Не то что бы Холгарт любил ездить в город. Напротив, он любил отсиживаться дома, и решать все вопросы дистанционно, но иногда были мелочи, заставляющие его покидать насиженное место. К примеру, срочной и внезапной могла стать, поездка в банк, или к адвокату, где он часто мог задержаться до позднего вечера.
Ран же, время от времени ездила в город с ним, хоть и не любила оставлять работников без пригляда. Но так как по поместью были расставлены камеры, иногда можно было себе позволить выбраться. Женщина все равно не предупреждала о своем отсутствии — пусть лучше думают, что она на месте, будут меньше расслабляться и, как следствие, будет меньше проблем. Она закупалась моющими средствами, продуктами, какие не доставляли курьеры, то бишь разными специями и солями, которые любил использовать в блюдах повар... ярким атласом, чтобы нашить новых лент — так или иначе, в гардеробе горничных это самый часто, заменяемый атрибут. Иногда Рик мог забрать ее, вместе с покупками, но чаще каждый добирался в поместье в одиночку, как и сейчас.
Мужчина медленно поднимался к себе. По пути, уже в сумерках, он никого не встретил — к вечеру его дом, буквально, умирал, хотя должно было быть по-другому.
Ничего необычного, ничего странного, все тихо и превосходно. Было, до момента пока он не взялся за ручку двери своего рабочего кабинета. Прохладной рукой он снял странную цепочку, отпер дверь и лениво зашел внутрь. Включив свет, хозяин слегка вздрогнул: на руке лежало маленькое золотое сердечко. Поток сознания: «что это? Как оказалось здесь? Почему не на столе у Ран?» Множество вопросов, на которые камеры могли дать ответ, но Холгарт ни сразу сел за них. Напротив, он подошел к окну и попытался отдышаться. Сердечко. Эта, вроде бы, мелочь, смутила и выбила его из колеи настолько, что он думал — это послание или случайность? Хотелось верить, что послание, хотя он и злился на эти мысли, мол, такая романтика мерзость, стоит выбросить эту вещь не глядя... однако он стоял и не выбрасывал.
Сейчас его интересовало лишь одно: кто повесил это сердце на ручку его кабинета? Нервенно прокашлявшись, мужчина отмотал одну из камер третьего этажа на интересующий эпизод, где «синяя» горничная, совершенно спокойно, немного удрученно завязывает цепь на ручке странным, легким узлом, буквально чтоб дотронуться — и она останется в руке. Он ухмылялся. Довольно ухмылялся, несколько раз пересматривая одно и то же. Спросить зачем? Не глупый ли будет вопрос? Тогда может просто... пригласить к себе в кабинет помыть пол? Рик откинул назад голову и искренне рассмеялся. Почему, собственно, нет?
16. Кошмары
Эмили ворочалась в холодной кровати. Стук сердца мешал ей уснуть, ощущавшийся, буквально, в висках, и прямо под горлом. Тысячи мыслей плавали в голове, но ни одна из них не казалась девушке достойной. Может что-то подсыпать горничной, чтоб та засыпала на ходу, и ее уволили за невыполнение плана? Или слабительное? Гостья смутилась и накрыла голову подушкой. Служанка явно ее пугала, хотя она и стремилась этого не показывать. А еще больше ее пугало то, что, столь ожидаемое увольнение не состоялось.
Пустые, серо-голубые глаза стояли у нее в сознании, стоило гостье только немного задремать. Странное черное платье, отрешенное лицо и пластмассовая, жуткая улыбка. Если бы Эмили заблудилась в незнакомом городе, а вдоль по улице шла бы только она... девушка ни за что на свете не подошла бы. Напротив, сделала бы вид, что говорит по телефону. Воображение рисовало бледное приведение, с редкими прозрачными волосами, сквозь которые просвечивался череп. Её широкие костлявые ладони готовы вот-вот схватить железной хваткой, отчего-то гостья приписывала этому образу просто нечеловеческую силу.
Нона печально расчесывала волосы и смотрелась в зеркало. Густые, плотные, гладкие... ей всегда казалось, что они ванильные, цвета топленого молока или свежего масла. Было тяжело выискивать у себя седые волосинки, но она справилась, хотя, надеялась, что нет. Они совсем не выделялись на фоне основной шевелюры, но само их наличие вызывало у «синей» некоторую печаль. Слегка за двадцать, а они уже сереют, словно леска, хоть и не заметно, но обидно. В жизни у нее происходило слишком много бед: сперва смерть родителей, после болезнь брата, тяжелая работа, бессонные ночи... Сальровел взялась за лоб и начала гладить себя по голове. Все в порядке, все хорошо.
Прохладный сад немного успокоил девушку. Ветер трогал кожу, обволакивая ее, в темноте постепенно забывалась печаль и забота, правда оставалась странная нервозность, как ком вырастающая в животе. Нона закашлялась, и посмотрела в черное, безликое небо. «Плохая привычка».
Она старалась делать усилие над собой чтобы не думать, но получалось плохо, иногда даже вообще не получалось. Уверенно поставив ногу на старые детские качели, служанка словно оказалась в воздухе, будто под стопами вообще не было ничего, а она во-вот окажется у края космической реальности, во многих километрах отсюда — сверху. Она будет расталкивать спутники своими раскачивающимися движениями, хватать сквозь облака звезды и отчаянно швырять, их на землю, пока кто-то загадывает желание. Она толкнет планету, ускорив приближение зимы, заставит солнце взойти раньше, а луну, при это, оставаться на месте. Цветы не должны вянуть, время не должно течь так быстро. Очаровательная улыбка выступила на лице девушки. Та, вспомнив какую-то книгу, вновь погрузилась в фантазии, пока маятник продолжал раскачивать ее усталое тело.
Шелест деревьев и кустов, скоро все это покроется осенним багрянцем, сад будет медленно засыпать под наступающими холодами. Еще теплая августовская земля не впитывала больше дождевую влагу, отчего луж становилось больше. Нежные осенние травы только набирали силу, чтобы зацвести к сентябрю, и радовать своим запахом всех, кто случайно пройдет мимо них. Сальровел всеми легкими вдохнула прохладный воздух, и... снова закашлялась.
- Я не даю больничный после двух с половиной месяцев работы. Поработай над расписанием, если станет хуже... и над внешним видом, здесь действительно холодно. Распоряжусь, Ран выдаст тебе осеннюю форму. - Голос, будто, прозвучал прямо за спиной у девушки, и та чуть не рухнула с качелей, хотя и удержала равновесие.
- Вы! Что вы здесь делайте? — Служанка взяла себя в руки, сошла с маятника и кивнула темному силуэту, стоящему позади. — Впрочем, не важно, я не в праве задавать такие вопросы, простите.
- Прощаю. И не скучно здесь, почти в одиночестве прибывать всю ночь? — Мужчина ухмылялся, хотя во тьме не то что его лицо, фигура была едва ли различима.
- Нет, совсем нет. Есть время подумать о своем. Взвесить слова и поступки, что, совершались недавно. — Девушка нервничала. Ни одно предположение о том, что, ему могло понадобиться от нее посреди ночи, ей не нравилось. До это дня ее не покидала уверенность — ночью в сад он не выйдет. Но, как обычно, Сальровел не все просчитала, и... недооценила. Вышел.
- А что, есть что-то, о чем ты жалеешь? — Не унимался хозяин. Она не могла понять его тон, потому как не слышала такого ранее. Что он имеет ввиду? На что намекает? И что... ей отвечать?
- Все о чем-то жалеют.
- Меня не интересует все, я спрашиваю тебя. Сейчас твое умение уходить от ответа меня не впечатлило. — Слова произносились, будто, сквозь стиснутые зубы, словно, маленькие ножечки они царапали и пугали. Заставляли напрягаться сильнее, а ком в животе увеличиваться, будто бы кишки завязали в узел.
- Что вы ждете, что бы я сказала? — Нона отвела глаза и немного сконфузилась. — Я действительно жалею, что позволила себе неуважительный тон в сторону вашей гостьи. И, как вы уже знаете, больше такого... не повториться, я вам обещаю.
- Это я уже слышал. - Холгарт, будто бы, тоже слегка сконфузился. Лицо нельзя было разглядеть, но она слышала это в его речи, интонации голоса.
- Вы меня в чем-то подозреваете? — Тихо сказала она.
- Нет. - Мужчина подошел ближе, практически вплотную. Внезапно служанка почувствовала, что на нем нет ни рубашки, ни даже футболки. Смутившись, она слегка отшатнулась и попыталась перевести разговор в другое русло:
- Мне не холодно. А вам? Температура падает, не боитесь... почувствовать себя хуже?
- Не боюсь. — Спокойно ответил он.
Сердцебиение учащалось. Она продолжала пятится, пока не почувствовала спиной пресловутые качели. Живот продолжало сводить, кончики пальцев дрожали, а глаза, казалось, немного влажнели. Нужно было что-то говорить, что-то еще, чтобы пауза не увеличивалась, ведь если он почувствует смущение, или страх, начнет говорить сам. Скорее всего, это будет просьба, а, значит, ничем хорошим не кончится. Мужчина продолжал подходить ближе, отступать до бесконечности нельзя, особенно когда сзади находится препятствие. Слишком близко. «Какого черта он опять голый?! Купил бы вентилятор, если так жарко» - эта мысль, раз за разом приходила ей в голову, заставляла краснеть, хотя то не было заметно из-за темноты.
Внезапно он ринулся вперед, схватил служанку за плечи и, с ухмылкой, прижал к горячему телу:
- Ты холодная. А, говорила, не мерзнешь. — Послышался тихий смешок. Она слышала частые стуки чужого сердца, не вырывалась и не отвечала.
- Почему вы здесь? Сейчас глубокая ночь.
- Вышел на тебя посмотреть. Ты не рада?
- Не знаю, что вам ответить, я же на дежурстве. — Нона сузила глаза и принюхалась, от хозяина исходил не слишком сильный, но довольно стойкий запах алкоголя. — Вы же знаете, что произошло днем?
- Да? — Мужчина ухмыльнулся и вскинул брови, хотя, на минуту замер и задумался.
Его собеседница заметила это и продолжила:
- Наша гостья пыталась подставить меня, подкинув свое украшение. — Сальровел слегка поежилась и отвела глаза. — Я оставила его у вашего кабинета, надеюсь, вы заметили и знаете, о чем речь. Полагаю, она будет добиваться моего увольнения.
Простите меня еще раз за тот тон.
- То есть как? — Рик стиснул зубы, но сделал вид, будто особо ничего нового не услышал.
- Вы - как никто другой знаете, что я исполню любой ваш приказ. И сейчас, я отреагирую на это так, как вы скажите.
- Тебя не за что увольнять. Пока что. Если ты меня лично не разочаруешь, мы сработаемся.
Крупные, мужские легкие наполнились холодным уличным воздухом. Голос ощутимо стал холоднее, и, будто, отстраненнее. Он все еще недвижимо стоял, раз за разом переосмысливая сказанное, после чего вновь ухмыльнулся и продолжил: - мне пора. Вернись сегодня раньше с дежурства, у меня к тебе будет небольшой разговор.
Холгарт осторожно, бесшумно отстранился и, словно призрак, пошел прочь.
Горничная непонимающе смотрела ему вслед, пытаясь понять такую перемену настроения, но никаких мыслей в голову не приходило.
Настроение стремительно скатывалось в глубокую яму. Уже из комнаты он продолжал смотреть в пустое, черное окно за которым нельзя было ничего разобрать. Слишком уж сгущенная темнота сегодня лежала вдоль дорог, даже в его саду. Он злился на собственную глупость. В какой-то мере, даже, наивность.
Насколько нужно было углубиться в фантазии, чтобы принять подвеску за знак внимания? Как можно было? Грусть, глупое разочарование в самом себе. Намного большее, чем в ту ночь, когда Ран застала его в комнате служанки. Откуда это
странное чувство? Он что, ждал от нее знаков внимания?
Ты все понял не так, сентиментальный идиот.
Мужчина запрокинул голову к потолку и рассмеялся. С чего бы ей флиртовать со своим шефом, когда она уже спит с ним по договоренности. Зачем это ей? А, главное, зачем это ему? Какая разница, что у нее на уме, когда она предоставляет свое тело, совершенно беспрекословно, никак не препятствуя, покорно склоняя голову, плечи, и... всю себя.
Ее можно пусть в расход. Заставить делать что угодно, на что хватит ее корыстного подчинения. И, почему нет, можно дай ей приказ открыто флиртовать. Всего лишь щелкнуть пальцами, и она будет садиться на колени, делать массаж, просить о близости... насколько хватит ее актерского мастерства.
Рик потер лоб и глубоко задумался. В общем-то... зачем это ему? Неискренние эмоции чаще отвратительны и специфичны, стоило только взглянуть на ее фирменную улыбку. И, раз так, нет никакого смысла устраивать спектакль. Он, в итоге, вернулся к тому, от чего начал свои рассуждения. Но, раз так, зачем ему вообще ее эмоции? Что он хочет найти в ее глазах, кроме подчинения, да и что вообще нужно?
Ему хотелось быть одному и ни о чем не думать. Тишина, бумаги, раскиданные по столу... у него не было привычки наводить беспорядок, но когда мысли где-то были далеко, он мало обращал внимания на окружающую действительность. В том числе и на случайные бумажки. Невыносимое напряжение в теле и биение сердца, хотя хозяин, вроде бы, отвлекся. На рассвете спать не хотелось, напротив, нужно настраиваться на неадекватную бодрость и активное подавление головной боли.
Темный коридор наводил мрак и ужас на любого, кто случайно мог тут оказаться, но только не на хозяина поместья. Мужчина медленно спускался вниз, замечая у окна второго этажа знакомую фигуру. Светловолосая девушка в странном черном платье уныло вглядывалась в воображаемую линию горизонта, ведь в темноте невозможно, что-либо разобрать. Холгарт едва заметно ухмыльнулся и, словно привидение подкрался сзади:
- Прогуливаешь дежурство? Как интересно...
- Вы? — Нона резко отпрянула, явно испугавшись.
- Я. Попробуй угадать, что я скажу далее. Кажется, тебе мало штрафных санкций, если ты самовольно покидаешь пост.
- Простите. — Прошептала служанка, закусив нижнюю губу. По лицу, алой сеточкой стал расползаться румянец, и, хотя в коридоре стояла непроглядная тьма, мужчина заметил это.
- Посмотрим. — Уверенные руки схватили молодую, упругую грудь девушки, от чего, та прикрыла глаза и шумно выдохнула. Ловкие, горячие пальцы массировали чувствительную кожу, делая акцент на сосках и коже вокруг них. — Как бы ты не пыталась это скрыть, ты очень чувствительная.
- Умоляю, не увольняйте меня. Что мне на этот раз сделать? Ради вас я пойду на все... — Сердцебиение учащалось, она постоянно сглатывала, облизывая порозовевшие влажные губы. — Вы же знаете.
- Всего лишь снять пару деталей одежды, для начала.
- Все что скажите... — Горничная послушно сняла с себя платье, положив на подоконник рядом с собой. Белья под ним не было, ведь оно итак было маловато ей в груди. Следом она тихо, осторожно и неловко сняла бриджи, положив их к платью. Хозяин наблюдал за ней ухмыляясь, ночную тишину тревожили лишь дыхания двух возбужденных тел.
- Так тебе идет намного больше. — Он подошел ближе, погладив служанку по голове. Она продолжала облизывать губы, смотря сквозь темноту на своего работодателя.
-Я...
- Хочешь что-то сказать? — Рик, приблизившись совсем в плотную, обвил руками голое тело своей подчиненной, после чего слегка безумно заглянул ей в глаза.
- Я люблю вас... - Нона шептала, отводя взгляд в сторону. Ее руки немного дрожали, а ноги подкашивались, будто она теряет равновесие, от чего мужчине пришлось схватить ее сильнее. Девушка прижималась к нему. Явно сильно нервничала, и боялась получить ответ. Ее неловкость заводила его, ведь спокойная и уверенная в себе служащая сейчас терялась словно школьница на экзамене.
- Вот как? Я хочу слышать это постоянно. Все время. Даже если будет сказано случайно, даже невпопад. — Он говорил совсем рядом с ее губами, отчего она, буквально, дышала его воздухом.
- Так вы... принимаете мои чувства? — Тихо продолжала служащая, поднимая смущенный взгляд на возлюбленного.
- Да. — Так же тихо, и, немного шокировано произнес хозяин. Ему нравилось все, что, происходит, безумно нравилось, до последнего вздоха.
Вдруг одна из дверей сзади раскрылась. По этажу за их спинами находились комнаты других горничных, и не было ничего странного в том, что одна из них ночью захочет в уборную. Однако, служанки на пороге комнаты не было. В дверном проеме стояла огромная, серая свинья, с черными, как уголь, глазами и крупными копытами. За ее спиной находилось обычное, вроде-бы, помещение, но, присмотревшись, Холгарт увидел свинарник, и слегка отпрянул от двери. Дощатый пол с крупными дырами, грязная солома, вонь, смрад, и десяток таких же мерзких маленьких поросят. Животное хищно смотрело то на него, то его спутницу, отчего мужчина рефлекторно закрыл ее спиной, продолжая смотреть в глаза огромной свинье.
Внезапно распахнулись все двери на этаже. Правда, ни за одной из них никого, более, не было, просто сильный порыв ветра снаружи дома, что заставил открыться все помещения разом.
- Эта все твоя вина. — Послышалось из-за спины. — Мы могли бы продать ее на мясо, а за эти деньги спасти моего брата, но ты не сделал этого. Она все еще здесь. — Холодный женский голос резал воздух словно нож, хозяин слегка обернулся, глядя на лицо своей любимой. Глаза девушки почти полностью провалились в череп, их окружали огромные черные синяки. Носовая перегородка отсутствовала, а губы ссохлись и истончились настолько, что, казалось, если она сейчас улыбнется, то затопит кровью все что ниже: а именно молодое нежное тело.
Рик с ужасом раскрыл глаза, абсолютно седые волосы служанки напоминали тонкую проволоку, а голос становился все более высоким и хриплым с каждой секундой, казалось, она вот-вот перейдет на писк.
За окном послышались крики птиц, то ли ворон, то ли грачей... хотя самих их силуэтов было не разглядеть сквозь ночную тьму. Холгарт все еще не отпускал стремительно поменявшуюся девушку, хотя и замечал, что с каждой секундой ее тело становится все холоднее и тоньше. Делалось, буквально, неадекватно холодным. Он вздрагивал, проверяя, жива ли она, а та с ухмылкой косилась, наблюдая за его попытками прощупать ей пульс.
- Ты все испортил, я ненавижу тебя. Где мои деньги, где?!
- Тебе нужны деньги? — Холодный озноб прошел по спине, он не мог совладать с нахлынувшей паникой, и изо всех сил старался сохранить самоконтроль. —Сколько?
- Все твои деньги! — Уверенная женская рука указала вдаль коридора, где на виселице, раскачиваясь, висел случайный силуэт молодого человека. С лицом, просто невероятно напоминающим его любимую «синюю» служанку. — И тогда, может, он очнется! Ты так и не продал то мясо, ублюдок, я ненавижу тебя!! Я сама сдам тебя на мясо, ты будешь страдать!!! — Голос уже походил, более, на крик выпи.
- Он не очнется, Нона, он мертв. — Голос дрогнул. Холгарт стиснул кулаки, собирая остатки разума, однако мужчина, висевший на петле, резко открыл глаза:
- Сестра, любимая, я с тобой! — Хрипел он, после чего девушка кинулась и, с неадекватной ухмылкой стала стаскивать с полуразложившегося трупа штаны:
- Я люблю тебя, братик, люблю! Сейчас покажу как я тебя люблю! - Она упала перед повешенным на колени.
- Пожар! — Резко весь дом оглушил вопль Ран, но где она, и, откуда кричит, хозяин не мог понять. — Пожар, мы горим! Выходите все быстрее из здания!
Растерянный мужчина, находившийся на грани отчаяния, бросил взгляд на окно позади себя, но тут же от него повеяло адским жаром. Пол начал накаляться, а из каждой открытой двери в коридоре виднелись огромные языки пламени. Служанка продолжала раздевать ухмыляющийся труп, но Рик все равно ринулся вперед, к ней. Что-то закричал, однако, собственного голоса не услышал, будто бы его выключили:
- Нона, хватит, нельзя здесь оставаться! — Его трясло. Ни одна мысль не могла оттенить этот страх. Она его не слышала. Никто его не слышал.
Сделав несколько крупных прыжков через огонь, хозяин вмиг оказался рядом со своей неверной любовницей, и, стиснув зубы, перекинул ее через плечо.
Вся лестница пылала. От первого этажа практически ничего не осталось, он слышал крики своих служанок и никак не мог им помочь, ничего не мог с этим сделать. На улице стояла рыдающая Ран, с ужасом наблюдая за горящим поместьем, а потом посмотрела на плечо своего работодателя, и ужаснулась еще сильнее:
- Господи... сгорела. В пожаре заживо сгорела.
- Что?! — Рик кинул взгляд на девушку, лежащую на плече, однако вместо нее там болтался сгоревший, еще даже немного тлеющий труп.
Резко выдохнув, мужчина раскрыл глаза и тут же поднялся с кровати. Светлая комната, тишина. Холодный пот струился по лицу и спине, он никак не мог отдышаться и взять себя в руки. Еще не до конца понимал, что все это был сон.
Мерзкий кошмар. Последнее время сны ему не снились, поэтому он был удивлен.
Эмоции, что скопились в нем ночью, буквально, разрывали усталую голову. Хозяин взялся рукой за лицо и вновь глубоко вздохнул. Возможно, ближайшее время ему, все-таки, придется попринимать успокоительные.
Нона, у которой так и не хватило сил раздеться, лежала на прохладной кровати, разглядывала узоры обоев на стенах. Еще одно дежурство подошло к концу. Дата операции Тео назначена, но легче от этого не становилось. Новостей от него было с каждым днем все меньше. Неужели у брата не хватает сил даже на звонок? Или что-то случилось? «А может он просто хочет, чтоб я отвыкла от него» - крутилось у нее в голове, хотя служанка старательно отгоняла от себя эти мысли. Он просто, занят. Чем-то.
В попытках подавить ужасную головную боль, Рик медленно зашел к себе в кабинет, но тут же оперся на стол, почувствовав тошноту. Нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать прямо сейчас. Например, поработать.
В ту же секунду дверь раскрылась, и, во внутрь, словно весенняя стрекоза, влетела Эмили. Она покружилась в новом платье вокруг своей оси, несмотря на то, что Холгарт стоял к ней спиной. Приблизившись, гостья мягко чмокнула его в щеку:
- Какое утро, любимый! Какое утро! Тепло, поют птицы, ветра нет!
- Я не слышал здесь птиц ни разу. Может тебе кажется? — Он сузил глаза и стиснул зубы. Отвечал хозяин медленно, лениво, и даже потратил некоторое время, чтобы понять, кто перед ним стоит.
- А знаешь, когда мы приехали к тебе, ты сильно изменился. Что произошло? —Эмили устало вздохнула и присела на стул. — Если у тебя что-то случилось, можем решить это вместе. Я думала, я приеду, и мы все время будем проводить вдвоем...
- Я предупреждал, у меня работа. — Мужчина потер брови и, наконец, повернулся к собеседнице, оперевшись на стол теперь уже спиной.
- А я думаю, тебе что-то мешает. Или кто-то. — Девушка закинула ногу на ногу и подозрительно осмотрела любимого. — Скажи, ты бы встречался со мной, если бы мой отец не стал подписывать контракт на партнерство с тобой?
- Да. — На автомате ответил Рик, прикрывая ладонью красные, усталые глаза.
- Почему ты тогда так изменился совсем другим!
Прошло почти полгода, раньше ты был другим.
- Я, в общем-то, никого не держу. Раз я тебя не устраиваю... хочешь бросить меня?
Не буду в обиде. Может, я вообще не тот человек, за кого ты меня принимала. —Хозяин бросил на гостью резкий взгляд, отчего у той широко раскрылись глаза. Она тяжело переваривала каждое слово.
Послышался стук. Эмили вздрогнула, а Холгарт, как будто, вообще не обратил на это внимания. В следующее мгновение в кабинет осторожно, с подносом вошла столь ненавистная гостьей «синяя» служанка. Она, держа этот поднос, медленно поклонилась и, совершенно безэмоционально отчеканила:
- «Красной» не будет, сегодня ей плохо, пока я за нее. — Горничная похлопала усталыми глазами и едва ли сдержала наплывающий зевок. Увы, она не смогла отказать в просьбе больной коллеге, но на сегодня эта просьба точно будет последней. После Нона точно пойдет спать, и на этот раз закроет дверь на ключ.
- Уйди, я не хочу никого видеть. — Тихо процедил хозяин, с ног до головы осмотрел прислугу, после чего снова дотронулся до больной головы. — Особенно тебя.
Исчезни.
- Слушаюсь. — Так же спокойно ответила Сальровел, поставив поднос к на стол. Ни секунды не думав она, словно тень, выскользнула из помещения, и только неловкое молчание напоминало двоим об ее недавнем присутствии.
- А ты? Не слышала? Я сказал, что не хочу никого видеть. — Рик лязгнул зубами.
- Я слышала! — Вскрикнула Эмили, со слезами вылетев из помещения. «У него просто плохое настроение» - без остановки повторяла она сама себе. Плохое настроение, нужно всего лишь подождать. Плохое настроение...
Оставшись, наконец, в желанном одиночестве, мужчина схватился за лоб, но уже не оттого, что он болел. Рик прокручивал сказанные самим собой фразы. Не то что бы он чувствовал себя виноватым, скорее он просто не хотел проблем, которые рождали эти неосторожные слова. Ночь оставляла странный осадок, от которого никак нельзя было избавиться. Что-то, похожее на остатки обиды, злобы и страха.
Отчего-то «синяя» не могла объяснить, почему эти слова ее задели. Хозяин часто ее задевал, но сейчас это было особенно неприятно, даже больно. Мысленно, Сальровел благодарила судьбу за то, что днем она спит, а не натыкается на него повсюду, и не нервничает лишний раз.
Эмили искренне злилась на поведение своего мужчины, многое объясняя тем, что его самомнение росло не по дням, а по часам. Острый ум, сильное тело, красивые глаза... все это ничего не значило, когда... этим умом он рождает такие острые, неаккуратные фразы, телом всего лишь опирается на стол, а взглядом уничтожает, буквально, втаптывает в грязь. Все это не важно, когда в душе ничего нет, а ей сейчас казалось, что не было. Она вообще плохо понимала его чувства, желания, потребности. Все то, что, как она думала, составляет душу. Такой странный.
Такой... притягательный.
17. Не оглядываясь
«Зеленая» всех во всем подозревала. Хотя стремилась этого не показывать, да и вообще выглядеть весело, обычно. Она проводила взглядом возвращающуюся с этажа Нону и глубоко вздохнула. Нет, не потому Сальровел печальная, что не выспалась. Наверное, застала хозяина с гостьей и загрустила. Может... она только для вида сказала, что не будет его охмурять, а на деле... «В этой битве за босса...»
- Бель усмехнулась. «Я бы поставила на «синюю»... четверть зарплаты». Эмили казалась «зеленой» слишком милой и непосредственной, даже через чур, сможет ли такая увлечь шефа? Со стороны сложно было судить, но ей казалось, что нет.
Мисс Таллис дала горничной задание почистить гостевые ванные, но та никак не могла собраться с духом, чтоб начать его. Она бесцельно бродила по этажу, в надежде увидеть или услышать что-нибудь интересное. В последнее время интересности в поместье случались практически каждый день.
Ветра на улице не было, а прямо под окном над крупной клумбой трудились «фиолетовая» и садовник. Мужчина громко смеялся, хотя на этаже этого почти не было слышно. Рядом с воротами что-то, как обычно, не поделили «красная» и «желтая». Хотя они и были подругами, эта дружба часто натыкалась на небольшие ссоры, а иногда даже скандалы. Ходили слухи, что Сандра влюблена в частого гостя хозяина и его непосредственного партнера, однако доказать этого никто не мог. Анабелле, в общем-то, не были нужны доказательства чтобы верить во что-либо, она не была ни скептиком, ни уже тем более, критиком.
Белые облака плыли по небу, девушка наблюдала за ними сквозь стекло, и представляла, что это ее ванна, но уже чистая, мытая, а ей вообще не придется ничего сегодня делать. Приятная атмосфера явно хорошего дня, обещающего хорошее настроение.
Вдруг за спиной горничной скрипнула дверь одной из комнат. «Зеленая» резко обернулась, увидев в дверном проеме «оранжевую», и расплылась в довольной улыбке:
- Тоже еще не приступала? Представляешь, Поли, мне сегодня гостевые ванные драить, а нет ни сил, ни желания. Еще, как назло, такой день хороший, на улицу хочется! Вопиющая несправедливость, да?!
- Да... — Горничная едва заметно потрясла головой и стала медленно подниматься наверх. Отсутствующие карие глаза не выражали никаких эмоций, девушка отвечала на автомате, будто робот, ее лицо немного пугало, создавалось впечатление, что у нее кто-то умер, или ее уволили, или случилось еще что-то.
- Полианна? — Бель сдвинула брови, но та не ответила, продолжая подниматься наверх. Ее руки слегка дрожали, «зеленая» заметила это, и ее это пугало.
Создавалось впечатление, будто это теперь ни сколько ее коллега, сколько отчаявшийся зомби.
«Зеленая» медленно попятилась, а как только скрылась за стенкой, со всех ног побежала в конец коридора. Остановившись у крайней двери она, что было сил, стала бить в нее кулаками с истошными воплями:
- Нона, вставай, что-то не так! Нона! Встань ты уже, потом отоспишься, тут проблемы! Нона я боюсь идти за ней одна! — Анабелла шлепнула по двери ладонями и стала прислушиваться. Из комнаты доносилось легкое шевеление, и вскоре она приоткрылась. В образовавшейся щели показались два серо-голубых глаза, хотя, учитывая обстоятельства, их, можно было назвать скорее красными:
- Будьте вы все прокляты... - Бубнила под нос Сальровел, осматривая «зеленую» с ног до головы. — Что, вместо тебя тоже что-то сделать?
- Нона! Полианне, по-моему, плохо! Все на улице, я боюсь идти за ней одна, вдруг что случится!
- Может пойти с этим к мисс Таллис? — Девушка устало зевнула.
- Нет времени ее искать! Может случиться что-то плохое, я чувствую!
- Бель. Если чего-то плохого, в итоге, не случиться, клянусь, я закатаю тебя в асфальт. — «Синяя» захлопнула дверь, но, буквально через минуту, уже одетая, снова показалась на пороге. Горничная явно была в бешенстве, оттого что даже сейчас ей не дают поспать, и от напряжения у нее дергались нижние веки.
- Идем скорее! — «Зеленая» схватила подругу за запястье и бегом потащила наверх, туда, где пару минут назад была «оранжевая».
- Я ненавижу вас всех... - Уже без особой злости, но с сильной усталостью повторяла Нона. Все время слипались глаза, но она, усилием воли, открывала их обратно.
Третий этаж был, как обычно, холоден и пуст. Анабелла редко тут бывала, и сейчас она, с особым вниманием осматривала любой закоулок, где могла скрыться «оранжевая», но ничего не видела, и ничего не понимала. Девушка была уверена, что коллега не у шефа, они вообще, после случайно подслушанного ею казуса почти не виделись. Но куда она могла пойти?
- Оранжерея? — Спокойно произнесла «синяя», печально окинув взглядом этаж.
- Точно, идем!
Мансарда, как ни странно, была не заперта, хотя ключ от нее имели лишь хозяин, мисс Таллис, и садовник, хотя первые двое бывали там не так уж и часто. Высокие странные растения, похожие на вьюны, уличная прохлада и свет... одно из панорамных окон было раскрыто настежь. Напротив него, буквально, в проеме, стояла Полианна, безотрывно вглядываясь в небо. «Зеленая», было, хотела что-то крикнуть, но «синяя» тут же зажала ей рот рукой, призывая к молчанию, поднеся палец к губам. Слышались тихие всхлипы, пальцы «оранжевой» продолжали дрожать, а иногда даже все тело пронзал неконтролируемый нервный холод.
С обратной стороны дома никого не было, служанку в окне никто не видел, и не мог увидеть. Нона медленно, словно приведение, стала приближаться. Шаг за шагом, ее не слышали и не замечали. Анабелла раскрыла глаза, сердце билось так сильно, что было готово, вот-вот, вылететь у нее из груди. Интуиция подсказывала, зачем Полианна стояла здесь сейчас. Подсказывала очень жуткий, невыносимый вариант.
Сальровел продолжала приближаться. Губы от напряжения вытянулись в нитку, она не моргала и не делала лишних телодвижений, упрямо приближаясь к коллеге.
Подкравшись на расстояние нескольких метров, девушка сделала резкий рывок вперед, схватила испуганную горничную за талию, после чего повалила ее на холодный каменный пол. «Зеленая», затаив дыхание, наблюдала, будто бы это было немое кино: ее подруга, в мгновение ока, влезла на ошарашенную Полианну, еще сильнее придавливая, левой рукой схватила ей руку, а правой, что было сил, дала ей звонкую пощечину.
Глаза «оранжевой» расширились, губы дрожали. Она едва ли сдерживала истерику, пытаясь, наконец, понять, что произошло.
- А теперь слушай меня. — Тихо произнесла «синяя», хотя ее слышали все, кто был на мансарде. —- Это всего лишь третий этаж. Скорее всего ты не сдохнешь, а останешься инвалидом, обременяя жизнь близких и друзей. Мне плевать, что у тебя случилось, но ничто не стоит твоей жизни, ты меня поняла? Слышишь?
Хорошо слышишь? Ни одна неудача не стоит жизни. Все можно пережить, покончить с собой — это значит сдаться, опустить руки. Отказаться от счастья, которое тебя ждет впереди после прожитой боли. Борись за себя. Все можно поправить, поняла? Все. Даже смерть близких, со временем, есть же другие близкие люди, ты не одна, я знаю это. Неудачная любовь? А что если попробовать снова? Оглянись вокруг, по земле ходит более трех миллиардов мужчин, и еще столько же женщин. Неужели не найдется кого-то для тебя? Живи дальше, попробуй сначала. Прими боль, разочарование, и найди в себе силы идти дальше.
Из любого положения можно выйти достойно, нерешаемых проблем нет. Все можно поправить, кроме собственной смерти. Это билет в один конец. В полете передумать не выйдет, а ведь земля настанет так быстро, не успеешь крикнуть.
Жизнь полна радостей, вспомни, что ты любишь: книги, песни, еду... все это исчезнет, сделай ты еще шаг. Думай о том, что будет впереди. После боли. Сейчас нужно только немного потерпеть. Потом все наладиться, я обещаю тебе. Борись за себя, умоляю, борись. Ты — это самое важное, что у тебя есть. Без этого ничего не будет. Никогда.
- Я... - Слезы неконтролируемым потоком лились из глаз «оранжевой». Девушку сводила судорога, она попыталась обнять свою спасительницу, но та крепко прижимала ее к полу.
- Позови мисс Таллис, Бель. Теперь ты можешь потратить время, чтоб ее найти, да.
— Нона глубоко вздохнула и слегка расслабилась. — И закрой это чертово окно, уже даже меня начинает раздражать.
«Зеленая» завороженно кивнула и, обойдя своих коллег, выполнила просьбу «синей», после чего осторожно вышла. Сальровел продолжала держать рыдающую служанку, едва сдерживая кашель. Невероятная усталость все сильнее давала о себе знать — дыхание сбивалось, воздуха, будто, не хватало, голова немного кружилась, и, начинала, понемногу, болеть.
Управляющая пришла на удивление быстро. Анабелла по дороге рассказала той все, что произошло, посеяв в сердце женщины настоящую панику. Как такое могло случиться? Почему? Что Полианну подвигло на такое?
Как только появилась возможность, Нона поспешила удалиться. «Оранжевую» утешали, приводили в себя, жалели... а Сальровел всего лишь хотелось, наконец, отдохнуть. Ближе к вечеру опять придется ненадолго выступить в качестве «синей», а после ночное дежурство. Вроде бы, вместе с конюхом, хотя она не видела его уже несколько ночей. Почему здесь никогда ничто не может быть обычно? Вечно что-то происходит, кому-то плохого, бесконечные подставы, неадекватные требования...
«Плохая привычка».
Сонливость испарилась, слишком много негатива, что занял рассудок горничной.
На ватных ногах она спускалась вниз. Ее подушка уже давно остыла, белый свет, сочащийся сквозь шторы, слепил, Нона иногда кашляла, но старалась не обращать внимания на это. В последнее время у нее не было времени убрать собственную комнатку, и она, как обычно, пообещала сама себе выделить на это время в ближайшем будущем...
Быть может, это был один долгий микросон, а, может, она сама не заметила, как долежала до звонка будильника. За окнами все еще светло, но долго это не продлиться.
Одевшись, девушка высунулась из комнаты. Как обычно, ни души, за исключением... Возле одного из подоконников стояла Полианна, но, как ни странно, не в форме горничной. Она была в узких синих джинсах и цветастой футболке, рукой придерживала небольшую красную сумочку. Сальровел вскинула брови. Что происходит?
- А, это ты, привет. — Девушка махнула рукой и печально кивнула. — Спасибо тебе за... за все, в общем-то, спасибо.
- «Оранжевая»? — Нона потерла глаза. — Что случилось, берешь отпуск?
- Я больше не «оранжевая». — Тихо ответила та. — С меня довольно. Не уйди я сейчас, уже завтра, возможно, будет слишком поздно. Спасибо что привела меня в чувство, я настолько погрязла в себе и своей неразделенной любви, что, казалось, не выкарабкаюсь. Виделось лишь одно решение проблемы. — Она потупила глаза, слегка покраснела и отвернулась.
- Ты уволилась? - Так же тихо произнесла ее собеседница. - Что же, я... желаю тебе счастья. Надеюсь, в большом мире ты найдешь все то, чего не нашла здесь. —«Синяя» задумалась. По приходу сюда она неловко застала хозяина с Полианной.
Что было между ними позже, сказать трудно, да и стоит ли ей это знать? Казалось, что раз она может спать с ним за деньги, может и еще кто-то. Однако, судя по всему, деньги не причем... здесь был уже другой случай.
- Спасибо. Я думаю, у меня все сложится хорошо, однажды. Попробую начать сначала, может, действительно получится.
- Удачи. Люби себя и помни: никакая неприятность не стоит твоей жизни, даже неразделенная любовь.
- Да... да. Тебе тоже удачи, надеюсь, ты получишь то, зачем пришла. Прощай.
Больше меня тут ничто не держит. Я просто... ждала тебя, чтобы поблагодарить. —Полианна грустно улыбнулась и пошла вниз.
Сальровел словно зачарованная, шла за ней до самого порога, провожая взглядом удаляющийся силуэт. Она искренне надеялась, что теперь ее жизнь наладиться, и все будет хорошо. Верила, что однажды, она сможет так же, отпустив все, уйти отсюда не оборачиваясь.
Эмили проснулась после дневной дремоты, услышав за дверью странный разговор, будто, одна из служанок уволилась. Девушка взволнованно стала озираться по сторонам, после чего попыталась прислушаться. Она различала только обрывки фраз, несмотря на то, что дверь была приоткрыта. «Может... он все-таки решил ее убрать?» - пронеслось у нее в голове, ведь утром мужчина был настроение решительно, и даже резко. Только ли в настроении дело? Возможно он, все-таки, сделал выбор не в пользу «синей»...
Гостья нервно заерзала на месте и выглянула в коридор, однако, как только она это сделала, «фиолетовая» с «красной» резко притихли и начали приветливо улыбаться. Эмили это не слишком-то понравилось, сразу стало ясно, что ей в лицо никто не скажет правду. Лучшим решением было спросить обо всем у самого хозяина поместья, хотя очень неловко подниматься к нему после последней ссоры.
Да и, впрочем, не хотелось. Девушке нужно было, чтобы он сам извинился, пришел, сказал, что был не прав... а тут она, будто, снова навязывается сама. Однако, быть может это такой шаг к примирению? Молча уволил, и все. Ей хотелось так думать, но, чтобы знать наверняка, нужно спросить.
Дорога наверх стала для нее нервной и неловкой. Медленно переставляя ноги, Эмили боролась за каждый шаг с самой собой, и перед самой дверью резко замерла. Внутри, как обычно, было тихо, она глубоко вздохнула и зашла в кабинет:
- Рик, привет. — Она подняла глаза. Мужчина сидел за столом и довольно быстро, стучал пальцами по клавиатуре. — Я слышала, ты кого-то уволил... почему?
- Нет. — Он продолжал печатать, не поднимая глаз.
- То есть как нет?
- Вот так. Нет. Одна из горничных уволилась сегодня. Я ничего не делал и мне, в общем-то, плевать. Я уже сказал, что никого здесь не держу. — Холгарт сцепил зубы, сосредоточение медленно выветривалось с приходом девушки, и его это раздражало. - Что-то еще?
- Ничего. — Она резко вышла, и хлопнула за собой дверью.
Мужчина скривился, гримаса отвращения появилась на лице вслед за таким же настроением. «Оранжевая» уволилась, он не знал причин, но не сложно было догадаться, почему. Заменил её новой игрушкой, а затем привел домой девушку.
Рик не чувствовал ни печали, ни сожаления, ни грусти... скорее неприязнь, которую нельзя было объяснить. Значит, опять придет кто-то еще, но как и когда — уже не сильно волновало. Стоило поговорить с Ран по поводу ухода Полианны, он не знал подробностей, а лишь подписал заявление. Вроде, на этаже что-то случилось, и как только хозяин смог бы освободиться, он узнал бы, что произошло.
Опускаясь, темнота приносила с собой некоторую тревожность и волнение. Многие в поместье стремились освободиться раньше и разойтись по своим комнатам.
Ничего, вроде бы, не менялось, они продолжали обсуждать друг друга, рождая нелепые слухи и сплетни. Несерьезные, тихие разговоры из-за дверей походили на молитвы, и, если не прислушиваться, становилось жутко. Далекие сирены слышались как страшные вопли, тени плавали по стенам и потолкам, ловя случайные источники света. Неловкие звуки и скрипы рождали страхи, кто-то, высовывался из-за своей двери, но выходить не решался. Шторы, будто бы, шевелились сами, а не под напором ветра, ворвавшегося через открытое окно.
В уголках коридоров и некоторых помещений что-то поблескивало, под определенным углом, однако, если резко туда посмотреть то, казалось, ничего нет.
Грация темноты, обман зрения. Маленькая, но довольно сильная линза чудилась глазом мерзкого монстра, прячущегося в тени, но, если внезапно развернуться, ничего нет. Как и всегда.
Он судорожно теребил в руках ручку, пытаясь сосредоточится, но не получалось.
Иногда на телефон приходили СМС, Рик косился в его сторону, но не собирался их читать. Впервые за долгое, долгое время хозяин ощущал страх, и это трудно было контролировать. Несмотря на то, что внешне он был абсолютно спокойным, внутри закипало одна из самых сильных эмоций. Создавалось впечатление, что чем темнее за окном, тем беспокойнее он себя чувствовал.
Еще одно СМС. Резко и шумно выдохнув, мужчина встал и подошел к небольшом узкому шкафу, стоящему возле стены, раскрыл его, и стал изучать содержимое.
Поразмыслив около десяти секунд, он выхватил оттуда черную кожаную куртку.
Начал куда-то собираться. Непонимание на лице сменялось то паникой, то сосредоточением, то нервозностью. Холгарт старался взять себя в руки, хотя получалось это больше плохо, чем хорошо. Вскоре автомобильные фары, сквозь кованые ворота осветили ночной сад, заметив это, хозяин запер кабинет и прямиком направился вниз, нигде не останавливаясь и не задерживаясь. Темно, одиноко, давяще. Два узких источника света освещали ему путь, когда он вышел из поместья и быстрым шагом направился к машине. Гулкий рев автомобильного, мотора забирал на себя все внимание, шелест деревьев, более, не был слышан.
Как, впрочем, и собачий вой.
У него были планы на этот вечер. Мысли, планы, дела... вот только случайное обстоятельство все изменило, и теперь, вместо того чтоб наслаждаться одиночеством и удовлетворять свое любопытство о дневном инциденте, он был вынужден сесть в машину. Личный шофер знал, куда и зачем они поедут, и, как обычно, не задавал лишних вопросов.
- Я тебя не узнаю. — Тихо сказала «зеленая», сузив глаза. - Когда ты пришла сюда, то была такой милой. Вежливой, дружелюбной, неловкой. Что сейчас случилось? Твои слова словно ножи. И взгляд как у маньячки.
- Может, я всегда такой была? Просто ты... не сразу поняла это? — «Синяя» добродушно улыбнулась. - Все в порядке.
- Если так, то ты очень хорошо притворялась обычной. — Анабелла потерла виски. — Я предложила тебе приручить хозяина... но теперь уже не знаю, кого кому придется приручать.
- Пусть он идет ко всем чертям, этот хозяин. - Нона стиснула зубы. – Он ужасен. Ему на всех плевать. На всех, поверь. Даже на свою возлюбленную.
Поэтому я... занять её место не хочу. — Она вздохнула. Сейчас он изменяет Эмили с ней, потом будет изменять ей с кем-то еще. Он может это делать, и он делает. Ему глубоко плевать на моральные нормы и личные границы. — Как только мой брат поправится, я уеду отсюда первым же автобусом. И никогда не стану жалеть об этом.
- Вот как... - Бель погрустнела. - Я буду по тебе скучать. Может, передумаешь еще...
- Не передумаю. - Кулаки сжимались сами собой.
- Ну ладно. - «Зеленая» нервно улыбнулась, и попыталась замять тему. – А какого мужчину ты бы тогда хотела? Если даже красавец-хозяин тебе не по душе, а воспитывать ты его не хочешь...
- Он не ребенок, чтобы его воспитывать. — Сальровелл снова стиснула зубы. —И, вроде как, не животное, чтобы его приручать. Он взрослый человек, мультимиплионер, насколько я поняла. И его еще должен кто-то... воспитывать? Тогда пусть вместо жены найдет себе няньку! — Девушка выдохнула, поняв, что начинает злиться. — Сложный вопрос, я не знаю, какой мужчина мог бы меня привлечь. Наверно... типа моего брата. — Она грустно опустила голову. — Добрый и нежный. Заботливый, с чувством юмора. И... совсем не агрессивный. Совсем не злой.
- Не всегда жизнь подкидывает нам то, что мы хотим. — Анабелла потупила глаза. — За то хозяин богатый.
- Тогда займись им сама. — Нона иронично улыбнулась. — Что, не хочешь? Вот и я не хочу.
Как ей казалось, он будет с женщиной до тех пор, пока та показывает ему полную свою лояльность, и не открывает рот. Он зациклен на подчинении, возможно, хотел бы даже владеть чужими мыслями, если бы мог. И когда любимая, вдруг, родит что-то, что люди называют «мнением», она тут же перестанет быть любимой. Этот «богатый и красивый» вышвырнет её за порог, и не оставит ей ни цента. Отношения с таким — всегда ходьба по тонкому льду, как бы не ляпнуть что-нибудь, что ему не понравится. Как бы не потерять все от нескольких слов.
Во всяком случае, ей казалось, что он был именно таким.
И у нее были причины так думать. Он давал не мало поводов составить о себе только такое впечатление. Эгоцентрист, социопат, хам.
Сальровел не собиралась жить жизнь в страхе. Она хотела только... встретить с цветами брата у ворот клиники, а затем написать заявление здесь, и уехать. И никогда больше ЕГО не вспоминать, никогда.
Однако, он вспоминался сам. Как назло, даже сейчас. «Плохая привычка».
Ветер подул в сторону дома - даже в саду говорить становилось не безопасно.
«Оранжевая» ушла. Стоило вернуться в поместье.
18. Бумажный барон
За окнами мелькали деревья, во тьме похожие на аморфные черные массы. Рик невольно засматривался на них, стараясь отвлечься от неприятных мыслей. Небо, не менялось, темные плотные облака смыкались над городом. Однако, как только, на горизонте замаячили многоэтажки, их цвет немного менялся, отражая электрическое свечение фонарей и магазинов. Неоновые подсветки, множество, светофоров и красочных, светящихся реклам. Вокруг, не прекращаясь, кипела жизнь, несмотря на то, что количество людей на улицах сильно поубавилось. Судя по всему, недавно здесь был дождь, и мокрый асфальт светился, словно неоновое зеркало. Темные высоки царапали собой небо, уходя наверх так далеко, что сложно. было рассмотреть.
Припарковавшись на одной из платных стоянок, Холгарт оставил водителя, решив пару кварталов прогуляться одному, проветриться. Ноги сами, хоть и медленно, несли его в нужном направлении. Теплый воздух слегка трогал длинные каштановые волосы, мужчина запустил руку во внутренний карман куртки, достал оттуда темные очки, и надел их на лицо. Не то что бы ночью они мешали, учитывая, что ночи здесь часто были ярче, чем дни.
Он невольно поднял голову, думал о своем. Зубы сжимались сами. Рик смотрел исподлобья, хотя этот взгляд и скрывали плотные черные стекла, в которых отражался ночной город. Словно зачарованный, он сворачивал в нужные переулки, уже менее освещенные, но более жуткие. Отдаленно слышались звуки автомобильных сигнализаций, вопли дерущихся кошек и лай собак.
Город, он и слышен, как город. Никаких листьев, бьющихся в тишине друг об друга, никакой тишины или завывающего ветра. Где-то что-то ездило, спотыкалось, охало и громыхало, но мужчина не оборачивался и не смотрел по сторонам. Вскоре послышалась музыка, тяжелая, ритмичная, странная. Он не любил популярные жанры, что звучали за каждым углом, а эта песня была как раз такой. Современная, бездушная, царапающая сознание, от нее звенело в ушах и оставался странный осадок. С каждым шагом звуки все громче и сильнее — мужчина приближался к ночному клубу.
За одним из темных поворотов его ждала еще одна яркая, но при этом небольшая вывеска, на которой крупными, светящимися буквами была выложена надпись: «Best рlaсе in the world». Слова, как и форма вывески были стилизованы под казино шестидесятых, а под ней находилась небольшая, неприметная дверь, возле которой топтался нервный охранник. Из-за нее и доносилась визжащая, заводная музыка, странные возгласы и вопли. Холгарт замер, на его лице, не смотря на очки можно было с легкостью прочитать презрение и отвращение. Плотный, печальный охранник остановил его у входа, после чего тихо и устало спросил:
- Стой, не подскажешь, который сейчас час?
- Двадцать семь пятьдесят пять. — Так же тихо, почти одними губами сказал мужчина, после чего его невольный собеседник кивнул, и раскрыл перед ним дверь:
- Добро пожаловать, и приятного вечера.
- Счастливо, — глухо просипел Рик, глянув на длинную узкую лестницу вниз, которая начиналась почти от самой двери. Тут же, стоило ему войти внутрь, в нос ударил концентрированный запах дорого спиртного. На спуск под землю у него ушло около, минуты, а как только он снял ногу с последней ступеньки, глазам открылся обширный зал с высоким потолком, поделенный на несколько зон: в центре стояла небольшая округлая сцена с шестом, на котором крутилась полуголая смазливая девушка примерно восемнадцати лет, вокруг этой сцены содрогались в бешенных конвульсиях люди, называющие эти движения танцами. На следующем круге расположились столики, почти все они были заняты богатыми людьми в возрасте, наблюдающими за танцующими, а у дальней и ближней стены с ухмылками люди играли, ни на что не обращая внимания, словно это казино, и делали меж собой ставки на следующие скачки. Поодаль, с правой стороны тянулась длинная барная стойка, у которой топтались довольные полупьяные клиенты.
Молодые люди, прибывающие в состоянии экстаза возле сцены, называли себя золотой молодежью, оставляли щедрые чаевые персоналу, иногда даже в виде гаджетов и золота. За столами сидели их названные отцы, обсуждали курсы валют и симпатичную задницу белокурой шлюхи, что ожидала кого-то из них в одной из «красных» комнат. Странный запах, иногда перебивающий алкоголь, был запахом марихуаны, а в редких случаях, дорогих гостей снабжали чистым кокаином или смесями.
Лучшее место на земле, так называли этот универсальный клуб его постоянные клиенты, где можно принять, повеселиться, заняться сексом с симпатичной девушкой из каталога... и, в целом, потрясающе провести время. Дорогая, редкая еда, афродизиаки за счет заведения, ароматные джакузи, что находились за стеной, и даже особые спальни, где будет столько удовольствий, на сколько хватит средств. Возможность тратить неотмытые деньги и услуги ломбарда делали это место действительно лучшим, элита, что попадала сюда, могла по праву считать, себя крышей своего города, стеклянным потолком для честных бизнесменов и обычных предпринимателей.
Рик невольно поморщился и прошел к барной стойке. Бармен окинул его неосторожным взглядом, после чего немного подумал и воскликнул:
- Мистер Холгарт! Сколько лет, сколько зим! Давно вы у нас не появлялись. Даже не узнал сразу, а это, говорят, к доходам.
- Я не верю в приметы. Сделай мне как обычно.
- Одну минуту, сейчас все устрою! — Худой паренек в выхолощенном костюме тут же развернулся, разливая спиртное по толстым стаканам. Мужчина, тем временем, внимательно оглядывался по сторонам, сквозь очки вглядываясь в лица других клиентов, но, раз за разом, не узнавал в них нужного человека.
Музыка сменилась. Высокий, нежный вокал девушки звучал под жуткую, готическую композицию, танцующие в зале разбились по парам — начинался медленный танец.
Каждая следующая нота, буквально, душила, пробирала до самых костей. Она пела что-то про любовь и мазохизм, но слова было разобрать сложно. Иногда даже невозможно, местами голос звучал как заезженная пластинка. Вроде бы, прием ди-джея, но наводил необъяснимую тоску, а местами даже злость, особенно когда звуки спотыкались, напоминая глюк или сирену общей тревоги.
Ко крепкому алкогольному шлейфу привыкнуть было невозможно. Люди, словно гомункулы, прижимались друг к другу, медленно пошатывались, подхватывая жутковатый странный такт мелодии. Внезапно наступившую темноту резали случайные прожекторы, и только вдоль стен горели тусклые лампы. Часто движения молодых гостей напоминали соитие, или же приступы эпилепсии, частички влаги в жарком воздухе почти сразу испарялись, из-за чего в помещении скапливалась духота.
Мужчина, сцепив зубы, бил пальцами по барной стойке. Высокий голос певицы, как и случайные слова откладывались в сознании. Рик не мог перестать обращать на него внимания, потому как весь клуб был наполнен музыкой, словно она была чем-то жидким, а все плавали в ней, стараясь не захлебнуться. Многие уже шли ко дну, и он в том числе. Ему казалось, что девушка плачет сквозь слова песни, и хоть это и было всего лишь странной иллюзией его нервной головы, с этим ничего нельзя было сделать. Понимание собственной неадекватности его бесило, такое состояние, за исключением этого случая, случалось с ним всего один раз в жизни.
Он сжал уже пустой стакан и наклонил голову. Не должен здесь находиться, не должен терпеть это. И сердце не должно так биться, будто он принял наркотик. Это всего лишь алкоголь, а пальцы начинали вздрагивать сами собой.
Резко к нему на плечо легла чья-то тяжелая горячая рука:
- Рик! Не думал, что ты все-таки завалишься, рад тебя видеть! Ну что, обсудим все в приятной, расслабляющей обстановке?
- Расслабляющей? За что ты так любишь этот свинарник? — Холгарт сжал кулаки.
- Ой, не нагнетай. — На соседний стул присел грузный мужчина в возрасте, с красной, как помада танцовщиц, кожей, и идеально ровными бакенбардами.
Несмотря на всю свою внушительность, выглядел он очень весело и даже дружелюбно. - Что с бумагами?
- Сказал уже - стоят на границе. Я что, пограничник? Или, может, мэр того паршивого городка? Как я могу повлиять на простой? Жди, я тоже жду, думаешь, мне это выгодно?
- Раздражает твое бездействие. — Продолжая по-доброму улыбаться, собеседник глотнул какой-то крепкий алкоголь, встряхнулся, и продолжил разговор. — Но у меня тоже связаны руки. Просто я на секунду подумал, быть может, ты решил кинуть меня...
- Слушай сюда. — Рик сцепил зубы и вскочил со стула. — У меня все чисто, как и всегда. Я поставляю бумагу, а что ты на ней печатаешь... деньги, или детскую раскраску, меня не волнует, понял меня?
- Тише, тише... сейчас все будут знать о наших проблемах. С отцом твоим проще было, как ни посмотри. — Незнакомец сузил глаза.
- Ну, возможно скоро вы встретитесь.
- Я мог бы обидеться, кстати. — Мужчина откинулся и искренне рассмеялся. — Если б я не знал тебя, воспринял бы как угрозу. Нам бы обновить контракты, немного пересмотреть условия поставок... А, что, пригласил бы в гости. Сидишь в своей норе, не высовываясь.
- Заезжай. — Холгарт слегка расслабился. Оперся на стойку, широко ухмыльнулся и жестом приказал бармену повторить напиток. Внезапно, за спиной его коллеги нарисовалась выхолощенная, вульгарно одетая девушка с широкой сладкой улыбкой:
- Ну где ты пропадаешь, котик? Я устала ждать...
- Иду, малышка, у нас с другом важный разговор.
- Другом? — Она начала внимательно разглядывать, сперва себя, а потом «друга». —ЭЙ, если что, я здесь до утра. Стучи в восьмую, если понадоблюсь. — Особа хитро подмигнула, и испарилась раньше, чем Рик успел моргнуть.
- Советую, она что надо шлюха, на уровне, все сделает в лучшем виде.
- Поразительно. — Смех. — Твоя любовь к потасканным женщинам меня поражает.
Сколько ей? Семнадцать? Восемнадцать? И тебе, конечно, вполне нормально думать, что ты у нее даже не десятый. И, возможно, не сотый.
- Я юбилейный. — Промурлыкал мужчина. — Всегда самый щедрый и очень страстный. Наверное... куда лучше и чище потрахивать молоденьких служаночек, да? Не злись, я не осуждаю. — Он вынул из кармана плотную сигару, и закурил ее вычурной позолоченной зажигалкой. — Что, даже не будешь отнекиваться?
- А зачем? — Холгарт мерзко ухмыльнулся и сделал глоток из стакана. — Глупо отрицать очевидное.
- Вот уж точно. И что, никто ни разу не отталкивал, не давал пощечину?
Счастливчик, ну просто принц на черном ВМ\/. — Мужчина снова засмеялся и махнул рукой. — Бедные наивные девушки. Наверно, строят иллюзии. Мечтают, как босс возьмет их в жены и что случиться все как в сказке. А ты — отбитый мерзавец, шлюха хотя бы знает, что она шлюха, и не фантазирует, не изводиться... но, повторюсь, я не осуждаю, просто размышляю.
- Какой ты, однако, заботливый. — Рик сузил глаза.
- Ну еще бы, я же психолог по образованию. — Коллега громко хохотнул и задумался. — Понимаю, ты ничего им не обещал и ничего не должен, но все же...
- Хватит, надоело. — Холгарт откинул рукой прядь волос и взял уже полупустой стакан.
Его собеседник продолжал бубнить, рассказывая что-то об упругих задницах и хорошеньких проститутках, но он Рик, более, не слушал. Песни сменялись одна за другой, градус опьянения неумолимо поднимался, мужчина силился подавить странное настроение, но не то что бы у него это получалось.
Водитель несколько часов прождал своего шефа на стоянке, а когда, наконец, дождался, был очень собой доволен. Они редко куда-то ездили, и не то что бы ему было в тягость просто сидеть... но, когда стрелки уже давно перевалили за полночь, приходилось напрягаться, чтобы не уснуть.
Холгарт тяжело дышал, сознание рисовало всякие пошлости, от чего по коже шли мурашки, а губы перекосило в неадекватной ухмылке. Он редко пил, а, чтобы еще и напивался... последний раз что-то подобное было несколько лет назад, точно так же, с друзьями. Без особой причины, другим лишь было время и место. Не тот человек, что будет пить за компанию, но сегодня хотелось, будто алкоголь сможет затушить что-то неприятное, мерзкое, что зрело внутри уже несколько месяцев. Во всяком случае он так трактовал это чувство. Неприятное, отвратительное, чужое.
Откуда оно взялось и что призвано выполнять? Почему ощущается? Убрать. И чем скорее, тем лучше.
Нона печально смотрела в окно со второго этажа. Уже ночь, дежурства сегодня нет, хотя ей бы хотелось пройтись по прохладному саду и проветриться. Не так давно она вышла из комнаты попить воды, но назад вернуться не смогла — что-то сильно, сжималось и болело в груди, а воздуха, как обычно, не хватало. Сердце билось намного быстрей, чем ему положено в спокойном состоянии, руки сжимались в кулаки. Темнота охватывала тело, несмотря на хорошее зрение, ей приходилось напрягаться, чтобы рассмотреть собственные руки.
До определенного момента.
Резко за воротами возник свет ярких фар, будто автомобиль, ни с того, ни с сего, буквально, телепортировался к дому, возник ниоткуда, из воздуха. Она не слышала ни гула приближающегося мотора, ни всплесков старых луж, на которые наезжали твердые шины. Присмотревшись, в этом ярком, искусственном свете можно было заметить знакомый, слишком знакомый силуэт. Хозяин уверенно вылез из машины и прошел в сад, судя по всему, ворота сегодня не были заперты на ключ, что вызвало у «синей» странное подозрение. Она осталась стоять, провожая фигуру взглядом вплоть до самого дома. Сердце билось еще быстрее, но теперь на то была причина, вполне понятная и даже осязаемая.
За то очень хорошо слышалось, как он поднимается по лестнице. Обычно это, тихие, бесшумные шаги, но сегодня мужчина шел вполне громко, перешагивая через ступень. Она слышала и не сходила с места: вскоре все стало по-прежнему тихо, а значит, он поднялся к себе на этаж. Куда-то ездил ночью, один. Может, дела, а может, развлечься. В любом случае, это не должно ее волновать. Горло снова пересыхало и ей, судя по всему, опять придется иди вниз, на кухню, за водой.
«Плохая привычка».
Ее легкие шаги, фарфоровая кружка и прохладное питье. Сальровел никак не могла себя успокоить, хотя, казалось, все в порядке. Странное ощущение, безмолвное ожидание чего-то. Он вернулся, хотя она даже не знала, что уезжал.
Что станет делать? Ляжет спать? Сядет в кабинете? Или?.. Девушка закусила губу и задумалась, отведя глаза.
Вдруг снова послышалось, как кто-то спускался вниз по лестнице. Этот шум ни с чем и ни с кем нельзя было спутать, ей становилось неловко, нервозность, возрастала, вместе с желанием спрятаться. Может тоже хочет пить? Она усмехнулась и, подумав пару секунд, пошла прочь от кухонного стола. Лучшим решением было перестраховаться и просто пронаблюдать.
Рик, крепко держась за остатки трезвого рассудка, включил свет, и окинул недовольным взглядом пустое помещение. Чистое и пустое, за исключением кружки, стоящей с краю стола, где плескалась недопитая вода. «Все с тобой не так» - тихо, почти беззвучно просипел он и потер лоб горячей ладонью. Буквально минуту назад камеры показывали, что она спускается вниз... быть может, это не кухня? Усталый хозяин выключил свет и направился в противоположную сторону —библиотеку, но там свет уже не включал.
И снова ни души. Не могла же она в воздухе раствориться? Странный журнальный столик, под котором иногда ночуют странные... неправильные служанки.
Едва подавляя боль от бешенного сердечного стука, Нона стояла в коридоре, слившись с тенью от огромной вазы с гербарием. Наблюдала за действиями своего, не совсем вменяемого шефа. Что ему нужно, и зачем она могла понадобиться ему ночью — известно. И, хотя она к этому начинала, понемногу, привыкать, страх и желание скрыться никуда не девались.
Его движения отличались от тех, которые она помнила — более неловкие, порывистые, резкие. Это пугало, нужно было быстрее подняться наверх, но пока такой возможности не предоставлялось. Девушка молча наблюдала: как он ходит из стороны в сторону, как недовольно бьет кулаком о стену... как заглядывает к своей гостье, но закрывает к ней дверь, оставаясь снаружи. Даже немного стыдно было за всем этим смотреть, она бесшумно сползла по стене и притаилась, прикрыв глаза.
- Вздумала со мной в прядки играть? — Вдруг послышался язвительный, недовольный тон, от которого холодела кожа, а сердце сжималось еще сильнее.
Сальровел стиснула зубы и вжалась в стену, но, похоже, раз он говорит об этом, значит уже ее заметил.
- Нашел. - Ядовитый, тихий голос прозвучал буквально у нее над ухом. Паника. Что ей сказать? Как оправдываться, ведь она действительно пряталась. Не придумав ничего лучше, «синяя» нервно сглотнула и прошептала:
- Я боюсь вас.
- В таком случае... не слишком умным решением была попытка слиться с букетом.
— Мужчина слегка отстранился и мерзко засмеялся, изумившись собственному остроумию. -— Встань.
- Сейчас. — Нона, опираясь на стену, неловко приподнялась, но, чуть не упала и, по инерции, схватилась за плечи своего хозяина.
- Это похоже на игру, очень мило. — Смешок. Она чувствовала сквозь тьму его широкую ухмылку и самодовольный взгляд. Резких запах алкоголя очень удивил служанку, настолько резкий, что та сразу отстранилась, но позади была стена.
- Вы пьяны, меня это пугает.
- Почему? Хочешь сказать, такая святая, не пробовала алкоголь?
- Пробовала. Но не напивалась. — Горничная прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
Теперь ее хозяин пристает к ней еще и по пьяни, что может быть хуже?
- Хочу тебя потрогать, я очень соскучился. Забавно, что ты не имеешь права мне отказать. В противном случае у меня есть власть наложить неприятные штрафные санкции, вплоть до увольнения. — Холгарт тяжело и громко дышал, странный запах, исходивший от его одежды, вызывал у девушки неловкость и отвращение. Тот самый букет из ароматов дорогих сигарет, выпивки, травки, и мерзких духов... он был в клубе? Нона сморщилась. Новый интересный факт из его жизни, который ей не нужно, да и не хотелось знать.
- Сейчас уже очень поздно, может, оставим это на утро?
- И это мне сейчас говорит служанка, которая так гулять по ночной улице и пинать своей тушей ежиков.
- Ежиков? — Конфуз девушки достигал максимального процента. Ее босс, хоть и оставался таким же пугающим, действительно ничего не соображал, и эта ужасная шутка была тому подтверждением. Хотелось закрыть лицо рукой и нервно усмехнуться себе под нос. Ему самому нормально будет это вспоминать? Или он все забудет, когда протрезвеет?
- Ты сейчас пойдешь со мной. — Тихо добавил он. - И это не вопрос. — Сильные, напряженные руки скользили вниз по талии, пошло ощупывая тело.
- Как прикажете. — Отстраненно проговорила Сальровел. Выбора нет, за «этим» он даже спустился к ней и, несмотря на неадекватное содержание этанола в крови, просто так не оступиться от своего решения. Вообще не отступиться, уговаривать или просить его о чем-либо сейчас не было смысла. Печально задумавшись, она поняла: ей вообще нет смысла его просить. Ни одна просьба не будет выполнена, только повеселит его.
- Хорошая девочка. — Мужчина ухмыльнулся и прижал корпус служанки ближе к себе. — За это я сделаю тебе приятно.
- Как пожелаете. — Она прикрыла глаза. Пьяный, отвратительный, самодовольный.
Его сухие губы, пахли каким-то, как ей казалось, крепким ликером, правда она совсем не разбиралась в алкогольных напитках, и легко могла ошибаться. Ее плохая привычка, буквально, стоит перед ней и трогает, трогает... Зубы сжались.
«Синяя» здесь, в его пьяных объятиях смиряла себя, подчинялась, подчинялась... и странная, неосознанная нервозность, неадекватно быстро бьющееся сердце.
Горячее мужское тело, температура которого сильно ощущалась сквозь рубашку.
Он ухмылялся, как ей казалось, грустно, странно, даже немного потерянно.
В следующую секунду Рик отпустил ее, но тут же схватил за запястье и потащил за собой. Она спотыкалась о ступени, ни о чем не думала, слышала лишь собственный пульс. Дыхание учащалось, стоило бояться, но страха, более, не было. Уже все равно, что будет, что было, что есть. Сальровел впала в, своего рода, транс, защитная реакция напуганного организма.
Нона слышала, как он одной рукой открывает замок кабинета, тихо чертыхаясь себе под нос, потому как пьяное тело не выполняло команды с присущей ему ювелирной точностью. С четвертого раза дверь раскрылась, после чего мужчина решительно и грубо протолкнул девушку внутрь, запираясь вновь. Не удержав равновесие, она упала на ковер, об который слегка потерлись колени. Мужчина тут же подошел ближе и присел рядом:
- Больно?
- Нет, не обращайте внимания. — На автомате ответила служанка, хотя такая мимолетная забота была приятна, даже если не искренне. Или искренне? Она не знала, и, как ни странно, ни хотела знать.
- Расслабься. Сегодня я не твой шеф, а какой-нибудь... старый знакомый.
- Что? — Сальровел подавилась воздухом. Еще не известно, что лучше: довериться хозяину или какому-то эфемерному знакомому. Так или иначе, ни то, ни другое не представлялось для нее приятным.
- Или кто-нибудь, кто тебе нравится. — Холгарт тихо засмеялся, а горничная сконфузилась еще больше. - А кто-нибудь нравится, кстати?
- Ну... нет. — Она глубоко вздохнула и слегка закатила глаза. Стыд, неловкость.
Пьяный шеф смущал ее намного больше, чем трезвый, и не только из-за своего состояния. Хотелось провалиться сквозь землю, и чем дальше, тем лучше. Трезвым он просто делал неприятно, больно, трезвым пугал, держал дистанцию, проверял, провоцировал. Издевался. В общем-то, просто развлекался, никогда не думая о ком-то, кроме себя.
А пьяным... вытворял что-то странное. Непредсказуемое. И это парализовывало, почему-то.
- А я так не думаю. — Хозяин приблизился к лицу, самодовольно улыбаясь, а потомрезко подался вперед, касаясь ее губ своими. — Лжешь же, как обычно.
Растерялась? Сейчас растеряешься еще больше.
И снова этот тяжелый спиртовой запах. Странно, что ему не плохо, ведь он явно перепил, и при этом совершенно не чувствовал дискомфорта.
- Что вы имеете ввиду? — Странный озноб прошел по телу, «синяя» совсем не знала, чего сейчас ожидать.
- Вообще... не то что бы я это люблю. Лучше сказать, вообще не люблю, но попробовать стоит, ты не находишь?
- Что? — Руки немного дрожали, пока он лез ей под юбку. Довольно ухмылялся, оттягивая при этом в сторону тонкие сухие трусики. Мужчина не отвечал на вопрос, волнение возрастало, а его теплые сухие пальцы трогали нежный клитор, отчего Сальровел стискивала зубы и старалась отвернуться. Слишком резко, неаккуратно.
Он смотрел на собственные движения слегка свысока, будто делал одолжение этими прикосновениями. И совсем не понимал, какие чувства вызывает у любовницы. Думать об этом было слишком энергозатратно, этого пьяная голова не могла себе позволить.
Еще минута, и хозяин полностью залез под юбку напряженной служанке. Она, более, не видела его лица, но чувствовала, как он вздрагивает, а еще резкие, порывистые поглаживания. Его горячее дыхание немного обжигало половые губы, смущало, заставляло краснеть. Вдруг девушка раскрыла глаза и, рефлекторно, стала царапать пальцами ковер. На сухом клиторе стал сильно ощущаться влажный, горячий язык. От неожиданности Сальровел прикусила губу и слегка отпрянула, откинувшись назад. Хозяин почувствовал это, и сжал ее ноги еще сильнее, не позволяя отстраниться. Странное чувство пронзало тело, приятное, безболезненное.
Это должно было приносить удовольствие, однако от напряжения сводило колени.
Чужие губы на входе во влагалище ощущались как раздражитель, а случайные покусывания царапали нежную тонкую кожу. Сердце, как будто, билось у нее в горле, а не в груди, отбивая сбитый нервенный ритм. Руки вздрагивали, а мужчина, казалось, воспринимал все это как знак удовлетворения и покорности. Ей нравилось? Ему так хотелось думать. Ей нравилось? За странными, чужеродными ощущениями и страхом теснились недоверие и стыд. Невозможность расслабиться хотя бы физически все сильнее усугубляла ситуацию, наружные половые органы девушки раскраснелись, становились еще более чувствительными. Сладкие движения языком почти полностью перекрывались неумением и неосторожностью техники.
Как ей вести себя? Остатками рассудка служанка задавалась лишь единственным вопросом. Подыгрывать? Показывать, что нравится? Никак не реагировать? Или сказать, что больно? Чего он хочет, какой реакции ждет? Было не трудно догадаться, но характер пьяного шефа ей все еще только предстояло изучить.
Казалось, он сильно отличается от человека, которого она привыкла видеть и слышать. Нескончаемый поток, вроде бы, очевидных вопросов, на которые, раз за разом, панический мозг давал одни и те же ответы. Ты кукла. Фарфоровая кукла. Пластмассовая. Тряпочная. Смирись и делай все как кукла, дыши, ходи, улыбайся.
Осталось немного, ты выдержишь, и оно того стоит. Потом пройдет... забудется как страшный сон, а сейчас ты кукла, и радуйся, что твой кукловод оказался не самым жестоким и свирепым крысоловом. Смирись, он всего лишь тоталитарной хозяин собственного дома. Смирись, а потом забудь. Немного осталось, чуть больше месяца. Прими его и смирись. Смирись...
Она вздрагивала. Иногда тело пронзала волна тяжелого, стыдного удовольствия, которое тут же сменялось болью, а затем опять удовольствием. Приятно, сладко, а затем кожу снова царапали острые белые зубы. Рик был пьян, практически до беспамятства, и плохо понимал, что делал.
Он выпрямился, Нона слышала усмешку, или, быть может, это все еще ее нездоровая фантазия. В темноте, за широкой юбкой было не просто различить движения шефа, но их характер нельзя было спутать ни с какими другими.
Откинувшись, мужчина громко выдохнул и скрипнул зубами. Белая жидкость растекалась у девушки по половым губам, стекала вниз, на ковер.
- Ну что, довольна? — Спросил с улыбкой Холгарт, не выпуская член из рук.
- Спасибо. — Одними губами произнесла горничная, едва подавляя внезапный страх.
- Отработаешь. — Он нахально усмехнулся, сквозь ночь пытаясь рассмотреть лицо партнерши, но получалось не просто, правдивее сказать, не получалось вообще.
Сальровел медленно отползла, после чего поднялась на дрожащие ноги. Голова немного кружилась от волнения, проблем добавляла ориентация в темноте. Рик тоже поднялся, хотел сказать что-то еще, но тут же отвлекся, отряхивая колени. На сегодня действительно стоило закончить, со всем, и просто лечь спать. Странное молчание заставляло одного ухмыляться, а другую нервничать. Шорохи за окном сливались с громким дыханием, облака на небе плыли нескончаемой очередью, ветер гулял по саду, с удовольствием вырываясь за его пределы.
Она слышала, как он уходил. Как молча вышел из кабинета, словно был в тумане, и запер дверь. Зачем-то оставил её здесь, даже не отпустил к себе. Очередные странные бредни пьяной головы.
Нона закусила губу. Влажные половые губы припухли, все еще ощущалось возбуждение и болезненный зуд. Из-за спермы на них хотелось потереть ногами.
Девушка нервно осмотрелась по сторонам, ощущая невероятный стыд перед самой собой. Она медленно, тяжело дыша залезла под рабочий стол шефа, чуть раздвинула ноги и выдохнула. Все еще стыд и злость, но сердце внутри сжималось.
Дрожащей рукой она коснулась клитора, и чуть на него надавила, едва сдерживая стон. Что она сейчас делает? Разве так положено делать куклам?
Еще раз, и пальцы скользнули вниз, растирали сперму. Втирали её в кожу промежности. Служанка чувствовала, как закатывались глаза. Стоило себя одернуть, отругать, но сейчас она не могла. Вновь надавив на клитор, она выгнулась, и все потемнело перед глазами. Тяжелый оргазм охватил тело, и Сальровел резко убрала руку.
Она чувствовала, насколько красным было её лицо. Злоба на себя перерастала во внезапную ненависть. Безвольная тряпка. Скатилась до того, чтобы трогать себя в мыслях о своем шефе. Хотя и внезапных мыслях, навязанных странным импульсивным сексом. «Плохая привычка», которая влезла в голову так глубоко, что терпеть возбуждение сейчас становилось невозможно.
«Плохая привычка» лишила её разума, контроля над собственной совестью и стыдом. Что она только что сделала? Об этом она точно будет жалеть.
Почти все в поместье спали, двери каждой другой горничной были плотно закрыты.
Кроме всего двух, двери «синей» служанки, и, как ни странно, двери управляющей.
Ран сидела за столиком, с кружкой кофе. Нетерпеливо дожидаясь рассвета, который все никак не наступал, женщина вспоминала годы юности своего хозяина.
Подростком он был куда более злым, мерзким, и язвительным, уверенным в том, жизнь человека зависит от того, в какой семье он родился, и сделать с этим ничего нельзя. Всегда высокомерно смотрел на прислугу, и не важно, кто это был —очередная служанка или просто повар. С возрастом это, конечно, немного сгладилось, но иногда проскальзывало. Вступал в авантюры только будучи полностью уверенным в своей победе. Абсолютно одинокий, из-за чего становился еще более злым и недоступным, что, конечно, поражало новые годы одиночества —замкнутый круг Все вокруг казались ему недостойными, неравными, расходным материалом. Часто печально наблюдал за птицами, когда те летели на юг, но быстро отвлекался, проводил большую часть времени за книгами и любыми другими носителями информации.
С возрастом немного оттаял, управляющая даже стала замечать в нем какие-то, следы дружелюбия, и даже попытки понять чувства окружающих людей. Но пользовался он этим пониманием гораздо более прозаично, чем ожидалось вначале. Установив по дому камеры, на тот момент уже новый хозяин попросту тиранил прислугу, наблюдал за реакцией. Он находил в этом развлечение, и раз за разом продолжалось одно и то же, только с разными людьми. Шли годы, а он, будто, законсервировался в своем нахальном сиротстве, постоянно пересматривая одну и ту же «передачу» в исполнении разных актеров.
Справка:
Рик Брайер Холгарт - владелец крупного бизнеса по производству бумаги. Он закупает древесный массив у малых предприятий в приграничных зонах, затем, фурами перекидывает его через границу. Имеет сеть заводов и фабрик за рубежом, в странах, где очень дешевый людской труд. После вновь грузит фуры, и отправляет готовый продукт к себе в страну. Продает его там оптовыми партиями. Налоги платит в стране проживания, сравнительно небольшие.
Бизнес получил в наследство от покойного отца. Однако, потратил силы и время на его реорганизацию, вопросами управления занимается исключительно лично. Сестре выплачивает дивиденды, как совладелице (акционеру, доля акций —20%). Холгарт старший был исключительным сексистом, и не мог доверить женщине даже половину компании. На его счастье, у него был еще и сын.
От Холгарта старшего, младшему, помимо бизнеса, достался еще дом, связи в продажной мафиозной среде, и кличка. «Бумажный барон». Кличка, о которой он не подозревает сам. Двоякая и мерзкая, потому что с одной стороны «барон», а с другой стороны «бумажный». Прозвище, которое скользко намекало на неоправданную напыщенность и нарочитость, примерно как «голый король».
19. Зачем звать на помощь?
Девушки, одна за другой выходили в коридор, усталые, но выспавшиеся. Они приветствовали друг друга кивками, флегматично договариваясь об очереди в душ.
Нона сидела у «зеленой» в комнате, стремилась накрутить на себя фальшивую бодрость и желание жить. Вообще это поместье, хоть «синяя» и привыкла не сдаваться, делало из нее формального биоробота. Природный позитив почти полностью улетучился, осталось лишь безразличие и нескончаемый поток странных, иногда неадекватных мыслей.
Анабель носилась вокруг подруги, весело водя спонжами и кисточками для макияжа у нее по лицу:
- Посмотри какая стала! Все еще не спишь ночами? Синяки уже в пол лица, но ничего, я быстро это поправлю, доверься мне. Ты же не против, верно?
- Мне все равно. — Сальровел устало зевнула и махнула рукой. — Если, в итоге, меня не начнут путать с пьяным трансвеститом, я даже позволю тебе сделать это еще раз.
- Вот и славно! Чем лучше внешность, тем лучше отношение, а чем лучше отношение, тем выше зарплата, смекаешь?!
- Смекаю. — У девушки, казалось, слегка дернулось нижнее веко правого глаза. Она никак не могла решить, стоит ли ей смотреться в зеркало после всех этих экзекуций, или, все-таки, нет.
Более склоняясь к тому, что нет, Нона уже собиралась идти к управляющей. Встала, медленно вышла из комнаты подруги, но, глядя в окно, удивленно вскинула брови.
Уже второй раз за сутки увидела на въезде автомобиль.
За воротами стоял огромный черный внедорожник. Как давно он здесь, зачем приехал? И почему хозяин не предупредил о гостях, было не понятно. Хотя... он ни о чем её сегодня не предупреждал. Ворвался к себе в кабинет, растрепанньй, как с тяжелого похмелья, спровадил её оттуда. Но... на самом деле он и был с тяжелого похмелья, так-то.
Освобождая голову от странных каламбуров, «синяя» потрясла ее, и тут же заметила «красную», которая, стоя возле другого окна тоже разглядывала не совсем обычное средство передвижения. Особенно в черте города.
Но это был не город. Стоило ли думать, что гость прибыл издалека? Или это всего лишь человек, кичащийся своим достатком... наверняка второе. Почувствовав на себе чужой взгляд, Сандра посмотрела на коллегу. Однако, увидев лицо той, непонимающе вскинула брови, отчего Сальровел недовольно скрипнула зубами.
Судя по всему, она все-таки похожа на трансвестита, или, возможно, на кого-то похуже.
Очередной день дежурства на кухне обещал быть расслабленным и приятным.
Служанка с легкой улыбкой нарезала острым ножом овощи, иногда поглядывала за окно, где «фиолетовая» подметала пыльные дорожки. Не считая чужого автомобиля все, в общем-то, как обычно, и это давало повод немного отдохнуть морально. Прохладный воздух, сочащийся в приоткрытое окно освежал, создавая на кухне уникальный комфорт и теплую, приятную атмосферу.
Холгарт сидел в кабинете, потирал больные виски. Никак не получалось сосредоточится из-за звона в ушах, да и не только. Сконфуженный хозяин раз за разом пересматривал отрезки с камер наблюдения, записанные ночью, и все время, на одних и тех же моментах прикрывал глаза от стыда. «Какой позор...» -сквозь зубы повторял он, изучая свое же поведение, слушая собственные фразы и шутки. Странная злость и обида на самого себя заполняли тело молодого мужчины, он третий раз за утро бил кулаком по столу, не замечая, как шариковые ручки, одна за одной падали вниз.
Самым мучительным для Ноны было снова подниматься наверх. Ничто не могло, быть идеально, даже день любимого дежурства с поваром был омрачен очередной случайной просьбой что-то забрать сверху. На этот раз этим чем-то был картофель, который умный садовник пытался сажать в хозяйской оранжерее. С одной стороны, сюжет для анекдота, с другой прелюдия для драмы, ведь скорее всего Сальровел, как обычно, будут там ждать. Девушка обреченно вздыхала, потирала затекшую шею. Чего ждать от очередной встречи с ним? Трезвым он уже не будет столь ласков, и, уж точно не будет так улыбаться и кивать.
Сквозь открытое окно проникал холодный для августа воздух, может даже слишком холодный. Красивые, будто бы вырезанные из мрамора пальцы раздраженно били по столу. Рик раз за разом проваливался в мысли, и все время его из них что-то выбивало: то случайный звук, то запах, то тики собственного тела. Похмелье. Хоть и не сильное, но похмелье, однако, можно было надеяться, что все это быстро, пройдет, ведь мужчина обладал на редкость сильным организмом. Шорох на этаже заставил его в очередной раз отвлечься от постоянного просмотра стыдливых фрагментов, но вместо того, чтобы посмотреть на камерах происходящее, хозяин резко встал со стула и, скрипнув зубами, вышел из кабинета.
Сальровел, услышав скрип двери, резко замерла, и, не поворачиваясь, кивнула.
- Опять ты. Какое милое совпадение. Зачем на этот раз? — Холгарт стиснул зубы.
Сейчас ему было проще говорить с ее спиной, нежели с лицом. После пьяной ночи все, что он чувствовал — ярость и стыд.
- Картофель. — Тихо ответила горничная, отводя взгляд в сторону. Ей не хотелось поворачиваться, она не станет делать этого, пока не услышит приказ. Так или иначе, короткая близость, произошедшая менее десяти часов назад, сильно повлияла на них обоих.
- Как прозаично. Я даже поверил бы, если б не знал тебя.
- Знали меня? Но я, вроде бы, не напрашиваюсь.
- Не знаю, как у тебя это получается, но ты все чаще и чаще приводишь меня в ярость. — Хозяин сжал кулаки, а рот перекосило в широком оскале.
- Я что-то сделала не так? — Голос стал тихим и практически не слышным. Она не совсем понимала, с чего он так набросился, или просто не хотела понимать. Ясно было одно: ее работодатель очень зол, из-за нее, и сейчас служанка услышит об этом. Зол на свою чрезмерную доброту и внимательность, внимательность там, где никогда ни к кому не применял. На себя, и, соответственно, на нее, ведь она стала его объектом. Просто алкоголь, и его побочные эффекты. Например, нежность.
- Да. Родилась. — Ухмылка. — Исчезни, просто исчезни. Уберись.
- Как прикажете. — Девушка зажмурила глаза и продолжила идти к мансарде. Сзади снова скрипнула дверь, на этот раз ее хозяин вернулся к себе в кабинет.
Глаза влажнели, несмотря на то, что она отчаянно старалась взять себя в руки.
Единственный вопрос, который сейчас не хотел покидать ее голову, звучал так: «почему я все еще здесь?». Почему не уволил, раз она так раздражающа? Почему не засунул во двор, к «фиолетовой», или, лучше, еще дальше. Хорошо было всем, абсолютно всем.
Взяв небольшой мешочек с картошкой, Нона стала медленно спускаться вниз. Где-то в коридоре слышался знакомый голос, веселая Эмили говорила с родителями по телефону, но служанке никогда это не было интересно. Зачем обо всем об этом думать? О своем пребывании здесь, о назначении, о своем месте. Какой в этом смысл, если, в любом случае, он любит только себя. Делает то, что вздумается, и никогда ни о чем не жалеет.
Мужчина, вернувшись назад в кабинет, с силой ударил кулаком по столу и посмотрел в окно. За одно утро он попортил его так, будто систематически избивал предмет мебели несколько лет. Пасмурный свет снаружи, и дичайший пульс, который, буквально, зашкаливал. Он снова тяжело дышал, отводил глаза, хотя рядом, более, никого не было, и никто его не видел и не слышал. Странная дрожь, вероятно, от похмелья, или же от нервов.
Так что там с «оранжевой»? Бывшей «оранжевой», Рик так и не успел посмотреть, что случилось, хотя постоянно собирался, но все время что-то мешало. Как и сейчас, ведь в ту же секунду в дверь постучали.
На пороге топталась «красная», она неловко закусывала губу и вскинула бровь, медленно проговаривая:
- К вам... гости. — Голос, отстраненный и неуверенный, как вдруг из-за спины девушки вынырнул плотный, тяжелый мужчина. Сложно было представить, как он умещался за ней, но, судя по всему, был мастером своего тела.
- Холгарт! А я, вот, не стал ждать следующего года, решил наведаться прямо сейчас. Как голова? Алкоголь легкий, я будто заново родился! — Гость потряс головой, после чего на красноватом лице выступила широкая, добродушная улыбка.
- Легкий? — Хозяин поместья слегка выпал в осадок. Сорока, или, что еще хуже, сорокапятипроцентная выпивка считалась среди обывателей очень крепким напитком, но, судя по всему, его «друг» обывателем не был.
- Еще бы, я, по молодости, вкушал медицинский спирт, чистейший этил, с незабываемым запахом.
- Скорее уж, вонью. Сколько раз за жизнь ты пересаживал печень? — Он сузил глаза и сморщился.
- Не поверишь, ни разу, ну ладно, перейдем к делу. Показывай, что там у тебя, и где на границе сейчас стоит наш груз. Я звонил знакомому, быть может, удастся договориться.
- Мне последний отчет поступал вчера. Садись, ознакомься. — Рик, тем временем, сам уселся в кресло и вновь взялся за виски. Паршивое утро, и головная боль никак не проходила. Сандра, воспользовавшись моментом, быстро улетучилась из кабинета, будто ее и не было.
- Чертовски симпатичная девочка. — Промурлыкал гость.
- Займись делом, горе обольститель. — По лицу расползлась добрая ухмылка.
- Да, я такой.
Сальровел слышала, как «красная» провожала кого-то к шефу, но спрашивать, а, уж тем более выглядывать не решилась бы. Хватит с нее проблем на сегодня, итак случайная встреча снизила ей настроение до нуля по десяти бальной шкале. И, бонусом, добавила нервозность и обиду. Складывалось впечатление, что он еще долго будет давить, и гнобить ее за собственную реакцию, за непреднамеренную симпатию. Девушка нервно сглотнула.
На кухне тепло и уютно, «синяя» могла лишь наблюдать за коллегами, которые носились туда-сюда. На ресницах толстым слоем лежала старая тушь, которую Бель любовно наносила все утро, странная пудра, тени и помада. Повар не сказал ни слова, увидев Нону сегодня, но мило улыбнулся и кивнул. Иногда горничная забывала о том, что на лице у нее что-то есть, иногда вспоминала, но тут же хотела забыть об этом снова.
Овощной салат, гренки, странно приготовленный картофель... Все движения, аименно, нарезка продуктов, мытье посуды и пола... происходили как-то на автомате, потому как в уме, она раз за разом возвращалась к словам, что были так неловко, и с такой ненавистью сказаны ей утром.
- Ну что, все готово, отнесешь завтрак, милая? — Мужчина доброжелательно улыбнулся, при этом ловко собирал поднос.
- Я? — «Синяя» сконфузилась и похлопала глазами. — Сегодня утром хозяин сказал, что не хочет меня видеть, я думаю, это плохая идея.
- Не глупи, Нона. — Он сочувственно кивнул, но тут же вернулся к подносу. — Отнеси завтрак, и не высовывайся. Думаю, он знает, что сегодня твоя очередь, и, раз ничего не сказал, значит ждет.
- Вы просто сами не хотите подниматься. — Сальровел ухмыльнулась, устало, и немного сконфуженно. - Не знаете, где Бель?
- Я просто дал совет. Нет, не знаю, и не ищи ее, наверняка где-нибудь застряла.
Просто отнеси и все, чем дольше будешь тянуть, тем хуже будет.
- Прям на больное. — Девушка отмахнулась, после чего с лицом самой несчастной в мире кошки взяла поднос и, едва переставляя ноги, направилась в сторону третьего этажа.
- Вот и молодец. — С улыбкой кинул повар, однако следующее сказал уже тихонько, как бы, себе под нос: — Уволил такую молодую и хорошенькую? Да ну, наверно, задержишься тут дольше всех. — Он снова задумался, пока вспоминал причины увольнений разных горничных. Память ему подсказывала: абсолютное большинство увольнялись сами. Хозяину вообще все равно, кто моет его пол, без учета личной неприязни, конечно, а к «синей» повар таковой не замечал. Скорее... маска неприязни. Или отторжение собственных логических умозаключений.
Девушка сгорбилась над подносом. Представляла, что сама является кормом, а из кабинета она наверняка выйдет уже прожеванной и обглоданной. Морально. Хотя, возможно, физически тоже. Что ему стоит пройтись ей по лицу? Вышвырнуть в коридор? Раз за разом делая шаг, приходилось пересиливать себя, буквально, идя на казнь. Эта его мерзкая ухмылка, и витающая в воздухе концентрированная неприязнь. Да, именно так рисовало их встречу ее воображение, пока не вспомнилась маленькая деталь: у него гость.
В тот же миг «синяя» слегка оживилась и воспрянула. Раз так, он не будет тратить на нее время, и обращать внимания. Раз так, у нее шанс убраться оттуда быстро и без особых потерь.
Дверь кабинета возникла перед глазами отчаянно быстро. Иногда ей хотелось, чтобы все двери поместья разделяли километры, однако, как тогда быть с дверьми туалетов, служанка не думала. Совсем.
Постучавшись двумя свободными пальцами, она мысленно взмолилась, и вошла внутрь. Хозяин, как ни странно, сидел в кресле, наблюдал за гостем, который раз за разом перечитывал один и тот же отчет, вникал. Сальровел замялась и, посмотрев на Рика, столкнулась с ним взглядом. Он слегка отстранился, правда скорее, по инерции. Разглядывал накрашенное лицо девушки, и его лицо медленно скривила странная, удивленная ухмылка.
- Ваш завтрак, и, я сейчас уйду, правда.
- Иди. - Он молча кивнул на журнальный столик, показывая, что туда стоит поставить поднос. Горничная тут же взялась исполнять молчаливый приказ.
- Вот оно что! — Громко воскликнул мужчина, и повернулся к своему молодому коллеге. — Действительно, тупиковая ситуация, надо подумать. О, милая, доброе утро! — Елейным голосом продолжил он, наткнувшись глазами на «синюю». – Тебе очень идет форма, и волосы, и глаза...
Нона сильно сконфузилась, понимая, что ей идут ее глаза. Было бы странно, если бы не шли, то же касалось и волос. Она понимала, что все это было сказано не вдумываясь, просто чтобы выразить заинтересованность, но даже это не спасало положение. Откланявшись, девушка поспешила удалиться.
- Ух какая! Какие губки, ножки, нет, ты видел, видел?
- Почти каждый день вижу. — Холгарт закатил глаза.
- Реснички, макияж... все при ней! — Гость расплылся в довольной улыбке, начинал жмуриться.
- Полная безвкусица. — Сконфуженно процедил хозяин.
- Она просто сокровище! — Собеседник, буквально, не слышал ответов своего друга, наслаждаясь минутными фантазиями. — У вас что-то было с ней, да, было? Я же вижу, ну, я старой школы.
- А даже если и было, то что с того? — Рик перевел взгляд на окно и, будто, провалился в воспоминания.
- Что, и вправду было? — Мужчина победно озирался, будто взял товарища на слабо. — Она хоть и красотка, но выглядит, как каменная скала. Как тебе удалось влюбить ее?
- Влюбить? — Хозяин сдвинул брови. — А зачем мне это? За все, что она делает здесь, получает зарплату, плюс премиальные.
- Зарплату? То есть... ты купил ее? — Гость закашлялся, после чего шокировано покачал головой. - Я-то думал, ты профессиональный соблазнитель, коллекционер женских сердец, а ты, получается, обычный, топорный мужик. Ну и чем она тогда лучше моих шлюх, которых ты так не любишь? Им точно так же платят, и все тоже самое. Я скажу — ничем не отличается, ты покупаешь близость, так какая разница где?
- Не сравнивай. — Проскрипел Холгарт, сжимая кулаки.
- Почему? Правда глаза колит? Не обижайся, но методы у нас с тобой действительно одни, вот и довольствуемся девушками легкого поведения. Оба.
- Я сказал не сравнивай. Все это — чушь, ведь я единственный, кто у нее был и есть.
- Ну это пока... Ладно, не важно. Значит ей деньги нужны, раз она пошла на это. Ну слушай, хорошая девочка, очень. Если ты дашь мне на пару дней, поверь, ни тебя, ни ее не обижу финансово. Точно, я в этом плане очень щедрый. Не жадничай, мы с тобой в одной лодке.
- Что ты сейчас сказал? — Рик с трудом сдерживал нарастающую агрессию, тело напрягалось, а на шее чувствовался участившийся пульс. — Во-первых, чтоб я больше не слышал ничего подобного. Мое, значит мое, доходит? Во-вторых, она никогда не пойдет на это. И, наконец, в-третьих, на это никогда не пойду я.
- Ну, не спросить - не узнать, может и пошла бы.
- Не пошла бы! — Рявкнул хозяин, хотя слова гостя крепко засели у него в памяти.
- Тихо, тихо... чего ты так разошелся? — Мужчина на секунду задумался, как вдруг резко раскрыл глаза. — Охренеть, влюбился что ли, Отелло?
- Что ты несешь? — Прошипел тот, не сводя взгляда с собеседника.
- Просто, что вижу, ладно тебе. Не кипятись. Ничего такого, если нравится девочка, ты — не я, может еще даже женишься, семью заведешь. Только хватит ее покупать постоянно, если уж правда нравиться, скорей всего она тебя сейчас считает озабоченным дураком. Как и любых мужчин, которые платят за секс. Такая наша грустная судьба. Ты бы помягче... поласковее. Подкинул бы приятную мелочь, дал несколько внеурочных оплаченных выходных...
- Слушай, сделай одолжение, заткнись. Просто заткнись. То, что ты сейчас мелешь — абсолютная ересь. У меня нет чувств ни к кому, и уж тем более к служанке.
- Так ничего ж постыдного в этом нет, и потом, я просто сказал, дал... дружеский совет. — Гость почесал затылок и еще более вальяжно развалился на стуле. —Просто выглядишь ты как холеный сухарь, который не может выразить своих чувств. Я даже разочарован, слушай.
- В том, что я не сердцеед? - Рик тряхнул головой и широко ухмыльнулся.
- Скорее в том, что в свободное время ты не радуешься жизни, не пьешь вино, не тискаешь любимую... а занимаешься самоедством и пытаешься подавить боязнь в кого-то влюбиться. — Он замялся и махнул рукой. — Тяжелая жизнь, не находишь?
Кстати я слышал... вроде бы у тебя дома сейчас наследница Брунко гостит. Я-то думал ты и ее охмурил, а что получается? Еще скажи, что с ней вы старые друзья.
- Нет, она моя девушка.
- И при этом ты спишь с горничной за бабло. Поразительно. И все это под носом у той. Ты, я смотрю, бессмертный. И совесть чиста.
- Ирвин, ты достал меня. — Холгарт взялся ладонью за лицо, стараясь подавить, раздраженный смех. - Хуже бабки-сплетницы, хуже школьниц, хуже всех, черт возьми. Ты приехал за отчетами? Работай. Моя жизнь тебя никак и ничем не должна касаться, я устал выслушивать твои бредни.
- Не бредни, а правду, Отелло. — Мужчина засмеялся еще громче, на этот раз смахивая слезинку с края глаза. — Пока будешь обивать пороги хорошенькой служанки, не забудь сказать своей, что за хлебом пошел.
Более терпеть такую провокацию хозяин не мог. Он, стиснув зубы, молча поднялся и стал сосредоточенно закатывать рукава плотной черной рубашки.
- Э, я буду кричать! — Гость снова засмеялся, встал со стула и, обойдя его всего парой шагов, выскользнул из кабинета. Рик молча наблюдал за его действиями, после чего глубоко вздохнул, ухмыльнулся и бросил себе под нос:
- Вот ведь старый осел.
Многие его слова сильно задели, и, хотя Холгарт не хотел этого показывать, осадком осталась странная печаль и отчуждение. С Эмили у них давно уже ничего нет, а было ли? Рик свято верил в то, что никогда не был влюблен, и влюбиться не мог в принципе. Оценивая женщин по внешности, харизме и уму, хотя последнее было не слишком важно... его не интересовали их человеческие качества. Чем живут, что чувствуют, какие цели имеют и для чего существуют. Устои, ценности, мораль... все это было не то что не важно, даже не нужно. Сильный человек, или слабый, нежный или жесткий... большинство того, что составляло личность, его не интересовало. Развлекаясь, он мог их, будто кукол, швырять в разные обстоятельства и наблюдать за реакцией. Как раз то, что реакция была непредсказуемой, его интересовало. Эмоции, разные... он смеялся, качал головой, и девушки, раз за разом, не выдерживали нервного напряжения и увольнялись, одна за другой. На их место приходили другие, будто бы не служанки вовсе, а цирковой состав, обновляющийся с новой программой. И никогда не повторялись.
Никто.
Холгарт подошел к окну и печально посмотрел за стекло. Взад-вперед ходила «фиолетовая», помогала садовнику носить тары с грунтом... они делали его сад, делали... и их работа казалась бесконечной. Как ее звали? И... Ирида? Иона? Он не мог вспомнить, хотя очень старался. Его гость наверняка сейчас ошивался на кухне, или искал других «куколок» в надежде словить симпатию. В любом случае, как сильно бы Рик не злился, Ирвина стоило пригласить на ланч, и продолжить, диалог о поставках. Именно о поставках, хотя хозяин с недовольной миной предвкушал, что закончиться он так же, как и первый.
Набрав неизменный номер, мужчина поднес телефон к уху, и тут же заговорил:
- Ран! Собери нашему гостю, думаю, он голоден.
- Конечно, будет сделано. — Послышалось на другом конце.
- И вот еще что. «Синюю» ко мне. Живо.
- Хорошо.
Повесив трубку, он сцепил руки в замок и прикрыл глаза. Не хотелось бы рисковать, Рик будет чувствовать себя гораздо спокойнее, если его любовница проведет время здесь, в его кабинете, более, не попадаясь на глаза незваному гостю.
Ему было интересно, где она. Что сейчас делает, обижена ли за его утреннюю злость, или смирилась. Или боится. Не было времени листать изображения камер, тогда как его друг уже сидел в гостиной, ожидал свою еду. Холгарт обеспокоенно переминался с ноги на ногу, тяжело дышал и поглядывая на дверь, за которой не слышалось ни единого звука.
Холодный воздух гулял в помещении, немного шевелил страницы разбросанных по столу бумаг.
Она беззвучно просочилась внутрь, стремясь не привлекать лишнего внимания, однако отсутствие гостя ее удивило. Ее хозяин стоял спиной ко входу, что-то, разглядывал за окном. Странный запах кабинета, будто бы это не комната вовсе, а офис. Действительно, пахло офисом, свежими бумагами и тушью для печати.
- Сядь. — Не поворачиваясь, кинул он, но девушка продолжала стоять в проеме, опираясь спиной на закрытую дверь.
- Что-то не так? — Безэмоционально отчеканила «синяя», отводя глаза.
- Все не так. Все. — Мужчина медленно повернулся и стал подходить. Его силуэт выглядел очень темным на фоне яркого белого света, Нона прикрыла глаза и стиснула зубы.
Теплые, напряженные руки сперва коснулись ее талии, потом поднялись немного, выше, сдавливая грудную клетку:
- Смотри на меня. — Он наклонился над ее лицом, и тут же рот перекосила странная ухмылка. - Тебе не идет. Вообще не идет, совсем. Не твои цвета, убери это. — При этом Холгарт продолжал наклоняться.
- Как прикажете. — Ответила горничная, пряча взгляд, но сглатывая тяжелый нервенный ком.
- Совсем не твое. — Продолжал он, уже касаясь ее губ своими, медленно закрывая глаза. Руки смыкались все сильнее, она чувствовала сильный дискомфорт, но молчала, не в силах даже моргнуть. Мягкие губы, влага, страшное сердцебиение, которое, казалось, слышалось в ушах.
Не было больно, он, как обычно, не кусал губы, не старался давить корпусом, напротив, целовал довольно приятно и нежно. На секунду синей показалось, что она спит, ведь столь радикальная перемена настроения за утро очень... странна.
Что тот гость сказал ему? Стоит ли принимать его мнимые слова на свой счет?
- Я должен идти, а ты будешь здесь. Делай, в общем, что хочешь. Здесь неплохая коллекция книг удобные кресла, ну, ты знаешь. Ран я скажу, захочешь есть —позвони ей. Выходить только в случае крайней необходимости, и тут же...возвращайся назад. Вопросы задавать смысла нет, сразу скажу. Мои документы и рабочий стол не трогать. Остальное — с осторожностью и по желанию. Я вернусь через три-четыре часа, может немного позже. Все это время ты будешь здесь.
Ясно?
- Безусловно.
- И макияж тебе правда не идет, смой.
- Конечно. — Сальровел стиснула зубы, мужчина прошел мимо нее и вышел из кабинета.
Сохраняя осанку вплоть до закрытия двери, девушка тут же сгорбилась и выдохнула, когда осталась одна. Наверное, пока не стоило говорить боссу, что она уже успела столкнуться с его другом внизу, может позже.
Ей приходилось здесь быть, приходилось ночевать на неудобном кресле, но впервые ей разрешили трогать книги и некоторые другие предметы. Многие из них были расставлены по алфавиту за настенной витриной. Некоторые лежали просто так, на одной из полок огромного книжного шкафа, и уже успели покрыться пылью — их владелец давно никакую из них не открывал. Более свежие бумаги лежали в стороне, стопкой, в прошитых папках, похожие на отчеты или досье. Неуверенной рукой она взяла одну из них, развязала шнурок с краю и раскрыла.
Сердцебиение тут же сбилось, а пульс поднялся. Девушка отшатнулась, и сильно закашлялась, прикрывая губы широкой ладонью. От неожиданности она выронила папку, и та осталась лежать на мягком, чистом ковре.
С улицы доносился шелест листвы, чьи-то далекие разговоры, которые невозможно было разобрать... но судя по интонации спорящих, то были конюх и садовник.
Печально плывущие облака, как обычно, застилали собой солнечный свет, но день все равно был ярким. Настолько, что хотелось прикрыть глаза, глядя на небо. Рябь воды маленьких озер перемещала упавшие на нее листья, они медленно прибивались к берегам, или же опускались на каменистое декоративное дно.
Вскоре их достанут оттуда, но сейчас они могли насладиться прелестью своей необычной смерти.
Нона опустилась, и взяла в руки документ. В ее ладонях оказалось старое досье на человека, который, судя по всему, давно тут не работал... или не давно. Бумаги предыдущей «синей». Сразу бросалась в глаза их непохожесть: предыдущая девушка была немного смугловата, с темными глазами и волосами, выкрашенными в ярко-синий цвет. Разумеется, ничего о причинах увольнения, и уж тем более, о количестве проработанных месяцев не было сказано. А это интересовало нынешнюю «синюю» больше всего. В следующей папке томилась информация уже на актуальную работницу — «красную», далее на нее саму, а потом уже несколько, вновь на людей, которых она не знала. Почему он их не рассортирует? Может это не нужно, и не важно? И почему они здесь, а не в столе у Ран...
Она глубоко вздохнула, сложила все папки назад, в том порядке, в котором те изначально лежали. Может он их коллекционирует? Или типа того? Вдруг девушке стало любопытно, есть ли среди них информация о предыдущей «голубой». Все-таки случайная фраза конюха о том, что они похожи, не давала ей покоя. Вновь вернувшись к бумагам, она вновь осторожно стала их перекладывать, по очереди заглядывая в каждую из них. Много знакомых, а еще больше незнакомых лиц, тонким досье уже можно было потерять счет, как вдруг открылось то, которое интересовало служанку больше всего. Девушка, со странным именем Герда.
Пепельные волосы, забранные в невысокий хвост, темно-серые глаза... кожа темней, чем у Ноны, может быть со стороны и прослеживалось что-то общее, но перепутать, а уж тем более сравнивать их было странно. Пирсинг в носу и нижней губе, неуместно громоздкие серьги в ушах, довольно широкий рот, но маленький, симпатичный носик. «Вообще не похожи» - победно озвучила Сальровел, и принялась снова складывать папки в нужном порядке. В какой-то мере ей стало легче, однако угнетала мысль: ее рот, хоть и меньше, за то нос больше. Но «синяя» оправдывала его мыслями, что он пропорциональный, ровный, и ей идет.
Вновь сложив документы на место, теперь уже в последний раз, она еще раз, устало окинула взглядом помещение. Его вещи лежали на столе, пиджак висел на стуле, а из его кармана торчала какая-то маленькая, скомканная визитка. «Синяя» тут же отвернула голову — любопытно, конечно, но трогать вещи шефа равносильно самоубийству. Стараясь отвлечься, она взяла с полки первую попавшуюся книгу и раскрыла на случайной странице. Похоже, в книге лежала старая закладка.
Пожелтевший с одной стороны клочок бумаги, гонимый блуждающим ветром, опустился на пол рядом со шкафом. Нона тут же захлопнула пыльную книгу, положила ее на место, и нагнулась за бумажкой. Судя по всему, она была довольно старой, может, ей год, а, может, еще больше.
На обрывке в столбец был написан, всего лишь, список странных покупок. «Синяя» пригляделась, разбирая странноватый почерк, и стала читать про себя. В ее руках записку все еще шевелил прохладный ветер, врывающийся в окно.
‘Слегка расплывчатыми чернилами на бумаге было выведено:
3) Список покупок:
Костюм ведьмы на вечернику
Капроновые колготы
Два кожаных ремня
Маскарадная вуаль на лицо (прозрачная)
Приметные перчатки (шелковые)
Натуральные краски для тела
Креп-жаккард для пиджака (или шерсть)
Разочарованно вздохнув, «синяя» убрала записку к себе в карман. Судя по всему, кто-то собирался на праздник, или даже бал-маскарад. Может, Хеллоуин, а, может, просто частная вечеринка. Интересно, как давно это было? Путем простых логических умозаключений, можно было с легкостью сделать вывод, что писавший — девушка. Служанка, которая должна была еще и купить ткань для пиджака, скорее всего, хозяину. Шерстяной пиджак. «Как странно» - Сальровел ухмыльнулась и убрала нависающую над лицом прядь волос. Впрочем, у всех свои вкусы, быть может, ему просто было холодно.
Милая находка, но горничная все равно не могла сдержать наплывающую скуку и печаль. Последней новостью от брата была короткая смс, что у него проблемы, и операцию перенесли ввиду его состояния здоровья. Уже во второй раз. Она тяжело и резко выдохнула, после чего опустилась на кресло, запуская холодные пальцы в волосы. Он не берет трубку, отказывается объяснять, что происходит, и что самое страшное — она не может съездить к нему, чтобы узнать точно и наверняка. Звонки в больницу ничего не давали, каждый раз ей говорили одно и тоже, мол, переносим в связи с состоянием здоровья пациента. Но, разве если его состояние ухудшается, они, напротив, не должны бы поторопиться? Очень странная ситуация, девушка обреченно закусила губу и постаралась сдержать поток нахлынувших слез и неимоверной печали. Опять нужно постараться отвлечься. Только как?
Холгарт сидел над полной тарелкой с едой и с интересом наблюдал, как его гость поглощает очередную порцию мяса, запивая некрепким алкоголем. Подобное зрелище, как ни странно, сильно отбивало у хозяина аппетит, поэтому к своему блюду он так и не притронулся. Лениво скользя взглядом по комнате, мужчина вновь и вновь натыкался им на своего друга, чем был крайне недоволен. Тот был здесь чем-то лишним, тем, что хотелось убрать, и чем скорей, тем лучше.
- А ты чего не ешь, отравить меня вздумал? — Мужчина благодушно засмеялся, поглощая очередной кусок баранины.
- Аппетита нет. Но ты можешь съесть мою еду. — Рик устало закатил глаза.
Предложить такое любому другому человеку было бы крайним моветоном, но только не Ирвину.
- О! Конечно, друг, конечно! Не оскорблять же повара за его прекрасные старания!
- Ешь уже. — Хозяин оттолкнул свою тарелку, и проворный гость тут же ее поймал.
- Что тут у нас? Мясо? Овощи? Мм... Зря у тебя нет аппетита, сходил бы, проверился. Может, с желудком что, или с нервами...
- Все со мной в порядке. Сделай одолжение, жуй молча.
Один другому явно годился в отцы, вот только поведенческие роли в диалоге распределялись с точностью до наоборот. Мужчина в возрасте был весел и, как говорят, молод душой, в то время как его извечный партнер был зануден, словно старик, слегка пафосен и очень, очень редко смеялся, разве что над кем-то.
Стрелки часов плыли на удивление медленно. Холгарт, буквально, слышал каждый щелчок секундной стрелки, что его крайне угнетало. Мимо окон пролетали листья и лепестки, он устало потер виски и прикрыл глаза. Нет, пить он сегодня не будет точно, одной пьяной ночи ему достаточно. В его жизни все не так уж и плохо, чтобы подталкивать себя к алкоголизму.
Резко, в приоткрытую комнату заглянула девушка, после чего мило улыбнулась и вошла полностью:
- Добрый день, приятного аппетита! А я вас помню, видела год назад!
- Добрый день, душечка, проходи, присоединяйся! — Гость расплылся в доброй, щедрой улыбке, в то время как его собеседник даже бровью не повел. — Эмили, правильно?
- Да! — Она, легко и непринуждённо подкралась сзади, к хозяину, и опустила руки к нему на плечи, но тот застыл, словно манекен, думал о чем-то своем.
Ирвин склонился над тарелкой, продолжил трапезу. Молча наблюдал за двумя, после чего тяжело, обреченно вздохнул, сочувственно осматривая девушку. Жаль, ведь ее мужчина никогда не был ее.
Сальровел продолжала смотреть в окно. Есть не хотелось, она просто медитировала, наблюдала за настенными часами. Читать не получалось, служанка постоянно отвлекалась, ее мысли сейчас были сильнее, нежели книжный сюжет.
Лежать в кресле было жутко неудобно, постоянно ворочаясь, она пыталась впасть в дремоту, но этого, конечно, не получалось. Казалось, прошло больше, чем четыре часа, намного больше. Она пялилась на стрелки и не понимала, не помнила, во сколько пришла. За окном медленно темнело. Может о ней забыли? Никаких, более, лишних звуков. Прохладный покой, и абсолютная, гнетущая тишина.
Кабинет начинал давить, порождая странную нервозность, и нечто, похожее на одиночество. Она беспокойно оборачивалась, как только слышала какой-нибудь звук, но, каждый раз, никого не было. И снова тишина, как вдруг ее разрезал резкий срежет — со стола, ни с того, ни с сего упал степлер. Девушка нервно сглотнула и отвернулась к спинке кресла.
Дверь медленно приоткрылась. В проеме показалось строгое женское лицо — в кабинет заглядывала Ран:
- Ты можешь идти, все в порядке.
- Да? — Нона вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.
- Да, тебя отпустили.
- Хорошо, спасибо. — Она облегченно выдохнула и поспешила покинуть темную одинокую комнату вместе с управляющей. Почему-то он не зашел сам, и от этого ей становилось необъяснимо легче.
Ступеньки мелькали под ногами, одна за другой, в полумраке было комфортно. А теперь еще и легко, ведь на сегодня она свободна, только странный осадок остался после этого дня. Весьма странный, тяжелый, и очень гнетущий. Твердой рукой Сальровел вставила ключ в замочную скважину, и несколько раз его провернула. В комнате приятно душно, девушка несколько раз нажала на выключатель, чтоб загорелся свет.
Расслабленно упав на прохладную кровать она, наконец, смогла вытянуть ноги.
Каждая вторая мысль в ее голове формировала вопрос - где сейчас ее шеф. Хотя «синяя» тут же старалась ее прогнать ведь он — «плохая привычка», и думать о нем плохая привычка, в любом контексте. Проще уж не думать вообще, ни о чем, никогда.
Устало зевнув, служанка вытащила из кармана странную мятую бумажку со списком покупок, и стала вертеть ее в руках, вынося на свет. Жаль, по внешнему виду бумаги почти невозможно было понять, сколько она пролежала и сколько ей лет. Можно было лишь предположить, что от одного до двух, иначе бы чернила растеклись и выцвели еще сильнее. Или нет? Ведь на них не падал солнечный свет.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги