Государство Хорезмшахов-Ануштегинидов, 1097–1231

Глава 10. Судьба хорезмийцев, покинувших родину

В предыдущей главе упоминалось, что, когда Джалал ад-Дин, будучи в Гургандже, узнал о заговоре против него, он вместе с Дамир-Маликом и 300 всадниками покинул столицу и, преследуемый монголами, направился в сторону Насы[943]. Близ Насы его ожидал монгольский отряд в 700 всадников. В последовавшем сражении монголы были разбиты, и от их отряда осталось лишь несколько человек. Как пишет историк, «впервые мусульманский меч обагрился кровью монголов»[944].

Покинув Насу, Джалал ад-Дин направился в Нишапур. Здесь он принял решение вступить с монголами в решительную борьбу и в течение февраля 1221 г. «отправлял гонцов в разные стороны для сбора войск и снаряжения подмоги»[945]. Однако монголы не дали ему возможности закончить сбор войск, и Джалал ад-Дин спешно направился в Газну. Близ Кандагара к нему присоединился двоюродный брат его отца Амин ал-Мулк с 10 тыс. всадников-тюрок[946]. В местности Балк войска Джалал ад-Дина и Амин ал-Мулка напали на монголов, занятых осадой Кандагара. Трое суток шло ожесточенное сражение. Монголы «полагали, что "враг способен лишь бежать от них подобно газели, что никто не собирается нападать, что копья сопротивления притуплены и некому разить ими. И когда вдруг увидели эти копья, которые жаждут их горла и стремятся достать их сердца, они оседлали коня бегства»[947]. Монголы были разгромлены, и когда Чингиз-хан вскоре узнал о поражении своих войск, то его, по словам ан-Насави, «охватило смятение от того, что сподвижники его стали мясом для острых мечей и пищей для хромых орлов»[948]. Разгневанный Чингиз-хан приказал преследовать уходящего в Газну Джалал ад-Дина.

Джалал ад-Дин прибыл в Газну в 618/1221 г. Здесь к нему примкнули предводитель племенного отряда халаджей Сайф ад-Дин Играк, владетель Балха Агзам-Малик, глава ополчения афганцев Музаффар-Малик и предводитель карлукского отряда ал-Хасан — каждый из них имел под началом 30 тыс. воинов. Сам Джалал ад-Дин имел под командой 60 тыс. воинов, а Амин ал-Мулк — 40 тыс.[949].

Располагая огромной военной силой, султан Джалал ад-Дин вывел из Газны свои войска и напал на монголов, которые под командованием Текечука и Молгора осаждали крепость Валиян (к северу от Чарикара). Здесь в трехдневном бою было убито 1000 монголов, а остальные сумели спастись, переправившись через реку Пяндж и разрушив за собой мост[950].

К этому моменту подошла 45-тысячная армия монголов под командованием Шиги Кутуку-нойона, посланная Чингиз-ханом для разгрома Джалал ад-Дина. Однако в результате жестокого двухдневного сражения у Парвана (близ Газны) монголы были разгромлены. Как передает историк, Джалал ад-Дин сам «ринулся на центр (войск) Шиги Кутуку, расстроил его боевой порядок, бросил под копыта конницы его знамена, принудил его бежать и оставить свою позицию. И затем обрушились на них (монголов) мечи мщения. Оседлав коня ненависти, Джалал ад-Дин отсекал мечами концы шейных вен, отделяя плечи от места, где они сходятся. А как же иначе? Ведь они причинили большие страдания ему, его братьям и отцу, его государству, его родне и приближенным»[951].

Шиги Кутуку бежал с остатками своих войск в Талакан, где находилась ставка Чингиз-хана[952]. И Чингиз-хан решил сам расправиться с Джалал ад-Дином, за короткое время нанесшим его войскам несколько сокрушительных поражений. Чингиз-хан «выступил против него с войсками, для которых, если они собирались, поле было тесным, и их множество заполняло равнину»[953].

Неизвестно, как закончилась бы встреча Чингиз-хана с Джалал ад-Дином на поле брани, но возникшие обстоятельства снова вынудили Джалал ад-Дина пуститься в путь.

Дело в том, что после разгрома монголов у Парвана в руки сторонников султана попали огромные трофеи. При дележе добычи военачальники повздорили, так что халаджи, афганцы и карлуки покинули Джалал ад-Дина, несмотря на его просьбу остаться во имя борьбы с общим врагом — монголами. И как говорит историк: «Из-за этого ослабли силы мусульман, чем и не замедлили воспользоваться монголы»[954].

Чингиз-хан впоследствии разгромил покинувшие Джалал ад-Дина войска халаджей, афганцев и карлуков (каждое в отдельности), и перед ним остался только один противник— Джалал ад-Дин, который, несмотря на уход значительной части его войск, представлял серьезную опасность для монголов.

Узнав, что Чингиз-хан приказал своим войскам предпринять действия с целью его окружения и захвата, Джалал ад-Дин спешно покинул Газну. Через две недели Газна была взята монголами. Не застав здесь султана, Чингиз-хан бросил за ним самые подвижные отряды. Их авангард настиг уходящего Джалал ад-Дина у Гардиза, в 50 км восточнее Газны. Попав в безвыходное положение, Джалал ад-Дин внезапно напал на этот авангард и, разбив его, снова ушел от монголов[955].

Чингиз-хан настиг отступавшего Джалал ад-Дина у берегов реки Синд. Трехдневное сражение у реки было, по словам историка, таким жестоким, что прежние сражения казались детской игрой. Чингиз-хан приказал своим воинам: «Не поражайте султана стрелой, приложите все старания, чтобы какой-нибудь уловкой захватить его живым!» И повинуясь этому приказу, монголы постепенно сужали кольцо вокруг Джалал ад-Дина. Большая часть воинов султана была изрублена, погибли почти все его эмиры, а монголы продолжали оттеснять султана к берегу Синда.

На третий день сражения (25 ноября 1221 г.) у султана оставалось всего 700 воинов, с которыми он продолжал сопротивление, и сам отважно дрался с наседавшими на него врагами. Но когда Джалал ад-Дин понял, что спасения от плена нет, он приказал утопить в реке свой гарем, а сам в полном снаряжении бросился с конем в реку и переплыл на другой берег.

Отвага Джалал ад-Дина изумила Чингиз-хана: он запретил преследовать его и, показав рукой в сторону уходящего султана, сказал своим сыновьям: «Только такой сын должен быть у отца! Раз он сумел выйти невредимым из такой битвы и выбраться из такой пучины на берег спасения, от него проистекут множество деяний и бесчисленные смуты!»[956].

На правый берег Синда смогли перебраться около 4 тыс. воинов Джалал ад-Дина во главе с эмирами Кулбарсом Бахадуром, Кабкухом и Са'д ад-Дином Али. В 619 г.х. Чингиз-хан послал в погоню за остатками войск Джалал ад-Дина 20-тысячный отряд под командованием Торбей Токшина и Бала-нойона, однако монголы не выдержали жары и повернули от Мултана назад[957].

Ослабленный и разбитый, Джалал ад-Дин оказался с небольшим числом голодных и изнуренных сподвижников в Северной Индии, в незнакомом краю, среди враждебно настроенного населения. Бедственным положением Джалал ад-Дина решил воспользоваться рана (царь) раджпутов округа Шатра, расположенного в горах Джуд. Имея под началом 1 тыс. конных и 5 тыс. пеших воинов, рана напал на Джалал ад-Дина. И Джалал ад-Дин, «помножив решимость своих людей на стойкость», сам напал на индусов и лично убил рану. Его отряд был рассеян, воины султана захватили большое число коней, оружие и снаряжение, в которых они испытывали большую нужду[958].

Победа Джалал ад-Дина над раной Шатра оказала влияние на поведение окрестных владетелей в Северной Индии. Первым султану подчинился Камар ад-Дин Кермани — наместник владетеля Синда, Уччи, Мултана, Лахора и Пешавара султана Насир ад-Дина Кубани (1205–1227), а затем вассальную зависимость от Джалал ад-Дина признал и сам Кубача[959].

Вскоре к Джалал ад-Дину присоединились ушедшие от его брата Гийас ад-Дина Пир-шаха эмиры Санджакан-хан, Илчи Пехлеван, Ур-хан, Сайирджа и Текчарук Ханкиши со Своими отрядами. Как пишет историк, после этого «усилилось замиравшее было дыхание и согрелись замерзшие сердца». Получив такое подкрепление, Джалал ад-Дин повел войска на владения Кубачи, с которым у султана были личные счеты (Кубача убил везира султана Шамс ал-Мулка и его сына, а также сына эмира Амин ал-Мулка). После непродолжительной осады султаном были взяты город Калор и крепости Парасравар и Тарнудж[960].

Потеряв большую часть своих владений, Кубача, получив от владетеля Северной Индии султана Шамс ад-Дина Ил-Тутмыша ал-Му'иззи (1211–1236) помощь войсками, решил дать сражение Джалал ад-Дину, но был разбит и бежал, бросив свой лагерь и огромный обоз, который позволил Джалал ад-Дину «прикрыть наготу своих лучников и одеть своих нищих всадников»[961].

После взятия Парасравара Джалал ад-Дин узнал, что монголы снова отрядили за ним погоню. Он повернул в сторону Мултана и, следуя через владения Кубачи, потребовал от него отступной взнос за мирный проход через его земли (на'л-баха). Кубача отказался от выплаты и вновь выступил против султана. После часового сражения Джалал ад-Дин отошел к Учче, но население города восстало против султана, и он сжег Уччу. Затем наместник Кубачи Фахр ад-Дин ас-Салари сдал султану город Садусан. Отсюда Джалал ад-Дин двинулся на Хатисар, Давал и Дамрилу, где правителем был Малик Синан ад-Дин Хатисар — одиннадцатый представитель сумранской линии династии Раджпутов.

Расположившись лагерем у Давала и Дамрила, Джалал ад-Дин послал часть войск под началом эмира Хасс-хана в набег на столицу Гуджарата Нахрвалу (Анхалвару), чтобы добыть верблюдов[962].

В это время Джалал ад-Дин получил сообщение, что против него выступил Шамс ад-Дин Ил-Тутмыш с 30 тыс. конных, 100 тыс. пеших воинов и 300 слонов. Войска Ил-Тутмыша напали было на авангард Джалал ад-Дина, но затем военные действия были прекращены, и Ил-Тутмыш прислал к султану посла с просьбой о перемирии. Ил-Тутмыш писал султану: «Не составляет тайны то, что позади тебя враг веры. А ты сегодня — султан мусульман и сын их султана. Я не позволю себе идти против тебя, служить помощником судьбы и быть орудием происходящего. И не подобает такому, как я, обнажать меч против такого, как ты! Это может случиться, только если к этому вынудит оборона или если это будет вызвано предосторожностью и необходимостью. И если ты найдешь целесообразным, я выдам за тебя свою дочь, чтобы упрочить доверие, усилить любовь и устранить вражду». Джалал ад-Дин отнесся сочувственно к тому, что было сказано, но никаких ответных мер не принял[963].

Находясь в Индии, султан Джалал ад-Дин чеканил от своего имени серебряные и медные монеты, почти во всех местных владениях читалась хутба с его именем[964].

Однако такая зависимость от султана-пришельца владетелей Северной Индии не устраивала. Ил-Тутмыш, Кубача и другие владетели — князья (райи = раджи), предводители войск (такакира — мн. ч. от тхакур = тагор) и наместники областей — договорились избавиться от Джалал ад-Дина. Они решили прижать войска султана к берегам реки Пянджшир, «оттеснив его туда, где бы не было ему возможности для защиты, и травить его, как ящерицу»[965].

В это же время на сторону Ил-Тутмыша перешли два крупных военачальника Джалал ад-Дина — Йезидек Пехлеван и Сункурджик. В связи с изменой этих эмиров султан созвал военный совет, на котором необходимо было решить, что делать дальше: оставаться в Индии или уходить. Мнения эмиров разделились. Одни предлагали закрепиться в Индии, подчинив окрестных правителей. Но Джалал ад-Дин принял сторону эмиров (особенно тех, что ушли от Гийас ад-Дина Пир-Шаха), которые предлагали идти в Ирак и отобрать его у Пир-шаха. Как пишет историк, «сторонники ухода из Индии в Ирак отмечали, что это удобная цель для завоевателей, так как там царят самонадеянность и угодливость советников, которые заботятся только о собственной безопасности. Они пренебрегают Гийас ад-Дином, считая опору на него ненадежной, его политику мягкой, а его самого слабым»[966].

И Джалал ад-Дин решил направиться в Ирак. С огромными трудностями султан и его воины пересекли пустыни между Индией и Керманом. «Они испытали в этих пустынях нужду в капле для губ, не говоря, уже об отсутствии пищи». Преодолев огромное расстояние и понеся большие потери, Джалал ад-Дин прибыл в Керман лишь с четырьмя тысячами воинов.

В Кермане наместником Гийас ад-Дина Пир-шаха был хаджиб Барак. Когда в Ирак пришло известие о приближении монгольских войск под командованием Толан-Черби, Барак решил уйти в Индию, где находился Джалал ад-Дин. Едва он достиг Джируфта, как на него напал владетель крепости Джувашир (Гувашир) Шуджа' ад-Дин Абу-л-Касим. Но в ходе сражения Шуджа' ад-Дину изменили служившие ему тюрки, которые перешли на сторону Барака. Сам Шуджа' ад-Дин был взят Бараком в плен и казнен. После этого Барак осадил Джувашир, где находился сын Шуджа' ад-Дина. Осада Бараком Джувашира продолжалась до прибытия к стенам города султана Джалал ад-Дина[967].

Джалал ад-Дин сделал Джувашир своей временной столицей и приблизил к себе сына Шуджа' ад-Дина. Такая политика султана не понравилась Бараку, который к этому времени считал себя полным хозяином Кермана. и хотя Барак и породнился с султаном, выдав за него свою дочь, он, по словам историка, «замыслил предательство, затаив злой умысел и коварство».

Когда Джалал ад-Дин узнал об измене Барака, он стал советоваться с приближенными, и те порекомендовали ему схватить Барака и казнить. Был выбран предлог — охота, но Барак, сказавшись больным, от приглашения уклонился и, выставив из крепости людей Джалал ад-Дина, заперся в ней. Он заявил султану, что завоевал Керман своим мечом и его земли — не место для пребывания султанского престола[968]. На защиту Барака стал везир Джалал ад-Дина Шараф ал-Мулк, который сказал: «Барак — первый из правителей и знатных лиц страны, добровольно изъявивший покорность. Если поспешить с наказанием его за измену, сердца наполнятся ненавистью, души возмутятся, исчезнут симпатии и изменятся мысли и намерения»[969].

Джалал ад-Дин решил оставить Керман хаджибу Бараку и отправился в Фарс. В Ширазе правитель Фарса атабек Са'д ибн Занги признал себя вассалом султана, подарил ему 500 коней, преподнес ценные подарки, рабов и выдал за него свою дочь Малику-хатун. Сюда же, в Шираз, прибыл владетель Йезда атабек Ала ад-Даула, который «изъявил ему покорность и провозгласил клич подчинения». Атабек привез с собой множество даров и подношений. Джалал ад-Дин дал ему лакаб Ата-хан и вручил грамоту, утверждавшую за ним его владения[970].

Из Шираза султан Джалал ад-Дин направился в Исфахан. Жители Исфахана, только что отбившие первую осаду монголов, во главе с кади города Руки ад-Дином Мас'удом Са'идом с радостью встретили султана. «Исфахан отдал ему все самое дорогое: оружие для войска и снаряжение»[971].

Так как Исфахан входил в число владений Гийас ад-Дина Пир-шаха, то захват его (хотя он и был сдан горожанами добровольно) султаном Джалал ад-Дином был расценен Гийас ад-Дином как посягательство на его земли. Решив вытеснить брата из своих владений, Гийас ад-Дин направил против него 30-тысячное войско.

Джалал ад-Дин, столкнувшись с попыткой брата поставить интересы владетеля выше общего дела, стал действовать, исходя из необходимости сплочения сил для борьбы с таким опасным врагом, как монголы[972]. Султан отправил к эмирам Гийас ад-Дина «одного из самых хитрых своих придворных» эмир-ахура Одека с предложением перейти в его подчинение. Часть эмиров согласилась оставить Гийас ад-Дина. Сторону султана приняла также и мать Гийас ад-Дина, которая уговорила сына подчиниться брату во имя общей цели.

В течение короткого времени все ханы и эмиры Гийас ад-Дина перешли на сторону султана Джалал ад-Дина. Население всех подвластных Гийас ад-Дину Пир-шаху земель также с радостью встретило султана, так как с его приходом прекратились непосильные поборы и издевательства, чинимые вышедшими из-под контроля воинами и чиновниками Гийас ад-Дина. Переход земель, ранее принадлежавших Гийас ад-Дину, под контроль Джалал ад-Дина привел к восстановлению обычных порядков: произвол и насилия были прекращены[973].

В 621/1224 г. Джалал ад-Дин двинулся в сторону Азербайджана[974]. В это самое время атабек Гийас ад-Дина и его дядя по матери Иган-Таиси во главе 50-тысячного войска вторгся из Азербайджана в Ирак с целью захвата Хамадана, который был ему отдан халифом ан-Насиром в качестве икта'. В этом эпизоде отразилась политика халифа, который под угрозой возможного похода Джалал ад-Дина на Багдад стал подстрекать против него сильных владетелей и эмиров.

Однако хорезмшах узнал о выступлении Игана-Таиси, ночью незаметно подошел к его лагерю у Хамадана и окружил своими войсками лагерь в тот момент, когда там занимались дележом награбленной в Азербайджане и Арране добычи. Утром Иган-Таиси увидел окруживших его воинов Джалал ад-Дина и его самого, между тем как Иган-Таиси был уверен, что султан идет походом на Багдад. Иган-Таиси послал к султану свою жену — сестру Джалал ад-Дина с просьбой о пощаде. Войска Игана-Таиси перешли на сторону хорезмшаха, силы которого значительно возросли, и после этого он стал готовиться к походу на Багдад[975].

Необходимо отметить, что после смерти в 1218 г. владетеля Египта и Сирии ал-Малика ал-Адила его землями стали управлять трое его сыновей: Египтом владел ал-Малик ал-Камил; Дамаском, Иерусалимом и Табарией — ал-Малик ал-Му'аззам; Джазирой, Хилатом и Майафарикином — ал-Малик ал-Ашраф. Между братьями шла постоянная борьба за первенство, и их вражда достигла предела, когда ал-Малик ал-Камил и ал-Малик ал-Ашраф заключили союз против ал-Малика ал-Му'аззама. Как раз в это время к границам владений халифа подошел султан Джалал ад-Дин. Оставшись в одиночестве против своих врагов-братьев, ал-Малик ал-Му'аззам решил обрести в хорезмшахе надежного союзника. В 619/1222 г. он отправил к хорезмшаху посольство, состоявшее из суфиев, во главе с мухтасибом Дамаска ас-садром ал-Бакри. Мухтасиб встретился с Джалал ад-Дином и обсудил условия их союза[976]. А когда хорезмшах захватил в 1225 г. Азербайджан, ал-Малик ал-Му'аззам вновь отправил суфия с посланием, в котором от своего имени и от имени владетеля Ирбиля Музаффар ад-Дина выражал готовность заключить союз против ал-Малика ал-Ашрафа[977]. Хорезмшах, естественно, согласился, так как, располагая в этом регионе союзниками, он мог вступить в борьбу с халифом более решительно[978].

Разгромив Игана-Таиси, Джалал ад-Дин двинул войска в Хузистан, где перезимовал, и в мухарраме 622 г.х. (январь 1225 г.) осадил Тустар. Однако город ему взять не удалось, и тогда он направил войска на Багдад, предварительно уведомив об этом халифа ан-Насира. Послание Джалал ад-Дина халифу повез глава войскового дивана Дийа ал-Мулк Ала ад-Дин Мухаммад ан-Насави. В послании Джалал ад-Дин выражал надежду на помощь халифа против врага мусульман — монголов. Однако халиф помнил о том, каковы были отношения между хорезмшахами и его отцом и дедом халифами ал-Мустади (1170–1180) и ал-Мустанджидом (1160–1170). Поэтому ан-Насир оставил послание без ответа и снарядил против хорезмшаха 20-тысячное войско под командованием своего мамлюка Куш-Темура.

Не получив ответа от халифа, Джалал ад-Дин направил войска в Ирак. Часть его войск, захватив Бадрайу и Баксайу, подошла к Басре, где против них выступил шихна Басры эмир Мил-Тегин. После безуспешной двухмесячной осады Басры хорезмшах отвел войска к Гуте, где их встретила армия халифа под командованием Куш-Темура. Однако в сражении войска Куш-Темура были разбиты, а сам он погиб[979].

Поход хорезмшаха на Багдад нельзя объяснить только его желанием получить помощь халифа против монголов. Султан, по-видимому, имел тайное намерение отомстить халифу, которого он считал виновным в разгроме монголами государства Хорезмшахов и в гибели своего отца — султана Ала ад-Дина Мухаммада. Джалал ад-Дин, вероятно, знал о тайной переписке халифа с монголами[980], и поэтому во время похода на Багдад он написал ал-Малику ал-Му'аззаму следующее письмо: «Будь готов ты и те, кто заключил со мной соглашение, — мы двинемся против халифа, так как он является причиной гибели мусульман, гибели моего отца и вторжения неверных в страны ислама»[981].

Таким образом, находятся доводы, подтверждающие предположения о тайной переписке халифа ан-Насира с монголами, основной целью которой было уничтожение государства Хорезмшахов. Кроме этого халиф, видя в Джалал ад-Дине угрозу самому существованию Халифата, пошел даже на поклон к аййубиду ал-Малику ал-Ашрафу, чтобы привлечь его в качестве союзника, хотя до этого их отношения были достаточно прохладными[982].

Когда весть о разгроме войск Куш-Темура достигла Багдада, в городе начали спешно возводить укрепления и готовиться к обороне, на что халиф ассигновал миллион динаров[983]. Однако пробыв близ Багдада 12 дней, хорезмшах отвел свои войска в сторону Азербайджана. По пути он осадил в марте 1225 г. город Дакуку, взял ее, перебил жителей, разгромил и сжег город, разрушил стены и увел войска на север[984].

Едва Джалал ад-Дин приблизился к границам Азербайджана, как ему были доставлены письма от жителей Мараги, в которых они просили султана поскорее прибыть к ним, «чтобы освободить их от того позорного гнета, который им приходилось испытывать от произвола важных господ государства и от власти женщин. Они терпели еще и из-за того, что грузины вцепились своими когтями в Марагу, а также из-за слабости их владетеля — атабека Узбека — в защите своей неприкосновенности и обороне своего владения»[985].

Последний атабек Азербайджана Узбек в это время совершенно отстранился от государственных дел, и фактической правительницей государства атабеков Азербайджана стала его жена — дочь последнего сельджукского султана Тогрула III Малика-хатун. И марагинцы, говоря о «засилье женщин», имели в виду именно ее[986].

В джумада I 622 г.х. (май 1225 г.) султан Джалал ад-Дин без боя занял Марагу[987]. Находясь в Мараге, он предпринял первую попытку вступить в контакт с владетелями стран, граничащих с Азербайджаном. В июне 1225 г. он разослал послания конийскому султану Ала ад-Дину Кей-Кубаду I, владетелю Джазиры ал-Малику ал-Ашрафу, владетелю Дамаска ал-Малику ал-Му'аззаму и владетелю Египта ал-Малику ал-Камилу. Сообщая о завоевании Азербайджана и о своем намерении напасть на Грузию, Джалал ад-Дин этим обращением преследовал цель установить нормальные отношения со своими западными и южными соседями и обезопасить себя от возможных столкновений с ними[988].

Послания всем перечисленным владетелям доставлял кади Муджир ад-Дин Умар ибн Са'д ал-Хорезми — «самый выдающийся ученый государства Хорезм, знания которого в различных науках известны повсеместно»[989]. Текст посланий был, очевидно, один и тот же, поэтому ниже приводится послание, отправленное султану Ала ад-Дину Кей-Кубаду I:

«Салам! Наши молитвы, хвалу и возвеличивание в восхвалениях мы направляем к Высокому присутствию, доносящему к сердцам людей ласкающее дыхание сердечности и постоянство спокойствия и доверия, украшающих фундаменты дружбы и здания единства, — великому султану, Джамшиду века, Александру эпохи, чести религии и мира, полюсу ислама и мусульман, защите небес и солнцу высот, тени Аллаха во вселенной и гордости рода Сельджука… — да будет вечным его владычество и да хранит Аллах его могущество!

Желание обрести счастье союза с Вами и упование на единство с Вами настолько крепки в нашем сердце, что как бы ни быстр был калам, все равно он будет беспомощен в изложении этого на бумаге. Если до этого случая превратности времени, повороты эпохи и пересекали пути переписки, необходимой для радости друзей, пребывающих в отдалении и разлуке, то теперь необходимо поднять завесу разлуки и неприязни и приложить старания к раскрытию ворот любви и единства…

Между нами, с благословения и милости Аллаха, существуют равенство в объявлении священной войны (джихад) и сражений и единство в делах, народе и религии. Самый подходящий человек для твоей любви и дружбы — тот, кто подходит тебе по языку и вере!

Ваше высокое положение среди падишахов Магриба (Запада) — да пребудет оно высоким! — является средоточием защиты границ ислама и средством очищения от людей безбожия и хулы. А в странах Машрика (Востока) мы своим могуществом гасим огонь смуты неверных. И если в таком положении, когда так близки наши народы, мы не откроем путей дружбы, не пойдем дорогой единства, не обеспечим своих выгод и совместно не отразим наши беды — то кто же тогда станет нам другом? Где и в каких местах найдем мы воду и пропитание?

Это письмо, с благословения и милости Аллаха, составлено и отправлено в Высокое присутствие, которому мы желаем пребывать в постоянном счастье и радости, в конце месяца джумада второго 622 года (июль 1225 г.) из города Мараги, которая в настоящее время украшена нашими победоносными и триумфальными знаменами. Мы посылаем к Вам великого садра вселенной, достигшего высшей ступени знаний, опору государства (ас-садр ал-му'аззам ал-'алам муджтахид кавам ал-мулк) Муджир ад-Даула ва-д-Дина Тахира Шараф ал-Ислама ва-л-муслимин Ифтихар Хорезм ва Хорасан, самого высокого из наместников и кади кадиев — а это самый старый из чинов нашего государства, — чтобы он открыл дорогу дружбы, стер пыль неприязни с зеркала сердец. Язык его передаст высокую степень нашего чистосердечия, поднимет завесу существующей неприязни и раскроет ворота приязни и единения!»

Султан Ала ад-Дин Кей-Кубад I принял посла хорезмшаха с большим почетом. Цель посольства, казалось, была достигнута: были установлены дружеские отношения между обоими султанами, и они скрепили свою дружбу браком сына Кей-Кубада I — Гийас ад-Дина Кей-Хосрова II (1236–1245) с сестрой правителя Шираза атабека Абу Бакра ибн Са'да (1226–1260), родственницей Джалал ад-Дина.

В ответном послании, составленном Маджд ад-Дином ат-Тугра'и ал-Асадабади, султан Кей-Кубад I выразил удовлетворение установлением согласия и дружбы между султанами[990].

Кроме султана Кей-Кубада I на послание хорезмшаха ответил владетель Дамаска ал-Малик ал-Му'аззам. Послание это доставил хорезмшаху войсковой кади Дамаска Наджм ад-Дин Халил, который заключил от имени своего господина оборонительный и наступательный союз с хорезмшахом. К этому союзу затем примкнул и владетель Ирбиля Музаффар ад-Дин Гёк-Бори. Оба новых союзника Джалал ад-Дина стали упоминать его имя в хутбе и на монетах[991].

Находясь в Мараге, султан Джалал ад-Дин направил наместнику атабека Азербайджана Узбека в Табризе ра'ису Шамс ад-Дину ат-Тугра'и письмо с просьбой разрешить его воинам заходить в город и закупать в нем провизию. Ра'ис дал согласие, но вскоре хорезмийцы стали грабить жителей и чинить насилия. Жители обратились с жалобой к султану, который направил в Табриз своего шихну с отрядом войск для пресечения грабежей. Однако очень скоро отряд, водворившийся в Табризе, также начал заниматься поборами в свою пользу, и жители вновь пожаловались хорезмшаху[992]. Жалобы ра'иса и жителей были оставлены без внимания, и тогда Низам ад-Дин ат-Тугра'и (племянник Шамс ад-Дина) решил проблему по-своему: жители попросту убили этих хорезмийцев и решили отстаиваю себя и город. Тогда Джалал ад-Дин послал в Табриз войска и начал осаду города. К Табризу были стянуты катапульты, осадные машины и штурмовые лестницы, а вокруг города были вырублены все деревья.

В течение семи дней жители Табриза под руководством ра'иса Низам ад-Дина ат-Тугра'и сражались против хорезмийцев и запросили пощады только тогда, когда противник подошел вплотную к стенам города. Табриз сдался 17 раджаба 622 г.х. (25 июля 1225 г.). Что касается атабека Узбека, то он бежал из Табриза в Ганджу еще тогда, когда Джалал ад-Дин находился в Мараге[993].

Жена Узбека Малика-хатун, остававшаяся в Табризе, просила Джалал ад-Дина гарантировать ей, ее приближенным и невольникам безопасность, а имуществу — неприкосновенность и закрепить за ней город Хой, где она находилась бы под защитой хорезмшаха. Джалал ад-Дин исполнил ее просьбу, и она была переправлена в Хой[994].

Находясь в Табризе, хорезмшах стремился показать себя заботливым и справедливым властителем, принимал жителей и рассматривал их жалобы. Он заявил населению: «Вы видели, какие благодеяния я совершил и какие постройки я возвел в Мараге, которая была разрушена. Теперь вы увидите, как я буду справедлив и как благоустрою ваш город»[995].

Джалал ад-Дин назначил главой города ра'иса Низам ад-Дина ат-Тугра'и, и тот, как и раньше, продолжал заниматься делами подданных. Пробыв в Табризе несколько дней и оставив в городе своего везира Шамс ал-Мулка, султан Джалал ад-Дин выступил в поход против Грузии[996].

В ша'бане 622 г.х. (август 1225 г.) 60-тысячная армия грузин под командованием Иване Мхаргрдзели сосредоточилась у крепости Гарни, близ Двина, с намерением начать наступление на Азербайджан. По словам ан-Насави, грузины, собрав такое количество войск, «преследовали цель дать султану почувствовать свое могущество и многочисленность. Они надеялись, что султан, может быть, пожелает пойти на мир с ними, и они избавятся, таким образом, от налета орла и от пучины бушующего моря. Вот почему они решительно собрались в поход, позабыв о том, что государство атабеков Азербайджана пало; ведь оно было для них местом охоты: туда они ходили за добычей сообща и отдельно, парами и по одному»[997].

Джувейни сообщает, что, когда бразды правления выпали из рук атабека Узбека «и власть перешла к султану Джалал ад-Дину, грузины задумали захватить его земли, изгнать оттуда в первую очередь султана и завладеть Табризом. Затем они полагали совершить поход на Багдад и посадить вместо халифа своего католикоса, а мечети превратить в церкви»[998].

Вероятно, Джувейни, писавший через три десятилетия после событий, приписал грузинам планы, о которых они и не помышляли. Во всяком случае, в послании — ответе на объявление им войны Джалал ад-Дином — они писали только о решимости оборонять свою страну: «На нас нападали татары, которые поступили с твоим отцом, владевшим более обширными землями, чем ты, имевшим больше войск и более сильных духом, так, как тебе это лучше известно. И все же они захватили вашу страну. Однако мы не придали им (монголам) значения, и самое большее, о чем они думали, так это уйти от нас восвояси»[999].

Захватив Двин, хорезмшах вступил у Гарни в сражение с грузинской армией. «Когда он достиг Гарни, то увидел, что грузины расположились на возвышенности как высокая гора на горе, сплошной черной массой, как беспросветная ночь. Но султан испугался их многочисленности не более, чем волки пугаются свободно пасущихся овец, или как голодные львы боятся бродячего скота. Весь тот день он ожидал, что грузины спустятся с гор для сражения, но они не спускались…»[1000]. И тогда Джалал ад-Дин сам повел свои войска на грузин, и в жестоком сражении грузины потерпели поражение, от которого они уже не оправились. Было убито 20 тысяч их воинов, а многие, в том числе и такой знаменитый воин, как князь Шалва Ахалцихели, попали в плен[1001].

После победы у Гарни хорезмшах разослал свои войска по областям Грузии, и те стали опустошать страну, грабить ее и угонять население в плен. Во время этих событий на службу к Джалал ад-Дину перешли бывшие вассалы атабеков Азербайджана — владетели Сурмари (на южном берегу Аракса) Шараф ад-Дин Уздере и Хусам ад-Дин Хыдр. Оба владетеля Сурмари в качестве проводников показали дорогу войскам султана через перевалы и ущелья в глубь грузинских земель[1002].

Направляясь в Тифлис, Джалал ад-Дин получил клеветническое письмо от своего везира Шараф ал-Мулка, в котором тот обвинял ра'исов Табриза Шамс ад-Дина ат-Тугра'и и его племянника Низам ад-Дина в попытке убить его самого, восстать против султана и возвратить Табриз атабеку Узбеку[1003].

Как видно из сочинения ан-Насави, везир Шараф ал-Мулк начал свою карьеру с доносов и клеветы на лиц, вызывавших у него зависть своим положением и богатством[1004]. Видя, что Шамс ад-Дин ат-Тугра'и и его племянник пользуются большим авторитетом среди жителей Табриза, везир оклеветал их перед султаном и обвинил в заговоре в пользу атабека Узбека. Ан-Насави пишет, что «Шамс ад-Дин ат-Тугра'и был набожен и справедлив, заботился о подданных, старался, чтобы они не испытывали страха, и не разрешал никому преступать границ справедливости. И если у его (Табриза) жителей требовали то, чего не полагается и не следует взимать, и налагали на них сверх обычного, он защищал их — иной раз увещанием, а порой, упрекая чиновников и выставляя их на позор»[1005]. Разумеется, такой человек не устраивал везира, редко считавшегося с законностью, и он с помощью «лжецов и негодяев, которые засвидетельствовали против ат-Тугра'и и сына его брата ту ложь, что ранее была передана султану»[1006], решил устранить их.

Низам ад-Дин ат-Тугра'и был тут же казнен, ра'ис Шамс ад-Дин заточен в тюрьму, а имущество его было конфисковано и присвоено везиром[1007]. Только в 1228 г. султан раскаялся в содеянном и вновь сделал Шамс ад-Дина ат-Тугра'и своим наместником в Табризе[1008].

Находясь в Табризе, султан Джалал ад-Дин по желанию жены атабека Узбека вступил с ней в брак, нарушив законы шариата. Против этого брака был кади Табриза, так как атабек не дал своей жене развода. Однако на основании лжесвидетельства ее брак с атабеком был расторгнут, и султан женился на Малике[1009].

Из Табриза султан направился во владения Малики — города Салмас и Урмию, которые вместе с их округами он преподнес ей в качестве свадебного подарка[1010]. Затем султан двинулся на Тифлис, овладев по пути такими городами, как Ганджа, Байлакан, Шамхор и Шутур[1011]. В Гандже находился бежавший из Табриза атабек Узбек. Его наместник в Гандже ра'ис Джамал ад-Дин ал-Куми, «обладавший богатством, могуществом и большой властью», сдал город эмиру хорезмшаха Ур-хану и изъявил готовность служить ему[1012].

Узбек бежал из Ганджи и укрылся в крепости Алинджа-кала, близ Нахичевана, выговорив у хорезмшаха право на владение округом Ганджи. Но в связи с тем что войска Джалал ад-Дина стали заниматься мародерством и грабежом, Узбек послал хорезмшаху жалобу, в которой писал: «Я не позволял делать это даже своим приближенным. Поэтому прошу укоротить руки, которые тянутся к этому округу»[1013]. Султан направил в Ганджу отряд своих воинов для охраны ее округа.

Находясь в Алинджа-кале, атабек Узбек узнал о том, что «султан шаг за шагом захватывает его страну. Он не говорил ничего до тех пор, пока не услышал о бракосочетании султана с его женой. Он спросил об этом того, кто приносил ему вести: "Было ли это по согласию Малики или против ее желания?" Тот ответил: "По ее добровольному желанию и после неоднократного с ее стороны свидетельства. Она одарила свидетелей развода и оказала им милость"». «Получив эту весть, — рассказывал везир Узбека Рабиб ад-Дин Дандан, — Узбек положил голову на подушку, у него тотчас же поднялся жар, и он умер через несколько дней»[1014].

Со смертью атабека Узбека прекратилось существование государства атабеков Азербайджана. Территории, подвластные потомкам Шамс ад-Дина Илдениза, перешли под власть хорезмшаха Джалал ад-Дина Манкбурны, который правил Азербайджаном, Ширваном и Грузией вплоть до середины 1231 г.[1015].

В течение мухаррама и сафара 623 г.х. (январь — февраль 1226 г.) султан Джалал ад-Дин был занят подготовкой к походу на Тифлис. Однако прежде чем начать поход, хорезмшах встретился в крепости Бджни с главнокомандующим грузинскими войсками Аваком, сыном Иване Мхаргрдзели, и в беседе с ним заявил: «Я не пришел грабить Грузию, а пришел с миром. Но вы почему-то быстро вооружились и настроились против меня, и мира не стало. Сейчас, ибо ты один из главных везирей грузинского двора, послушай меня. Слышал ли ты о моем роде, о величии моего государства? Я — сын великого владыки, хорезмшаха… но судьба отвернулась от дома хорезмшахов, и я везде был побежден Чингиз-ханом. Когда я увидел, что он силен, а у меня нет сил, я оставил государство и направился в Грузию с миром. Я слышал о силе и мощи вашей страны и о смелости грузин. А сейчас я хочу, чтобы мы соединились и вместе боролись против врага. Я слышал, что ваш царь — женщина. Сделайте меня ее мужем и царем над вами, и мы вместе будем побеждать врагов наших. Если же вы так не поступите, то ваше государство будет разгромлено, а если даже я уйду, то татары уже здесь. Вы не сможете им противостоять и не имеете сил для борьбы с ними. Пошли гонца к царице и сообщи о моем предложении, ибо я не хочу разгрома Грузии, а хочу защищать ее от врага, и если вы меня поддержите — будет мир»[1016].

Авак послал гонца к царице Русудане (1222–1245), но та отвергла предложение хорезмшаха, после чего он возобновил военные действия в Грузии. Грузинские войска, усиленные отрядами аланов, лакзов и кыпчаков, выступили навстречу хорезмшаху, однако Джалал ад-Дин в нескольких сражениях разбил их и, заняв по пути Сомхити, преследовал отступавших грузин до Тифлиса[1017].

Царица Русудана и ее двор перебрались в Кутаис, оставив в Тифлисе большой гарнизон под командованием братьев Мемны и Боцо Боцосдзени. Битва за город проходила с переменным успехом, но в одном сражении за городскими стенами грузинский отряд, отступая под натиском хорезмийцев, не смог сдержать их, и воины Джалал ад-Дина, не без помощи живших в Тифлисе мусульман, ворвались в город через Ганджинские ворота. В сражении на улицах города грузины потеряли своего командира Мемну и были вынуждены укрыться в цитадели города — Исани. Хорезмийцы учинили в городе погром, и грузинский летописец сравнивает разгром Тифлиса с разгромом Иерусалима, учиненным императорами Рима Веспасианом и Титом[1018].

Узнав о безвыходном положении гарнизона, запертого в Исани, царица Русудана приказала им сдаться. Было взято в плен 10 тыс. грузинских воинов. Джалал ад-Дин предложил им принять ислам, но, по словам грузинского летописца, пленные отказались, и все были перебиты на мосту через Куру, названном впоследствии «Мостом святых Десяти тысяч мучеников тифлисских»[1019].

Тифлис был взят Джалал ад-Дином 8 раби 1 623 г.х. (9 марта 1226 г.). Как пишет ан-Насави, «мечи полновластно распорядились его (Тифлиса) жителями, а руки воинов захватили все их добро. И получил султан все, что было здесь собрано веками. Всего этого не пересчитали бы пальцы самого искусного знатока, а в стопках реестров стало бы тесно от перечисления»[1020].

После взятия Тифлиса хорезмшах совершил опустошительный рейд по грузинским областям Сомхити, Картли, Триалети, Самцхе, Тао, Джавахети и Артаани. Овладев Восточной Грузией, султан Джалал ад-Дин начал чеканить здесь монеты от своего имени[1021].

В джумада II 623 г.х. (июнь 1226 г.), когда хорезмшах вел войну в Грузии, он узнал об измене и восстании его наместника в Кермане хаджиба Барака. Последний перестал платить дань в султанскую казну и обратился к монголам с письмом, в котором сообщал о малочисленности султанских войск в Кермане и призывал их к походу против Джалал ад-Дина[1022].

Султан покрыл расстояние от Тифлиса до Кермана за 17 дней. Ранее он направил к Бараку гонца, которому было поручено склонить того к повиновению. Однако Барак заперся ъ одной из мощных крепостей, на осаду которой надо было затратить длительное время. Джалал ад-Дин готовил в это время поход на Хилат и, простояв несколько дней близ Исфахана, вернулся в Тифлис, тем более что им было получено известие от везира Шараф ал-Мулка о нападении войск владетеля Хилата ал-Малика ал-Ашрафа на подвластные султану земли. С этого времени Барак стал независимым владетелем Кермана[1023].

Когда Джалал ад-Дин находился в Ираке, везир Шараф ал-Мулк, оставленный с войсками в Тифлисе, решил пополнить запасы продовольствия за счет соседних земель. Он вторгся в область Арзрума, где его войска стали бесчинствовать. Захватив большую добычу, везир пустился в обратный путь, но был перехвачен в пути наместником ал-Малика ал-Ашрафа в Хилате хаджибом Али. Войска Шараф ал-Мулка были разгромлены, и вся добыча у них была отобрана. Поэтому Шараф ал-Мулк и отозвал султана из Кермана[1024].

Возвратившись в рамадане 623 г. х. (сентябрь 1226 г.) из Кермана в Тифлис, хорезмшах совершил нападение на города Ани и Карс и захватил крепости Кемах и Арзинджан[1025]. После этого он решил начать осаду одного из главных опорных пунктов Аййубидов на берегу озера Ван — крепости Хилат. Однако для того, чтобы сбить защитников Хилата с толку, хорезмшах сделал вид, что уводит войска в Тифлис. Затем он вновь повел войска в Анатолию и 13 зу-л-ка'да 623 г.х. (5 ноября 1226 г.) осадил крепость Малазгирд, но вскоре снял осаду и, спешно перебросив войска к Хилату, начал 15 зу-л-ка'да (7 ноября) штурм крепости.

Войска султана подошли к городским воротам и вступили в сражение, в результате которого им удалось ворваться в предместья Хилата и добраться до базара Сук ад-Дакик. Начались грабежи и избиение населения, и тогда жители поднялись на защиту города и отогнали хорезмийцев от Хилата. Через несколько дней Джалал ад-Дин снова бросил войска на штурм, но вновь потерпел неудачу.

Осада хорезмийцами Хилата продолжалась 40 дней — до 25 зу-л-хиджжа 623 г.х. (15 декабря 1226 г.), после чего Джалал ад-Дин снял осаду из-за холодов, снега и нападения туркменов ива'итов на Азербайджан[1026].

Ива'иты, воспользовавшись тем, что хорезмшах был занят осадой Хилата, захватили азербайджанские города Аштар и Урмию и взыскали харадж с жителей Хоя, где находилась жена султана — Малика. Кроме того, ива'иты совершили опустошительный рейд по стране и перерезали торговый путь на Табриз, напали на караван купцов и отобрали у них товары и 20 тыс. голов овец.

Малика сообщила об этом Джалал ад-Дину, который не замедлил наказать ива'итов. «И не было недостатка в загубленных душах и снятых головах. Он (султан) угнал их скот в Муган, и одна пятая часть (хумс) добычи составила 30 тысяч голов скота»[1027].

По возвращении в Табриз хорезмшах узнал, что монголы начали новый поход на запад и уже достигли Дамгана и окрестностей Рея. В начале 624 г.х. (январь 1227 г.) Джалал ад-Дин, прервав свой отдых, двинулся с войсками к Исфахану, где он имел запасы продовольствия и мощный арсенал, да и сам город был для него «морем воинов». Из Исфахана хорезмшах выслал навстречу монголам четырехтысячный отряд всадников, который, встретив монголов, вернулся в ставку султана. Когда монголы достигли селения ас-Син, в 30 км восточнее Исфахана, Джалал ад-Дин устроил смотр войскам и исфаханскому ополчению, после чего выступил против монголов.

В сражении, происшедшем у Исфахана 22 рамадана 624 г.х. (5 сентября 1227 г.), монголы были разбиты наголову, хотя левый фланг султанских войск был весь уничтожен монголами. В этом сражении султану изменил его брат Гийас ад-Дин Пир-шах, который увел с собой свои и часть войск султана[1028].

Один из видных монгольских военачальников, Тайнал-нойон, видевший беспримерную храбрость Джалал ад-Дина в этом сражении, сказал: «Поистине, это богатырь своего времени и вождь своих сверстников!» А Толи-хан, сын Чингиз-хана, оправдывая поражение монголов в этом сражении, написал письмо Джалал ад-Дину, где говорил, что «разбитые султаном монголы не из числа наших воинов. Мы прогнали их от себя»[1029].

Одержав над монголами важную для себя победу, хорезмшах на какое-то время обезопасил свои тылы на востоке и спешно возвратился в Азербайджан, куда, пользуясь его отсутствием, вторгся наместник ал-Малика ал-Ашрафа хаджиб Али.

Вторжению хаджиба Али в Азербайджан предшествовали происходившие там события, итогом которых и послужило обращение к нему бывшей жены атабека Узбека Малики.

Когда султан находился в Ираке Персидском, бывшие мамлюки атабека Узбека Беклик ас-Садиди, Сайф ад-Дин Сункурджа, Насир ад-Дин Ак-Куш и другие, которые находились на службе у хорезмшаха, восстали против него. «Они раскинули шатры в окрестностях Табриза, желая изменить данному слову, нарушить установившийся порядок и пытаясь восстановить прежнюю династию атабеков»[1030].

Когда везир султана Шараф ал-Мулк узнал, что они находятся близ Табриза, он стал готовиться к сражению с ними, и «в битве, где ломались мечи и трещали копья», сторонники атабека были разбиты и обращены в бегство. Ак-Куш и Беклик были распяты, и, как сообщает ан-Насави, «Арран и Азербайджан были очищены от тех, кто имел отношение к смуте, и от тех, которые вышли из повиновения»[1031].

После этого султан получил от везира донесение о том, что бывшая жена атабека Малика якобы «подстрекает сторонников атабека против султана, обещая им власть»[1032]. На самом же деле, Шараф ал-Мулк ненавидел Малику, старался любыми способами оклеветать ее и захватить все ее имущество, владения и казну. Малика, спасаясь от везира, покинула город Хой и укрылась в крепости Тала на северном берегу озера Урмия. Шараф ал-Мулк сразу же прибыл в Хой и конфисковал все имущество Малики. Дважды пыталась Малика умилостивить везира, но тот требовал полнейшего подчинения. Убедившись в безуспешности своих попыток, Малика обратилась за помощью к хаджибу Али. «Она стала звать его, чтобы он спас ее и помог ей освободиться, с условием, что она сдаст ему все принадлежащие ей крепости и земли»[1033].

В ша'бане 624 г.х. (июль — август 1227 г.) хаджиб. Али вторгся с войсками в Азербайджан и захватил город Хой и соседние крепости, принадлежавшие Малике. По просьбе жителей Маранда и Нахичевана хаджиб Али завладел и этими городами. Он мог бы захватить и другие населенные пункты Азербайджана, но, овладев казной Джалал ад-Дина, вернулся в Хилат, уведя в плен дочь везира Шараф ал-Мулка. Вместе с хаджибом уехала и Малика. Что касается везира Шараф ал-Мулка, то он, будучи таким же трусливым, как и жестоким, бежал от хаджиба Али в Табриз[1034].

После этих событий везир Шараф ал-Мулк отправил войска в Арран, где его отряды разграбили имущество обитавшего в Мугане туркменского племени Куджат-Арслан. Отсюда он двинулся к берегу Куры, намереваясь вторгнуться в земли Ширвана. Он потребовал у ширваншаха дань в 50 тыс. динаров, но тот отказался, выплатить деньги, заявив, что передаст их только самому султану. Тогда Шараф ал-Мулк отправил против ширваншаха 4-тысячный отряд всадников, но ширваншах укрылся в горах, и везир возвратился в Табриз ни с чем[1035]. Вслед за этим везир решил отобрать Нахичеван у его владетельницы Джалалийи — сестры атабека Узбека, однако защитники города дали отпор войскам везира, и он отошел к крепости Шамиран. Но здесь на него напали отряды подоспевшего из Хилата хаджиба Али, и Шараф ал-Мулк бежал в Маранд, бросив на произвол судьбы даже свой личный обоз[1036].

Из Маранда везир ушел в Табриз, а хаджиб Али вновь захватил Хой. Нахичеван сдался хаджибу без боя, и он двинулся отсюда на Табриз. Но в это время из Ирака возвратился султан Джалал ад-Дин, который быстро вернул области, утраченные везиром. В 625/1228 г. в сражении у Беркри (к северо-востоку от оз. Ван) войска Джалал ад-Дина разгромили отряды хаджиба Али, а сам он еле спасся[1037].

В это время против хорезмшаха восстал еще один бывший мамлюк атабека Узбека — Изз ад-Дин Балбан ал-Халхали. Воспользовавшись отсутствием султана, занятого войной с монголами у Исфахана, а также вторжением в Азербайджан хаджиба Али, Балбан завладел областью и крепостью Халхал и другими крепостями в округе Ардабиля.

Возвратившийся из Ирака Джалал ад-Дин осадил Балбана в крепости Фирузабад и заставил его капитулировать и сдать ему все захваченные крепости[1038]. Изз ад-Дин Балбан был настолько сильным противником, что хорезмшах направил 12 шаввала 625 г.х. (14 сентября 1228 г.) владетелю Сурмари Хусам ад-Дину Хыдру послание с последующей передачей его в Хилат хаджибу Али. Текст послания следующий:

«Джалал ад-Дунйа ва-д-Дин Абу-л-Музаффар Манкбурны ибн султан Мухаммад ибн Текиш, хорезмшах, Помощник Эмира верующих, а унван его "Победа только от Аллаха!"

Во имя Аллаха, милостивого, милосердного!

Великий властелин мира, владыка справедливый, споспешествующий, победоносный, поддерживаемый Аллахом, победитель, борец за веру, гордость государства и религии, счастье ислама и мусульман, оказывающий помощь маликам и султанам, побеждающий пороки и смутьянов, Хосров, монарх армян, при упоминании имени которого изумляется Иран, — да продлится его величие!

Знай, что все дела управления государством решаются согласно приказам, адресованным нашим мамлюкам и вассалам. В момент нашего прибытия в Азербайджан мы приняли твердое решение направиться к армянам и в Сирию, но смута Изз ад-Дина Балбана преступила границы дозволенного в то время, когда он воочию видел наши победоносные знамена. Он использовал этот случай и начал смущать эти окраины. По нашему мнению, которое является зеркалом тайн, сначала надо было обрубить корни смуты упомянутого, чтобы наша высокая мысль освободилась от дел этой страны. Поэтому мы подготовили отряд из наших слуг, чтобы направить его против этих упомянутых в середине месяца рамадана (август 1228 г.).

После этого Балбан бежал и вошел в крепость Фирузабад и укрепился в ней, а мы пребывали у границ Халхала до конца рамадана для того, чтобы запастись продовольствием и фуражом. По окончании праздника мы отправились к крепости Фирузабад, и наши мамлюки и войска остановились у стен крепости. Мы окружили ее так, что даже птица не могла влететь в нее, и приказали установить катапульты…

Когда обитатели крепости увидели все наше снаряжение и готовность войск, то Балбан понял, что он сможет выйти из этого затруднительного положения, только извинившись и получив прощение и убежище под сенью пощады и поддержки со стороны столпов [державы] и ходатайства у них об этом. И он ходатайствовал об этом, после чего наше расположение открыло ему врата согласия, даровав прощение ошибочных проступков и укрытие их покрывалом нашей милости…

Три дня тому назад Балбан вошел в число наших мамлюков, и мы приказали назначить в каждую крепость нашего вали.

Двенадцатого шаввала шестьсот двадцать пятого года»[1039].

Однако вскоре Балбан перешел на сторону хаджиба Али и с помощью его войск выступил против хорезмшаха. Последнему все же удалось заманить Балбана в западню, и Балбан был казнен[1040].

В это время на службу к Джалал ад-Дину пришло племенное объединение кыпчаков, около 50 тыс. шатров, и султан попытался с их помощью овладеть Дербендом[1041]. Попытка не удалась, но везиру Шараф ал-Мулку удалось отобрать у ширван-шаха область Гуштасфи[1042].

Может быть, везир и продолжал бы захват земель Ширвана, но ширваншах опередил его и сам отправился к Джалал ад-Дину «без приглашения, так как считал, что поцеловать руку султану и ступить на его ковер будет для него делом почетным и станет защитой от превратностей судьбы, запасом на черный день»[1043].

Хотя везир и советовал султану «арестовать ширваншаха и присоединить его страну к соседним с ней владениям султана, Джалал ад-Дин с этим не согласился и отпустил ширваншаха, наградив его почетными одеждами и соблюдая церемонии»[1044].

Вслед за этим хорезмшах начал второй большой поход на Грузию. Узнав об этом, царица Русудана «призвала войска восточное и западное, войска эров, кахов, сомхитаров, джавахов, месхов, таойцев, дадиани, абхазов, джиков, открыла ворота Дарьяльские и впустила оттуда осетин, дурзуков и всех горцев. Собралось их множество, и всех она направила на битву с хорезмийцами. Они прошли Тифлис, а султан стоял лагерем около Болниси. Когда сторожевые посты хорезмийцев заметили их приближение, они сообщили об этом султану. Он двинулся вперед, и началась страшная битва. Вначале грузины побеждали, но бог был разгневан на грузин и никак не мог унять этого гнева. И снова царские войска потерпели поражение и бежали. А султан снова пришел в Тифлис. Если что-нибудь еще оставалось для разграбления, он грабил, а другое — уничтожал»[1045].

Разгромив грузинские войска, хорезмшах в 625/1228 г. вторично осадил Хилат, но вновь из-за жестокой зимы потерпел неудачу. Сразу после этого он бросил свои войска на равнину Муша, Джабахджура и Дийар-Бакра. Хорезмийцы учинили в этих краях разбой, взяли в плен множество людей и уничтожили селения и посевы.

Когда жители городов Харрана, Саруджа и других узнали о приближении войск Джалал ад-Дина, они оставили свои жилища и бежали в Сирию. Совершив опустошительный рейд по Юго-Восточной Анатолии, хорезмшах вновь возвратился в Азербайджан[1046].

В 1229 г. погиб Гийас ад-Дин Пир-шах, бежавший со своими эмирами от Джалал ад-Дина во время сражения с монголами близ Исфахана. Вначале он бежал в Хузистан, откуда послал своего везира в Багдад с письмом халифу аз-Захиру (1225–1226) с просьбой о помощи против своего брата. Халиф, продолжая политику своего предшественника ан-Насира, использовал все доступные ему средства, чтобы поддержать любого противника хорезмшаха. Везир возвратился из Багдада «с обещаниями помощи и некоторой долей щедрого благодеяния: с ним отправили 30 тысяч динаров в качестве пожалования»[1047].

Когда Гийас ад-Дин узнал, что монголы разбиты и султан возвращается победителем, он в страхе бежал к исмаилитам в Аламут. Узнав об этом, хорезмшах стал угрожать исмаилитам нападением на их крепости, если они не выдадут ему брата. Глава исмаилитов Ала ад-Дин Мухаммад III ответил ему следующим посланием: «Твой брат укрылся у нас. Он султан и сын султана, нам не дозволено выдавать его, и мы оставим его у нас, не отправляя его в какую-либо из твоих земель. Мы просим тебя быть к нему милостивым и дать нам гарантию в этом». Джалал ад-Дин удовлетворился их ответом и отбыл к Хилату[1048].

Что касается Гийас ад-Дина, то он с 500 всадниками покинул Аламут и направился в Керман, где намеревался укрыться у хаджиба Барака. Барак встретил его с 4-тысячным отрядом, но через несколько дней приказал удушить Гийас ад-Дина и его мать, обвинив их в заговоре против него. Барак отправил голову Гийас ад-Дина Пир-шаха каану Огедею с извещением: «У вас было два врага: Джалал ад-Дин и Гийас ад-Дин. Голову одного из них я посылаю вам!»[1049].

Когда хорезмшах Джалал ад-Дин совершал второй поход на Хилат и набеги на Юго-Восточную Анатолию, к нему в крепость Тугтаб прибыло послание от конийского султана Ала ад-Дина Кей-Кубада I, который постоянно враждовал с Аййубидами. В письме Кей-Кубад I подстрекал хорезмшаха к активным военным действиям против Аййубидов, обещая ему всяческую помощь[1050].

И вот в шаввале 626 г.х. (август 1229 г.) хорезмшах в третий раз бросил свои войска на осаду Хилата.

Осада Хилата была кульминацией военных успехов хорезмшаха и поворотным моментом всей его жизни и деятельности. К третьей осаде Хилата Джалал ад-Дин приступил, движимый также ненавистью к наместнику ал-Малика ал-Ашрафа в Хилате хаджибу Али, который совершил несколько опустошительных рейдов в Азербайджан и даже захватил казну хорезмшаха. Ал-Малик ал-Ашраф понимал, что, взяв Хилат, хорезмшах начнет наступление на его владения и покончит с ним самим. Поэтому он решил принести хаджиба Али в жертву и объявил, что хаджиб вторгся во владения хорезмшаха без приказа с его стороны и даже без его ведома. Ал-Малик ал-Ашраф назначил наместником Хилата Изз ад-Дина Айбека, приказав ему арестовать хаджиба Али.

И когда хорезмшах подошел к Хилату, к нему прибыл посланник Изз ад-Дина Айбека с изъявлением «покорности и смирения». Ал-Малик ал-Ашраф, назначив Айбека наместником в Хилате, приказал ему «подчиниться султану и следовать его желаниям. Он причисляет себя к сообществу помощников и друзей султана, подобно остальным султанским войскам во всех странах»[1051].

Однако решение хорезмшаха осаждать Хилат оставалось неизменным, и он потребовал выдачи хаджиба Али. Хаджиб был убит по приказу ал-Малика ал-Ашрафа за вмешательство в дела управления государством, и Джалал ад-Дин не утолил жажду мести[1052].

Хорезмшах приступил к осаде Хилата. Против города было установлено 12 катапульт. Началась долгая и жестокая осада. Осажденные войска, поддерживаемые жителями города, яростно защищались. Время шло, снова наступила зима, а действия войск хорезмшаха были по-прежнему безуспешны. Из-за наступивших жестоких морозов и обильных снегопадов хорезмшах вынужден был отправить своих воинов отогреться и отдохнуть в ближайшие селения. В Хилате начался жестокий голод — население съело весь скот, собак, кошек, мышей, трупы умерших и падаль[1053]. Из города вырвалось около 20 тыс. обессилевших людей, которых пытались кормить, но почти все они погибли от дистрофии.

Наместник в Хилате Изз ад-Дин Айбек несколько раз обращался к своему государю за помощью, однако никакой поддержки не получил. Хилат, отмечал ан-Насави, «стал тягостью для того, кто его брал, и несчастьем для того, кто им владел»[1054]. Наконец один из эмиров, Исма'ил ал-Ива'и, не выдержал лишений осады и тайно сговорился с хорезмшахом о том, что он ускорит сдачу города. За это хорезмшах выделил ему в качестве икта' город Салмас и ряд владений в различных областях Азербайджана[1055].

Ночью Исма'ил ал-Ива'и спустил с городских стен веревки, и через некоторое время хорезмийцы ворвались в Хилат. По настоянию своих ханов и эмиров Джалал ад-Дин разрешил грабеж в городе, и три дня хорезмийские воины грабили и убивали население.

Хилат был взят после полутора лет осады 14 апреля 1230 г.[1056].

Джувейни приводит текст победной грамоты (фатх-наме) хорезмшаха по случаю взятия Хилата:

«Хвала и благодарственные молебны Творцу — да будет славным и величественным его упоминание! — который явился причиной победы и успеха наших мирозавоевательных знамен!..

Один шаг — и все страны перешли во владение и под контроль слуг нашего дома — да будет он вечен! Следующий шаг — и вся армия врага попала в плен нашего могущества и подчинилась нашему предводительству. И "это — из милости Господа моего, чтобы испытать меня — буду ли я благодарен или неверен"[1057].

И вот наши триумфальные знамена, развевающиеся над нами, несут символ победы. В течение восьми месяцев (с августа 1229 г. по апрель 1230 г.) они окружали Хилат… Многочисленные воины из Дийар-Бакра и с берегов Евфрата, из Египта и Сирии, а также некоторое число [воинов] из стран Востока и из туркменских и тюркских племен заполнили город…

Безумие спеси проникло в эти взбунтовавшиеся сердца, так что не осталось пути для принятия мер предосторожности. В итоге в конце джумада первого (апрель 1230 г.) наши победоносные сподвижники получили разрешение на сражение, и приказ был таков, чтобы каждый пробивал брешь в том месте, где он стоял, и чтобы каждый воин искал вход в город перед собой. Наша, подобная львам, свита и доблестные сподвижники, которые устали от длительного бездействия и искали пути, ведшие к битве, в течение трех дней и ночей вели сражение, выискивая любую возможность для вторжения в город.

В воскресенье 28 джумада первого (15 апреля 1230 г.), на закате, когда башни и зубцы стен были стеснены авангардом знамен и штандартов, подобных небесам со звездами, и залпы и крики доносились со всех сторон, противники нашего дома отступили в цитадель в центре города и наши победоносные сподвижники захватили большую добычу. И хотя жители Хилата из-за их упорства в заблуждении недостойны прощения, все Же наша справедливость и благожелательный совет пощадили их жизни, и мы отдаем приказ нашим людям прекратить грабежи.

Некоторые из наших противников, почувствовав, что путь к бегству закрыт и ворота нашего всеобъемлющего прощения открыты, пришли с повинной и запросили милости, говоря: "Господи наш! Мы обидели самих себя!"[1058].

И сегодня братья ал-Малика ал-Ашрафа, а именно Муджир ад-Дин и Таки ад-Дин, так же как и Изз ад-Дин Айбек, правитель Арзана [Хусам ад-Дин Тогрул] и эмир Аксам, — каждый из них, совместно с Асадом ал-Михрани и всеми должностными лицами Аййубидов — хотели они этого или нет — изъявили покорность…»[1059].

В Хилате была взята в плен также и жена ал-Малика ал-Ашрафа, дочь Иване Мхаргрдзели Тамта, которая стала женой хорезмшаха[1060].

Конийский султан Ала ад-Дин Кей-Кубад I видел в хорезмшахе грозную силу, которую он старался отвести от своих владений, направив ее на борьбу с Аййубидами, с которыми Сельджукиды ар-Рума вели постоянную борьбу за земли на юге Анатолии. Военные действия Джалал ад-Дина в районе озера Ван и южнее его происходили в непосредственной близости от владений Ала ад-Дина Кей-Кубада I. Данное обстоятельство, конечно же, заставляло сельджукида обдумывать меры, которые могли бы отвести угрозу со стороны хорезмшаха, который рано или поздно, в зависимости от обстоятельств, мог вторгнуться и в земли Конийского султаната.

Ала ад-Дин Кей-Кубад I пытался отвлечь хорезмшаха от действий на западе, обратив его внимание на перспективы отношений с монголами. Но Ала ад-Дин думал не о поддержке действий хорезмшаха в борьбе с монголами, а о том, чтобы превратить государство Джалал ад-Дина в своеобразное прикрытие от монголов. Конийский султан явно опасался того, что военные действия хорезмшаха приведут к нашествию монголов и поставят под угрозу его собственные владения. И когда хорезмшах в ответ на письмо, полученное от конийского султана в Тугтабе, направил в Конью ответное послание, Ала ад-Дин Кей-Кубад I сказал послам Джалал ад-Дина следующее: «Мы испытываем большое уважение к победоносному султану. Передайте ему, что его высокие помыслы, по наущению некоторых изменников[1061], обернулись в сторону Хилата, а эти его действия весьма далеки от разумной мысли. Мы полагаем, что сегодня самым приемлемым для нас путем является путь мирного согласия с монголами. И если это окажется приемлемым, пусть султан сделает все возможное для того, чтобы открыть со своей стороны двери мирных переговоров. Было бы полезным, во имя интересов всех мусульман, чтобы султан немедленно направил послов к монголам. И есть надежда, что с помощью мягких слов, денег и подарков обе стороны смогут погасить полыхающий повсеместно огонь раздора.

Безусловно, султану известно, что если он начнет действовать в этом направлении, то он сможет использовать и наши возможности. Это вы доведите до султана в точности. И если султан сможет добиться исполнения этого единственного решения, способствующего процветанию его государства, то тогда он освободит свои войска от походов на христиан Грузии и соседних земель и использует их в походах на Арран. Если султан направит послов к монголам, запросит договора и мира и откажется от притеснений мусульманских стран и бесцельного кровопролития, то мы не пожалеем для этого ни золота, ни серебра. Но если он по наущению изменников (имеется в виду везир Шараф ал-Мулк. — 3. Б.) отвернется от этих советов, тогда возникнет необходимость дать ему вразумительный совет со стороны коалиции мусульманских правителей. Мы будем добиваться своих целей, и изберем путь отражения угроз, и будем сражаться во имя своих интересов»[1062].

По наущению везира Шараф ал-Мулка хорезмшах в течение месяца не давал ответа на это послание Ала ад-Дина Кей-Кубада I, забавляя его послов пирами и утехами. Наконец даже придворные хорезмшаха стали выражать недовольство задержкой ответа. Но ответ так и не был дан.

Во время осады Хилата хорезмшах получил письмо от своей сестры Хан-Султан, ставшей в плену у монголов женой сына Чингиз-хана Джочи. Ее письмо перекликалось по содержанию с приведенным выше посланием султана Ала ад-Дина Кей-Кубада I. Она писала Джалал ад-Дину: «К хакану дошло известие о твоей силе, о твоем могуществе и обширности твоих владений. Поэтому он решил с тобой породниться и договориться о том, чтобы владения ваши были разграничены рекой Джейхун: тебе — все, что до реки, а ему — все, что за рекой. Поэтому, если ты найдешь силы противостоять им (монголам), отомсти, сражайся с ними: если одолеешь, то поступишь, как захочешь. Если нет, пользуйся случаем примириться, пока они этого хотят!»

Однако хорезмшах оставил письмо сестры также без ответа, о чем сожалеет ан-Насави[1063].

Конийскому султану Ала ад-Дину Кей Кубаду I, который все еще надеялся на благоразумие хорезмшаха, были выгодны действия Джалал ад-Дина против Аййубидов — врагов Коньи. Но в этот момент к хорезмшаху на поклон с признанием покорности отправился двоюродный брат Ала ад-Дина — владетель Арзан ар-Рума Рукн ад-Дин Джахан-шах.

До этого Рукн ад-Дин Джахан-шах, враждуя с Ала ад-Дином Кей-Кубадом I, был вассалом ал-Малика ал-Ашрафа и вместе с хаджибом Али выступал против хорезмшаха. Но «когда он увидел, что государство хорезмшаха распространяет лучи власти и укрепляет свое могущество и что Хилат вскоре будет взят, он написал султану, прося пощады»[1064]. Затем Рукн ад-Дин явился в ставку хорезмшаха, и тот оказал ему высшие почести и обязал его участвовать в войне против Аййубидов.

В эти же дни и султан Ала ад-Дин Кей-Кубад I направил к хорезмшаху послов «с подарками и подношениями, стараясь угодить ему»[1065].

Однако послам конийского султана добраться до хорезмшаха не удалось. Мало того что послов приняли как представителей ничтожного вассала, их стали унижать и наносить им оскорбления. А когда послы «напомнили о вражде, возникшей между владетелем Арзан ар-Рума и ними, и просили, чтобы султан разрешил отобрать Арзан ар-Рум у его владетеля, а самого его передал им и дал утолить накопившуюся в их душах злость и ненависть к нему», то хорезмшах категорически отверг требование конийцев, а везир Шараф ал-Мулк даже грубо добавил: «Если бы султан разрешил мне, я вторгся бы сам в вашу страну и захватил бы ее силой своих войск!»[1066].

Послы Ала ад-Дина Кей-Кубада I, не урегулировав отношений с хорезмшахом, возвратились с ответами, не удовлетворившими их господина. Они сообщили ему, что «все его заботы об очищении источника дружбы, о возобновлении договоров, его стремление к взаимной поддержке и помощи друг другу — все это оказалось ударом по холодному железу»[1067].

Страх перед непредсказуемыми действиями хорезмшаха Джалал ад-Дина и его войск и угроза для существования всех малых владений в Малой Азии, Сирии и Северной Месопотамии привели к тому, что конийский султан Ала ад-Дин Кей-Кубад I создал против хорезмшаха коалицию, в которую вошли владетель Дамаска ал-Малик ал-Ашраф, владетель Хомса Ибрахим Ширкух, владетель Хартаберта Уртук-хан, владетель Халеба Шамс ад-Дин Саваб, султан Майафарикина Шихаб ад-Дин Гази и султан Банйаса ал-Азиз Усман. Б своем послании ал-Малику ал-Ашрафу Ала ад-Дин Кей-Кубад I писал: «Остановить Джалал ад-Дина без меча невозможно, а старания угодить ему бесполезны. И теперь осталось лишь привести в согласие слова и дела наши и защитить наши державы»[1068].

Халиф ал-Мустансир (1226–1242) пытался воспрепятствовать пагубной междоусобной борьбе мусульманских владык, старался образумить их перед лицом грозной опасности нового вторжения монголов. Однако примирить хорезмшаха с членами коалиции ему не удалось[1069].

Хорезмшах, кажется, не считал Аййубидов серьезными противниками и рассматривал захваченный Хилат как часть своей собственной территории. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что его «увлекло желание восстановить город. Он жаждал привести в прежнее состояние разрушенное и собрать разбросанное и раскаивался в том, что разрешил грабить и разорять. Он выделил из казны четыре тысячи динаров на восстановление стен, разрушенных катапультами, и они были возведены очень быстро. Он разделил области Хилата на икта' ханам и эмирам»[1070].

И то, что хорезмшах двинул после захвата Хилата свои войска не на юг, а на запад, в сторону Малазгирда, где в 1071 г. султан Алп-Арслан разбил византийского императора Романа Диогена, говорило о том, что его помыслы были направлены на разгром Конийского султаната. В это время вассал хорезмшаха владетель Арзан ар-Рума Рукн ад-Дин Джахан-шах сообщил ему о переговорах между Аййубидами и конийским султаном о совместных действиях против хорезмшаха. Рукн ад-Дин советовал Джалал ад-Дину: «Поистине, будет разумнее, если мы качнем до того, как они соберутся, потому что тогда дело станет ненадежным. Нужно наступать против каждого из них в отдельности еще до того, как они будут готовы, пока они обособлены и удалены друг от друга. Это лучше, чем позволить им осуществить их намерение действовать вместе»[1071].

Хорезмшах и Рукн ад-Дин Джахан-шах договорились о совместном выступлении «через пять дней» из Хартаберта против Аййубидов, чтобы воспрепятствовать их соединению с конийцами. Но именно в это время хорезмшах тяжело заболел, и некоторое время его окружение не надеялось на то, что он выздоровеет. Рукн ад-Дин торопил хорезмшаха с выступлением и сообщал о продвижении войск противника с целью соединения. Однако болезнь хорезмшаха помешала их замыслам, и время было упущено.

В Сивасе войска союзников по коалиции собрались вместе и двинулись на Арзинджан по долине Западного Евфрата. С востока по этой же дороге навстречу двигались войска Джалал ад-Дина, однако ни один из противников не имел представления о действиях другой стороны.

25 рамадана 627 г.х. (7 августа 1230 г.) на равнине у горы Пассы Чаман, близ Арзинджана, произошла первая стычка между войсками хорезмшаха и отборным отрядом войск Ала ад-Дина Кей-Кубада I численностью в 3 тыс. всадников. Хорезмшах выслал против них 700 всадников, которые разбили этот отряд. «От войска сельджуков ар-Рума осталось только облако пыли, которое поднялось над полем боя, но в конце концов в лагере союзников узнали, что явилось причиной этого»[1072].

Рукн ад-Дин Джахан-шах советовал хорезмшаху развить наступление и добить ошеломленного врага, но Джалал ад-Дин не стал преследовать противника, и его промедление после сражения у Пассы Чамана спасло войска союзников от разгрома.

Генеральное сражение между войсками хорезмшаха Джалал ад-Дина и коалиции произошло 28 рамадана 627 г.х. (10 августа 1230 г.). Армия хорезмшаха была разгромлена и рассеяна. Сам Джалал ад-Дин покинул войска и ускакал в Хилат[1073]. Вскоре он вывел остатки своих войск в Азербайджан. Часть эмиров хорезмшаха была захвачена союзниками в плен, a часть, бросив своего господина, бежала до Мугана, «оставив султана в качестве добычи для каждого алчного и пищи для любого голодного»[1074].

Несмотря на разгром войск хорезмшаха, союзники не продолжили движение в его владения: «Страх и благоговение перед ним столь прочно завладели их сердцами, что они не осмелились преследовать его и возвратились назад»[1075]. Ал-Малик аш-Ашраф от имени союзников первый начал переговоры о мире. Он вступил в переписку с везиром хорезмшаха Шараф ал-Мулком и в послании ему отмечал: «Поистине, твой султан — султан ислама и мусульман, их опора, преграда и стена между ними и монголами. Для нас не тайна, что за бедствие постигло силу ислама и чистоту веры из-за смерти его отца. Мы знаем» что его слабость — это слабость ислама, и нанесенный ему ущерб обратился против всех людей. Ты же, испытавший на себе все превратности эпохи, знающий, что в ней полезно, а что вредно, и вкусивший сладость и горечь ее, — разве ты не можешь пробудить в нем желание соединить наши устремления, и это — "вернее путем и прямее по речи"[1076]? И почему ты не призовешь его к согласию, которое похвально и в начале и в конце?

И вот я — поручитель для султана от имени Ала ад-Дина Кей-Кубада и моего брата ал-Малика ал-Камила. И я хочу узнать, что может удовлетворить его по части помощи, поддержки и очищения от дурных намерений в любом положении — в близости и в отдалении, и хочу исполнить все, что поспособствует исчезновению причин неприязни и очистит от клейма этой розни»[1077].

Хорезмшах вначале упрямился, но потом принял условия перемирия и дал клятву ал-Малику ал-Ашрафу в том, что отказывается от претензий на Хилат и его округ. Дать клятву Ала ад-Дину Кей-Кубаду I об отказе от претензий на его земли Джалал ад-Дин категорически отказывался, но, когда пришли известия о вторжении монголов в Ирак и их продвижении в Азербайджан, он «дал такую клятву»[1078].

Узнав о разгроме Джалал ад-Дина у Йассы Чамана, глава исмаилитов Ала ад-Дин Мухаммад III, видевший в хорезмшахе угрозу для существования своих владений, «послал к монголам сообщение о слабости Джалал ад-Дина и о его бегстве и стал торопить их идти против него, слабого, гарантируя им победу»[1079].

Хорезмшах подозревал исмаилитов в тайных сношениях с монголами, он даже узнал имя посла владыки исмаилитов к монголам. В связи с этим Джалал ад-Дин отправил в Аламут своего мунши Шихаб ад-Дина ан-Насави с целью узнать о содержании их послания к монголам. Но исмаилиты мотивировали свое посольство к монголам тем, что-де «наша земля граничит с монголами и нам необходимо вести переговоры с ними, чтобы отвести от нее бедствия»[1080]. Однако это было не так: исмаилиты решили отомстить хорезмшаху за то, что он в течение многих лет жестоко преследовал их, опустошая их земли.

Через некоторое время, когда монголы стали подходить к границам Азербайджана, везир хорезмшаха Шараф ал-Мулк перехватил очередное письмо исмаилитов к монголам, в котором они торопили их с нападением на хорезмшаха[1081].

Получив в 628/1230-31 г. послания исмаилитов, монголы вторглись в Азербайджан и очень быстро оккупировали страну. Очутившись в безвыходном положении, Джалал ад-Дин вынужден был обратиться за помощью ко всем правителям, с которыми он недавно враждовал и от которых потерпел поражение.

В своем послании он писал: «Войско монголов очень велико, на этот раз больше, чем всегда, и воины этих стран страшатся их. Если вы не окажете помощь людьми и снаряжением, то я, который стою стеной, пропаду, а у вас не окажется возможности противостоять им. Щадя себя, своих детей и всех мусульман, каждый подайте помощь одним отрядом войска со знаменем, дабы, когда до них (монголов) дойдет молва о нашем соглашении, они получили хоть небольшой отпор, а также и наши воины приободрились. Если же в этом отношении будет допущено какое-либо небрежение, то сами увидите, что будет, и получите то, чего добивались»[1082].

Однако никто хорезмшаху помощи не оказал. Мало того, когда над ним нависла угроза гибели, его везир Шараф ал-Мулк начал интриговать против него. Он стал писать владетелям соседних земель письма с оскорблениями в адрес своего господина и просил их помочь ему захватить власть во владениях хорезмшаха Джалал ад-Дина. «Он стремился заручиться их согласием на то, что он останется владетелем Аррана и Азербайджана, но будет читать хутбу с их именем. Он отправил Ала ад-Дину Кей-Кубаду и ал-Малику ал-Ашрафу письма, выразил обоим полную покорность, а своего султана называл в письмах "беспомощным злодеем"»[1083].

Некоторые из этих писем попали в руки хорезмшаху, и участь везира была решена — он был арестован, — а затем казнен[1084].

Хорезмшах в это время находился в Мугане, где, несмотря на появление монголов, проводил время на охоте вместе с братом ал-Малика ал-Ашрафа Муджир ад-Дином Йа'кубом, которого он взял в плен в Хилате. Отсюда хорезмшах разослал гонцов в войска, которые были разбросаны по зимовкам. Однако монголы напали на эти зимовки раньше, чем туда прибыли гонцы Джалал ад-Дина, и его замысел собрать войска потерпел неудачу. Мало того, монголы выследили хорезмшаха на охоте и напали на его лагерь ночью. Хорезмшаху удалось спастись, после чего он отправил Муджир ад-Дина Йа'куба к брату с посланием, в котором говорилось, что «бедствие, постигшее его из-за нашествия монголов, касается не только его и его владений. Если им дать срок, то все остальные страны ислама окажутся перед гибелью… Молния зла уже сверкает, беда раздула свое пламя, и их остановят только совместные усилия всей общины мусульман и полное согласие»[1085].

Сам Джалал ад-Дин отправился в Арран, где надеялся собрать часть своих войск и туркменские племена и встретить монголов близ Ганджи. Но в это время жители Ганджи, которым надоело засилье хорезмийцев, подняли восстание, перебили часть находившихся в городе чиновников Джалал ад-Дина, отправили их головы монголам и «заявили о своей непокорности султану»[1086].

Руководителем восстания ганджинцев был ремесленник Бандар. Однако силы были неравными, и военный опыт хорезмийцев оказался выше. Воины Джалал ад-Дина ворвались в Ганджу и быстро расправились с восставшими. Хорезмшах потребовал у городской знати имена главарей восставших и арестовал 30 человек во главе с Бандаром. Султан приказал отрубить всем голову прямо у ворот, а Бандара казнить публично и изрубить тело на куски[1087].

Семнадцать дней Джалал ад-Дин находился в Гандже, ожидая ответа на свои послания владетелям соседних стран. Однако надежды на помощь с их стороны не было. Но и в этой ситуации хорезмшах, вместо того чтобы сражаться с наседавшими монголами, разослал войска по стране, и его отряды стали грабить, не только Арран и Грузию, но и земли Конийского султаната, что еще больше ожесточило местных владетелей[1088]. Это бездействие хорезмшаха можно объяснить его разочарованием в позиции соседних мусульманских государей и пониманием безвыходности своего положения. Впрочем, в беседе со своим личным секретарем хорезмшах сказал, что он никогда не сомневался в том, что они не помогут ему[1089].

Покинув Арран, Джалал ад-Дин направился в Малую Азию, откуда кружным путем хотел возвратиться в Исфахан, где надеялся «усилиться и опериться»[1090]. Проследовав через Хилат к Амиду (Дийар-Бакр), султан хотел оставить здесь свои обозы и, забрав семью, следовать в Исфахан налегке. Однако правитель Амида ал-Малик ал-Мас'уд, испугавшись последствий, которые могли возникнуть в связи с пребыванием в его владениях обозов хорезмшаха, решил любым способом отговорить его от этого и стал подстрекать хорезмшаха к походу против конийского султана Ала ад-Дина Кей-Кубада I, который отобрал у него несколько крепостей: «Поистине, ар-Рум — достижимая цель для султана, и он, как только направится туда, овладеет страной, не имея соперников, и будет править ею беспрепятственно. А если султан победит владетеля ар-Рума и будет опираться на дружественных кыпчаков, которые желают служить ему, то монголы будут бояться его, и этим будет достигнута победа»[1091]. Ал-Малик ал-Мас'уд обещал хорезмшаху присоединиться к нему с 4 тыс. всадников в случае, если он выступит против конийского султана.

Хорезмшах принял план, предложенный ал-Маликом ал-Мас'удом, отказавшись от намерения отправиться в Исфахан, и остановился близ Амида. Как говорит летописец, хорезмшаха в эти дни «можно было сравнить с утопающим, который, не умея плавать, хватается за соломинку»[1092].

В середине шаввала 628 г.х. (август 1231 г.) хорезмшах предался разгулу и пьянству. После одной пирушки пьяный Джалал ад-Дин заснул мертвецким сном, не ведая, что лагерь его окружен монголами. Они уже подобрались к его шатру, но тут подоспел эмир Ур-хан со своими воинами и отогнал монголов от шатра. Воспользовавшись этим, слуги вывели хорезмшаха, усадили пьяного на коня и ускакали.

Монголы бросились в погоню, и тогда Джалал ад-Дин приказал Ур-хану отвлечь их, с тем чтобы сам он мог оторваться от погони. Как пишет ан-Насави, султан «ушел от них (монголов) один, но это была его ошибка»[1093]. Эмиру Ур-хану с 4 тыс. всадников удалось уйти от монголов, и он отправился в Исфахан, овладел им и некоторое время правил городом самостоятельно, «пока на него не напали татары. После этого Ур-хан до 639 года (1241-42 г.) находился под стражей в Фарсе»[1094].

Ускакав от монголов, хорезмшах устремился к Амиду, надеясь укрыться за его стенами, но жители не пустили его в город. Джалал ад-Дин бросился прочь от Амида и, преследуемый по пятам монгольскими всадниками и брошенный своими сподвижниками, поскакал в горы близ Майафарикина.

За султаном погнались 15 монголов. Двое из них догнали его, но он убил их, а остальные отстали. Около селения Айн-Дар султана схватили курды, ограбили его и хотели убить. Тогда Джалал ад-Дин сказал главарю грабителей: «Я в самом деле султан, так что не спеши решать мою судьбу. У тебя есть выбор: или доставь меня к владетелю Майафарикина ал-Малику ал-Музаффару Шихаб ад-Дину Гази — и он вознаградит тебя, или отправь меня в какую-либо мою страну — и ты станешь князем»[1095].

Курд этот согласился помочь хорезмшаху и, оставив его в своем шатре под присмотром жены, пошел добывать лошадей. Во время отсутствия хозяина шатра на стойбище пришел еще один курд, вооруженный копьем. Он спросил у женщины: «Что это за хорезмиец?» Та ответила, что это султан, который сейчас находится под покровительством ее мужа. Однако курд, у которого в Хилате хорезмийцы убили брата, решил, что пленник вовсе не султан, и, ударив его копьем, убил[1096].

Так погиб хорезмшах Джалал ад-Дин Манкбурны. Убит он был в середине шаввала 628 г.х. (между 17 и 20 августа 1231 г.)[1097].

Курды сняли с хорезмшаха все драгоценности и забрали убранство его коня. Через несколько дней один из них, облаченный в одежды и увешанный оружием хорезмшаха, пришел в Амид, где его увидел один из мамлюков Джалал ад-Дина. Мамлюк сообщил об этом ал-Малику ал-Музаффару, который приказал казнить этого курда, перебить всех мужчин из селения, где был убит хорезмшах, а само селение сжечь. В селении нашли вещи хорезмшаха и оружие, которые были опознаны его эмирами. Останки султана были доставлены в Майафарикин. Ал-Малик ал-Музаффар спросил у дяди хорезмшаха Утур-хана, действительно ли убитый — Джалал ад-Дин, тот подтвердил и заплакал. Его погребли ночью близ Майафарикина и сровняли могилу, чтобы над телом хорезмшаха не надругались.

Когда ал-Малику ал-Ашрафу сообщили, казалось бы, радостную для него весть о гибели султана Джалал ад-Дина, он сказал: «Вы поздравляете меня с его смертью? Но вы будете пожинать последствия этого, ибо, клянусь Аллахом, его гибель означает вторжение монголов в земли ислама. Теперь нет подобного хорезмшаху, который был стеной между нами и Гогом и Магогом»[1098].

Ибн ал-Асир завершает свою огромную летопись печальным описанием вторжения монголов, которому подверглись страны и области Ближнего Востока. Предсказанное Ибн ал-Асиром новое вторжение монголов через 50 лет пережил его преемник Ибн Басил, который наблюдал картину падения Багдада в 1258 г. и его разгром и разрушение монголами. Он пишет:

«Несомненно, Аллах наказал Джалал ад-Дина за грехи и не дал ему отсрочки, а вырвал его с корнем. И все-таки гибель его была причиной уничтожения мусульман монголами. Ведь после смерти его отца Ала ад-Дина Мухаммада, после разрушения монголами стран и их расправ с — населением Джалал ад-Дин бежал в Индию, а затем вернулся назад. Его дело укреплялось, его мощь росла, и он захватил Керман, Ирак Персидский, Азербайджан и Арран, и его сопровождало огромное войско. И если бы он вел порядочный образ жизни, был бы справедлив и не пролил бы столько крови, то он бился бы с монголами, так как его войско было преградой между нами и монголами. Но он вел порочный образ жизни, грешил, чинил несправедливости, враждовал с соседями, вел себя предательски и вызывал недовольство. Это привело к его гибели и гибели его войска. А затем последовали нашествие монголов и их победа над странами ислама. Если Аллах пожелает чего-нибудь, то он подготавливает и причины»[1099].

В таком же духе высказывается и-Ибн ал-Асир: «Джалал ад-Дин был человеком дурного поведения и плохо управлял своим государством. Не было ни одного из соседних правителей, с которым бы он не враждовал, не посягал бы на его владения и не был бы для него нежелательным соседом. Поэтому все они покинули его и не протянули ему руку помощи»[1100].

Однако не таким представляет нам хорезмшаха Джалал ад-Дина Манкбурны его личный секретарь Шихаб ад-Дин ан-Насави, который говорит о своем господине так: «Он был смуглым, небольшого роста, тюрком по речи, но говорил также и по-персидски. Что касается его храбрости, то это был лев среди львов и самый отважный среди всадников-смельчаков. Он был кротким, не сердился и не бранился. Он был серьезен, никогда не смеялся, а только улыбался и был немногословен. Он любил справедливость, однако время смуты, с которой он встретился, восторжествовало над ним, изменив его характер. Он любил облегчать жизнь подданных, но правил в период упадка и поэтому прибегал к насилию»[1101]. Джалал ад-Дин был стойким в сложных обстоятельствах и равнодушным к тяжелым испытаниям[1102].

После убийства хорезмшаха Джалал ад-Дина стали ходить слухи, что он не погиб и что убит был его оруженосец (силахдар). Ибн ал-Ибри (Бар Эбрей), например, сообщает: «Некоторые говорят, что убитый был не Джалал ад-Дин, а его силахдар, Джалал ад-Дин был в тот день безоружным и султанской одежды не надевал. Он был в одежде суфия и бродил по областям. Люди стали говорить, что хорезмшаха видели в такой-то стране и в таком-то городе, что в 652 году (1254 г.) группа купцов переправлялась через Джейхун и там стражи на переправе задержали неизвестного бедняка, следовавшего с купцами. Когда стражи стали выяснять, кто он, то оказалось, что это Джалал ад-Дин хорезмшах. Они задержали его, стали бить и допрашивать. Однако он не отступился от своих слов и погиб под пытками. Но, конечно, это был не хорезмшах, этому верить нельзя, и несомненно, это был помешанный»[1103].

После гибели хорезмшаха Джалал ад-Дина в странах и областях Ближнего Востока осталось большое число его воинов — представителей различных тюркских племен (в том числе кыпчакских), в свое время бежавших от монголов. Наши источники обычно называют их хорезмийцами, и, по-видимому, это общее название уже в то время вытеснило племенные наименования. С ними были также катибы, факихи и другие лица иранского происхождения. Эта масса людей представляла собой внушительную военную силу, с которой не могли не считаться местные владетели. Конийские султаны и аййубидские принцы, которых на время примирила угроза со стороны хорезмшаха, вновь вернулись к своим старым распрям и борьбе за территории и господствующее положение в регионе. В этой борьбе они использовали военные формирования хорезмийцев, кроме того, эти войска давали местным правителям возможность в какой-то мере обезопасить себя от монгольского вторжения. Поэтому, привлекая на службу хорезмийцев, как сельджукские султаны, так и аййубидские принцы выделяли им значительные наделы икта' только в тех местностях, откуда ожидалось вторжение монголов, т. е. в пограничных областях своих владений.

После смерти Джалал ад-Дина его эмиры и предводители отрядов племен избрали своим главой эмира Хусам ад-Дина Кыр-хан Малика, хотя он, по словам историка, особой храбростью не отличался и был «нерадив в делах»[1104].

В августе 1231 г. конийский султан Ала ад-Дин Кей-Кубад I предложил Кыр-хан Малику и его сподвижникам эмирам Баракат-хану, Йилан-Бугу, Сару-хану Ханберди, Сайф ад-Дину Садик-хану, Атлас-хану, Насир ад-Дину Кушлу-хану и др. перейти со своими войсками к нему на службу. Эмиры дали султану клятву верности и получили в качестве икта' области Арзрума и триста почетных одежд. Сам Кыр-хан получил в качестве икта' Арзинджан.

В это время вновь обострилась вражда между аййубидскими принцами, и конийский султан Ала ад-Дин Кей-Кубад I решил использовать хорезмийцев для завоевания владений Аййубидов. В 1233 г. султан с помощью хорезмийцев отобрал у бывшего своего союзника ал-Малика ал-Ашрафа Хилат. После этого эмир Баракат-хан получил в качестве икта' Амасию и ее округ, Кушлу-хан — Ларенде, а Йаган-Тогди-хан — Нигде[1105].

Расширение Конийского султаната за счет земель Аййубидов заставило последних принять контрмеры. Старший в роде Аййубидов — владетель Египта ал-Малик ал-Камил возглавил союз своих родственников и приступил к захвату земель на юге Анатолии. Однако конийскому султану с помощью хорезмийских эмиров удалось перекрыть все горные перевалы на пути аййубидских войск, и последние были вынуждены отойти.

Эмир Кыр-хан Малик участвовал в осаде Харпута и Амида в 632/1234 г., и его войска учинили в этих местах и других округах полный разгром. Однако цели, поставленные султаном Ала ад-Дином Кей-Кубадом I, а именно захват и удержание Урфы, Сиверека, Ракки и других городов на юге Анатолии, находившихся ранее под контролем Аййубидов, осуществить не удалось, и всю вину в этой неудаче Кей-Кубад возложил на хорезмийских эмиров.

Разгневанный Кей-Кубад I решил совершить новый поход против Аййубидов. Он подготовил войска к выступлению, назначил наследником престола своего сына Изз ад-Дина Кылыдж-Арслана, а другого сына — Гийас ад-Дина Кей-Хосрова отправил наместником в Арзинджан (эмир Кыр-хан Малик вместо Арзинджана получил в качестве икта' Сивас). Однако 4 шаввала 634 г.х. (4 мая 1237 г.) султан Ала ад-Дин Кей-Кубад I был отравлен, и престол Конийского султаната занял не Изз ад-Дин Кылыдж-Арслан, а Гийас ад-Дин Кей-Хосров[1106].

Эмир Кыр-хан Малик поклялся новому султану в верности, хотя и был до этого в группе эмиров, стремившихся отдать престол Изз ад-Дину Кылыдж-Арслану. Но близкий к новому султану эмир Са'д ад-Дин Кёпек обвинил Кыр-хан Малика в том, что тот якобы хотел уклониться от службы султану и увести свои войска в другие страны. Поскольку эмир Кыр-хан Малик знал все военные секреты султаната и его войск и мог использовать эти сведения в пользу врагов султана, Са'д ад-Дин считал, что если Кыр-хан Малик будет схвачен и заточен, то другие эмиры будут бояться султана и подчинятся ему.

Кыр-хан Малик был заточен в крепость Заманту, где он заболел и вскоре умер. Узнав об этом, другие хорезмийские эмиры, боясь, что их постигнет та же участь, оставили свои владения и наделы и вместе с семьями и соплеменниками ушли из Анатолии. Однако, покинув земли Конийского султаната, хорезмийцы занялись по пути грабежами и поборами, отчего в стране начались волнения. Султан Гийас ад-Дин Кей-Хосров послал вдогонку хорезмийцам войска, которые должны были воспрепятствовать их уходу из страны, но хорезмийцы разбили султанские войска и захватили большие трофеи.

После этого хорезмийцы поступили на службу к владетелю ал-Джазиры аййубиду ал-Малику ас-Салиху, который поселил их в округах Харрана, Урфы, Саруджа и Ракки[1107].

В течение десяти лет (1237–1246) хорезмийские военные силы играли важную роль в событиях, происходивших на Ближнем Востоке. Во главе всех хорезмийских формирований в этот период стоял эмир Мухаммад Баракат-хан ибн Даулат-Малик, резиденцией которого была крепость Харран. Аййубид ал-Малик ас-Салих даже породнился с Баракат-ханом, выдав за него свою родственницу[1108].

В мухарраме 635 г.х. (сентябрь 1237 г.) умер владетель Дамаска ал-Малик ал-Ашраф, а в раджабе того же года (март 1237 г.) скончался владетель Египта, старший в роде Аййубидов ал-Малик ал-Камил, и вражда между аййубидскими принцами достигла апогея. В этот период хорезмийцы сочли себя ущемленными со стороны ал-Малика ас-Салиха, выступили против него, разграбили его владения и хотели захватить его самого. Они завладели его казной и всеми сокровищами, которые разделили между собой, и стали полными хозяевами земель ал-Малика ас-Салиха. Ал-Малику удалось бежать от них в Синджар, однако здесь ему пришлось выдержать осаду его личного врага, владетеля Мосула Бадр ад-Дина Лу'лу. Ал-Малик ас-Салих запросил у него мира, но Бадр ад-Дин Лу'лу отверг его просьбу и пригрозил, что захватит его, посадит в железную клетку и отвезет в Багдад.

Тогда ал-Малик ас-Салих обратился за помощью к хорезмийцам, обещая более не притеснять их, богато одарить, и дал обязательство передать им во владение Синджар, Харран и Руху. Хорезмийцы наголову разбили армию Бадр ад-Дина Лу'лу, захватили все его обозы и казну[1109].

С помощью хорезмийцев ал-Малик ас-Салих отогнал от Амида войска конийского султана, вызволив из осады своего сына Туран-шаха[1110].

Таким образом, ал-Малик ас-Салих стал пользоваться военной помощью хорезмийцев, которые не давали ни одному из его противников совершать вылазки против его владений. Авторитет хорезмийцев неизмеримо возрос, и ал-Малик ас-Салих ради своего спокойствия и сохранения владений шел на всяческие уступки эмирам хорезмийцев.

Чувствуя за собой поддержку хорезмийцев, ал-Малик ас-Салих приступил к захвату владений, принадлежавших младшим представителям рода Аййубидов. В джумада II 636 г.х. (январь 1239 г.) ал-Малик ас-Салих захватил Дамаск, которым до этого времени владел правитель Египта ал-Малик ал-Адил. Хорезмийцы, помогая ал-Малику ас-Салиху захватывать новые владения, не ограничивались подношениями своего повелителя. Они сами решились на завоевания соседних земель. Договорившись с вассалом ал-Малика ас-Салиха, владетелем Хамы ал-Маликом ал-Музаффаром, хорезмийцы в том же, 1239 г. решили захватить Хомс, которым владел Асад ад-Дин Ширкух. Но последний уплатил хорезмийцам огромный выкуп, и хорезмийцы ушли от Хомса[1111].

В рамадане 637 г.х. (апрель 1240 г.) ал-Малик ас-Салих выступил против своего брата — владетеля Египта ал-Малика ал-Адила и в зу-л-ка'да того же года (июнь 1240 г.) захватил Каир, арестовал брата и объявил себя правителем Египта. Оставшись в Сирии без покровителя, хорезмийцы стали совершать набеги на различные города и крепости. В 638/1240 г. они напали на крепости Джа'бар и Балис и захватили их, разграбили и перебили большую часть их обитателей[1112]. Жестокими рейдами хорезмийцев во владениях Аййубидов воспользовался владетель Мосула Бадр ад-Дин Лу'лу: в 638 г. х. он захватил аййубидскую крепость Синджар. Бадр ад-Дин владел ею до самой смерти (657/1259 г.)[1113].

А хорезмийцы продолжали бесчинствовать в сирийских землях. В раби I 638 г.х. (октябрь 1240 г.) 12 тыс. хорезмийцев вместе с войсками Бадр ад-Дина Лу'лу напали на город Халеб. И хотя войска Халеба оказали упорное сопротивление нападающим, все же они были разбиты. Хорезмийцы захватили много пленных и богатые трофеи. Но сам Халеб они все же взять не смогли и только разорили его округу, грабя и убивая местных жителей. После этого хорезмийцы разгромили город Манбидж и перебили его население[1114].

Вернувшись ненадолго в Харран, хорезмийцы через некоторое время снова переправились близ Ракки через Евфрат и захватили и разграбили города Джубул, Телл А'заз, Сурмин и Ма'арру. Население этих городов в страхе бежало от конницы хорезмийцев.

На помощь халебцам и жителям других городов Сирии выступили со своими войсками владетель Хомса ал-Малик ал-Мансур и наместник ал-Малика ас-Салиха в Дамаске ас-Салих Исма'ил. Эти войска начали преследовать хорезмийцев, которые ушли в Шайзар, а затем в сторону Хамы, Салмии и Русафы, намереваясь добраться до Ракки.

В конце ша'бана 638 г.х. (март 1241 г.) хорезмийцев настигли на переправе через Евфрат, где разгорелось жестокое сражение. Хорезмийцы выставили против аййубидов мощный заслон и сумели переправиться через реку. Однако 21 рамадана (9 апреля 1241 г.) аййубиды настигли хорезмийцев, которые не выдержали натиска и бежали. Аййубиды преследовали их до наступления ночи и взяли многих в плен. После этого аййубиды бросили свои войска на резиденцию хорезмийцев Харран и овладели им. Хорезмийцы же бежали в Ану. После этого у них отобрали принадлежавшие им города Нисибин, Дару, Ракку, Руху, Сарудж и Ра'с ал-Айн[1115].

Хорезмийцы потерпели в этих сражениях на сирийской земле сокрушительные поражения, после чего они стали искать для жительства новые места. В 639/1241 г. с ними заключил союз владетель Майафарикина ал-Малик ал-Музаффар, который взял с них обязательство, что они будут защищать его владения в случае нападения конийского султана Гийас ад-Дина Кей-Хосрова[1116]. В свою очередь, владетель Майафарикина обязался совершить с ними нападение на Амид. Но во время их совместного выступления на них напали аййубидские войска, отогнали их из округа Амида и сами вторглись во владения ал-Малика ал-Музаффара, совершили по ним рейд и вернулись в Халеб[1117].

В сафаре 640 г.х. (август 1242 г.) близ Хабура произошло жестокое сражение между хорезмийцами и аййубидами. Хорезмийцы и их союзник ал-Малик ал-Музаффар были разбиты наголову и бежали, бросив все обозы и шатры. Аййубиды захватили огромные трофеи и казну ал-Малика ал-Музаффара[1118].

Против хорезмийцев несколько раз выступал с войсками конийский султан, но затем он примирился с ними и обещал им наделы икта', но только на границах султаната. Однако хорезмийцы не приняли эти условия и ушли на юг, в Сирию[1119].

Здесь хорезмийцы стали вести кочевой образ жизни до тех пор, пока их в 642/1244 г. снова не пригласил на службу владетель Египта ал-Малик ас-Салих. Готовясь к отражению нападения на Египет владетеля Дамаска ас-Салиха Исма'ила и его союзников — владетеля Карака ал-Малика ан-Насира, владетеля Хомса ал-Малика ал-Мансура и крестоносцев, которым владетель Дамаска уступил за их помощь города Шакиф, Табарию, Аскалон и Иерусалим[1120], ал-Малик ас-Салих договорился с хорезмийцами о совместном выступлении против своих противников[1121].

И хорезмийцы под командованием эмиров Хусам ад-Дина Баракат-хана, Ханберди, Сару-хана и Кушлу-хана, числом более 10 тыс. всадников переправились через Евфрат. Отсюда одна их группа направилась в долину Бекаа, а другая — к Дамаску, громя на своем пути населенные пункты и расправляясь с их жителями. Владетель Дамаска укрылся в цитадели, а хорезмийцы стремительно прошли через Палестину, овладели городами Халил, Табарийа и Наблус и подвергли их разгрому. Наконец они достигли Иерусалима. 11 июля 1241 г. хорезмийцы захватили Иерусалим, перебили в нем всех христиан, извлекли из церквей мощи святых и сожгли как церкви, так и мощи. В цитадели Иерусалима укрылось шесть тысяч рыцарей-крестоносцев (госпитальеров и тамплиеров). При посредничестве владетеля Карака ал-Малика ан-Насира они выговорили себе возможность уйти из города. Но когда рыцари удалились от Иерусалима, хорезмийцы напали на них и перебили почти всех. До Яффы добралось только 300 рыцарей[1122].

Из Иерусалима хорезмийцы двинулись к побережью Средиземного моря и после короткой осады захватили город Газзу. Отсюда они отправили в Каир посланца с сообщением о том, что прибыли в распоряжение ал-Малика ас-Салиха. Последний приказал им оставаться в Газзе и послал им большое число почетных одежд, лошадей и деньги[1123].

Султан Египта ал-Малик ас-Салих снарядил огромную армию под командованием эмира Рукн ад-Дина Бейбарса и отправил ее в Газзу на соединение с хорезмийцами[1124].

Сирийские Аййубиды поняли, какую опасность для их владений представляли объединенные египетско-хооезмийские войска, и стали готовиться к генеральному сражению. Для отражения врага сирийские Аййубиды пошли даже на военный союз с крестоносцами.

Противники встретились в сражении 17 октября 1244 г. у селения Харбийа, близ Газзы. На правом фланге войск сирийских Аййубидов стояли крестоносцы: 1500 конных рыцарей со своими кнехтами и 10 тыс. пехоты. Этими войсками командовали лорд Тира Филип Монфорский, граф Яффы Вальтер Бриеннский, архиепископ Тирский Петр. Левый фланг занимали войска владетеля Карака, а центр — войска владетеля Хамы. В наступление пошли египтяне и хорезмийцы. После ожесточенного сражения сначала были разгромлены войска Хамы, затем хорезмийцы окружили крестоносцев и очень скоро уничтожили почти всех их. В плен было взято 800 рыцарей, бежать смогли лишь одиночки. Всего же было убито более 30 тыс. воинов сирийских Аййубидов и крестоносцев. Хорезмийцы захватили множество трофеев и взяли в плен графа Вальтера Бриеннского и других видных рыцарей[1125].

Как пишет историк, «это был великий день. В эпоху ислама такого дня не было, даже во времена Салах ад-Дина (Саладина)!»[1126].

15 джумада I 642 г.х. (18 ноября 1244 г.) весть о победе над силами сирийских Аййубидов и крестоносцев достигла Каира, в котором по этому случаю был устроен большой праздник. По городу провели пленных крестоносцев и пронесли головы убитых[1127].

В итоге всех этих военных операций султан Египта овладел с помощью хорезмийцев Газзой, побережьем Палестины и Иерусалимом. Вслед за этим султан ал-Малик ас-Салих решил присоединить к своим владениям Сирию. Снарядив дополнительную экспедицию, он отправил ее в Палестину, где она присоединилась к войскам эмира Руки ад-Дина Бейбарса и хорезмийцам. От Газзы объединенные силы двинулись на Дамаск и осадили его. Когда осада ужесточилась, владетель Дамаска запросил мира. Город был сдан египтянам 8 джумада I 643 г.х. (1 октября 1245 г.) с условием, что его владетель уйдет из него со всем своим имуществом и слугами в Баалбек.

Во время сдачи Дамаска произошло событие, которое явилось началом изменения политики египетских Аййубидов в отношении хорезмийцев. Им запретили входить в город в качестве победителей. Взамен этого хорезмийцам предлагались наделы икта' на побережье Средиземного моря. Однако хорезмийцы, которые сыграли основную роль в том, что Дамаск сдался почти без боя, рассчитывали получить в Сирии большие наделы на «кормление», в том числе и долю за участие во взятии Дамаска. Сочтя такое отношение Аййубидов за оскорбление своего достоинства, эмиры хорезмийцев решили выйти из подчинения египетскому султану[1128].

Хорезмийцы ушли из-под Дамаска и, уходя, разорили окрестности города. О своем решении порвать с султаном Египта они сообщили одному из крупнейших военачальников Египта, эмиру Рукн ад-Дину Бейбарсу, который находился с отборными войсками в Газзе. Бейбарс пользовался популярностью среди хорезмийцев, он был женат на хорезмийке, поддерживал ее соотечественников и в этом конфликте стал на их сторону. После этого хорезмийцы известили о своем решении владетеля Карака ал-Малика ан-Насира, который также одобрил их действия, так как и он в силу родственных связей (его жена была хорезмийкой)[1129] симпатизировал им.

Хорезмийцы быстро овладели Иерусалимом и Наблусом, изгнав оттуда наместников султана Египта. Вслед за этим они обратились с письмом к находившемуся в Баалбеке бывшему владетелю Дамаска, и тот тоже поддержал хорезмийцев.

Таким образом, образовалась коалиция против султана Египта. Объединенные силы двинулись на Дамаск, в котором войск почти не было, но город был сильно укреплен и взять его оказалось делом непростым. Началась долгая осада, которая длилась три месяца[1130].

В этой ситуации, однако, проявились родственные чувства аййубидских принцев. Султан Египта обратился за помощью к родственникам, и против хорезмийцев выступили владетели Халеба и Хомса. Хорезмийцы вынуждены были снять осаду Дамаска и выступить навстречу противнику. В это же время союзник хорезмийцев эмир Рукн ад-Дин Бейбарс под предлогом неотложных дел был вызван в Каир. В Каире Бейбарс был схвачен, заточен в крепость и умерщвлен[1131].

7 или 8 мухаррама 644 г.х. (25 или 26 мая 1246 г.) близ города Хомса произошло жестокое сражение между войсками султана Египта, владетелей Халеба и Хомса и бедуинов, с одной стороны, и хорезмийцами и войсками их союзников — с другой. Первыми не выдержали натиска и бежали союзники хорезмийцев, что и определило исход сражения. Хорезмийцы потерпели сокрушительное поражение. В этом бою был убит их главнокомандующий эмир Хусам ад-Дин Баракат-хан. Его голову выставили затем на обозрение в Халебе. Все обозы хорезмийцев были захвачены аййубидами. Масса хорезмийцев попала в плен, а тех, которые рассеялись по областям Сирии, Ливана и Палестины, повсеместно жестоко преследовали. Часть хорезмийцев вместе с владетелем Карака направилась в Халеб. Владетель Халеба принял своего родича с почетом, а прибывших с ним хорезмийцев приказал арестовать. После этого аййубиды осадили Карак, где укрылись ал-Малик ан-Насир и часть хорезмийцев, но ал-Малик ан-Насир, спасая свою жизнь, выдал осаждавшим хорезмийцев.

Последние отряды хорезмийцев были разгромлены близ Карака 17 раби II 644 г.х. (1 сентября 1246 г.). После этого часть хорезмийцев осталась в Сирии, часть подалась в Египет, а часть, под командованием эмира Кушлу-хана, перешла на службу к монголам[1132].

Этим сражением завершились в 1246 г. действия хорезмийских отрядов в странах Ближнего Востока. Оторванные от родины, воины последнего хорезмшаха и их сыновья, не имея других средств к существованию, служили различным феодальным владетелям и стали орудием в их междоусобной борьбе. Многие из них нашли в этой борьбе свою гибель. После 1246 г. в арабских исторических сочинениях хорезмийцы почти не упоминаются.

Последнее по времени сообщение о хорезмийцах приводит Рашид ад-Дин, везир Ильханов, в своем «Сборнике летописей»: в джумада II 658 г.х. (июнь 1260 г.), когда Хулагу-хан находился в Сирии, он отправил монгольского гонца с 40 слугами в Египет с ультиматумом покориться Чингиз-хану, прислать дань, самому султану явиться в ставку Хулагу-хана и просить себе шихну или же готовиться к войне[1133]. В летописи говорится, что некоторые эмиры хорезмшаха Джалал ад-Дина после многих приключений попали в Египет. Их принял мамлюкский султан ал-Малик ал-Музаффар Сайф ад-Дин Кутуз (1259–1260), который «обласкал их, расспросил и подарил много добра». Когда прибыли гонцы Хулагу-хана, Кутуз призвал эмиров и стал с ними советоваться, как помочь делу. Эмир хорезмийцев Насир ад-Дин Мухаммад Каймури сказал: «Если мы пойдем к Хулагу под защиту, стыда и срама не будет, но, конечно, пить из чаши, заведомо зная, что в ней яд, и идти навстречу смерти — далеко от пути разума. Обязательства и обещания Хулагу не исполняются, потому что он после договора и обещания убил исмаилитского главу Хур-шаха, халифа ал-Муста'сима и других, и, если отправиться к нему, он, вероятно, поступит с нами так же».

Кутуз сказал: «Если мы не опередим монголов и не поднимемся их отразить, то вскоре Египет будет опустошен, как это случилось с другими странами. С этими людьми, которые покушаются на нашу страну, надо избрать одно из трех: либо примириться, либо воевать, либо покинуть родину». Тогда На-сир ад-Дин Каймури сказал: «В примирении проку тоже нет, ибо на их обязательства положиться нельзя!» И султан Кутуз решился на войну с монголами[1134].

Сражение египетских мамлюкских войск с монголами произошло 25 рамадана 658 г. х. (4 апреля 1260 г.) в местечке Айн-Джалут, в Палестине. Сражение это, как известно, закончилось сокрушительным поражением и бегством монгольских войск.

Что касается самого султана Кутуза, то ал-Макризи пишет: «Говорят, что его звали Махмуд ибн Мамдуд, что его мать была сестрой султана Джалал ад-Дина хорезмшаха, а отцом его был сын дяди по отцу султана Джалал ад-Дина. Кутуза взяли в плен татары, которые продали его в Дамаске, откуда он был перевезен в Каир»[1135].

Остатки хорезмийцев осели в Египте, на севере Сирии и Ирака и на юго-западе Анатолии. На севере Ирака потомки хорезмийцев живут поныне в селениях Мосульского и Киркукского округов, называя себя туркменами. В Анатолии они носят название хурзумлу и живут в селениях, которые и сейчас называются Хурзум. Восемь таких селений находится в вилайете Маниса (Турция), на берегу Эгейского моря.

По сообщению Ибн Биби, после смерти хорезмшаха Джалал ад-Дина Манкбурны один из его эмиров по имени Сару-хан перешел на службу к конийскому султану Ала ад-Дину Кей-Кубаду I[1136]. Этот Сару-хан, по предположению турецких исследователей[1137], является основателем династии Саруханидов, которая и владела вилайетом Маниса. Династия эта просуществовала до 815/1412 г.[1138]

В Восточной Анатолии хорезмийцы осели в округах Кутахии и Алашехира, и их потомки живут теперь в селениях Хорзом аширеи Овачик, Хорзом Алаяка, Хорзом Саздере, Хорзом Кесерлер, Хорзом-и Энбелли[1139].

Кроме того, в вилайете Урфа существует три селения под названием Хорезм, в которых живут потомки хорезмийцев, бежавших из Сирии[1140].

Так закончилась эпопея хорезмийцев, покинувших родину вместе с хорезмшахом Джалал ад-Дином Манкбурны и рассеявшихся по различным областям Ближнего Востока в результате монгольского нашествия.