Города Беларуси в некоторых интересных исторических сведениях. Брестчина

БАРАНОВИЧИ (март, 2009)

(По материалам книг А.Ф. Рогалева "Географические названия в калейдоскопе времен", 2008 г. и В.П. Лемтюговой "Тапонiмы распавядаюць", 2009 г.)

Начну с того, что в XVII в. названия с окончанием на — ичи, — вичи в Великом княжестве стали непродуктивными и практически перестали образовываться (А.Ф. Рогалев). Как раз в это время топоним Барановичи принадлежал одному местному фольварку, о чем есть свидетельства в литературе. Выходит, что данное поселение — то есть упомянутый фольварк — возникло не в XVII в., а раньше.

Что касается основы названия, то в ней заключено древнее имя, ибо географические названия с окончанием на — ичи связаны с именем или прозвищем одного человека — главы семьи, племени, того, кто являлся не только основателем соответствующего поселения, но и его хозяином. Мирское имя Баран было распространено в языческие времена как на территории нашей страны, так и нашей южной соседки. Как и теперь, в те древние времена человек получал прозвище (кличку) в том возрасте, когда мог о себе заявить. И это прозвище, порой, становилось более известным, чем даже имя, которое присваивалось с рождения. Примеров тому сколько угодно. Прозвищем Баран мог быть отмечен человек как за отрицательные качества, например, упрямство, так и за положительные — настойчивость, напористость в достижении своей цели (В.П. Лемтюгова).

Теперь что касается расшифровки корневой основы данного наименования. У восточных славян с основой баран- связан целый ряд значений, в которых первенствует значение "круглый, закрученный". Одним из примеров этих инвариантов является современное слово "баранка" (рулевое колесо). В древности так называли, к примеру, круглые рога, отдельные кучевые облака, колоды для рубки дров.

Что касается версии картографа Якова Адамовича Якубовского о том, что название здешнего поселения произошло от нескольких круглых возвышений — бараней, то она имеет несколько сфальсифицированный, подстроенный подтекст и до конца не продумано. Если следовать данной версии, то название здешнего средневекового фольварка должно было бы носить наименование Барани, Баранево.

Михаил Малиновский в газете "Труд в Беларуси" 13 января 2000 г. сообщает, что первым из известных владельцев фольварка Барановичи был Миколай Юдитский, каштелян замка в Мыши (сегодня Старая Мышь — это пригород Барановичей). В 1667 г. на его деньги закладывается иезуитская миссия в Мыши. И вот, чтобы под держать эту миссию, он в том же году дарит ей костел в Мыши и католический приход (парафию) с фольварком Барановичи, а также право судебной власти и сбора податей с населения поместья. Это был прогрессивный шаг. И это следует помнить, потому что в той дарственной Миколай Юдитский выделил цель, которую преследовал при дарении — образование молодежи. Так, с прогрессивного поступка началась и продолжается по сей день летопись здешнего города. (К слову, идея или цель этого человека проявилась ныне в создании в городе государственного университета).

Далее обращаюсь к материалам директора районного краеведческого музея В. Поликарпова, опубликованным в местной газете "Знамя Коммунизма" 24 октября в далеком 1970 г. До 1861 г. имение Барановичи принадлежало пану Антону Марковичу. За участие в польско-шляхетском восстании пана Антона вынудили продать имение с аукциона. Здесь следует отметить, что на аукционах, или как они еще назывались — "публичные торги", в Западном крае (то есть на территории нынешней Беларуси) в тот период представлялись льготы исключительно лицам русского происхождения.

Имение было продано после 1863 г. Его купил генерал Горновский. С владельца была взята подписка о том, что он не в праве отдавать в аренду земли и угодья имения лицам польского происхождения и евреям.

В 1876 г. имение купил с торгов в Минской Объединенной Палате купец Егор Кузнецов.

9 февраля 1881 г. имение Барановичи — всего 716 десятин 902 сажени (782 га) приобрел на имя своей жены графини Елизаветы Александровны граф Иван Александрович Розвадовский (1855–1930). Стоимость сделки составила двадцать одну тысячу рублей. Оформить имение на жену графа заставили Российские законы — лицам "неблагонадежного польского происхождения" покупать имение на льготных условиях было нельзя. Причем, тогда же, в конце XIX в. Розвадовский и крестьяне деревни Барановичи подписали договор, в котором были определены границы между имением и наделами крестьян. Вот фамилии крестьян, фигурирующие в том договоре: Луцко, Чеботарь, Рудый, Терех, Наумчик, Санюк, Гобрик, Мордасевич, Кадыко, Пивоварчик, Легун, Четырко. Возможно, кто-то из нынешних жителей Баранович, носящих данные фамилии, прямые потомки тех крестьян деревни Барановичи. В таком случае их можно считать местными аборигенами.

(По материалам статьи С.А. Щербакова из районной книги "Памяць", 2000 г.)

В 1871 г. был сдан в эксплуатацию тот самый участок железнодорожной нотки Смоленск-Брест, на котором была образована станция Барановичи.

Первое здание вокзала этой станции было деревянным. Рядом соорудили станционные здания и дома, в которых поселились железнодорожники.

В 1884 г. в двух с половиной километрах на восток от уже действовавшей станции Московско-Брестской железной дороги был сдан участок Виленско-Ровенского направления Полесской железной дороги. Возникла еще одна станция Барановичи-Полесские. В том же 1884 г. обе станции соединили железнодорожной веткой.

В 1886 г. сдается в эксплуатацию еще одна линия Полесской железной дороги Барановичи-Белосток. Местечко становится железнодорожным узлом. В районе станции Барановичи-Полесские Виленское интендантство строит свирны, мельницы, сушильный завод и множество складов, в том числе и винный. Сюда переводятся на постоянное расквартирование несколько батальонов железнодорожной бригады и два батальона пехотного полка.

Быстро разрасталось местечко Старые Барановичи (Розвадово). А при станции Барановичи-Полесские на землях крестьян деревень Светиловичи, Гирово, Узнож возникло новое поселение — Новые Барановичи. Причем, условия аренды на этих землях были более выгодные. Поэтому к 1902 г. число домовладельцев тут достигло 414, в то время как в Розвадове — лишь 290.

До конца XIX в. Старые и Новые Барановичи успели соединиться. Причем, Старые Барановичи входили в состав Новомышской волости, а Новые Барановичи — частично в Новомышскую, Столовичскую, Ястромбельскую и Доровскую волости Новогрудского повета.

В газете "Знамя Коммунизма" за 24 октября 1970 г. В. Поликарпов сообщает, что после постройки железных дорог Москва-Брест (1871-72) и Вильно-Ровно (1882) началось оживленное заселение здешней местности. Пользуясь этим, граф Розвадовский решил учредить в своем имении Барановичи местечко. Он подал прошение об этом на имя Минского губернатора. К прошению прилагался план застройки местечка, которое владелец, чтобы потешить свое самолюбие и, одновременно, вычеркнуть из обихода на его взгляд некрасивое название, задумал присвоить ему наименование под свою фамилию — Розвадово.

План был одобрен строительным отделением губернского правления и утвержден протоколом от 27 мая 1884 г. под № 52 Минским губернатором Петровым.

План застройки был составлен самим графом Иваном Розвадовским. Впоследствии задуманное на бумаге было реализовано. Кстати, та планировка города Розвадово сохранилась по сей день (старый центр города Барановичи). Граф составил не только план, он придумал (вспомнив своих близких) названия улицам своего детища, выделил место для церковной и торговой площадей (последняя в настоящее время занята роддомом и парком). Параллельно Ивановской (Брестской) шли улицы Елизаветинская (Красноармейская), Александровская (при Польше — Сенаторская, ныне — Горького), Петровская (Пионерская) и Почтовая (при Польше — президента Нарутовича, ныне Комсомольская). Их пересекали, соответственно, улица Мариинская (при Польше — генерала Шептыцкого, ныне — Советская) и переулки Владимирский (улица Виленская, Гагарина), Десной (улица Грицевца), Васильевский (улица Минская, Притыцкого). Каждый квартал делился примерно на десять участков, которые сдавались в аренду на 8-10 лет с ежегодной арендной платой 20–25 рублей.

Олег Пономарев в местной газете "Интекспресс" 16 октября 1997 г. сообщает, что в так называемом Старом городском парке когда-то размещался Летний театр. Судя по старинной открытке, он был устроен в виде церкви с соответствующим куполом.

По улице Комсомольской, 27 сохранилось до наших дней здание бывшей гостиницы, принадлежавшей владельцу местечка графу Розвадовскому. Впоследствии к этому зданию пристроили 3-й этаж, и в нем размещалось медучилище.

По Комсомольской, 40 сохранился дом новогрудского уездного исправника фон Бера. Это деревянное строение. В свое время (в 1912 г.) господин фон Бер впервые поднял вопрос о переводе Барановичей в разряд городов (предвидел перспективы роста местечка).

В. Кузнецов в газете "Знамя Коммунизма" за 1 мая 1987 г. сообщает, что в конце XIX в. богатый мещанин Иосиф Королевский рядом со своим деревянным домом по ул. Новомыской (ныне — ул. Вильчковского, 91) построил каменный дом с целью сдачи его в аренду. На первых порах здание использовалось как заезжий дом. Сразу после Октябрьской революции здесь размещалась начальная школа. При Польше хозяин дома сдавал здание в аренду под муниципальную тюрьму. Правда, недолго. Вскоре он заключил более выгодный контракт — в доме разместилась инфекционная больница. В 30-е гг. XX в. здание оснастили под польскую школу. После 1939 г. здесь стала действовать русская школа. В период фашистской оккупации в этом доме жили немецкие офицеры-железнодорожники, обслуживавшие железнодорожный узел. При этом в двухстах метрах от дома (на север) был устроен лагерь для военнопленных. Город был освобожден 8 июля 1944 г. Дом Королевского уцелел. Уже в сентябре в нем открыли железнодорожную школу № 42.

С 1951 г. это начальная школа № 38. Затем — школа № 12. Когда построили современное здание средней школы № 12, в этом доме открыли вечернюю школу рабочей молодежи. Директором этой школы, по воле судьбы, стала потомственная жительница города Барановичи Елена Федоровна Харитончик. В 1982 г. здание Иосифа Королевского стало Детской туристской базой (или Центром юных краеведов) города.

Старший научный сотрудник местного краеведческого музея Оксана Гринченко в газете "Интекспресс" 7 марта 2002 г. сообщает, что в конце XIX в. в местечке начали действовать три кирпичных завода. На этих предприятиях изготавливали несколько видов кирпича: красный строительный, облицовочный, печной и огнеупорный. Изготавливали также гончарные изделия. Ежегодно три завода производили более 4-х млн. кирпичей.

В этот же период была образована Фабрика бетонно-цементных изделий. На ней производили черепицу, плитку для пола разных цветов, ступени для лестницы, цементные круги для колодцев, канализационные трубы, трубы для мостов.

Действовали в Барановичах два лесопильных завода, чугунно-литейный завод, завод колесной мази, металлоткацкая фабрика, на которой производились кровати и проволочные матрацы. В это же время в городе функционировали три фабрики искусственных жернов, две мукомольные мельницы, маслобойный завод, сухарный завод военного ведомства.

В 1890 г. начал давать продукцию спиртоочистительный завод.

В 1895 г. открылись ремонтные мастерские, где осуществлялся ремонт паровозов, вагонов, оборудования для водообеспечения.

В 1905 г. в Барановичах была установлена локомобильная система с генератором постоянного тока мощностью 30 кВт. Здесь также действовала водяная турбина.

В начале XX в. функционировали типо-литография и фабрика штемпелей Подлишевского, а также топография и Фабрика штемпелей Рубинштейна.

Основная цель, направленность этой серии моих книг — поддержка дела восстановления памятников белорусской старины. Памятники следует сначала выявить; далее надо выделить наиболее ценные из них; и, наконец, следует провести пропаганду их обязательной, первоочередной реставрации.

В книге С.А. Щербакова "Барановичи на картах, планах, схемах…" (2007) нахожу фото с открытки 1916-17 гг. "замка Великого князя Николая Николаевича под Барановичами". Сооружение это располагалось, по-видимому, на берегу местного так называемого Жлобинского озера. Подобные здания в формах эклектики строились в то время в Каменюках, в Поставах, в Старом Борисове. Что заставило представителей царской семьи распорядиться построить это проникнутое духом романтизма сооружение здесь, под Барановичами, остается загадкой. Но сие уже и не важно. Важно восстановить это здание, сделать его центром краевого туризма.

А теперь несколько сведений из книги "Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович в действующей армии. Январь-июнь 1915 г." Оказывается, в Барановичах в обозначенный период располагалась ставка Верховного Главнокомандующего русской армии. Она представляла собой участок железнодорожного полотна, на котором стояли вагоны разных классов. В невзрачных бараках теснились отделы штаба Верховного Главнокомандующего. Известно, что Николай II приезжал сюда в сентябре 1914 г. и в июне 1915 г. При штабе находилось 15 офицеров Генерального штаба русской армии и еще столько же офицеров разных родов войск. Кроме того, здесь постоянно дислоцировались офицеры-топографы, офицеры-хозяйственники, были представители морского штаба, министерства иностранных дел и лица гражданского подчинения. В Ставке постоянно находились военные агенты союзных армий — французской, английской, японской, бельгийской, сербской.

Его Величество посещал Ставку в своем синем Императорском поезде. В такие дни Ставка Верховного Главнокомандующего получала наименование "Царской".

Летом 1915 г. Ставка перебазировалась в Могилев, а к концу сентября Барановичи были оккупированы войсками противника. В нескольких километрах восточнее местечка пролегла линия русско-германского фронта.

(По материалам Оксаны Гринченко, опубликованным 3 июля 2003 г. в газете "Интекспресс")

Барановичи в 1920-30-е гг. были центром повета в Новогрудском воеводстве. 18 марта 1921 г. был подписан Рижский мирный договор, по которому западные земли Беларуси (в том числе Барановичи) вошли в состав Польши.

Еще в ноябре 1919 г. была избрана Рада Мейска (Совет Города), главою которой (первым из известных бургомистров) стал Вацлав Гераевич.

В 1927 г. была построена городская бойня, которая впоследствии превратилась в мясоперерабатывающее предприятие "Кресс-экспорт". Оно изготавливало ветчину, грудинку, смалец, консервы. Предприятие имело собственную железнодорожную ветку, рядом с которой в те годы предполагалось устраивать скотный рынок. На предприятии работало около 200 человек. В настоящее время это Барановичский мясоконсервный комбинат.

В указанное время были хорошо известны лесопильные заводы Кушнера, фабрика колбасных изделий Баранцевича, фабрика литовского сыра, предприятие по изготовлению консервов из овощей, пекарни, кондитерские фабрики.

В центральной части города было множество магазинчиков и лавочек. Косметикой в своей лавке торговал Я. Фидлер, галантерейными товарами — Ф. Анекштейн, рядом располагался магазин и склад стеклянных изделий Х. Волохвянского, склад готовой одежды М. Бергмана.

Старейшим учебным заведением в городе была частная гимназия Марии Пилсудской. Основана она была еще в 1907 г. И. Шулицким как мужская гимназия. В период Первой мировой войны гимназию эвакуировали в г. Чериков (Могилевской губернии), а затем, в 1918 г. она возобновила свою работу в Барановичах. Постепенно обучение здесь было переведено на польский язык. В 30-е гг. XX в. здесь учились уже исключительно девочки.

В Барановичах действовали больница, роддом, скорая помощь, аптека. Больница была рассчитана на 25 коек. Медицинский персонал состоял из 7 человек. Лечение было платным, причем очень дорогим.

За указанный период в городе были построены радиостанция, здание Польского банка, здания железнодорожных вокзалов и так называемый "чиновничий поселок".

Застройка "чиновничьего поселка" (района, располагавшегося в границах современных улиц Ленина, Советской, Баранова, Войкова) началась еще в 1922 г. Городские власти выделили участки земли под строительство жилья для служащих. Там же было построено "Казино чиновников" и здание "Огниско" — центр культуры, клуб.

В городе функционировали кинотеатры "Апполо" и "Пан". В парке располагался теннисный корт. В 1929 г. открылся поветовый музей.

Еврейское население при Польше было подавляющим в городе и составляло в этот период 43,3 % от общего количества жителей. Католики составляли 36,6 %, православные — 19 %. В городе действовало одиннадцать синагог, два костела и две церкви.

В 20-е гг. XX в. на улице Гоовера (теперь Царюка) располагалась талмудистская школа (иешива). Сюда приезжали евреи со всей Польши. Получив образование, они становились раввинами.

30 октября 1922 г. в город приезжал глава государства Юзеф Пилсудский.

В 1925 г. на углу улиц Шептыцкого (Советская) и Мицкевича (Ленина) был открыт памятник неизвестному солдату. Городские власти приняли решение перенести останки погибшего солдата с военного кладбища ближе к памятнику Свободы (открытому еще 19 апреля 1920 г.). Торжественное перезахоронение состоялось 28 июня 1925 г. В дни всевозможных парадов и торжеств у памятника неизвестному солдату зажигали огонь и выставляли почетный караул.

В газете "Интекспресс" за 10 июля 2008 г. находим сведения о предыстории создания в Барановичах костела.

Граф Розвадовский, проектируя местечко, выделил две одинаковые площадки на одной из улиц под православную церковь и католический костел. Церковь построили в 1908 г. Что касается костела, то с его строительством вышла заминка. Царские власти отказывали в разрешении на это строительство. И это при всем при том, что с 1905 г. действовало официальное разрешение на возведение католических храмов и что последние ставились чуть ли ни в каждой деревне на западе Беларуси. Пыталась разрешить данный вопрос и графиня Елизавета Александровна Розвадовская. Позже, когда графиня умерла, ее похоронили на том самом месте, которое было предназначено под строительство костела. На могиле поставили каплицу (часовню). Тогдашний священник из Новой Мыши ксендз Антоний Ганич время от времени приезжал в Барановичи, чтобы провести в этой каплице богослужение.

Строительство костела в Барановичах началось в 20-е гг. XX в. Усилиями 4100 парафиян и ксендза Люциана Желондовского храм был построен. В 1925 г. его освятил епископ Зигмунд Лозинский. Теперь это известный всем костел Воздвижения Святого Креста по улице Куйбышева. Об этом сообщает А.М. Кулагин. В композиции этого деревянного сооружения использованы приемы стилизации — под формы готики, барокко, классицизма. То есть, по стилю это строение модернистского характера.

Внутри апсида украшена четырехколонным алтарем со скульптурой Мадонны (Девы Марии) с ребенком. При входе — хоры с органом.

(По материалам книги А.А. Ярошевича, И.Г. Томашевой "Баранавiцкi Пакроускi сабор", 2008 г.)

Уже упомянутая мной в предыдущей главе церковь, построенная в 1908 г., в 1915 г., когда в Барановичах располагалась Ставка Верховного Главнокомандующего российской армией, была увеличена.

При Польше, 19 июля 1921 г. в первый день Пасхи это деревянное сооружение сгорело. Комитет по строительству новой церкви возглавили сенатор Алексей Назоревский, протоиерей Павел Мацкевич и церковный староста Г.Ф. Яроцкий. Заручившись поддержкой архиепископа Дионисия и епископа Пинского и Полесского Александра, комитет решил строить каменный храм. Варшавский архитектор Миколай Андреевич Оболенский составил проект и смету на сумму 147000 злотых. Проект был утвержден министерством в июне 1924 г.

6 августа 1924 г. состоялось освящение закладки храма епископом Александром в присутствии духовенства, местных властей и местного населения. Потом начался сбор средств. К концу 1925 г. были возведены стены на высоту 6 метров. Строительными работами безвозмездно (!) руководил инженер И. Стаковский (католик по вероисповеданию), а позже — местный инженер Т. Жолондковский, а также техник А. Курусь. К 1928 г. были завершены опорные пилоны внутри храма, выложены арочные перекрытия и внутренний железобетонный купол, над которым 20 ноября водрузили золоченый крест. В последующие два года была завершена колокольня, храм внутри был оштукатурен и украшен иконостасами, иконами, мозаикой. Работа с последней представляла сложности, так как составлять картинки пришлось из фрагментов с большими утратами.

Здесь необходимо сделать отступление и рассказать об уникальности вышеупомянутых мозаик и их происхождении. Самым величественным сооружением в Варшаве на Саксонской площади был собор Александра Невского. Этот храм был создан по проекту Л.Н. Бенуа в стиле церквей XII в. Северо-Восточной Руси. Отдельно стояла колокольня высотой 70 м (!). Она напоминала башню "Ивана Великого" в Московском Кремле. Средства на этот уникальный храм собирали по всей Империи. Программу внутреннего украшения храма разработал директор Археологического института в Петербурге Н.В. Покровский. Участие в росписи храма принимали художники В.Н. Васнецов, В.В. Беляев, Н.А. Кошелев, В. Перминов, Ф. Райлян, М. Сутковский, Н. Харламов. Иконы проектировали и исполняли Л.Н. Бенуа, Н. Харламов, В.П. Гурьянов. Стоимость всех работ по сооружению составила более трех миллионов рублей. Храм освятили 20 мая 1912 г. Особую красоту и величие варшавскому собору придавали мозаики, помещенные внутри на алтарной стене и столбах, а также снаружи в тимпанах над входами. На стене апсиды находились три мозаики по эскизам В.М. Васнецова: "Святая Троица", "О Тебе радуется", "Причащение апостолов". На ближайших к алтарю столбах были поставлены мозаичные иконы с изображениями Митрополита всея Руси Алексия и преподобного Иосифа Волоцкого. Над тремя западными входами в варшавский собор были помещены мозаичные панно: "Богоматерь с ангельскими чинами", "Христос Вседержитель на троне", "Собор архангела Михаила". Эти мозаики принадлежали к лучшим образцам европейского искусства, их называли "прекраснейшими в Европе". После восстановления польского государства (1918) в Варшаве началась ликвидация православных церквей. Русофобы приняли решение взорвать собор. К тому времени Польша была независимой, и опасаться нового ее поглощения причин не было. Кажется, те, кто отдавал распоряжение о взрыве, главным образом беспокоились за то, что этот бесподобный храм мог вызвать смуту в душах поляков…

Это был самый большой храм в Польше. Понадобилось три года (1924-26), чтобы снести его. Фрагменты мозаик собора (и даже росписи) снимались и переносились в другие церкви и в подвалы Национального Музея. Часть мозаик была передана, по благословению главы православной церкви в Польше митрополита Дионисия, в некоторые храмы Западной Беларуси. Что-то из этих ценностей попало в Барановичи.

Для собора в Барановичах из взорванного Варшавского кафедрального собора были выделены резные алтари, 10 киотов, 20 икон на досках, 9 больших икон на дереве и холсте и 3 мозаичные иконы — "Богоматерь Умиление", "Митрополит Алексий", "Иосиф Волоцкий". В течение 1926 г. все это было привезено в Барановичи тремя вагонами. Но всплеск русофобии докатился и до Баранович — ценности эти вскоре были подожжены. Сгорело все; уцелели лишь мозаики.

В 1928 г. от митрополита Дионисия было доставлено 13 ящиков росписей на гипсовых пластинах со стен собора Александра Невского в Варшаве, а также 4 иконы на цинке в металлических рамах, 7 двухстворчатых дубовых дверей и 40 фрагментов мозаик.

Покровский собор в Барановичах (собор Покрова Богородицы) был освящен 4 октября 1931 г. архиепископом Гродненским и Новогрудским Алексием. С тех пор церковная служба в нем никогда не прерывалась. Храм пережил Вторую мировую войну. В 1953 г. благодаря уникальным мозаикам он был объявлен памятником архитектуры. В 2001 г. архиепископом Пинским и Лунинецким Стефаном в нем освящен придел в память Царственных мучеников (императора Николая II и его семьи).

(По материалам статьи Владимира Корнилова, опубликованной в газете "Шаг" 10 декабря 2008 г.)

В конце 20-х гг. XX в. предприниматель Станислав Лаевский, желая расширить свое дело, открыл в Барановичах собственную аптеку — Regina Aphoteke. С этой целью вблизи Полесского железнодорожного вокзала он построил двухэтажный особняк. На первом этаже располагалась аптека, а на втором жил сам пан Лаевский с семьей. Это было удобно, так как предприниматель мог круглосуточно обслуживать население. Для этого входная дверь была снабжена звоночком и окошечком. Помимо жителей города аптека Лаевского снабжала лекарствами и городскую больницу. Сначала штат ее состоял из четырех человек: управляющего, двух фармацевтов и санитарки. В 1942 г. появились должности рецептуара, кассира и оптика, а в 1946 г. еще и бухгалтера.

Это было не просто фармацевтическое учреждение. Кроме того, что аптека изготавливала и поставляла лекарства для медучреждений города, на ее базе занимались изготовлением косметических кремов, в частности, "Nivea", различных пилюль, свечей, мазей известных в то время фирм. Продавались в аптеке и препараты, содержащие наркотические вещества. Чтобы избежать их похищения, полицейские перед каждым праздником производили их опись и пломбирование. Снабжение аптеки медикаментами велось из Барановичского аптечного склада. Лекарства, в основном, поставлялись из Польши.

Из документов в то время велись рецептурный журнал и книга прихода и расхода. Некоторые из этих документов хранятся в аптеке до сих пор.

Во время Второй мировой войны верхний этаж здания занимали немцы, семья Лаевского ютилась в комнате на первом этаже.

Позже в здании расположилась городская поликлиника, просуществовавшая до 1946 г. В том году Станислав Лаевский вынужден был уехать в Польшу. Его особняк национализировали и снова превратили в аптеку.

В 1948 г. в здании открылись оптическая мастерская, аптечные и санитарные ларьки.

В 1982 г. в здании аптеки начало действовать справочное бюро городских аптек.

В 1998 и 2002 гг. был сделан капитальный ремонт здания.

Сейчас на первом этаже бывшего особняка Лаевского находятся торговый зал, помещение справочной службы и помещения для хранения лекарств, а также котельная и бухгалтерия. На втором этаже планируется устроить музей данного учреждения.

(С использованием материалов З.С. Ситько из районной книги "Памяць", 2000 г. и Григория Озерова из его документальной книги "Князь Довмонт", 2001 г.)

Термин "литва" финно-угорского происхождения и в корневой основе его понятие "холмистая местность". Окончание — а, — ва указывает на то, что слово это изначально обозначало название какой-то реки. С учетом перевода с языка аборигенов (финно-угров) это название можно расшифровать так: река, протекающая через холмистую местность. От реки название заимствовал регион, а за ним в XIII в. и новоиспеченная держава, которая при Миндовге расширила свои границы, а при Гедимине стала могущественной.

Что касается названия нынешнего государства Литва, то оно заимствованное. Западная часть земель современной Литвы в древности называлась Жамойть (Жемойть), а люди, проживавшие на ней, звались "жамойтами". "Жамойты", имевшие свой язык и свою обрядность, нередко обращались к литвинам за помощью в борьбе с крестоносцами. Это было балтское племя, имевшее отношение к кунигасальной Литве постольку, поскольку входило в ее состав. По сути, это была автономная область древней Литвы. Просто, судьбе было угодно, чтобы впоследствии жамойты стали называть себя литовцами, а истинные литовцы, или как мы говорим "литвины", представители центральной части Литвы, сделались белорусами. Примеров такого заимствования немало, взять, хотя бы, ту же Македонию…

Итак, термин "литва" ближе нам, белорусам. Так наши предки называли свое государство. Они гордились этим государством, гордились его названием и знали данный первопоселенцами этих земель его перевод. Мы тоже должны это знать.

В данном разделе я имею все основания еще раз напомнить о самом выдающемся для белорусов человеке — Миндовге.

Миндовг для белорусов такая же великая и легендарная личность, как князь Александр Невский для русских. В те годы, когда жили эти два великих человека, закладывался фундамент нашего государства. Вспоминать о Миндовге белорусы должны чаще, иначе его авторитетом и заслугами воспользуются те, кто имеет к нему лишь косвенное отношение. Нам следует больше знать об этом человеке. Ведь это именно он утвердил наше государство практически в нынешних рамках.

Князь Миндовг не был для тогдашнего населения земли литовской и образованного в XIII в. государства случайным человеком. Про могущественный род Миндовга упоминает "Рифмовая хроника" Генриха Латыша. А могущественными в то время в прибалтском регионе могли быть только полочане.

Происхождение Миндовга из рода полоцких князей подтверждает и Воскресенская летопись, из которой ясно следует, что Миндовг был сыном Мавкольда и внуком Ростислава. У Ростислава было два сына — Давил и Мавкольд. Давил сел княжить в Кривгороде (древнее название Вильни). Мавкольд тоже получил княжение, только в другом месте. При этом Литва в то время платила дань Полоцку. Рассаживая на княжение в окрестных для себя землях своих, Полоцк старался держать эти земли в своей зависимости.

Позже князем Литвы стал Мавкольд. Его сын Миндовг поддерживал колониальную политику отца, воевал за полоцкие интересы. И главным врагом на тот период для отца и сына был Ливонский орден.

Миндовг прибыл на службу в Новогородок после того, как занял место отца со "многими своими боярами". Дальновидный, очень осторожный (со скандинавского: мин — ум, довг — длинный), первое, чем он занялся — это перестроил вверенную ему в собственность Варуту в неприступный замок.

Из той же "Рифмовой хроники" известно, что Миндовг любил лошадей — в Варуте у него было их целое множество. Лошади и рыцарское убранство в то время были главным богатством. Из летописей известно о четырех Миндовговых конюхах (конюших).

Еще из летописей известно, что Миндовг был щедрым человеком (за это был любим воинами своими и простыми людьми). В частности, это подтверждает и польский ученый Генрик Лаумянский, который сообщает, что Миндовг одаривал своих воинов за их успехи в походах земельными наделами.

До Миндовга обычным явлением в Литве были междоусобные войны. Новый глава государства положил этому конец. Он сумел этого добиться благодаря силе своего характера, он объединил литовских князей одной общей идеей, идеей независимости. Именно поэтому о Литве, как о независимом государстве, впервые громко заговорили при нем. Кстати, курганы Миндовга, которых на территории Беларуси нынче выявлено несколько, в свое время являлись символами того государства. Микола Ермолович объясняет факт их возникновения стремлением белорусских князей объединиться в одну мощную державу. То есть, Миндовга можно назвать объединителем белорусских земель. Подобное мог провести только человек незаурядный, способный находить компромиссы. По крайней мере, данное ему имя Миндовг оправдал сполна.

Увидев сильного соседа, главы соседних государств, в том числе и Полоцк, вынуждены были признать новое образование. С этого момента Миндовг "начал княжить один во всей земле литовской". В 1236 г. он становится великим (в значении первым) князем Литвы. А летом того же года отправляется в поход против Ливонского ордена и успешно против него воюет. В ноябре-декабре (после осенней распутицы) он вместе с Изяславом Новогородским идет в Польшу на Конрада Мазовецкого.

Позже он совершает походы в Новгород, Псков, Чернигов, Волынь. И повсюду его ждет успех. Эти успехи проливают свет еще на одно качество Миндовга — его умение не только руководить, но и воевать. В 1246 г. при осаде крепости крестоносцев на побережье Балтийского моря Амботен Миндовг указал своим воинам (тогда их собралось около 30 тысяч человек) приглядываться и перенимать военное мастерство западных рыцарей. В это время он воевал уже больше за пределами своего государства, в основном по приглашению представителей местных властей. В частности, тогда, в 1246 г., его пригласили помочь в борьбе с крестоносцами курши.

В том же 1246 г. Миндовг с соратниками "прия веру Христову от Востока", то есть по Византийскому обряду. Об этом сообщает Густынская летопись. В том же году он был провозглашен Новогородским князем.

Новогородок был столицей Литвы, шумным и бойким местом, во времена княжения Миндовга он считался самым укрепленным городом в этом государстве. Тем не менее, Миндовг предпочитал жить в Варуте.

Варута тоже была укреплена. С одной стороны ее прикрывали воды бурливой и глубокой Сервечи, с другой серпом окружал широкий залив. Единственное не связанное с обводнением место находилось со стороны большака Новогородок-Ляховичи. Поэтому здесь стояла башня. Однажды, когда Миндовг заперся в Варуте, к замку его подошло войско Ливонского ордена. Однако осады не было. Рыцари поняли безнадежность этой осады. Они разграбили околицы и пленили Миндовговых племянников — Товтивилла (товт — схожая с отцовской, вилл — воля) и Эрдзивилла (эрдз — сгусток, вилл — воля).

В 1250-51 гг., зимой, в Варуту приезжал сам магистр Ливонского ордена Андре фон Штирлянд, человек рыцарского духа, то есть склонный разрешать проблемы мирным способом. Миндовг тогда был уже женат на дочери Герденя, молодой Рукше. Он и жена устроили торжественную встречу гостю. Фон Штирлянд пообещал поддержку Миндовгу, но потребовал, чтобы великий князь окрестил литовский народ.

Миндовг вынужден был креститься вторично — теперь по католическому обряду. На этот раз он принял крещение "вместе с женой, двумя малолетними сыновьями и всем своим двором".

Если считать, что курия, то есть личный двор великого князя находился в Варуте, то можно предполагать, что крещение это произошло в Варуте.

Крещение Риму значительно уменьшило количество врагов Миндовга. Однако нападения крестоносцев на Литву продолжались. Уже весной 1251 г. рыцари подошли к Варуте. Может быть это был просто акт устрашения фон Штирленда. Как бы там ни было, но все в тот раз закончилось только рыцарским турниром.

17 июля 1251 г. папа Викентий IV направил лист, чтобы прусско-ливонский архиепископ Альберт, который не любил Миндовга, не мешал коронации великого князя Литвы. Папа обратился к хелминскому епископу Генрику, чтобы обряд коронации выполнил именно он. Фон Штирленд заказал для Миндовга и его жены короны. По некоторым сведениям корону возложили на великого князя до 20 июля 1253 г. Акт коронации мог произойти только в Варуте, потому что в Новогородке Миндовг своей резиденции не имел. А в летописи четко указано: "короновался в своей резиденции".

Дочка от первой жены была выдана замуж за Данилова (Данила Галицкий) сына Шварна. Это была попытка помириться с галицко-волынским князем. Сын от первой жены Миндовга Войшелк стал новогородским князем в 1263(64) г.

От второй жены Миндовг имел двух маленьких сыновей. Их имена Рукля и Репека. Оба родились в Варуте. Оба здесь же, в Варуте, были убиты (в 1263 г.).

Впоследствии Миндовг вернулся к своей исконной религии (язычеству). Причина — отсутствие нужды исполнять чужую волю. Литва окрепла и могла уже сама диктовать свою волю. Рим был просто шокирован.

Но, как говорили в древности, "голова, вознесенная слишком высоко, должна слететь с плеч", великий князь кончил плохо. Поручив литовское войско наместникам, он перестал принимать участие в походах. На старости лет его увлекли иные заботы, иные страсти. Умирает в странных обстоятельствах его молодая жена, и он призывает в Варуту ее сестру, еще более молодую женщину, к тому же жену своего друга и любимца Довмонта. Вероятно, в те древние времена женщина не могла пойти против воли главы государства.

На своих встречах с читателями я часто повторяю, что белорусская история по своей продолжительности не уступает, скажем, той же истории Англии. Но она нравственнее. Вспомним Шекспира, его "Леди Макбет". Та кровавая резня в Англии преследовала чисто корыстные цели — завладеть властью, казной. История смерти Миндовга отмечена аспектом высокой нравственности. Довмонт всегда и везде повторял: "Чести своей никому не отдам!" И ему пришлось на деле подтвердить эту свою убежденность. Когда у него увели жену, он прибыл в Варуту и проткнул своего наставника и любимейшего друга длинным двуручным мечом. Это случилось в 1263 г.

Могилу князя Миндовга тоже следует искать где-то в окрестностях Варуты. Там, не так далеко от современной деревни Городище объединитель белорусских земель и глава нашего древнего государства великий князь Миндовг жил, был счастлив и получил свою смерть. Там же, где-то на одной из местных горок, он был и похоронен.[2]