Горсть риса

«MABUHAY!»

Жена президента Филиппин Имельда Маркос пригласила всех участников симпозиума посетить ее родной остров Лейте. На аэродроме Манилы был выстроен почетный караул. Застывшие лица, автоматы, звуки торжественного марша не очень-то подходили для писателей, прибывших сюда из разных уголков земли. Но почести предназначались не нам. «Первая дама страны» элегантным жестом руки приветствовала почетный караул и грациозно поднялась по трапу в самолет.

Мы пошли ко второму самолету, а охрана и довольно большая группа сопровождающих — к третьему.

В кармане у меня лежал утренний выпуск «Дейли экспресс». На первой странице большими голубыми буквами было набрано: «Mabuhay!» Это традиционное филиппинское приветствие на тагальском языке, которое я услышал, едва прибыв на Филиппины. «Mabuhay» в переводе означает «живи». А филиппинцы всегда желают много жизни своим друзьям.

Пожелав читателям «Mabuhay», газета напечатала большой, на всю страницу, снимок разбившегося вчера на аэродроме самолета, соболезнование президента страны Фердинанда Маркоса и его жены Имельды родным и близким погибших.

Наш двухмоторный самолет казался небольшим. Многочисленный отряд стюардесс встретил нас улыбкой и, конечно, традиционным «Mabuhay!». Поднялись в воздух. Газету со страшным снимком я предусмотрительно убрал в карман кресла. Под крылом самолета лежали Филиппины — порожденная стихиями земля. Мощные глубинные силы планеты подняли здесь над водой тысячи островов. В издании, предназначенном для участников симпозиума, утверждалось, что Филиппины состоят из 7106 островов, а в брошюре для туристов сказано — из 7057. Куда делось 49 островов? Я вспомнил рассказ о хитром пастухе, который на вопрос, сколько звезд на небе, ответил: «Семнадцать миллионов триста тысяч двести четыре. Если не верите — сосчитайте сами…» Примерно так, видимо, считают и острова архипелага Филиппин.

…Давным-давно, — говорится в легенде, — над необозримыми водными просторами летал огромный черный альбатрос. Хрустальное небо и обласканный солнечными лучами океан были единственными друзьями этой могучей птицы. Она летала здесь уже много тысяч лет, пока не утомилась. Надо было искать место для отдыха. Но куда ни глянешь, повсюду простирался безбрежный, как время, океан. Тогда птица решила поссорить океан с небом, и это ей удалось. Гиганты схватились друг с другом. Океан бросал в голубой простор воду, а небо швыряло в него огромные камни. Когда оба великана устали, утихомирилась вода и посветлел голубой небосвод, черный альбатрос увидел внизу тысячи островов. Так родился Филиппинский архипелаг.

Только у 463 островов площадь более 2,5 квадратных километра. Другие же так малы, что свое мрачное, прорезанное глубокими морщинами каменное лицо показывают из воды лишь во время отливов. Четыре с половиной тысячи островов даже не имеют названия. 94 процента территории страны составляют одиннадцать больших островов, общая площадь которых равна площади Италии. Самый северный остров — Ями — вулканического происхождения. От него до Тайваня только 140 километров. А самый южный — Салваг. Расстояние между этими островами — 1800 километров.

Остров Лусон как по своему географическому положению, так и по экономическому развитию занимает главенствующее место на Филиппинах. Все дороги в этой стране ведут в Манилу, выросшую на западном побережье этого острова.

Озер на Филиппинах немного. Они отличаются от наших как своим происхождением, так и формой: вырыты не холодными руками ледников, а порождены горячим дыханием вулканов.

На берегу озера Тааль

На юго-западе Лусона есть озеро Тааль, где мне уже пришлось побывать раньше. Словно магнит притягивает оно всех приезжающих в эту страну. Когда-то на дне озера произошло извержение небольшого вулкана, позднее в потухшем кратере собралась дождевая вода. Беспокойные силы природы, превзойдя архитекторов в своей буйной фантазии, родили озеро в озере. Это чудо природы предстает во всей своей красоте, когда смотришь с высокого берега озера Тааль. Еще более впечатляющее зрелище откроется, если дашь несколько монет стоящему здесь мужчине и он поможет тебе забраться на широкую спину быка, которого филиппинцы называют карабао. Взглянуть на озеро Тааль с широкой спины карабао — мечта каждого туриста. Не устоял перед искушением и я. Мой горизонт расширился ненамного, но озеро обрело удивительное свойство: оно начало двигаться. Может быть, это действие вулканических сил? Может, следует ждать извержения? Но эти явления сразу исчезли, когда я, спрыгнув с карабао, снова почувствовал под ногами твердую почву.

Сегодня на это чудесное озеро я смотрел из окна самолета. С высоты картина напоминала плохой фотоснимок, она была серая, словно крыло самолета, на котором мы летели.

Черный же альбатрос рассыпался пеплом и уже более не воскрес, как греческий феникс. Птицы нет, но посеянное ею семя раздора между небом и океаном не исчезло. Поэтому и теперь ветер может внезапно взъерошить голубые волны и превратиться в тайфун, который жаждет затопить не только небесную синеву, но и горячий диск солнца. Дрожит и грохочет земля. Тогда одни говорят, что произошло извержение вулкана, а другие утверждают, что это небо швырнуло в океан еще один камень…

С октября по апрель здесь постоянно дует северо-восточный ветер. Днем он сильнее, ночью ослабевает. В мае муссоны утихают. И на море наступает штиль. Потом поднимается ветер с юго-запада. Не сменой белой зимы и зеленого лета регулируется труд и образ жизни филиппинцев, а муссонами. Ветер здесь, как и в других местах планеты, верный друг человека. Он без устали носит тучи, поливая жаждущую землю, поднимает к солнцу зеленые ростки жизни. Но в то же время он может быть злым и коварным. Особенно жестоки тайфуны. Родившись на юго-востоке Тихого океана, у острова Гуам, они несутся на северо-запад, опустошая и уничтожая все, что встречается на пути, топят корабли, разрушают дома, вырывают маленькие ростки риса и огромные деревья.

Настроение у всех пассажиров было прекрасное. Гости жены президента чувствовали себя как дома. Завязывались дружеские беседы, повсюду слышались шутки.

Стюардессы рассказывали нам об острове Лейте, на который мы теперь летели. Посыпались вопросы:

— Есть ли на острове кобры?

— Там, где вы будете жить, нет!

— А москиты?

— Они не злые, да к тому же очень музыкальны…

— Ослы?

— А где их нет в нашем мире?

— Аисты?

— Увы, нет.

— Кто же тогда приносит детей?

Стюардесса, не зная, что ответить, промолчала. Видимо, она испытывала неловкость за остров, на котором родилась «первая дама страны», и, немного помолчав, сказала;

— На Лейте есть летучие собаки. Они похожи на громадных летучих мышей…

Берег о-ва Лейте

Мы узнали также, что на острове почти два миллиона жителей. С севера на юг простираются горные хребты, достигающие километровой высоты. По обе их стороны сформировался различный климат, и даже люди говорят там на разных языках. Своими соседями они считают не тех, кто живет здесь же, рядом, за горами, а тех, кто поселился на рассыпанных по морю островах. На Филиппинах широкие водные пути объединяют людей, а узкие горы — разделяют.

В 1918 году американские инженеры начали прокладывать дорогу через горы, разделяющие остров Лейте. Через девятнадцать лет она была открыта, но дала лишь экономический эффект. Население, проживающее по обе стороны гор, так и не нашло общего языка.

Мы летели невысоко, поэтому в окно самолета хорошо видели острова, островки, а кое-где и выступающие из воды скалы. Они различались величиной и формой. Сверху отлично просматривались и большие корабли, и маленькие рыбацкие лодки. Длинные сети рыбаков были погружены в воду и по форме напоминали огромную разлапистую ель. Рыба, угодившая внутрь «ели», — верная добыча рыбака.

Филиппинцы ловят около двух тысяч видов рыбы. Несмотря на благоприятные условия, Филиппины не удовлетворяют потребности населения в рыбе, поэтому власти импортируют ее из Японии. Это — наследие прошлого. Колонизаторам требовалась не рыба, а медь и табак, золото и сахар, хром и кокосовые орехи.

Под крылом самолета простирались озера облаков, а ниже — серо-зеленые острова, имена которых прочно вошли в историю Филиппин. 17 марта 1521 года у восточного берега небольшого острова Хомонхон бросили якоря три корабля Магеллана. Экспедиция покинула испанский порт Санлукар-де-Баррамеда 20 сентября 1519 года в составе 265 человек, преодолев за полтора года Атлантический океан, опасности пролива между Южной Америкой и Огненной Землей и просторы Тихого океана. В это далекое путешествие отважного португальского моряка отправил испанский король Карлос I. Магеллану король пожаловал титул «Наместник всех вновь открытых земель» и двадцатую часть доходов с них.

В 1493 году папа римский Александр VI подписал знаменитые буллы, которые узаконили разделение всего мира между Испанией и Португалией. Линия, проведенная папой, довольно четко установила сферы экспансии Испании и Португалии в Западном полушарии, но где проходила эта граница в Восточном полушарии, определенно сказать никто не мог. В начале XVI века португальцы контролировали все морские пути, ведущие из Европы в Индию и на Молуккские острова. Пряности, вывозимые с последних, ценились дороже золота. Поэтому их называли Пряные острова. Испанский король решил, что, обогнув Южную Америку, можно добраться до сказочно богатых стран Востока. Поэтому он и нанял Фернана Магеллана. 6 сентября 1522 года в родной порт вернулся только один его корабль — «Виктория» с 18 моряками. Сам Магеллан погиб и был похоронен на небольшом филиппинском острове Мактан.

Испанские корабли достигли Филиппинских островов в день святого Лазаря, поэтому Магеллан назвал его именем весь архипелаг. Свое настоящее имя Филиппины получили только спустя два десятилетия, в 1543 году, когда по пути из Мексики на Молуккские острова здесь сделал короткую остановку командир испанских конкистадоров Вильялобос. Острова Святого Лазаря с его благословения получили имя наследника престола Испании — Филиппа. Конкистадор был предусмотрительным: вскоре принц стал королем Филиппом II.

В 1565 году из Мексики, которая тогда называлась Новой Испанией, пришли новые корабли под командованием Лопеса де Легаспи. Его задачей было утвердить на Филиппинах власть Испании. 400 вооруженных конкистадоров и большая группа монахов высадились на острове Себу. Так началась колонизация Филиппин Испанией, продлившаяся более трех столетий.

…Под крылом самолета справа остался остров Негрос. Свое название он получил от проживающих там людей из племени аэта, которых испанцы называли «маленькими неграми» — «негритос». Аэта живут и на других островах, в труднодоступных местностях. Они охотятся, собирают фрукты. Веяния веков не изменили примитивного образа их жизни. Собираясь поесть, они выходят из лачуги и громко приглашают всех в гости. Так они поступают всегда, и тех, кто нарушает этот обычай, строго наказывают. Все чужеземцы, с которыми приходилось сталкиваться аэта, приносили им только несчастья. Пришельцы из Малайи вытеснили их с плодородного побережья, испанцы уничтожали, американцы издевались над их традициями и отняли последнюю пядь плодородной земли, оставив лишь камни гор да непроходимые ущелья. Аэта медленно вымирают. Их осталось всего несколько тысяч. В 1873 году с этим племенем встречался известный русский путешественник и ученый Н. Миклухо-Маклай. По внешнему виду и обычаям он отнес аэта к группе жителей островов Меланезии.

На другом острове, Кулион, живут прокаженные. На Филиппинах из тысячи один человек страдает этой страшной болезнью. На Кулионе они возделывают землю, занимаются ремеслами. Дорога назад, в мир, им отрезана. Особенно страшна судьба родившихся там детей.

Еще дальше на юг лежит остров Мариндуке. Его жители — превосходные ныряльщики. Своему искусству они научились, доставая с морского дна огромные съедобные раковины. Ремесло это очень опасное, потому (что у побережья много осьминогов и акул. Бывает, что раковина захлопывается, прищемив руку или ногу ныряльщика, и он погибает, будучи не в силах подняться на поверхность воды.

Стюардесса попросила пристегнуть ремни. Самолет пошел на снижение. Внизу был остров Лейте.

С аэродрома мы направились прямо в резиденцию Имельды Маркос.

Неширокая асфальтированная дорога проходила через деревушки, в которых дома были построены на высоких сваях, петляла среди рощ стройных кокосовых пальм, испещренных небольшими квадратами рисовых полей. Эти поля напомнили мне огромную шахматную доску и приближающийся в то время матч чемпионата мира. Правительство Филиппин предложило тогда провести чемпионат мира по шахматам в Маниле и выделило на это мероприятие пять миллионов долларов. Когда оперируют такими суммами, о шахматах говорят даже те, кто не в состоянии отличить коня от ладьи и пешку от ферзя.

— Мы с президентом недавно пригласили в гости шахматиста Роберта Фишера, — рассказывала Имель-да Маркос. — Это очень приятный молодой человек. Наибольшее впечатление на меня произвели его прогулки по саду президентского дворца, длившиеся часами.

— Он играл в шахматы? — спросил я.

— Только две партии с моим мужем…

— Какой же, интересно, был результат?

— Ничья, — с улыбкой ответила Имельда Маркос.

Виллы, в которых нас поселили, стояли на берегу Тихого океана. Песок здесь был черный, как рога кара-бао, а море голубое, как воспоминание о далекой Балтике. Я лежал на соленой воде, словно на мягчайшем мху. Но все равно было слишком жарко: нещадно палило солнце. Хорошо, что здесь же под зелеными пальмами находился голубой бассейн с охлажденной водой. Для европейцев тропики не так страшны, если в комнатах есть кондиционеры, если можешь открыть дверцу холодильника и бросить кусочек льда в стакан апельсинового сока…

Госпожа Имельда Р. Маркос

беседует с участниками симпозиума

писателей стран Азии и Африки

Заботливая хозяйка пригласила всех к праздничному столу, роскошь сервировки которого и запахи яств могли вдохновить на оду не одного поэта. Испанские супы прекрасно гармонировали с американскими стейками, традиционные салаты из местных овощей — с соком манго. Жареные поросята, казалось, по собственному желанию забрались на стол, нанизались на вертела и заснули. Нигде я не видел столько различных сортов бананов. Стол сочетал стиль барокко с некоторыми атрибутами атомного века. Цыплята вертелись вокруг металлической оси перед электрическим огнем, а лед был холоднее стужи Северного полюса. Неповторимый уют придавали близость Тихого океана и стройные пальмы побережья.

— Пресса западного мира называет вас железной леди, — обратился к Имельде Маркос директор крупного нью-йоркского издательства. — Может, вы объясните нам почему?

Американец знал, что жена президента Филиппин воспримет этот вопрос как комплимент. И не ошибся.

Имельда Маркос улыбнулась и сказала:

— Спасибо. Мне приходится очень много ездить, путешествовать, летать и принимать твердые решения…

После обеда она пригласила нас осмотреть острой. Экскурсией руководил губернатор провинции Лейте, брат жены президента.

Недалеко от городка Пало, на заросшем кокосовыми пальмами берегу, нам показали памятник, воздвигнутый на том месте, где 20 ноября 1944 года высадился десант морских пехотинцев в составе четырех дивизий под командованием американского генерала Дугласа Макартура. Так пришло освобождение Филиппин от японской оккупации, начавшейся 8 декабря 1941 года, когда самолеты с красными солнцами на крыльях сбросили на Филиппинские острова тысячи бомб. Японцы оккупировали один за другим все острова Филиппин. Генерал Дуглас Макартур был сыном генерала Артура Макартура, под началом которого в 1898 году морские пехотинцы воевали на Филиппинах. Теперь, высадившись на острове Лейте, он Торжественно заявил: «Свое обещание вернуться, данное три года назад, я сдержал». В тот же день филиппинские партизаны, боровшиеся все годы оккупации, еще раз поклялись не складывать оружия, пока вся страна не будет освобождена от любых оккупантов.

Свою клятву патриоты сдержали. 4 июля 1946 года в Маниле, на площади Лунеты, на том месте, где был казнен национальный герой Филиппин Хосе Рисаль, с флагштока сполз государственный флаг США. Филиппины завоевали независимость.

Однако при этом они остались связанными крепкими узами с Уолл-стритом и Пентагоном.

По договору, который Филиппинам навязали США, на острове Лусон до 1991 года должны находиться американские военные базы. Патриотические силы страны делают все, чтобы они были ликвидированы. Но есть здесь и те, кто хочет, чтобы американские солдаты как можно дольше ходили по их земле, ибо без чужих штыков им было бы трудно сохранить свое положение.

Мы остановились у квартала новых домов. Осмотрели дома из плетеного бамбука, очень удобные в условиях тропиков, в которых поселились жители городка Пало, получившие кредит за счет социального страхования. Здесь же детский сад и начальная школа. Дети, увидев жену президента, окружили ее и, получив конфеты, так сжали кольцо, что губернатору и учителям пришлось изрядно потрудиться, освобождая ее из приятного окружения.

Зашли в одну из квартир. В комнатах чисто, нет лишних вещей. Окна без стекол. Вместо них бамбуковые решетки.

Губернатор острова пригласил нас в дом своих родителей. Там угощали манго, сладостями и кофе. Показывали большие, окованные серебром семейные альбомы. Каждый филиппинец прекрасно знает генеалогическое древо своего рода и может часами говорить о нем.

— В этом доме я родилась, выросла, и поэтому он мне очень дорог, — говорила Имельда Маркос.

Здесь Имельда полюбила музыку, училась пению. Она глубоко чтила народные традиции, постоянно общаясь с простыми людьми.

Путешествуя с Имельдой Маркос по ее родному острову, мы видели, как сердечно приветствовали ее стоящие у дорог ученики с цветами в руках.

На вопрос одного писателя, как она добилась такой популярности, жена президента ответила:

— Мне часто звонят разные общественные деятельницы с просьбами участвовать в организуемых ими мероприятиях. По возможности я никогда не отказываюсь. Работать мне помогает строгий распорядок, составленный на месяц вперед. При общении с людьми стараюсь больше слушать, меньше говорить. Утром прежде всего читаю газеты.

В 1972 году Имельда Маркос посетила Советский Союз. Она как почетный президент общества «Филиппины — СССР» многое сделала для укрепления дружеских связей между народами Филиппин и Советского Союза. Когда президент Филиппин ввел в стране чрезвычайное положение, его противники покушались на Имельду. Это событие подхлестнуло президента срочно решить проблему контроля над огнестрельным оружием в стране.

Американцы, захватившие Филиппины, с гордостью утверждали, что главная их задача — сделать эту страну зеркалом американского образа жизни в Азии. Особенно хорошо удавалось янки развивать гангстеризм и культ огнестрельного оружия. До оккупации США любимым оружием филиппинцев был крис — кинжал с волнистым лезвием. Оккупанты легализовали неограниченную продажу любого оружия. Стало модным в кармане или за ремнем носить револьвер. Днем и ночью на улицах и в скверах, ресторанах и даже в церквах раздавались выстрелы. У входа в конгресс Филиппин появилась надпись, запрещающая конгрессменам приходить на заседание с огнестрельным оружием.

Бесконтрольное владение оружием и лавина гангстерских фильмов принесли свои результаты: Филиппины по преступности за короткий срок обогнали многие другие государства. Криминальный гангстеризм начал перерастать в политический террор.

Президент Ф. Маркос издал строгий закон, по которому все жители обязаны сдать оружие. На улицах столицы и других городов были установлены ящики, которые быстро наполнялись револьверами и пистолетами разного калибра, автоматами и даже легкими пулеметами. За 50 дней государству было сдано 450 000 единиц огнестрельного оружия.

Эту акцию поддержали все, кому надоело жить в атмосфере культа револьвера.

Мы ехали по хорошо асфальтированной трассе. Неожиданно машина остановилась. Через дорогу медленно, словно зная себе цену, перешел буйвол карабао. На Филиппинах лошадей очень мало. Привезенные из Китая низкорослые лошадки используются только для путешествий через горы. Здесь лошадь не пользуется популярностью. Самую большую любовь и почет филиппинцев снискал карабао. Это спокойное животное с широкими изогнутыми рогами — основная тягловая сила на селе. Без него филиппинец не смог бы жить, как бедуин без верблюда или казах без лошади. Карабао здесь — символ трудолюбия и процветания, постоянства и силы. Меняются времена. На поля приходят сельскохозяйственные машины, но они не заглушили песни о карабао. Свое почитание любимого животного филиппинцы выразили в скульптуре, отлив в бронзе двух карабао и установив их в Маниле, напротив памятника своему национальному герою Хосе Рисалю. В честь карабао поэты пишут стихи, композиторы — песни. В центральной части острова Лусон ежегодно проходят фестивали карабао. Земледельцы тщательно моют, причесывают своих животных, украшают их разноцветными бумажками, шелковыми лентами. Отшлифованные рога и копыта блестят ярче, чем бивни слонов. Таких разукрашенных животных выводят на центральную улицу на парад. Мужчины садятся на широкие спины карабао. Шумная и красочная колонна отправляется к костелу Сан-Исидро. Здесь люди преклоняют колени. То же делают и карабао, хотя научить этих животных опускаться на колени не легче, чем кота — произносить молитву. На следующее утро карабао снова терпеливо пашут землю, перевозят грузы.

Мечта каждого земледельца — иметь собственного карабао. Ничего не пожалел бы для него: кормил бы самой сочной травой и кукурузой, выкопал бы у дома широкую яму, напустил туда воды из речки, чтобы любимое животное могло валяться в грязи. Увы, мечты обычно расходятся с явью. За определенную плату многие крестьяне одалживают карабао для работ у богатых соседей.

Остановились у избушки на высоких сваях. Здесь трудились трое мужчин — видимо, отец и его сыновья. Рядом высились две пирамиды кокосовых орехов.

— Это самое большое богатство нашего острова, — выходя из автомобиля, сказал губернатор провинции. — В других местах добывают золото, медь, серебро, а на нашем острове с неба… падают орехи.

Правда, сами орехи не всегда падают с пальм и их приходится снимать людям. Кокосовые пальмы на Филиппинах растут с незапамятных времен. Уже много тысячелетий они — верные союзники человека в борьбе с голодом и жаждой. Шли столетия, менялись общественный строй, религия, образ жизни людей, но кокосовый орех по-прежнему оставался верным источником пищи.

В начале XX века на Филиппинах появилось первое предприятие по промышленной обработке продуктов кокосовой пальмы. Отделенная от скорлупы и высушенная внутренняя часть ореха — копра — на фабрике попадает под мощный пресс. Выжатое кокосовое масло используется в пищу, для производства маргарина, духов и мыла. Оно всегда пользуется большим спросом на мировом рынке. По экспорту кокосового масла Филиппины занимают первое место в мире.

В знойный тропический день отлично утоляет жажду прохладная жидкость. Этот напиток называют кокосовым молоком, хотя по цвету, вкусу и составу он нисколько не похож на молоко коровы, козы или буйволицы.

Кокосовое молоко пьют; внутренний слой ореха употребляют в пищу; скорлупа, разделенная пополам, — отличная посуда, а брошенная в огонь, она горит жарким пламенем. Из молодых листьев пальм приготовляют вкусный салат. Из сока дерева, который получают, надрезая листы, готовят алкогольный напиток туба. Ствол дерева используется как строительный материал, листья — для покрытия крыш. Из корней добывается необходимый в медицине танин. Из лубяных волокон ткут ковры, плетут обувь. За щедрость к человеку филиппинцы называют кокосовую пальму деревом жизни.

В нормальных условиях кокосовая пальма имеет 22 листа. Если число их меньше двадцати, пальма не плодоносит. Поэтому ураганы и тайфуны — злейшие ее враги. Саженец кокосовой пальмы приносит человеку первые плоды через два-три года. На Филиппинах за год собирают около пяти миллиардов орехов.

В 1926 году на Филиппинах появилась страшная, еще не исследованная учеными болезнь кокосовых пальм. Зараженные деревья, сбрасывая листья, умирали стоя. Оголенные стволы поднимались ввысь, словно взывая о помощи. Чтобы эта болезнь не распространялась, в радиусе пяти километров вокруг заболевших пальм вырубили все деревья.

…На концерте в резиденции Имельды Маркос девушка пела о кокосовой пальме. Слова были простые, но с большим смыслом, как и во всех народных песнях: «Если корни дерева жизни не поливать человеческим потом, оно не будет плодоносить».

Гордость резиденции — ботанический сад. Уютные тропинки петляют среди вечнозеленых олеандров и других тропических растений. Фантазия человека придала густо-зеленым кустарникам форму различных геометрических фигур. Статуи из белого мрамора словно охраняют прекрасный сад. Прожекторы освещают высокие пальмы снизу, а зеленые лужайки — сверху. Над папоротником порхают стайки птиц. Их на Филиппинах свыше 450 видов. Многие прилетают сюда зимовать из Японии и Кореи. Птицы очень яркие, в пестром оперении, но пение их не столь приятно, как у обитателей наших лесов и полей. Природа строга и справедлива: одним она дарит привлекательную окраску, другим — элегантность, третьим — мелодичный голос. Тропические птицы не заливаются так, как наш соловей, не кукуют, как кукушка, и не щебечут, как скворцы. Когда слушаешь их, кажется, будто кто-то режет железо, или плачет ребенок, или тонущий зовет на помощь…

Прощание с женой президента было коротким, но искренним. Она сказала нам: «Mabuhay!» А это короткое слово значимее длинных речей.

Прилетев с острова Лейте в Манилу, на аэродроме я хватился своего чемодана. Та же участь постигла председателя Союза писателей Пакистана поэта Фанза Ахмада Фаиза и известного индийского писателя Мукерджи.

— Скорее всего они в другом самолете, — заявили встревоженные стюардессы и посоветовали нам подождать.

Служащие аэродрома отвели нас троих в большую комнату с вентиляторами под потолком, предложили кофе. Впервые за все время пребывания на Филиппинах появилась возможность посидеть спокойно. Мукерджи интересовали связи литовского языка с санскритом, он очень обрадовался, когда узнал, что два литовских поэта — Эдуардас Межелайтис и Вацис Реймерис — лауреаты премии имени Джавахарлала Неру.

Не прошло и часа, как за переплетенным густой сеткой окном раздался звук идущего на посадку самолета. Наши вещи оказались там.

Фаиз Ахмад Фаиз и Мукерджи на прощание сказали:

— Счастливого пути!