Улыбка.

- Не совсем как раньше. Раньше тут был особняк с холостяком-господином. А теперь особняк семейной пары, полная чаша. Вы деток планируете? — «Зеленая» чуть смутилось. — Я о том, что... наверно хозяин наймет няню, раз уж так. Или будет искать служанок, которые неплохо ладят с детьми. Нет, я-то не против, я люблю детей. Но молодые девушки... сюда ехали раньше не только из-за перспективы заработать, а из-за перспективы удачно выйти замуж за молодого шефа. У всех возникали такие мысли, даже у меня, просто я его себе не так представляла. —Служанка потупила глаза. — Я представляла улыбчивого, разговорчивого... ну такого... как тебе сказать. Как ведущего передачи в шесть вечера по двадцать, седьмому каналу. — Глаза собирались в кучу. — Не знаю, смотришь ты или нет, но он такой стильный блондин с искрометным чувством юмора. А мистер Холгарт больше похож на гробовщика, если честно. - Бель неловко улыбнулась. — Поэтому я и сказала сначала, что вы очень друг другу подходите. Ты иногда похожа на труп из-за бледности... а он на гробовщика. Ну?

- Шутка не очень. — Сальровел обиженно склонила голову в сторону и скрестила руки на груди.

- Ну это как спящая красавица и принц, только труп и гробовщик. — Лицо Анабеллы становилось глупее с каждой секундой.

- Стало еще хуже. — Нона усмехнулась. — Юмор с ароматом некрофилии.

- Ладно, забудь, я вообще не об этом. Если у вас детки появятся, сюда на собеседование будут ехать с меньшей охотой. Но за то... наверно... оставаться будут надолго. Больше цапаться будет не из-за кого, хозяин-то женат.

- В этом есть резон. — Сальровел кивнула. — Няня нам вряд ли понадобиться. Мисс Талиис спит и во сне видит, чтобы сидеть с детьми. Вслух не говорит, но дает понять, хотя я не знаю... я не думаю, что готова к детям. — Девушка сдвинула брови. — Мне двадцать один.

- А мистеру Холгарту в этом году будет тридцать.

- В этом году?! — Нона раскрыла глаза.

- Ну да. По-моему, он скорпион по знаку зодиака. — «Зеленая» хитро улыбнулась.

- Почему ты об этом знаешь, а я - нет? — Сальровел схватилась рукой за лоб, на котором выступил пот. — Боже, что же ему дарить? У него все есть!

- Ну... подари что-нибудь, что можешь дать только ты. — Рот растягивался в улыбке от уха до уха. — Мне кажется, он от тебя любому подарку будет рад, он же от тебя в восторге!!

- Ладно. — Девушка нервно улыбнулась. - Я... я что-нибудь придумаю. Жаль, что «оранжевая» уходит, но что уж теперь.

- Не парься. — Анабелла потянулась. — Это просто новость. На тебя... никто тут косо не смотрит, если что. По правде говоря, многие догадывались, что хозяин влюблен в тебя по перовое число. Многие знали, что так будет. Сандра вообще тебе сочувствовала, а Идана повторяла, как заведенная, мол, пусть только все будет хорошо, у них и у нас. Может, она хиппи? Я не знаю.

- Она просто хороший человек. Спасибо, что сказала про увольнение. — Нона улыбнулась. — Я ценю нашу дружбу.

- Буду считать себя фавориткой новоявленной хозяйки. — «Зеленая» рассмеялась. —В самом деле.

Ветер поднимал в воздух желтые листья, и сквозь стекло мансарды их было как никогда просто рассмотреть. Словно стекол вообще не было, и воздух практически ощущался на лице. Все изменилось. Сальровел, вдруг, на самом деле практически хозяйка. Совладелица. Жена. Ей предложили трон, на который даже смотреть до этого было не по себе. Трон, корону, и миниатюрное царство, которое находилось за высоким забором под напряжением, спрятанное от чужих глаз. Но ни гигантское поместье, ни его «подданные» не вызывали столько чувств, сколько вызывал его одинокий, печальный и злобный барон-гробовщик.

Иногда девушке казалось, что будь он обычным клерком, они были бы вместе намного быстрее. А она? Кем была бы она? Может, курьером, который с кислым лицом привозил бы ему салат во время ланча. Может, официанткой, которая после наездов демонстративно отказывалась бы от чаевых. Может, барменом, в заведении, где он любил бы отдыхать после работы. Тихом и не скандальном.