Господин следователь. Книга 2

Глава десятая Семья Бравлиных

Не сдержал я своего обещания отомстить Наталье, хотя честно старался всю ночь (ладно, полночи), а женщина, мало того, что сама не проспала, так и меня подняла с постели.

— Вставай, лежебока, — безапелляционно заявила хозяйка, скидывая с меня одеяло. — Умывайся и ступай на заутреню.

— Сейчас, только пару минуток посплю, — попытался использовать старый метод, к которому прибегал в далеком детстве. Но Наталья Никифоровна, как и моя мама в те времена, на уловку не повелась.

Квартирная хозяйка окончательно стащила одеяло, оставив меня… в общем, без ничего. Холодно же!

Сегодня ночью Наталья нарушила правило не оставлять любовника в собственной постели, потому что ночные забавы — это одно, просыпаться же следует только с законным мужем. Поэтому, обычно меня депортировала в мою комнату. Впрочем, я особо не возражал. Здешние кровати очень узкие и спать вдвоем неудобно.

Сегодня мы отключились одновременно, да так, что Наталья забыла о своих принципах, а я о том, что и кровать слишком тесная и, что надо бы нижнее белье натянуть. Зачем, если рядом с хозяйкой и так жарко?

— Вчера от Анны Николаевны несколько раз приходили, — сообщила Наталья Никифоровна. — Георгий Николаевич с супругой приехал, поэтому она приглашает тебя на обед.

Спросонок не понял — кто такая Анна Николаевна и почему должен идти на обед из-за какого-то Георгия Николаевича? Ну, если приглашает, схожу.

— Обед-то не в шесть утра, — пробормотал я, попытавшись свернуться в клубочек. — Как высплюсь, так и схожу.

— Иван Александрович, — потрясла меня за плечо хозяйка. — На обед вы приглашены к трем часам пополудни, зато на службе будут оба родителя Елены. Не понимаете? Что они скажут о будущем зяте?

Е-мое. Теперь до меня дошло, что приехали мои будущие родственники из Белозерска. Пришлось вставать, споласкивать морду, бриться. Конечно порезался, к счастью, не глубоко и не на самом заметном месте. Но все равно пришлось приложить кусочек газетки. Ладно, пока до Воскресенского собора дойду, кровь подсохнет и бумажку можно содрать.

Наверное, стоило сегодня все-таки проспать службу, потому что прихожанином в это утро я был никаким. Вместо того, чтобы чинно стоять, внимая молитвам, проникнуться торжественностью момента, два часа пялился на Леночку, дурацкими улыбочками отвлекая девушку от службы.

Она тоже, время от времени стреляла в меня карими глазками, улыбалась, за что, в конечном итоге получила нагоняй от своих спутников — моложавой женщины и бородатого мужчины сурового вида в шинели с петлицами статского советника.

Стало быть, это и есть мои будущие тесть с тещей? Отрадно, что ни тот, ни другой не напоминали маму и папу той Ленки, которая осталась в прошлом. Чисто внешне, да, сходство огромное, но здешний Георгий Николаевич никак не походил на затюканного подкаблучника, которым был мой тесть, а Ксения Глебовна не выглядела мымрой со слащавой улыбкой и глазами немецкого снайпера.

Служба закончилась, мы потихоньку начали покидать храм.

Уже за оградой, надев фуражку, подошел к Леночке, стоявшей в окружении родственников.

— Здравия желаю, — поприветствовал я всю группу, поймал взгляд Леночки, улыбнулся и перевел взор на Анну Николаевну, ожидая от нее каких-то действий. А тетушка — умница, сразу же включилась в процесс.

— Георгий, Ксения, хочу вам представить поклонника вашей дочери, — сообщила Анна Николаевна. — Иван Александрович Чернавский, судебный следователь и коллежский секретарь.

В принципе, чин можно не называть — обозначен на петлицах.

Я поклонился вначале маме Елены, потом ее папе.

— Иван Александрович, — продолжала тетушка, — это, как вы догадываетесь, родители Елены — Георгий Николаевич и Ксения Глебовна.

— Очень рад нашему знакомству, — произнес я, опять склонив голову.

— Мы тоже рады, — сказала матушка Лены, протягивая мне руку для поцелуя.

Ох ты, а как правильно даме руку-то целовать? Надо было вначале на Наталье потренироваться. Как смог, так и поцеловал, тем более, что прикасаться губами пришлось не к самой руке, а к лайковой коже.

Теперь предстоит дождаться, пока батюшка не подаст мне руку. Ему руку целовать не стоит, обойдется.

Фух. Все. Китайские церемонии закончены. Теперь могу немного проводить семейство, и с чистой совестью отправлюсь на завтрак.

Мы пошли так: впереди Леночка, следом за ней мы с Георгием Николаевичем, потом Анна Николаевна и Ксения Глебовна.

— Я слышал, что вы вчера поздно вернулись домой, — сказал Георгий Николаевич не очень громко, но так, чтобы слышали все женщины. — Моя сестра три раза посылала своего человека, а хозяйка трижды говорила, что квартиранта еще нет. Пришлось приглашать вас заочно, через хозяйку.

— Увы, задержали дела, — ответил я.

— А что за дела? — слегка насмешливо поинтересовался статский советник. — Играли в картишки с сослуживцами? Вижу, с утра побрились не очень-то аккуратно. Неужели провели за картами целую ночь?

Такой наезд со стороны будущего тестя мне не нравится. Я что, должен оправдываться? Ну нет.

— Что вы, Георгий Николаевич, какие карты? — деланно изумился я. — Мы с сослуживцами всю ночь резались в пристенок.

— В пристенок?

От удивления начальник Белозерской казенной палаты даже остановился.

— А вы не слышали? — хмыкнул я. — Весьма простая игра. Если хотите — и вас могу научить. Берешь монетку, бросаешь ее о стенку, ждешь, пока она не отлетит и не упадет на землю. Затем второй игрок бросает свою монетку. Когда его денежка коснется земли — или пола, он раздвигает пальцы, — я наглядно изобразил, как положено раздвигать пальцы, — ставит большой палец на свою монету, а любым другим пальцем этой же руки ему следует дотянуться до моей монеты. Дотянулся — забирает мою монету, если нет, то я беру его денежку. К сожалению, вчера был не мой день, вернее — не моя ночь. Просадил целых двадцать копеек! Обещаю, что в самое ближайшее время отыграюсь, научусь раздвигать пальцы пошире и тогда мне обеспечена дополнительная прибавка к жалованью.

Я увидел, как спина Леночки слегка затряслась от смеха, а Анна Николаевна, чутко прислушивающаяся к разговору, сделала шаг вперед и взяла меня под руку.

— Иван Александрович, — усмехнулась тетушка. — У моего брата, в отличие от меня, скверное чувство юмора. Он сейчас примет за чистую монету ваш рассказ об этой игре. А ты, Георгий, должен помнить, что вчера неподалеку от нашего города был обнаружен труп.

Уже не удивлен, что новости криминального характера становятся известны в Череповце за считанные часы, если не минуты. Сарафанное радио действует быстрее Интернета.

— Да, ты рассказывала, — кивнул Бравлин-старший. — Но при чем здесь господин Чернавский?

— Георгий, я же тебе говорила, что Иван Александрович служит судебным следователем, — вздохнула Анна Николаевна, удивляясь непонятливости братца.

— Я помню, — нетерпеливо сказал Георгий Николаевич. — Опять-таки, причем здесь следователь? Покойники — забота полиции. Я хорошо знаком с коллегой Ивана Александровича — титулярным советником Полозовым, судебным следователем по Белозерскому уезду, тот никогда не покидает своего кабинета. Задача судебного следователя — произвести допросы и собрать материалы для представления в суд, а не кататься туда-сюда, чтобы поглазеть на трупы.

Ишь, папаша у Ленки еще и тестем моим не стал, а уже учит жизни и работе. И хорош в Белозерске судебный следователь, который не выезжает на место происшествия!

С Полозовым я не знаком, но, как-никак, мы с ним коллеги. Высказал свое мнение уклончиво:

— Как я полагаю, у титулярного советника Полозова имеется большой опыт в расследовании преступлений, поэтому он может себе позволить сидеть в кабинете. У меня же такого опыта пока нет, поэтому приходится выезжать на место происшествия.

— Я думаю, вам необходимо приехать в Белозерск, чтобы поучиться у знающего человека, — произнес Георгий Николаевич менторским тоном. — Я поговорю с Полозовым, он обязательно даст вам нужные рекомендации и наставления.

Мне стало и смешно и немного грустно. Я вообще не помню, чтобы в Белозерском уезде в последнее время произошли какие-то громкие преступления. Пьяные драки, одно бытовое убийство, да одна кража.

— Когда появится свободное время, обязательно приеду в Белозерск и познакомлюсь с господином Полозовым.

Я уже не раз думал о сходствах-различиях между родителями той Елены и этой. Боялся, что здешняя теща окажется похожей на ту. Ан, нет. Более напоминает тещу, из-за которой я попал в ДТП, будущий тесть.

Моя тёща из того прошлого, что еще не настало, в первые два года нашей совместной жизни с Ленкой, любила инспектировать нашу квартиру и проверять холодильник, постельное белье. Причем, излюбленное время «инспекций» — семь утра в воскресенье.

Мы, поначалу, удивлялись — как это Оксана Борисовна беспрепятственно входит в квартиру? Но все тайное становится явным. Выяснилось, что однажды, когда мы с Леной приезжали в гости (век бы не ездил), теща вытащила ключи из сумочки дочери и заказала дубликаты.

Ладно, я человек железный, а вот Ленка не выдержала и высказала мамочке все, что думала, а заодно и ключи отобрала, хотя теща и верещала, что матери нужно знать, чем живет дочь.

Оксана Борисовна жутко обиделась, перестала звонить. Ленка плакала, но не просила прощения, а я тайком крестился, надеясь, что «мама» о нас забудет. Ага, как же. Обиды у тёщи хватило на неделю. Явилась, словно ничего и не было.

К счастью, помимо дочери, у Оксаны Борисовны имеется вечно больной сынок по имени Вадик. То у него насморк, то одышка, а то сердце прихватит. В поликлиниках и платных медцентрах его знали в лицо. Парень старше меня года на два, закончил вуз, получил диплом инженера-электрика, а трудового стажа у него месяца два. Нигде не задерживался больше недели. То на объекте проводка старая торчит — нарушение техники безопасности, а никто не озаботится заменить; то коллеги слишком сильно выражаются, а у него нервы; то сквозняки, а у него слабое здоровье; а то — ужас какой, его не хотят сразу ставить в начальники, а требуют, чтобы в простых электромонтерах походил.

Оксана Борисовна холила и лелеяла сыночка от всей глубины материнской души. Брала его в супружескую постель до десяти лет, класса до девятого водила в школу, потом встречала. Работать, естественно, она не могла — кто станет присматривать за ребенком?

Моя жена, хотя и младше брата, росла сама по себе. Половину своей жизни провела у бабушки, даже училась в деревне. Зато и выросла самостоятельной и с юности начала зарабатывать копеечку в семью, обеспечивая потребности Вадика. А то, что в двадцать лет дочка вдруг ушла жить к незнакомому парню, ее мама восприняла как предательство. Как же семья? А брат? Зато у Оксаны Борисовны проснулись родительские чувства к дочери, и она решила, что теперь-то должна заняться воспитательной работой, а заодно отжать что-то полезное для сыночка. Мальчику трудно в этом мире, ему помогать надо. И не советом, типа — пусть зарабатывает, а денежкой.

Всего и отвлекся на пару минут воспоминаний, а в наш разговор снова вмешалась тетушка.

— Георгий, Иван Александрович сам знает, что ему делать. Кстати, недавно его наградили денежной премией за два успешных дела.

Нет, определенно в этом городе не я работаю следователем. И Наталья все обо мне знает, и тетушка Лены.

— М-да? — с сомнением переспросил Бравлин, искоса поглядывая на меня.

Что-то мне расхотелось обедать с будущими родственниками. Просить руку и сердце кареглазой? Ну его нафиг. Проще мне Леночку украсть и обвенчаться без разрешения родителей.

— Георгий Николаевич, если я вам настолько не нравлюсь —прямо так и скажите, не ходите вокруг да около, — предложил я, заранее приготовившись психануть и уйти.

Тут из-за моей спины вышла и будущая теща. Ухватив мужа под руку, увлекла вперед:

— Георгий, давай не будем вести подобные разговоры на публике. Поговорите с Иваном Александровичем позже.

С другой стороны статского советника подхватила сестра.

И на самом деле — мы двигались по Воскресенскому проспекту, по которому шел и прочий люд, возвращающийся из храма. Кое-кто из горожан замедлял ход, старательно настраивая уши, чтобы услышать что-то любопытное.

Старшее поколение вырвалось вперед, а я, не без удовольствия оказался рядом с Леночкой. Подумал — а прилично ли предложить барышне руку? Но предложил, а Елена не стала отказываться.

Посмотрев — как далеко ушли родственники, кареглазка сказала:

— Ваня, не обращай внимания на папеньку. Он, как приехал, сразу же стал орать — какой жених? Какое замужество? Тебе еще в куклы играть! Смешно.

Немножечко отлегло от сердца. Скорее всего, дело не лично во мне, а в том, что Бравлину попросту не нравится потенциальный муж его дочери, что уведет девочку из-под крыла отца. В общем-то, нормальная отцовская ревность.

— Папенька как-то рассердился, что Митька Сазонов — сын нашего соседа, подарил мне цветочек.

— Что⁈

Где этот Митька Сазонов? Сейчас сбегаю, голову оторву, а труп спишу на… Ну, на что-нибудь да спишу. Несчастный случай на производстве. Шел-шел, сунул голову под колесо поезда. Что, паровозы не ходят? Фигня, пригоним.

— Ваня, — засмеялась Леночка. — Мне тогда одиннадцать лет было, а Митька сейчас учится в юнкерском училище.

Ладно, пусть заканчивает, становится подпоручиком, или, кем его выпустят? Неважно. Дождусь производства соперника в офицеры, тогда и оторву голову.

Дойдя до Казначейской улицы, мы разошлись. Семейству Бравлиных — на Дворянскую, а на мне на Покровскую. Перед расставанием матушка Елены напомнила:

— Иван Александрович, ждем вас в три часа.

Как всегда, Наталья Никифоровна уже была дома, успела поставить самовар, а теперь пекла блины. Для меня вообще загадка — как можно печь блины в русской печке? Это же невозможно! А Наталья умудряется.

Я отправился в свою комнату, чтобы навести в ней порядок. Пока возился, завтрак уже стоял на столе.

— Как вам встреча с родителями? — поинтересовалась хозяйка, поставив передо мной тарелку со стопкой блинов и пододвинула мисочку со сметаной.

— Так себе, — буркнул я, ухватывая первый блин. — Не понравился я ему. Признаюсь — он мне тоже.

— Не переживай, Иван Александрович, — утешила меня Наталья. — У меня три сестры, ни разу не было, чтобы жених с первого раза нашему батюшке понравился. Потом, после свадьбы, через полгода, через годик… Увидит, что ты Леночку любишь, заботишься, тогда и оттает.

Умяв внушительную стопку блинов, выпив чашки три чая с малиновым вареньем, почувствовал, что жизнь прекрасна и удивительна, а мой будущий тесть, скорее всего, не зануда и резонер, просто нормальный дядька, беспокоящийся за свою дочь.

Растишь тут, растишь девчонку, а неизвестно, для кого вырастил. Вот, будет у нас с Леночкой доченька, плохому человеку ни за что не отдам! Эх, только станет ли спрашивать?

Обед у Анны Николаевны был неплох, но заметно, что стряпала кухарка. Права была Наталья Никифоровна, когда говорила, что никакая прислуга не заменит хозяйскую руку. Тем более на кухне.

Отец Елены, в мундире с петлицами статского советника и приличествующими этому чину орденами — Анной на шее и серебряной звездой на груди[1], выглядел очень импозантно. А борода делала его похожим на какого-то крупного политического деятеля Российской империи. Впрочем, из-за бород все деятели похожи друг на друга.

За обедом Георгий Николаевич молчал, буравил меня взглядом, зато матушка Лены, наперегонки с тетушкой, задавали вопросы.

— Иван Александрович, вы собираетесь завершать образование? — поинтересовалась матушка.

К этому вопросу я был готов, потому что обсуждал его в переписке с родителями.

— Если делать карьеру в уезде, даже в губернии, высшее образование не обязательно. В генералы не выйду, но надворного советника, а то и коллежского, получу. Если учитывать перспективы — диплом о высшем образовании не помешает. К тому же, что для меня очень важно, завершить университетский курс необходимо, потому что терпеть не могу оставлять что-то незавершенным.

В моем времени бы сказали — «закрыть гештальт».

— Как вы собираетесь совместить учебу в университете со службой, с семейной жизнь?

— Я наводил справки, совместить возможно. (Вру, справки наводил отец). Планирую завершить образование экстерном. Если бы учился на физмате, то проблем бы не было никаких. Но я собираюсь подать прошение о перепоступлении с физико-математического отделения, на юридическое. Надеюсь, мне зачтут результаты прошлого поступления по русскому языку и французскому, останутся только история, география и латынь. Вот здесь и возникнут проблемы.

— И что за проблемы? — подал-таки голос отец Лены. Верно, заинтересовался, что у будущего зятя возникнут проблемы.

— Моя проблема — это латынь. Предполагается, что Римское право придется изучать в подлиннике.

— Вы же изучали в гимназии? — воззрилась на меня Ксения Глебовна.

— Кто из выпускников гимназии всерьез изучал латынь? — улыбнулся я. — Что до меня, то как говорил один литературный герой — я почти забыл ту малость латыни, которой, впрочем, никогда и не знал[2]. Очень рассчитываю, что будущая невеста поможет.

— Конечно поможет! — радостно выкрикнула Леночка, заработав недовольный взгляд матушки и выговор тети:

— Елена, тебе самой еще нужно учиться.

— Ничего страшного, — заявила кареглазая гимназистка. — Многие наши девочки старших классов дают уроки и младшим девочкам, и даже реалистам, которые собираются поступать в университет. А с Ваней я готова заниматься хоть каждый день.

Услышав, что барышня называет молодого человека по имени, все семейство дружно захлопало глазами.

— Вот и замечательно, — улыбнулся я. — Я даже готов платить Леночке за уроки, чтобы никто не подумал, что пользуюсь своим положением.

— Нет, Ваня, какая оплата? — округлила глаза девушка. — Разве я смогу брать деньги за уроки со своего будущего жениха?

— Почему нет? — пожал я плечами. — Пока мы с тобой не жених с невестой, вполне можешь.

— Нет, Ваня, это будет неправильно, — не соглашалась девушка, а я стоял на своем:

— Любой труд должен быть оплачен. По моему разумению, преподавание иностранных языков — тяжелый труд. Так что, я готов платить по двойному тарифу.

Мы так увлеклись обсуждением, что позабыли о «взрослых», сидевших за столом.

— Кха-кха, — со значением прокашляла матушка Лены, посмотрела на мужа, перевела взгляд на дочь. — Елена, твой батюшка может обеспечить тебе безбедное существование, поэтому нет необходимости давать частные уроки. Не сомневаюсь, что Иван Александрович без труда подыщет себе репетитора.

— Репетиторшу, — хмыкнула Леночка, надувшись, словно обиженный ежик.

— Почему репетиторшу? — удивилась Ксения Глебовна.

— А кого же еще? В Череповце латынь преподают только у нас, — пояснила Лена. — Ни в реальном училище, ни в техническом, древние языки не нужны.

— Тогда ты и порекомендуешь своему будущему избраннику кого-то из своих одноклассниц, — посоветовала матушка.

— Кого я смогу рекомендовать? Плохих рекомендовать не стоит, ничему не научат. А из тех, кто хорошо знает латынь — все, как одна вертихвостки, мечтающие о богатом муже.

Тетушка и матушка понимающе переглянулись и улыбнулись, одобряя тактику дочери и племянницы. Правильно — познакомишь будущего жениха с репетиторшей, станет он женихом. Только чужим.

— А Танечка Виноградова? — спросил отец.

Леночка неопределенно пожала плечами.

— Надо подумать. Правда, ей самой иностранные языки даются неважно.

Хм… Помнится, отец Татьяны тоже заявлял, что его дочь не должна давать частные уроки.

После обеда мужчины уходят в курительные комнаты, чтобы обсудить важные вопросы наедине, но у госпожи Десятовой курительной не было. В столовой с гостиной Анна Николаевна курить брату не разрешила, спальные комнаты и комната Леночки тоже для дыма не предназначены, поэтому статскому советнику пришлось уходить в прихожую. Соответственно, я вынужден был составить ему компанию.

Дом вдовы надворного советника гораздо больше, нежели дом моей хозяйки, поэтому и прихожая вместительнее. Но все равно, она оставалась прихожей и место для сидения одно — невысокий табурет, на который присаживались, чтобы обуться. Туда, на правах старшего, уселся Леночкин папа.

— Вы курите? — поинтересовался статский советник, вытаскивая из кармана внушительный золотой портсигар, украшенный синими и красными камушками.

— Курил, потом бросил, — ответил я.

— Напрасно бросили, — заметил Георгий Николаевич, зажигая спичку. — Курение, знаете ли, способствует работе мысли, настраивает на философский лад.

Я только пожал плечами. Не станешь же пересказывать, что думают о курени в будущем?

— У меня к вам только один вопрос — каковы ваши планы на будущее? — спросил Бравлин, выпуская клуб дыма.

Нюхать табачный дым неприятно, хотя и приобрел некоторую закалку из-за своих коллег, забегавших ко мне, из-за полицейских, смолящих не только папиросы, но и ядреную махорку, выращенную на собственном огороде. Стараясь не закашляться и сохранить невозмутимое лицо, ответил четко и коротко:

— Заниматься своим делом, готовиться к получению диплома экстерном.

— Я имел в виду — далекие планы.

— Планы простые — жить, работать. После окончания Леночкой гимназии явлюсь к вам официально просить руку и сердце вашей дочери.

— Вы уже получили согласие родителей посвататься? — посмотрел на меня Бравлин.

А говорил, что будет только один вопрос.

— О своих намерениях посвататься я им написал, ответа пока не получил, но родители мне давно сказали, что моему выбору препятствовать не станут. К тому же, время у нас еще есть.

Подумав, добавил чистейшую правду:

— Единственное, о чем меня просила матушка, чтобы моя будущая невеста была из приличной семьи, пусть даже не очень богатой и неродовитой.

Хотел еще сказать, что готов жениться на Леночке, будь она дочерью крестьянина или мясника, но не стал.

— Род Бравлиных известен со времен Михаила Федоровича! — горделиво вскинулся Георгий Николаевич. — Богатства, разумеется, у нас поменьше, нежели у вашего папеньки, но моя дочь не будет бесприданницей!

Георгий Николаевич вытащил из кармана маленькую походную пепельницу, открыл крышечку и аккуратно затушил окурок. Потом достал еще одну папиросу, опять закурил.

— Если будет приданное, неплохо, — улыбнулся я. — Даст бог, у нас с Леночкой появятся свои дети, то деньги лишними не станут.

— Но все-таки, Иван Александрович, каковы ваши планы? Я уверен, что в Череповце вы долго не пробудет. Неужели вице-губернатор не подыщет место для своего единственного сына? И не в Новгороде даже, а в Петербурге. Мне, как отцу, важно знать — где окажется моя дочь?

— А вот здесь, Георгий Николаевич, ничего не могу сказать, — покачал я головой. — Сам просить у батюшки тепленького местечка не стану. У меня имеется служба, меня устраивает здешняя жизнь. Разумеется, мечтаю, чтобы появилась жена. Если переведут в Новгород или Санкт-Петербург — так тому и быть. Разумеется, если Лена не будет против.

— Я сегодня встречался с Лентовским, — сообщил статский советник. — Мы с ним хорошо знакомы — он раньше служил в Белозерске прокурором. Николай Викентьевич дал вам самую лестную характеристику. Еще, как оказалось, я подложил изрядную свинью нашему судебному следователю, когда рассказал Его Превосходительству, что тот постоянно сидит в своем кабинете.

— Главное, чтобы дело делалось, — хмыкнул я. — А уж сидит ли следователь в кабинете, бегает ли, это неважно.

— Знаете, господин Чернавский, первоначально хотел сказать, что откажу вам, — улыбнулся Бравлин. — Теперь говорю — приходите, я дам согласие. Если, разумеется, ничего не изменится.

— Если Леночка не передумает, — уточнил я.

— Леночка? А вы?

— А что я? Нужно быть полным дураком, чтобы пройти мимо своего счастья.

[1] Орден св. Анны 2 степени и орден св. Станислава 1 степени.

[2] Безусловно, читатели догадались, что это сказал д′Артаньян во время беседы с Арамисом.