Город убийц

Глава 20

«Ребята» бросились ко мне с двух сторон.

И тогда в небе что-то мелькнуло. Странное и стремительное, словно часть леса и скалы отразилась в небесах и понеслась к нам.

И я понял, что теряю сознание.

Я открыл глаза. Прямо передо мной темно-вишневая спинка сиденья, обтянутая тканью, напоминающей старинный бархат. Над сиденьем чья-то пышная светлая шевелюра, и это явно не темноволосый Эйлиас.

Последний сидит в соседнем кресле и держит в руке инъектор.

— Извини, Анри, — говорит он. — Мы никак не могли тебя не задеть. Они были слишком близко. Ты как?

— Почти живой, — с трудом выговариваю я, язык слегка заплетается, — Бипрограммер?

— Да, с моего кольца.

— Радиус действия пятьдесят метров, — басит спереди обладатель шевелюры по- тессиански с таким же легким акцентом, как у Эйлиаса.

— Да, — улыбается Эйлиас. — Наше кольцо. С РЦС. Оригинальное.

Обладатель баса повернулся ко мне и оказался богатырем с явной примесью славянской крови.

— Вацлав, — представился он и протянул для рукопожатия огромную руку.

Я погрузил в нее ладонь.

Богатырь не менее красив, чем его спутник, но совершенно по-другому. Если Эйлиас — помесь британского аристократа девятнадцатого века с корейским айдолом века двадцать первого, Вацлав живо напоминает короля Яна Собеского, защищавшего от мусульман Вену. Впечатление усиливают пышные рыжеватые усы.

За Вацлавом видно лобовое стекло с абрикосовым Руми в зените. Мы летим на юг.

— В Оазисы? — спрашиваю я.

— А что ты нашел?

Я залез в карманы и вытащил на свет божий пробирки Ги.

— Ясно, — сказал Эйлиас.

Наклонился к переднему сиденью и достал из-под него большой, высотой сантиметров в двадцать металлический контейнер. Открыл его. Контейнер был пуст.

— Клади сюда!

Я сложил пробирки на дно контейнера, Эйлиас закрыл его и вернул под свободное переднее сиденье.

— В Баобат, — сказал он. — На космодроме есть дозиметры. А тебя осмотрит врач.

— Я, вроде норм.

— На всякий случай.

Я, кажется, окончательно пришел в себя и всю дорогу до Баобата рассказывал им подробности моего бегства.

— Ну, все ясно, — прокомментировал Эйлиас. — Ги нашел твоих пьяных друзей и предупредил все посты, чтобы тебя не выпускали.

— А как он понял, что это я?

— А вы имена на «пуле» пишете?

— Да, — сказал я. — Торможу после биопрограммера.

— К тому же он просто мог вытрясти это из твоих собутыльников. Больше всего он, конечно, испугался за свою лабораторию и бросился туда. Видимо, приказал гарнизону станции идти за ним. Эжен и Адам вернулись вместе с ним, просто не бегом, остальным понадобилось время. Они нашли твоих старых друзей без сознания. Видимо, некоторое время ушло за беготню за кофеином…

— Должен был быть в аптечке.

— Но не факт, что был. Так или иначе они привели в чувство Ги, и он им описал ситуацию. Думаю, и про кольцо догадался он. Марго говорит, что это человек очень умный, но при этом крайне циничный, бесцеремонный и неприятный. И, скажем так, не всегда понимающий тонкости отношений между людьми.

Впереди у самой кромки неба занимался рассвет, разгораясь и поднимаясь все выше, окрашивая желтым и розовым крупные мазки облаков. Наконец, на горизонте показался город: синие небоскребы делового центра на фоне светлеющего неба.

— Анри, и сразу ко врачу, — сказал Эйлиас.

— Сразу? А сколько сейчас времени?

— Половина третьего. Да, у тебя же нет кольца. Ну, ничего, в нашей миссии, наверняка, есть запасные.

— Значит, в миссию. Не на космодром?

— Да, в миссии врач.

— Ну, ладно, высплюсь.

— Не выспишься. Я уже разбудил Мирту.

— Мирта — это врач?

— Да, она уже готовит оборудование.

— Ну, зачем! Половина третьего! Как я буду ей в глаза смотреть? Я прекрасно себя чувствую.

— Анри, ты трогал пробирки неизвестно с чем и таскал их в карманах полчаса. Я не хочу привести на Остиум твой хладный труп.

— На Остиум?

— Ты конечно свободен. Но что тебе здесь делать? В нашей миссии ты будешь в безопасности, РАТ туда не сунется, но ты там до скончания века намерен сидеть? Они же попытаются отомстить! Или собираешься вернуться на Кратос? Нет проблем: денег дадим, на корабль посадим. А ты уверен, что тебя не отправят обратно на Сосновый?

— Скорее я уверен в обратном. Ладно, спасибо за приглашение.

Мы летели над городом. Внизу проплывали бульвары, засаженные пальмами, парковки гравипланов и ниточки дорог, а вдали показалось море, оранжевое в лучах рассвета.

За деловым центром показался район утопающих в зелени особняков, и мы начали снижаться.

— Здесь миссия? — спросил я.

Эйлиас кивнул.

— Вон, оранжевые крыши.

— Солнечные батареи?

— Разумеется.

Наша машина заложила вираж и мягко опустилась на посадочную площадку на крыше миссии. Рядом возвышались зеркальные кровли соседних корпусов, отражавщие сердоликовое небо.

Здешнее представительство РЦС было явно больше миссии на Оазизах. Мы спустились по лестнице на верхний четвертый этаж, и пошли по крытой галерее, выходящей в большой внутренний двор с садом: белые и алые розы, лиловые клематисы, мраморные лесницы, баллюстрады, лавочки, мостики и фонтаны.

— Классный сад, — заметил я.

— Хочешь погулять? — спросил Эйлиас.

— После того, как высплюсь.

— Надо бы, конечно, после сегодняшних приключений. Психолог есть.

Я не сразу понял, что он имеет в виду.

— Это что вроде Сада Гостеприимства?

— Не так глобально. Но да. Биопрограммеры стоят. Погуляем, если успеем. В крайнем случае, подождем до Остиума.

Здесь мы распрощались с Вацлавом и пошли к лифту. Кабинет врача оказался на первом этаже. Эйлиас вошел со мной.

— Вот, привел, — объявил он.

Мирта оказалась рыжеволосым ангелом с необычайно белой, словно светящейся изнутри кожей, тонким носиком и зелеными глазами.

Волосы зачем-то были собраны на голове в солидных размеров пучок. Я сразу подумал, как будет выглядеть, если их распустить, и достигнут ли они пола. А также о том, на какую именно из муз с фрески Ботичелли она больше всего похожа: на музу поэзии что ли. И как именно должна выглядеть грудь под этим дурацким ментолового оттенка халатом. И о том, сколько именно времени у меня не было женщины.

Почему-то на жен моих бывших командиров у меня не было такой реакции.

— Анри, идите сюда, садитесь, — пропела она совершенно божественным голосом и улыбнулась, как богоматерь.

— Анри, я на космодром с твоими пробирками, — услышал я словно издалека голос Эйлиаса. — Вацлав найдет тебе кольцо.

Я сел на стул рядом с столиком Мирты.

Она дизинфицировала свои прекрасные руки с тонкими пальчиками какой-то не лучшим образом пахнущей хренью и взяла инъектор.

— Анри, руку положите на стол, ладонью вверх, надо кровь взять.

Я подчинился, как сомнамбула.

— Анри, что у вас с венами? Вы употребляли наркотики?

— Только кокаин. И каннабис, редко. Это после Психологического Центра.

— Это на Кратосе такие варвары?

— Угу. На левой руке поприличнее.

— Ну пересядьте.

Мы сменили дислокацию, Мирта прыснула мне на руку той же гадости из пульверизатора, коснулась локтевого изгиба инъектором, и в нем заклубилась кровь.

— Вы так на меня смотрите, — улыбнулась она.

— Извините. Но на вас невозможно не смотреть, вы совершенно прекрасны.

— Никогда не были на РЦС?

— Нет. А причем тут это?

— У нас все такие.

— Зеленоглазые богини с сердоликовыми волосами?

— Анри, я из-за вас пробирки перепутаю.

— Извините. Буду молчать.

— У нас все разные. Но у меня самая обыкновенная внешность для РЦС.

— Значит, мне туда противопоказано. Я там с ума сойду.

— Анри, без лишних разговоров. Раздевайтесь и вон под тот прибор.

Она указала необыкновенными глазами на сигарообразный стеклянный гроб с откинутой крышкой.

— Томограф? — спросил я.

— Да, примерно.

С рубашкой все вышло без проблем. А вот дальше я как-то затормозил.

— Анри, ну я же врач, — сказала она.

— Ох! Как ваши это выдерживают?

— Наши легко. А вот к местным дикарям приходиться ходить в чадре и с двумя сопровождающими. Но вы же не дикарь!

— Да, да. Просто обычный варвар с Тессы.

Я справился с остальными частями одежды. Оказалось, что трусы можно оставить, но это почти не спасало ситуацию.

Она смотрела на этой с улыбкой Будды и бесстрастно опустила надо мной стеклянную крышку, когда я залез в «гроб».

Под этой штукой я провалялся по крайней мере минут десять, пока зеленоглазая богиня не смилостивилась надо мной, не выпустила из-под прибора и не разрешила одеваться.

— У вас лечатся местные? — спросил я.

— Конечно, у них же нет нормальных врачей.

— И, как вы их терпите?

— Приходится. Я пишу диссертацию. Здесь есть такие болезни, особенно генетические, которых у нас нет уже лет двести.

И я понял, что, если я хочу познакомиться с богиней поближе, мне придется читать богинину диссертацию. У моих женщин всегда что-то было кроме меня: у Джульетты — принципы, у Камиллы — адвокатская практика, и вот у Мирты — диссертация. И если в принципах я разбирался, в юриспруденции поднаторел за десять лет, то в медицине я не понимал совсем.

— Эйлиас, ваш муж? — спросила богиня.

Я не сразу понял, о чем она.

— Не-ет.

— Просто, у вас нет кольца, а мне куда-то отправить результаты обследования. Можно ему?

— Да.

— А если он вам не родственник, то надо подписать согласие на то, чтобы он ознакомился с документами, представляющими медицинскую тайну. А у вас нет кольца.

— Будет, — сказал я. — Мне обещали. У Эйлиаса есть ваши контакты?

— Конечно.

— Тогда свяжитесь. Можно чуть позже, да?

— Хорошо.

Вацлав нашел для меня кольцо, на первый взгляд, такое же, как то, что заставили меня бросить на камни у входа на станцию хорды несколько часов назад. Кольцо было чистым, с абсолютно пустой памятью, видимо, им никто не пользовался до меня. Белое с маленьким прозрачным камнем.

Мне предоставили довольно приличную студию на третьем этаже: с ванной комнатой и мини-кухней. С большой кроватью с мягким матрасом. Со столом светлого дерева и трехстворчатым шкафом с зеркалом посередине. С видом на пальмовую аллею и море, синее и штилевое: ни одного барашка.

Я бы с удовольствием завис здесь на пару недель и мирно волочился за зеленоглазой Миртой, но мне не дали даже поспать. Эйлиас выцепил меня по кольцу как раз, когда я собирался его снять и отдохнуть после бессонной ночи.

— Анри, — писал Эйлиас, — отряды РАТ осадили нашу миссию в Оазисах.

— Что? — отреагировал я. — Отряды. РАТ. Осадили. Миссию РЦС. Они что, спятили?

— Нас ищут. И то, что мы украли. Насчет спятили, я тоже так думаю. Мы сейчас летим туда. Ты с нами?

— Конечно, я с вами. А зачем вы туда летите?

— Там моя жена.

— Лиз?

— Да, Лиз.

— И что вы собираетесь делать? Сдаться?

— Нет, посмотрим по обстановке. В РЦС уже знают.

— Знают! Когда ваши корабли сюда прилетят? Через неделю?

— Поэтому мы должны лететь сейчас.

— Скинь мне дислокацию.

Оказалось, что мои бывшие ребята расположились у основания здорового бархана прямо напротив миссии на другом берегу озера. Расстояние метров двести. Из лазерного пистолета и импульсника достать как нефиг делать, а вот с биопрограммера с кольца — никак, слишком маленький радиус действия. Эйлиас скинул мне и описание, и картинку. Снимали, видимо, с крыши миссии.

— У меня теперь такое же кольцо, как у тебя? — спросил я Эйлиаса. — Радиус действия пятьдесят метров?

— Сто. У тебя более современное.

— Летальное оружие в миссии есть?

— Да, но это на крайний случай. Есть силовое поле.

— Оно надежное?

— Пробить можно. Шквальным огнем. Оно питается от солнечных батарей. Может энергии не хватить.

— Эйлиас, мне карта нужна. Подробная, с высотами всех точек.

— Сейчас скину. Мы садимся. Жду тебя на крыше.

Пока я поднимался наверх, началось выступление президента РЦС. Я его никогда раньше не видел, для меня даже стало новостью, что у РЦС есть президент. Мужик был естественно весьма красив, но в европейском стиле, я бы даже сказал в тессианском. Строен, темноволос с карими глазами. Где-то в возрасте Хазаровского. Пожалуй, даже старше: в волосах проглядывала седина. Президента звали Ричард Дин. Я запомнил. На всякий случай.

Президент требовал от РАТ снять осаду, иначе база на Дервише будет уничтожена.

При этом махдийцы молчали. Это же как бы их территория.

— Что им разборки между неверными! — прокомментировал Эйлиас. — Путь хоть сто раз друг друга перестреляют.

Я был уже наверху. Зеркальные бока гравиплана отражали небо, крышу, солнечные батареи и улицы города. Я подумал, что заметить его в небе практически невозможно. Рядом стоял еще один такой же.

Эйлиас сидел на месте пилота, я забрался в кабину и расположился рядом.

— Они там растянулись цепью метров на триста, — сказал я. — Их с одного кольца не накрыть. У вас только два гравиплана?

— Шесть.

— Мы сможем взять еще парочку?

— Да, но они подстрелят нас гораздо раньше, чем мы их накроем!

Я хмыкнул.

— Не подстрелят.

Второй гравиплан взял Вацлав, и мы поднялись в воздух. Насчет третьего Эйлиас пообещал, что он сейчас вылетит с космодрома и присоединится к нам по дороге.

— Биопрограммеры у всех есть?

— Да.

— Радиус действия?

— У меня пятьдесят, у остальных — сто метров, — доложил Эйлиас.

Я понял, что командование как-то незаметно перетекло ко мне.

— Мы накроем друга друга, если активизируем их одновременно?

— Нет, если они будут синхронизированы. Я сейчас сделаю. Это дистанционный обмен паролями.

— Ты как-то можешь оперативно связаться с вашим президентом?

— Что надо передать?

— Путь скажет, что, если они не снимут осаду, ваши корабли дадут прицельный залп по вилле прямо с орбиты из иглы Тракля. С координатами. У вас же есть координаты?

— Есть. Я понял, Анри. Сейчас передам.

— И еще мне нужна связь с Ги.

— Анри, они начали стрелять.

Я и сам уже видел это в новостях. Мои идиоты начали обстрел миссии. Правда, пока вполне бесполезный. Силовое поле держало.

Эйлиас был бледен, как полотно.

— Будет связь, — тихо сказал он.

— Сколько здесь лета?

— Час. Минимум сорок пять минут.

— Передай мне управление гравипланом.

— Хорошо.

— Я могу увидеть какую-то более широкую панораму того, что там происходит?

— С нашего спутника.

Широкая панорама говорила о том, что за тем самым барханом пусто. Что я собственно и хотел увидеть. На их месте я бы сделал там засаду. Шалопаи!

Они начали шквальный огонь. Перед миссией встала огненная стена, словно в воздухе вспыхнул метан. Лучи лазеров видимого диапазона отклонялись назад и вверх, плавя пески бархана над головами атакующих.

Но у них были и разеры, и гамма-лазеры, и импульсники.

Поле держалось еще минут десять. Потом полетели камни от одной колонны, потом от другой. Наконец, лазером срезало конек крыши и оплавило самую верхнюю часть солнечной батареи.

— Эйлиас, она будет работать без верхнего куска?

— Хуже.

Да, поле уже почти не отражало выстрелы, и они один за другим попадали в цель.

И тогда я заложил крутой вираж, обходя Оазисы с востока.

— Зачем? — спросил Кэри.

— Чтобы зайти к ним с тыла, — терпеливо объяснил я.

— Мы так будем дольше лететь.

— Зато мы долетим.

— Есть контакт Ги, — сказал Эйлиас. — Лови!

Я тут же попытался с ним связаться.

— Ги, это Анри, ответь мне!

— О, нашелся! Как тебе жаркие объятия представителя высшей расы?

— Супер! Не завидуй!

— А наш фейерверк?

— Вид со спутника РЦС великолепен!

Он на пару секунд замолчал. Видимо, насчет спутника для него новость.

— Ги, я ведь по делу. Ты пробирки искал?

— Они у тебя?

— Не совсем. Одна у меня, одна в миссии, которую вы сейчас так удачно обстреливаете.

— Врешь!

— Хочешь проверить?

Он не успел ответить, потому что началось новое обращение президента РЦС. Он все сказал: и про иглу Тракля, и про выстрел по вилле, и про координаты.

— Анри! Они прекратили огонь! — воскликнул Эйлиас.

— Конечно, — сказал я. — Они же не хотят, чтобы весь город взлетел на воздух с ними заодно. Интересно, одной пробирки хватит на город?

— Значит, взрывчатку можно активировать выстрелом? Как ты догадался?

— Ги не стрелял в меня в лаборатории. Видимо, боялся, что я уже открыл сейф и пробирки у меня.

Мы уже были у них в тылу. Я вынырнул из-за бархана и бросил гравиплан вниз, активизируя биопрограммер.