Граф Булгаков. Том 1: Укротить Аномалию

Глава 5. Дуэль

Аромат свежеиспеченного хлеба и детский смех наполняли воздух вокруг. Но мои боевые инстинкты взвинтились до предела.

Не люблю, когда обижают слабых.

Девушка что-то негромко ответила. Я не расслышал. Лицо пижона в гневе покраснело и он снова замахнулся. Девушка стояла на месте неподвижно. Она даже не делала попытки закрыться.

— Тебе сказали тренироваться, — ответил пижон, задержав удар, — Отрабатывать навыки при большом скоплении народа… А ты чем занята?

Девушка снова что-то негромко ответила. Пижон заскрежетал зубами и от души отвесил ей вторую пощечину. Девушка рухнула на пол, едва успев выставить руки перед собой.

Люди вокруг обходили парочку по дуге, отводили взгляды в стороны. Как будто ничего не происходило. Как будто всё было нормально.

Горничная стояла на коленях перед пижоном. Слезы текли по щекам девушки, тушь размазалась по ее красивому голубоглазому лицу. Но, что странно, её лицо по прежнему оставалось равнодушной маской.

— Дрянь, — процедил он и снова замахнулся, — Сколько раз тебе напоминать, ты принадлежишь мне с потрохами…

Девушка зажмурилась и попыталась закрыться руками от удара. Ладонь в черной перчатке по дуге устремилась к лицу горничной, чтобы со всего размаха впечататься прямо в неё… И замерла, так и не достигнув цели.

Я остановил её, перехватив в полете предплечье пафосного аристо.

— Полегче, — сказал я ему. Мои пальцы крепко держали его руку, не давая пошевелиться, — Женщин бить не принято.

Да, я мог бы просто уйти, заняться своими делами и предоставить девочку самой себе. Но… я не могу просто так смотреть на бесчинства.

— Полегче? — переспросил тот. На его лице отражалось неподдельное изумление, — Ты кто такой? Совсем сдурел, осел?

— Ты думаешь, что можешь просто так бить людей, потому что ты принадлежишь к благородному роду? — поинтересовался я, — Ты не благородный. Ты просто хулиган.

Пижон усмехнулся, его губы скривились от отвращения.

— Кто ты такой, чтобы указывать мне, благородному пану? — поинтересовался он, — В особенности — как мне обращаться со своим имуществом?

Он попытался выдернуть свою руку. Но я держал крепко. Странно этот человечек вещает. Рабство в этом мире давно отменили, как и крепостное право. Никто не может назвать другого человека своей собственностью и имуществом. Да, здесь действует институт Слуг, но это немного другое.

— Кто я — это совсем не важно, — ответил я, мой голос был негромким и ровным, — А теперь извинись перед девушкой и убирайся отсюда. Пока я не научил тебя хорошим манерам.

Служанка поднялась с колен, внимательно глядя на меня.

Пижон с усами на мгновение замешкался, его взгляд метался между мной и служанкой. Затем, нахмурившись, он резко дернул свою руку. Вокруг нее вспыхнуло яркое золотистое сияние.

Одаренный, значит. Не самый сильный, но опытный. Умеет приглушить свою силу так, что его от обычного человека не отличить.

— Я обвиняю тебя в попытке покушения на мою жизнь, — холодно произнес он, освободив свою руку из моей хватки.

— Я обвиняю тебя в недостойном поведении, порочащем честь русского дворянина, — парировал я.

К слову, Отражение я уже вызвал назад. Но ему требовалось какое-то время, чтобы вернуться.

Он с усмешкой посмотрел на меня. Боковым зрением я уловил движение. К нам со стороны винного магазина приближались ещё трое. Молодые люди, тоже одетые с иголочки, пусть и не так шикарно, как пижон. В руках они держали упаковки с дорогим алкоголем.

— Баронет, кто-то опять запятнал вашу честь? — со смехом произнес один из них. В нём я сразу почувствовал искру одаренности. Он даже не думал приглушать её.

— Ещё один осел, — усмехнулся пижон, оказавшийся баронетом. Это пожиже, чем виконт. Но какое это имеет значение, если у тебя есть друзья и куча денег?

Они окружили меня со всех сторон. Наглые, уверенные в себе.

— Не лезь не в свое дело, парниша, — процедил один из них, — Ты знаешь, кто мы такие?

Бег моего сердца ускорился. Я медленно переводил взгляд с одного на другого, оценивая потенциальных противников и их возможности.

— Горстка юнцов, много о себе возомнивших? — поинтересовался я, мой голос был холоден и тверд.

Пижонистый баронет и второй одаренный быстро переглянулись. Кажется, их смутило отсутствие страха в моем голосе. Что-то явно шло не по привычному сценарию.

Оставшиеся двое засмеялись, явно решив, что мне не сравниться с их силой и численностью.

— Я его знаю, — произнес один из неодаренной парочки, — Это же кто-то из Булгаковых. Характерная рожа. Глава их рода год назад целое предприятие моему дядьке проиграл в карты. Дядька на радостях так напился, что потом его голого из пруда отлавливали…

Кажется, мой батя фигура известная в узких кругах. Ну и я вслед за ним.

Вокруг нас образовалось пустое пространство. Посетители торгового центра словно физически ощутили напряжение, сгустившееся в воздухе. И стремились побыстрее разорвать дистанцию.

— Булгаков? — с усмешкой произнес баронет, — Тот самый? Кажется, сын недалеко ушел от отца…

Краем глаза я заметил, как к нам приближаются ещё трое — но это, кажется, были совсем не друзья баронета. Это были три широкоплечих мужчины в черных деловых костюмах. У каждого к уху было прикреплено некое устройство с проводом.

Сотрудники службы безопасности?

— О, где же мои манеры? — баронет издевательски поклонился мне, — Позвольте представиться, виконт — я баронет Курцевич, младший наследник рода Курцевичей. Знаете, из уважения к прошлым заслугам Булгаковых я мог бы забыть об этом недоразумении… Если вы немедленно извинитесь передо мной и выплатите небольшую компенсацию… Скажем, в размере десяти тысяч рублей.

Нехилые такие запросы у баронета. Это большая сумма по местным меркам. Кажется, на неё можно купить транспортное устройство, называемое автомобиль.

Я улыбнулся ему в ответ.

— Мои требования остаются прежними, — сказал я, — Прилюдно извинись перед девушкой. И выплати ей компенсацию… ну вот как раз в размере этих десяти тысяч рублей.

— О-о-о… — прищурился баронет, — Неужели дуэль?

И в этот момент до нас дошли те трое охранников в костюмах.

— Господа, — сказал один из них, его голос был глубоким и властным, — Я полагаю, что вы все знаете, что недопустимо устраивать дуэли в публичных местах.

Он явно услышал последнюю фразу Курцевича.

— Ты кто? — с кислой миной на лице посмотрел на него баронет.

— Я Игорь Самсонов, потомственный Слуга великокняжеского рода Потемкиных, владеющих сетью данных торговых центров, — холодно отозвался человек, — Я начальник службы безопасности и отвечаю за то, чтобы на территории торгового центра не происходило никаких эксцессов. Его Светлость, Великий Князь Потемкин, не потерпит в своих владениях безобразия.

Упоминание Великого князя слегка разрядило ситуацию. Баронет скривился, словно проглотил разом лимон. Я внимательно смотрел на начальника службы безопасности, гадая, как в это раз повернется ситуация.

— Могу ли я как-то помочь вам, господа, разрешить ваши противоречия? — любезно произнес безопасник, — Как уполномоченный представитель великокняжеского рода я наделен рядом высоких полномочий. Только прошу, не устраивайте дуэль на территории торгового центра. Великий князь сочтет это личным оскорблением.

— Виконт Булгаков совершил покушение на меня, с намерением причинить вред моей жизни и здоровью, — произнес надменно баронет и указал на своих друзей, — Эти уважаемые господа — тому свидетели.

Остальные аристократы кивнули, их лица были мрачны и серьезны. Они были готовы подтвердить каждое слово, что скажет их лидер.

— Виконт? — повернулся ко мне Самсонов, — Вам есть что сказать?

— Есть, — кивнул я, — Баронет Курцевич неподобающим образом вел себя с этой девушкой, — я указал на горничную, — Он оскорблял её и несколько раз ударил по лицу, что для русского дворянина — недопустимо. Я остановил его и сделал несколько замечаний.

— Вы покушались на его здоровье и жизнь? — уточнил Слуга.

— Я удержал его руку от удара, который он собирался нанести девушке, — сказал я, — Она может подтвердить мои слова.

Я бросил взгляд на горничную. Она, конечно, может и смолчать, опасаясь вызвать гнев своего хозяина. Однако здесь, в торговом центре, было полно видеокамер. Мои слова было легко подтвердить.

А ещё я, благодаря информации, добытой ночью Отражением, знал очень многое о кодексе чести аристократов в Российской Империи. В том числе и о дуэлях.

— Всё так, как говорит виконт Булгаков, — произнесла горничная. Её равнодушные глаза неотрывно смотрели на меня, — Я подтверждаю каждое его слово.

Баронет одарил горничную злобным взглядом.

— Она не может свидетельствовать, — быстро произнес он.

— Почему? — Самсонов перевел на него взгляд.

— Потому что она…

Один из дружков баронета быстро толкнул его локтем под бок и что-то быстро зашептал на ухо. Курцевич дернулся, как от удара, но потом его лицо стало задумчивым. А потом и вовсе расплылось в довольной улыбке.

— Забудьте, что я сказал, — он махнул рукой, — В любом случае я готов отстоять свою правоту на благородной дуэли. В таком месте, где это не нанесет урона имуществу и чести Великого князя Потемкина. Если виконт Булгаков, конечно, не струсит…

— Виконт? — посмотрел на меня Самсонов.

Я молча кивнул.

— Чтобы всё было по закону, я от имени рода Потемкиных выступлю свидетелем и распорядителем благородной дуэли, — сказал Слуга, — А теперь, господа, прошу следовать за мной.

Как мне показалось, на меня Самсонов взглянул с сочувствием.

Площадка, подходящая для проведения дуэли, располагалась на крыше торгового центра. Выйдя на свежий воздух, я в очередной раз оценил исключительный вид футуристической Москвы — невероятный город, лабиринт возвышающихся небоскребов и светящихся неоновых вывесок. Многие здания были соединение сверкающими полупрозрачными трубками, по которым неслись поезда. Высоко над зданиями виднелось несколько летучих платформ. Казалось, что город пульсирует энергией, как живой организм, являясь центром активности и жизни Российской Империи.

Но у меня не было времени любоваться видами. Дуэль сама себя не выиграет. Площадка, где мы все находились, была зарезервирована как раз для таких случаев. Это было место чести и традиций, место, где аристократы могли уладить свои разногласия. С помощью холодного оружия, огнестрела, либо же духовной силы и Дара.

Я подошел к центру площадки, мои ботинки гулко отбивали по твердому бетону. Воздух был прохладным и насыщенный запахом бензина, что резко контрастировало с душной карамельной атмосферой внутри торгового центра. Я сделал глубокий вдох и постарался сосредоточиться. Мои чувство обострились, а мышцы наполнились вибрирующей силой. Кончики пальцев едва заметно подрагивали.

Отражение уже вернулось с задания, снабдив меня новой информацией. Я равномерно распределил его по всему телу, ощутив легкое покалывание во всех мышцах.

Курцевич выглядит более серьезным противником, нежели Хилков. Пижонистому скандалисту, кажется, не привыкать участвовать в дуэлях. Думаю, для этой схватки мне придется использовать и Отражение, и духовную силу.

Курцевич снял свой пиджак, оставшись в белоснежной рубашке с накрахмаленным воротником. На его лице играла усмешка. Он жаждал поединка не меньше чем я. Мы сцепились взглядами, как будто уже вели незримую дуэль.

— Итак, давайте начнем, — произнес Самсонов, стоявший на краю площадке вместе с другими сотрудниками службы безопасности. Рядом с ним находились дружки Курцевича и молчаливая горничная, — Дуэль будет проходить по стандартному протоколу. Всё происходящее будет записано на видеоносители. Повод для дуэли — защита чести и достоинства баронета Курцевича и виконта Булгакова.

Про девушку он ничего не сказал. Служанка ведь, да, у них ведь чести и достоинства не бывает.

— Какое выберете оружие, господа? — спросил Самсонов.

— Духовную силу, — сразу сказал Курцевич. Он бросил на меня насмешливый взгляд, — Впрочем, Булгаков, возможно, предпочтет что-то альтернативное…

У меня в руке находился до сих пор пакет с продуктами. Я особо не знал, куда его деть, поэтому таскал с собой. Серьезно, ну кому из этих людей я мог доверить такую ценность как продукты? Вдруг в этой версии Российской Империи у аристократов тырить продукты в рамках нормы…

— Согласен, — кивнул я.

— Что получают стороны в случае победы? — продолжал распорядитель дуэли.

— Её, — я указал на служанку, — Она переходит ко мне и становится Слугой моего рода. Также баронет Курцевич приносит ей публичные извинения.

Саму служанку никто не спрашивал. Ну а что, в просвещенном же мире живем, кто у нас здесь мнение женщин спрашивает. Мы же не дикари-с какие. Сейчас два господина куртуазно набьют друг другу рож… простите, припудрят друг другу ланиты. Победитель получит даму.

— Принимается. А в случае моей победы, — неторопливо произнес Курцевич, — Виконт Булгаков приносит уже мне публичные извинения. Он также выплачивает мне компенсацию в размере десяти тысяч рублей и признает себя моим личным вассалом.

— Согласен, — кивнул я.

— Условие победы?

— Смерть или невозможность продолжать бой, — продолжал Курцевич. Было видно, что он знает все эти нюансы на зубок. Явно частенько участвовал в дуэлях. С его-то характером — неудивительно.

— В таком случае мы начинаем, — сказал Самсонов, — Господа, встаньте на расстоянии десяти метров друг от друга.

Мы молча исполнили приказание. Дружки Курцевича закричали и заулюлюкали, поддерживая своего лидера. Служанка и безопасники наблюдали молча.

— По моему сигналу начинаем бой, — сказал Самсонов, — Три… два… один… старт!

Курцевич дико заорал и сжал кулаки. По его телу волнами разбежалась духовная энергия синего цвета. Бетон вокруг баронета покрылся инеем. Так же инеем покрылись его брови и волосы.

Ледяной стихийный Дар… Забавно, при таком взрывоопасном характере — и ледяной Дар.

Я молча смотрел на него, продолжая держать в руке пакеты с продуктами. В лицо мне ударил порыв ледяного колючего ветра. Вокруг ощутимо похолодало.

Курцевич резко топнул ногой, в стороны от места удара брызнуло синее сияние, бетон потрескался и вмялся.

Я подбросил пакеты с продуктами высоко в воздух.

Курцевич с ревом бросился на меня, окруженный защитным покровом, похожим на миниатюрную бушующую метель.

Я сжал кулак и почувствовал, как сила пронеслась по моим мышцам. А в следующую секунду я атаковал, стремительно выбросив руку вперед. Курцевич с выпученными глазами налетел рожей со всего разгону на мой кулак. Его ледяной защитный панцирь моментально развалился на куски. Раздался громкий хруст, в стороны разлетелись брызги крови и осколки зубов.

Время словно замедлилось. Голова аристо откинулась назад, его ноги оторвались от бетонного пола. Я отрешенно наблюдал, как мимо меня ме-е-едленно пролетают осколки эмали и брызги крови, сверкая на свету. А следом за ними последовали идеально налакированные ботинки аристо, от удара слетевшие с его благородных копыт… простите, ступней.

Я видел шок и боль на искаженном лице Курцевича — краткий миг ясности и осознания, прежде чем его глаза закатились.

С огромной скоростью, словно им выстрелили из пушки, Курцевич пробил решетчатое ограждение и с огромной скоростью полетел куда-то вниз. Через полсекунды снизу до меня долетел громкий звон и грохот. Им вторило оглушительное кошачье мяуканье.

Я поднял голову, вытянул руку вперед и ловко поймал прилетевшие сверку пакеты с покупками. Рядом на бетон упали ботинки Курцевича.

Безопасники и друзья Курцевича ошарашенно переводили взгляды то на меня, то на дыру в ограждении. Она четко повторяла контур человеческого тела.