Граф Булгаков. Том 1: Укротить Аномалию

Глава 7. Спецзадание

Ближе к вечеру я съездил в училище и встретил сестру. Наташка находилась в хорошем настроении, цвела и пахла. Кажется, очередной учебный день прошел для нее удачно.

— Горничная? Нейродевочка? — в шоке произнесла она, когда я рассказал ей про Нейди.

— Выиграл на дуэли, — добавил я, — Не волнуйся, со мной всё хорошо.

— Дуэли? — Наташкины глаза окончательно округлились.

— Да брось, главное, что не в карты, — я махнул рукой, — Да и там слабак какой-то был. С одного удара лег. Курцевич какой-то.

— Курцевич? — переспросила сестра, — У одной девочки из соседнего класса есть кузен из рода Курцевичей. Так он, говорят, жуткий задира и скандалист. И месяца не проходит, чтобы он не поучаствовал в дуэли. И он в каждой побеждал! Семья уже не знала, как его успокоить…

— Наверное, слабаков себе одних выбирал в противники. Ну теперь у него будет полно времени, чтобы подумать над своим поведением. В больничке.

— Ты же его не покалечил? — обеспокоенно произнесла сестра, — А то Курцевичи нам этого не простят…

Я вздохнул. Какая же у меня сестренка боязливая. Нельзя вечно убегать. Рано или поздно пути отступления закончатся или заведут в тупик. Если позволять ублюдкам делать всё, что они хотят, рано или поздно они совсем страх потеряют.

— Не волнуйся об этом, — я ласково потрепал её по плечу, — Лучше давай посмотрим, что нам приготовила Нейди.

— Нейди?

— Я так нейродевочку назвал.

— В честь персонажа из аниме?

Я закатил глаза и ничего на это не ответил. Опять мне приписывают что-то такое, к чему я отношения не имею.

Столовая в особняке Булгаковых была под стать остальным комнатам. Стены были украшены золотой лепниной и затейливыми фресками с мифологическими сценами. Хрустальная люстра освещала комнату теплым светом. Сам стол был сделан из лучшего красного дерева и накрыт белоснежной скатертью.

— Дедушка всегда говорил, что кухня — это для готовки еды, — вздохнула Наташа, усаживаясь за стол, — А есть надо в столовой. А мы с тех пор, как слуги разбежались, сразу на кухне едим…

Несмотря на роскошную обстановку, в воздухе витало чувство легкой тревоги. Все эти внешние атрибуты были лишь фасадом, прикрывающим реальное бедственное положение семьи. Ну распродадим мы эти дорогие цацки, какое-то время поживем безбедно, а дальше что? Это не решит всех проблем.

В комнату вошла Нейди с накрытым подносом в руках. Она поприветствовала нас и поставила поднос на стол. Интересно, что она нам приготовила?

— Я правильно понял, что без документов техобслуживание для тебя откажутся проводить? — уточнил я, вспомнив окончание нашего разговора.

— Конечно, хозяин, — кивнула она, сняв с подноса крышку. В нос мне ударили приятные запахи, — Таковы правила. Вам нужно как можно быстрее забрать документы у Курцевичей. Больше у меня никаких личных вещей нет.

— Понятно…

Сегодня ночью у Отражения будет много работы.

Наташа с любопытством разглядывала нейродевочку. Она, кажется, никак не могла поверить, что имеет дело с искусственным человеком.

— Привет, — наконец сказала она.

— Добрый вечер, хозяйка, — Нейди поклонилась ей.

— Так ты правда нейродевочка? — полюбопытствовала сестра.

— Разумеется. Могу показать вам свой нейрочип, он очень красивый. Хотите? Сейчас только черепушку отвинчу…

— Ой, нет, не во время еды…

Я тем временем с легким удивлением смотрел на наш… так сказать ужин. Нейди приготовила ароматный плов с мясом и мелко нарезанными овощами. Только почему-то всё это великолепие она выложила в форме… большого мужского полового органа.

Я бросил взгляд на тарелку Наташи. Там над пловом надругались похожим образом.

— Эм… Нейди, — я перевел взгляд на горничную, — А зачем ты… так поступила с едой?

— В смысле зачем? — нейродевочка уперла руки в бока, с возмущением глядя на меня, — Вы мне сами приказали хозяин.

Наташка не удержалась и прыснула в ладошку.

— Я всегда знала, что ты, братишка, немного извращуга, — заявила она, — Все вы, анимешники, того этого немного…

— Я тебе такого не приказывал, — нахмурился я. Неужели в нашу нейродевочку вкрался дефект?

Нейди посмотрела на меня с обидой в зеленых глазах… точнее, искусно изобразила обиду. Она ведь не умела обижаться, поскольку не была человеком…

— Вы сказали: «Нейди, я еду за сестрой, приготовь охрененный плов на ужин», — она указала на мою тарелку, — Ну? Что не так?

Несколько секунд в столовой царило молчание. А потом Натаха залилась смехом, а я тяжко вздохнул. После чего размешал плов так, чтобы в его форме не осталось ничего «охрененного».

— Курцевичи моей стряпней были довольны, — добавила Нейди, — На предприятии, где меня сделали, я успешно прошла множество тестов по готовке. Мои кулинарные навыки вне конкуренции. А если вам что-то не нравится, точнее формулируйте запрос.

— Хорошо, хорошо, — я отправил первую ложку в рот. Хм… а ведь и правда, довольно вкусно. Плов удался.

— Я читала, что по статистике нейролюди делают на три процента меньше ошибок в готовке чем обычные люди, — задумчиво сказала Наташа, запустив в плов ложку. Размешивать его, как я, она не стала. Видимо, её необычная форма «охрененности» вполне устраивала.

— А ты хочешь есть, Нейди? — спросил я нейродевочку, которая скромно стояла в сторонке и наблюдала за нами.

— Я утром хорошо поела у старых хозяев, — сказала она, — У тела полно энергии.

— Если хочешь, присоединяйся к нам, — любезно произнес я.

— За дворянский стол? — уточнила она.

— Ну конечно, — я пожал плечами.

Нейди ушла на кухню и вернулась оттуда с ещё одной тарелкой, полной дымящегося плова. Она села рядом с нами и начала аккуратно есть, не роняя ни одной рисинки.

Нейросеть ела более аристократично и вычурно, как самый что ни на есть урожденный аристо.

Наташа первая закончила ужинать. Подхватив свою тарелку, она, проходя мимо меня, шепнула мне на ухо:

— А сексуальные функции новой горничной ты уже протестировал, м?.. Одета она весьма откровенно…

— Иди давай, уроки делай, — я вздохнул.

Сеструха с ехидным смехом убежала. Нейди проводила Наташу внимательным взглядом. После чего снова уткнулась в свою тарелку.

Технически, мне ничто не мешало заняться с ней сексом. Тем более, что там такие сиськи, мама не горюй. Да и попка очень даже ничего… нет, надо купить для Нейди менее откровенное платье горничной. В таком виде мне как-то не хочется выпускать её на улицу.

В сексе мне куда больше обычной физиологии нравились эмоции, отдача партнерши, её громкие стоны и крики. Смотреть, как она кусает губки и закатывает глаза… А здесь… скорей всего будет как с секс-куклой. Которая лишь искусно изображает.

Я за естественность и честность.

Хотя в теории Нейди можно натренировать. По идее у неё в черепушке находится весьма продвинутая нейронка. Ну, не знаю… Сомнительно. Зачем кого-то тренировать, когда можно сразу найти себе нормальную даму-с?

Кроме того, был ещё один нюанс. У этой девушки не было разума, но… она ведь всё равно оставалась человеком. Пусть искусственным, без мозга. Не способным осознать свое положение. Похожим на подвижное комнатное растение. На овощ, который приводят в движение хитрые чипы через нейросигналы.

Правильно ли обращаться с ней как с вещью? Законы этого мира кричали мне — да, делай с ней, что хочешь! Она не личность и прав у неё никаких нет! Закон защищает даже животных, но только не нейролюдей.

Была ли у неё душа? Я не так хорошо в этом разбираюсь, в тонких материях. Знаю точно, что у людей с травмой мозга, уничтожившей их личность, душа никуда не пропадает. Чем эта девушка отличается от таких людей?

С другой стороны… у отдельной руки или ноги ведь нет души? У искусственно выращенного сердца, почек, печени, кожи её тоже нет. И вряд ли она появится, если их, как мозаику, собрать вместе. Даже если присобачить мощный микрочип рулить всем этим.

И всё равно… Что-то удерживает меня от того, чтобы считать Нейди просто бесправным неодушевленным предметом с продвинутой функцией имитации. Не могу даже объяснить, в чем тут дело.

— Напомни, ты способна испытывать боль? — спросил я.

— Если моему телу будет причинен вред, нейрочип распознает сигналы от нервных окончаний. И предпримет меры, чтобы избежать критических повреждений, — последовал ответ, — Я ваше имущество и должна следить за своей сохранностью. Тоже самое и с другими эмоциями и ощущениями, доступными телу. Чип принимает сигналы и реагирует соответственно.

В общем, это весьма-таки сложный философский вопрос, и я не готов дать на него ответ. В любом случае мне нужна верная слуга. Пусть ведет домашнее хозяйство и присматривает за сестренкой. Раз уж она знает кунг-фу и способна кидаться диванами.

Плюсы, с какой стороны не посмотри. Я, в свою очередь, буду заботиться о ней и следить, чтобы моя новая слуга ни в чем не знала отказа.

— Тебя можно прокачать? — спросил я, — Ты способна освоить боевку? Пользоваться духовной силой?

— Я способна тренироваться и повышать свои навыки, — последовал ответ, — Но своей духовной силы и Дара у нейрочеловека быть не может.

— Отлично. Если тебя удасться реально хорошо прокачать… то будет кому провожать сестренку в школу и обратно, — довольно произнес я, — Для Отражения высвободится много свободного времени.

— Как скажете, хозяин. А что такое Отражение?

— Не важно, — я махнул рукой и указал на её тарелку, — Доедай.

Мне нужны документы, чтобы закрепить право собственности на нейродевушку. Но что-то мне подсказывало, что Курцевичи мне их так просто не отдадут. Будут под всеми предлогами затягивать решение вопроса. Я не смогу проводить нормальное техобслуживание для Нейди.

После ужина я отправился в свою комнату. Оплатив интернет и настроив вай-фай, я быстро нашел в интернете расположение особняка Курцевичей. Отлично.

— Отражение: автоматический режим, — приказал я, — Найди родовой особняк Курцевичей, незаметно прокрадись внутрь, найди и принеси всю документацию на нейродевочку Нейди.

Отражение вылетело через окно и, нырнув в асфальт, стремительно полетело в сторону особняка Курцевичей. Пока оно выполняло задание, мне предстояло решить не менее важный вопрос — что делать со своим будущим?

Аристократ в Российской Империи, как я уже выяснил — это не только права, но и много обязанностей. Аристократ — это служивый человек. Я в обязательном порядке должен отдать Империи долг — желательно на военной службе.

У меня уже было несколько идей, как и Империи долг отдать, и самому остаться при этом в хорошем плюсе. Требовалась кое-какая подготовка и сбор информации. В другом случае я бы поручил это Отражению. Но сегодня нужно было любой ценой вернуть документы, чтобы не откладывать в долгий ящик. Курцевичи вполне могли перепрятать их.

Главное, чтобы этой ночью не произошло никаких неприятностей. Без Отражения я не такой сильный, как хотелось бы…

Так я размышлял, пока мое Отражение с огромной скоростью неслось по оживленной автомагистрали… точнее под ней, проходя сквозь асфальтовую толщу.

Особняк Курцевича был величественным, роскошным зданием, воплощающим собой богатство и могущество его владельцев, древнего польского рода, осевшего в России. Хотя, особняку Булгаковых он всё-таки уступал, уступал… Отражение, послушное воле перерожденного Александра Булгакова, кралось под потолком вдоль плинтусов, перемещаясь из коридора в коридор.

Стены украшали затейливые фрески и позолоченная штукатурка, а полы были сделаны из сверкающего мрамора. Мебель была не менее роскошной: диваны из красного бархата и богато украшенные деревянные столы с ручной резьбой. Хрустальные люстры сверкали в лунном свете, проникающем через высокие решетчатые окна.

Курцевичи, возможно, и были аристократами, но им, казалось, не хватало чувства благородства и чести, которое должно быть присуще людям их положения. Это была гордая, надменная семья. Их куда больше волновало собственное благополучие, нежели долг дворянина.

Отражение уже проверило несколько жилых комнат, но нигде не было ничего даже близко похожего на документы нейродевочки. Возможно, они хранятся в кабинете главы рода, в его сейфе?

Большинство обитателей особняка спали. Это было одновременно хорошо и плохо. Плохо — потому что не подслушать разговоров. Хорошо — потому что можно передвигаться посвободнее.

Отражение не имело своего разума и во многом оно было подобно нейросети — хорошо обученной и отменно натасканной на разные задачи. Александра Булгаков, он же Блистающий, хорошо натренировал его в свое время.

За одним из дверных проемов горел свет. Доносились приглушенные голоса. Отражение просочилось через дверную щель и сразу же спряталось в красивые доспехи, стоявшие у входа.

Это были доспехи знаменитых крылатых гусар, элитной кавалерии Речи Посполитой. Доспехи были искусно изготовлены, каждая пластина идеально подчеркивала их контуры. Нагрудник украшали крылья орла, национального символа Польши. За их спиной красовались те самые белоснежные крылья, в честь которых гусары и получили свое название.

— О курва-а-а… — произнес невысокий лысеющий человек с шикарными рыжими бакенбардами на щеках. Он носил махровый белый халат и сидел за письменным столом. В руке он держал дымящуюся сигару. Под массивным письменным столом из красного дерева угадывались его волосатые ноги в мягких домашних тапочках, — Это позор.

Скорей всего это и был барон Якуб Курцевич, глава рода Курцевичей, известный меценат и предприниматель. Их род был не так уж и знатен, но денег у них было очень много.

Комната, а точнее, кабинет представлял собой просторную комнату с высокими потолками и большими окнами. Стены украшали портреты панов Курцевичей, а также различные награды и грамоты.

Комнату переполняли ароматы сигарного дыма, а хрустальная дымящаяся пепельница была практически переполнена остатками выкуренных сигар. В целом, комната излучала атмосферу роскоши и утонченности, что соответствовало статусу ее владельца как влиятельного аристократа Российской империи. Пускай и польского происхождения.

Впрочем, в этом мире Польша как раз таки входила в состав Российской Империи.

Напротив Курцевича-старшего спиной ко входу сидел человек с белоснежными волосами. Как и глава рода, он был одет по-домашнему — в белую рубашку и штаны.

Отражение сосредоточилось на разговоре, стараясь не пропустить ни слова.

— Я выкупил у службы безопасности ТЦ видеозапись боя, — сказал задумчиво седовласый человек, — Младший Булгаков меня приятно удивил. Не ожидал от него такого уровня контроля духовной силы. А вот Филипп… мда-а-а… разочаровал. Самоуверенность сделала его слабее, чем он есть.

— Лучше бы этот тупой выблядок и подох там, на помойке, — сказал старший Курцевич в сердцах и стукнул кулаком по столу. Пепельница аж подпрыгнула от удара.

— Не говори так, отец, — укоризненно произнес его собеседник, чья личность по-прежнему оставалась для Отражения загадкой.

— Филипп бросает тень на весь наш род, — мрачно произнес Курцевич-старший и снова от души затянулся. После чего вытянул губы трубочкой и выпустил идеально круглое облачко дыма, — Его постоянные дуэли и буйное поведение выставляет нас не в лучшем свете. Я уже подумываю отлучить его от рода…

— Это крайняя мера.

— И надо решить, что делать с Булгаковым-младшим, — продолжал рассуждать Якуб, — Какой бы курвой не был Филипп, он всё равно остается нашей курвой. Да и нейродевочку жаль терять. Она, курва, дорогая… Практически ручное производство.

Он вытащил из письменного стола какие-то документы в блестящем файле и принялся внимательно изучать их. Отражение насторожилось. Возможно, это именно те самые документы, которые ему были нужны! Надо подкрасться поближе и проверить.

— Ты хочешь устроить ещё одну дуэль? — в голосе седовласого слышался скепсис, — Пожалей мальчишку, у него недавно умер отец. Филип — вот кем нам следует заняться. Он — настоящая причина позора, а не бедняга виконт.

— Заткнись, — рыкнул на него Курцевич-старший, — Я здесь решаю, что да, а что нет! Куда того, туда и этого!

— Сам заткнись, старый хрен.

— Ты как с отцом разговариваешь? — старший Курцевич закатил глаза, — Что младший сын, что старший, одного поля ягоды. Никакого уважения к отцу! Это всё мать, она вас разбаловала!

— Твое старческое брюзжание лишь подтверждает, что Якуб Курцевич давным давно потерял свою хватку. Равно как и острый ум.

— Ах ты…

Пока собеседники препирались, Отражение незаметно выскользнуло из доспехов гусара. Оно нырнуло под ворсистый ковер, собираясь подобраться поближе.

— Хм?.. — седовласый собеседник внезапно обернулся. Взгляд его холодных стальных глаз остановился аккурат на доспехах гусара.