Горящее небо Аорна

Глава 13

Выход был один — обратиться к пахану, что Максим и сделал, воротившись в лагерь. Выслушав его историю, криминальный авторитет почесал в затылке:

— Да, дела… Замочивший мусоров заслуживает уважухи. Но воспользоваться ей ты вряд ли сможешь. Кто-нибудь да стуканет, мусора найдут мокрушника и сами упокоят.

— Что же предпринять? — вздохнул Максим.

— Молись, Водятел, чтоб никто не видел трупы на дороге. Бери моих и дуй назад. Прибираться надо.

С парой молодых охранников Рубленного Максим возвратился к водовозу. Машина стояла поодаль в ложбине, чтобы не бросаться в глаза часовым на вышках.

Уголовники из суеверности не сели в кабину, потому что справа от водительского места ехал бездыханный пассажир — сержант Васиш. Встали на подножках, и Макс дал газ.

На месте происшествия ничего не изменилось. Если кто проехал, то к покойникам не подошел.

Парни быстро обшмонали трупы, прибрав пистолеты полицейских. Втроем с Максом вытащили на дорогу джип, висевший на краю кювета. В багажник кинули «Анискина» и его подельника.

— На базе скажешь, что вас обстреляли, — посоветовал один бандит. — Сержант был за рулем и там погиб. Ты отпихнул тело, сел за руль и уехал. Мусоров не видел. Понял?

— Да, благодарю, братва.

— Главное — про нас ни слова. Иначе из-под земли достанем.

Молодой урка говорил громко, угрожая, но не производил и малой доли впечатления, оставшегося от разговора с Рубленным. Вот тот — ходячий ужас. На этом и расстались.

За баранкой Максим почувствовал некоторое облегчение. Не известно, что получится из задуманного паханом, но тот предложил выход и помог. Его подручные спрячут джип с жмурами. Машину или не обнаружат вовсе, или найдут, но слишком поздно. Тут уж любое действие лучше бездействия.

Вот только рядом — труп Васиша. На автобазе — прапорщик, потерявший всю семью. Теперь и последний сын погиб, а Максим в этом косвенно замешан. Расправится с ним Дихуш или наложит на себя руки, не угадать. Но точно ничего хорошего не будет.

Сержанта жаль, нормальный был мужик. Если бы какой-то неизъяснимый финт судьбы сейчас забросил Макса в кокпит штурмовика Коалиции, он ни за что бы не пустил ракеты в сторону авиабазы Союза. Ведь там — обычные люди, такие как Васиш. В жилых кварталах — как Файиша и Саш. По ним лупить ракетами и бомбами? Зачем?!

Наконец, показались ворота КПП. Как назло, сегодня дежурным по части ходил щеголь-капитан. Узнав про гибель подчиненного, он пришел в смятение. Еще б, запахло неприятностями.

— Почему так долго?! Твой рейс давно должен был закончиться! — разорялся офицер, срывая злость на Максе.

— А что я мог поделать? — ответил он. — Бандитская пуля попала в радиатор. По пути он закипел. Пока пробоину заделал… Затем долил воды и ждал, пока мотор остынет.

Радиатор действительно получил пробоину, вовремя залепленную жеваным хлебом. Но им Максим занялся сразу.

— Машину отведи в гараж. Тело — в караулку, — распорядился капитан. — Черт знает что…

Избавившись от трупа, Макс отвел автоцистерну в бокс. Заглушил порванную трубку радиатора, вставил куски оконного стекла в среднюю секцию лобового и в левую дверь. Тщательно вымыл кабину водой с сероводородом. Здесь могли остаться капли крови полицейского. Пусть генетический анализ пока здесь не в ходу, но группу крови наверняка определят.

Закончив, вычистил и зарядил револьвер. Осталось ждать развития событий.

На следующее утро тот же капитан сообщил, что Макс отстранен от поездок к заключенным — до разбирательства, ради которого приедет офицер из штаба округа. Это было кстати — не хотелось кататься по дороге, где можно встретить дружков почивших полицейских.

Прапорщик Дихуш не попадался на глаза, чему Максим порадовался тоже. Он опасался: тот пожелает расспросить о том, как сын погиб. И что ему сказать?..

Надеясь, что его отсутствие с водой заключенные воспримут правильно, Макс вернулся к Файише, куда приехала машина с бурильной установкой. Оба заключенных энергично обсуждали — где начинать. Они готовились расковырять весь двор. Энтузиазм их был понятен: на носу амнистия. Нахождение подземного источника гарантировало зэкам освобождение от наказания — в комендатуре это б оценили.

— Ша, пацаны, — остудил их пыл Максим. — Абы где бурить не стоит. Берем лопаты и обнажаем корни дерева. Надо понять, где они уходят вглубь.

Уголовники пытались возражать. Они надеялись, что работать станет техника, но Максим был неумолим. Помимо всего прочего, не хотел портить Айише ее уютный дворик. Тем более что самому здесь жить.

Зэки, разобрав лопаты, без охоты стали рыть песок вперемешку с глиной в местах, где указал Максим. Тот тоже не остался в стороне, зарываясь в грунт как крот. Наконец, определился с местом.

Воду — чистую и без сероводорода они нашли лишь ближе к вечеру. Она имела вкус железа, но после фильтрации наверняка годилась для питья.

Гудел насос, из трубы била свежая и очень холодная струя. Файиша покрикивала на сына, норовившего облиться с ног до головы: простынешь, мол. Набирала полные тазы для стирки.

Зэки глотали железистую воду, не заморачиваясь ее фильтрацией. Смеялись от восторга — все-таки нашли! Набрав четыре полные канистры, ушли в поселок — продавать.

Теперь воду не нужно экономить… Файиша сварила суп, необычайно вкусный после недель на твердой еде. Пили брауш. Максим снова пел и сыпал каламбурами. Вдова и ее сын становились если не семьей, то точно не чужими людьми…

Наутро настроение испортил военный дознаватель, вызвавший Максима в штаб и устроивший ему допрос: кто и как обстрелял машину на дороге, почему сержант погиб, а осужденный не получил даже царапины, и так далее. Капитан, представлявший начальство базы, приютился в углу собственного кабинета и не отсвечивал.

Вперив в ссыльного тяжелый взгляд, офицер выдал разоблачительную версию:

— Признавайся! Сам убил Васиша, а воду продал.

— Мы с ним ехали порожняком, — ответил Макс. — Воду сдал на стройке заключенным. Легко проверить. И еще. Сержанта застрелили. У меня же нет оружия.

Свой револьвер Максим оставил в гараже, заныкав его так, что рота не отыщет. Пускай там хоть все перевернут!

— Обязательно проверим! — буркнул дознаватель, как видно, раздосадованный провалом своей версии.

С военным дознавателем приехал полицейский чин, не перебивавший офицера, пока тот не закончил. Он безапелляционно заявил:

— Ты ведь видел на дороге машину с полицейскими?

— Видел, — кивнул Максим. — Случалось, останавливали, сливали воду из цистерны для продажи на свой карман. Но в тот день их не было.

Чин сморщился: упоминание о рэкете блюстителей порядка, конечно, не пришлось ему по вкусу. Он продолжил:

— Есть свидетели, что полицейские повздорили с шофером водовоза. Что скажешь?

«На понт берет», — сообразил Максим. Свидетелем расправы зэков с полицейскими, когда их отметелили и разоружили, мог быть лишь несостоявшийся покупатель на телеге. Только вряд ли копы подняли шум — пришлось бы объяснять, с чего на них напали. И покупателю велели промолчать. В противном случае Максима выдернули б на допрос еще тогда.

— Ничего не знаю, — Максим пожал плечами. — Даже слышать странно. Как я, один и без оружия, мог спорить с парой полицейских? К тому же ссыльный? Возможно, они повздорили с другим водителем. Там воду возят и военные шоферы.

— Эти полицейские пропали. В тот день, когда ты привез мертвого сержанта.

— Сожалею, господин, — Максим развел руками. — Наверное, столкнулись с бандой, обстрелявшей нас. Как я считаю, дело чести для полиции найти ее и покарать виновных.

Чин снова сморщился и прекратил допрос. Он и военный дознаватель удались. А капитан спросил у Макса:

— Говорят, сумел найти в поселке питьевую воду? Сам сделал скважину?

— Да, господин, — сказал Максим. — Пить можно. Но лучше перед тем профильтровать. Железом пахнет. Мне двое зэков помогали.

— Молодец! — воскликнул офицер. — Доложу начальству, чтоб тебя включили в список на амнистию. И тех двоих с тобою, имена их скажешь. А сейчас бери свою цистерну и поезжай на станцию. Со стройки позвонили — воды им не хватает. Привыкли, понимаешь!

— Мне дадут сопровождение? — спросил Максим. — Как я понял, убийц Васиша не поймали, на дороге неспокойно.

— Тебе бронетранспортер с охраной нужен? Катись и не задавай дурных вопросов.

Выехав гораздо позже, чем обычно, Максим освободился только к вечеру. На разгрузке увидал одного из молодых Рубленного. Тот сложил из пальцев фигуру, означающую то же, что и земное ОК.

Значит, пара копов нашла свое пристанище. Земля им пухом и адское пламя со смолой.

Возвращаясь из второго рейса, Макс увидел встречную колонну бортовых грузовиков. Кузова были полны мужчинами в знакомой форме. Несмотря на покрывавшую их пыль, Макс сообразил: пленные панкийцы и кашпиррцы. Едут на смену амнистированным.

Значит, будет в зоне шухер. Рубленный с его шестерками попытаются взять пленных под контроль. Уроженцы Кашпирра, может быть, и согласятся, но вот панки — ни за что. Заносчивые, непокорные, они вступят в схватку с уголовниками. Сколько трупов ляжет в насыпь, чтобы не быть обнаруженными никогда?

Загнав Шервуш в стойло, Макс поспешил домой. Как же здорово будет израсходовать на себя ведро воды, вымыть пыль из волос, из ушей, предстать перед Файишей чистым, не вонючим. А еще подбросить серьезного пацанчика под потолок — он страшно это любит и просит «есе раз»…

Нехорошее предчувствие накатило, когда увидел у забора армейский внедорожник с блестящей хренотенью на крыше. Хозяин машины обнаружился в дворе. С наслаждением на физиономии он плескался в бочке емкостью не менее двухсот литров.

Столько-то воды хватило б сотне человек на сутки! Если, конечно, зэков держать за людей.

Купаясь, капитан не выпускал из зубов дымящуюся сигаретку.

— А, Макш… — он неторопливо выбрался из бочки, встал, обернув худые бедра полотенцем. — Собирайся. За заслуги в поиске воды тебе предоставлены лучшие условия. Будешь жить там, где раньше я. Оцени заботу.

— Спасибо, господин! — Макс с трудом унял вскипевшую злость. — Если я найду там воду, меня снова переселят?

— Не дерзи! — скривился капитан. — А не то отправишься к расконвоированным в общагу. Там быстро дурь выбьют — вместе с печенками-селезенками.

До бывшего дома капитана — час ходьбы… Но печальнее всего вышло расставание с Файишей и ее сынком.

Он обнял женщину, ничуть не отстранившуюся.

— Почему ты согласилась? — поинтересовался у Файиши.

— Невозможно отказать, потому что дом — казенный. Капитан сказал, что может выселить меня. Начальник…

Саш прижался сбоку, охватив ручонками ноги взрослых.

— Дядя Макс, приходи к нам иногда. Я буду здать. Мама будет тозе здать. Споес нам песенки… — он напрягся и довольно точно процитировал на незнакомом ему русском языке, глотая «ш» и «ж»: — У губ твоих конфетный, конфетный вкус. Твой сепот незный-незный разгонит грусть[14].

Пока он собирался, Файиша завернула для него в тряпицу кусок домашнего пирога. Тем и прощание закончилось. На разговоры времени не оставалось, Макс должен был зайти в комендатуру — получить предписание о заселении в новый дом.

Женщина, угостившая его водой, когда он отвозил капитана в прошлый раз, узнала Макса и впустила в дом. По ней было заметно — радовалась смене постояльца, хотя нового совсем не знала. Похоже, капитан ее достал.

На ночь принесла Максиму кувшин с водой. Маленький, чуть более стакана. Смочила в нем тряпицу.

— Господин позволит обтереть его тело?

Макс удивился. Похоже, что она стояла на ступеньку ниже в социальной лестнице, чем ссыльный осужденный. Для нее он господин?

— Как тебя зовут? — спросил у женщины.

— Агнеша.

Надо же… Почти земное имя! Внешне новая хозяйка выигрывала у Файиши, к тому же носила не серый балахон, формой напоминавший церковный колокол, а синее приталенное платье до щиколоток.

— Агнеша, это не обязательно, — попробовал он отказаться. — Оставь мне воду, справлюсь сам.

— Воды немного, господин, сам все не оботрешь. Прежний господин приучил меня помогать ему на ночь. Позволишь?

Слово «все» он не воспринял столь буквально, пока… Протерев руки, ноги и торс, она начала тщательно обмакивать водой его гениталии.

Как ни было грустно после прощания с Файишей, с которой отношения так и не достигли нежных, Макс ощутил, что от прикосновений женских пальцев накатывает возбуждение. Агнеша, обратив на то внимание, отреагировала соответственно. Макс не успел опомниться, как оказался с ней в постели. «Так вот что она подразумевала под выражением 'помочь на ночь»… — мелькнуло в голове.

Где только силы взялись! Хотя, чему тут удивляться? Ведь после отдыха в отеле Хенмишена он с женщинами не встречался. На северной авиабазе было просто не с кем. А здесь тяжелый труд по приведению в чувство древней колымаги и прочие работы выматывали так, что его дружок даже по утрам не напоминал о боевой готовности. Но вдруг проснулся…

В порыве страсти Максим выплеснул все, что накопилось за недели ссылки: последствия стресса от убийства полицаев, переживания за смерть сержанта, неопределенность будущего, обида выселения…

Он стонал, рычал и стискивал Агнешу так, что, бедная, наверное, уже была не рада постояльцу. Но он ошибся в предположении. Женщина вдруг сама выгнулась в судороге, вонзила ногти в его спину и захрипела…

— Ты чего? — обеспокоился Максим.

Та ответила не сразу, обретя способность говорит минуты через две.

— Мне хорошо. Ох… Всевышний знает, как хорошо… Я думала, это лишь мужчинам в удовольствие. Ну, может быть, каким-то шлюхам. Или я тоже — шлюха?

— Ты страстная, красивая, — возразил Максим. — Но, если так понравилось, то можем повторить.

В комнатке, ранее занятой капитаном и куда большей, чем келья Макса у Файиши, вдруг стало так уютно! Женщина откинулась на подушку. В тусклом свете, падающем от окна, четко обрисовался ее профиль с аккуратным курносым носом. Маленькие груди остро смотрели в потолок. Плоский нежный животик при прикосновении щекотал ладонь мужчины светлым пухом. Ниже пух темнел и становился жестче. Интимных стрижек и, тем более, бритья промежности здесь пока не знали.

Отдохнув, Агнеша поцеловала Макса и ретировалась. «Помогла на ночь» и хватит.

Хотел бы Макс, чтоб она осталась? Вряд ли. Регулярные ночи в одной постели — это уже близкие отношения. А он здесь точно не задержится и не заберет ее с собой. Значит, придется ограничиться короткими свиданиями на сон грядущий.

Хорошо б узнать свой результат того анализа. Способен он иметь детей от женщины Аорна? Агнешу, похоже, данная проблема не волнует — так легко ему отдалась, как и прежнему жильцу. Спросить бы, как предохраняется… Эта мысль была последней.

На следующий день он добился разрешения ставить на ночь водовоз во дворе Агнеши, чтоб не тратить время на походы к базе и обратно. Капитан, дорвавшийся к воде, в ответ на просьбу лишь рукой махнул: ставь, коли так желаешь. Получил ли он доступ к телу Файиши? Макс гнал эту мысль — от нее на сердце становилось мрачно.

Жизнь неожиданно приобрела размеренность. Обслужив машину в гараже, «Водятел» ехал в новый дом. Там, применяя тонкий шланг, сливал остатки из цистерны — большим не удавалось опорожнить ее досуха. А так, сунув внутрь один конец, из другого втягивал остатки ртом и опускал его в ведро. Пара ведер набиралась. Часть воды Агнеша использовала в пищу, для помывки, остальное выменивала на продукты.

Полчаса перед отбоем занимались «помощью». Макс вспоминал фортели покойного Борюша из эротических фильмов, женщина охотно подключалась, постигая новую и приятную для нее науку. Призналась: бесплодна, и месячных у нее не наступает. Идеальный партнер для связи без обязательств. Но Максу было ее жаль. Простая и бесхитростная, довольно симпатичная, охотно распахнувшая душу постояльцу… Ей двадцать пять, довольно зрелая по местным меркам. Пройдет время — и кому она нужна в этой глухомани?

Но Агнеша жила одним днем, искренне не понимая, если Макс задумывался о чем-то постоянном. А потом события вдруг полетели, словно самолет, войдя в пике.

— Борюш? — вдруг спросил чернявый и голубоглазый заключенный, притащивший шланг к автоцистерне в лагере.

Макс напрягся и окинул взглядом незнакомца. Нет, не заключенный, пленный. В повседневной форме ВВС, только рваной и грязной, будто снял ее с бомжа. Без каких-либо нашивок, непонятно — летного состава или инженерного. Но он где-то его видел…

— Чего тебе? — спросил.

— Не узнал меня… — пленный горько усмехнулся. — Выгляжу я хуже манка. Помнишь Сакуша, с которым ты сражался на дуэли? Победил тогда меня в бою. Я сначала очень злился: как такое может быть? Ведь всего какой-то там актер!

Понимая, что не отвертеться, Макс шепнул:

— Не переживай. У меня опыта на самолетах больше.

— Но откуда? — изумился Сакуш.

— Потому что я не Борюш. Тот давно погиб: пьяный сверзился на автомобиле в пропасть. А меня прислали на замену — начальство не хотело потерять героя. Только не судьба… — Максим вздохнул.

— Нам сказали: ты погиб. Но ходили слухи будто бы перелетел в Союз.

— И сейчас на автоцистерне доставляю воду уголовникам? Невеликая награда для Борюша-перебежчика. Как считаешь?

— Да, пожалуй… — согласился Сакуш. — Как же ты сюда попал?

— Элементарно. Помнишь тот налет на базу гоблинов? Вишеву тогда подбили. Я же, выпустив ракеты, догнал ее, чтоб сопроводить на аэродром. И тут мой Ренджер получил ракету в двигатель. У него же нет защитной электроники, чтоб предупредить.

— Понимаю, — панк кивнул.

— Я катапультировался и благополучно приземлился. Оказалось — территория противника. Повезло, что не на линии боевого соприкосновения. Двинулся к своим, зашел в заброшенный поселок. Там переоделся в штатское рванье — обнаружил в одном доме. Свой костюм успел засунуть под развалины. Вовремя — нагрянули «освободители». Им представился кашпиррцем, убежавшим от войны. Документов нет, попал под подозрение, в результате получил два года ссылки. И зовут меня здесь Макш. Ты же как попал к ним плен?

— Болен был, лечился в госпитале. Гоблины прорвали фронт, вывезти нас не успели. Просто бросили. Все спасались, как могли. Я нашел порванный комбинезон солдата без нашивок и надел его. Когда нас захватили, заявил, что всего лишь рядовой. Вот и вся история.

— Среди вас еще есть кто-то с Тангшера?

Пленный отрицательно мотнул головой.

— Сам боялся встретить. Опасался, что меня сдадут — ведь я же летчик. С ними у Союза разговор короткий.

«Он не знает правды…» — догадался Макс. Это обстоятельство ему на пользу.

— От болезни ты оправился? — спросил.

— Вполне, — ответил Сакуш. — Почему интересуешься? Есть идея, как сбежать?

— Вот именно. Именно сейчас, когда началась зима. Двинуться на юг, ну, а там и пересечь границу. Выбрать малую страну с нейтральным статусом.

— А оттуда — в Панкию!

— Извини, но без меня. Я не гражданин Панкии или Кашпирра. По твоим меркам — манк. Устроюсь где-нибудь еще. Ну, а ты, конечно, поезжай к себе домой. Что, вернешься в свой сквадрон? Вишева по-прежнему командует авиакорпусом?

— Ты не знал? — Сакуш удивился. — Она не долетела. Мы в тот день панихиду справили по шестерым. В том числе по ней, ее пилоту-оператору и по Борюшу… По тебе.

— Жаль, — делано вздохнул Максим. — Тешился надеждой с ней снова повидаться. Слушай, Сакуш, мы с тобою заболтались — обратят внимание. Расходимся. Будет план побега — сообщу и вывезу тебя из зоны. Думаю, что скоро.

— Не забуду! — Сакуш стукнул себя в грудь. — Только знай, что ты не манк. Здесь, в плену, я стал другим. Больше не делю людей на панков, манков… А, тем более, летаешь ты как бог.

Этот разговор заставил Макса призадуматься. Сакуш сдаст его начальству? Речь не о легенде — кому надо, о нем знают, но вдруг панкиец скажет о побеге? Вряд ли. Сакуш — летчик, офицер, со своими тараканами, конечно, но сотрудничать с администрацией Союза для него постыдно. Переступит через это, если Макс не сдержит обещание, не взяв его с собой. Значит, будет у него напарник… Намерение удрать, до этого витавшее чисто в теоретических вершинах, обрела смысл. Миллионы мужчин из Панкии и Кашпирра видели два последних интервью с обновленным Борюшем, без завитков на щеках, в шрамах и с проседью в черной шевелюре. То есть с нынешним. И даже в плену помнят, как их благоверные да возлюбленные отправляли своего мужчину в игнор, упиваясь «сладеньким» на экране. Увидят — узнают. И не смолчат. Рано или поздно в ВВС Коалиции услышат, где прохлаждается дезертир. Вероятнее — рано.

А тем временем события ускорились. В тот же день Максим стал свидетелем потасовки между уголовниками и пленными. Хорошо хоть — с безопасного расстояния, из кабины водовоза. Криминал победил за счет числа и лучшей организованности. Поверженных пленников уголовники отбуцали ногами. Войдя в раж, могли и покалечить, но охрана разогнала драку, стрельнув в воздух для острастки. Дело плохо — в лагере вот-вот случится бунт. Если Сакуш ввяжется в разборку и его поставят на правеж бандиты, может рассказать им о Максиме. И получится: Водятел обманул авторитета. Уголовники такое не прощают. Значит нужно быстрее шевелиться с побегом…

Вернувшись в поселок, он купил кулек со сладостями и покатил к воротам базы. Не доезжая, притормозил у дома Файиши. Внедорожник с блестящей нахлобучкой у ворот не наблюдался.

Калитка в заборе оказалась заперта — впервые на его памяти. Постучался, Саш открыл.

— Дядя Макс!

Мальчик повис на шее бывшего постояльца, не глянув на пакет со сладостями.

— Как вы тут? — спросил Максим — А где мама?

— Маме плохо, — прошептал ребенок. — Она в доме.

Файиша старательно отворачивалась, Максим не сразу понял почему. Но потом заметил — левый глаз женщины заплыл от здоровенной гематомы. Словно конь копытом приложил. Даже самый недогадливый бы понял, что конем здесь выступил новый постоялец. Любитель омовений и «помощи» перед сном.

— Это капитан тебя ударил?!

Макс почувствовал, как закипает гнев в груди.

— Да, — кивнула Файиша. — Но не вздумай за меня вступиться. У него есть покровитель в штабе. Капитана ненавидит весь поселок. Ждем, когда его повысят и переведут. Если попытаешься вмешаться, тебя отправят в лагерь, а меня и Саша… — женщина вздохнула. — Не ходи к нам больше. Поспеши, он скоро явится. Прощай.

Максим кивнул и удалился. Отогнал Шервуш на заправку, а потом отправился в свой новый дом. По пути выстраивал сценарий мести. Капитана нужно наказать жестоко. Только так, чтоб не подставиться самому. Выждать случай. Он не знал, что тот наступит скоро…

Утром следующего дня к нему пришли солдаты. Двое. Объяснили: поступил приказ: выезжать за пределы поселка ему дозволено лишь в их сопровождении. Произошли нападения на грузовики, подтвердив легенду об обстреле водовоза. Десятки уголовников, не получивших освобождение от наказания или хотя бы сокращение их срока, убежали и организовали банду, орудующую в окрестностях. Сбылось пророчество криминального авторитета.

Ну, а далее события пустились вскачь…