Города Беларуси в некоторых интересных исторических сведениях. Брестчина

ИВАНОВО, или ЯНОВО, или ПОРХОВО (июнь, 2009)

Впервые Иваново упоминается в XIV в. как деревня Порхово. Поселение принадлежало великому князю.

Порховище — место, куда слетаются для токования птицы, дичь. Здесь ими выбиты по всем направлениям тропиночки. Человек в таких местах занимался добычей птицы — ставил силки, стрелял на взлете. Надо полагать, что одним из важнейших промыслов в древности была добыча дичи.

В 1423 г. Витовт подарил Порхово Луцкому Кафедральному костелу.

В 1465 г. поселение было переименовано в Янов, в честь тогдашнего Луцкого епископа Яна Ласковича.

Спадарыня В.П. Лемтюгова в книге "Тапонiмы распавядаюць" (2008) указывает, что мужское польско-католическое имя Ян соответствует православному Иоанн, которое, в свою очередь, является староеврейским и переводится как "Бог милует". Окончание — ов, — ово обозначает индивидуальную или другую принадлежность.

Итак, мы имеем уже четвертый город на Брестчине, который волею судьбы связан с именем Иван. Пусть же Бог милует его жителей.

(По материалам районной книги "Памяць" за 2000 г.)

Итак, в 1423 г. князь Витовт подарил деревню Порхово Луцкому Кафедральному костелу К началу XVI в. луцкие епископы переоснастили Яново в свою вторую по значимости резиденцию. Тут появилось много красивых деревянных строений (стр. 44).

После присоединения здешних земель к Российской империи в конце XVIII в. Яново попеременно переходило от одного частного владельца к другому. Сначала хозяевами были Оржешки.

В первой половине XIX в. местечко Яново стало составной частью имения Могильно, которое принадлежало представителю Пинского межевого апелляционного суда Ивану Игнатьевичу Дмаховскому. Кроме местечка Янова в состав имения входили деревни Накло и Могильно (стр. 59).

Последними из известных владельцев Янова были Куженецкие (стр. 237).

(По материалам Федора Ставровича, опубликованным в журнале "Виленский сборник" в № 1 за 1869 г.)

Промысел. Лаборство — это древний, появившийся в Янове, кажется, еще в XV в. промысел. Причем, промысел именно яновцев, потому что в других городах России и Беларуси он имел другие названия. То есть, можно говорить, что яновец и лаборь — слова синонимы. Промысел состоял в хождении по свету и испрашивании доброхотных пожертвований на церковные нужды, а в более старые времена и на костельные. Переходил он от отца к сыну и конечно откладывал печать на бытовую сторону жизни яновских крестьян. Есть мнение, что промысел этот происходит от христиан, состоявших под турецким владычеством.

Происхождение слова. В некоторых местностях, например в соседней Каменец-Подольской губернии (Тернополь, Зборов, Подолье, Черновчицы) таких сборщиков называли лобурями. Возможно, именно оттуда прибыл в Яново первый такой сборщик. Он распространил промысел и название среди местных. Слово, якобы, происходит от латинского Labor — труд, деятельность. Хотя в некоторых местностях России этих людей величали просто "лодырями".

Происхождение промысла. Вероятнее всего лаборство распространилось в Янове под влиянием римско-католического духовенства — иезуитов, пиаров, которые при постройке своих костелов в Янове, Пинске, Любежове, Бездеже, Городце и других городах, пользуясь бедностью яновцев, посылали их в разные места за сбором пожертвований. Постепенно яновцы втянулись в такое странничество, полюбили его и избрали его своим основным занятием.

Тип лаборя. Обычно это человек среднего роста, с черными волосами, черными глазами и с белым, правильной формы лицом, имеющим умное выражение. Хороший, как мы теперь сказали бы, психолог: сразу узнает с кем он говорит и как ему себя вести. Речь его скромна и умна.

Одежда. Лаборь носил простой полушубок с ременным кушаком, сапоги с длинными голенищами и черную суконную шапку с козырьком (отличительный признак). На праздник надевал обычную шапку из сивых барашков и серую сермягу с красными отворотами на рукавах.

Суеверия. В дорогу отправлялся исключительно ночью и группой из двоих или троих человек. Предварительно обязательно считал нужным съездить в соседнюю деревню Клищ, где испокон веков жил знахарь, спрашивал когда, в какие сроки следует выезжать. Если отказывали в первой же деревне, обязательно возвращался (дурная примета).

Сезон выезда. Наиболее благоприятным периодом для сбора податей считалась осень. Поэтому лаборь собирался в дорогу в сентябре. Отсутствовал несколько месяцев. Но до Великодня обязательно возвращался.

Направления. Любимым местом, куда он направлялся, были Жамойть и вообще вся Ковенская губерния. Иногда забирался в Россию. Но больше странствовал по городам нашей родной земли: Вильня, Гродно, Минск, Витебск, Могилев.

Книга пожертвований. Обычно, объяснив про свои нужды, лаборь предъявлял книгу записей. Там указывались имена всех жертвователей и выделенные ими суммы. И не только деньги. Лабори не пренебрегали холстом, пенькой, льном, шерстью, зерном, салом, хлебом. То, что было записано, они обязаны были доставить по месту назначения. То, что не было записано, употребляли в свою пользу — везли в ближайший город и продавали. Впрочем, записывались исключительно деньги и то не всегда.

Священный союз. Товарищество понималось лаборями как некий священный союз. Все то, что они говорили или делали в дороге, оставалось их тайной. Ибо приходилось мошенничать.

Особый язык. Лабори между собой, особенно при людях, общались на особом языке. Делали они это, чтобы сохранять тайны своих сделок. Их язык, как и сам промысел, передавался из поколение в поколение. И тот из молодых, кто в совершенстве осваивал его, имел возможность заниматься лаборством. Язык этот был построен на основе греческого языка. Все-таки, первыми лаборями были греко-византийцы. На вопрос, откуда вы научились этому языку, лабори отвечали — от русских, имея ввиду офеней, русских сборщиков средств на церковь. На мой взгляд, особую печать на язык представителей этого промысла оказал язык жителей Каменец-Подольской губернии. Вспомним, откуда, по легенде, прибыл первый лаборь. Разобраться в этом поможет русско-лаборский словарь, добросовестно составленный библиографами Ивановской Центральной Библиотеки Я.В. Шемет и Г.П. Валовень. Листая страницы этого фолианта, можно найти как известные нам из некоторых жаргонов слова, например: волосы — патлы, глотать — хавать, забота — марока, конец — хана, клиент — маклак, низкий — кныш, пилорама — тартак, проворный — хваткий, пьяный — кирной, рвать — кромсать, спать — кимарить, голова — калган, дом — хаза, так и наиболее распространенные, например: жадный — шкныра, папиросы — бекасы, мало — ныкро, церковь — плюса. А вот счет лаборя до десяти: один — оный, два — дивина, три — скира, четыре — тисара, пять — пяндра, семь — семытня, восемь — октышер, девять — дивер, десять — дикон. Старые лабори по привычке разговаривали между собой исключительно на тайном языке. Поэтому лаборский говор еще называли языком старцев.

Преданность православию. Кому бы ни служили лабори, какими бы длительными ни были у них отношения с римско-католическим духовенством, они не изменяли и не изменили своей исконной вере, православию. Много применено было средств духовниками, чтобы склонить яновцев в сторону Рима и Польши. Но ни прежние времена, ни позднейшие не изменили их убеждений. Верность православию, отечеству, а впоследствии еще и верность царю составляли основу этих убеждений.

(По материалам историка Андрея Пятчица, опубликованным в журнале "Беларусская думка" в № 2 за 2005 г.)

Выбор. Андрей Баболя родился 30 ноября 1591 г. в имении своих родителей недалеко от города Сандомеж (Польша). В 20 лет вступил в орден иезуитов ("Товарищество Иисуса"). После окончания Виленского университета и получения всех необходимых типов образования, обязательных для иезуита, 12 марта 1622 г. был посвящен в ксендзы.

Служба. В 1623 г. был назначен настоятелем иезуитского костела в Несвиже. Позже занимал другие важные должности, иногда выполнял одновременно несколько обязанностей, например возглавлял некоторые иезуитские учреждения в Вильне, работал в коллегиумах Полоцка, Варшавы, Ломжи, являлся руководителем миссии в Бобруйске.

Миссионерская деятельность. С первых шагов своей деятельности Андрей Баболя поставил перед собой цель, решением которой потом занимался всю жизнь, это распространение и популяризация католичества. Он выезжал в отдаленные селения, совершал обряды крещения, брака, занимался воспитанием грешников. С 1636 г. миссионерская деятельность становится основным направлением его устремлений. С этого времени до самой своей смерти он только ею и занимался.

В 1655 г. служил в костеле св. Станислава в Пинске. Когда Пинск заняли отряды украинских казаков, ненавидевших католиков и уж тем более их священнослужителей, Баболя продолжал ездить по полесским деревням и пропагандировать католичество.

Смерть. В мае 1657 г. повстанцы опять вошли в Пинск. Теперь им нужны были иезуиты — наиболее образованные и богатые представители католичества. Они искали их и убивали. Узнав, что самый уважаемый иезуит Пинска отец Баболя находится в деревне Передело, они 16 мая 1657 г. направили туда специальный отряд. Священник был схвачен и от него потребовали, чтобы он отрекся от своей веры. Его били. Потом привязали за руки к двум лошадям и потащили по гравейной дороге в Янов (Иваново). Наконец, увидев, что иезуит мертв, тело несчастного освободили и бросили на площади местечка.

Когда казаки ушли, яновцы подобрали тело, обмыли и, завернув в ткань, ночью перевезли в подвал Пинского костела св. Станислава. И там закопали. А на месте смерти несчастного, в Янове, установили крест.

Чудеса. И вот, через некоторое время, когда случившееся начало забываться, жительница Янова Констанция Куницкая и войт того же местечка Кирилл увидели свет около того креста. Свет был тоже в виде креста. Позже этот свет видели другие. К тому же некоторые из пилигримов, начавших приходить в Янов, чтобы помолиться на месте гибели Баболи, чудесным образом исцелялись. 16 апреля 1702 г. Баболя привиделся ректору Пинского коллегиума иезуитов: он будто бы попросил перенести его тело в особую крипту. Со дня захоронения минуло почти 50 лет. Но когда гробницу открыли, выяснилось, что гниение не тронуло тела…

Причисление к лику благославленных. В 1712 и 1719 гг. в Пинске проводилось изучение случившихся чудес. Чудес было множество. И все исходили от Баболи. Результаты той работы были отправлены в Рим с просьбой начать процесс канонизации. После тщательной проверки 9 февраля 1755 г. папа Бенедикт XII признал, что гибель отца Андрея Баболи была смертью за веру. Однако официальное причисление к лику благословленных состоялось только 30 октября 1853 г. Об этом оповестил папа Пий IX.

Нетленное тело. В 1808 г. тело Баболи перенесли в костел при Полоцкой академии, где покойный служил когда академия еще была коллегиумом. После 1821 г., когда иезуиты были изгнаны из пределов Российской империи, здание костела академии переоснастили под православную церковь. Тело мученика тогда обрело новую одежду — одежду православного священника. Его чтили в Полоцке до Октябрьской революции. В 1922 г. тело перевезли в Москву. В период голода на Поволжье Ватикан помог Советской России продуктами питания, а взамен попросил тело святого. Власти дали согласие на этот обмен. Так в 1924 г. тело Баболи оказалось в Вечном городе, в костеле Иль Джезу, рядом с телом Игнатия Лойолы, основателя "Товарищества Иисуса".

Причисление к лику святых. Отца-иезуита Андрея Баболю канонизировали 17 апреля 1938 г. в Великдень по григорианскому календарю. Это торжественное мероприятие осуществили в базилике св. Петра в Ватикане. В июне 1938 г. началась торжественная процессия, посвященная этой канонизации: тело Баболи пронесли по городам Будапешт, Братислава, Люблин, Краков, Познань, Лодзь. Свое пристанище оно обрело в Варшаве в костеле иезуитов по улице Раковецкой. В Риме же, в отдельной часовне, осталась рука Баболи.

Каменный столп. В Иванове, где Баболя принял мученическую смерть, после 30 октября 1853 г. был установлен каменный столп. К нему ежегодно устраивались многочисленные пилигримки. У святого просили заступничества, опеки, здоровья. В 1939 г. столп был разрушен.

В 2000 г. во время ремонта костела в Янове на одной из башен было найдено фресковое изображение святого Андрея Баболи.

А.М. Кулагин, ссылаясь на "Перечень костелов… в диацезии Пинской" (1936), сообщает, что костел в городе Иванове возвели в 1848 г. из кирпича в стиле ампир старанием ксендза К. Поливона. Доктор искусствоведения М. Марчак в "Путеводителе по Полесью" (1935) указывает, что основателем костела и, по-видимому, фундатором его был Франтишек Пула, близкий друг царя Николая I. Последний даже подарил костелу икону святой Екатерины, которая висела в боковом алтаре.

Костел освятил в 1852 г. епископ В. Жилинский в честь Вознесения Святого Креста.

В 1899 г. храм отремонтировали на пожертвования прихожан.

В 1935 г. в Янове насчитывалось около 1450 парафиян. Имелись филиальные каплицы на кладбищах города деревень Баландичи и Молодово.

В Советское время здание храма было приспособлено под Дом культуры.

В 1990-е гг. костел возвратили верующим и обновили. В это время появилась каменная ограда с боковыми 3-ярусными башенками.

Б. Садин в районной газете "Червоная звязда" 13 октября 2000 г. сообщает, что церковь в Янове была освящена 1 декабря 1901 г. во имя праздника Покрова Девы Марии.

Во время Первой мировой войны в храме располагался военный немецкий госпиталь. Тех, кто умирал в этом временном госпитале, хоронили во дворе церкви. На образовавшейся в результате братской могиле и теперь сохраняется табличка с надписью: "Они погибли за императора Вильгельма".

Церковь никогда не закрывала дверей для верующих. А недавно она стала известной: в храме начала мироточить Почаевская икона Божьей Матеры. Богослужение в честь этой иконы отныне проводится в церкви каждую среду.

(По материалам Романа Афтанази)

Так вышло, что усадьба Могильно, некогда располагавшаяся в окрестностях местечка Яново, теперь оказалась в городской черте. Ее история слилась с историей города. И разорвать этот альянс уже невозможно.

В начале XVII в. усадьба была собственностью Яна Протасовича.

В первой половине XIX в. ее владельцами были Теши. В 1859 г. в качестве приданого ее получила Ида Теша, которая вышла замуж за капитана инженерных войск Людвика Кантковского (1834–1912). До 1939 г. Хозяевами усадьбы (двора) Могильно были внуки Людвика и Иды Кантковских Софья (1895–1957) и Виктор (1897–1968) Кантковские.

До 1915 г. на территории усадьбы располагался единственный дом. Рядом с ним стояла официна. И дом и официна были крыты камышам. В этом не было ничего странного, ибо известно, что камыш сохраняет тепло лучше, чем черепица или тот же гонт. В пределах усадьбы располагалась еще деревянное здание школы (в 1863 г. ее запечатлел в своем рисунке Наполеон Орда).

Во время Первой мировой дом сгорел. Софья Кантковская (по мужу — Каданцова) в 1932–33 гг. построила новый дом. Он имел 12 комнат и частично был одноэтажным. Парадный фасад формировали 4 высокие колонны и балкон. Здание накрывала четырех- и трехскатная крыша, над которой возвышались две пары высоких труб.

Не остался в долгу и Виктор Кантковский. Он построил свой дом с элементами классицизма. Здание имело 1 и 2 этажа. Парадный фасад украшал монументальный портик на 4-х тосканских колоннах. Со стороны парка к зданию была пристроена веранда с террасой. Дом накрывала трех- и двухскатная крыша.

Эти два здания-дворца окружал пейзажный парк площадью 20 гектар. Парк был разделен между сестрой и братом на две равные части. В одной из них располагался так называемый остров (земляная насыпь), который был окружен глубоким и широким рвом, заполненным водой. Через ров был устроен лукообразный мост. Летом остров буквально утопал в цветущих растениях. Одних только роз здесь было высажено около 100.

В парке было несколько аллей и 3 деревянных беседки — из каштана, граба и березы.

Иваново славится еще одним видом старинного промысла, бондарством. У В.И. Даля находим, что бондарь или бочар — слово южных и западных славян. Расшифровывается как изготовитель обручной и вязанной деревянной посуды. Бондариха — жена бондаря, бондаревна — дочь, бондарня — мастерская бондаря.

За бочкой белорусы, по крайней мере на Полесье, ездили в Ивановский район. Там этот вид промысла считался фамильным и секреты его передавались по наследству. Например, в Рыловичах изготавливали посуду еще для королевского польского двора. В бочках хранили зерно, квас, грибы, огурцы. Для переноса и хранения воды в этой местности пользовались так называемым анкером. Напитки держали в барильцах. В кадках (кадушках) замешивали тесто, в них же хранили мед, засолку. В кумчане — бочонке с носиком и горлышком — хранили квас, пиво. Был даже своеобразный деревянный холодильник — бар-кумчан, где держали бутылки с вином. Лохань применяли как банную посуду. К коровам ходили с доенками.

Интерес к деревянной посуде в наше время начал проявляться вновь. Пиво или вино, огурцы или грибы из деревянной бочки вкуснее, чем из пластиковой или даже стеклянной. А главное — здоровее. Те, кто хранят продукты в такой посуде, не то, что не заболевают, а еще и вылечиваются. Существует уверенность, что если емкость, посуда из цельной древесины, создается по меркам заказчика, то напитки и еда из такой посуды принесут здоровье.

Спрос на деревянную посуду привел к возрождению данного промысла. Ход колесу этого возрождения дал местный энтузиаст Василий Голик. Чтобы создать Школу бондарства на рубеже последних тысячелетий, необходим был не просто энтузиазм, но и человек, который знал бы тонкости этого ремесла. И такой человек нашелся. Им стал бондарь из деревни Рыловичи Сергей Михайлович Свирепы. Мастер помог морально, внушил организаторам Школы запал и оптимизм.

По сведениям 2009 г. Школа уже осуществила 6 выпусков. 120 мальчишек получили свидетельства о том, что они овладели секретами данной науки. Каждый год в Школу приходят новые мальчишки. Старое ремесло заинтересовало новое поколение, сделалось опять модным и необходимым. Люди приезжают в Иваново и покупают посуду. Даже не смотря на то, что работы местных мастеров стоят недешево. В наше время пластмассы и металла вдруг выяснилось, что парить веник полезнее в дубовой лохани, обливаться водой после баньки лучше из сосновой шайки, а попить пивка — из изящной кухли, у которой подставка в виде гриба, а ручка — точь-в-точь куница. А белые грузди, оказывается, лучше солить в ольховой бочке. Эти грибы я пробовал лично. Поэтому могу констатировать: не надо мяса, не надо фруктов, все самое вкусное и полезное сконцентрировано в маленьком кусочке соленого груздя.

(По материалам В.А. Климчука, опубликованным в районной книге "Памяць" в 2000 г.)

Есть личности в белорусской истории, которые в представлениях не нуждаются, они дали столько славы нашей земле и нашему народу, что мы теперь у них в вечном долгу. Этот долг можно вернуть только одним способом — посетить их могилы, благо что многие из этих людей согласно своему завещанию были похоронены на родине.

Рождение. Наполеон Орда родился 11 февраля 1807 г. в усадьбе Вороцевичи недалеко от Иванова. Отец его Михаил Орда был инженером-фортификатором, строил дороги и каналы на Полесье. Был ярким поклонником Наполеона Бонапарта. Потому и имя такое своему сыну дал.

Гимназия. В двенадцать лет (в 1819 г.) Наполеон Орда был принят на обучение в известную тогда Свислочскую гимназию. В 1823 г. он успешно закончил ее.

Университет. Принял решение поступать в Виленский университет. С первых дней учебы там включился в деятельность тайного студенческого общества. Это стало причиной его исключения из университета в 1826 г.

Эмиграция. Принимал участие в восстании шляхты 1830–31 гг. За что был причислен властями к разбойникам второго разряда и лишен права наследовать родовое имение. Чтобы избежать высылки в Сибирь, выехал в Париж.

Особенно дружеские отношения в эмиграции сложились с Фредериком Шопеном, польским композитором, жившим тогда в Париже. Шопен угадал в молодом эмигранте из Вороцевич композиторский талант. Сам часто исполнял произведения Орды, популяризируя имя молодого композитора.

Музыка. В 1838 г. в Париже выходят в свет миниатюры Наполеона Орды — романсы, песни на слова С. Вититского и А. Плуга. Оценил музыкальный дар молодого композитора и Ференц Лист. В 1843 г. Наполеон Орда даже был избран директором одного из оперных театров. В это самое время композитор пишет новые музыкальные произведения: польки, мазурки, полонезы.

Педагогическая деятельность. В 1856 г. Наполеону Орде удалось издать в Париже свою книгу "Грамматика польского языка". В 1858 г. она была переиздана в Берлине и, наконец, в 1874 г. — в Варшаве. В 1873 г. в Варшаве увидела свет еще одна его педагогическая книга "Грамматика музыки". Несколько десятилетий она считалась одним из лучших учебных пособий по музыке.

Рисунок. Еще будучи учеником Фредерика Шопена, Наполеон Орда посещал занятия рисунка в студии Пьера Жирара, мастера архитектурных пейзажей. Первые рисунки начинающего художника появились в 1840–42 гг., когда он путешествовал по Франции и Рейнской области. Затем были опубликованы циклы из поездок по Испании, Португалии, Алжиру. Вдохновенной для художника была поездка по Англии, Шотландии, Голландии.

Возвращение. В 1856 г. Наполеон Орда возвращается из Парижа в Вороцевичи. Он начинает заниматься переустройством хозяйства на европейский лад. Жизнь вроде бы налаживалась. В своих новых путешествиях художник создает свои лучшие творения: архитектурные пейзажи Беларуси, Украины, Литвы, Польши. Появляются те самые рисунки, по которым мы сегодня легко узнаем нашего земляка: белорусские замки, дворцы, храмы, беседки, усадьбы, дворцовые комплексы, руины древних крепостей. В них много романтики, того, что мы называем приукрашенностью. Но таковы были эстетические взгляды художника. Даже в невыразительных руинах он видел прекрасное.

Кажется, в очередном восстании шляхты он участия не принимал. Однако властям уже было не до разбирательств: Наполеона Орду лишают последнего права — права аренды собственных ферм и запрещают жить в Вороцевичах.

Вечный бродяга. Художнику ничего не остается, как путешествовать и… рисовать. Этого ему запретить не могли, и, как говорится, нет худа без добра. Как образованного, целеустремленного, интеллигентного человека, тем более шляхтича, его охотно принимает в своих усадьбах дворянство. Возможно, он писал письма и сообщал о своем визите заранее. Возможно, его таратайку останавливали прекрасные линии шляхетских дворцов. Но оставаться на ночлег ему было где. И, по-видимому, расплачивался он с благодушными хозяевами не деньгами, — где-то аккомпанировал молодой певунье, где-то оставлял рисунки тех или иных уголков усадьбы. Как художника, мы знаем Наполеона Орду по его официальным коллекциям. А сколько его работ осталось в частных коллекциях! Ведь он рисовал не только крупные сооружения. В 1860-х, а затем в 1875–76 гг. он путешествовал по Волыни, Подолью. Результатом этих поездок стали 177 рисунков. В 1875–76 гг. художник ездил по Ковенской, Витебской, Минской, Могилевской губерниям. Его коллекция пополнилась новыми работами.

В 1878 г. подводя итоги своей деятельности после периода эмиграции, Наполеон Орда отмечал, что за время путешествий он побывал в 9-ти губерниях и сделал 800 рисунков. Период жизни на родине для него стал самым вдохновенным, самым успешным. Здесь он осуществил свою мечту — создал энциклопедию истории Великого княжества в рисунках.

Смерть. Умер Наполеон Орда 26 апреля 1883 г. в Варшаве. Тело его, как он того и желал, перевезли в Иваново и похоронили в родовом склепе на католическом кладбище, которое располагалось в том месте, где теперь СШ № 3. Теперь на месте этого захоронения каменный знак с осколком надмогильной плиты, некогда украшавшей склеп. Но главное, что в том месте, в земле, сохраняются останки нашего знаменитого земляка. А это повод к тому, чтобы побывать в Иваново и поклониться праху великого мастера. Наполеону Орде действительно удалось осуществить великое — пробудить интерес земляков (в первую очередь шляхты) к прошлому родного края. Его рисунки до сих пор продолжают поддерживать этот интерес, зовут в дорогу. Уже только одно это доказывает, что они бесценны. Даже если все старинные сооружения в Беларуси — дворцы, замки, которые он когда-то рисовал с натуры, перестанут существовать, интерес самих белорусов к старине, к прошлому уже не исчезнет. Благодаря этим рисункам.

Земля белорусская полна на таланты. Потому что талант наших земляков стоит на благодатном фундаменте — любви к Родине. Мы говорим о способностях, а подразумеваем любовь к Родине. Мы мечтаем поехать в деревню Городище Барановичского района, туда, где располагалась легендарная Варута Миндовга, чтобы поклониться основателю нашего государства. Мы мечтаем посетить местечко Желудок, что в Щучинском районе, потому что там, в костеле, покоится прах Антония Тизенгауза, человека, который положил жизнь свою за то, чтобы вытащить Беларусь из запустения, сделать ее цивилизованной, ближе к Европе. Теперь, после прочтения этой главы, мы поедем в Иваново, чтобы там, на старом кладбище отдать дань должного популяризатору достижений своей эпохи, которые мы, увы, не сохранили, но которые продолжают жить виртуально, потому что когда-то были законсервированы гениальным художником в гениальных рисунках.