Горничная Тархана (СИ)

Глава 27

Я постоянно лично проверяю людей, которые работают в моей охране. Не доверяю это даже нач безу, он ведь тоже может продаться. Двое парней, которые работают на меня уже четыре года каждый, придя с разницей лишь в несколько месяцев, получают деньги от незнакомых для меня отправителей, никак не связанных с Общиной, на счета своей двоюродной сестры один, и тещи второй. Эти женщины, учитывая условия их жизни, никак не тянут на тех, кто получает ежемесячно по сотке-полторы тысяч на свой счет. Одна так вообще работает уборщицей в школе, а вторая – пенсионерка с пенсией в десять тысяч. Вычислить их, когда знал, что искать, было совсем не трудно. А сейчас они только подтвердили мои выводы этой глупой попыткой застать нас врасплох и перестрелять, пока не очухались.

Как только первый падает от моей пули, мы с Максом замираем на месте, прислушиваясь сквозь звон в ушах от выстрелов к каким-либо звукам с улицы, но все тихо. А потом, еле слышно заводится машина и с резким визгом шин себя выдает второй предатель, теперь пытающийся слинять. Трус даже не зашел проверить, что тут произошло, видимо, испугался звука моего ответного выстрела и последовавшей тишины. Не дурак, понял, что его дружка уложили.

Я выбегаю на улицу, стреляя по своей, блядь, машине, и она начинает резко вихлять, прежде чем въезжает в кювет. Черт, хорошо хоть, я взял одну из удобных машин, будь это мой любимый джип, то пизда ему!

Все эти бандитские разборки в стиле девяностых меня не вставляют, как и убийство людей, даже если они последние мрази, так что когда через четыре дня, в течение которых я на пару с братом выпытывал инфу у раненных, но живых бывших охранников, отвозил Макса в новое, надежное, а не подставное убежище, договаривался с властями, чтобы наше небольшое представление с перестрелкой в глухой деревне замяли, и наконец, вешал Попу лапшу в телефонном разговоре, после которого меня заставили смотаться в Тверь для получения какой-то сраной посылки, как мелкого курьера, возвращение домой у меня выдается тяжелое. Хочу всех рвать на части, меня бесит, что только когда прижало, я приложил усилия к тому, чтобы вычислить крыс в собственном доме. До этого ведь парни никак себя не выдавали, а я не трудился проверять ничьих тещ и двоюродных сестер. Только ближайших членов семьи. Ленивый идиот!

Зато теперь не засну, пока снова не засяду за комп и в десятый раз не проверю, что ничего не упустил. И это тоже злит, потому что я слишком устал, я хочу пообедать, трахнуть Алю и проспать минимум двенадцать часов. Именно в таком порядке.

Первым дома меня встречает Жора, который маячит в холле.

– Добрый день, Тархан Артурович!

– Добрый, Жора, – говорю на ходу, направляясь в сторону кабинета. – Меня пока не беспокоить, через полчаса буду обедать.

– Как пожелаете, Тархан Артурович, – звучит ответ, которого я и ожидаю.

Все-таки, толковый мужик этот Георгий, я по лицу видел, что он хотел что-то сообщить мне, но раз я прошу не беспокоить пока, он не беспокоит.

В кабинете быстро стучу по клавишам, проверяя все в сотый раз, но нахожу кое-что, чего не замечал раньше, и задерживаюсь на час. В итоге, ничего, о чем стоит беспокоиться, но я хотя бы буду спать спокойно.

Когда иду в столовую, там уже накрыто и Жора ждет команды подавать еду.

– Я сегодня ужинаю с Альбиной, позови ее, – говорю ему, усаживаясь, и тот даже бровью не ведет, молча уходя звать мою строптивую горничную.

Сам не ожидал, но соскучился по ней. Зараза въелась мне под кожу, но меня это не колышет. У всех случается, что к какой-то из своих баб привязываешься на какое-то время, пока новизна не пройдет. В последний раз я видел Алю в темноте своей спальни, пока наощупь продирался на выход после звонка Макса. Даже не разглядел, как следует, и теперь, когда она появляется, в своей обычной униформе, с волосами, туго затянутыми на затылке, вся такая строгая и серьезная, я ее почему-то представляю такой, какой она становится в моей спальне – растрепанную, раскрасневшуюся и такую аппетитную без этого уродского платья.

– Здравствуйте, Тархан Артурович, – говорит до отвращения вежливо. – Вы звали?

– Даже не улыбнешься? – поддеваю ее, с удовольствием наблюдая, как она краснеет, ведь Жора тоже здесь. – Неужели совсем не соскучилась? Я вот скучал. Садись, поедим вместе.

– Это лишнее, – шепчет она, косясь взглядом в сторону Жоры, который расставляет тарелки, делая вид, что ничего не слышит и не видит.

– Я сам решу, – говорю твердо, чтобы не вздумала и дальше бормотать отговорки. – Сядь!

Аля садится с видом мученицы и сжимает кулаки на коленях, опустив взгляд в пол. Мне совершенно не нравится, что она так зависит от мнения другой прислуги, в конце концов, не их дело для кого она раздвигает ноги. Мы живем в свободном мире, какая разница, кто что подумает?

– Жора уйди, дальше мы сами, – говорю, разозлившись, и понятливый мужик бросает свое дело, с кивком направляясь к выходу. – У Альбины сегодня выходной, кстати, так что разбирайтесь в своих делах без нее.

– Как скажете, Тархан Артурович, – говорит Жора, а потом тихо прикрывает за собой дверь.

В ту же секунду, злющие кошачьи глазки Али впиваются в меня, метая кинжалы острым взглядом.

– Вот зачем вы это сделали? Неужели так нравится издеваться и унижать меня?! Может, всему городу еще расскажете, что я сплю с вами?

– Расскажу, не сомневайся, – тянусь к блюду с тушеным мясом, накладывая себе побольше. – Как раз хотел вывести тебя в свет, такую красоту грех прятать дома. В субботу будет подходящее мероприятие, что думаешь?

Не отвечает, зараза. Думает, что я дразню ее, а я серьезен. После провального свидания с Лерой, появление на публике с другой женщиной значит, что у меня теперь другой интерес. Лера не дура, поймет. По факту, она хотела, чтобы я трахнул ее после ужина, а я сбежал, как мямля, впервые увидевший женскую грудь, с тупой отговоркой, которой даже ребенок не поверил бы. Бля, до сих пор стремно!

Одно знаю точно – если я сейчас переключусь на другую женщину из Общины, Лера затаит обиду, а у нее, оказывается, есть связи, о которых я до последних дней и не знал. Эта хитрая лиса определенно знает, чей член нужно согреть, чтобы получить свою долю секретов, и, хотя я не из тех, кто болтает о делах с бабами и мне нечего опасаться, я все равно не хочу ее. Придется искать другую жену, но чуть погодя. А пока, пусть все думают, что я увлечен новой игрушкой. Раз уж Альбина моя, пока я не скажу «достаточно», то к чему ее скрывать? Она куда лучше будет смотреться в роли любовницы, чем горничной.

– Ладно, – так и не дождавшись ответа от упрямицы, продолжаю делиться своими планами. – Я так зашивался, что все время забывал отправить тебя к врачу. Завтра поедешь в клинику с Серегой, там тебе поставят противозачаточный имплантат. Больше никаких резинок, заебался уже. Потом поедешь к стилисту и она подберет тебе что-нибудь к юбилею Конашенкова, его жена замутила дресс-код, так что женщины будут в красном. Кстати, никогда не видел тебя в красном, Аля. Купи какое-нибудь бельишко, хочу посмотреть, как тебе идет. Наденешь его для меня завтра.

Аля кипит с каждым моим словом, если бы взгляд имел физическую силу, я бы сейчас корчился на полу от боли. А то, что я продолжаю спокойно есть, игнорируя ее молчание и злые взгляды наверняка бесит ее еще больше, что меня заводит лишь сильнее. Член уже стоит, больно упираясь в ширинку и я не стесняюсь его поправить, наслаждаясь тем, как она краснеет от этого жеста.

– Допустим, я должна вам свое время, но это не значит, что вы можете принимать решения относительно моего здоровья, – решительно расправив плечи, заявляет Альбина. – Я не доверяю гормональным препаратам и не собираюсь их принимать, будь то таблетки или имплантат. Что бы вы не сказали, в этом вопросе на себя давить я не позволю, Тархан Артурович.

– Женщины во всем мире это делают, значит, никакой опасности нет.

– Зато есть побочные эффекты, – возражает она. – Придется нам все же остановиться на презервативах, если вы не передумали заниматься сексом со мной.

Вот язва, не дождется! Сама смотрит на меня голодными глазами, стонет, как порнозвезда, пока я ее имею, умоляя дать ей кончить, и все еще продолжает нос воротить.

– Хорошо, что напомнила, – отодвигаю тарелку, игнорируя звук разбитого стекла, когда она падает на пол, освобождая место для ее упрямой попки. – Пора попробовать десерт. Забирайся.

Хлопаю по столу перед собой, пока она растерянно хлопает глазами, оглядываясь на дверь и не двигаясь с места.

– Давайте пойдем в спальню.

– Нет, я хочу здесь. Забирайся, Аля, или отшлепаю так, что весь дом услышит твои крики.

Она тяжело сглатывает и встав на дрожащие ноги – охренеть какие красивые ноги! – медленно подходит, протискиваясь в небольшое пространство между мной и столом, и садясь так, что задравшееся платье почти открывает мне вид на ее трусики. Почти.

– Раздвинь ноги и покажи мне, что у тебя под этим платьем, девочка, – расстегивая ремень и молнию на штанах, чтобы облегчить давление на член, приказываю я.

Меня штырит от одного только выражения ее лица. Губы Али приоткрыты, дыхание учащенное, а щеки раскраснелись от страха быть пойманной и предвкушением этого. Я давно понял, что у нее кинк на стыд. А еще, Але нравится быть моей маленькой жертвой, которая очень-очень сопротивляется, но ничего не может поделать против монстра, который трахает ее, заставляя испытывать удовольствие чуть ли не силой. Внутри этой с виду невинной недотроги скрывается та еще чертовка.

Альбина медленно поднимает платье вверх по бедрам, продолжая с отчаянием оглядываться на дверь, и раздвигает свои аппетитные бедра, показывая полоску уже намокших голубых трусов. Я не могу устоять перед таким видом. Подавшись вперед, зарываюсь носом в тонкую ткань, втягивая в себя запах и зубами отодвигая ее в сторону, чтобы коснуться ртом набухших складочек, жадно крадя ее вкус и толкаясь языком в свою любимую узкую дырочку.

Аля всхлипывает, зарываясь пальцами в мои волосы, но даже когда она дергает за них, это меня не останавливает. Я поедаю ее с голодом, который накопил за дни своего отсутствия, и даже когда она кончает, не останавливаюсь, пока не прихожу к собственному насыщению, ведь это все для меня, ради утоления моего голода, а не ради ее удовольствия, которое я могу с тем же успехом дать своими пальцами или членом. Но нет, я слишком пристрастился к ее запаху и вкусу, чтобы игнорировать это.

Когда я все же отрываюсь от своего сладкого угощения, вся моя борода влажная от ее соков и их аромат пропитал меня, но я не хочу вытираться. Аля в процессе смахнула еще несколько тарелок и упав на спину, расплылась по столу, уставившись пьяными глазами в потолок и тяжело дыша, поэтому не видит, но стоит мне встать и встретиться с ней глазами, как ее лицо вспыхивает от смущения, которое появляется каждый раз, когда я поедаю ее.

Накрыв ладонью тонкое горло, я глубоко целую, давая прочувствовать собственный вкус, и скольжу пальцами в истекающую щель, подготавливая к тому, что через пару секунд ее будет растягивать мой гораздо более толстый, чем три пальца, член. Аля всегда поначалу с трудом принимает меня, пока не привыкает к растяжению тугих стенок этой маленькой, нежной пизденки, но блядь, как же в ней хорошо!

– Пожалуйста! – умоляет она, когда я отрываю свои губы от ее.

– Пожалуйста что, Аля? – касаясь залупой сжимающейся вокруг пустоты дырочки, спрашиваю я.

Она выгибает бедра, пытаясь сама насадиться, но кто же ей даст?

– Тархан Артурович… – выдыхает с отчаянием, глядя на меня этими охеренно пьяными глазами, против которых я едва могу устоять.

– Скажи прямо, чего хочешь, девочка.

– Вас! Я хочу вас, пожалуйста!

А-ах, какая все еще ханжа… И до чего мне это нравится.

Обычно я заставляю ее описывать, каких именно действий она хочет. Как она хочет мой член внутри своей тугой щели, или где ей хочется, чтобы я коснулся языком, но сегодня с меня хватит игр. Если не вставлю ей сейчас же, то рискую умереть от синих яиц, так что недолго думая, я толкаюсь в скользкое, теплое влагалище и выдыхаю, когда меня со всех сторон обхватывают и душат упругие стенки под жалобное хныканье моей строптивой игрушки, которая ведет себя покорно и тихо только когда я натягиваю ее по самые яйца, оставляя в этой красивой головке место лишь мыслям о кайфе, который я могу ей подарить.

Наблюдать за Алей, пока я выебываю из нее всю душу, тоже особый вид удовольствия. Она выгибается и мечется подо мной, цепляясь ногтями за скатерть, ее глаза широко распахнуты, а из горла рвутся такие жалобные стоны, словно ее убивают, что заставляет меня работать еще усерднее. Закинув ее ноги себе на плечи, я толкаюсь как можно глубже, шлепая яйцами по мягкой попке и наблюдая, как член входит и выходит из тесной дырочки, весь покрытый ее соками. Мне так нравится процесс, что даже жаль кончать, но, когда Аля кричит в оргазме, душа меня крепко сжимающимися стенками, я понимаю, что долго не протяну и выхожу из нее, надрачивая на покрасневшую и хорошенько попользованную киску и украшая ее своей спермой, которую обязательно спущу внутрь, как только мы придем к согласию о контрацепции.